Темное пророчество

Suffer – Hurts 1998 г. Яркий свет минималистической люстры в холле черно-серых тонов ослепил только что появившуюся девушку со скрученными руками за спиной, а палочка приставлена к горлу. Она старалась держаться, чтобы не вскрикнуть, но переполнявший ее страх неизвестности подкатил к горлу и громкий всхлип вырвался непроизвольно. Она сорвалась на рыдания. – П-пожалуйста, – взмолилась девушка. Она сама не знала, о чем просила, ей просто было очень страшно. Предчувствие безысходности охватило ее, словно пойманную мышь. Резким движением красивый парень с темными волосами оттолкнул ее к стене. Он улыбнулся, и улыбка его была похожа на оскал довольного хищника, загнавшего добычу в ловушку. – Тихо-тихо, – мужской голос звучал тихо, но с маниакальными, пугающими нотками. Он подошел вплотную к девушке и осмотрел ее с ног до головы, оценивая. Та сжалась и обхватила себя руками, смотря снизу вверх. Нотт медленно поднял палочку на уровне ее плеча и рывком сорвал теплую кофту, оголив место, где находилась острая ключица. – Эббот… – протянул Теодор, скорее своим мыслям, а не обращаясь к девушке. – Надо же, Малфой сразу тебя узнал, я же и не вспомнил. – Он заглянул ей в глаза, упиваясь страхом, плескавшимся в них. Это было извращенное удовольствие – наслаждаться тем, как кто-то тебя боится. – Впрочем, ты ничем особым и не выделяешься. Но я это исправлю. Парень навел палочку на оголенное место между плечом и ключицей и стал читать заклинание. Обжигающая боль пронзила девушку: она закричала в голос и стала извиваться, пытаясь отвести плечо от горячей палочки, выжигающей клеймо на ее нежной коже. – Стой смирно! – жестко сказал Теодор и схватил хрупкую девушку за горло, перекрывая кислород. Та открыла рот, пытаясь хлебнуть глоток воздуха, но он поступал тонкой струйкой в легкие, и она чувствовала, что задыхалась. Страх смерти охватил ее, ощущение удушения поглотило все ее существо, и обжигающая ключицу боль отошла на второй план. Нотт продолжал выжигать клеймо, не отвлекаясь на багровеющее лицо девушки. Глаза ее были широко открыты, грудь разрывалась от нехватки воздуха, она пыталась вдохнуть, но беспомощно открывала рот, и лишь когда была закончена метка в форме буквы «N», Нотт отпустил Ханну. Та, словно кукла, съехала вдоль стены на пол и рвано хватала ртом воздух. Она кашляла и трогала свое горло, на котором уже синели яркие отпечатки пальцев мужской руки. Теодор присел на корточки и склонился к Ханне. Он некоторое время смотрел на нее, упиваясь потерянностью и страхом пленницы. На его губах играла легкая удовлетворенная ухмылка, сменившаяся предвкушением. – Теперь ты моя собственность. Веселье только начинается, – он широко улыбнулся и выпрямился. *** Настоящее время Двое парней вышли из большого, каменного камина, стряхивая с плеч остатки летучего пороха. Оба были в дорожных мантиях, одетые в дорогую классическую одежду с поднятыми палочками в руках. Они вышли в холл, и Теодор, подозрительно оглядевшись по сторонам, медленным шагом направился по коридорам в поисках хозяина особняка. – Винс!! – позвал Теодор, продолжая осматривать помещение. – Похоже, тут все тихо. – Если б на его особняк тоже напали, мы бы уже это поняли, – отозвался Энтони. – Я до сих пор не знаю, что сотворили с моим домом, Тони, может, они всего лишь схватили Крэбба и не стали устраивать погром как в моем доме или в Мэноре. – Ополченцы те еще звери – от них даже пахнет мусором. – Ха, это точно, гребанные оборванцы, – скривил нос Тео. – Винс! – снова позвал он, идя по узкому коридору. – Может, его нет? – предположил Энтони, следуя за другом. – Где ему еще быть? После вчерашней перепалки все как крысы разбежались по домам. – Кроме Драко, – заметил Тони. – Угу, кроме него. Крэ-э-эбб! – Хозяин в ванной комнате, – раздался тихий женский голос. Из одной комнаты на пороге появилась русая девушка с собранными в скромную прическу волосами. Одета она была в длинное голубое платье простого кроя из плотного хлопка с вырезом-лодочкой и длинными рукавами. Не в такой одежде Теодор привык видеть пленниц. Он остановился и присмотрелся к девушке, узнав в ней ту, что подарил другу после того, как вдоволь с ней наигрался. – Ханна… – протянул Теодор и улыбка чеширского кота озарила его лицо. – Смотрю, неплохо устроилась у Крэбба. Приодел тебя. – Нотт стал подходить ближе к девушке, вызывающе поглощая ее взглядом. Девушка опустила голову и незаметно съежилась. Она уже пожалела, что вышла навстречу гостям, но как она могла оставаться в комнате, когда гости по-хозяйски рыскали в особняке в поисках ее господина. Теодор подошел вплотную и протянул к девушке руку, невесомо коснувшись щеки, а затем провел большим пальцем до подбородка. – Скучаешь по мне? – задал вопрос Теодор, а затем переместил руку на правую сторону шеи девушки, где виднелись зажившие, но все еще яркие шрамы от порезов. Он дотронулся подушечками пальцев до шрама, мягко его поглаживая. – А вот мне не хватает наших игр… После тебя я так никого интереснее и не нашел. Даже немного пожалел, что отдал тебя. Девушка застыла под его прикосновениями, боясь шевельнуться. Само присутствие этого человека вселяло в нее животный страх и ужас, сковывало ее тело и парализовывало разум, после того, что ей пришлось пережить в его доме. Это был страшный человек, под красивой личиной которого скрывался невероятный садист, сломавший в ней волю и веру в свободу. Она украдкой взглянула в его лицо и тут же опустила глаза: кошмары пережитых дней всплыли так явственно, словно и не прошло три месяца спокойной жизни… Голая, за спиной руки связаны волшебными веревками, она снова стоит на коленях, а Нотт подносит к ее исполосованной спине палочку и прижигает каждый порез. Он оставляет след на ее спине каждый раз, как насилует. А потом прижигает, продолжая агонию боли. Она пытается кричать, но на ней Силенцио и она лишь открывает рот, беззвучно рыдая. Она стоит на коленях перед Теодором. Ее волосы намотаны на кулак, а палочка, на конце которой лезвие, приставлена к шее. Он насаживает ее рот на свой член, и каждая фрикция, движение вперед-назад подпиливает ножом ее шею. Она плачет, давится слюной и слезами, дрожит от страха, что в любой момент лезвие заколдованного древка может войти слишком глубоко и она умрет позорнейшей смертью на коленях перед садистом-насильником. Но каждый раз, каждый вечер, насилуя и уродуя ее тело, он четко выверял градус вхождения лезвия в ее кожу. Оставлял шрамы, сохранял жизнь, но калечил душу. – Я… Я позову господина Крэбба, – дрожащим голосом пролепетала Ханна. – Ну что ты, не спеши, – остановил собиравшуюся уже умчаться девушку Теодор. – Лучше объясни мне, какого черта на тебе все эти тряпки. Разве ты не привыкла ходить голой? Он опустил правую руку и резко сдернул с девичьего плеча платье, оголяя ключицу. Увидев клеймо в форме буквы «N», удовлетворенно криво улыбнулся, и, обхватив девушку за затылок, приблизился к ее уху и прошептал: – Ты же помнишь, кто твой истинный хозяин, шлюха? – Энтони? Тео? – раздался голос Винсента. Тучный молодой парень с круглым лицом показался в коридоре в черном банном халате. – Вы чего тут делаете? – А где нам еще быть, придурок? – Теодор отстранился от Ханны, моментально про нее забыв. – Это тебе есть куда идти – пока что – а я должен был ночевать в Мэноре. Пришлось вот у Энтони, – он махнул рукой в сторону друга, который беспечно уперся спиной в стену. Его не интересовали замашки Нотта, поэтому он равнодушно ждал. – Нашли Драко? – пробасил парень, а затем подошел к стоявшей бледной девушке и озабоченно посмотрел на нее. – Ты можешь идти, Ханна, – мягко сказал Крэбб. Крэбб знал, что Ханне пришлось пережить у Нотта. Сам Винсент не был садистом. Он вообще не был помешан на женщинах, но эта девушка что-то тронула в его душе, когда они компанией отдыхали у Нотта, а та им прислуживала. Винсент встречал многих пленниц, у него самого тоже была одна, но в тот вечер – как это вышло, парень сам не понял – они с Ханной пересекались особенными взглядами. Между ними происходил будто негласный диалог, и это тронуло его. Что-то он в ней разглядел. А может и она в нем? И когда Нотт пожаловался, что Ханна ему надоела и он подумывает ее прикончить, Крэбб предложил ее забрать. С того момента кончились ужасы плена для Ханны, и началась новая страница жизни. Конечно, у них были отношения господин-пленница, но между ними возникло что-то большее, неосязаемое, непроизносимое… Что ценили оба. – Нет, Драко пропал, – подал голос Тони. – Идем в гостиную, – махнул рукой хозяин дома и все направились по коридору в комнату. – Что пить будете? – Я как обычно, после такой ночки чай не поможет голову восстановить, – хохотнул Тони, присаживаясь на диван. – Я тоже, – махнул рукой Тео, вальяжно развалившись на диване. – Что ж, мы хотели сами разобраться в чем дело, но потеряли лидера. Похоже, придется обращаться к высшему руководству. – Яксли? – удивленно спросил Крэбб. – Сдурел что ли сразу к министру идти?! – удивленно воскликнул Тони. – Остынь, Тони, это же Винс, вполне ожидаемая логика в полном отсутствии смысла, – издевательски протянул Тео. – Крэбб, вспомни, кто стоит над нами в Аврорате? Винсент широко открыл глаза и тупо смотрел на Нотта. По его лицу было видно: он пытался хоть что-то вспомнить – но его командиром был Драко, зачем ему нужно было запоминать кого-то еще? – Джагсон, Винс, – поджал губы Тео и покачал головой. Какие же все-таки идиоты его окружают. – Джагсон? – переспросил Крэбб. – Да, руководитель отдела Аврората Джагсон. И поскольку Малфой пропал, нужно наведаться к нему. – А ты знаешь, где он находится? – нахмурился Винс. Он никогда не заморачивался об организационных моментах их работы – все делал Малфой. Говорил, когда приходить, куда приходить и что делать. С Малфоем было удобно. А вот Нотт напрягал. И Винсент вдруг понял, что хочет, чтобы Драко быстрее нашелся. – Черт побери, Крэбб, это должен и ты знать! – раздраженно ответил Нотт, – в Министерстве магии, конечно. Приучил же вас Малфой нихера не делать, сопли за вами подтирает. Крэбб нахмурился, но ничего не ответил. – Ты пойдешь с нами? – спросил Тони, колыхая стакан с огневиски в руке. – Чего мне там делать? Просто пришлите потом мне сову что и куда, – пробасил Крэбб, уткнувшись в стакан. – Ладно, плевать, – резко сказал Нотт, поднимаясь, – от тебя все равно мало толку. Парни поднялись и собирались уже на выход, как внезапно в комнате появился домовой эльф. – Хозяин… Хозяин, мисс Ханна сбежала, – промямлил эльф, теребя тонкие пальчики рук. Винсент вдруг замер, не сразу поверив в услышанное. – В смысле? – переспросил он. – В холле рассыпан летучий порох, а каминная сеть была активна не более минуты назад. – Какого хрена? – скривился Тео и повернулся к Крэббу, – видишь, о чем я тебе всегда говорил? Их на привязи держать надо, они хуже собак! Дал ей волю, она тут же тебя кинула. Какого хера ты вообще ее одел, Крэбб? – непонимающе всплеснул руками Нотт. – Заткнись уже, Тео… Ее надо найти, – разочарованно сказал Крэбб. Он вообще не ожидал, что Ханна посмеет сбежать. Он давно дал ей свободу и она все равно оставалась с ним. Для него новость о побеге Эббот была поистине шокирующей. Как она могла? Почему? После всего?.. Он думал, между ними что-то большее, он думал, что она любит его… – Как же теперь ее найти? – Отправимся по следу? – предложил Тони. – Да, ты прав! – воскликнул Крэбб и тут же направился из комнаты, – я сейчас быстро переоденусь и идем! – и скрылся. – Он всерьез решил, что мы будем гоняться за его шавкой? – недовольно сказал Энтони. Тео нахмурился. Он поднес руку к подбородку и погладил легкую щетину, раздумывая. Ханна умудрилась как-то сбежать… Куда она направится? Она ведь из ополчения… – Да, Тони, мы поможем ему с его шавкой, – подтвердил Нотт. – Какого… – начал было возмущаться парень, но Тео поднял руку в останавливающем жесте. – Скажи Крэббу, я уже отправился по следу. Как только он оденется… Задержи его. – Что? – непонимающе переспросил Энтони. – Задержи сказал! – жестко повторил Тео. – Потом объясню. Ему ничего не говори. И тут же вышел из комнаты, размашистым шагом направляясь к каминной сети. Все камины аристократии были разблокированы только на доверенные порталы, на остальные заблокированы. А вот в Лютный переулок в одну сторону всегда можно было попасть. Вряд ли беглянка попыталась бы сбежать к кому-то из других господ, или попыталась бы сразу в орден к ополченцам – даже дурак знает, что каминная сеть туда заблокирована. Теодор подошел к камину, взмахнул палочкой и перед его взором образовалась карта Лондона с несколькими маленькими точками с инициалами. Отыскав точку с буквой «Х» его губы растянулись в самодовольной улыбке и он, набрав летучего порошка, вошел в камин. – Лютный переулок! Noble Blood - Tommee Profitt feat. Fleurie Проходы были узкие, а вымощенная брусчаткой дорога неровной. Повсюду сновали туда-сюда ведьмы и волшебники, но беглянка не вглядывалась в лица. Она бежала. Подгоняемая ужасом, она бежала словно от смерти. И по ее ощущениям, так оно и было. Ханна расслабилась в доме у Крэбба, а появление Нотта вновь всколыхнуло в душе тот перманентный ужас, в котором она жила. Паника от его присутствия, болезненные прикосновения, запугивающие слова – все это подстегнуло ее к отчаянному шагу – попытке к бегству. Никто из пленниц не сбегал раньше самостоятельно. Их либо убивали, либо изредка спасали свои. Но никто, как Ханна, и не заводил отношения с господами. И ей несказанно повезло, что Крэбб, будучи наивным и не таким садистом, какого познала Эббот, доверился ей. Она бежала, спотыкаясь, и снова поднималась. Дыхание ее давно сбилось, пульс стучал по вискам так, что заглушал собственные шаги. Волосы растрепались, а клеймо, вдруг, стало неимоверно печь, но девушка не обращала на это внимания. Бежать. Бежать. Бежать. Она оглядывалась, не находила взглядом преследователей и это вселяло надежду. Что, если ей удастся сбежать? А куда бежать из переулка? Насколько она знала от Крэбба, ее отряд недавно был разгромлен, а местонахождение других ополченцев она не знала. Но сейчас это было не важно. Сейчас нужно было… Она в очередной раз оглянулась и вдруг увидела его – ее личный повелитель ужаса: маниакальную самодовольную улыбку и прищуренный взгляд, полный скрытой злобы и жажды боли. Ханна вскрикнула от испуга и с удвоенной силой ускорила бег, но как бы она не старалась, прохожие расступаться быстрее не стали. Нотт всего лишь шел быстрым шагом, но настигал с пугающей скоростью. Четыре ее шага за один его и вот она уже чувствует, как мужская жесткая рука хватает ее за запястье и с силой дергает на себя. Девушка вскрикивает и моментально срывается на плачь и рыдания. Ей не удалось. Мерлин, пожалуйста, пусть он ее убьет! Она больше не выдержит пыток… – Далеко собралась, дорогая? – склонив голову на бок, спросил Нотт. Глаза его излучали довольное превосходство, и он упивался собственным контролем над ней и ситуацией. Он приблизился к ее уху и снова прошептал, – Ты забыла, кто твой истинный хозяин? – он резко сорвал платье с ее плеча, на котором было клеймо. Прохожие лишь изредка поглядывали на странную парочку: подобные ситуации были не новы, пленниц часто брали с собой на выход, и иногда такие стычки между господами и рабами случались. И вдруг ей пришло осознание: метка горела огнем, жгла словно раскаленное железо… Магическая метка, теперь навсегда показывающая хозяину, где находится его рабыня. Она стала рыдать в голос, громко, протяжно, сильнее привлекая внимание прохожих, и Тео тут же наложил на нее Силенцио. От этого заклинания ей стало еще хуже: разом все воспоминания о пытках, перенесенных в немом ужасе, нахлынули и поглотили с головой. Она безмолвно тряслась и боялась поднять взгляд на того, кто стал для нее истинным проклятием такой силы, что даже смерть предпочтительнее. Тео рассматривал трясущуюся от страха девушку, но в голове он думал совершенно не о ней. Он воодушевленно улыбнулся своим мыслям, благодаря судьбу за то, что все складывалось, как нельзя лучше. *** Спустя некоторое время Тео вернулся в особняк Крэбба, где тот ругался с Энтони. – Я тебе сказал, Тео сейчас вернется и все вместе пойдем! – кричал Тони. – Это моя пленница, какого черта я должен слушать Тео?! Он не Малфой, чтобы командовать! Вошедший на последней реплике Нотт вдруг почувствовал очередную волну злости и раздражения на командира отряда, но быстро взял себя в руки. – Мне не удалось ее поймать, Крэбб, ты был слишком простодушен, позволив ей разгуливать по особняку. Сучка сбежала и затерялась в толпе, – жестко сказал Нотт. – И я специально ради тебя отправился сразу за ней, пока ты свои трусишки напяливал, а ты, неблагодарный, еще чем-то недоволен. Он прошел вглубь гостиной, допил оставленный огневиски и пошел на выход. – Идем, Тони, дел по горло, займемся действительно важными делами, а не поисками всякой шоблы. Энтони глубоко вздохнул, недовольно покачал головой и вышел вслед за Ноттом. Крэбб разочарованный, остался стоять в середине комнаты. Он все еще не мог поверить, что Ханна сбежала. Опустошенный, преданный, он тяжело опустился в кресло и обхватил голову руками. – Он как с цепи сорвался из-за своей этой шавки, – пожаловался Энтони, выйдя в коридор за Тео – Я ему говорю, Тео сейчас придет и все вместе пойдем, а он… – Энтони, – прервал его Нотт, когда они дошли до гостиной. Он встал напротив парня и резко взмахнул палочкой, так, что Энтони даже не понял. – Обливиэйт: я не говорил тебе задержать Крэбба. Он слишком долго одевался, а когда был готов – я уже пришел, не найдя Ханну. Запомнил? – Да, – зачарованно произнес Тони. – Отлично, теперь в Министерство, – набрав летучего порошка, парень, решивший, наконец, выбить себе место под солнцем, которого он действительно заслуживал, вошел в камин. *** Far from home - Sam Tinnesz Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густые кроны деревьев, приятно щекотали кожу щек и даже теплая, нагретая земля приятно ощущалась под босыми ногами. Девичьи стопы уже давно огрубели и привыкли к впивающимся в подошвы хвойным иглам и сухим веткам валежника. Погода радовала своим расположением к путникам, но оба шли хмурые. Он – постоянно оглядываясь, прислушиваясь к окружающим звукам, она – вся в своих мыслях о своей жизни: о прошлой и будущей. Интересно устроен мозг человека: он практически никогда не живет в настоящем. Гермиона скучала по своей жизни в отряде – это не было безоблачное существование, но оно все же ощущалось свободным. Что же ее ждало теперь? Она подняла взгляд и огляделась по сторонам: кругом глухой лес. Уже не такой пугающий, каким был прошлой ночью, но где хоть одна живая душа? Друид сказал, до Лондона недалеко, но «недалеко» – это сколько? Гермиона взглянула на Малфоя. Он был мрачен и сосредоточен. Будто почувствовав ее взгляд, он повернул голову к ней и девушка невольно задержалась взглядом: на этом аристократически бледном лице с легкой, практически невидимой, щетиной и твердым подбородком блестели серые, как сталь, и холодные, как лед глаза. В них ясно читались ум и сила воли, а также властность. Ей он вдруг показался даже красивым, и она невольно восхитилась той энергетикой, что он излучал. Сейчас она осознала, что боялась именно той неосязаемой энергии, что от него исходила, но сейчас невольно почувствовала смутную симпатию и тут же отвела взгляд, гневаясь на себя. Ее заинтересовало, что же на самом деле представляла из себя жизнь Малфоя? Она считала, что победившая сторона живет припеваючи, мерзко развлекаясь у себя в замках, но то, что она видела в нем: пытливый ум, стратегические планы, решительность – все это не появляется в человеке от легкой жизни. Может, друид отчасти был прав в отношении Малфоя? Лес перестал быть таким плотным, постепенно то тут, то там стали мелькать проселочные дороги и выстроенные деревянные заборы. Вскоре деревья совсем расступились и кое-где виднелись заброшенные дома со скошенными деревянными крышами и развалины каменных построек. Где-то виднелись пепелища сгоревших селений. Гермиона удивленно рассматривала открывавшиеся ей виды и невольно хмурилась. Dark Magic Music - Salem's Secret Незаметно погожий день сменился днем, отравленным дыханием смерти: вдалеке то и дело проплывал горбатый силуэт висельника на кривом суку высокого дерева, темнели в кустах туши падали, раздутые от гнилостных процессов плоти. А вскоре ветер принес отчетливый запах гнили и удушающего смрада, и когда деревья расступились, взору путников открылась картина, от вида которой у Гермионы захватило дух, и она замерла, смотря полными ужаса глазами. Некогда открытое, чистое поле сейчас было усыпано деревянными кольями и виселицами, на которых свисали лохмотья гнилого человеческого мяса из дыр их одежды. Стая ворон, что кружила над трупами, раздосадовано закаркала от внезапно появившихся путников и некоторые из них слетели с останков тех, что когда-то были людьми. Лохмотья человеческих останков покачивались и шевелились от порывов ветра. Некоторые трупы были еще совсем свежие и, что больше всего удивительно, они были в праздничной одежде. Женщины, по всей видимости, в бальных платьях, мужчины – во фраках. Были и те, кто был в обычных черных мантиях. Одежда их была покрыта пылью и местами порвана, но открытая плоть уже изрядно исклёвана птицами-падальщиками. Гермиона закрыла рот и нос ладонью и не веря покачала головой. Она подошла ближе, прикрываясь мантией, чтобы разглядеть убитых и глаза ее еще сильнее расширились от ужаса. Она ожидала увидеть в трупах невинных людей и уже приготовилась к присущему ей сочувствию, боялась себе признаться, но даже искала знакомые лица, вот только… Многих из них она узнала, и это были не ополченцы, а известные в волдемортовском обществе сливки и Пожиратели Смерти. Она замерла, а затем оглянулась. Сначала она почувствовала облегчение, потом недоумение, но логично в голову пришел вопрос: кто мог сотворить этот ужас?.. – Вот это представление, – раздался скептический голос у нее за спиной. Гермиона обернулась. Малфой обходил трупы также, как и она, вглядываясь в лица убитых и искалеченных людей, оставленных на растерзание птицам. Ужасная, мерзкая, позорная смерть. Драко нахмурился, затем его лицо исказила гримаса омерзения. Ему было тошно так же, как и Гермионе. Но поза его была расслабленная, а на лице не было того искреннего удивления, что овладело девушкой. Неужели видеть такое ему не в новинку? – Это ваш Лорд так карает неугодных? – предположила Гермиона. Драко хмыкнул и криво усмехнулся. – Нет, Грейнджер, это наверняка дело рук ваших ополченцев. Темный Лорд предпочитает другие способы казни, уж я то это знаю точно, – на последних словах его голос приобрел едва уловимые нотки горечи. – Тем более, что до некоторых из этих, – он махнул головой в сторону трупов, – ему вообще нет дела. – Я тебе не верю, – почти прошептала Гермиона, качая головой. Глаза ее выражали смесь глубокой печали и – действительно – неверия. Она просто не могла поверить, что люди, на стороне которых она сражается, творили такие ужасные вещи. Ополченцы убивали, да, но не… Не устраивали из этого театр насаженных на колья мертвецов. – Ты просто защищаешь своего хозяина. – Темный Лорд не нуждается в защите, – резко ответил Драко, подходя к одному трупу и осматривая его мантию, – но это точно не его рук дело и не Пожирателей. Он выглядел так самоуверенно, и голос его звучал твердо. Малфой знал, о чем говорил. Но если это не сами Пожиратели устроили такой ужас… То кто? И Гермиона вдруг вспомнила, что однажды видела подобную картину, только меньших масштабов… Всего один раз. Тогда, в лагере… Он присаживается рядом с Гермионой и открыто, дружелюбно улыбается: – Ты позволишь? – Конечно, – улыбается Гермиона в ответ. Этот крупный мужчина располагает к себе, но есть в нем и что-то неописуемое, что отталкивает девушку, или, по крайней мере, заставляет держать дистанцию. Его маленькие черные глаза кажутся немного пугающими. Взгляд его дружелюбный, но хищный отблеск глаз не скрыть, а косматые волосы красноречиво выдают в нем зооморфа. Главные руководители ополчения и командиры отрядов прибыли в лагерь берберов с важной стратегической целью – обсудить возможности союза, и Гермиона собиралась сделать все, чтобы поспособствовать союзу, который может принести им победу и свободную жизнь. – Меня зовут Бьёрн, – твердым, глуховатым баритоном говорит мужчина. – Гермиона Грейнджер, – протягивает девушка руку, и бербер, улыбаясь, ее пожимает. – Не хочешь прогуляться? – По лесу? – удивляется Гермиона, зная, как тут может быть опасно. – Вдоль лагеря, поболтаем, – просто отвечает тот. – Ну хорошо, – согласилась девушка. Ведь она хочет наладить контакт с возможными союзниками. Они много беседуют, она рассказывает о прошлой, мирной жизни и Гермиона даже немного расслабилась. Бьёрн же рассказывает об их племени, их порядках и заведенных правилах. Некоторые кажутся девушке варварскими, но она тактично об этом умалчивает, тихо делая выводы. Как вдруг мерзкий смрад ударяет ей в нос, и она крутит головой в поисках источника этого запаха. – Что-то не так? – Что это? – Гермиона увидела вдалеке, за деревьями, какую-то странную крючковатую фигуру. Она не шевелится, лишь одежда легко порхает под легким ветерком. Запах исходит оттуда. Она высвобождает свою руку и идет к тому, что ее заинтересовало. Она не может понять, пока не подходит очень близко… Насаженный на кол труп. Уже сильно разложившийся и поеденный птицами и зверьми. Он явно стоит тут уже очень давно, в сумасшедшей близости от лагеря, кто-то построил эту чудовищную инсталляцию и не собирается ее убирать. Она плотно закрывает нос мантией и удивленно смотрит на бербера. – Это вы сделали? – Да, – его голос звучит с нотками гордости и девушка тут же пристально всматривается в глаза Бьёрна. Ей становится мерзко от того, что она видит в них: гордость, удовольствие и одобрение. – Ты считаешь это нормальным? – Конечно, Гермиона, а как еще нам предостерегать возможных врагов? Мы независимая раса и такой планируем оставаться, – пожимает плечами Бьёрн. Ему нравится эта девушка и он даже немного расстраивается, видя ее разочарование. Но таковы были устои его племени, и он всей душой их поддерживал. – Ты знаешь, мы не поддерживаем Лорда, потому что он подчиняет. Мы готовы сотрудничать только в том случае, если нас устраивают все условия. – он делает паузу, а затем продолжает, – я буду рад, если наши племена найдут общий язык. – Но подобная жестокость ничем не может быть оправдана! – восклицает девушка. Грейнджер чудовищно поражена жестокости берберов, Бьёрн же объясняет, что это нормальная практика. Она же категорически не приемлет подобных методов ведения войны. И в тот момент Гермиона засомневалась, а нужен ли им союз со столь непредсказуемой и жестокой расой? Что, если что-то пойдет не так, начнутся разногласия между волшебниками и берберами? Они также насадят их на кол? Гермиона поняла, что жестокость и непредсказуемость берберов опасна. Ни одно партнерство не обходится без столкновения мнений, даже в ведении войны. Могли они так рисковать? Она считала, что нет. В будущем Гермиона оказывала всяческое влияние на то, чтобы с берберами не было никакого сотрудничества. И насколько она знала, с берберами союз не состоялся… Но все ли она знала? Так кто же все-таки напал на Малфой-Мэнор? И только ли берберы?.. Драко внимательно осмотрел каждый труп, вглядываясь в лица и облегченно выдохнул, не найдя никого из своих приближенных. Но он прекрасно понял, откуда большинство свежих трупов и вопросов стало еще больше. Запоминающийся день рождения выдался. Кто так открыто бросил вызов Пожирателям? Он обернулся и стал наблюдать за девушкой. Все ее мысли и испытываемые чувства отображались у нее на лице, и он читал ее словно открытую книгу. Она не верила, что это ополченцы, но вдруг тень понимания проскользнула у нее на лице и парень понял – она что-то осознала. Как чертовски не вовремя пропала его магия! Сейчас бы пригодилась легилименция. Но ничего – всему свое время. И он усмехнулся, вспомнив, что именно так говорил ему чертов друид. Малфой подошел к одному трупу и стал снимать с него мантию, пытаясь не дотрагиваться до исклеванных птицами мест. Брезгливо поморщившись, он отряхнул ее и протянул Гермионе. – Подержи. Она брезгливо поджала губы, но протянула руку и взяла одежду. Затем Драко так же снял еще одну мантию с другого пожирателя и, схватив ее за руку, потащил к деревьям. – Нужно убираться из этого места как можно скорее. Грейнджер, – он достал из-за ремня штанов палочку и протянул ей, – очисти одежду, нужно переодеться. Не знаю, по каким меркам считал друид, но до Лондона еще чертовски далеко, по меньшей мере два дня пути. Отсюда около пятидесяти миль. – Сколько?! Ты уверен? – Абсолютно, мы идем в направлении Уилтшира. И еще нам нужно будет как-то обойти Малфой-Мэнор по кругу, – сосредоточенно ответил Драко. – Давай. Гермиона взяла палочку из рук парня, снова обратив внимание на расстояние между ними, которого практически не было. Почему он всегда вставал рядом с ней так… интимно, врываясь в ее личное пространство? Она бросила взгляд на место, где недавно была глубокая рана, но там был виден только полосатый шрам фиолетового цвета. Такая быстрая регенерация… Сколько же он крови выпил, пока она спала? Ее немного передернуло. Она несколько раз произнесла заклинание очищения одежды, затем безропотно вернула палочку Драко, сняла коричневую мантию и бросила под дерево, а затем накинула черную. Она взглянула на Малфоя: тот накинул мантию, которая была ему немного коротковата в длине, и глубоко вздохнув, спросила: – Что ты думаешь случилось с Мэнором? – Либо сожжен дотла, либо там кто-то обосновался. Вероятнее всего, второе, потому что Мэнор слишком хорош в стратегическом плане, – ответил Драко. – Что-то не очень заметно, – ехидно сказала Гермиона, немного испытывая злорадное удовольствие. Eyes on Fire - Blue Foundation Малфой удивленно приподнял бровь. Эта девушка не переставала его удивлять: она казалась такой невинно-доброй, при этом выдавала жесткие злые фразы. – Ты не задумывалась, Грейнджер, как я нашел твой отряд? Улыбка моментально сошла с ее лица, на нее нахлынули воспоминания прошлого и боль, что глухо отдавалась в сердце, снова отозвалась колким ударом. Она вдруг вспомнила смерть Рона на ее глазах, искалеченные трупы Луны и Невилла… Близнецов Уизли она видела в последний раз утром тем злополучным днем… А Джинни?.. Она зло прищурилась и ответила: – Хочешь выдать мне свои гнусные методы? – О, нет, Грейнджер, это не мои гнусные методы, – на последнем слове он чуть склонился к ней, и фраза вышла пугающе тихой, оттого чертовски проникновенной. – Вас предали. Она на мгновение замерла, а затем наморщила носик в презрительном жесте. – Я уже поняла, что ты заставляешь людей работать на себя. Ты ведь Пожиратель, да к тому же и вампир, чего еще следовало от тебя ожидать! Драко криво оскалился. – Если скажешь мне, какие догадки посетили твою голову по поводу этого, – он махнул рукой назад в сторону поля, – расскажу тебе подробнее. Она вздернула подбородок и ехидно засмеялась: – И не надейся, я ни в чем тебе помогать не буду! – Как хочешь, я все равно сам увижу, – равнодушно ответил Драко. Он не особо надеялся на положительный ответ, уже поняв, какой колючий у нее характер, но ее эмоциональные реплики стали вновь выводить его из себя. Она вся раскраснелась от негодования, и он чувствовал, что терпение его на пределе. – Чертов ублюдок, – тихо процедила сквозь зубы Гермиона. Ее переполняли злость и отчаяние, что она не может ничего противопоставить ему, и эмоции нашли выход в тихом оскорблении. – Как же я тебя нена… Она не успела закончить фразу, как вдруг почувствовала резкое движение и дух ее захватило от того, как неожиданно она была прижата к сильному, твердому мужскому телу. Руки ее были заведены за спину, а щеки до боли сжаты в тисках его ладони. Гермиона запрокинула голову и уже была готова метать молнии глазами, как Драко накрыл ее губы поцелуем. Сначала это был короткий, почти безвкусный поцелуй, просто чтоб заткнуть ее, но Гермиона так опешила, что губы ее сами расслабились, раскрылись, будто приглашая к продолжению, и Драко не смог себе отказать в том, чего так долго желал: он углубил поцелуй, проникая языком в ее рот. Горячий, нежный, тягучий… Хватка на щеках ослабилась, превратившись в нежное поглаживание. Рука его переместилась на талию, чуть сжав. Тугой язык прошелся по ее нёбу, задевая язык, переплетаясь с ним. Его мягкие губы ласкали и успокаивали, и она, сначала опешившая, замерла под бархатистым натиском, перестала дышать на мгновение, а когда вдохнула, воздух превратился в трепещущих бабочек в груди. Он оторвался от нее также неожиданно, как и произошел сам поцелуй. Ей понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя. Гермиона, сузив глаза, смотрела на него. Следом за потерянностью пришел гнев и явно выраженное омерзение. Она демонстративно вытерла рот рукавом мантии, и все-таки закончила фразу: – Как же я тебя ненавижу! – Мне не привыкать, – хрипловато ответил Драко, и не успел опомниться, как маленький кулачок врезался прямо в его еще не остывшие от поцелуя губы. Парень опешил и, прислонив руку ко рту, увидел капли крови. Эта бешеная умудрилась разбить ему губу, невероятно! Ported - mmrbtz Гермиона тут же бросилась бежать от него, что было мочи. Неведомо куда, лишь бы подальше от Малфоя. Он пугал ее, но еще больше она испугалась себя: того, что почувствовала. Тело еще помнило насильника, разуму было омерзительно думать о мужском вожделении, но этот поцелуй отозвался чем-то новым, трепетным в груди. Она не знала, что это, ей было стыдно за испытанное и ей хотелось скрыться. – Стой! Стой, я сказал, – закричал Драко. Ему не хотелось снова нагонять ее словно жертву, но она быстро бежала, и он забеспокоился. Они находились во вражеских землях: Уилтшир был захвачен, и их задача была пройти тихо. Она же сейчас снова навела шумиху. Драко бросился за ней и быстро настиг ее, повалив на землю. – Отпусти меня! Не прикасайся ко мне! – вопила Гермиона что было мочи. Она не отдавала себе отчет в действиях, эмоции захватили ее. Она лягалась, крутила головой, но Драко прижал ее своим телом к земле и ладонью зажал рот. – Закрой рот, дура, я тебе сказал, мы на вражеской территории! – зло прошипел он, позабыв про ее удар по лицу. Он не на шутку насторожился и приподняв голову стал оглядываться. Сколько шуму она навела! Птицы стаями повзлетали с деревьев, явно обозначив присутствие путников, а что уж говорить про дрожание земли, что могли услышать лишь звери. Хищники и те, кто имел хищную натуру. Оборотни или зооморфы, например… Драко навострился, прислушиваясь к звукам. Повел носом, пытаясь почуять запахи. И как рад был бы он ошибаться, но… – Кто-то рядом, – прошептал он тихо и посмотрел прямо ей в глаза, – я сейчас уберу руку от твоего рта, а ты не произносишь ни звука. Ты поняла? Гермиона смотрела на него широко открытыми глазами. Она коротко кивнула, соглашаясь, и Малфой встал с нее, подав ей руку. Ей снова стало страшно. Драко отпустил ее руку и стал оглядываться по кругу будто в ожидании, а ей, почему-то, захотелось снова взять его за руку. Парадокс, но каждый раз, когда присутствовала внешняя угроза – с ним она начинала чувствовать себя в безопасности. Драко повернулся куда-то вправо и стал пристально всматриваться. – Может успеем убежать? – тихо предложила Гермиона. – Возможно ты и успеешь, – напряженно ответил Драко. Гермиона недоуменно воззрилась на него. Ей послышалось? Он предлагал ей сбежать? – Я? Драко поджал губы, продолжая смотреть в ту сторону, откуда чуял запах. Он узнал: запах давно немытого тела, отвратительно сочетающийся с запекшейся кровью и экскрементов. Егеря никогда не отличались чистоплотностью, зато отличались кровожадностью. А с ним была Грейнджер… Драко не хотел к ней привлекать внимание. Он вообще не хотел, чтобы кто-то знал о том, что с ним Грейнджер, у него были свои планы на грязнокровку в его глобальном замысле. А если это дойдет до Лорда… – Да, ты. Беги быстро, как только сможешь, я сам тебя найду. Она ошарашено застыла. – Это такая шутка? В догонялки решил сыграть? Он обернулся и всю серьезность намерений Гермиона прочитала по его напряженному лицу и ей на самом деле стало очень страшно. – Я сказал – беги, – тихий со стальными нотками шепот, глаза его угрожающе потемнели и сузились, и Гермиона побежала что было мочи.