Темное пророчество

— Мистер Нотт, Темный Лорд сейчас занят, я сообщу о вашем приходе, как только он освободится, — промолвил домашний эльф, смотря в пол. – Пожалуйста, располагайтесь. Теодор коротко кивнул и прошел в зал ожидания. По правде говоря, он не часто бывал в этом замке. Просто не приходилось. Главнокомандующим отряда был Малфой и на все собрания ходил он, но Тео, несмотря на ожидание, понравилось чувство небольшой, но власти. Он расположился на удобном широком диване и перед ним на столике тут же появился поднос с чаем и сладостями. Темный Лорд на удивление гостеприимно организовал прием посетителей, и Тео скептически приподнял бровь. Интересно, связано ли это с тем, что Лорд налаживает связи с главами иностранных государств? Нотт чувствовал волнительное предвкушение от предстоящей аудиенции с темным Лордом. Как он преподнесет информацию о том, что у Драко есть секреты от Повелителя? Тайны, которые явно охраняются с особой тщательностью. Он прикусил губу. Просто сказать, что Тео знает о двух, работающих на полную мощность палочках, будет мало. Да и в силу патологической подозрительности Хозяина Драко наверняка будут искать, чтобы проверить на достоверность сведений и наличия тайного заговора, но что это даст Теодору? Не падет ли тень подозрения на Тео, учитывая, что он столько лет был под его начальством? Что, если у Драко что-то есть на самого Нотта, какой-то компромат, о котором Тео сам не знает? И не имея доказательств, поверит ли Лорд ему, Теодору Нотту, или нашлет круциатус за клевету на одного из самых важных его приближенных? Парень почувствовал, как под ложечкой слегка засосало, красноречиво наводя на мысль о том, что не стоит торопиться с высказыванием подозрений. Нужны факты и доказательства. Конечно, Ханна не могла соврать, он был уверен в правдивости ее слов, потому что ее разум был в его руках. Эта рабыня боялась его больше смерти и не смела соврать. Но все же не стоит торопиться. Если Драко появится, он соберет факты и разузнает, в чем его секрет, тем самым, обезопасив себя от неизвестных деталей. А если не объявится… Это будет только к лучшему. Ведь именно в этом и заключается его цель – убрать первого. В комнате появился тот же самый домовик, что встретил Нотта, прервав его размышления: — Господин освободился и готов вас принять, — также смотря в пол произнес домовик, заискивающе протягивая руки в сторону двери, приглашая посетиля. Теодор поднялся, не сказав ни слова домовику, и направился в кабинет на аудиенцию к Лорду. Несмотря на то, что у него были стоящие сведения, он все равно испытывал волнующее возбуждение, смешанное со страхом. Это было на уровне инстинктов, темный Лорд был невероятно непредсказуем, и все очень сильно зависело от его настроения. Поэтому про себя Тео молился, чтобы тот был в хорошем расположении духа. — Приветствую, мой Лорд, — произнес Тео и встал на одно колено, положив на него руку и склонив голову. — Здравствуй, Теодор. Лорд стоял спиной к подчиненному, вглядываясь в окно. – У тебя какие-то новости для меня? — Да, мой Лорд, — ответил молодой человек, не меняя позы. – У меня есть сведения о стратегических планах Ополчения. — Разве этим не занимается Мальсибер? — Прошу прощения? – недоуменно переспросил Теодор. Он почувствовал поднимающийся жар в груди, лицо вдруг запылало от ощущения, что он упустил что-то важное, стратегически важное… — К чему мне знать о планах Ополчения, если для этого есть люди, которые занимаются поимкой этих предателей крови и грязнокровок? – голос Лорда приобрел еле сдерживаемые нотки раздражения. — Я… — Ну конечно, ты же не знаешь нашу иерархическую структуру, ведь Драко был главой вашего отряда до того, как исчез, — темный Лорд повернулся и в глазах его читалось явное неудовольствие тем, что его отвлекают. – На первый раз я буду великодушен и прощу тебе твое невежество. Но в дальнейшем все вопросы об Ополчении решает Мальсибер. – темный Лорд сел за стол, так ни разу и не обратив внимания на посетителя. Ему действительно было плевать на Ополчение. Теодор испытал наплывший удушающий жар, но кровь от лица, наоборот, отлила и он стал бледен. Желудок немного скрутило от волнения. Он понял, как сильно подставился, направившись сразу к Лорду. Конечно, Драко не вводил свой отряд в курс того, чем занимается Лорд и с какими вестями к нему можно идти на аудиенцию. — Благодарю, мой Лорд, за ваше великодушие. Внезапно став главой отряда, я действительно еще не со всем разобрался, — ему хотелось быстрее уйти. Рядом с Лордом всегда становилось холодно, липкий страх, словно аура вокруг Волдеморта, окутывала любого, кто находился рядом, но он взял себя в руки и решил договорить. – Но я смею полагать, что мои сведения все же важны именно для вас, поскольку мой шпион из Ополчения сообщил, что Ополченцы заняты поиском этого замка, а значит, имеет смысл предпринять меры по усилению его охраны. Договорив, Теодор внутренне молился, чтобы его слова воспринялись серьезно и благожелательно. Но Лорд молчал, и парень почувствовал, как от напряжения капелька пота собирается на линии роста волос у лба. — Что известно о Драко? – внезапно спросил Лорд. — Неизвестно где он и что с ним. — Очевидно, — ответил Лорд, — что ж, в любом случае, я надеюсь ты не подведешь меня и достойно возглавишь ваш отряд на время, пока Драко не объявится. Сообщи о том, что узнал твой шпион Мальсиберу. — Благодарю, мой Лорд! Конечно, я не подведу вас. Нотт тут же поднялся с колен, поклонился и вышел из комнаты. Вздохнув, он позволил себе обдумать то, что случилось в кабинете Лорда. Надо же! Как он, оказывается, чуть не подставился. Впредь нужно внимательнее продумывать свои ходы, а не рубить с плеча в эмоциональной горячке. Ему не приходилось вообще общаться с Лордом – это всегда делал Драко, но теперь нужно привыкать. Возможно, если бы он не передумал рассказывать о двух палочках Драко, то повод был бы стоящий и он бы не навлек на себя неудовольствие Лорда. Нужно быть осторожнее. В сто раз осторожнее! *** Сколько сейчас времени? Было непонятно из-за заколоченных окон, но сквозь узкие щели досок проскальзывали лучи солнца. Неспокойное состояние заставляло ворочаться в постели, она нормально не спала, пребывая в полудреме и чувствовала себя уставшей и не отдохнувшей. Сколько ей удалось вообще поспать? Она не знала. В желудке урчало от голода. Откинув одеяло, Грейнджер направилась к лестнице, намереваясь пойти на кухню и найти что-нибудь поесть. Пройдя мимо комнаты Драко, она остановилась, прислушавшись. Дверь была закрыта, звуков никаких не было — значит, он спал. Сколько ему понадобится времени, чтобы восстановить магию? В силу своего темперамента терпение ей давалось с трудом. Гермионе хотелось быстрее узнать, что скрывал Малфой, о каком шансе прекращения войны он говорил и как ей это поможет. В доме уже не было так беспросветно темно, как ночью, поэтому она спустилась на кухню и стала обыскивать шкафы и ящики в поисках еды. Но с каждой секундой ее вера в то, что здесь есть что-то съедобное для человека, угасала. Холодильника не было – только тот, в котором хранилась донорская кровь, — а шкафы полны различных зелий, но даже обычных круп не наблюдалось. Да, вот действительно, дом исключительно для убежища вампира! Она громко захлопнула последний шкафчик и раздраженно сложила руки на груди. Как он ожидал, что она будет спокойно дожидаться его восстановления без еды в этом доме?! Что же делать? Гермиона открыла шкафчик с зельями и, раздраженно прищурившись, начала вытаскивать их по очереди, читая содержимое. Так, кровеостанавливающее, кровевосстанавливающее, регенерирующее, зелье сна без сновидений, для бодрости, лечебные мази… Вау, да тут целая коллекция! Интересно, кто их готовил? Сам Малфой или, может, Снейп? Перебрав флаконы, Гермиону посетила идея ускорить выздоровление Драко. Схватив регенерирующее зелье, она решительно направилась наверх, в его спальню. Подойдя к двери, немного замешкалась, представив спящего Малфоя. Было волнительно и немного трепетно: войти к спящему в его комнату, словно ворваться в личное пространство. Но сколько раз он пренебрегал ее чувствами и личным пространством? Нахмурившись и решительно сжав губы, она открыла дверь и проскользнула в комнату. Его спальня была практически такой же, как ее, с той лишь разницей, что отзеркаливала расположение мебели. На большой кровати с белыми простынями лежал Драко с закинутой вверх рукой. Одеяло сползло до пояса, оголяя его бледный торс и, подойдя ближе, Гермиона увидела, как равномерно вздымается его грудная клетка при дыхании. Черты его лица смягчились, расслабленное лицо выражало почти безмятежность. Глубоко вздохнув, она присела на край кровати. Ее сердце участило ритм, она снова замешкалась, смотря на Малфоя. Обычный, красивый, спящий парень… И не скажешь, что вампир и убийца. Белая челка упала на лоб, волосы в хаотичном порядке. Ей вдруг захотелось потрогать его, провести рукой по непослушным волосам. Он не выглядел неряшливо, он выглядел… Таким домашним, совсем не опасным. Стряхнув наваждение, Гермиона протянула руку к его плечу и позвала: — Малфой, — ответа не было. – Малфой! – уже громче, но эффекта также никакого. Открыв бутылек, она аккуратно надавила ему на подбородок и, не спеша наклоняя флакон, попыталась влить в него зелье, но неожиданно Драко резко открыл глаза и размашистым жестом руки выбил из ее рук зелье, оттолкнув от себя так, что Гермиону отбросило к подножию кровати. — Малфой, черт тебя подери! – воскликнула Гермиона, потирая плечо. – Что ты себе позволяешь?! – на нее вновь нахлынуло раздражение и гнев за сложившуюся ситуацию, она встала с кровати и сложила руки на груди. – Я всего лишь хотела помочь ускорить твое выздоровление, а ты только и делаешь, что ведешь себя, словно дикое животное. Драко поднялся в кровати и стал рьяно вытирать губы от зелья, не смотря на нее, и это разозлило Гермиону еще больше. — Ты держишь меня здесь, похитив – уже какой раз, второй? Третий? Даже не удосужившись позаботиться о пропитании! Я уже молчу, что мне ходить тут не в чем, кроме как в одолженной пижаме! А на кухне нет ни крошки еды: только твоя чертова кровь и всякие зелья! Ты бы мог подумать об элементарных вещах, прежде чем приводить меня сюда! Драко выслушал ее гневную тираду и лениво вскинул бровь, а затем, придерживая одеяло, встал с кровати, не спуская взгляда с Гермионы. Она тяжело дышала от возмущения, щечки раскраснелись, а губы, что она кусала, призывно вспухли. Он окинул ее таким взглядом, будто не слышал раздраженного монолога, затем выпрямившись, слегка криво ухмыльнулся. Его взгляд из сонного превратился в насмешливый. — Мадам, я понимаю, что там, откуда вы родом, принято набрасываться на спящего хозяина дома и требовать еды, но в воспитанном обществе завтрак обычно начинается в строго определенное время, — шутливо-надменным тоном ответил ей Драко и, продолжая ухмыляться, подмигнул. Не дожидаясь ответа, он пошел в душ и проходя мимо нее неожиданно наклонился и поцеловал в щеку, а затем скрылся за дверью ванной комнаты. Гермиона опешила от его поведения и лишь как рыбка стала открывать и закрывать рот, понимая, что не успела даже придумать ответ на его реплику и поведение в целом. Разозлившись еще больше, она зло стрельнула глазами в закрывшуюся дверь ванной. Щеки ее заполыхали от еще большего негодования. Как он смеет оставаться таким спокойным, чертов надменный ублюдок, да еще и дразнить ее! Чуть ли не топнув ногой, она вышла из его комнаты и направилась в свою. А что еще ей оставалось делать? Но не успела Гермиона дойти до комнаты, как услышала какие-то звуки на кухне. Кто это мог быть? Если Малфой находился в душе, а кроме них двоих никого… Навострившись, она сосредоточила слух на звуках. Внизу явно кто-то был и, будто не стесняясь, что-то делал. Не спеша, на цыпочках, Гермиона стала спускаться по лестнице и только когда она завернула за угол, то увидела… Домовика. Он раскладывал еду на столе. Нормальную, обычную еду: каша, яичница, тосты – словом, большой выбор завтраков. Также на столе стоял горячий чайник и две кружки. Не решившись с ним заговорить, Гермиона молча стояла у лестницы и наблюдала за домовиком, пока не услышала спускающегося Драко. — Мадам, прошу к столу, — все в той же манере, но уже без насмешки произнес Драко. Он, словно невзначай, обнял ее за талию и потянул вперед, и Гермиона вдруг почувствовала, как прикоснулась локтем к голому торсу парня. Она подняла взгляд и увидела, что он в одних спортивных штанах, а по его плечам стекают капли воды с мокрых волос, ставших немного темнее обычного цвета. Он перехватил ее руку и повел на кухню. Отодвинув стул, Драко глазами показал ей присаживаться и Гермиона, немного скривившись в недовольстве от ситуации, присела. Полуголый… — В аристократическом обществе также принято завтракать в полуголом виде? – съязвила Гермиона, пытаясь вернуть словесный должок. — В аристократическом обществе принято заботиться о своем внешнем виде, а моя магия сейчас не в состоянии помочь мне с сушкой волос. Что ж, придется немного потерпеть неудобства, — невинно покачал головой Драко, но Гермиона не поверила ни на йоту его слову – он просто делал это, чтобы в очередной раз ее смутить. И к ее неудовольствию, у него это получалось. Гордо вскинув подбородок, она уже потянулась за кашей, как домовик ее отвлек. — Мисс, позвольте снять мерки, хозяин приказал принести вам одежду. — Что? – недоуменно воззрилась на домовика Гермиона, а затем перевела взгляд на Драко, вальяжно расположившегося на противоположном стуле с пакетом крови в руках. — Ты же не будешь ходить в пижаме, верно? – вскинув брови произнес Драко. — Верно, — сосредоточенно кивнула Гермиона и встала, позволяя домовику покружить вокруг нее. Неизвестно сколько ей придется находиться здесь с Малфоем. А учитывая, что все свои вещи она потеряла уже давно, новые как нельзя кстати. — Почему ты не пьешь зелья? – спросила Гермиона, когда домовик ушел и оставил их одних. Она с энтузиазмом принялась за кашу, чувствуя, как ее настроение улучшается, чувство перманентного страха отходит на задний план, а в голове ясно структурируются вопросы, ответы на которые Драко может ей дать даже без магии. По его лицу пробежала тень и толика напряженности, и он ответил: — Я быстрее восстановлюсь так, нужна только кровь и время. Она прищурилась, пытаясь словно прочесть по его лицу правду ли он говорит: — Но ведь с зельями это будет быстрее. — Нет, не будет, у меня, знаешь ли, несколько иначе работает организм, — ответил Драко. Гермиона сложила руки на столе и прищурилась: — То есть, ты хочешь сказать, что зелья тебе вредят? – это был ход ва-банк. Она не знала наверняка, но по его лицу хотела понять права ли она в своем предположении. Он выбил из ее рук зелье так, словно она… Пыталась его отравить. — С чего ты взяла? – удивленно-насмешливо вскинул бровь Драко и этим жестом удивил Гермиону. Каким-то шестым чувством она ожидала четкого «Нет», или что-то конкретное, точное, а он же… Странно-неопределенно отвечает. — Ты так рьяно вытирал рот от зелья, что не мудрено было подумать, будто ты был… испуган. Гермиона снова взяла ложку в руки, из-под опущенных ресниц наблюдая за Малфоем. Он вдруг широко улыбнулся и провел рукой по волосам, зачесывая их назад. — А как бы ты отреагировала, если бы ты спала, а тебе в глотку пытались что-то залить? — Пожалуй, двояко, — усмехнувшись, ответила Гермиона. — Вот именно, — ответил ей тем же Драко. Завтрак проходил в почти доброжелательной обстановке и Гермиона позволила себе немного расслабиться и продолжить разговор. — Скажи мне, почему у тебя две палочки, признающих тебя хозяином? Она заправила локон волос за ухо и мельком взглянула на него, но продолжала дальше больше смотреть в тарелку, кушая не спеша. Почувствовав изменение в его настроении, она не хотела провоцировать напряженность между ними, поэтому молча ждала ответа. Он внимательно наблюдал за ней, ничего не отвечая, и Гермиона даже начала себя чувствовать неуютно под его взглядом. Он ловил каждое ее движение. Она снова заправила выбившийся локон за ухо и почувствовала, как под его пристальным взглядом начала покрываться румянцем. Разве это вообще законно – смущать одним лишь взглядом и ускорять пульс молчанием? Драко встал со стула и бросил пустой пакет с кровью на столешницу, затем обошел стол по кругу и, встав за спиной у Гермионы, положил руки ей на плечи. Она тут же выпрямилась и напряглась. — Что ты делаешь? – звонко спросила она. — Ты закончила? – проигнорировал ее вопрос Драко. — Смотря почему ты спрашиваешь. — Продолжить разговор, — он наклонился к ней и, взяв за подбородок, немного повернул ее лицо в свою сторону, смотря прямо в глаза, — у меня тоже есть вопросы, ответы на которые я хочу от тебя получить. Гермиона почувствовала еще большее напряжение от его прикосновений. Его близость, запах геля для душа, энергетика – все это творило с ней что-то из ряда вон выходящее, и этого чувства она боялась, потому что не могла дать ему названия. Она не боялась Драко, но из-за того, что ее сердце замирало от происходящего – кроме как сковывающим страхом она назвать это не могла. — Хорошо, — немного хрипло ответила Гермиона, не сумев проконтролировать свой голос. Она дернула головой и тут же встала, направившись к дивану. Забравшись с ногами, Гермиона сложила руки на груди, приняв закрытую позу, словно пытаясь отстраниться, защититься от его неосязаемого влияния на нее. — Сначала ты ответь на мой вопрос. Затем я отвечу на твой, — твердо сказала Гермиона. Драко присел рядом на диван, развернувшись к ней лицом. — Все дело в вампиризме, — начал Драко. Его лицо теперь приобрело задумчивое выражение, а голос стал приглушенным. – Поверишь или нет, но я не желал этого, — он кивнул головой в сторону пустого пакета с кровью. — И как так вышло? – удивленно вырвалось у Гермионы. Она задавалась вопросом, был ли Драко вампиром всегда или стал им не так давно, а сейчас ее еще интересовали причины. — Так сложились обстоятельства, — отстраненно ответил Драко, не желая вдаваться в подробности превращения, — важно лишь то, что я живу в таком состоянии уже два года. Когда происходит превращение, меняется сущность волшебника и старая палочка, что резонировала с его душой, перестает ее чувствовать. У меня же ситуация несколько сложнее. Некоторая, ммм… — он сделал паузу, подбирая слова, — моя двойственность, поспособствовала тому, что когда мною овладевали противоречивые намерения моя новая палочка переставала меня слушаться. И тогда экспериментальным путем я понял, что при определенном состоянии я чувствую одну палочку, при другом – другую. Гермиона внимательно слушала, боясь перебить его рассказ, но тут не выдержала: — И… все ли вампиры меняют свои палочки после превращения? – про вампиров она знала крайне скудную информацию. Они жили обособленно и у нее никогда не было потребности что-то узнавать об этом народе, а мимолетная встреча с Сангвини на званом вечере у Слизнорта не вызвала у нее интереса к тому, чтобы искать о них дополнительную информацию. — Конечно все. Но особенность в том, что старая палочка перестает вообще резонировать с хозяином, моя же… Осталась мне верна. — Что за противоречивые намерения? – задала самый интересующий вопрос Грейнджер. Она уже поняла, что Драко противоречивая личность, и ей не терпелось узнать его лучше. Он был загадкой, которую хотелось отгадать. Драко закусил уголок нижней губы, слегка улыбнувшись: — Для тебя уже не секрет, что я планирую свергнуть Лорда. Когда я начал прятать свои мысли во флаконы, а потом этой же новой палочкой… добывать информацию, — Драко аккуратно подбирал слова, не касаясь острых тем пыток ее соплеменников, — она переставала выполнять указания по тайной части моей жизни в полной мере. Все из-за владеющих мною двух сущностей. Я, Драко Малфой, желаю смерти темного Лорда, — на этих словах Гермиона широко открыла глаза и не поверила услышанному – так странно это звучало из уст самого Драко Малфоя. Но он продолжил, не замечая ее удивленного смятения. — Но вампир во мне желает крови, убийств и пыток. Ему доставляет это удовольствие. И эта новая палочка, которая может быть проверена Лордом без опасений, именно для моей вампирской сущности. Ты, к моему глубочайшему сожалению, нашла тогда в спальне мою личную, — с укором произнес Драко, но Гермиона лишь вскинула подбородок. — Как ты можешь говорить о себе так, будто в тебе живет две сущности? Насколько я знаю, когда человек становится вампиром, его сущность меняется раз и навсегда, поэтому он перестает быть человеком и превращается в бессмертного. Драко хмыкнул: — Именно поэтому я и не бессмертен. Гермиона непонимающе нахмурилась, но Драко подался вперед к ней и, схватив ее за руку, положил ладонь себе на грудь: — Ты чувствуешь? Она продолжала непонимающе смотреть на него, но… О, да, она чувствовала. Твердые мышцы под горячей кожей. Его дыхание так катастрофически близко, что оно опаляло ее щеки. Он сам был, черт возьми, так близко, что она снова испытала оцепенение, которое уже стало почти привычным рядом с ним. Она широко открыла глаза и попыталась выдернуть руку, но он не позволил: — Биение сердца, ты слышишь? — Д-да. — Я еще не бессмертен, Гермиона, потому что не остановил своего сердца, — он смотрел ей прямо в глаза, и она увидела в них странный блеск, а она – словно завороженная, не могла отвести от него взгляда. – Я чувствую боль, живу с осознанием долга, цели и сожалений. Каждый новообращенный вампир, покуда кровь другого вампира течет в его венах, имеет выбор: либо продолжить жить, все чувствуя, либо отказаться от главного, что есть в человеке – чувств и эмоций — и получить бессмертие. Как видишь, — он сделал паузу, медленно приближаясь к ней. Его глаза потемнели, их словно заволокло настораживающей пеленой, но она, словно кролик перед удавом, не могла отвести взгляда, — я сделал свой выбор. Разделяющее их расстояние сократилось так быстро, что Гермиона не успела ничего понять. Ее рука, лежавшая на груди Малфоя, оказалась прижата между их телами, а он, положив руку ей на затылок, притянул к себе ближе для поцелуя. Снова это чувство в груди, заставляющее прерывисто дышать, а губы, накрывшие ее собственные, переворачивали мир с ног на голову. Драко запустил руку в ее волосы, нежно поглаживая, и одновременно языком проник в рот, создавая синхронный танец движений, и вихрь чувств захватил Гермиону. Она прикрыла глаза и раскрыла губы навстречу сладкому поцелую. Пройдясь рукой по его торсу вверх, обняла его за плечи и позволила увлечь себя назад. Драко обхватил ее за талию и заскользил руками по девичьему телу, забираясь под пижаму, касаясь голого тела. Каждый сантиметр ее кожи, к которому прикасался Драко, отзывался тысячами маленьких иголочек. Его ласки становились все настойчивее, прикосновения с нажимом, губы все рьянее ласкали ее губы, он сильнее подался вперед, припечатывая ее к дивану, и у Гермионы вырвался неконтролируемый стон. Который тут же ее отрезвил. Она резко открыла глаза, ее накрыл страх и злость на него, за то, что хочет сделать с ней. Она гневно нахмурилась и стала отталкивать Малфоя. — Отпусти меня! – охрипшим голосом закричала Гермиона, но Драко не смог сразу остановиться, его, будто одержимого, влекло к ней, он хотел ее так сильно, что готов был наплевать на все условности, но увидев страх в ее глазах, оцепенел. Воспользовавшись заминкой парня, Гермиона тут же оттолкнула его и резко убежала наверх, в свою спальню. О, Мерлин, какой ужас! Да что с ней творится такое? Перед глазами снова возник Нотт, она неконтролируемо окунулась в воспоминания того ужаса, что испытала в его спальне. Неосознанно она дотронулась до щеки, вспомнив то унижение и боль, которому подверглась в спальне Нотта… С его, Малфоя, легкой руки. Чертов ублюдок! Гермиона разгневалась и на себя, и на него, мысленно проклиная. Забравшись на кровать с ногами, она подтянула колени к себе и стала раскачиваться, пытаясь успокоиться. Как в детстве. Мама всегда качала на ручках, когда было больно. Это всегда успокаивало… Но будучи склонной к рациональному мышлению, несмотря на свойственную эмоциональность, она адекватно понимала, что… Ей не было противно. Поцелуй Малфоя был приятным, он будоражил ее, заставлял испытывать мелкую дрожь в груди, заставлял желать… Что, если бы она позволила зайти дальше? Ей стало дурно, душно, низ живота неприятно тянуло, а на душе будто кошки скребли. Противоречивые чувства раздирали Гермиону. Она не хотела допускать близости с ним даже в мыслях. Отчасти потому, что воспоминания об изнасиловании были еще свежи, и отчасти, что в этом полностью была его вина… Она вспомнила, что в доме есть палочка, которой она сможет защититься от его желания… Она не могла допустить, чтобы кто-то снова коснулся ее там, в самом сокровенном девичьем месте. И пусть Малфой ее отпустил сейчас, сколько еще он сможет так спокойно реагировать? Мужчины не сдержаны, когда дело касается желаний тела. Поэтому ей стоит подстраховаться. Где бы он мог хранить палочку Джинни? Вероятно, в своей же комнате. *** Проводив взглядом убежавшую Гермиону, Драко чуть не застонал в голос от неудовлетворенного желания. В штанах – катастрофическое напряжение, он готов был взорваться. Испытывая недоумение, он раздраженно закусил губу. Что он сделал не так? Он был нежен, максимально сдерживал себя, она сама ответила на поцелуй, он видел – ей нравилось, даже расслабилась, подалась навстречу… А потом резко начала упираться. Этот страх в глазах… И вдруг его осенило. Нотт. Твою мать! Он прикоснулся тыльной стороной руки ко лбу и закрыл глаза, словно в безысходности. Сейчас Драко не знал, кого он больше ненавидит: Нотта, сотворившего с ней это, или себя, позволившего этому случиться… В коем веке он испытывал необыкновенное влечение к девушке, и надо же было собственными руками создать такую преграду между ними… Он встал с дивана, рукой поправляя напряженный член в штанах, который и не планировал опускаться. Твою мать! Снова выругался Драко и со всей дури впечатал кулак в стену. Напряженный, разъяренный, перед глазами стонущая, податливая Гермиона… Как ему добиться ее расположения? Или хотя бы, чтобы она перестала его бояться. Он криво усмехнулся, вспоминая свою вчерашнюю угрозу. Такими словами ситуацию не улучшить. Глубоко вздохнув, он облокотился спиной на стену и закрыл глаза. Он хотел ее до одурения, но причина была далеко не только в физической близости. Она влекла его своей неуемной энергией, яркими эмоциями, с ней он чувствовал, что… Что хочет жить. Не ради мести, не ради долга. Просто рядом с ней почему-то все имеет смысл. И он хотел, чтобы она разделила с ним это чувство. Что ж, придется набраться терпения. Даже на миг стало печально, что он не похож на Тео, который получал удовольствие от изнасилований. Хотя, с другой стороны, сейчас он так ее хотел, что… Нет. Он умеет ждать. Он умеет придерживаться определенного поведения. Нужно всего лишь применить навыки… Положив руку на стоящий член, Драко закусил губу. Напряжение в штанах создавало физическую боль, поэтому он резко развернулся и направился в душ. *** Гермиона на цыпочках кралась по коридору и аккуратно приоткрыла дверь в комнату Драко. Осмотрев комнату сквозь щелку, она зашла, прикрыв за собой дверь и беглым взглядом стала осматривать комнату на наличие палочки, но вдруг услышала звук льющейся воды. Испугавшись быть обнаруженной, она отступила снова к двери, как увидела, что дверь в ванную немного приоткрыта. Он снова в душе? Colours - Monster Стараясь ступать тихо, она прошла по стеночке ближе и… Она не знала, что побуждает людей поступать так, как поступила в тот момент она, но любопытство поистине странная и страшная вещь – она заглянула в щелку двери и увидела его. Он стоит боком к ней под душем, уперевшись лбом в стену. Вода омывает его жилистое, упругое тело, скатываясь ручьями по спине, плечам, груди. Мышцы торса напряжены. Гермиона опускает взгляд и видит, как его рука двигается вдоль твердого члена от основания до головки. Он водит рукой по всему стволу, большим пальцем размазывая смазку. Глаза его закрыты, а грудная клетка рвано вздымается от учащенного сердцебиения. Он разворачивается, упершись спиной в стену, и подставляет лицо под горячие струи воды. Драко прерывисто дышит через рот, закусывая губы. Его движения на члене из плавных переходят в резкие, размашистые, его глаза почти болезненно подергиваются, а дыхание настолько частое и… горячее, что Гермионе кажется, она сама находится там и чувствует его. Из его рта вырывается сдавленный, гортанный стон и он снова закусывает нижнюю губу. Грейнджер, завороженная, словно вор стоит у двери и бесстыдно наблюдает за Драко. Интересно, о чем он думает? Что представляет? Его эмоции захлестывают и словно передаются ей, она почти испытывает то же болезненное наслаждение, что выражает его лицо. Его движения становятся жестче и резче, и она по-девичьи, наивно удивляется, почему ему не больно, но на лице — только блаженство. Гермиона ни разу не видела на его лице столько откровенных эмоций удовольствия. Это напряжение, словно натянутое тонкой стрункой, должно было скоро прийти к логичному завершению, но он вдруг открывает глаза. И смотрит прямо на нее. Ей показалось, что легкие отказались перекачивать кислород, потому что сердце замерло вместе со всеми конечностями, пригвоздив ее от стыда к полу. Пойманная в сети его взгляда, Гермиона застывает, не в силах отвернуться. Его затуманенный взгляд плавно превращается в… усмехающийся и наглый, и Драко, демонстративно искривив губы в кривой ухмылке, продолжает медленнее двигать рукой по члену. Он пожирает ее взглядом, ей кажется, как будто они делают это вдвоем, потому что он смотрит на нее, и его движения ускоряются. Он гипнотизирует взглядом, не отпускает, словно приглашая присоединиться… Скольких сил потребовалось Гермионе, чтобы отлипнуть от этого постыдного зрелища, она не знала, но лишь добравшись, как в тумане, до своей комнаты, она обхватила горящее лицо руками, пытаясь прийти в себя. Что она испытывала кроме стыда – описать словами было сложно. Когда видишь что-то, не предназначенное для твоих глаз, всегда ощущаешь себя вором, но… Настолько ли это было не предназначено для ее глаз? Сердце отбивало ударов двести в минуту, стремясь одарить ее сердечной дисфункцией, все тело пылало, низ живота тянуло с удвоенной силой. Она сложила руки на груди и ходила по комнате, пытаясь успокоить свое состояние, но даже соски на груди отозвались странной реакцией на случайное прикосновение. Забравшись в постель и укрывшись одеялом, Гермионе хотелось прямо там навсегда и остаться, больше не выходить и никогда не видеть этого наглого, самовлюбленного, вечно ухмыляющегося Драко Малфоя. Но перед глазами также всплывал Драко, лицо которого выражало неистовое блаженство, и она стыдливо отогнала это видение, не сумев признаться себе, что оно ей чертовски понравилось. Палочку она, конечно же, так и не нашла. *** — Грейнджер. Что? Снова он. Повсюду он, даже во снах… — Грейнджер, у нас много дел, хватит спать. То, что ты увидела меня в душе после того, как возбудила и убежала, не избавляет тебя от основных обязанностей нашего совместного времяпрепровождения в этом доме. Она почувствовала, как одеяло, что так уютно окутывало ее, куда-то исчезло и телу сразу стало холодно. Гермиона гневно сверкнула глазами в Драко. — Как будто это я полезла тебя целовать, — прошипела она. — Я был бы не против, — ухмыльнулся Драко как ни в чем не бывало. Как он мог сохранять такое будничное спокойствие после того, как она видела его голым… Занимающимся этим? Невообразимое бесстыдство. — Не сомневаюсь. Выйди, я сейчас спущусь! — Ну-ну, не стоит быть такой грубой, Грейнджер, — невинно посмотрел на нее Драко, — Тэнк принес тебе одежду. Я буду ждать тебя внизу, нам многое нужно обсудить. Сказав это, он тут же вышел из комнаты, а Гермиона нахмурилась и немного застыдилась собственной грубости, все-таки его домовик принес ей одежду… Как можно однозначно относиться к Драко Малфою? О, Мерлин, он – само противоречие! Как только вышел Малфой, в комнате тут же появился Тэнк с горой одежды, но в основном это были… Аристократические платья. Платья? Какие платья?! Как она будет бегать, участвовать в сражениях, заниматься слежкой?! Осмотрев кучу вещей, Гермиона немного остыла, справедливо отметив, что все платья невероятно красивые и из дорогой, качественной ткани. Выбрав одно черное платье с не пышной юбкой и белым корсетом на шнуровке, стилизованное под современный стиль так, что его легко надеть самой, она переоделась и спустилась вниз. — Малфой, а что-то вроде джинсов и футболок у твоих домовиков не было? Как я буду принимать участие в боевых действиях в таком виде? – она красноречиво всплеснула руками, обращая его внимание на свое платье. Драко сидел на диване с пакетом крови в руках и при взгляде на Гермиону он на мгновение замер. В его глазах явно читалось удовольствие, ему, очевидно, по нраву видеть ее в таком наряде. Уголки его губ мимолетно дернулись, но он сдержал улыбку. — Ну, Беллатрисе такие платья не мешают, — равнодушно пожал он плечами. — Этой сумасшедшей даже отсутствие рассудка не мешает, — буркнула Гермиона, присаживаясь на стул. Она не решилась сесть рядом с Драко, помня события прошедшего дня, но бросив взгляд на диван, увидела лежащую рядом с ним палочку Джинни. Он заметил ее взгляд, и будто удивленно сказал: — О, смотри, мне становится уже лучше, — Драко взял палочку в руки и навел на Гермиону. Она резко напряглась и прищурилась. Неужели он собирался ее заколдовать? Драко криво усмехнулся и произнес заклинание: — Унто. Шнуровка на корсете Гермионы тут же начала расползаться, и она, вскрикнув, схватилась за нее и начала завязывать. Драко откинул голову на спинку дивана и громко засмеялся. Гермиона же снова бросилась завязывать корсет и все это время кидала на Драко разъяренные взгляды. Да он просто дразнил ее! — Что ж, — скривив губы, сказала она, — раз к тебе вернулась твоя магия, теперь ты можешь мне показать то, что собирался. Драко перестал смеяться, и, улыбаясь, лишь коротко кивнул. Встал с дивана и подошел к столешнице, на которой стояли флаконы с воспоминаниями и мыслями. Гермиона их даже не заметила сначала. — Я покажу тебе через легилименцию, и только свои, — он стал открывать некоторые флаконы, выстраивая в ряд. – Я давно планирую диверсию по свержению Лорда. В деле мой отряд и… еще некоторые расы. Гермиону вдруг осенило. Она вспомнила, как он оставил в живых того оборотня год назад в церкви со странным обращением и… — Связано ли это как-то с оборотнями? Драко обернулся и посмотрел прямо в ее глаза. Она была чертовски проницательной и ему это нравилось. — Да, — кивнул он, снова поворачиваясь к флаконам, — и не только с ними. По правде говоря, основная ставка на Ополчение, но ваши двигаются слишком медленно в этом направлении, так что я подумал, было бы неплохо их подтолкнуть в нужном направлении. — А что насчет предателя? – спросила Гермиона. – Ты догадываешься, кто сдал Мэнор? — Пока нет, но обязательно выясню, — он палочкой стал вытягивать одну за другой волшебные нити и прикладывать их к виску, возвращая на место. — Может ли это быть кто-то из твоего отряда? — Не думаю, но все может быть. Мне нужно будет с ними в скором времени встретиться, да и вообще объявить о том, что не подох. После того, как посещу Снейпа. Гермиона поджала губы, продолжая наблюдать за его действиями. — А почему ты покажешь мне не всё? — Потому что некоторые мысли здесь принадлежат не мне. — А кому? — Моему отряду. Я же сказал тебе – они все в этом замешаны. — И даже Нотт? – презрительно, с еле сдерживаемой ноткой ненависти, уточнила Гермиона. Она сама не поняла, почему вырвался вопрос про Нотта. Гермиона не хотела его вспоминать, просто… Она словно чувствовала его присутствие, когда рядом был Драко. Между ними и не только. Драко вдруг резко остановился и корпусом обернулся к ней. — И даже Нотт, — ответил Драко, смотря прямо ей в глаза. – Как член отряда он ценный человек: отважный, умный, рассудительный. После каждого похвального эпитета Гермиона кривилась все сильнее, пока не хмыкнула. — То, что он делает за закрытой дверью своей спальни меня никогда не интересовало, покуда он выполнял свои обязанности и мне был опорой, — жестко пояснил Драко, но спустя мгновение добавил, – раньше не интересовало. Он снова отвернулся к флаконам, и Гермиона, удивленная последней его фразой, продолжила смотреть ему в спину. — Но он, черт побери, насилует, избивает и пытает женщин, — с ненавистью и горечью сказала Гермиона. – Как ты можешь такое допускать?! Он снова повернулся к ней и нахмурился. Драко заметил, как Гермиону охватили негативные эмоции, ее лицо исказила гримаса презрения и злости. Он прекрасно знал, что изнасилование было для нее болезненной темой, и сейчас с новой силой ощутил вину за произошедшее. Но Драко хотел объяснить ей, почему произошло все так, как произошло. Она умная девушка, она должна понять. Он стал медленно подходить к ней: — А как я могу допускать убийства невинных людей, Гермиона? Или самому пытать их, добывая нужную информацию? Отрезать конечности, языки, пытать круциатусами, создавать такие иллюзии ужаса в головах людей, чтобы они молили о смерти? – он подошел вплотную к ней и резким движением подвинув соседний стул, развернул его спинкой к ней и сел напротив. На его лице явно читалось твердое намерение донести до нее смысл своей позиции. – Если я буду обращать внимание на каждую случайную жизнь, попавшую в поле моего зрения, я никогда не добьюсь того, к чему стремлюсь. Поэтому, — он сделал паузу, протянув руку к ее лицу и аккуратно погладил по щеке, — во всем приходится делать выбор и расставлять приоритеты. — Ты жесток, — она расстроенно дернула в сторону головой, смахивая его руку. — Какая ситуация, такие и меры. Это война. — Моя цель в этой войне – спасти себя, близких и невинных! – Гермиона упрямо покачала головой. – Вне зависимости от ситуации я никогда не опущусь до того, чтобы делать что-то вопреки своему внутреннему голосу совести! — Цель войны, Гермиона, победа. И жертвы всегда неизбежны, — твердо ответил Драко, — а умение приспосабливаться к обстоятельствам – это навык выживания, которым ты, к сожалению, не обладаешь. Его уверенность в своих словах была подобна вере в истину – непоколебима. И с одной стороны это восхитило Гермиону, ведь она сама была такая же: уверенная в собственных идеалах, но с другой… — Умение приспосабливаться к обстоятельствам... Какое интересное словосочетание ты выбрал. Не подскажешь, как мне стоило приспособиться к плену у жестокого Пожирателя смерти? Просвети же меня, как данное умение, обладай я им, помогло бы мне избежать жестокого надругательства надо мной? Она ожидала такого же эмоционального ответа от Драко, потому что возмущение, гнев и ненависть захлестнули ее с новой силой, и она готова была вступить в словесный бой, но Малфой продолжал молча смотреть на нее, затем опустил голову и устало потер переносицу. Спустя мгновения молчания, он снова взглянул на нее и ответил: — Я вовсе не это имел в виду, — его голос звучал так, будто он делал над собой усилие, чтобы сказать эти слова, — Я не пытаюсь тебя задеть или как-то лишний раз напоминать о том, что сделал с тобой Нотт. Будь у меня шанс поступить в тот момент по-другому, я бы не отдал тебя ему. Но увы, изменить прошлое не под силу ни тебе, ни мне. Его лицо было как никогда серьезное: хмурые брови и пронзительный взгляд, и Гермиона поняла, что слышит сожаление в его голосе. Своеобразное… извинение за то, что произошло с ней с его легкой руки. Он об этом сожалел. Она открыла уже рот, чтобы ответить, но он продолжил, специально не дав ей высказаться. Будто не хотел слышать, что она могла бы ответить на его своеобразное извинение. – Как я уже сказал, прошлое изменить мы не можем, но мы можем повлиять на будущее. Так что ты скажешь, Гермиона? Ты готова победить Тёмного Лорда? Она прикусила щеки с внутренней стороны и хмуро смотрела на него. Несмотря на их разное видение войны, конечная цель все же была одна: свержение тирана с престола. Разве существовали какие-либо другие варианты ответа, кроме: — Да. Конечно, — она положила руки на стол и опустила взгляд, испытывая смешанные чувства. Но с другой стороны, в свое время ей не хватало такой твердой поддержки. Для близких всегда именно она была ведущей, но иногда все же чувствовала, что ей самой не хватает твердой руки, направляющей, которая давала бы веру, как путеводный огонь в беспросветной тьме. Гермиону всегда вдохновляла сила характера, она восхищалась стойкими, твердыми людьми. И, наверное, каждому человеку, каким бы он сильным ни был, иногда нужна подпитка извне. И что бы Малфой ни говорил про свою двойственную натуру, она чувствовала – он намного более цельная и сильная личность, чем большинство тех, кого она знала и с кем сражалась по одну сторону баррикад. Драко с интересом наблюдал за сменяющимися эмоциями на ее лице. Он не знал, о чем она думала, но сейчас он не собирался насильно проникать в ее разум. Не после того, что по его вине она испытала. Ему на самом деле было плевать на большинство тех, кого покалечила война или Тео лично. Но к ней он не мог испытывать равнодушие. Она будто своим присутствием меняла структуру воздуха в окружающей среде, и Драко, дыша этим воздухом, чувствовал, что что-то меняется, рядом с ней все воспринимается иначе, все приобретает смысл. Он коротко кивнул и встал со стула, задвинув его, вернулся обратно к флаконам и продолжил. Все дальнейшее время оба молчали, пока Драко не закончил и не сел рядом с Гермионой. — Сейчас расслабься. Я знаю, что ты отчасти владеешь окклюменцией, но тебе наоборот нужно расслабиться и позволить мне самому показать. Палочка не моя, и если ты поставишь хоть малейший блок, я не смогу тебе ничего показать. Удивительно, почему-то только сейчас Гермиона по-настоящему поняла, что добровольное вторжение в ее разум является достаточно опасным. Он ведь может посмотреть то, что она не хотела бы показывать. А может сам увидеть что-то важное из планов Ополчения… Хотя разве она сама не сделала свой выбор, выпустив его из темницы? Усомнившись в добрых намерениях тех, с кем сражалась на одной стороне? Уже тогда она, если и не знала, то точно чувствовала, что будет искать другой путь победы в войне. — Хорошо, я готова. Драко поставил палочку к виску Гермионы и произнес: — Легилименс. За просмотром воспоминаний Гермиона потеряла счет времени. Она не только смотрела, но и чувствовала все то, что ощущал Драко. Он позволил ей увидеть показательную казнь его отца, что послужила спусковым крючком для возникновения жажды мести; тайный сбор его отряда, в котором он каждому раздавал свои роли, а после собраний забирал у всех эти воспоминания, и оставлял лишь кодовые слова, с произнесением которых у участников возникал приказ в голове о том, что им нужно делать и куда идти. В воспоминаниях были переговоры, на которых Драко встречался с бастующей частью оборотней, акромантулов, троллей, великанов и других рас. Оказалось, практически все расы разделились за и против Лорда, и сейчас Гермиона действительно поняла, насколько большие шансы она имеет на свержение Лорда с поддержкой Малфоя. Когда Драко покинул ее разум, она продолжала ошарашенно смотреть на него, по-настоящему испытывая восхищение тем, кто проделал такую огромную работу по сбору единомышленников. — Как у тебя это получилось? – вырвался вопрос у Гермионы. – Ведь все знают, что те же оборотни и великаны присягнули Лорду, а ты как-то… Переманил их? На лице Драко расплылась самодовольная ухмылка. Ему польстила похвала и удивление Гермионы. — Ну, — наигранно просто взмахнул он рукой, — это только известная общей массе людей информация. На самом деле, практически в каждой расе были конфликты из-за господства темного Лорда, об этом не распространялись в СМИ. Все решали тихо, не придавая огласке, иначе это было чревато более яркими бунтами, чем само Ополчение. Я же самоотверженно вызывался «решить проблему с непокорными». Лорд считал, что я каким-то образом усмиряю их: запугиваю, убиваю бунтовщиков – без этого, конечно, тоже не обходилось, не все шло гладко, а следы нужно было заметать – но в целом, я справлялся с основной обязанностью. Лорд меня ценил, а я вербовал, попутно подправляя память и ставя кодировку на слова, чтобы в нужный момент их призвать. — Невероятно! – открыто восхитилась Гермиона. Сложно описать, как Грейнджер ценила и уважала интеллектуально развитых людей, тем более обладающих такой смекалкой, хотя правильнее будет сказать, такой хитрой смекалкой. И пусть не все шло гладко – он умудрялся вести свою игру целых два года. И это поистине достойно восхищения. Сейчас Драко Малфой предстал перед ней с еще одной неизвестной ранее стороны и, по правде сказать, эта сторона поразила ее больше всего. Ее рациональность ликовала и сейчас она была практически рада сложившимся обстоятельствам. И пусть ей пришлось пережить ужасные вещи – все они привели ее сюда, к Драко Малфою, к реальному шансу прекратить бесконечные ужасы этой войны. — Ну и как ты собираешься реализовать диверсию? — У меня есть план: Лорд обитает в замке Лестренджей, но это место обладает вековой родовой магией, мощная защита самого места делает нападение практически невозможным без знания точных координат и основных ловушек, — Драко откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. — Главное – заставить Лорда покинуть замок в любое другое место. Но при этом, я должен оставаться нераскрытым до последнего. Поэтому, если первый этап спровоцирует Ополчение – будет идеально. И теперь, — он сделал паузу, — мне нужны от тебя сведения о планах Ополчения. Любые, чтобы я хоть что-то мог использовать. Гермиона кивнула: — Я не особо много знаю, детали держатся в строжайшем секрете, но я слышала краем уха о том, что главнокомандующие как раз направили отряд разведки для поиска замка, но… Результатов не знаю. — Тогда нужно им помочь, — Драко криво усмехнулся. — Да, но нельзя сделать это в лоб: послать сову или просто прийти и сообщить… Меня вряд ли сейчас будут рады видеть, — ее лицо накрыла тень, и Драко это заметил, поэтому он подался вперед и взял ее руку в свои. — Гермиона, твоя роль в войне рядом со мной будет намного продуктивнее, чем с ними. Ты сделала правильный выбор, — он так проникновенно смотрел ей в глаза, что Гермиона даже немного засмущалась, выдернула руку и отвела взгляд. — Надеюсь, — Гермиона тяжело вздохнула и снова посмотрела на Драко, — через два дня в Лютом переулке планируется нападение на ваших Пожирателей. Я тоже там должна была быть со своим отрядом. Я не знаю, кто они, но наши разведчики постоянно следят за этим местом. Цель – поймать в плен и допросить. Выудить хоть какую-то информацию… Многие знают о местонахождении замка Лестренджей? — Нет, единицы, — ответил Драко и задумчиво нахмурился. – Хм, а это идея. Нам нужно будет туда наведаться и мне «поговорить» с этими ребятами. Я смогу им сообщить детали, необходимые для поиска замка, а потом подправить память. Таким образом, когда Ополчение схватит их – пленникам будет что рассказать. Есть идеи, как вернуть мои палочки? — Что? – недоуменно приподняла бровь Гермиона. — Мне нужны палочки. У тебя остались верные союзники или друзья, кто сможет помочь? Гермиона поджала губы. Драко всего лишь спрашивал, но складывалось ощущение, будто он давил на нее, но… Наверно именно таким способом и добиваются невероятного. — Я… Я могу поговорить с Джинни. Она, как член моего отряда, тоже должна будет участвовать в вылазке. Но ничего не могу обещать. Можно встретиться с ней там, до начала операции, — ответила Гермиона. – Я пошлю ей патронус ночью… Надеюсь, она будет у себя в комнате без свидетелей. — Дождемся ответа от рыжей, а там дальше определимся с местом и временем, — кивнул Драко и протянул Гермионе палочку. Было странное ощущение: между ними стояли почти осязаемые призраки прошлого, призраки ошибок и сожалений, но сейчас явственно чувствовалось… Доверие. Она помнила его разъяренный, безумный взгляд тогда, при захвате ее штаба, когда она убила Гойла, но это было словно в прошлой жизни. Сейчас его серые глаза были наполнены совсем другими чувствами и эмоциями, и она откуда-то знала, что быть рядом с ним – самое правильное решение. «Только с ним ты в безопасности». Вдруг всплыл в памяти странный друид из леса. Тогда Гермиона не поверила ему и отмахнулась от слов странного старика. Казалось, это невозможно, что-то на уровне бреда, потому что она не знала какой он, Драко, на самом деле. Хотя она и сейчас не знала, но… Чувствовала. Гермиона чувствовала особенное отношение Драко к ней. Еще с того момента, в той ужасной комнате возле стола с напитками… А дальше события как магнит притягивали их друг к другу, крепко переплетая две жизни. Может и прав был друид, рассказывая про Норн, что сплели их судьбы воедино.