Темное пророчество

Яркое утреннее солнце вышло из-за туч, освещая обычно всегда мрачную улицу под названием Паучий тупик. Высокие, скошенные крыши домов, покрытые черной черепицей, нависали над узким брусчатым переулком, все же создавая неизменную тень и обстановку, напоминающую живущих там людей: скрытных и негостеприимных. Малфой остановился у дома своего крестного и громко постучал железным кольцом по двери. Он выглядел расслабленным, но серьезным. Не прошло и тридцати секунд, как дверь открылась и на пороге возник домовик. – Господин Малфой! – воскликнул домовик, тут же поклонившись и пропустив Драко в холл. – Я сейчас же доложу хозяину о вашем прибытии. Драко коротко кивнул и прошел внутрь. Он не так давно бывал у крестного, но ему показалось, что прошла целая жизнь с последнего их визита – столько всего произошло, столько всего поменялось… И он сам, казалось, менялся. Он не мог дать точного определения тому, что именно в нем стало не так, но однозначно – это было из-за ее присутствия в его жизни. Малфой огляделся: в доме все как всегда – все стены забиты различными книгами даже в холле. Их Снейп считал своим достоянием. Драко тут же вспомнил свой собственный дом – Мэнор – и в душе стало грустно. Он понимал, что однажды обязательно вернет свое родовое поместье, но злость на Ополчение возникла с новой силой. – Драко! – прервал его размышления Северус. В его глазах явно читалось сдерживаемое беспокойство – он не был щедр на эмоции и демонстрацию привязанности. – Где ты пропадал?! – Северус, – сдержанно улыбнулся парень. Несмотря на сухость приветствия, ему было приятно, что крестный о нем беспокоится. – В день нападения на Мэнор меня взяли в плен. Дважды, – скривился Драко. – Как тебе удалось сбежать? Теперь Ополчение в курсе о твоей сущности? – Само собой, они поймали меня, когда я расправлялся с егерями. Северус вопросительно приподнял бровь. – С каких пор ты не в ладах с егерями? – Там была… Щекотливая ситуация. Но я жив и у меня есть новости, – перевел тему Драко. Снейп коротко кивнул и махнул Драко рукой, чтобы тот следовал за ним. Они прошли в библиотеку – обычно там вел беседы хозяин дома – и расположились на креслах. – Мы ведем расследование по нападениям на замки Пожирателей, есть интересные подробности о союзе Ополчения с берберами. Но ты, видимо, это уже знаешь. Я полагаю, с твоей помощью пытались добыть сведения о Темном Лорде? – Да, но у них ничего не вышло – я вовремя сбежал, – самодовольно улыбнулся Драко. Почему-то мысль о Грейнджер сразу создавала теплое ощущение в груди. – Ничего другого, не связанного с Темным Лордом, им тоже не удалось узнать? – уточнил Снейп. – Нет, ты знаешь, благодаря тебе я хорош в окклюменции, да и важные воспоминания были спрятаны во флаконы. Но мне удалось их все забрать из Мэнора, за исключением палочек. Я надеюсь, и это временно. – Так как тебе удалось сбежать? – Мне… Помогли, – уклончиво ответил Драко, переведя взгляд на окно, а затем добавил. – Грейнджер. – Грейнджер? – приподнял бровь Северус. – Ты взял ее в плен? Она под Империусом? – Нет, ты все неверно понял, – криво усмехнулся Драко. – Она со мной… По собственной воле. За это время много событий произошло. – Малфой закусил губу, думая, объяснять ли крестному все до конца. На лице Драко явно читалась внутренняя борьба, но спустя мгновение он посмотрел на крестного и продолжил. – Я хочу, чтобы она со мной и осталась. Снейп немного прищурился, сложив руки в замок перед собой, затем нахмурился. – В качестве… рабыни? – Грейнджер и рабыня, – Драко усмехнулся, вспоминая ее буйный характер и полное отсутствие покорности, – эта стерва лучше умрет, чем станет рабыней, – в его голосе прозвучало явное восхищение и на лице Северуса возникло неприкрытое удивление. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь – пророчество не дает второго шанса, – многозначительно сказал Северус. Взгляд его черных глаз был пронзительным, но Драко давно научился понимать крестного без слов – в них читалось беспокойство и своеобразная забота. Драко поджал губы и коротко кивнул. Но внутренние ощущения никуда не деть, а Драко знал, что чувствовал. – На самом деле я пришел к тебе по делу: у меня есть план, как начать осуществление задуманного. – Продолжай, – произнес Северус. – Завтра Ополчение планирует нападение на бордель «Жрица», в котором проводят время некоторые из авроров. Я планирую проникнуть туда, подкорректировать их воспоминания о местонахождении замка Лестренджей, и когда Ополчение будет их допрашивать – им будет что рассказать. Таким образом, – Драко сделал паузу, – Ополчение организует нападение на замок, и если все пройдет удачно – для них – то Лорду придется переместиться в другое место. Выражение лица Северуса оставалось непроницаемым, но Малфой четко знал – тот анализирует. – Сведения, я полагаю, от мисс Грейнджер? – задал вопрос Снейп. Драко кивнул. – Темный Лорд справлялся о тебе. Ты планируешь появиться у него? – спросил Северус. – Да, но сначала осуществлю задуманное в борделе, затем соберу отряд. Ты можешь сообщить ему, что я жив и готов дальше служить ему верой и правдой, и что пока я занят поиском предателя, который сдал Мэнор. Кстати, ты в курсе, много жертв с моего дня рождения? – Члены твоего отряда целы. Мисс Паркинсон тоже, – многозначительно произнес Снейп, а Драко на этой фразе снова отвел взгляд. Одна из причин, по которой Драко не стремился возвращаться к своему отряду – это Пэнси. Им нужно было серьезно поговорить. – Но жертв много, в основном те, кто даже палочку толком в руках держать не может: богатые и бестолковые, – пренебрежительно ответил Снейп. – Я убрался оттуда с боем, вместе с Нарциссой. – Нарцисса? – удивился Драко. – Она там была? – Представь себе. Сердце защемило в душе у Драко от упоминания матери. Он не винил ее в том, что она не могла простить его за совершенное, но и правду рассказать не мог. Малфой резко поднялся, показывая, что разговор окончен. – Если все пройдет удачно, думаю, ты первый узнаешь – Лорд призовет тебя. Я буду держать тебя в курсе, – сказал Драко и направился на выход. Интересно, чем занимается сейчас Гермиона? Мысли о ней не покидали его разум ни на минуту. Даже беседуя с крестным она дважды возникла в их разговоре, это становится похоже на одержимость… Хотя нет, одержимость – это болезнь, ему же с ней было… Спокойно и правильно. Он вспомнил испуганную, раскрасневшуюся Гермиону, подглядывающую за ним в душе. Черт возьми, он так спешил тогда, что хлопнув дверью, не обратил внимания закрылась она или нет. Интересно, что она делала в его спальне? Что хотела? Как она смотрела… Оказавшись неожиданной наблюдательницей, она усилила его удовольствие многократно. Конечно, было бы лучше, если бы присоединилась, но и контакт глаза в глаза был ошеломительным. Драко снова криво ухмыльнулся, вспомнив вчерашнюю ситуацию, но вслед за приятным воспоминанием пришло отвратительное. То, что стоит между ними бетонной, непробиваемой стеной. Скривившись и постаравшись отогнать от себя эти мысли, Драко направился в Косой Переулок. *** Поздно ночью Джинни Уизли шла по темным коридорам Мэнора в сторону своей спальни. Она провела несколько часов с Эрни и была уставшая, но счастливая. В коридорах было темно, в этой части замка окон не было, все факелы потушены. Джинни держала перед собой одолженную палочку с люмосом на конце. Она знала, что весь замок уже давно спит, только часовые охраняют сон обитателей, и ей очень не хотелось кому бы то ни было попасться на глаза – лишние подозрения ни к чему. А с пропажей Гермионы доверие в их рядах подорвалось. Внезапно перед ней возникла серебристая маленькая выдра: патронус Гермионы. Она ластилась к ноге Джинни, откровенно показывая расположение. Рыжая взволнованно стала оглядываться по сторонам, но никого не увидев, взмахнула палочкой, позволяя патронусу говорить: – Джинни, у меня есть важная информация, давай встретимся за час до планируемой завтра операции в переулке между баром «Чистая кровь» и магазином элитных мантий. Пожалуйста, никому из Ополчения не говори об этом, доверься мне! Я верну тебе палочку и все объясню. Серебристая выдра словно туман растворилась в воздухе, а Джинни взволнованно продолжала смотреть на то место, где только что стояла выдра. Значит, с Гермионой все в порядке? Она не в плену? Неужели она действительно сама освободила Малфоя и теперь с ним заодно?! Девушку накрыло липкое и мерзкое ощущение предательства – она не хотела верить, что Гермиона переметнулась на сторону Пожирателей. Но вдруг она ошибается? Сходить обязательно надо. Быстрым шагом Уизли направилась к себе в комнату, погруженная в свои мысли. Она старалась гнать от себя негативные предположения, но ничего не могла с собой поделать. Спеша в спальню она даже не заметила, как за одним из фамильных гобеленов Малфоев все это время прятался военачальник берберов – Бьёрн. Как только девушка скрылась за поворотом, Бьёрн вышел из своего места укрытия и пошел дальше по коридору – сегодня была его очередь дежурить, и как неслыханно повезло ему стать свидетелем послания Гермионы своей подруге. Его глаза заблестели предвкушающим огнем, перед глазами встал образ Гермионы – этой красивой, пышноволосой девушки с умными глазами и чистым сердцем. Жаль, что их первое знакомство прошло так неудачно, но с самой первой встречи она не выходила из головы Бьёрна… Он увидел ее: сидевшую в одиночестве у костра, задумчивую, но от того еще более загадочную и притягательную. Бьёрн решает, что хочет познакомиться с ней и узнать эту девушку поближе. Он подходит к ней и садится рядом с ней. – Ты позволишь? – спрашивает Бьёрн, стараясь быть вежливым. Она вздрагивает от неожиданности, но затем мило улыбается и отвечает: – Конечно. Бьёрн не отрывает от нее пристального взгляда. Он не хочет выглядеть пугающим, но даже не задумывается, как со стороны выглядит его внимательный взгляд. – Меня зовут Бьёрн, – представляется он. – Гермиона Грейнджер, – она протягивает руку, и Бьёрн, немного удивляясь, пожимает ее. Бьёрн думает, о чем поговорить с ней дальше, но он не сведущ в общении с девушками, поэтому он предлагает ей: – Не хочешь прогуляться? – По лесу? – удивляется Гермиона и Бьёрн немного смущается от этого вопроса. – Вдоль лагеря, поболтаем. – Ну хорошо, – соглашается Гермиона, а Бьёрн уже в душе ликует. Они идут рука об руку, Бьёрн задает вопросы о жизни Гермионы и о ней самой. Она много рассказывает о своих друзьях, семье, любимой школе, которую пришлось бросить из-за войны. В ее голосе он слышит нотки горечи и сочувствует ей, но она все продолжает рассказывать о счастливых моментах и бербер с удовольствием слушает ее мелодичный женский голос, понемногу покоряясь ее женскому обаянию. Она ему нравится. Бьёрн, в свою очередь, старается рассказывать о том, что знает сам: о жизни своего племени, об их традициях, устоях, укладе – все, что придет в голову. Она периодически хмурится, но внимательно слушает. Казалось бы, контакт налажен и они нашли общий язык. Как вдруг Гермиона начинает резко крутить головой по сторонам и недоуменно сводить брови на переносице. – Что-то не так? – спрашивает Бьёрн. Она устремляет свой взор на труп, насаженный на кол, и быстрым шагом направляется туда. Бьёрн недоумевает, почему она туда идет, но следует за ней. – Это вы сделали?! – удивленно спрашивает девушка, и Бьёрн, не различив интонацию, гордо отвечает: – Да. В их племени так принято. И в той местности, где они живут: среди великанов, троллей, акромантулов – принято показывать так свою силу. А они, берберы, сильны. Об этом должны знать все. И не забывать. – Ты считаешь это нормальным?! – задает вопрос Гермиона, и тут уже Бьёрн хмурится, наконец осознавая, что представившаяся картина поражает девушку. – Конечно, Гермиона, а как еще нам предостерегать возможных врагов? Мы независимая раса и планируем такой оставаться, – пожимает плечами Бьёрн. Ему нравится эта девушка и он даже расстраивается, видя ее разочарование. Но таковы были устои его племени, и он всей душой их поддерживал. И она тоже должна понять, что так заведено. Так принято. Это норма. – Ты знаешь, мы не поддерживаем Лорда, потому что он подчиняет. Мы готовы сотрудничать только в том случае, если нас устраивают все условия. – он делает паузу, а затем продолжает, – я буду рад, если наши племена найдут общий язык. Он действительно надеется на ее понимание, но Гермиона неожиданно бурно восклицает: – Но подобная жестокость ничем не может быть оправдана! Бьёрн пытается еще раз её убедить в правильности подобных действий, но она остается непреклонной. В последний раз хмуро посмотрев на Бьёрна она резко разворачивается и быстрым шагом возвращается в лагерь уже одна, не дожидаясь Бьёрна. В будущем он искал ее общества снова, но Гермиона всячески стала избегать Бьёрна. Но непоколебимость девушки только подначила его интерес к ней. Он привык, что женщины покорны и безынициативны. Гермиона же была другая. И она не выходила у него из головы. Будучи военачальником берберов, он желал союза с волшебниками, и этому была весьма личная причина. Эта волшебница – то, что нужно: сильная, талантливая, недурна собой. Она будет отличной матерью для его детей. Сам Бьёрн был полукровкой, рожденный от связи чистого бербера и чистокровной волшебницы, поэтому у него есть небольшая способность к магии, но берберская шкура не такая толстая, делающая его уязвимым как к физическим, так и к магическим атакам. От потомства с Гермионой он планировал усилить способность к магии своего рода. Ему необходимо проследить за рыжей девчонкой. Это его шанс и второго такого может не быть. Гермиона, вероятнее всего, будет считаться предателем перед Ополчением, и он думал, что ему придется ее выгораживать перед остальными, но… Если удастся найти ее раньше Ополчения, он сможет спрятать ее подальше ото всех, оставив себе. Все складывается идеально. *** Гермиона сидела на диване в холле с кружкой чая и книжкой на коленях. Просто чудо, что в этом доме оказались книги, пусть и только художественного характера, но чем-то же надо было себя занять. Малфой ушел рано утром, домовик в определенное время накрыл стол для завтрака, и она ела в одиночестве. Несмотря на то, что Гермиона любила бывать одна, сейчас она ощущала себя крайне одиноко. В душе она чувствовала себя изгнанницей, и это сильно било по внутреннему состоянию, но присутствие Малфоя скрашивало это ощущение, поэтому сейчас она остро ощутила, что ей не хватает Драко. Драко… Как давно она стала называть его в мыслях по имени? За эти дни они стали так близки… Она и Малфой, подумать только! Скажи кто-нибудь ей еще пару недель назад, что она проникнется чувствами к этому Пожирателю Смерти – рассмеялась бы в лицо. А сейчас сидит… Скучает. Ждет. Гермиона неосознанно вернулась мыслями к вчерашней сцене в душе и щечки ее снова запылали от смущения. Он красив… А его взгляд своей глубиной пронзает ее насквозь. Грейнджер понимала, что его влечет к ней и она ощущает подобное к нему, тягу, и не только на физическом уровне. Гермиона, в силу рационального склада ума, была склонна к анализу и она пыталась понять сама себя. Что в нем так ее влечет? Она мысленно усмехнулась. Всё. Его энергетика, его способности, сила характера, внешняя красота. Но ведь он так жесток, он убийца, он убил Дамблдора, его близкий друг убил Рона, скольких по его указке еще убили… И как он относится к ней? Спасает, заботится, она отталкивает – он терпит, но не отпускает. Почему его отношение к ней не такое, как к остальным? И как, черт возьми, она, зная всё, на что он способен, ясно понимая, какой он, может испытывать то, что испытывает?! Чувства поистине необъяснимая вещь. Невозможно заставить себя перестать чувствовать. Возникла абсурдная, просто шальная мысль – есть ли у них шанс..? Неожиданный хлопок трансгрессии раздался в холле за спиной у Гермионы, и она резко развернулась. Держа в руке бумажный пакет, с легкой улыбкой на лице Драко подошел к Гермионе. Он поставил руки на спинку дивана и склонился над ней: – Скучала? Ох этот наглый и пронзительный взгляд! Гермиона тут же немного отстранилась, пытаясь сохранить между ними приличную дистанцию. В душе она была рада его видеть, но показывать не хотела. – Книга вполне скрасила мое пребывание в этом прекрасном, гостеприимном доме, – демонстративно указала она рукой на забитые досками окна и дверь. Драко хмыкнул, а затем поднял пакет и обратил внимание Гермионы на него. – Я кое-что тебе принес. Говорят, сладости делают девушек добрее, – насмешливо произнес он и положил пакет на колени Гермионы. Она удивленно приподняла бровь. – Мне? Это из «Сладкого Королевства»? – она была ошарашена его поступком. А затем взяла себя в руки и ехидно ответила, – с каких это пор тебя волнует добрая я или нет. Парень обошел диван, расстегнул черную мантию, под которой он оставался в маггловских спортивных штанах и футболке, и присел рядом. – Разве ты не любишь сладости? – Люблю, конечно, – она открыла пакет и начала вытаскивать по очереди упаковки разных сладостей. – По правде сказать, последний раз я ела сладости из «Королевства» года два с половиной назад, еще до войны… О, шоколадные лягушки, мои любимые! – Гермиона обрадовалась словно ребенок. Лицо ее озарила девичья, невинная улыбка, межбровная морщинка разгладилась, и она увлеченно стала открывать пакетик, даже не взглянув на Драко. А он следил. Следил за каждым действием, за каждой эмоцией, мелькавшей на ее лице. Впитывая в себя лучи ее энергии кожей, вдыхая ее запах, наслаждаясь близостью и ее расположением.Такая она ему определенно нравилась: расслабленная, спокойная, радостная. – Дай сюда, я открою, – вырвал он пакетик с лягушками, что никак ей не поддавался. Парень ловким движением разорвал его и достал одну лягушку, крепко держа в руках. Гермиона уже потянулась забрать, но он вытянул руку вверх и хитро улыбнулся, – а-а, Грейнджер. Я проделал долгий путь в Косой Переулок, отыскал это самое «Сладкое Королевство», купил тебе самых лучших сладостей. И что мне за это будет? – с каждым словом его хитрая улыбочка становилась все шире, а удивление на лице Гермионы – сильнее. – Ах ты ж паршивый слизеринец! – воскликнула она, поставив руки в бока. – Мне купил лягушек, мне их и отдай! Драко демонстративно повернул голову боком и указательным пальцем свободной руки постучал по своей щеке. – Ты знаешь, что делать, – многозначительно произнес он. Гермиона чуть не задохнулась от его наглости. Она сложила руки на груди и выразительно, чеканя каждое слово ответила: – Ах так! Ну, не ела их два с половиной года и еще не поем, велика проблема! – и тут же собралась встать, но Драко, бросив шоколадную лягушку убегать, схватил ее за руку и дернул на себя. Гермиона упала прямо в объятия парня, и он увлек ее на себя, откинувшись на сиденье дивана. Обхватив одной рукой за талию, а другой несильно сжав щеки девушки, он шепотом отчеканил каждое слово: – Это я-то еще паршивый слизеринец, – его глаза бегали по ее лицу, осматривая каждый дюйм, – это ты неугомонная гриффиндорка! Что тебе стоило просто поцеловать в щеку в знак благодарности за заботу? Теперь заплатишь сполна! – шепчет он, смотря прямо в глаза, и, обхватив за затылок, притягивает для поцелуя. Язык врывается в ее рот почти грубо, по-хозяйски, словно забирает своё, предназначенное только ему. Драко сразу углубляет поцелуй и переплетает свой язык с ее, и ожидает, что она будет пытаться вырваться, но у нее вырывается лишь прерывистый стон, и Драко глубоко в душе удивляется ее реакции. Неужели это была провокация с ее стороны? От этих мыслей он шумно втягивает воздух через нос, его сильнее накрывает возбуждение от проявлений взаимности с ее стороны. Однако он не перемещает руки, хотя ему очень хочется затрогать всю ее до смерти, но парень боится ее спугнуть, поэтому сдерживается. Сдерживается, как может, позволяя себе лишь дерзкий, наглый поцелуй, словно в легкое наказание для нее и награду для себя. Он чувствует, как Гермиона отвечает на поцелуй, и ее руки оказываются на его плечах, она рвано дышит, запускает пальцы ему в волосы и он чувствует – она хочет не меньше. Внутренний голод по этой девушке ликует, Драко нужно больше её, всю её, полностью, везде. Его руки начинают блуждать по ее телу, он обхватывает платье и начинает поднимать его, не прекращая поцелуя, наслаждаясь откровенными эмоциями Гермионы, изнывающей от желания также, как и он. Он делает что-то невероятное с ней, внутри у Грейнджер все трепещет, стоны вырываются из груди непроизвольно, она растворяется в его объятиях и поцелуе. Гермиона сама тянется к его губам, как утопающий к спасительному кругу, он ей нужен. Гермиона как в тумане, чувствует, что ноги ее оголены, а рука Драко уже на бедре, движется к нижнему белью… – Стой, – отрывается Гермиона от него. Только не это: руки на голом теле, на ее ягодицах, на ногах… Ее снова охватывает панический страх. Изнасилование в унизительной коленно-локтевой позе встало перед ее глазами и по телу прошелся озноб от возникших ощущений. Тут же стряхнув с себя руки Драко, она быстро поднимается с него и отскакивает как ошпаренная. – Я… – Гермиона запускает руки в волосы, потом обхватывает себя руками, сама не своя. – Я не могу. Драко странным взглядом следит за Гермионой. Его глаза заволокло пеленой возбуждения, грудь высоко вздымается, ниже пояса красноречивое подтверждение его желания. Он шумно втягивает воздух через нос и громко выдыхает через рот, успокаивая себя дыханием. Облизав губы, он отворачивается от Гермионы и несколько секунд смотрит в потолок, затем раздраженно кривится. Резко подорвавшись с дивана и не сказав ни слова, он уходит на второй этаж. Конечно, Драко все понял. Снова эти воспоминания… Малфой чертыхнулся. Внутри его поедало чувство вины. Грызло заживо, не позволяя оказывать хоть какое-то давление на нее. Он виноват, и теперь он просто не мог позволить себе хоть какое-то насилие над ней. Физическая близость – не главное. Сейчас его задача – сделать так, чтобы она чувствовала себя защищенной рядом с ним и ничего не боялась. Но как чертовски сильно он ее хочет! Просто до одурения. Внешняя привлекательность в совокупности с эмоциональным откликом создает почти непреодолимое влечение. Но Драко ждать умеет. Она нужна ему. Он готов ради нее сдерживаться и ждать. Он будет стараться ради нее. *** Гермиона болезненно скривилась. Хорошего настроения как не бывало. И нужно было ему снова ее целовать?! Он виноват! Он во всем виноват! Гермиона злилась на него за то, что тогда отдал ее Нотту, этому садисту, изнасиловавшему ее, который теперь одним своим образом словно блокирует ей любую возможность близости, парализуя все ее существо. Она злилась на Драко сейчас за то, что испытывает к нему, за то, что он делает с ней. Заставляет чувствовать, желать его, трепетать перед ним. Видеть в нем совсем не то, что видела раньше. О, лучше бы она никогда не знала Драко Малфоя таким, какой он здесь с ней сейчас. Лучше бы он оставался далеким, опасным, ненавистным Пожирателем Смерти! Все было бы намного проще. Чертов ублюдок! *** Оставшийся день прошел в полном молчании. Ближе к полуночи Гермиона слышала хлопок трансгрессии, ясно говоривший о том, что Драко куда-то исчез. Сама она долго не могла уснуть, ворочалась в постели, переживая о предстоящих событиях завтра и… переживая об их отношениях с Драко. С ума сойти, у них отношения. Отношения...звучит странно, но как еще это назвать? Спустя время она остыла в своих гневных размышлениях относительно Драко и ей стало тоскливо, что они не разговаривают. Он не делал попыток с ней снова заговорить, что-то исправить, наладить, помириться, и Гермиона терялась в догадках, что у него на уме. Драко просто оставил ее в покое, и ей бы радоваться, но… Она ощущала совсем противоположное. И куда он отправился посреди ночи? Она старалась отгонять от себя ревнивые мысли, ведь Гермиона даже не имела на них права, и все же… Спустя несколько часов Гермиона снова услышала хлопок трансгрессии, а затем звук льющейся воды в душе. Поглощенная своими мыслями ей так и не удалось нормально выспаться этой ночью, и поэтому она рано встала. Весь следующий день, вплоть до наступления темноты, также прошел в молчании, и к вечеру Гермиона выглядела очень уставшей и расстроенной. – Ты готова? – спросил Драко, переодевшись в мантию аврора. Он был серьезен и невозмутим. Пока они обсуждали детали плана, его лицо не выражало никаких эмоций. Гермиона ожидала, что он снова как-то уколет ее за вчерашнюю ситуацию, что она сама ответила ему на поцелуй и остановила, не позволив пойти дальше, но Драко делал вид, будто ничего не было. И не было этих долгих суток игнора между ними. Как он это делает: вид, что ему все равно? Или ему действительно все равно? Гермиона мучилась в догадках. – Да, – кивнула Гермиона, накинув на себя черную мантию, что дал ей Драко. Он скептически осмотрел ее, а затем, взмахнув палочкой, укоротил длину и рукава, подогнав все под ее размер. Драко протянул ей наручные часы. – Встречаемся через 20 минут в переулке между аптекой и лавкой старьевщика. Не задерживайся, – сказал Драко. – Ты тоже, – кивнула Гермиона, натянула капюшон мантии пониже и взяла его за руку. Они вместе аппарировали в Косой переулок, откуда не сговариваясь разошлись в разные стороны: она на встречу с Джинни, Драко – в бордель, осуществлять внедрение координат о нахождении замка в головы заядлых посетителей «Жрицы». Было уже почти одиннадцать часов, нападение на бордель планировалось ровно в полночь, значит Джинни должна уже вот-вот появиться. Только бы она пришла! Молила Гермиона про себя. Гермиона дошла до назначенного места: это был узкий переулок, соединяющий две дороги. По сторонам стояли большие мусорные баки, за которыми можно было спрятаться в тени здания, поэтому Гермиона прижалась спиной к стене и стала ждать. Погода стояла типичная для Лондона – стал накрапывать дождь, ночной ветерок проникал под полы мантии, создавая неприятный озноб, но девушка была так взволнована, что на такие мелочи не обращала внимания. Она прислушивалась к окружающим звукам, крутила головой, высматривая подругу. И наконец увидела ее. Тонкий силуэт низкой волшебницы появился в просвете переулка, и Гермиона сделала пару шагов навстречу, обозначив свое присутствие. Джинни тут же подбежала к ней и скинула капюшон. – Гермиона! Как ты? – взволнованно задала вопрос Джинни. Грейнджер крепко обняла подругу и отстранилась. – Я в порядке, спасибо, что пришла, я действительно очень надеялась на тебя! – Что произошло? Скажи, это ты выпустила Малфоя из темницы?! – с явным укором подозрительно спросила Уизли. – Джинни… Да, я сделала это, – сказав это, Гермиона почти физически почувствовала осуждающий взгляд подруги. – С ним не все так однозначно, – продолжила Гермиона, пытаясь оправдаться. – Он… Он хочет закончить войну, и у него есть план, очень продуманный, с огромными шансами на победу… – Гермиона, как ты могла?! – взрывается Джинни, – ты его еще и выгораживаешь?! Когда ты успела втюриться в него и променять все свои взгляды и ценности на парня с такой сомнительной репутацией?! Это недостойно настоящей гриффиндорки, – разочаровано заканчивает рыжая, качая головой. – Я не променяла свои взгляды! – горячо воскликнула Гермиона. – У нас одна цель и я хочу помочь ему. – Значит, ты не отрицаешь, что что-то чувствуешь к нему, – уже тише произнесла Уизли, и Гермиона промолчала, не зная, что ответить на это. Она не могла больше себе врать, пытаться убеждать себя не чувствовать к нему ничего. По ходу этого разговора, изначально задумывавшегося как разговор о взаимопомощи в войне, Гермиона вдруг ясно осознала, что она действительно чертовски втюрилась в Драко Малфоя. И это ощущалось как правда. Не горькая, а настоящая, ее было приятно признать. От нее становилось тепло на душе. – Я могу тебя отчасти понять, – продолжила Джинни, – я сама в отношениях с Эрни и я знаю, как это – когда тянет и ты не можешь этому сопротивляться, а борьба с собой похожа на пытку. Но и поддержать я тебя не могу, – Уизли глубоко вздохнула. – Говори, что тебе нужно. В память о нашей былой дружбе я помогу тебе в последний раз, а дальше наши пути разойдутся. Ты теперь по другую сторону баррикад. Если бы переулок освещался хоть каплей света, Джинни бы заметила боль, отразившуюся на лице Грейнджер. Гермиона скривилась, закусив губу, на душе стало нестерпимо горько от слов подруги. Но не было времени страдать по потере друга. Были задачи важнее. Для всех них, не только для Гермионы. – Нужно достать палочки Драко, Джинни, – сказала Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо. – Сейчас я не могу вернуть тебе твою палочку, ее у меня нет, прости. Уизли удивленно замолчала. Просьба оказалась не из легких. И все же она ответила: – Я постараюсь достать палочки Малфоя, Гермиона, но ничего не обещаю. Если у меня получится, я сама свяжусь с тобой при помощи патронуса и в эту же встречу ты принесешь мне мою палочку. До связи, – и не дав подруге попрощаться, Джинни тут же аппарировала, оставив Гермиону одну. Грейнджер глубоко вздохнула, переводя дух. Горько признавать, но она ожидала понимания, хотела поддержки и… Гермиона вдруг вспомнила, как Джинни рассказала ей о том, что они с Эрни не вернулись помочь своим в засаде штаба, тем самым спасая свои жизни. И Гермиона не позволила себе что-то сказать в укор Уизли. Джинни же в выражениях не стеснялась. Но она не права. И Гермиона докажет ей. Докажет всем, что ее выбор пути был верным. Она натянула капюшон пониже, скрывая лицо, и уже собиралась выходить из переулка, как в проеме показался большой, высокий, широкоплечий мужчина в коричневой мантии. Он уверенной походкой стал надвигаться на Гермиону. Страх опасности охватил девушку, под ложечкой засосало и она неосознанно стала пятиться назад. Дождь усилился, создавая белую пелену между ней и мужчиной. Гермиона пыталась вглядеться в лицо, но было слишком темно, как вдруг он сам обратился к ней: – Гермиона, – позвал он ее низким баритоном. – Не бойся, не убегай, это я, Бьёрн. Я не причиню тебе вреда. Грейнджер застыла, недоуменно и подозрительно смотря на Бьёрна. Она вспомнила этого бербера, с которым однажды познакомилась, но который вызвал в ней стойкую неприязнь к его расе из-за чрезмерной жестокости. Но она не понимала, почему он здесь и что хочет от неё. И это вызывало в ней едва заметную волну страха. – Бьёрн? Что ты здесь делаешь? – Я пришел тебе помочь, – в его интонации явно прослеживалась улыбка, вот только чему он был так рад – Гермиона не понимала и ей стало отчего-то дико страшно. Он подходил все ближе и на каждый его шаг Гермиона делала шаг назад, пока не уперлась спиной в стену. – Ты знаешь, что тебя ищут как предательницу? – Предательницу? Я никого не предавала! – Ополчение так не думает, Гермиона. Даже не знаю, что они с тобой сделают, когда найдут, – он сделал красноречивую паузу, давая возможность вникнуть в смысл его слов. Бьёрн подходил все ближе, пока не остановился в шаге от Гермионы. Он поставил руку на стену около ее головы, нависая. Он был очень высок, и Грейнджер неосознанно сравнила его рост с Драко. И каким высоким был Драко, что возвышался над ней, Бьёрн был ещё выше примерно на полголовы. – Но мне на самом деле плевать, что думает о тебе Ополчение и мой народ, Гермиона, – продолжил Бьёрн. – Ты мне всегда нравилась, еще с первой нашей встречи. Если ты пойдешь со мной, я защищу тебя ото всех. Со мной тебе будет хорошо и спокойно. – Я никуда с тобой не пойду, Бьёрн, оставь меня! – воскликнула Гермиона и попыталась его оттолкнуть от себя, но он был силен, и сдвинуть его сил у хрупкой девушки не было. Гермиону охватил страх отчаяния. Она попыталась прошмыгнуть под его рукой, но он легко подхватил ее за талию и впечатал обратно в стену, прижавшись телом. Он склонился над ее головой и начал шептать прямо на ухо: – Гермиона, ты здесь совсем одна, ты попалась. Тебя ищет Ополчение и мое племя, но им всем вовсе не обязательно знать, что ты здесь, понимаешь? Им не обязательно знать, что я тебя нашел, я заберу тебя к себе в племя и спрячу у себя, буду заботиться о тебе. Ты талантлива, умна, сильная волшебница, и детей родишь таких же талантливых и сильных. С каждым его словом Гермиона все больше теряла способность дышать, она замерла, словно статуя, не веря в происходящее. В этот момент ее накрывает двойная волна страха, в голове снова возникают события изнасилования и Гермиона чувствует подступающие волны истерики. *** Где же она, черт побери? Драко стоял в условленном месте встречи. В борделе он быстро справился со своей задачей и поспешил вернуться, но ее все не было. Он перебрал варианты, почему она могла задержаться, но ничего утешительного в голову не приходит, и он четко начинает осознавать, что что-то пошло не так. Чертыхнувшись, Драко срывается и быстрым шагом идет в то место, где условились встретиться Гермиона и Джинни. Улицы практически пусты, дождь льет все сильнее, лиц прохожих не видно. Он оглядывается по сторонам, но не может различить никого. Он не на шутку беспокоится о Гермионе. Внутри все кипит от волнения, он уже винит себя в том, что отпустил ее одну на встречу с Джинни. Нужно было держать ее возле себя. Вдруг эта подружка предала Гермиону и ее уже схватили? Драко срывается практически на бег, он спешит к тому переулку и, еще не успев к нему подойти, вдруг чувствует резкий специфический запах. Малфой останавливается и осознает, что поблизости бербер. Драко поворачивается в ту сторону, откуда идет запах и от показавшейся картины его глаза тут же наливаются кровью: Гермиона зажата у стены, а к ней прижимается бербер. Неистовая злость охватывает все существо Драко. Дёсна над клыками стали чесаться, клыки тут же вытянулись, он задрал верхнюю губу словно дикий хищник и бросился на бербера. Перед глазами Драко стоит уже не только этот бербер, но и образ Нотта, напугавшего до полусмерти и изнасиловавшего Гермиону, и если в первый раз он сам был виновен в произошедшем, то во второй раз он такого не допустит ни за что. Драко издает звук, похожий на звериный рык и Бьёрн поворачивается на звук. В то мгновение, когда их взгляды встречаются, Драко узнает этого бербера: вспоминает их предыдущую и единственную встречу, и что Малфой видел у того в голове. Воспоминание, вспыхнувшее в голове у Драко, затмевает собой все на свете и все остальное становится неважным, кроме ярости, обрушенной на Бьёрна. С прыжка вампир бросается на бербера, но у Бьёрна хорошая реакция и он, делая шаг назад, наотмашь бьет Драко по лицу. Малфой отлетает к противоположной стене, чувствуя вкус собственной крови во рту, но тут же встает, быстро расстегивает мантию, оставаясь в спортивных штанах и футболке. Оскалившись, Драко бросается снова в драку, и бербер идет ему навстречу. Гермиона в ужасе прижала ладонь ко рту, не в силах что-то предпринять. Ее только что накрывала волна паники, она молилась о том, чтобы здесь появился Драко и вот он здесь, снова спасает ее. Бербер замахивается для удара, но вампир проворно уворачивается и, схватив эту руку, впивается в предплечье зубами, разрывая толстую кожу и вырывая куски плоти. Бьёрн громко рычит от боли и с силой выдергивает истекающую кровью руку из захвата врага. Он отступает, но Драко не дает ему возможности сменить позицию. Малфой слишком хорошо помнит, как попался в первый раз в драке с этим хитрым бербером. Глаза его налиты кровью, он смотрит опасным прищуром на врага, нижняя челюсть вся в крови: в своей и чужой. Дождевая вода омывает его лицо, смывая алый цвет, но от этого его вид кажется еще более ужасающим. Настоящий, опасный хищник, жаждущий крови. Бьёрн издает животный рёв, и, если бы не гром, прозвучавший в тот же момент, что бербер оборачивается в зооморфную форму, на звук сбежались бы люди. Но дождь скрывает происходящее в переулке. Обернувшись медведем, Бьёрн представляет собой более опасного противника, но для ослепленного ненавистью вампира ничего не является преградой. Малфой бросается на бербера, тот замахивается рукой, но Драко успевает заметить и уворачивается от этого удара, но пропускает другой и острые когти медведя впиваются вампиру в область лопатки. Драко с криком падает в сторону, но тут же поднимается на ноги и резко разворачивается. Противники ходят по кругу, словно провоцируя друг друга напасть первым, и бербер, наконец, не выдерживает, бросаясь первым. Драко успевает понять будущий маневр зооморфа и, позволив тому максимально приблизиться, в последний момент прыгает, отталкиваясь ногами от стены, кидается на спину бербера и впивается клыками тому в шею и тут же отстраняется, потому что помнит, как в прошлый раз попался в тиски медвежьих лап, и с какими большими потерями ему удалось выбраться живым из той стычки. Кровь хлещет из раны на шее бербера, тот лапой пытается зажать продырявленный кровеносный сосуд, и его начинает шатать от быстрой потери крови. Но Драко и не думает останавливается. Он снова скалится и надвигается на врага, презрительно кривя губы. – Хватит! Вдруг слышит голос Драко. – Пожалуйста, остановись! Он уже и так ранен, пожалуйста, оставь его! – говорит Гермиона молящим голосом. Ей нестерпимо больно наблюдать за такой кровожадной дракой, а еще более мерзко, что она является причиной произошедшего. Гермиона подбегает к Драко и хватает его за локоть, обращая его внимание на себя. Она проникновенно заглядывает в его кровавые глаза и в ее взгляде читается откровенная мольба. – Он ничего не успел мне сделать. Давай уйдем. Прошу. Я слышу голоса, здесь опасно оставаться! Взглянув на нее, Драко чувствует, как ненависть и всепоглощающая злоба отступает, оставляя место желанию пойти ей навстречу, сделать так, как ей будет хорошо. Он коротко кивает и, быстро схватив брошенную мантию, достает оттуда палочку. Притягивает Гермиону к себе, заключая в объятия, и произносит заклинание аппарации. Последний брошенный взгляд на истекающего кровью Бьёрна и мир закружился перед глазами Гермионы. *** Они прибыли в дом, но Драко продолжает крепко держать Гермиону в объятиях, а она, уткнувшись ему в грудь, и не думает отстраняться. Он весь промок до нитки, вода капает с его волос, смешиваясь с кровью на подбородке, но это все вовсе не важно. Главное – он успел ее спасти. Она в безопасности, она с ним. Гермиону все еще трясет. Истерика, чуть ли не накрывшая ее в переулке, немного отступила благодаря появлению Драко. Он снова спас ее. Она испытывает к нему целый спектр чувств и эмоций: от благодарности до… всего. Тяга, желание, признание, восхищение, желание проявить ответную заботу. – Ты… Ты ранен. И весь в крови. Раны нужно обработать, – говорит она дрожащим голосом, немного отстраняясь. – Все пройдет, – отмахивается Драко, но чувствует, как Гермиона тянет его за руку в сторону дивана на кухне. – Нет, это точно нужно промыть, там глубокая рана, – настаивает Гермиона. Она взволнована и сильно беспокоится. Не дожидаясь ответа, она открывает шкафчик с зельями и мазями, а затем набирает теплой воды из-под крана. А он все это время молча наблюдает за ней. Она делает это для него. Заботится. Сердце его наполняется теплым чувством, и ярость, что он испытывал буквально несколькими минутами ранее, испарилась, словно и не было ее, как роса под жгучим солнцем. – Сними футболку, – прерывистым голосом говорит Гермиона, подходя к нему с лекарствами. – Я в порядке, тебе не нужно беспокоиться, – пытается успокоить ее Драко. Он не хочет, чтобы она снова переживала. Он видит ее состояние, оно снова близко к эмоциональному срыву. Но все же снимает футболку, как она просила. Mike Mains - Hero Гермиона садится рядом и взглядом показывает Драко повернуться к ней спиной. Он криво ухмыляется, но отворачивается. Его все еще трясет внутри от кровожадной схватки, Драко чувствует ее нежные руки на своей спине и старается взять себя в руки и успокоиться. Он берет футболку и ею вытирает мокрое от дождя и крови лицо. Она протирает его рану, Драко чувствует, как трясутся ее руки. По спине течет вода, но он этого не замечает. Гермиона роняет салфетку и рваный вздох срывается с ее губ. Он недоуменно разворачивается к ней, и видит, что ее снова трясет. Постшоковое состояние и она на грани срыва. Больше не раздумывая, Драко резко притягивает Гермиону к себе, заключая в объятия и впиваясь поцелуем в ее губы. Ее руки обвивают его шею, она прижимается к нему всем телом и он чувствует рваные всхлипы, заглушенные его ртом. Драко отстраняется и тихо говорит: – Все хорошо, ты со мной. Я больше никогда не дам тебя в обиду, – шепчет Драко, гладя ее по волосам и припадает снова к ее губам в горячем поцелуе. И Гермиона отвечает, словно в этом поцелуе весь мир, ее спасение. Он пришел за ней, он снова спас ее. Она чувствует его прохладные руки, блуждающие по ее телу, прикосновения опьяняют. Он подхватывает ее за талию и усаживает на себя. Обнимает за ягодицы, заставляя расставить ноги и сесть на него и Гермиона подчиняется, она ему верит. Она хочет быть ближе к нему, раствориться в нем. Их дыхание сливается воедино: горячее, прерывистое. Гермиона закрывает глаза и отдается ощущениям, а Драко, наоборот, ловит каждый ее стон, упивается гримасой наслаждения на ее лице. Его желание разгорается с неистовой силой, адреналин от схватки разжигает огонь вожделения и Драко настойчиво ведет рукой по бедру такой желанной девушки. Его прикосновения настойчивы, Драко обхватывает Гермиону за затылок и оттягивает назад, открывая вид на нежную шею, покрывает ее влажными поцелуями, захватывая кожу губами, посасывая. Ловит каждый стон, срывающийся с ее губ, спускается по ключицам ниже, к шнуровке платья. Он обхватывает бедра девушки и плотно прижимает к себе, давая ощутить силу его желания. Его руки переходят на шнуровку корсета и движения становятся резкими. Он хотел бы быть нежнее, но возбуждение слишком сильное. Его член уже болезненно напряжен, и он с трудом сдерживает себя. Но эти резкие движения вдруг отрезвляют Гермиону, и она начинает упираться. Драко обхватывает ее за талию, удерживая на себе, но девушка начинает брыкаться. – Нет, нет, отпусти! – снова спазм, снова страх. Паника, ужас, оцепенение. – Я не хочу! Она пытается вырваться, но Драко просто обхватывает ее за талию и плотно держит, не позволяя вырваться. Он ее не отпускает, но и не ласкает больше. Парень глубоко вздыхает и закрывает глаза, пытаясь унять возбуждение и возникшее раздражение. – Успокойся, – тихо произносит он. – Отпусти меня, я не хочу! – кричит Гермиона и Драко не остается ничего другого, кроме как отпустить ее. Она тут же вскакивает с него, но не убегает в другую комнату. Она стоит посередине комнаты и обхватывает себя за плечи. – Тебе нужно постараться совладать со своими эмоциями! – жестко говорит Драко, смотря прямо на нее. В его глазах столько эмоций, сдерживаемой энергии и силы, что Гермиона взрывается. – Мне? Мне совладать со своими эмоциями?! А тебе напомнить, кто виновен в случившемся, что не отпускает меня ни во сне, ни на яву?! – кричит Гермиона, эмоционально всплеснув руками. Драко тут же подрывается с дивана и быстро приближается к ней, но Гермиона не испытывает страха перед ним, больше нет. Она уверена, что он не навредит ей. Его лицо искажает гримаса боли и это удивляет ее. – Да, я виноват! – он кричит так, как Гермиона не слышала никогда: с болью, с горечью, с безысходностью в голосе. – Моя вина в том, что с тобой произошло! В том, что с тобой сделал Нотт виноват только я! – он подходит к ней вплотную, и Гермиона хочет сделать шаг назад, но он обхватывает ее лицо руками и приближает свое так близко, что почти касается ее носа своим. – Я бы все отдал за то, чтобы исправить ту ситуацию и вычеркнуть произошедшее и этого ублюдка из твоей памяти, но что мне для этого теперь сделать?! Хочешь, обливиэйт? – его голос звучит болезненно тихо, а лицо – сплошное страдание от бессилия. Гермиона рьяно трясет головой в отрицательном жесте. Драко на мгновение закрывает глаза, переводит дыхание и, вновь посмотрев на нее, уже жестче добавляет, – Я же вижу, как ты сама тянешься ко мне, так не будь же лживой сукой, признай это! Он резко отпускает ее лицо и отходит на несколько шагов назад, продолжая смотреть в упор. Гермиона рвано дышит. Комок чувств и эмоций поднимается к горлу, невыплаканные слезы жгут глазницы. Ее потрясывает от раздражения и гнева: на себя, на него, на всю ситуацию, с которой она не может справиться. Она переводит дыхание и отвечает: – Да, ты виноват! Ты допустил все это! – она сжимает ладони в кулачки, ее губы трясутся, она еле сдерживается. Глубоко вздохнув, она тихо продолжает чеканить каждое слово, – и я ненавижу тебя всей душой! Ненавижу тебя, ненавижу себя – за то, что меня все равно тянет к тебе! Хочешь знать, как мне помочь?! – она делает паузу, собираясь с мыслями, будто договариваясь… с собой. – Сделай так, чтобы мне было что вспоминать вместо этого! Драко не нужно повторять дважды: преодолев расстояние в два шага, он запускает руку в волосы Гермионы на затылке и прижимается к ее губам в горячем поцелуе, увлекая на диван.