Темное пророчество

Держаться сложно. Кровь бурлит словно лава в жилах, бьет по вискам, стирая рамки реальности и чувственности, все нутро требует здесь, сейчас, немедля. Не разрывая поцелуя, Драко ведет Гермиону к дивану, укладывает на спину и накрывает своим телом, устраиваясь между ног. Он хочет держаться, хочет быть нежнее, но он так долго терпел, что сейчас его поцелуи голодные, ненасытные, с трудом сдерживаемые. Драко отрывается от сладких губ, нависая над Гермионой, и смотрит ей в глаза. Их взгляды встречаются, эмоции обоих зашкаливают через край. Он прерывисто дышит, в глазах – полыхающий огонь, неприкрытое вожделение, а она закусывает распухшие от поцелуев губы и застывает в ожидании. Она ждет. Он видит, она позволяет. Решительно позволяет ему продолжать, но ему нужно не позволение. Драко рвано вдыхает воздух полной грудью в легкие. Запускает руку в мягкие каштановые локоны на затылке и с приглушенным рыком оттягивает их назад, открывая шею. Обжигает горячим дыханием ухо, проводит языком по ушной раковине, захватывает мочку губами, несильно прикусывает и тут же зализывает. – Доверься мне, – шепчет он ей, и скользит влажными губами вниз по шее, другой рукой нащупывая шнуровку корсета. Драко прилагает титанические усилия над собой, чтобы не разорвать эту шнуровку к чертовой матери, не задрать подол платья и не войти в нее сразу: резко и грубо, как этого требует его желание. От сдерживаемых эмоций некоторые движения выходят рваными, но он переводит дыхание и держится. Скользит по шее, переходя на подбородок и снова припадает к девичьим губам. Ее руки обвивают его плечи и Гермиона тут же пытается убрать руку, нечаянно задев рану, но Драко удерживает ее, закидывает обратно кисть себе на шею, и Гермиона зарывается пальцами в его волосы, притягивая к себе. Он тянет за ниточку шнуровки, ослабляя корсет. Белая ткань рубашки под корсетом свободно поддается его воле и открывает нежную девичью грудь. Он накрывает своей ладонью левую, несильно сжимая, ее дыхание вырывается рваными вздохами, в такт его движениям. Напряженный сосок упирается в середину его ладони, и Драко, положив другую руку на шею, поглаживая ее, опускается ртом к груди, обхватывает призывно стоячий сосок и втягивает в себя, ласкает языком, позволяя себе легонько прикусить, оттянуть и тут же снова зализать. У Гермионы вырывается несдержанный стон, она хватает воздух ртом и прерывисто выдыхает. От его близости и ласки тело начинает бить крупная дрожь, расходиться мелким током к периферии, концентрируясь внизу живота. Пугающее состояние, сладкое, требующее больше, но она старается не анализировать, она хочет довериться ему. Драко чувствует, как ее пальцы путаются в его волосах на затылке, притягивая ближе к своей груди. Его страстная девочка... Он скользит рукой от шеи через грудь, по ребрам, талии, к девичьим бедрам. Чувствует, как она сразу напрягается, но ничего не говорит. Он накрывает левое полушарие груди ладонью и припадает к губам, ритмично подаваясь вперед. Драко медленно приподнимает ее платье, не разрывая поцелуя, не позволяя ей задуматься. Он понимает, что она снова может оттолкнуть, но он больше не собирается ей этого позволять. – Нет, – шепчет Гермиона, – не… здесь. Драко поднимает на нее взгляд и не сразу понимает, о чем она. Он немного прищуривается, его взгляд проходится по ее полуобнаженному телу и… Он догадывается. Драко поднимается над Гермионой и, подхватив под лопатки и колени, несет ее на второй этаж. Дойдя до кровати, он ставит ее у подножия и протягивает руки к платью, расшнуровывает несколько резче, чем ему хотелось, но желание так остро, что затмевает разум, ему приходится каждую секунду себя одергивать, постоянно напоминая, что с ней спешить нельзя. В комнате темно, но Драко видит ее идеально, его глаза горят вожделенным огнем. Платье падает на пол, Драко обнимает ее за талию и подталкивает к кровати, укладывая на подушки. Голодным взглядом осматривает ее всю, наслаждаясь точеным личиком и таким желанным телом. Как она кусает губы в ожидании, как закрывает глаза, как прерывисто дышит. Он так долго ждал! Теперь вот она, здесь, с ним, под ним, такая нежная, желанная… Гермиона чувствует смущение от ощущения своей наготы и неосознанно прикрывает грудь руками. – Не смей, – с хрипотцой в голосе шепотом приказывает Драко, и припадает в жарком поцелуе к ее губам, заставляя обнять его руками. Его руки начинают хаотично блуждать по ее телу, он ненасытно сжимает каждый сантиметр девушки, он хотел бы медленнее, но крышу сносит от одного осознания происходящего, а тормозить себя становится все сложнее. У него вырывается протяжный стон от очередной мысли, что нельзя спешить, нельзя пугать своим нравом, нужно успокоиться. Драко впивается в ее губы очередным поцелуем, но долго не задерживается, спускается к подбородку, и Гермиона сама запрокидывает голову, открывая шею. Он скользит к ключицам губами, очерчивая их контур языком, к груди, лаская полушарие рукой, а затем посасывает сосок. Она подается ему навстречу, выгибаясь телом, и Драко чувствует, что она расслабляется все больше. Он медленно ведет руку с груди ниже, двигаясь по направлению к трусикам. Гермиона вдруг замирает, но Драко продолжает настойчивые ласки груди, отвлекая. Ее ноги напряглись, но он не позволяет ей их свести. Некоторое время ласкает грудь, поднимается снова к губам, впивается поцелуем и запускает руку в трусики, скользя пальцами по половым губам, нащупывая клитор. Гермиону словно током прошибает, у нее вырывается стон, заглушенный поцелуем Драко, она неосознанно пытается сжать ноги от странных ощущений, но он целует еще настойчивее, терзая губы, прижимает к кровати, и продолжает нежную ласку внизу. – Доверься, – шепчет он ей в губы, и этот шепот снова ее успокаивает. Она здесь, с Драко… Он не сделает больно. Гермиона прерывисто дышит, отдается приятному чувству поцелуев, отдает ему контроль над своим телом, расслабляет ноги. Драко продолжает нежно водить рукой внизу живота, раскрывает большие половые губы, ласкает малые. Спускается ниже, чувствуя влажность в лоне, и, окунув палец, и возвращается вверх к набухшему бугорку, размазывая смазку. Ласкает его нежными круговыми движениями, понемногу ускоряя темп. Чувства, что охватывают Гермиону, не укладываются в ее голове. Концентрация пульсирующей вибрации расходится напряженным током к груди, соски, что трутся об Драко, отзываются ноющей болью. Она стремится обнять Драко и прижать его к себе ближе, расставляет шире ноги, обхватывает его ими за талию, но он, наоборот, подается назад, и, опуская ее ноги, быстро стаскивает с нее трусики и тут же возвращает руку к центру ее возбуждения. Гермиона откидывает голову на подушки, а он восторженно наслаждается гримасой удовольствия на ее лице. Его рука продолжает движения на клиторе, она чувствует что-то нарастающее в теле, из горла вырываются рваные стоны, и Гермиона закусывает уголок нижней губы, чтобы не быть слишком громкой. – Кричи, моя девочка. Громко кричи, – он наклоняется к ее уху и продолжает шептать пошлости, – ты же моя хорошая девочка? От хрипотцы в его голосе Гермиону еще сильнее уносит, она шире раздвигает ноги, позволяя ему делать с собой все, что он захочет, потому что ей хорошо, до одурения хорошо, она хочет большего, ей нужно… Он знает наверняка что. – Драко… – почти жалобно протягивает она, и, если бы только она могла видеть в темноте отразившийся триумфальный огонь в глазах Драко. Мольба в голосе. Именно этого он и добивался. Не позволения. Мольбы. Он опускает руку ниже и входит в нее средним пальцем, продолжая ласкать клитор большим пальцем. Гермиона резко хватает воздух ртом и стонет, стонет так, что Драко готов кончить просто лаская ее, но он держится, у него другие планы. Она должна кончить только тогда, когда он будет в ней. Она узкая. Очень узкая. Разум затмевает мысль, как охренительно будет оказаться в ней, двигаться в ней, чувствовать всю ее, но ее нужно довести и подготовить, ведь он не маленький, он не хочет, чтобы ей было больно. Он вводит два пальца и продолжает поступательные, круговые движения внутри нее, лаская чувствительные, влажные стеночки, задевая самую чувствительную точку. Гермиона начинает извиваться, притягивает его к себе за шею для поцелуя, но Драко не наклоняется, он неотрывно смотрит за ее муками наслаждения. Ее дыхание учащается, она почти хнычет от того, что вот-вот кончит. Драко добавляет третий палец, растягивая ее, но и он больше не в силах слушать ее ошеломительные стоны. Он с хриплым рыком вытаскивает из нее пальцы, поднимается над ней, приспускает штаны и достает член. Тут же возвращает руку к влагалищу, нащупывает вход, приставляет головку и медленно толкается в нее, возвращая большой палец к клитору. О, твою мать, чертовски узкая! Он толкается снова, входя чуть больше, не останавливая ласк клитора, не позволяя ей вернуться из предоргазменного состояния. О, Мерлин! Каких усилий ему стоит, чтобы не ворваться в нее с одного толчка. Он наклоняется к ней, обхватывает лицо за подбородок, проникает языком в рот и одновременно толкается третий раз, входя до конца. Девичий всхлип и его рваный стон соединяются в сплетенных губах, и Драко чуть с ума не сходит от ощущения жара, влажности, узости мышц внутри ее лона. Дикое ощущение наполненности уносит Гермиону в другую реальность, а губы Драко, заставляют забыть о мире, что есть вокруг. Есть только он и она, одно прерывистое дыхание на двоих, учащенное сердцебиение и полное отсутствие мыслей. Он не двигается, позволяя ей привыкнуть к ощущениям, и себе, к ощущениям внутри нее. Его накрывают чувства с головой, секс, не похожий ни на один ранее, новый уровень – уровень эмоциональной одержимости и близости. Спустя мгновения Драко отрывается от ее губ и немного отстраняется, позволяя своим рукам блуждать по телу Гермионы, сжимает грудь, играет с сосками. Затем снова кладет большой палец на клитор и начинает медленно двигаться, постепенно увеличивая темп. Он хочет жестче, хочет резче, хочет обхватить ее нежную шею и немного сжать, насадить на член, вдалбливаясь в девичье тело со всей дури, но не сейчас. Сейчас для нее. И ее первый оргазм будет с ним внутри нее. Гермиона уже не сдерживается, вихрь чувств захватывает ее, она откидывает голову и руки на подушку, облизывает пересохшие губы. Этот эротичный жест, жест похоти и разврата, от которого Драко словно током прошибает, затмевая остатки разума, и он наклоняется к ней, облизывает ее приоткрытые губы, прикусывает нижнюю губу и отстраняется снова. Гермиона тянется к нему руками, пытается прижать к себе, обхватывает за талию ногами, но Драко не позволяет себя приблизить. Он хозяин положения… Он ускоряет движения рукой на клиторе, одновременно толкаясь в нее, и оргазм, что так долго набирал обороты, накрывает ее с головой, отдаваясь сильной пульсацией внутри ее лона, сжимая член Драко так, что он больше не сдерживается, обхватывает ее за бедра и доводит себя до конца в темпе, который так нравится ему: жестко, резко, на всю длину. Как же чертовски долго он терпел... Оргазм накрывает и его. Драко наполняет Гермиону своим семенем и обессиленный падает на девушку. Мельком в сознание проникает мысль, что нужно добыть противозачаточное. Спустя мгновение он перекатывается с нее, лениво стягивает с себя штаны, оставаясь голым, поднимает упавшее одеяло и, притянув к себе девушку, накрывает их обоих. Он нежно целует ее в висок и гладит по волосам, а она лишь рвано дышит, даже не открывая глаз. Кладет голову ему на плечо и руку на грудь. Самое безопасное место. Рядом с ним тепло, хорошо и… просто сказочно. Разве испытывать такое вообще реально? Гермиона ошеломлена от чувств, что накрыли ее. Все описанное в романах – бледная тень настоящих ощущений. Но ведь не со всеми так… Гермиона, к сожалению, это знает. И оттого Драко ощущается более родным, чем кто-либо еще на свете. Самый родной. *** Тепло, что окутывало ее тело, неожиданно пропадает, остается лишь мягкость подушки и одеяла. Гермиона протягивает руку, пытаясь нащупать Драко, но место рядом с ней пусто. Она недоуменно открывает глаза и оглядывается в темноте в поисках парня, ориентируясь на шуршащий звук. – Драко? – тихо зовет его по имени Гермиона. Драко тут же подходит к ней и наклоняется для поцелуя. Протянув руку к ее лицу, нежно гладит по щеке, но поцелуй его страстный, горячий, глубокий. Он совсем не остыл от их близости и ему нужно еще, но… Сейчас не время. – Отдыхай… Мне нужно отлучиться, – шепчет он ей и выпрямляется, намереваясь аппарировать. Утомленная после оргазма, Гермиона сразу же уснула на плече у Драко, но ему не до сна. Рана, нанесенная бербером, затягивалась, но расходовала большое количество энергии, и ему нужно восполнить запасы. – Ты куда? – настороженно спрашивает Гермиона, неосознанно хватая его за предплечье. – Мой организм латает рану, Гермиона, но я слабею. Мне нужна кровь, а запасы донорской кончились еще вчера. Мне нужно снова в лес, – объясняет он ей, аккуратно убирая ее руку и выпрямляясь. – Драко, – с умоляющей ноткой произносит Гермиона и тут же вскакивает с кровати, кутаясь в одеяло, и подбегает к нему. – Не уходи… Пожалуйста. В комнате послышался короткий довольный хмык. Ему нравится ее интонация… Ему нравится ее вид. Гермиона просит, чтобы он остался… Просто мед для души. И самолюбия. Но как бы ни хотел, остаться он не может. Нужна кровь. Гермиона плохо его видит в темноте, только очертания, силуэт парня, и она тянется к силуэту, желая оказаться в его родных объятиях. Драко тут же ее окольцовывает, прижимая к своему телу и припадает губами в поцелуе. Он был так нежен с ней, она доверилась ему, и Драко оправдал ее доверие. С ним ей так хорошо! Как же Гермиона не хочет, чтобы он уходил… Он столько раз ее спасал ценой собственной крови, бросался в бой, не заботясь о собственной безопасности… Гермиона ловит себя на мысли, что хочет отплатить ему той же монетой. Своей заботой… Она немного отстраняется, поднимает голову и заглядывает ему в глаза: – Тебе нужна кровь… Возьми мою. Останься со мной, – ее голос звучит тихо, но уверенно. Она очень хочет, чтобы он правильно понял ее слова, но вдруг он не захочет, потому что это будет… Как это будет? Гермиона вдруг осознает, что возможно, сказала какую-то чушь и румянец покрывает ее щеки, но она упрямо продолжает ждать его ответа. Драко замирает от неожиданности ее предложения и несколько мгновений молчит, словно раздумывая, как поступить, что сделать дальше, принять или… Он протягивает руку к ее лицу и нежно поглаживает скулу, переходя на алые губы. Проводит большим пальцем по нижней губе, немного оттягивая уголок и припадает к ее губам в волнительном поцелуе. Затем отстраняется и говорит: – Ты поистине непредсказуемая девушка, – шепчет он ей в губы, – и я рад буду остаться с тобой. Гермиона всегда ощущает будоражащее волнение рядом с ним, но от этих слов ее сердце начинает биться в десять раз быстрее. Она чувствует восторженную радость, что он не уйдет, и волнительный страх от того действия, что должно произойти. Но Драко снова припадает к ее губам в поцелуе, притягивая к себе за затылок. Гермиона не успевает осознать, как Драко обхватывает ее за талию, садится на кровать и усаживает ее к себе на колени. Одеяло, которым прикрывалась Гермиона, сползло, но она этого не замечает, ведь руки Драко блуждают по ее телу, лаская открывшуюся грудь, и девушка начинает ощущать вновь возникающую мелкую дрожь. Его рука не сильно, но ощутимо стискивает девичьи волосы на затылке и мурашки мелкой дорожкой спускаются по позвоночнику. – Ты… ты укусишь меня? – спрашивает Гермиона, понимая, что ее шея открыта для его взора. Она не собирается отступать, ей волнительно-интересно, она в предвкушении, но хочет знать, как это будет. Драко криво ухмыляется и протягивает ей палочку. – Нет, ты сама сделаешь это для меня, – отвечает он ей, вкладывая древко в ее правую руку. – Запястье. От рваного дыхания губы быстро пересыхают и Гермиона вновь облизывает их, затем, больше немедля, произносит режущее заклинание и на ее запястье появляется тонкая алая полоска крови. Гермиона, словно завороженная смотрит, как Драко обхватывает ее кисть и, не отводя взгляда от ее лица, припадает губами к ране. Легкое, посасывающее движение на руке отдается пульсацией по всему телу, а взгляд темных, прищуренных глаз не отпускает. Она сидит у Драко на коленях в расслабленной позе, а кровь бьет по вискам так, будто она бежит от стаи дементоров. Она никогда не видела, как это происходит… Как Драко пьет кровь. И сейчас… Он пьет ЕЕ кровь. Ей кажется это таким личным, таким интимным, чем-то, что происходит только между ними двоими. Взгляд глаза в глаза. Ее кровь на его губах. Одна кровь на двоих… Утопая в своих ощущениях из-за столь интимного действия, Гермиона неожиданно чувствует руку Драко у себя на внутренней стороне бедра. Откинув в сторону одеяло, он не спеша ласкает ее, чуть сжимая, поглаживая, продвигаясь все выше. Рвано вздохнув, Гермиона шире раздвигает бедра, позволяя руке Драко скользить выше, и он наконец касается ее половых губ. Аккуратно раздвигает мягкие складочки и входит в Гермиону пальцем, продолжая ласкать ее уже изнутри. Гермиону в очередной раз прошибает электрический разряд. Она кладет свободную руку Драко на затылок, пропуская его волосы сквозь пальцы, сжимает их в руке и звонкий всхлип вырывается из ее рта. Драко продолжает свои ласки пальцами, одновременно посасывая кровь из запястья, и неотрывно смотрит на ее лицо, полное удовольствия. Наравне с эйфорией от вкуса крови он чувствует прилив жара ниже пояса от ее стонов. Их удовольствие, достигаемое такими разными способами, сливается воедино. Внезапное понимание врывается в его разум: она отдается ему вся – душой, телом, кровью. И ему просто срывает крышу от осознания, что она полностью ЕГО. С протяжным стоном Драко отстраняется от Гермионы и рывком перекидывает ее на кровать, подминая под себя. Крепко сжав раненое запястье, он заводит обе ее руки над головой, перекрывая поток крови из раны и, приспустив штаны, свободной рукой нащупывает вход и с одного резкого толчка входит в нее до упора. Гермиона громко вскрикивает от таких грубых и неожиданных действий, но Драко не позволяет ей опомниться, он припадает к ее губам, жестко терзая, сминая, закусывая, проникает языком в рот и Гермиона ощущает вкус собственной крови на его языке. Ей кажется это до безумия странным, диким, неправильным… Но разве что-то вообще может быть в рамках правильности, если это касается Драко Малфоя? Главное, как это ощущается. А ощущается это потрясающе. Драко отстраняется от нее, сильно прижимает руки к кровати над головой и набирает быстрый темп. Его свободная рука обхватывает ее за бедро, скользит по плоскому животу к груди, сжимая каждую по очереди. Оттягивает соски, скользит дальше к шее и… Он поглаживает ее горло, она выгибается навстречу его движениям и Драко несильно сжимает ее горло. Жест, дающий осознание полного владения над его девушкой. Вот она, вся перед ним: голая, извивается под ним, наслаждается его действиями. А он трахает ее так, как он любит: властно, полноправно, жестко. Она только его. Здесь. Сейчас. Всегда. *** Она лежала на спине, раскинув руки в стороны, а Драко, подложив руку под голову рассматривал ее. Ее лицо в обрамлении каштановых растрепавшихся локонов выглядело по-детски милым. Межбровная складка разгладилась, и она стала выглядеть еще милее, чем обычно. Эта девушка вызывала в нем бурю эмоций: от желания угодить ей до желания задушить. Просто ходячий оголенный провод. Он вновь вспомнил ту роковую встречу, когда в порыве злости отдал ее Нотту. Драко прикрыл глаза и глубоко вздохнул, устало потерев переносицу. Он чувствовал себя виноватым, но объективно понимал, что и для его поступка были причины. Как и для ее… Кто бы мог подумать, что он так западет на убийцу лучшего друга. Драко тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Это все в прошлом. Сейчас же есть что обдумать. Например, вчерашнюю ситуацию с бербером. Парень нахмурился и провел рукой по волосам Гермионы, захватив пальцами локон. Каштановые пышные волосы… Просто невероятно, но Драко сразу вспомнил его. Ведь именно с этим бербером он вел переговоры о возможном союзе против Темного Лорда и в его мыслях он видел ее: девушку с пышными каштановыми волосами. – Драко? – позвала его Гермиона и сразу же придвинулась к нему, закинув руку на грудь. – Почему ты не спишь? Драко притянул ее к себе и задумчиво поцеловал в висок, а спустя мгновение ответил: – Я знаю этого бербера. И знаю, что он от тебя хотел. Он почувствовал, как Гермиона немного напряглась и удивленно запрокинула голову, смотря ему в лицо: – Откуда? Ты слышал, что он говорил? Драко хмыкнул. – Тогда я видел лишь то, что какой-то урод прижимает тебя к стенке, и, кроме как убить его, меня ничего другое не интересовало. Но, – Драко сделал паузу, – мне доводилось встречаться с ним ранее… С Бьёрном. – Когда? – удивленно воскликнула Гермиона. – У меня тот же вопрос: когда ты успела с ним познакомиться и почему он хотел тебя? У вас были какие-то отношения? – Нет, конечно нет, – нахмурилась Гермиона, услышав нотки ревности в его голосе. – Мы познакомились на встрече, когда впервые хотели заключить союз с берберами, но… В тот раз союз не был заключен. Но откуда его знаешь ты? – повторила она вопрос. – А я вел переговоры от имени Темного Лорда, но пытался завербовать их в свои ряды, – Драко закусил уголок губы. – Но Бьёрн оказался непреклонен и агрессивен. Я думал, что дело обойдется только его отказом и обливиэйтом, но у нас завязалась драка. Он тогда меня сильно ранил, я чудом убрался оттуда живым. И, – Драко вдруг замолчал, собираясь с мыслями, будто решал: договаривать или нет, – мне пришлось его укусить, чтобы ослабить. Когда я полез в его голову, чтобы стереть воспоминания, я увидел, что его мысли занимает одна особа, – рука Драко легла на голову Гермионы и он стал гладить ее по волосам. – Особа с каштановыми и такими непослушными волосами. Я тогда не вникал, кто это. Но увидев вас в переулке, пазл сошелся и я увидел всю картину целиком… Я узнал твой голос из его воспоминаний. Он хотел видеть тебя своей женой. – Ужас. Он такое мне наговорил! – с дрожью откликнулась Гермиона, а затем еще ближе прижалась к телу Драко, – я так рада, что ты вовремя подоспел. – С другой стороны, даже хорошо, что с берберами не получилось договориться. Эти чертовы полукровки, гнилая смесь зооморфов и волшебников, слишком многого хотят, – голос Драко звучал с нотками презрения и злости, и Гермиона недоуменно подняла на Драко взгляд, а он, не смотря на нее, коротко поцеловал ее в лоб и продолжил. – Пусть лучше все передохнут разом. Надеюсь, им союз с Ополчением встанет ценою в жизнь. – Почему ты так говоришь? – Гермиона резко отстранилась от Драко и нахмурилась. – А что тебя удивляет? – приподнял бровь парень. – Ты сама столкнулась с ними. Разве можно назвать их адекватными и разумными существами? Были зверьми, пусть ими и остаются. Но нет же, он хотел тебя, чтобы приблизить свой род к уровню волшебников. Сейчас они еще хуже, чем были до смешения с людьми. У них хотя бы была резистентная к магии шкура. А полукровки сейчас что-то среднее. Что может быть хуже примеси, – презрительно закончил Драко и поднялся с кровати, направляясь в душ. – Мне нужно собрать свой отряд, пойду собираться. Гермиона удивленно проследила за Драко, отмечая, что рана его хорошо затянулась, и она неосознанно посмотрела на свое запястье, на котором ярко виднелась полоска свернувшейся крови. Она откинулась на подушки и закусила губу. Неприятный осадок остался от слов Малфоя о полукровках… Какие бы они ни были, они живые существа и достойны жизни. Что за предвзятое отношение? И почему ей ни разу еще не приходилось слышать от него подобные речи? Гермиона напряглась. Она – магглорожденная, грязнокровка. Даже не полукровка… А Темный Лорд – полукровка. Не кроется ли отчасти ненависть Драко к Волдеморту также из-за нечистоты его крови? Но если бы это было так, разве он мог бы вести себя с ней так, как он вел? Спасать ее, заботиться… Думать о ее удовольствии в постели. Скорее всего, его презрительная речь относилась именно к берберам, и здесь сыграло большую роль отношение Бьёрна к Гермионе, иначе… По-другому она пока думать не хотела. *** Эльф подал завтрак, как обычно, в строго определенное время. Гермиона сидела за столом и после выпитого крововосстанавливающего зелья поедала яичницу, а Драко потягивал огневиски. Он переоделся в черные классические штаны и белую рубашку, закатав рукава до локтя. Одежда была приемлемая для аристократа, а расстегнутые две верхние пуговицы и отсутствие галстука – легкая небрежность, придававшая Драко мужского очарования. – В аристократических семьях это нормально: пить с утра? – саркастично задала вопрос Гермиона. Она чувствовала себя с ним расслабленно, фривольно, поэтому спокойно позволяла себе подобные фразы. Драко в ответ хмыкнул и пригубил еще алкоголя, а затем ответил: – Нет, но мне можно. Я не пьянею. На меня вообще практически никакая жидкость не действует, только… В общем, мало что. – И даже зелья? – Гермиона удивленно увидела, как Драко кивнул. – Вообще никакие?! – Ну, – он снова сделал глоток, – практически. Но какие именно являются исключением – ты не узнаешь, – его лицо озарила самодовольная кривая ухмылка. – Обязательно узнаю, – парировала Гермиона, – однажды. – Это похоже на угрозу. – Только если это зелье для тебя опасно. А раз ты так отвечаешь, – Гермиона демонстративно закатила глаза, будто думала, – значит, так и есть. Существует какое-то зелье, опасное для тебя. Лицо Драко превратилось в непроницаемую маску. Он не собирался раскрывать тайны особенностей организма вампиров, это было табу для всех вампиров, поэтому он резко перевел тему. – Ладно, кофе попьешь уже сама, в компании книги. Мне пора на встречу с отрядом, – он залпом допил остатки алкоголя и поднялся. – Возьми меня с собой, – попросила Гермиона. Ей чертовски не хотелось оставаться одной в доме, она здесь – словно пленница, когда таковой, по сути, уже не являлась. Да и тем более, они теперь вместе. Вместе в войне и в личной жизни. – Мм… Нет, ты останешься здесь, – твердо ответил Драко. – Почему? – нахмурилась Гермиона. Драко обогнул стол и подошел к Гермионе. Наклонившись, он приподнял ее за подбородок и поцеловал в лоб: – Потому что я так сказал. – Прошу прощения, – опешила Гермиона. – Я здесь не пленница и не рабыня! – она дернула головой, стряхивая руку, державшую ее за подбородок. – Ты моя девочка, Гермиона, и будешь делать как я скажу. Это для твоей же безопасности. Я не уверен, что сейчас время вводить тебя в свой отряд… В лучшем случае, там будут тебе не рады. – Кто именно? Нотт? – вырвалось у Гермионы. – И он в том числе, – кивнул Драко, но на самом деле он подумал о другой дерзкой девушке с короткими черными волосами. Драко быстро обогнул стол и, наклонившись, чмокнул в макушку, на что Гермиона демонстративно дернула головой, выказывая свое недовольство и обиду на решение Драко. Затем, взмахнув палочкой, он аппарировал, оставив ее одну. И сколько теперь ей придется здесь сидеть одной? *** Оказавшись в небольшом холле светлого дома, Драко тут же пошел в гостиную. По распорядку дня он знал, что Пэнси в это время обычно еще не спеша завтракает, а привычкам своим она изменяла редко. И Драко оказался прав: Паркинсон сидела за большим круглым столом в полном одиночестве, попивая чай и читая утреннюю газету. Он явился без приглашения – для него здесь всегда открыты все аппарационные ходы, и он был уверен, что Пэнси точно будет рада его видеть. – Пэнс, – несколько лениво позвал он девушку, облокотившись плечом на косяк двери. На лице девушки отразилось неподдельное удивление и радость, и она тут же резко поставила чашку на стол, пролив немного. – О, Драко! – воскликнула Пэнси, подбегая к нему и бросаясь на шею. В нос ему тут же ударил яркий запах сладких духов, и парень аккуратно отстранил от себя девушку, хоть и не планировал быть грубым. – Драко, ты жив! Я говорила Тео, что чувствую, что ты жив, я знала! – щебетала она, пытаясь снова броситься ему на шею. – Да, Пэнс, сквозь плен и пытки я все же вернулся, – криво ухмыльнулся Драко, стараясь сохранять невозмутимость. – Что ты теперь планируешь делать? Я так скучала по тебе! Ты в порядке? – она сыпала его вопросами, никак не связанными между собой. В ее голове все смешалось от радости, и она выдавала все подряд. – Планирую собрать отряд, есть определенные планы… Но для начала я хотел поговорить с тобой, – его тон стал серьезным и это передалось Паркинсон. Она напряглась и нахмурилась. – Пэнс, мне сложно об этом говорить, но я не хочу тянуть и долго объясняться. Ты взрослая девочка и все сама поймешь. За время моего отсутствия много всего произошло, и мы больше не можем быть вместе, – Драко сделал паузу, чувствуя, что вышло не так, как он планировал, поэтому добавил, – между нами все кончено. Я этого больше не хочу. Он прекрасно понимал, что значат последние его слова. «Не можем быть вместе», «столько всего произошло» – это те фразы, с которыми можно бороться, можно приводить доводы, пытаться, стараться. А вот «Я не хочу» – против этого не попрешь. Он посмотрел на девушку и увидел, как она резко побледнела. Некоторое время она молчала, переваривая его слова, а затем сказала: – Ты кого-то встретил? – и тут же добавила, не дожидаясь ответа. – Разве я когда-нибудь была против, чтобы ты трахался на стороне? Я прекрасно знаю, что на вечеринках Нотта ты трахаешь рабынь не меньше, а то и больше остальных, уж мне ли не знать твою ненасытность в постели… – Не об этом речь, Пэнс, – прервал ее Драко. – Просто между нами все кончено. И тебе больше не обязательно быть в моем отряде, – он сделал красноречивую паузу, – Ведь я прекрасно знаю, что ты занималась всем этим только ради меня. – То есть, ты правда считаешь, что можно так просто заявиться ко мне и разорвать со мной все отношения, выставить меня из отряда, и больше не иметь никаких дел из-за какой-то шлюхи? – с каждым словом ее голос становился все громче и крепче. Ей действительно не верилось… Этого не могло быть никак. Просто никак. – Я могу сделать все, что захочу, Пэнс, – голос Драко также приобрел стальные нотки. Он понимал, что это не будет просто. Он не хотел вообще давать даже намека на причину разрыва – что дело в другой девушке, но Паркинсон действительно не была дурой. – И я предложил тебе по-хорошему: просто занимайся тем, что тебе по душе. Больше не нужно ничего делать ради меня, – Драко развернулся, намереваясь уйти, но девушка схватила его за предплечье, заставляя остановиться. – Драко, но этого не может быть, я же… Я же ничего не сделала, почему ты так со мной?! – ее голос из твердого и требовательного превратился в умоляющий. – Я же люблю тебя! Ты ведь знаешь, кроме тебя у меня нет другого смысла в жизни! Волна раздражения поднялась в Драко, и он резко стряхнул ее руки со своего предплечья, затем развернулся и зло посмотрел ей в глаза: – Нет, Пэнс, не любишь! Я бы и рад думать, что все это время ты любила меня, но ты забыла одну вещь, полностью изменившую твое отношение ко мне. Ты можешь вспомнить, когда именно началась твоя одержимость мною? Можешь?! – он нависал над ней зло и требовательно, и от исходившей от него сильной энергетики Пэнси съежилась и обхватила себя руками. Он заставлял о чем-то вспомнить. Конечно, она помнит! – Я всегда любила тебя! – О, Пэнс, прошу, – скривился Драко. – Ты всегда была рядом, но всегда занималась своими делами. Когда именно у тебя возникло желание быть рядом со мной постоянно?! Вспомни, когда ты начала чувствовать, что хочешь меня всегда, везде и постоянно?! Ты помнишь момент? Давай же, – подстегивал ее память Драко. Ему мерзко самому было вспоминать, он даже не собирался, но вся эта фальшь была противна до скрежета зубов. Хотелось выблевать как гниль всю эту мишуру названной «любви» и чувств. – Я… – Пэнси недоуменно уставилась на Драко и старалась лихорадочно понять, о чем он говорит. – Что произошло два года назад, Пэнс? – Ты… Ты превратился? – неуверенно предположила девушка. – А как это отразилось на тебе? – кивнул Драко, продолжая задавать наводящие вопросы. Пэнси неосознанно протянула руку к сонной артерии и потрогала место. – Ты… Укусил меня тогда. – Вот именно, Пэнс. И то, что я тебя укусил – это не твоя личная привилегия, что я больше никого кроме тебя не кусал – как ты рассказывала девочкам. Это мое личное проклятие, за которое я целые два года нес ответственность! – дальше его голос перешел на злой, шипящий шепот, – мое проклятие фальшивой любви, которой ты была наполнена до краев и распространяла на меня, – он сделал паузу, а затем его голос снова окреп и стал звонким, – Ты не любишь меня, Пэнс. Твои чувства – лишь последствия укуса вампира-инкуба, которым я являюсь. Укуси я любую другую – она также была бы без ума от меня. – Неправда, – ошарашенно произнесла Пэнси тихим голосом. Было невозможно принять, что любовь и практически одержимость, которую она испытывала к этому мужчине являлась ничем иным как фальшивка. Ненастоящее, пластмассовое, навязанное извне. Но такое сильное… Драко не обратил внимания на ее слова, он закончил разговор. Исповедь, которую он держал в себе все эти годы. Проклятие укуса Киллиана: что одни считали подарком, он же воспринимал как проклятие. Парень отошел на пару шагов, собираясь аппарировать, как Пэнси снова сильно схватила его за руку, впиваясь ногтями в кожу, оставляя кровавые лунки. – Но как же… Амортенция? – ее лицо выражало боль и страдания. Она вся олицетворяла собой человека, потерявшего смысл жизни. Ведь так оно и было, она жила только им, все делала только ради него. Даже гнусные методы амортенции только ради того, чтобы он испытывал к ней тоже самое, что и она… – Пэнс, – уже спокойнее произнес Драко, – на мой организм не действует никакая жидкость, – он специально упустил момент с особенностями, о которых догадалась сегодня Грейнджер, но Паркинсон этого знать не нужно. – Я даже напиться не могу, сколько бы я ни пытался, – затем он глубоко вздохнул и аккуратно убрал руку девушки от себя. – Прости, Пэнс, что открыл тебе глаза на правду. С другой стороны, мы квиты. Ты тоже обманывала меня все это время, подливая Амортенцию. – затем сделал паузу и продолжил. – С правдой жить сложно, но я слишком устал от лжи и фальши. Думаю, тебе будет лучше больше не появляться в отряде. И после этих слов он резко аппарировал в дом к другому человеку, оставляя девушку наедине с рвущимися наружу слезами от потери смысла жизни. Даже последствия смазанной туши не волновали ее сейчас так, как разбитое сердце. Пусть он называл это фальшью – ощущалось это чертовски по-настоящему. *** – Блейз! – заорал Драко по прибытии в дом. Он был весь на нервах, взбешен от разговора с Пэнси, и хоть он знал, что не будет легко – все равно пропустил через себя. Все же она не была ему никем. В какой-то степени он переживал за нее. Но пытаться успокоить ее из-за того, что сам же и бросил – абсурдно. Поэтому он постарался выкинуть из головы личные проблемы и заняться делом. – Блейз! – снова заорал Драко, проходя по комнатам дома друга. В этот дом ему также всегда была открыта аппарация. Было раннее утро, но в столовой друга не было, поэтому Драко направился в спальню и не прогадал. Резким движением толкнув дверь он ввалился в спальню. – Эй! – взвизгнула Дафна и тут же стала натягивать одеяло на грудь. – О, Даф, прошу прощения, – криво ухмыльнулся Драко. Ну само собой, чего бы ему не нежиться в постели со своей девушкой. – Я, конечно, рад тебя видеть, но ты умудрился выбесить меня в первую же секунду встречи, – хмыкнул Забини. – Подожди в гостиной, я сейчас. – Блейз, у тебя две минуты, я не буду ждать, пока Дафна будет помогать тебе уложить утренний стояк. – Драко! – негодующе воскликнула Гринграсс, посылая ему злостный взгляд. Драко лишь снова ухмыльнулся. – Прости, дорогая, какие времена, такие и нравы. Блейз, две минуты! – и вышел за дверь. Да, он бы тоже был не прочь сейчас понежиться со своей девочкой в постели… Но это подождет. У него еще будет много времени на нее, и на ее соблазнительное тело. Драко почувствовал, как ощутил легкий наплыв возбуждения при воспоминаниях о стонущей и выгибающейся Гермионе. Ох, сколько всего еще он хочет сделать с ней… – Рад тебя видеть, Драко, – отвлек его от размышлений Забини, входя в комнату. Они пожали руки, коротко обнялись и сели на кресла напротив друг друга. – Рассказывай, что с тобой, черт побери, произошло. – Как-нибудь на досуге, – отмахнулся Драко. – Но произошло действительно немало. Для начала, что известно о Смите? Жив или мертв? Забини вопросительно выгнул бровь: – Я думал ты с ним разобрался. – Понятно. Узнай, что с ним. Если жив – взять в плен. Больше не было нападения на особняки наших? – Нет, Мэнор последним взяли, – серьезно ответил Забини. – Кстати, как вы убрались оттуда? – внезапно спросил Драко. – В комнату пришел Нотт с Пэнси под руку и сообщил, что на Мэнор нападение. Мы успели убежать через коридоры для слуг. А как ты? – А я и не смог, – хмыкнул Драко, – я был в плену в собственном же замке. – Да ладно? Как тебе удалось сбежать?! – Расскажу на общем собрании, есть интересные новости – помимо тех, что знаете вы из аврората. Тогда сегодня вечером в восемь сбор у Энтони дома. Созови всех, – и встал со стула, – не буду вас отвлекать, у меня тоже есть еще дела. – Окей, ты был уже у Пэнси? Она места себе не находила. И зачем ты это сказал, Блейз? – Был, – коротко ответил Драко, и волна раздражения снова поднялась в его душе. – Ладно, до вечера. Жду всех вовремя. И аппарировал, наконец, к той, что ждала его, и на сердце потихоньку становилось теплее от предвкушения встречи. *** Гермиона не находила себе места. Она была в своей комнате, но на месте усидеть не получалось: ходила из угла в угол. Ничего, прочитанное в книге, не отложилось в памяти ни на йоту. Голова была забита только им: его голосом, так резко и повелительно звучавшим в ее голове, его непреклонностью и якобы заботой о ее безопасности. Что он вообще имел в виду? Неужели он не может сказать своему отряду, что Гермиона на их стороне: тоже хочет свергнуть Лорда? Она не понимала, почему он так жестко с ней общался за завтраком. Ведь ночью был так нежен… Хотя кому она врала? Нежность была до тех пор, пока он держался. Потом же Драко словно сорвался и был достаточно груб: поцелуи жесткие, движения резкие… Но она бы соврала, если бы сказала, что ей не понравилось. На границе нежности и грубости был какой-то особый кайф, и Гермиона честно себе признавалась, что все, что бы он с ней ни делал – уносило ее далеко от реальности. Но все же она задавалась вопросом: кто же настоящий Драко? Тот нежный, что с болью в голосе спрашивал об обливиэйте, или тот, что грубо трахал ее после того, как она расслабилась, доверилась и позволила делать с ней все это? Она даже предложила ему свою кровь. От этого воспоминания ее бросило в жар. Ничто не казалось ей более трепетным, чем получение удовольствия такими разными способами. Она вспомнила, с каким наслаждением он аккуратно высасывал из ее запястья кровь, даже не прикасаясь клыками, одновременно лаская ее там… Ее размышления прервал хлопок трансгрессии, и она тут же выбежала из комнаты по направлению к лестнице. Драко уже поднимался наверх в свою комнату, намереваясь переодеться в домашнюю одежду. Запрокинув голову, он увидел ее: – Соскучилась? – улыбаясь, кинул он ей. Вот он-то соскучился точно. Его не было не более полутора часов, но она не покидала его мысли на ни секунду. – Надеюсь мне когда-нибудь будет позволено выйти из этого дома? – недовольно ответила Гермиона, следуя за ним в его комнату. Она была раздражена, накручена своими мыслями и это состояние сильно ею овладело. Драко открыл шкаф и стал расстегивать рубашку: – Только со мной или когда это будет безопасно. Я уже убедился в том, что тебе нельзя ходить одной, – затем обернулся к ней и добавил, – да и ты, наверно, тоже, – он стянул с себя рубашку, доставая футболку. Но вдруг передумал ее надевать и закрыл шкаф. Подошел к ней и, обняв за талию, притянул к себе, дотрагиваясь большим пальцем до губ. Он уже наклонялся для поцелуя, но Гермиона неожиданно почувствовала запах сладких женских духов, исходивший от парня. – Что это?! – она резко отстраняется от него, сбрасывая с себя мужские руки. – Где ты был?! – воскликнула Гермиона. Догадка, посетившая ее голову, приводит девушку в моментальное бешенство. Чтобы сдержаться, она складывает руки под грудью и выжидающе ждет ответа. – Ходил по делам в отряд. О чем речь? – недоуменно хмурился Драко. Ему за сегодня порядком надоели женские скандалы, и если еще и Гермиона с чего-то решит устроить… Его взгляд неожиданно падает на свою руку, на которой остались кровавые лунки от женских ногтей… Блять. – Как ты мог? – кривится Гермиона в презрительной гримасе от очевидного вранья. Ей не верится, что из ее постели он поспешил к другой женщине. Она следит за его взглядом и тоже замечает следы ногтей на руке. Ее разум затмевает женская обида, а боль в груди поднимается с небывалой силой. Она чувствует себя преданной. Гермиона доверилась ему, а он, не успев выскочить из ее постели… Не отдавая себе отчет в действиях, она замахивается и влепляет Драко смачную пощечину. Красный след на его бледной щеке вырисовывается четко по линии ладони. Драко шумно втягивает в себя воздух. Глаза его наливаются кровью, дёсна над клыками начинают сильно чесаться, олицетворяя желание убить и растерзать на месте: настолько сильно его охватило раздражение, превратившееся в злость. Желваки дергаются на его щеках, но непроницаемая маска остается на лице – он пытается сдержаться. Лишь уголок верхней губы дернулся так, что Гермиона практически не заметила изменений. – Как ты мог, ублюдок! Лживый, никчемный подонок! – сыплет оскорблениями Гермиона. Ей не страшно, адреналин зашкаливает в крови. Их установившееся доверие было слишком шатко, поэтому так легко его было подорвать. – Думал запудрить мне мозги своими чувствами, а сам после секса уже рванул к другой?! Она замахивается второй раз для пощечины, но Драко перехватывает ее руку, и с силой встряхнув ее, отвечает злым, шипящим шепотом, чеканя каждое слово, еле сдерживаясь от злости: – Маленькая злая сука… – цедит Драко. Он чертовски взбешен. – Ты когда-нибудь доиграешься, если не научишься следить за своим ртом. – Свободной рукой он хватает ее за горло и, сжимая, толкает прямо к кровати. – Не умеешь вовремя затыкаться, я научу тебя. Гермиона испуганно широко открывает глаза и начинает отбиваться от Драко свободной рукой. Она бьет его по груди, попадая по лицу, пытается вложить в удар силу, но она в его руках словно тряпичная кукла, и Гермиона чувствует себя совершенно беспомощной. Малфой швыряет Гермиону на кровать, заклинанием привязывает ей руки над головой и демонстративно начинает расстегивать пряжку ремня на брюках. Гермиона брыкается ногами, пытается вырвать руки из волшебных пут, но все бесполезно. – Ты не посмеешь! – выкрикнула Гермиона, хотя сама даже не знала, что имела в виду. Не посмеет что? Сделать с ней что-то плохое? Но разве он уже не сделал?! Драко зол. Чертовски зол на нее и намерен проучить. Он порвал с Пэнси сразу же, потому что ему никто не нужен, кроме нее, Гермионы. Но он не успел вернуться, как Грейнджер, словно дикая кошка, набросилась на него. И за что? Даже не уточнив? Ну уж нет. Он не позволит ей так себя вести. Драко молчит и зло щурится. Он забирается на кровать рядом с ней и, подтягивая ее выше на подушки, садится прямо около ее лица. Она крутит головой, продолжает дрыгать ногами, ей становится страшно, потому что она чувствует свою беспомощность, ей не верится, что она действительно так попалась. Глаза начинает жечь от подступающих слез бессилия. – Ты не разобралась в ситуации, – говорит Драко и расстегивает пуговицу на штанах, – ведешь себя как сумасшедшая, – расстегивает молнию и приспускает их вместе с боксерами. – Не можешь сама следить за своим ртом, я послежу за ним сам. Он грубо надавливает руками на щеки Гермионы, заставляя ее открыть рот и приставляет член к ее губам. Гермиона извивается, слезы хлынули из ее глаз, она мотает головой в стороны, желая избежать этого унижения. – Нет, пожалуйста! – с трудом выговаривает Гермиона. Пелена слез заволокла глаза, и она больше не видит его четко. Она пытается закрыть рот, стиснуть челюсть, но Драко держит мертвой хваткой. – Что, милая, теперь ты хочешь держать ротик закрытым? – самодовольным тоном и с улыбкой произносит Драко. Он отодвигается от нее и Гермиона чувствует, как он накрывает ее своим телом и горячо целует в губы, ослабив хватку на щеках. – Ты же не глупая девочка, – шепчет ей прямо в губы Драко, – так и не веди себя глупо. Он задирает ей платье, стягивает трусики, коленом раздвигает ей ноги и, облизав палец, сразу толкает в нее, разрабатывая. Он спешил домой с мыслями о ней, стонущей под ним, и сейчас Драко не собирался себе в этом отказывать. Он не развязывает ей руки, Гермиона чувствует, как палец заменяет мокрая головка члена и Драко толкается в нее, не делая грубых движений. Первый толчок. Драко резко срывает платье с плеч, оголяя грудь. Второй толчок. Глубокий поцелуй, опьяняющий, язык по-хозяйски рыскает во рту. Ее все еще потрясывает от пережитых эмоций, она не может расслабиться, не верит, что это происходит наяву. И вдруг резкий третий толчок, она издает стон, Драко входит до конца, одновременно произнося: – Легилименс. Гермиона видит перед собой… Пэнси Паркинсон. Драко пытается уйти, но она хватает его за предплечье в попытке остановить… – Между нами все кончено, – говорит Драко… Гермиона выныривает из показанных воспоминаний, и волна облегчения накрывает ее, позволяя удовольствию прорваться в ее тело. Драко набирает скорость в ней, вбивается все быстрее, размашисто, на всю длину, и Гермиона не сдерживает стоны. – Ну и как ты будешь теперь расплачиваться за свою неоправданную вспыльчивость? – шепчет он ей прямо в губы, видя, как состояние Гермионы резко изменилось после увиденного. Она расслабляется и начинает отдаваться заданному им ритму, позволяя каждому стону вырываться со звуком. – В следующий раз я доведу дело до конца, – шепчет ей Драко и произносит Фините, позволяя Гермионе обнять Драко за шею и притянуть ближе к себе. Ей не до ответов, ей хорошо. Он ее. Он полностью её. Нет никого другого, есть только они. Он и она. И она не ошиблась, доверившись ему однажды. *** Гермиона лежит у Драко на плече, а он играет с ее каштановым локоном, наслаждаясь мягкостью длинных волос. Малфой хмыкнул своим мыслям. – Сегодня у тебя получилось отвертеться от орального секса. Но я все равно жду от тебя инициативы, – его голос звучит довольно, самоуверенно, и даже… О, боги, повелительно. От такого голоса Гермиона чувствует, как превращается в лужицу. Ей стыдно за то, как она повела себя. Она прячет лицо у него на груди и отвечает: – Мне это… Мне страшно. Драко молчит, но Гермиона чувствует, как он замер в ожидании пояснений. – В день, когда Нотт забрал меня, он… Он сказал, что я должна была сделать это ему за то, что спас от тебя, – ей так сложно дались эти слова. Она понимала, что нет ничего плохого в подобных действиях в постели между любящими людьми. Но как сложно было принять это после случившегося и переступить черту. Драко немного отодвигается, чтобы видеть ее лицо. – Ну, хочешь, обливиэйт? – он предлагает это в полушутливом тоне, явно позволяя Гермионе самой расценить это как она захочет: шутка или предложение. – И вообще, почему ты отказалась вчера, когда я тебе предложил стереть память о тех событиях? Она тяжело вздыхает и качает головой: – Ты же сам знаешь. Потому что я хочу помнить все, через что я прошла, – ее голос становится тише. – Ради чего я все это делаю. Ради чего живу... Если стереть хоть часть воспоминаний – это буду уже не я, – уверенно ответила Гермиона, а затем немного нахмурилась и спросила. – А почему ты не сделал этого? Ведь ты бы мог… заполучить меня намного раньше, если бы стер мне память о… Нотте. Драко молчит. Она слышит его тяжелый вздох, а затем отвечает: – Из-за измененных воспоминаний и стираемых событий меня постоянно окружают не живые люди, не целостные личности, а марионетки, которыми я и управляю, словно кукольник в театре. Я живу во лжи и фальши. И я устал, – он целует ее в макушку и продолжает. – А ты – живая. И я хочу, чтобы ты такой и оставалась. Твои воспоминания делают тебя живой. Той, кто ты есть. И это то, что я ценю, - Драко притягивает Гермиону к себе и она снова кладет голову ему на плечо. Воцарилось молчание. Но не тягостное, от которого неловко, а молчание взаимопонимания. Когда две души чувствуют единение, находясь в немом контакте. Драко играет с ее локоном, а Гермиона водит пальчиком по его обнаженной груди. Их идиллию прерывает серебристая лошадь, возникшая из ниоткуда, осветив комнату белым светом. Патронус Джинни. Гермиона тянется за палочкой, что лежала на тумбочке и, взмахнув ею, позволяет патронусу говорить.