Темное пророчество

Расслабленно откинувшись на спинку стула, Гермиона не спеша потягивала горячий кофе с молоком. Сейчас этот напиток ей казался очень вкусным, а проникающие оранжевые лучи заходящего солнца – ласковыми. Впрочем, как еще могла себя чувствовать удовлетворенная женщина? Она мельком взглянула на Драко из-под опущенных ресниц. Он был одет в стандартную классику, но как же чертовски она ему шла! Небрежно расстегнутые две верхние пуговки, закатанные рукава до локтя, расслабленная поза… Гермиона прикусила губу, поймав себя на том, что любуется сидящим напротив мужчиной. И как она раньше не задумалась о том, что до нее у него кто-то был? Сама Пэнси… Вспомнив темноволосую красотку, Гермиона снова ощутила неприятный укол ревности. Раньше она такого за собой не замечала. Надо же, как меняют натуру чувства к другому человеку. Или, может, раскрывают потаенные черты характера? Драко сделал глоток огневиски и, поймав ее взгляд, криво усмехнулся. Ему льстило то, что он видел. Он был достаточно проницательным, чтобы без легилименции понять, как к нему относится Гермиона. Расслабленная, довольная, легкая улыбка, которую она даже не замечала, не сходила с ее лица. После бурной ссоры и сумасшедшего секса день пролетел незаметно. Патронус Джинни сообщил, что у нее есть новости и им нужно встретиться завтра днем. Она назвала место в лесу в неизвестной части Англии, поэтому им придется добираться туда пешком. Но это завтра… А сегодня у Драко еще были дела и один вопрос, который его беспокоил. – Тебе нужно переодеться, – сказал Драко, поднимаясь. – Нам нужно кое-куда сходить. Гермиона удивленно воззрилась на Драко: – Куда? – Похоже, твоя палочка сгорела в пожаре. Тебе нужна новая, – на последних словах Драко уже подходил к лестнице и, обернувшись, через плечо сказал, – К Олливандеру. Гермиона сначала обрадовалась его словам, но затем закусила нижнюю губу от осознания того, что в его словах мельком возникло напоминание о ее штабе… Том самом, на который напал Драко со своим отрядом. Воспоминания о потерях, кардинально изменивших ее жизнь, о событиях, последовавших за этим, отозвались гулкой болью в груди. Но, как бы то ни было, они оба решили оставить это в прошлом. Ведь то, что возникло между ними – значило намного больше, чем все их прошлое. Прошлое, которое не изменить. Гермиона понимала, что дорожит им. Необъяснимые чувства при одном лишь взгляде на этого мужчину накрывали с головой. Безумие – носить вражду в сердце, распаляя ее, когда сердце требует выхода совершенно других чувств. Сейчас же они вместе, он думает о ее безопасности, и эта мысль греет душу. Понимание, что она ему нужна также, как и он ей. Тряхнув головой, Гермиона глубоко вздохнула и шагнула к лестнице – нужно переодеться в выходное платье, потому что дома она носила лишь легкую сорочку. Гермиона вновь оставляет все плохие мысли в прошлом, позволяя светлым чувствам владеть ее душой. *** Время близилось к вечеру, на улице становилось темнее с каждой минутой, но в Косом переулке народу было все также много. Узкая улочка была заполнена волшебниками и волшебницами, сложно было пройти совершенно незамеченными, либо же не столкнуться случайно с кем-то локтями. Драко держал ее крепко за руку и вел за собой, а Гермиона шла с низко натянутым капюшоном мантии так, чтобы ее лица не было видно. Подобная вылазка в общественное место была крайне опасным мероприятием, в первую очередь потому, что здесь ведут слежку члены Ополчения, а Гермиону наверняка все ищут. Она вдруг задумалась, жив ли Бьёрн? Ей стало даже немного жаль его. Ведь в какой-то степени он не желал ей зла. Но затем вспомнила какая жестокость является нормой в его племени и жалость, что так неожиданно появилась в сердце, тут же угасла. Драко шел уверенной прямой походкой, не скрывая своего лица. Ему бояться было нечего. Даже если кого-то встретит, он точно знал, что ответит, но дойдя до лавки Олливандера, Драко сначала пропустил вперед Гермиону, а затем, спустя несколько мгновений, осмотревшись и убедившись, что за ним никто не следит, вошел в магазин. – Мисс…? – не зная, как обратиться к девушке, стоящей в капюшоне, протянул Оливандер. – Мистер Малфой, – удивленно произнес старик за стойкой, – добрый вечер. Чем могу быть полезен? – Моей спутнице нужна новая палочка, – без предисловий жестко ответил Драко. Олливандер вновь перевел взгляд на Гермиону. – А что произошло с прошлой? – Вряд ли вас это касается, – ответил Драко, снимая капюшон с головы Гермионы. Она тут же посмотрела на хозяина лавки и робко улыбнулась. Она помнила этого старика и момент, как он подобрал ей первую палочку. Удивительно, но тогда он угадал волшебный инструмент с первого раза! Она перевела взгляд на Драко и немного нахмурилась: его лицо выражало жесткость и непреклонность. К чему такая грубость? Старик ведь не опасен. Хозяин магазина широко раскрыл глаза в изумлении. Он никак не ожидал увидеть в этой девушке, скрытой под мантией, Гермиону Грейнджер. Но его охватило еще большее удивление от осознания того факта, что Драко Малфой и Гермиона Грейнджер пришли сюда вместе. В его понимании, да и в понимании любого здравомыслящего человека, знающего про политическую обстановку и основные фигуры военного действия, ситуация выходила за рамки логики: член Ополчения и представитель приближенной свиты самого Темного Лорда пришли вместе в его магазин с целью приобрести… Оружие члену Ополчения? Увидев ошеломлённый взгляд на лице Олливандера, Драко подошел ближе к прилавку и, по-хозяйски положив локоть на стойку, лениво, но со стальной ноткой в голосе, протянул: – Не советую что-либо анализировать. Просто предоставьте мисс Грейнджер достойную альтернативу ее бывшей палочке. Олливандер коротко кивнул и, улыбнувшись девушке, скрылся в длинных стеллажах магазина, полностью заполненных узкими коробками. – Зачем ты так грубо? – перевела взгляд Гермиона на Драко. – Потому что могу, – ответил он, разворачиваясь к ней и опираясь спиной на стойку. – Он бы еще кучу ненужных вопросов задал, я их знаю: проявишь дружелюбие и не остановятся. А у меня нет времени играть в вежливость. – Драко взглянул на наручные часы. – Через час мне нужно на встречу с отрядом. – Снова? – недоуменно переспросила Гермиона, но ей не удалось услышать ответ, так как хозяин магазина уже возвращался обратно с двумя узкими коробочками. – Вот, мисс Грейнджер! – сказал Олливандер, ставя палочки на стойку. – Попробуйте сначала эту… – он аккуратно открыл крышку, достал оттуда волшебную палочку и протянул ей, – из древесины виноградной лозы, 10 ¾ дюймов в длину, а сердцевина – волос единорога, – он поймал удивленный взгляд девушки и добавил, – да-да, мисс Грейнджер, я помню, что у вас была палочка с сердечной жилой дракона, но… Все же попробуйте, – он мельком взглянул на Малфоя, который прищурено наблюдал за ним, и выжидающе уставился на Гермиону. – Я думаю, сейчас она должна вам подойти. Гермиона закусила уголок нижней губы и взяла из рук хозяина магазина палочку. Ее охватил трепет и предвкушение, она так долго была без собственной палочки, что уже забыла, каково это – когда твоя магия легко и плавно скользит сквозь проводник, реализуя заклинания в полную силу. – Спасибо, мистер Олливандер, – тепло улыбнулась ему Гермиона. Она взмахнула палочкой, и та тут же отозвалась легким дуновением ветерка. Приятная вибрация прошлась по руке от кисти до плеча, и Гермионе даже показалось, что она ощутила тепло и покалывание в ладони. Палочка признала свою хозяйку. – Идеально, – почти благоговейным шепотом произнесла Гермиона. Она так соскучилась по этому ощущению! Казалось, ее улыбка и искренняя радость были почти осязаемы, и Драко даже не заметил, как его собственные губы изогнулись в довольной улыбке. Гермиона повернулась к нему и он каким-то шестым чувством понял, что она собиралась его обнять, поэтому он выставил руку вперед, остановив ее, на что она удивленно застыла. Драко достал палочку из кармана и, резко вычертив в воздухе руну, заклинание которой он мог уже произносить невербально из-за частого использования, направил на Олливандера: – Обливиэйт, – произнес он. Глаза старика вмиг превратились в стеклянные, он замер, неотрывно смотря прямо перед собой. – Твой день прошел как обычно. Последние полчаса ты подготавливал магазин к закрытию и к тебе никто не приходил. На душе Гермионы сразу возник дрянной осадок… Такой гадкий привкус лжи, который всегда появлялся при озвучивании данного заклятия. Она вообще не любила Обливиэйт. После того, как Гермиона стерла память своим родителям о себе оно вызывало в ней тошноту и отторжение. Ей хотелось остановить Драко, сказать, что не нужно стирать память, Олливандер хороший человек, он никому не расскажет! Но объективно Гермиона понимала, что в их ситуации лучше замести следы, ведь ни в чем нельзя быть уверенным. Гермиона снова натянула капюшон мантии, и они вышли из магазина, сразу же аппарировав обратно домой, в холл их дома. По прибытии Драко тут же развернулся к лестнице, ведущей на второй этаж, но голос Гермионы его остановил. – Ты ведь уже встречался с членами отряда, – задумчиво сказала Гермиона, вспомнив, что он оставил неотвеченным ее вопрос. – Зачем снова? – Я виделся только с Пэнси и Блейзом. Общее собрание будет сегодня в восемь у Энтони, – просто ответил Драко и стал подниматься по лестнице. Гермиона проводила его взглядом, прошла к дивану, не спеша расстегнула мантию и бросила ее на спинку дивана. Она задумалась, ей снова придется оставаться здесь одной? Но почему он не берет ее с собой? У них одна цель. – Возьми меня с собой! – крикнула она ему так, чтобы он наверняка услышал. – Я уже отвечал тебе на это и повторю еще раз, – Драко уже спускался обратно по лестнице вниз, по пути застегивая черную рубашку. – Еще не время. – Почему ты скрываешь меня? – Гермиона специально отвернулась, чтобы не смотреть на него. По ее лицу пробежала тень беспокойства, ей вдруг пришла в голову мысль, что он скрывает ее от своего отряда, потому что не хочет говорить никому, что они вместе. Ведь это жизнь Гермионы кардинально изменилась, не его… Она прошла к столу и взяла бутылку огневиски, которую с утра пил Драко. Грейнджер не любила этот напиток, но почему-то сейчас ей хотелось расслабить свой ум и отпустить беспокоящие мысли. Она прошла к шкафчикам, достала стакан и плеснула в него немного алкоголя. Драко спустился со второго этажа и, остановившись у дивана, молча наблюдал за ее действиями. Каким-то образом он ощущал, что ее что-то беспокоит, и не нужно было быть спецом в прорицаниях, чтобы понять – она хочет, чтобы Драко рассказал о ней своему отряду. Связано ли это как-то с Пэнси? Драко не планировал больше с ней пересекаться. Про себя он усмехнулся ревности Гермионы, он и подумать не мог, что она такая… Такая же, как он. Стоит ли ей говорить правду о том, почему именно он не берет ее с собой? Или стоит умолчать… Она не Пэнси – он не хотел ее отталкивать. С другой стороны, он не хочет, чтобы она о чем-то переживала и лишнего себе надумывала. Да, она умная девочка, должна понять. – Просто еще не время, – повторил Драко. – Сейчас тебя не примут правильно, – аккуратно подбирая слова, добавил он. Гермиона резко развернулась к нему, опершись на стол поясницей. – Разве ты не можешь им сказать, как правильно нужно меня принять? – ее голос звучал несколько резче, чем ей хотелось бы. Она сделала глоток обжигающего огневиски, не отводя взгляд от Драко. Ей нужна была правда, конкретика, причина почему он ее скрывает. Ленивой походкой Драко подошел к ней и поставил руки по обе стороны от нее на стол, оказавшись очень близко к ее лицу. На его губах играла еле заметная кривая ухмылка, но взгляд – сама серьезность. Его глаза быстро осматривали каждый дюйм ее лица, и Гермиону от такого пристального осмотра немного бросило в жар. Или это от алкоголя? Она быстро пьянела и чувствовала, что пара глотков уже ударили в голову. Драко остановился на ее глазах, словно поймав в сети, и сказал: – Потому что я их командир и требую подчинения на работе, но не в личном отношении и восприятии других людей, – он сделал паузу, позволяя ей осмыслить сказанное. – Я заработал свой авторитет не только как руководитель, но и как лидер. Я не ограничиваю их личные суждения и предпочтения, и это возвращается мне их доверием, – закончил Драко и легко коснулся губами ее губ, скользнул языком по нижней, ощущая терпкий вкус огневиски. По телу Гермионы пробежала мелкая дрожь от близости Малфоя, от его развратного действия вкупе с серьезным разговором. Как у него это получалось? Оставаться серьезным и делать такие… Будоражащие фантазию вещи. Но она не была настроена так просто сдаться. О, да, она понимала! Вот только Гермиону это не устраивало. Она облизнула губы, чуть закусив нижнюю, и немного подалась назад. Она не собиралась отступать, тем более после того, как увидела, что Драко состоял в отношениях с Паркинсон, а она даже не знала об этом. Между ними произошло все так… Необъяснимо, само собой, что она и не задавалась вопросом о личной жизни Драко до нее. И сейчас, являясь неотъемлемой частью его жизни, она хотела ею и остаться во всех сферах. – Мне не нужна их любовь или симпатия, Драко, – ответила Гермиона. – Но как бы то ни было, я сейчас на твоей стороне, а следовательно, на стороне твоего отряда и, как минимум, для победы в войне мне необходимо быть в курсе событий. И будет лучше, если ты введешь меня в курс дела сейчас, и они будут воспринимать меня соответственно. – Гермиона сделала паузу и выдала вопрос, что крутился у нее в голове, который мучил ее и не давал покоя. Вопрос, который она прятала в глубине своего мозга, но наконец решилась высказать. – Или ты не хочешь рассказывать о том, что между нами что-то есть? – Гермиона вдруг вспомнила разговор с Джинни, в процессе которого, как оказалось, она сама себе призналась в чувствах к Малфою. – Кто я тебе? Драко резко подхватил Гермиону под ягодицы и усадил на стол, широко развел ее ноги и прижался пахом, запуская руку в волосы. Гермиона коротко вскрикнула и пролила немного огневиски на пол, пытаясь ухватиться за плечи парня, чтоб сохранить равновесие. – Ты для меня – всё, – смотря прямо ей в глаза произнес Драко. – Но пока мы не свергнем Темного Лорда, я не смогу тебя представить своему отряду никак, кроме как своей рабыней. Сначала Гермиона замерла в изумлении от откровенного признания, но спустя мгновение широко открыла глаза и лицо ее исказила гримаса презрения: – Что?! – воскликнула она, отталкивая Драко от себя. – Я тебе не рабыня! Драко позволил себя оттолкнуть, и губы его исказила улыбка с едва заметными признаками горечи. Он предполагал подобную реакцию, поэтому тянул с этим разговором, но несмотря на это, волна раздражения начала подниматься в нем. Почему Гермиона всегда так быстро выводит его из себя? С пол щелчка. Всего одной фразой. Одной эмоцией… Как заводит, так и выводит. Он шумно втянул в себя воздух, стараясь не позволять себе раздражаться. Гермиона же почувствовала себя до глубины души оскорбленной, и даже его первая реплика не затмила унизительной сути его последних слов. Она хмуро смотрела на него и ждала объяснений. Это звучало как неудачная шутка, ведь он прекрасно знает, что она лучше умрет, чем будет рабыней, тем более ему! – Да, ты не рабыня мне, – уже жестче ответил Драко. – Но мы не в том положении сейчас, чтобы можно было всем рассказать, что ты моя… Женщина. – И до какого момента ты собирался держать это в секрете? А вместе с этим и меня в этом доме? Пока не погибнет Лорд? – она резко поставила стакан на стол и эмоционально всплеснула руками. – А если у нас не получится? Что, если план провалится? По твоему плану я сгнить должна в этом доме с заколоченными окнами?! Она не могла поверить, это было просто абсурдно. Драко резко подался вперед, жестко схватил ее за подбородок и сказал, смотря прямо в глаза: – Ты грязнокровка, Гермиона! – процедил он сквозь плотно сжатые челюсти. – И если мне плевать на это потому, что я делаю то, что хочу, то другие так просто не закроют на это глаза. Нужно уметь подстраиваться под обстоятельства – это именно то, о чем я тебе говорил уже не раз! Узнай сейчас кто-то из окружения Лорда, что я ношусь с грязнокровкой как с самым ценным, что у меня есть в жизни, как думаешь, сколько мы проживем? – он замолчал, позволяя Гермионе осмыслить сказанное, и, не дожидаясь от нее ответа, продолжил. – Будь хитрее, умей ждать. Я ждал два года. И я готов еще подождать. Гермиона застыла от его внезапно жесткой реакции. Ее лицо выражало смешанный спектр эмоций недоумения, затем понимания, расстройства, негодования и в конце… Досада. Вмиг негодование растворилось, оставив место только разочарованию. Она молчала. Драко видел, что она осознала, ей сложно принять, но она понимала… Видя боль, что она испытывала, ему самому стало тошно от того, что все так происходит. Он привык подстраиваться, везде искать выгоду, быть на несколько шагов впереди тех, с кем воевал, но она – не такая. Она искренняя. Что-то снова всколыхнулось в душе Драко, он ощутил легкий укор совести из-за своей жесткости, и переведя руку ей на щечку, нежно погладил. Драко глубоко вздохнул… Мерлин, пусть это не обернется мне боком. – Я возьму тебя в отряд, но при условии, что сыграешь свою роль как положено. Дашь мне слово, что не позволишь кому-либо догадаться о том, что… – он закусил губу. Тяжело давались слова, когда они настолько полны искренности. А вот врать он мог легко и отменно. – О том, что ты для меня больше, чем рабыня. – Роль рабыни? – уточнила Гермиона таким тоном, будто грязь выплюнула. – Да, роль моей рабыни, – выделил Драко слово и грубо прижался к ее губам, сразу углубляя поцелуй, словно доказывая, что это даже не роль… Доказывая ей самой, что он и так имеет над ней власть, даже большую, чем обычно имеет хозяин над рабыней. Драко же владел не только ее телом, но и душой… Как и она его. И оба это знали. Драко оторвался от нее и произнес: – Если ты готова играть по правилам моего мира, тогда я смогу взять тебя в отряд. Сыграешь так, что ты смирилась со своей участью и готова помогать мне, своему хозяину. Гермиона слушала Драко и не верила собственным ушам. Она продолжала сильно хмуриться и между бровями залегла глубокая межбровная складка, а глаза источали разочарование, смешанное с пониманием. Она раздумывала. Не согласись она сейчас, придется жить в этом богом забытом месте неизвестно сколько, оставаясь в тени происходящих событий. И всю информацию получать только от Драко. Да и быть здесь… Часто без него. Он постоянно будет уходить, а она как верная собачонка ждать? Торчать здесь – поистине ужасающе, света белого не видеть. При этом, если она просто сыграет свою роль, то сможет спокойно выходить и быть в курсе событий, оставаясь всегда рядом с ним. Рядом с ним… О, боги, кого она обманывала? Для нее стало чертовски важно быть рядом с ним. Чувства к нему стали настолько сильны, что она боялась сама себе признаться – они играли большую роль в принятии решения, чем рациональность. Гермиона отвернулась от Драко и посмотрела в пол. Сложно было выговорить это. Чертовски сложно. – Я согласна. Гермиона почувствовала, как мужская ладонь, которая нежно поглаживала ее скулу, приподняла лицо, и взгляд темных серых глаз, чуть прищуренных, в очередной раз показался ей невыносимо родным и любимым. – Умница, – с каким-то облегчением в голосе сказал Драко и легко поцеловал ее в губы, затем отстранился и посмотрел на часы. – Тогда… Нам уже пора. – он протянул ей руку, и Гермиона, все еще хмурясь, вложила свою руку в его ладонь. *** Они появились в доме Энтони уже в начале девятого. Драко специально чуть припоздал, чтобы весь отряд уже собрался – он приучил всех к пунктуальности – так не было риска, что они могли пересечься с Гермионой раньше времени. Драко планировал рассказать о ней после вступительной речи. Он привел ее в одну из комнат и сказал: – Жди здесь, я приду за тобой чуть позже. Гермиону била дрожь от волнения. Она находилась в неизвестном месте, по сути, в стане врага, и только Драко был ей знакомым и тем, кому она доверяла. Ничего другого не оставалось, кроме как довериться и… Делать так, как он сказал. Гермионе было не свойственно послушание, она привыкла руководствоваться собственной головой, но также ясно понимая, что сейчас не та ситуация, она коротко кивнула и села на кресло покорно ждать. Драко вошел в большое помещение – по всей видимости, обеденная – держа рюкзак на одном плече. В середине комнаты стоял большой стол, а вокруг него уже собрались все члены его отряда. Он мельком окинул взглядом присутствующих, к своему неудовольствию отметив, что Пэнси все-таки пришла и заняла свое обычное место – слева от его собственного. Внутри кольнуло тонкое ощущение предчувствия чего-то нехорошего. Она смотрела на него хмуро и даже не пыталась скрыть своего недовольства. Интересно, она уже успела всем рассказать об их разрыве? – Драко, дружище, – радостно произнес Энтони, вставая из-за стола и, пожав руку командиру, обнял и похлопал того по спине. – Я знал, что ты вернешься. – Мы рады, что ты в порядке, – добавила Трейси со своего места, доброжелательно улыбнувшись. – Малфой, – коротко поприветствовал Крэбб, также пожимая руку Драко, после Энтони. – Честно, я уж было думал ты сдох! – в шутливом тоне сказал Тео, и тоже пожал руку командиру, ничем не выдавая своих истинных чувств. – Меня не так просто убить, – Малфой криво ухмыльнулся, всем своим видом показывая уверенность, и прошел к своему месту во главе стола. – Ну а прежде чем приступить, – сказал Драко, – я хочу задать вопрос. Почему ты здесь, Пэнси? Волна дружелюбия и радости от прибытия командира вмиг испарилась, и все молча и в недоумении уставились на Драко, а Паркинсон демонстративно приподняла бровь и сказала: – Я состою в этом отряде, это моя работа, Драко. Не вижу причин мне здесь не быть. Драко склонил голову на бок и прищурился. Его взгляд не выражал ничего хорошего, и по одному его настрою впору съежиться, но Пэнси лишь отвела взгляд. Он вызывал в ней благоговейный трепет, особенно когда злился, но от этого у Паркинсон лишь сильнее подкашивались коленки. – А в чем дело, Драко? – внезапно подал голос Блейз. Драко поставил локоть на стол и задумчиво потер подбородок. Он раздумывал, насколько теперь, после их разрыва, безопасно оставлять Пэнси в его отряде. Она явно обижена, оскорблена, но раз она здесь – значит считает, что не все потеряно. И когда она увидит Грейнджер… Воображение и просчитывание ходов рисовало не самую идеальную картину развития событий. Но просто взять и выставить Пэнси сейчас за дверь равносильно скандалу, а он не был готов сейчас терять время, слишком много важных вопросов нужно обсудить. В любом случае, подумал он, угомонить внезапно разбушевавшуюся женщину он сможет в любой момент. Если вдруг что-то пойдет не так. – Все нормально, Блейз, просто я думал, что Пэнси сегодня не будет, она что-то говорила о делах, когда мы виделись, – ответил Драко Блейзу, не сводя глаз с Паркинсон, а она лишь немного прищурилась и, сдерживая довольную улыбку, закусила нижнюю губу. Отчего-то настроение ее вмиг улучшилось. – Так, ну что, приступим, – повернулся к отряду Драко. – Расскажи сначала, что с тобой произошло и где ты был, – остановил его Тео. – Мы прочесывали местность в районе Мэнора чуть ли не каждый день, но ничего путного не находили: убитые егеря, горы трупов на кольях, виселицы. Как ты выжил вообще? Все с вниманием смотрели на Драко и ждали подробного рассказа, что с ним произошло. Он достал флаконы с воспоминаниями всех присутствующих из рюкзака, расставляя на столе и не спеша начал говорить: – При нападении на Мэнор меня схватили берберы… – Твою мать, я говорил, что Драко в плену! – вставил Блейз с явными нотками беспокойства и недовольства. – Как это вообще произошло? – спросила Дафна. – Ты же… Ты же такой сильный! Ну, ты понял. Почему тебе не удалось сбежать? – На меня напало трое берберов, – сказал Драко, упуская подробности о том, что если бы он не гнался за рабыней, то сам вполне бы мог улизнуть. – Не переживай, я быстро от них сбежал, – ухмыльнулся Драко. – Но следом угодил в плен в собственном замке. – Да ты везунчик, – подначил Тео. Он вальяжно раскинулся на стуле, как обычно это делал, и его вид ни на йоту не выказывал его истинного ощущения. Он был взбешен и зол… Малфой вернулся, здоров и невредим… Но сейчас Тео как никогда готов и в предвкушении того, что кроется во флаконах, которые Драко выставил на стол. Он не знал, но догадывался, что там что-то такое, что может затмить даже две палочки Драко Малфоя. – Ты еще сомневаешься, – самодовольно ответил Драко. – В Мэноре я пробыл неделю и вот уж не знаю смог бы сам сбежать из лап Ополченцев или нет, но мне помогли. И эти две недели не прошли зря: есть важные сведения по нашему общему делу. Драко поднялся и, взяв первый флакон, достал оттуда светящуюся нить, направив на висок Пэнси. Затем тоже самое он проделал с каждым членом отряда. Все продолжали тихо сидеть, ожидая дальнейших указаний Драко, лишь Тео, казалось, потерял покой и чувствовал себя не в своей тарелке. Он вдруг резко поднялся со своего места. – Мне нужно выйти, – бросил Нотт в никуда и поспешил к двери, но голос Драко его остановил аккурат, когда тот уже схватился за ручку. – Тео, – он изогнул бровь, – мы обсуждали, что во время собраний никуда не выходим. Пару минут и каждый сможет заняться своими делами. По глазам Тео было видно насколько неприятно ему было это слышать, а еще больше злила необходимость подчиниться, но он легко пожал плечами и вернулся обратно за стол. – Блейз, – позвал Драко. – Доложи обстановку, что произошло за то время, пока меня не было? – Ну вообще-то докладывать должен не я, – ответил Забини. – Джагсон назначил Тео твоим заместителем, пусть он и расскажет, – пожал плечами парень. Драко на мгновение застыл, посмотрел на Тео и взгляды их снова встретились. Непонятно откуда, но между ними словно неосязаемая волна неприязни пробежала, хотя открыто никто ничего не высказал. Драко заметил необычный блеск в глазах у Тео и нахмурился. Но может, он просто раньше не обращал внимания… – Ну что ж, Тео, докладывай, – Малфой сложил руки в замок и положил их на стол. – Поступили сведения, что Ополчение рыщет в поисках замка Лестренджей, – немного странным голосом сказал Тео. – Да, и скоро его найдет, – подтвердил Драко. – Откуда знаешь? – спросил Блейз. – Я сам этому поспособствовал, – просто ответил Драко. – Нам остается дождаться, когда Ополчение выступит на замок. Пусть они сами провернут эту операцию – все равно никакого толка не будет для них. А для нас, наконец, свершится то, чего мы так долго добивались. Лорд должен будет покинуть защищенный замок. Пока что неизвестно на какой стадии Ополчение, но я думаю, что мы найдем способ быть в курсе. Кстати, Блейз, – обратился Драко к Забини, – что насчет Смита? – Его было несложно найти, – ухмыльнулся мулат. – Пока что сидит в моем особняке. Что-то верещал про то, что он больше с нами не работает и он выполнил свою часть сделки… – скривился он, показывая, что Смит нес какую-то чушь. – Да, – Драко хохотнул, – я как знал, что он может еще понадобиться… Хотя, откровенно говоря, я рассчитывал, что его свои же и замочат, – задумчиво добавил он. – Но! Это даже к лучшему. Займусь им тогда позже. По поводу ваших ролей - в действии ничего не меняется, – Драко мельком взглянул на Пэнси, которая не отводила все это время от него взгляда. И если изначально вид у нее был хмурый и недовольный, то сейчас она вновь сидела довольная и радостная. – Если это все, Драко, – сказал Энтони, – предлагаю закатить сегодня вечеринку у меня. Твое возвращение надо отметить! Драко широко улыбнулся и ответил: – Да, по-любому. Но для вас у меня есть еще одна новость… Моя новая рабыня обладает определенными сведениями об Ополчении и поделится с нами. Так мы сможем узнать слабые стороны противника и лучше подготовиться, – сказав это, Драко встал из-за стола и направился к двери, скрывшись за ней. Спустя некоторое время он вернулся, а следом за ним вошла Гермиона. – Да ладно? – не поверив воскликнул Блейз. – Как ты заставил ее? – Ты сомневаешься, что у меня есть методы? – его кривая ухмылка выглядела столь убедительно, что практически отпали дополнительные вопросы, но затем Драко добавил, – не так сложно заставить человека делать то, что мне нужно. Особенно, если это слабая женщина. Гермиона стояла с высоко поднятой головой. Все члены отряда тут же обернулись к ней и ее бросило в жар от такого количества колких взглядов с явно неприкрытым презрением и… ненавистью. Гермиона прошлась по лицам всех присутствующих, отметила мерзкого Нотта, при взгляде на которого волна ненависти поднялась внутри ее существа, но она быстро перевела взгляд и увидела чуть ли не перекошенное от злобы лицо Пэнси Паркинсон. В глазах – искреннее желание убить, и если бы можно было убивать взглядом – от Гермионы осталась бы лишь горстка пепла. Пэнси не была дурой, и не обратить внимания на то, как Малфой по-хозяйски положил свою ладонь ей на талию, тоже не могла. Пэнси посмотрела Гермионе в лицо и… Не увидела в ней ту покорную рабыню, о которой рассказал Драко. Она видела соперницу. Гермиона смело поймала ее взгляд в ответ, и, вместо того, чтобы отвести взгляд или опустить глаза в пол как полагается покорной рабыне, высоко задрала носик и самодовольно криво усмехнулась. Чувствуя ладонь Драко у себя на талии, что ведет ее к свободному стулу, она чувствовала себя победительницей. «Между нами все кончено» – вспомнила Гермиона фразу Драко и тепло триумфа разлилось в ее душе. Ведь Драко ее. Между ними словно произошел диалог: без слов, без звуков – лишь взглядами. Убийственными, сравнимыми лишь с Авадой Кедаврой. Между женщинами-соперницами... Одна чувствовала себя оскорбленной, униженной, злой, но не сдавшейся, а другая – победительницей. Грейнджер очень любила осознание собственного превосходства в чем бы то ни было. Будь это знания, или… Любовь. – Какие люди! – первым нарушил тишину Нотт, смотря на Гермиону похотливо-презрительным взглядом, – скучала по мне, дорогая? – затем обратившись к Драко, продолжил, – согласись, Малфой, в ней охренительно. Хотя… Мне повезло больше, ведь ее целка досталась мне. Гермиона тут же бросила на Тео гневный взгляд. – Тео! – воскликнула Дафна, скривившись. – Ты задолбал со своими пошлыми шуточками! – Оторветесь уже на вечеринке, давайте не при нас, – также скривилась Трейси, отворачиваясь. Ей меньше всех были интересны подобные склоки. Подозрительно молчала лишь Пэнси – та, кто первой обычно показывал, насколько острым может быть ее язычок. Драко подтолкнул Гермиону к столу, и она послушно пошла, но внутри у нее все бурлило от слов Нотта. Она вмиг позабыла о Пэнси, и сейчас видела только ненавистного ей человека, которому она искренне желала смерти. Кровь прилила к лицу, рука, что крепко сжимала палочку в кармане, стала влажной от сильного сжатия. Она чувствовала, что с трудом держала себя в руках, терпя подобное оскорбление. Ее переполняло негодование, как он смеет с ней так разговаривать, ведь он ей никто. Ведь Драко говорил, что представит ее как свою рабыню. Разве позволено другим оскорблять чужих рабынь? Гермиона села на стул, сложила руки на коленях и старалась глубоко дышать, чтобы отвлечься от негативных чувств, что вызывал в ней Нотт, но он не дал ей времени прийти в себя, и произошло то фатальное, чего так опасался Драко. – Ой, да бросьте, – отмахнулся от девочек Тео, – это всего лишь грязнокровная шлюха, в нее спускают все, кому не лень. И в этот момент мир застыл. У Грейнджер перехватило дыхание. Ей показалось, сердце остановилось на мгновение, чтобы начать биться с удвоенной скоростью, потому что она уже не осознавала как палочка, крепко зажатая в руке, будто сама выскользнула из кармана платья и нацелилась на ненавистного насильника. Ее разум заволокла пелена обиды и злости, глубоко сидевшей в ее душе. Она чувствовала прорвавшуюся сквозь плотину ее выдержки ненависть, она не знала, кричала ли она на самом деле или это все было в ее голове, но уже не контролируя себя, Гермиона послала в Тео жалящее заклинание. Она просто была не в силах терпеть подобное унижение. Эта тварь, надругавшаяся над ее телом, просто не смеет так с ней обращаться! – Я тебе язык отрежу, скотина, и член вместе с ним! – злобно процедила Гермиона, и голос ее звучал как у сумасшедшей. Ее накрыла вся боль, что причинил ей этот человек и она была готова его убить. – Сука! – взревел Тео, хватаясь за лицо, на скуле которого возникла небольшая рана. Аккурат в том же месте, где он оставил небольшой шрам Гермионе. – Какого хера, Драко?! Произошло что-то из ряда вон выходящее. Все члены отряда тут же вскочили со своих мест, наставив палочки на Гермиону. Лишь одно движение, одно слово, и в нее посыпятся заклятия, в которых члены отряда не знают границ. Им не чуждо убийство на месте. – Стоять! – словно издалека услышала Гермиона повелительный голос Драко. Напряжение, возникшее в помещении, было наэлектризовано до предела. На лице Драко - полное отсутствие эмоций, но откровенное напряжение. Он неотрывно смотрел на Гермиону, дышал шумно, глубокая складка залегла меж бровей, про себя он молился, чтобы она посмотрела на него, но Гермиона была словно в вакууме. Она не слышала его голоса, она не видела его взгляда, и даже не чувствовала ничего. Переступив порог самоконтроля, полностью была поглощена эмоциями. И Драко так и не удалось через взгляд передать ей скрытую просьбу. Предупреждение. Мольбу. – Малфой, что за херня? – возникал Нотт, небрежно стирая кровь со скулы. – Ты бы получше воспитывал эту шлюху, она явно забыла свое место! – презрительно выплюнул Тео, поднимаясь и доставая свою палочку. – Она свое получит, Тео, но и ты забываешься! – жестко ответил Драко. Желваки на его лице дернулись, в напряженной обстановке он еле сдерживал себя, чтобы самому не броситься на Нотта, но он сохранял контроль. Он просто не мог себе позволить порушить вмиг все то, что так долго строил и к чему шел. – Драко, тут я соглашусь с Тео, – встрял в разговор Забини. – Если она в курсе наших планов, ты должен приструнить ее. Я не хочу воевать и одновременно переживать, что мне в любой момент может прилететь проклятье со спины. Если она не может принять свою роль, хотя как я понял с твоих слов, она поняла свою позицию, то ей здесь не место. – Пусть она и рабыня, но она помогает нам, и ты мог бы придержать свой дрянной язык, Тео, – высказала свою позицию Трейси, но несмотря на слова, все же держала палочку на Гермионе. – Мне плевать кто там из вас кого трахает, просто не нужно самому провоцировать! – Это был бы не Нотт, – будто очевидные вещи сказал Блейз. – У него ж во рту завоняется, если промолчит. Драко, ты знаешь, я всегда на твоей стороне, но тебе что-то надо решить. Казалось, напряженный момент достиг апогея. Все были в ожидании слов и решения Драко, а он переводил взгляд с Гермионы на всех остальных и их наставленные палочки. Он чувствовал, что его отряд внезапно разломился на два лагеря. Его бросило в жар, капелька пота, образовавшаяся в районе роста волос на лбу набухала и готова была скатиться вниз. Его сердце отбивало под двести ударов в минуту. Он лихорадочно думал… Решал, как ему поступить, когда тонкий, но твердый голосок Гермионы разрезал звенящую, напряженную тишину: – Черта с два он мне что сделает. Драко шумно вдохнул воздух полными легкими, и его охватила дикая злость. Сука, ты же обещала. Обещала не подводить меня. Взгляды членов отряда стали недоуменно поворачиваться к нему, никто не мог понять, что она имела в виду, что происходит, и ждали, когда Малфой, наконец, разъяснит обстановку. – Наверно я не так выразился, – его голос звучал как стальной нож, рассекающий оголенные провода, проводя электричество под кожу присутствующих, – шлюха безусловно получит свое, но позже. Просто я не хотел терять время на нее сейчас. …Особенно под кожу Гермионы, проводя ток до самых костей, проникая невероятным осмыслением сказанных им слов. Она медленно повернула голову в сторону Драко и в ее глазах отразилось недоумение. Она широко раскрыла глаза и хотела что-то сказать, как следом раздался голос Драко, не позволяющий появиться на свет очередной фатальной реплике Гермионы: – Круцио! Гермиона в момент падает на пол, ударяясь спиной об стул. Все ее тело пронзает сильная боль, и она кричит, кричит так громко, истошно, надрывая связки. Ее руки выворачивает, на теле разливаются синие гематомы, горло саднит от надрывного крика, под кожу впиваются тысячи тонких игл, раздирая мясо, доводя до сумасшествия… – Надеюсь, ты возьмешь ее сегодня на вечеринку? – слышит Гермиона откуда-то издалека злой голос Теодора. – Само собой. Шлюха будет прилюдно наказана, – отвечает ему Драко. Неизвестно сколько времени Гермиона испытывала этот ужас физической боли. Казалось, вечность. Затем все прекратилось, и она еще некоторое время лежит на полу, а вокруг раздаются спокойные, беседующие голоса… Вдруг она чувствует, как чьи-то сильные руки подхватывают ее легкое тело и сквозь пелену слез мир закружился перед ее взором. *** Они оказываются в холле их дома и Драко грубо берет ее за локоть, подводит к дивану на кухне, небрежно бросает на сиденье и направляется к кухонным шкафчикам. Молча он достает оттуда флакон с каким-то зельем и подносит к губам Гермионы, заставляя выпить. Она послушно глотает и чувствует, как боль отступает и ей тут же становится легче. К ней приходит осознание случившегося и в голову врезается последняя услышанная фраза. – Пошел ты, Малфой! Я в этот притон ни ногой, – презрительно говорит Гермиона. Она зла на него, он использовал на ней Круцио! Вместо того, чтобы защитить, он сам проклял ее… Обида накрывает все ее существо с головой и даже данное им восстанавливающее зелье не утихомиривает ее боевой настрой. – Еще как пойдешь, после твоей выходки я теперь вынужден прийти туда с тобой! – злым, шипящим шепотом цедит Драко. Она поднимает на него глаза и ужасается: единственный раз в жизни она видела его настолько злым. И это был момент, когда он отдал ее Тео. Его Серые глаза потемнели до самых темных оттенков, брови сведены на переносице, верхняя губа дергается в презрительно-жестоком, зверином жесте, а смысл во взгляде… Неужели, он готов ее убить? Злость вмиг испаряется, оставляя место неподдельному страху неизвестности. Сейчас она смотрит будто не на своего Драко, что был с ней нежен, а на того Пожирателя, что сжег ее штаб и убил ее людей. Он резко хватает ее за локоть, Гермиона вскрикивает от боли и неожиданности, и тащит на второй этаж. Она чувствует, что у нее нет сил сопротивляться, но твердость духа и страх заставляют брыкаться, пытаться спастись, и она делает попытки выдернуть свою руку. – Отпусти меня, подонок! – кричит Гермиона. С каждой секундой зелье эффективнее действует на ее организм, и она начинает все сильнее дергаться в его руках. Внутри отбивает крупная дрожь, ей страшно, дико страшно, желудок начинает скручивать, а под ложечкой сосать. Драко небрежно швыряет ее на кровать, и Гермиона падает на живот, с трудом удержавшись руками, и тут же переворачивается на спину, отползая на другой край кровати, подальше от него. – Я просил тебя держать язык за зубами, – его тихий голос наполнен еле сдерживаемой злостью, Гермиона смотрит в его глаза, налитые кровью, и осознает – она пропала. Драко взбешен. – Сука, ты так подставила меня! – не сдерживается он и его голос срывается на крик. Он подходит к Гермионе, а она пытается убежать от него, перелезть на другой конец кровати, но Драко больно стискивает ладонью ее лодыжку и рывком тянет к себе. Гермиона громко вскрикивает, всхлипывает и пытается отбиваться от него ногами. Слезы наворачиваются от ужаса происходящего. – Ты молчал, когда Нотт меня так оскорблял! Я лишь защищала себя! Ты использовал на мне Круцио! – в отчаянии выкрикивает Гермиона, отбивая от себя его руки, что железной хваткой сомкнулись на ее теле. – Ты забыла о слове, которое мне дала! А я знал. Сука, я знал, что так будет! – в ответ кричит Драко, схватив ее за плечи и смотря прямо в лицо. – Знал, что ты не сможешь держать свой гребанный рот закрытым! – он шумно вдыхает в себя воздух, стараясь прийти в себя, на мгновение закрывает глаза, а когда открывает, Гермиона видит в них неподдельную угрозу. – С тобой я стал слишком мягким. И вот к чему это привело, – Драко резко отшвыривает Гермиону от себя на кровать. На фоне охватившего ее страха Гермиона вдруг осознает, о чем говорит Драко. Ей надо было молчать. Молчать и играть роль послушной рабыни и не вышло бы скандала, из-за которого ему пришлось пойти на такие меры… Она смотрит на взбешенного Драко и вдруг понимает, что на самом деле ей действительно стоило держать язык за зубами. – Я говорил тебе, что ты однажды доиграешься из-за своего неумения вовремя закрывать рот, – говоря это, Драко расстегивает штаны, приспускает их, и Гермиона, взглянув вниз, в ужасе широко раскрывает глаза. Она снова пытается развернуться и перелезть на другой край кровати, но Драко хватает ее за волосы на затылке и рывком срывает с нее платье. Оно лохмотьями повисло на талии, но Гермиона этого не замечает, она отчаянно вскрикивает и пытается отцепить руку парня от себя, но все безрезультатно. Драко бросает ее на спину, подтягивает к изголовью кровати и, прижав за горло к вертикальной поверхности, приставляет член к ее рту. – Нет, пожалуйста! – кричит Гермиона. До нее доходит осознание того, что он собирается сделать – осуществить свою недавнюю угрозу. – Да, ты прав! Мне нужно было молчать! – из ее глаз резким потоком хлынули слезы, она ревет в голос, пытается отпинываться, но Драко крепко держит ее за шею, припечатывая к изголовью, и сильно давит на щеки, открывая рот. Гермиона громко всхлипывает, вскрикивает, и в момент Драко резко вставляет ей член в рот, входя глубоко в горло, перекрывая доступ кислорода. Его охватывает животная злость, смешанная с таким неправильным удовольствием. Коктейль из звериных чувств сливается воедино, и он словно отключается, не слыша ее стенаний. Жестко, резко, грубо, не заботясь о ее чувствах, трахает ее маленький ротик, наказывает за провинность. Гермиона пытается отодвинуть его за бедра, давится, из глаз хлещут слезы отчаяния и безысходности, слюна во рту смешивается со смазкой и слизью, которая стекается в уголках губ и через нижнюю губу. Она с трудом дышит, потому что его движения с каждым разом становятся все резче и глубже. Гермиона чувствует, как рвотный рефлекс берет свое при каждом соприкосновении с язычком. Спазмы в желудке усиливаются, тошнота все ближе, она набирает обороты. Гермиона пытается подавить в себе эти позывы, но ее всю скручивает, она чувствует подступающие конвульсии. Пытается что-то сказать Драко, мычит, но он, словно обезумевший, надругается над ее ртом, выплескивая всю злость на ту, что так его подставила и подвела. Желудок снова скручивает, Гермиона давится, она снова пытается ему что-то сказать, но Драко все дольше задерживает в горле член, чувствуя кульминацию, а Гермиона лишь беспомощно мычит, на что он не обращает никакого внимания. Резкая струя спермы ударяет ей глубоко в горло. У нее перехватывает дыхание и вместе с этим Гермиону выворачивает наизнанку оставшимся содержимым желудка через рот и нос. Драко резко отстраняется от нее, отпуская горло девушки, позволяя ей обмякнуть словно тряпичной кукле. Он тяжело и глубоко дышит, стараясь привести дыхание в норму. Он смотрит на заплаканную, стонущую, хныкающую Гермиону… И его накрывает осознание того, что он сотворил с ней. Она склоняется над кроватью, отплёвывается, не сдерживая рыданий. Она громко, навзрыд плачет, вытирая лицо от всех жидкостей, что покрывают его… Он и планировал эти действия как наказания, зная, как для нее это страшно, унизительно и неприемлемо, ведь по-хорошему она не поняла. Несмотря на рациональное восприятие ситуации, ему самому становится плохо от того, что он сделал с ней… С той единственной, на кого ему не плевать. У него возникает сильное желание подойти к ней, обнять, успокоить и попросить прощения, но он резко разворачивается и идет по направлению к ванной: – Надеюсь ты хоть понимаешь, как подставила меня - а главное себя - под удар, посеяв смуту в моем отряде! – говорит он жестко через плечо, громко хлопнув за собой дверью. Протяжный крик, полный боли и отчаяния донесся до него сквозь дверь. Полный пиздец… Драко скидывает с себя одежду и встает под ледяной душ. От злости ему просто сорвало крышу. Да, она подвела его, подставила себя, и он поступил, как того требовали обстоятельства, но наказание таким жестким минетом… слишком. Это было слишком. Драко резко впечатывает кулак в кафельную стену, оставляя трещины на стене и кровоподтеки на костяшках. Руку жжет, но разве такая мелочь может затмить происходящее в душе? Он не должен был так жестоко ее наказывать. Чувство вины от собственной несдержанности по отношению к ней накрывает его с головой, и он уже винит себя во всем. В том, что, поддавшись порыву угодить ей, взял с собой на встречу с отрядом. Он предчувствовал, что что-то могло пойти не так... Ведь он мужчина! Он главный! Он должен был предугадать события и не допустить такого развития событий! Он стал слишком мягким с ней… Но разве она виновата? Будь он тверже, не повелся бы на ее уговоры и ничего бы не произошло. Он глубоко вздыхает. Прислоняет лоб к холодному кафелю стены и крепко зажмуривается. Как бы то ни было, прошлого не вернешь. И партию придется доиграть до конца. А значит, пойти на эту чертову вечеринку и что-то придумать. И как он будет наказывать свою непослушную рабыню перед ними? Драко оборачивается полотенцем на бедрах и выходит в комнату. Она лежит на кровати, свернувшись калачиком и тихо всхлипывает. Сердце его сжимается от такого вида и он глубоко вздыхает, усилием воли заставляя себя не подойти к ней. Она такая маленькая, хрупкая… Ему хочется пожалеть ее, обнять, успокоить и объяснить еще раз подробно причины своего гнева, насколько сильно она их обоих подставила! Чтобы поняла… Но черт возьми, что он сейчас натворил?! Простит ли она его? Тряхнув головой, Драко отгоняет от себя эти мысли. Сейчас не время. Иначе то, что он сделал, тот жестокий урок так и пройдет бесследно, ничему ее не научив. Его окружение – не то место, где можно поддаваться эмоциям. Пусть лучше она некоторое время побудет на него в обиде… Она не глупая. Она поймет за что. Если еще не поняла. Он безразлично проходит мимо нее, хоть и стоит ему это титанических усилий, и открывает шкаф, попутно говоря: – Мы пойдем на эту вечеринку, хочешь ты этого или нет, – его голос звучит почти обычным, будничным тоном. – Но тебе не стоит пугаться, я не позволю, чтобы кто-то тебя тронул. – Драко разворачивается, подходит к кровати, садится на корточки рядом с ней и говорит, – только пожалуйста, в этот раз веди себя соответственно роли. Несмотря ни на что. Драко пытается заглянуть ей в лицо и видит взгляд карих глаз: таких любимых, но сейчас полных ненависти: – Я ненавижу тебя, – цедит сквозь зубы Гермиона, затем встает с кровати, полностью игнорируя его, и проходит в душ. – Будь проклят тот день, когда я освободила тебя из темницы в Мэноре! – и резко захлопывает за собой дверь. Странно, но… на лице Драко заиграла кривая ухмылка. Раз она злится и ненавидит его - значит в ней все еще жива гордая, живая и такая любимая строптивая гриффиндорка. Своим поступком он не сломал ее, не сделал ее безразличной ко всему куклой. – Тэнк! – позвал своего домовика Драко. – Да, господин. – Собери все наши вещи. Мы переезжаем в мой особняк в Стратфорде, – отдает приказ Драко, – нам больше нет смысла прятаться в убежище, – а затем тихо добавляет, – раз все уже в курсе, что маленькая строптивая сучка теперь моя.