Темное пророчество

– Надеюсь ты хоть понимаешь, как подставила меня – а главное себя – под удар, посеяв смуту в моем отряде! Сквозь завесу шока услышала Гермиона грубый, жесткий голос Драко. Челюсть нещадно сводило, горло драло словно наждачкой, на языке мерзотный вкус рвоты и горькой спермы, а желудок выдавал очередные скручивающие позывы опорожниться. Слезы текли из глаз бесконтрольно, но она и не пыталась их остановить. Все тело содрогалось в нервных конвульсиях, выражающихся в рваных всхлипах. Под воздействием ужаса произошедшего Гермиона вдруг сорвалась в рыдания и протяжный крик, полный боли и отчаяния, вырвался из глубины ее естества. Как он мог? Она уже поняла, уже все осознала, что подвела его, что подвела сильно их обоих… Нет. Его и себя. Подвела его и себя тем, что не сдержала эмоций и ответила на оскорбления Нотта. Где-то на задворках сознания она это знала еще в момент, когда не сдержалась, но эта боль… Боль от изнасилования, от надругательства над ней жила внутри также явно, как вера в лучшее, как любовь к жизни. Ведь ужас насилия – он не только в физическом теле. Он остается на подкорке, въедаясь словно клещ, которого очень сложно выковырять. Она осознала, что поставила под удар весь план Драко еще в момент, когда они только прибыли в дом и он накачал ее восстанавливающим зельем. Поняла, что должна была сдержаться, обязана была… Но позволила себе слишком много. Как она вообще могла забыть кто она такая? Кем является? Ведь она – Гермиона Грейнджер, член Ордена Феникса, командир отряда Ополчения, словно глупая дурочка растворилась в своих чувствах и позволила им руководить ее поведением… Она все осознала. Была не просто неправа, а кошмарно, чудовищно неправа. И будь у нее время, она бы сказала о своих рассуждениях Драко. Но у нее его не было. Драко был взбешен и забыл о контроле. Да, она вполне заслужила наказание… Но разве… такое? Такое унижение? Жестокость? Таким способом?! Как он мог использовать в качестве наказания именно оральный секс?! Секс – то, что было только между ними, то, в чем он просил ее довериться ему и она доверилась – тем более, он знал, как она боялась именно такого секса. Так по-звериному жестоко обошелся с ней, бездушно использовал ее, а затем бросил как какую-то ненужную вещь или мусор, поспешив в душ, смыть с себя все как какую-то грязь… Словно она была грязью, в которую он вляпался. Да, она так себя и чувствовала. Использованной и брошенной. Грязью, ничтожеством. Здесь, в одиночестве на кровати. Она обхватила голову руками и свернулась калачиком, подтянув колени к груди. Что же на самом деле она для него значит? Неужели он готов на все, ради достижения собственных целей и он ни перед чем не остановится? Она слишком расслабилась, слишком доверилась, совсем позабыв кто такой на самом деле Драко Малфой… И кто она. Но ведь он и не скрывал своих мотивов. И не пытался играть с ней. По крайней мере, был откровенен… Это она, ослепленная чувствами, полностью отдалась им, позабыв о том, что есть вещи важнее чувств и личной жизни. Если до близости она испытывала к нему сильное, волнующее влечение, он подарил ей чувство безопасности, то сейчас, одним своим движением он вышвырнул ее в жестокую реальность и показал себя. Показал, что значат для него те, кто не такие, как он… Не чистокровные. Гермиона вдруг вспомнила его высказывания о берберах… Все неспроста. Гермиона пошевелила языком и ощутила мерзкий, гадкий вкус во рту от смешавшихся в нем жидкостей. Ей стало тошно и мерзко от самой себя. От такой слабой и ничтожной, которой Гермиона Грейнджер никогда не была... Позволить с собой так обращаться? Она никогда не позволяла. Она не сломалась, когда погиб Гарри – ее лучший друг и надежда волшебного мира. Она не опускала руки, когда один за другим гибли члены Ополчения, ее друзья и близкие. Она не сдалась, когда попала в плен и была изнасилована жестоким садистом. Так почему она готова сдаться сейчас – будучи униженной и оскорбленной Драко Малфоем, тем, в кого она так опрометчиво позволила себе влюбиться? Она вдруг почувствовала поднимающуюся злость в груди. Рыдания сами собой прекратились, уступив место поднимающейся решимости, смешанной со злостью. Она никому не позволит ее сломать. И особенно ему – тому, кто похитил ее сердце и мерзко злоупотребил властью над ней, которую она сама же ему и дала. Послышался звук открывающейся двери, и Гермиона услышала глухие шаги Драко, который прошел мимо нее к шкафу. Пахнуло приятным запахом его геля для душа, который так нравился Гермионе, но сейчас он показался отвратительным. – Мы пойдем на эту вечеринку, хочешь ты этого или нет, – услышала Гермиона этот ненавистный голос, говоривший будничным тоном, будто несколькими минутами ранее не он довел ее до рвоты. – Но тебе не стоит пугаться, я не позволю, чтобы кто-то тебя тронул. – С каждым его словом злость Гермионы усиливалась и ее губы непроизвольно скривились в презрительном жесте. – Только пожалуйста, в этот раз веди себя соответственно роли. Несмотря ни на что. – Я ненавижу тебя, – процедила сквозь зубы Гермиона, по-настоящему ощущая, как ее любовь, в которой она купалась еще с утра, превратилась в сгустившуюся тьму злости, плотным кольцом сдавив ее сердце. Она поднялась с кровати, полностью игнорируя его, и прошла в душ. – Будь проклят тот день, когда я освободила тебя из темницы в Мэноре! – выплюнула Гермиона и резко захлопнула за собой дверь. Драко сел на кровать и в раздумьях прикрыл глаза рукой. Стоит ли придерживаться своего плана на вечеринке? Глупая девчонка! Он пытается поступить правильно, делает все возможное, чтобы они оба вышли сухими из воды. Опасная ситуация, в которую они попали по ее вине, теперь стала головной болью Драко. Поняла ли она свою оплошность? Осознала ли она вину? Станет ли жесткий секс для нее уроком, который она будет вспоминать впредь? Или стоит пойти дальше, взять ее с собой на вечеринку, чтоб испытала настоящий неподдельный страх за себя, наконец-то до конца осознав ЧЕМ именно могло закончиться ее эмоциональное выступление на встрече с отрядом? *** Быстро скинув с себя платье, она включила горячий душ и встала под воду. Нужно успокоиться. Она больше не имеет права на ошибку. Ни обстоятельства, ни Драко Малфой ей этого не простят, и косячить она больше не собиралась. Думай, Гермиона, думай! Что делать?! Убежать от него? Но куда? В Ополчение ее больше не примут, они считают ее предательницей. Да и чего она добьется, если сбежит в никуда? Без поддержки, в бегах, преследуемая обеими сторонами. Нет, нельзя. Что он говорил о своем окружении? Надо подстраиваться. Искренности нет больше места в ее сердце. Она должна играть, должна мимикрировать под стать всем им… Роль рабыни… Неужели ему действительно плевать, раз он собирается ее показательно наказать еще и на вечеринке? Неужели недостаточно того, что он уже сделал? Гермиона тщательно отмывается от грязи, покрывшей ее лицо и тело. Ей хочется смыть с себя его прикосновения, его запах, энергетику, его взгляды… Все то, чем она так восхищалась буквально сегодня утром. Все смыть к чертовой матери! Роль рабыни. Приняв эту роль, она сможет находиться близко к Драко и быть в курсе происходящих событий, и может быть даже как-то помочь своим. Своим... А остались ли вообще эти самые свои? В любом случае, несмотря на то, что сделал с ней Драко, его цель та же, что и ее. Хотя так ли это на самом деле? И что он собирается делать, если Темный Лорд все же падет? Вопросы, словно рой пчел, кишели в ее голове, и Гермиона будто отрезвела от собственной наивности. Первостепенно нужно построить четкий план поведения. Выжить любой ценой. И если чтобы выжить, ей придется сыграть роль рабыни… Что ж, Драко. Сыграем по твоим правилам. И теперь я уж точно тебе не проиграю! Узнаю твои планы. Узнаю твои секреты. Выясню, что за зелье является для тебя опасным! Гермиона долго стояла под душем, приводя в порядок свои мысли и чувства, четко подбирая линию поведения и настраиваясь на новые правила игры, в которой она одна. Против Драко. И против всего мира. – Я готова, – твердым, решительным голосом сказала Гермиона, выйдя из ванны в одном полотенце. По ее лицу было видно, что она все еще злится, уж этого никак она спрятать не смогла, но вести себя разумно Гермиона умела всегда и за это она себя уважала. И чтобы продолжать себя уважать она больше не должна доверяться своим чувствам. И ему. Особенно ему. Драко лежал на кровати в одних черных спортивных штанах, подложив руку под голову, а в другой руке крутил палочку Гермионы. Он перевел взгляд на девушку, и она заметила легкую тень, пробежавшую по его беспристрастному лицу. Он коротко кивнул, поднялся с кровати и подошел к шкафу. Драко принял решение, о котором Гермиона еще не догадывалась. Он решил довести свой план с вечеринкой до конца, но знать ей о подробностях плана не обязательно. – Наденешь это платье, – сказал он, достав из шкафа короткое, атласное платье белого цвета на бретельках, больше похожее на ночную сорочку. – Я в лес, скоро вернусь и отправимся к Тони. Не дожидаясь ответа, Драко взмахнул палочкой и аппарировал, оставив Гермиону с осознанием того, что не успела она обзавестись палочкой, как тотчас же ее и лишилась. *** Они прибыли снова в тот же холл, что и несколькими часами ранее, в особняк Энтони. Драко был одет в идеальную классику: черные брюки, белая рубашка, пиджак, идеально уложенные волосы, приятный запах парфюма – по нему сразу было видно, что он вышел в общество. Вид Гермионы отличался кардинально: босая, с распущенными волосами, разметавшимися по спине, платье на бретельках, которое действительно выглядело как ночнушка, а учитывая то, что под ним не было нижнего белья, казалось, будто она в домашней, чересчур откровенной одежде. Ткань платья была такая тонкая и нежная, что четко вырисовывала очертания стоячих сосков. Драко не спешил идти в комнату, из которой доносились звуки музыки. Он повернулся к девушке и приподнял ее лицо за подбородок, пристально посмотрев в глаза: – Будь хорошей девочкой, – его слова звучали мягко, но Гермиона слышала в них угрозу. Взглядом и кивком головы она выразила полное согласие, и Драко, обхватив ее за талию, повел в комнату. Гермиону потрясывало от неизвестности. Она уже была в подобной комнате и тогда она произвела на девушку неизгладимое впечатление. Да и в тот раз одета она была менее откровенно. Но Гермиона не стала возражать против такого платья, даже не стала возражать против отсутствия нижнего белья. Не сейчас. Еще не время. Драко распахнул дверь комнаты и, придержав ее, впустил Гермиону первой, и она словно окунулась в дежавю. Сильно приглушенный свет, у потолка в середине комнаты парили восковые свечи, создавая приятные блики и распространяя сладковатый медовый запах. В середине комнаты большой игровой стол, у отдаленной стены – стол с напитками, а по периметру в темных уголках комнаты мягкие диванчики, на которых уже развлекались захмелевшие мужчины с голыми рабынями. Гермионе ударила мысль в голову о том, что от чего она бежала, к тому же и вернулась. Она сейчас – одна из подобных рабынь, и самое ужасное – осознание того, что она сама на это согласилась. Она подняла взгляд на Драко, чтобы хоть как-то понять его эмоции, потому что в ее собственных глазах – испуг и волнение, скрытое за решимостью, но Драко – само спокойствие и уверенность. – Держи подбородок ниже, – шепотом произнес Драко, наклонившись к ней. Она закусила уголок нижней губы, до боли стискивая ее меж зубов, опустила взгляд в пол и прошла вперед, ведомая Драко. Они подошли к столу и сидящие за столом мужчины – кто с полуголыми девушками на коленях, кто со стаканом в руке – начали приветствовать Драко. – Малфой! Рад видеть, дружище, – воскликнул темноволосый парень со шрамом на губе, которого Гермиона первый раз видела, но тот в свою очередь окинул ее заинтересованным недвусмысленным взглядом. Он был явно старше Малфоя, и было что-то неприятное в его взгляде, отчего хотелось отвести взгляд и больше не встречаться с ним. – Привет, Рой, – поздоровался Драко, пожав руку парню. – А вот и звезда нашего вечера, – мерзким сладко-приторным тоном протянул Нотт. На его коленях сидела девушка с оголенной грудью, и Гермиона ощутила недоумение от того, как эта девушка так спокойно реагировала на подобное обращение. Грейнджер всмотрелась в ее лицо и увидела неестественную покорность, даже расслабленное состояние, словно ей ничего не угрожает и она… Вполне хорошо себя чувствует. Все ли с ней нормально? Драко со всеми здоровался, а она, словно в тумане, молча смотрела на этот отвратительный притон, отмечая про себя, что из всех сидящих мужчин узнает только тех, кто состоит в отряде Малфоя: Забини, Нотт, Крэбб и Тони, фамилию которого Гермиона не знала. Ее взгляд прошелся по остальным девушкам, которые сидели на коленях у парней за столом. У всех была оголена грудь, а низ прикрывала лишь прозрачная ткань струящейся юбки и Гермиона неосознанно подняла руки к своей груди, будто прикрывая. Она незаметно тряхнула головой, позволяя распущенным волосам полностью обрамлять ее лицо и плечи, таким образом будто закрываясь от всех. Ей непреодолимо захотелось сбежать, но она в очередной раз напомнила себе, что все стерпит и выдержит это испытание. Вопреки всему. – Милая, присядь сюда, я за выпивкой, – сказал Драко. Он видел в ее глазах испуг и как смело она противостояла собственным эмоциям. Он ощутил мимолетную тень удовлетворения на фоне общего чувства вины, что наказание не прошло даром. Драко помогает ей присесть на стул за столом, а сам удаляется в сторону стола с напитками. Парень незаметно окидывает комнату взглядом, отмечая, что большинство уже изрядно пьяны и план его должен сработать. Он незаметно достает из внутреннего кармана пиджака флакон с зельем и, оглядываясь по сторонам, разливает по бутылкам. Быстро покончив с этим, он хватает одну из них и возвращается к столу, уже издалека услышав, как Нотт и Рой громко обсуждают Гермиону, совершенно не стесняясь ее присутствия. – Да ладно? Это сколько ей лет? – удивляется Рой. – Мы учились на одном курсе, – самодовольно отвечает Нотт, – я сам удивился, но был безумно рад стать у нее первым. А ты была рада, дорогая? Гермиона глубоко и прерывисто вздыхает, ее косой взгляд проходится по Тео, который сидит через два человека от нее, переводит взгляд на Роя, но продолжает молчать. Он специально пытается ее вывести, напоминая о той мерзости, что сотворил с ней, но она не поддастся. Нет, больше нет. – Думаю, она была больше рада тому, как глубоко ее горло смогло принять мой член, – вставляет Драко не менее мерзкую фразу, чем сам разговор. Он подходит к Гермионе, легким движением поднимает ее за талию и сажает к себе на колени. – Да, милая? Тебе же понравилось? – продолжает Драко. – Ее правда вырвало, но это лишь издержки наказания после сегодняшней ситуации. Зато она вспомнила свое место. Драко поворачивает ее полубоком к себе и, поставив бутылку с огневиски на стол, сжимает ее грудь, от чего у Гермионы перехватывает дыхание. Она резко переводит взгляд на Драко и видит в его глазах предупреждение. Терпи. Грейнджер еле заметно прищуривается и вскидывает подбородок, но отводит взгляд в сторону, соглашаясь с ним. – В смысле наказал? – переспрашивает Теодор. – Эта сука должна ответить перед всеми и передо мной лично за то, что напала на меня! – Ты о чем? – удивленно спрашивает Рой. – Эта киса еще и царапается? Драко чувствует, что обстановка от вопроса Тео накаляется, а компрометирующие подробности ему не нужны. Его опрометчивый поступок в доверии к ней, что он позволил ей оставить ее палочку у себя, не должен выходить за рамки уже произошедшего. Драко чертовски правдоподобно лениво и беззаботно ухмыляется, демонстративно проводит рукой по бедру Гермионы и говорит: – Я развлекался с ней непосредственно перед самой встречей отряда и, вероятно, забылся, – Драко смотрит Нотту прямо в глаза, вкладывая свой смысл в фразу, уже имея определенные подозрения в сторону Теодора. – Не беспокойся, Тео, сука лично перед тобой извинится. На коленях. Тео переводит взгляд на Гермиону и его губы кривятся в мерзкой ухмылке: – Ты слышала, дорогая? Я буду ждать твоих искренних и глубоких извинений, – говорит Тео и заговорчески подмигивает ей, отчего у Гермионы снова подкатила тошнота к горлу. – До сих пор не могу поверить, что сама Грейнджер теперь покорная рабыня, – усмехается Забини. – Я восхищен, Драко. – Ты ее уже ко всем проникновениям подготовил или там я тоже могу быть первым? – с предвкушающим блеском в глазах говорит Нотт, совершенно позабыв о девушке, сидящей на его коленях. Его вниманием завладела покорная Грейнджер. Он следил за ней, за ее реакцией, поведением, за ее отношением к Малфою. Что же такого сделал Драко, что Грейнджер для него терпит?! – Ты уже был первым, Тео, в остальном первым буду я, – качает головой Драко и кладет руку Гермионе на бедро. Ведет под короткий подол платья, сжимая ладонь на ягодицах, будто подтверждая свои слова о том, как он собирается ее взять. Нотт недовольно поджимает губы, но молчит. Гермиона смотрит на то, как развязно ведет себя Драко и силится понять, играет ли он роль или действительно планирует так ее прилюдно наказать? Внутри все похолодело от его прикосновений к ягодицам. Она и представить не могла, что он решит сделать это так… Гермиона закусывает нижнюю губу и снова отводит взгляд от Драко, уткнувшись в стол. Ей противны до тошноты их разговоры о ней, словно ее здесь и нет, словно она какая-то вещь, но она все выдержит. Они все еще получат по заслугам. Драко вдруг убирает руку с ее ягодиц и плавно ведет по бедру вверх, на талию, нежно касается выделяющихся сосков сквозь ткань, хватает бретельку и резко разрывает, затем то же самое со второй. Ткань никчемной тряпицей падает на талию, открывая грудь, и у Гермионы от неожиданности перехватывает дыхание. Она тут же прикладывает руки к груди, пытаясь закрыться, но Драко, смотря прямо ей в глаза, берет ее кисть и, практически не прилагая усилий, взглядом приказывает подчиниться. Гермиона глубоко вздыхает и прерывисто выдыхает… и опускает руки от груди, кладёт их на колени, открывая вид на свою обнаженную грудь. Гермиона чувствует, как стыд обжигает щеки, покрывая румянцем, а от похотливых взглядов мурашки бегут по всему телу. Соски ярко выделяются на фоне ее бархатистой кожи, и она неосознанно пытается прижаться к торсу Драко, будто защищаясь от всех. О, Мерлин, какой стыд! Грейнджер утыкается взглядом в пол, стараясь не смотреть на присутствующих. А они наверняка пялятся на нее нагую. Ей так стыдно и так страшно от происходящей дикости. Она была воспитана совершенно в других условиях и подобное – просто кошмарно. Грейнджер, полностью поглощенная своими переживаниями, вдруг чувствует, как рука Драко ложится на ее затылок и оттягивает голову назад, отстраняя от себя. Она даже не заметила, как прижалась к нему всем телом и лицом. Он кладет руку ей на оголенную грудь и начинает дерзко играть с соском: захватив двумя пальцами перекатывает его между ними, а затем оттягивает. Соски чувствительные, а его ласки, что недавно приносили только удовольствие, сейчас приносят смешанный коктейль ощущений: от неправильной чувствительности, отзывающейся внизу живота, до морального отвращения от обстановки, и Гермиона с трудом подавляет всхлип. Драко продолжает ласкать одну грудь рукой, а ко второй припадает ртом, всасывая в себя сосок, покусывая его. Гермиона не знает, что делать, как себя вести. Ей хочется оттолкнуть его, потому что чувствует пристальные взгляды окружающих, они следят за ее реакцией, но она лишь опускает руки и закрывает глаза. – Драко, я понимаю, ты дорвался до хорошенькой игрушки, но может сыграем? – гоготнул Крэбб, бросая на стол пачку игровых карт. Нехотя Драко отстраняется от Гермионы и, склонив голову на бок, облизывает нижнюю губу, не отводя от нее взгляда. Она видит, что глаза его заволокло пеленой возбуждения. Она все равно продолжает его также возбуждать, несмотря на ссоры и ужасные события. Он ее хочет. Осознание этого льстит Гермионе, и она чувствует себя немного увереннее перед ним. Это ощущение его желания… Словно неосязаемая власть над ним. Ему не все равно. Но сможет ли она правильно ее использовать? – Сыграем, – отвечает Драко, не отрывая взгляда от Гермионы, и эта фраза показалась ей такой двусмысленной. Он аккуратно ее снимает со своих колен и усаживает на соседний стул, а сам, стараясь незаметно поправить штаны в районе ширинки, садится поближе к столу. – Ты не даешь ей зелье? – спрашивает Рой, все это время наблюдавший за поведением Гермионы. – Не было необходимости, – Драко переводит взгляд прямо на Роя и добавляет, – и после сегодняшнего наказания, думаю, уже точно не понадобится. Я люблю, чтобы женщина хотела по своей воле. Гермиона резко переводит взгляд на него. По своей воле?! Чертов ублюдок… Несколькими часами ранее он изнасиловал ее! Это вряд ли можно было назвать сексом, это было наказание, хотя и посредством секса. Гермиона вновь ощущает прилив злости, но глубоко вздыхает и продолжает сидеть смирно, не выказав эмоций. – Винс, раздавай, – говорит Драко, а в это время Рой поднимается со своего стула, обходит стол и встает за спиной у Гермионы. – Я слышал об этой девушке, – произносит Рой. Гермиона чувствует, как мужская рука легла ей на плечо и неспеша спускается вниз к груди. Прикосновения холодной ладони морозит не только голую кожу, но и внутренности. Ей неприятно и непривычно чувствовать чужие прикосновения, особенно в этом ужасе разврата, где все смотрят и… Считают это нормой. Их мир сумасшедший. Она ловит взгляд Драко на себе и не понимает, как он может так спокойно смотреть на то, что ее трогает другой?! Он же говорил, что не даст другим ее трогать. В его глазах все то же расслабленное спокойствие и легкая ухмылка. Гермиону охватывает возмущение. Он обещал, что не даст ее никому трогать. Но при этом… Так ты хочешь видеть во мне рабыню?! Что ж, Драко, смотри! Я сыграю эту роль! Гермиона откидывает голову назад и прикрывает глаза, будто от удовольствия, наблюдая за Драко из-под опущенных ресниц. – Рой, – звучит предостерегающий голос Драко, – это моя рабыня и сегодня вы ее получите только после того, как я сам хорошенько ее оттрахаю. – Конечно, Драко, – соглашается Рой, но голос его звучит притворно. – Я лишь за выпивкой, не смог устоять, проходя мимо, – и его рука тут же исчезла с тела Гермионы. – И мне захвати, Рой, – кинул ему вдогонку Нотт, ставя пустую бутылку под стол. Грейнджер с трудом сдерживается, чтобы не скривиться от мерзости, охватившей ее от прикосновений, но лишь демонстративно поднимает голову и ловит взгляд Драко на себе. Он склоняет голову на бок и, чуть прищурившись, наблюдает за ней, за ее реакцией, за ее глазами и эмоциями, что в них отражаются. Если до этого момента он видел страх и неприятие, то сейчас… Легкая ухмылка – лишь уголками губ, которую заметил только он – появляется на ее лице. Хотел сыграть? Получай. Она смотрит на Драко, и он понимает – это вызов. Драко удивленно приподнимает бровь от осознания ее дешевой игры. О, так ты хочешь поиграть в рабыню? Злость охватывает Драко и он коротко хмыкает. Тебя обидел злой и жестокий Драко, и ты хочешь ему отомстить? Что ж… Драко кривит губы в едва заметной презрительной усмешке. Я дам тебе возможность прочувствовать все прелести твоего решения! Она никчемная актриса. И еще пожалеет, что пытается провоцировать его! Слишком много Грейнджер о себе возомнила. – Так, ну что… – говорит Крэбб. – Господин Малфой, – раздается голос откуда-то снизу и Гермиона опускает голову, чтоб посмотреть, кто говорит. – Говори. – Вас спрашивают за дверью. Говорят, очень важно и просили вас выйти, – смотря в пол говорит домовой эльф. – Спрашивают? – Драко немного напрягается, но в целом сохраняет такое же спокойствие. Кто может его искать поздно ночью, да еще и в доме Энтони? Вряд ли грозит опасность, возможно, что-то серьезное. Он смотрит на Гермиону, поднимается, не отводя от нее глаз, протягивает руку к ее щеке и говорит, – Я ненадолго. Будь умницей, – и не выказывая того, что он раскусил ее блеф, идет на выход. На лице Гермионы отражается легкий страх, но она тут же подавляет его. Тряхнув головой, чтобы окутать себя волосами, она отворачивается от стола и смотрит в пол, молясь, чтобы стать невидимой. Но ее молитвам в этот вечер не суждено быть услышанными. – Такая покладистая, вся послушная перед Малфоем, – лениво протягивает Тео, обращаясь к Гермионе. В его голосе звучит подозрение. Он пристально следил за ее поведением, но ему совсем не верится, что она на самом деле приняла свою роль. Он слишком хорошо помнил, как она разодрала ему руку и боролась не на жизнь, а на смерть в его спальне. Нотт небрежно стряхивает с коленей девицу и наливает в стакан огневиски, плеснув туда какого-то зелья. Затем, обойдя стол, он подходит к Гермионе. – Но одно дело послушная, а другое – видеть, как ты сама истекаешь смазкой от желания как течная сука. Слышать, как ты стонешь под нами и просишь глубже тебе засадить, – он протягивает ей стакан с огневиски, наклоняется над ухом и говорит, – и мучаешься морально, как тебе все это омерзительно, и кем ты теперь на самом деле стала – подстилка для врага. С каждым его словом Гермиона чувствует, как кровь отливает от лица, а желудок скручивает от понимания того, что ее по-настоящему здесь ждет и того, что… Этот ублюдок понимает ее. Он знает, какая она на самом деле и догадывается, что это лишь игра, но прямо не говорит. Гермиона глубоко вздыхает и переводит взгляд на стакан, решая не вступать в спор. – Что это? – Алкоголь. И… Расслабляющее зелье, – ухмыляется Тео. – Пей, – но видя ее испуг и недоверчивый взгляд, добавляет, – поверь, я бы не стал травить рабыню Малфоя в открытую. До Гермионы доходит смысл его слов, и она ужасается… Двойному дну сказанного. Что важнее: «рабыню Малфоя» или фраза «в открытую»? Она смотрит в его глаза и не может понять, что у этого человека на уме. – Я не буду пить, – тихо говорит Гермиона. Его слова ужаснули девушку, но она также осознает, что сидит полуголая в роли шлюхи в комнате-притоне среди мужчин, которые ждут своей очереди добраться до ее тела. О, Мерлин! Как же она через это пройдет?! Главное не сломаться. Выжить. Любой ценой выжить. А потом убить. – Пей! – не сдерживается Тео и надавив Гермионе на щеки, вливает алкоголь. Гермиона не успевает понять действий, но и сопротивляться не смеет и проглатывает жидкость, чувствуя, как она стекает по пищеводу, обжигая слизистую. На вкус – как обычный алкоголь. В глубине души она надеется, что алкоголь поможет ей хоть немного забыться. О, боги, до чего она докатилась – пьет вместе со своими насильниками и считает это уместным. Упасть и не встать. Хотя, что далеко ходить – она умудрилась влюбиться в самого Пожирателя Смерти… – Ты знаешь, похоже, она и без расслабляющего справляется, – вставляет Рой, также подходя к Гермионе, держа бутылку в руках, – значит, Драко каким-то образом влияет на нее, что она сама без зелья слушается? – Парни, Драко сказал после него, вы забыли? – усмехаясь, приподнимает бровь Блейз. Забини как никто другой чувствует, что что-то неладно с этой Грейнджер и Малфоем, но накалять обстановку сильнее он не хочет. Слишком многое поставлено на карту. – Я не претендую, – пожимает плечом Рой, – что такое невинные прикосновения по сравнению с тем, что ждет ее со мной после Драко, – говорит он и, схватив Гермиону за талию, резко разворачивает к себе. Он проводит рукой по ее шее, спускаясь на грудь, переводит руку на бедро и заставляет раздвинуть ноги. Они смотрели на нее как на новую игрушку, которой машут у них перед носом, но не дают поиграть. И Гермиона поняла, что пока Малфой отошел, они хотели себе позволить чуть больше, чем того разрешил им Драко. Как долго не будет Драко? И как далеко они зайдут? Кровь резко вдарила по вискам, выплескивая тонны адреналина. Во рту пересохло, Гермиона ярко чувствует вкус только что выпитой горькой жидкости и еще не перестает жечь желудок. Как от алкоголя, но это не он… Тепло расходится от центра живота к низу и к груди. Она чувствует, как соски сами по себе набухают, становясь еще чувствительнее. Она стискивает челюсти, чтобы не закричать. Зажмурившись, Гермиона вспоминает детскую считалочку, что выучила еще в маггловской школе, и проговаривает про себя, пытаясь отстраниться от лапающих ее рук и испытываемых ощущений. Тео жестко сжимает ее грудь, больно выкручивая сосок, и Гермиона невольно сравнивает его прикосновения с прикосновениями Драко, которые были нежными и, несмотря ни на что, возбуждающими. Ей становится снова очень страшно. Руки Роя нагло проходятся по ее бедрам, но Гермиона, не совсем себя осознавая, пытается остановить его руки. – Мой хозяин Драко, – слишком спокойно, слишком несоизмеримо бушующим внутри нее чувствам, глухо произносит Гермиона и даже сама удивляется, как ее голос мог звучать так почти… Томно. – Но тебе же нравится, дорогая, – криво улыбаясь, отвечает Рой, а затем подается вперед и прямо на ухо шепчет, – я попрошу тебя у Драко на всю ночь. Уверен, мы отлично проведем время. Я знаю, как заставить тебя кричать от удовольствия. От его голоса, звучавшей в нем угрозы, Гермиона чувствует, как мурашки прошлись от макушки до поясницы, а затем Тео резко хватает Гермиону за волосы на затылке и, обхватывая за горло, открывает вид на ее обнаженную грудь, а Рой тем временем задирает ей подол платья, нагло проводя рукой по внутренней стороне бедра. Гермиона чувствует, что тело становится нереально чувствительным, и она в ужасе осознает, что это было ни черта не расслабляющее зелье… *** Драко выходит за дверь комнаты и удивленно приподнимает бровь. Кого-кого, а этого человека он здесь не ожидал встретить точно. – Астория? – он недоуменно кривится, чуть прищуривается и хмурится. – Чего тебе? – Привет, Драко, – дружелюбно говорит блондинка. Она складывает руки в замок, пытаясь унять волнение, и поднимает на него глаза. – Извини, что отрываю тебя от вечеринки, но больше нигде не могу тебя поймать. – Говори, что хотела, долгим предисловием ты еще больше отнимаешь мое время, – немного грубо отвечает Драко. Он уже начинает злиться, поскольку в его плане не было места случайным встречам. Он должен все время присутствовать в комнате, нельзя оставлять Гермиону наедине с ними. Астория смущенно закусывает нижнюю губу. Его присутствие всегда на нее странно влияло: она чувствовала трепет в груди, румянец покрывал ее щечки, хоть она и пыталась это контролировать, но ничего не могла с собой поделать. Спокойным, дружелюбным тоном девушка говорит: – Я хочу попросить тебя взять меня в свой отряд. – Что тебе там делать? – спрашивает Драко, удивленно приподнимая бровь. Странная просьба в очень странное время. Драко невзначай оборачивается на закрытую дверь, понимая, что ничего все равно не увидит, но он волнуется, что оставил Гермиону там одну, – и вообще, сколько тебе лет? – Семнадцать, но Драко, – она вдруг снова опускает взгляд, а затем кокетливо стреляет глазками, и парень, замечая ее такой детский, неприкрытый флирт, прищуривается. Он снова вопросительно приподнимает бровь, а следующие слова вообще вводят его в состояние ступора, – ты уверен во всех членах своего отряда? Драко подозрительно смотрит на нее. Что знает это девчонка такого, чего может не знать он? И откуда у нее догадки, что у него есть сомнения по поводу членов отряда? Сегодня на собрании Тео поразил его своим поведением, и он уже планировал сегодня пристальнее следить за ним, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки. Но ведь Астория не могла знать. Откуда бы? Драко молча ждет продолжения. – Я могу стать твоими глазами и ушами, – говорит Астория, затем мельком смотрит в сторону и снова поднимает взгляд на парня, – могу помочь тебе быть в курсе всего происходящего в отряде. Драко лениво склоняет голову на бок. Интересное предложение. И может быть очень даже выгодно, учитывая произошедшее с Пэнси, и Грейнджер, и с Ноттом… Драко вдруг поймал себя на мысли, что его годами выстроенный план катится к чертям и он не в состоянии остановить крах. – А тебе зачем это? – спрашивает Драко. Он знал, что за каждый союзом, за каждым предложением всегда скрываются личные мотивы. Он не верит в альтруизм, особенно в тех, с кем жил бок о бок с самого детства. И Гринграсс, несмотря на то, что они очень мало общались, не отличалась особо благородным поведением. – Я знаю, да и все знают…– робко говорит Астория, – ты отлично владеешь легилименцией. Ты можешь сам посмотреть. Драко коротко хмыкает. Очень интересно… Он достает палочку из внутреннего кармана пиджака и направляет на девушку. – Легилименс. Драко вдруг видит… Себя глазами девушки. Он о чем-то беседует с Блейзом, серьезный, сосредоточенный, на нем неизменная классика. Он задумчиво проводит рукой по волосам… И чувствует ощущения девушки. Она смотрит на него трепетно, вожделенно, влюбленно… Такая яркая симпатия, открытая, нескрываемая. Драко выныривает из ее головы. Он демонстративно осматривает девушку с головы до ног: красиво уложенные светлые волосы, миловидное личико, пухлые губки, платье в пол под черной дорогой мантией. И несмотря на смущение, в глазах явная решимость. Самодовольная ухмылка расплывается на губах Драко от прочувствованной симпатии в его сторону в мыслях девушки. Черт побери, да она влюблена в него! О, Мерлин, на что она надеется? Его это не особо трогает, но… самолюбие тешит. Он криво усмехается. – Хорошо. Ты принята, – кивает ей Драко и видит, как уголки губ девушки растягиваются в широкой улыбке. Она прижимает руки к груди и блестящими глазами смотрит на Драко. Драко же думает, что глаза и уши, подкрепленные симпатией – очень даже в тему, особенно после таких неоднозначных событий… Ему ничего не стоит дать ей ничего не значащие знаки внимания. Кивнув ей на прощание, он разворачивается, открывает дверь и входит в комнату. И первое, что он видит – это что Гермиона сидит у стола, зажатая между Тео и Роем. На мгновение он ловит ступор от представшей картины, а затем резко чувствует, как ярость, словно вихрь, поднимается из груди. Рука Тео блуждает по девичьей груди, а вот рук Роя не видно, похоже, что он устроил свои руки под столом… Под платьем Гермионы! Он шумно и глубоко вдыхает воздух, чувствует, как начала дергаться верхняя губа как у хищника, готового сорваться с места и разорвать добычу, а клыки… Черт возьми, он опускает глаза в пол, закрывает их рукой и дышит. Дышит, считая до пяти. Иначе он не сможет сдержать этот зуд в дёснах над клыками и разорвет этих подонков к чертовой матери. Резко подняв голову, Драко направляется к столу. Он встает аккурат напротив них. – Оу, парни, – лениво протягивает Драко, засунув руки в карманы штанов, – смотрю, вы без меня начали. Тео тут же отпускает ее волосы, но оставляет руку на ее груди, а Рой спускает руку на колено и нежно поглаживает. Драко бросает взгляд на Гермиону и видит, как она откинула руки в стороны, позволяя себя трогать и закрыла глаза, как будто ей нравится, будто получает удовольствие от чужих прикосновений… Ах ты маленькая дрянь… – Ну что ты, Драко, всего лишь… составили компанию, пока не было тебя, – ухмыльнулся Тео. Драко резко берет Гермиону за руку и рывком поднимает на себя. – Что ж, я смотрю эта шлюшка не может долго без моего члена. К сожалению, я должен отвлечься. Сыграйте партию без меня, – с улыбкой, но очень жестко произносит Драко. Гермиона все осознает. Осознает, что пришел Драко и он почему-то очень взбешен. Стальные нотки в голосе вселяют страх, но она вскидывает подбородок и послушно идет за Драко на диванчики в затемненную часть комнаты. Он наверняка понял ее игру тогда, до его ухода, но ведь сам хотел видеть ее рабыней! Она вела себя, как рабыня, он еще и бесится? О, боги, Нотт был прав, какой-то кошмар происходит с ее телом, она все осознает, но ничего не может поделать с огнем возбуждения, охватившим ее. Драко толкает Гермиону на диванчик, она с трудом удерживается руками, чтобы не удариться и пытается развернуться, но Драко хватает ее за талию и разворачивает снова к себе спиной, ставя на четвереньки. Грейнджер накрывает понимание, что он хочет взять ее прямо тут, на глазах у всех, в такой унизительной позе, и – О, Мерлин, – только не так, как говорил об этом в начале! Она делает слабую попытку его оттолкнуть, скользнув ладонями по его рукам, но Драко скручивает ей руки, заводя за спину и вновь ставит на четвереньки. Ей унизительно-противно стоять в такой позе. Пусть его прикосновения не болезненны, но сама обстановка, то унижение, через которое ей приходится проходить – она никогда не сможет забыть этот ужас. И сможет ли простить свое тело, которое словно одна сплошная эрогенная зона? И ей противно от этого осознания. Омерзительно, что Нотт с ней сделал, что он ей подлил, и наверняка он смотрит, упивается ее страданиями! Она чувствует, как Драко задирает ей разорванное платье до талии, слышит звук расстегивающейся ширинки и устраивающийся член между ее половых губок. – Давай, Драко, покажи этой сучке ее место, пусть готовится всех нас принять! – выкрикнул кто-то из-за стола, но Драко будто не слышал. Как ни странно, но Гермиона действительно была возбуждена: его член легко скользнул в ее лоно и Драко услышал, с каким громким стоном удовольствия она его приняла. Отпустив ее руки и позволив девушке упереться ими в спинку дивана, Драко схватил ее за бедра и недоуменно начал неспеша двигаться в ней, хотя планировал оттрахать жестко, показательно, на сухую. Неужели ее возбудили прикосновения других парней?! Снова волна злости накрывает Малфоя и он сжимает ее сильнее, оставляя синяки на нежном теле. Он хватает ее за загривок и тянет на себя, обхватывая рукой под грудью. Наклонившись к ее уху, шепчет: – Что, сучка, взмокла пока тебя лапали? – злым шепотом цедит Драко. – Понравилось быть рабыней? – жесткий толчок, рваный всхлип, – может, это всего лишь пафосная игра в роли гордой гриффиндорки, когда на самом деле ты обычная шлюха?! Драко откидывает Гермиону от себя, снова больно хватает за бедра и начинает в резком темпе насаживать ее на себя, входя до конца, до упора и выходя полностью, причиняя максимальную боль своей резкостью. Он с размаху оставляет ей смачные бордовые шлепки на заднице, даже не пытаясь загладить удар. Затем снова хватает за волосы на затылке, с силой оттягивает назад, заставляя запрокинуть голову и затрудняя ее дыхание. Чтобы мучилась, сука, как мучается он от того, что ей, оказывается, приятны чужие прикосновения. Гермиона с трудом дышит, в таком положении с запрокинутой головой слишком сложно вздохнуть, но несмотря на неудобство позы, жесткие толчки внутри ее лона, болезненные шлепки по заднице, она все равно продолжает чувствовать удовольствие и горький комок в груди из омерзения к себе нарастает соразмерно нарастающему комку предоргазменного состояния внизу живота. Драко снова подхватывает ее под грудью и рывком поднимает к себе, не выходя из нее. Разворачивает ее лицо к себе, держа за затылок, чтобы снова сказать злые слова, но Гермиона его опережает и шепотом произносит сквозь сильно стиснутые челюсти: – Нотт что-то мне подлил в алкоголь, я не знаю! Драко на мгновение замирает. Его накрывает осознание, что он, похоже, ошибся и снова причинил ей боль, которую она не заслужила. Он оглядывается на парней, которые посматривают в их сторону, и ловит взгляд Нотта, замечая самодовольную ухмылку и странный блеск в глазах. Тео… Драко все больше начинает испытывать ненависть к своему, как ему всегда казалось, верному соратнику и лишь убеждается в необходимости обязательно его проверить, на задворках сознания понимая, что хочет найти что-то, чтобы было за что его заавадить. Драко разжимает стальные объятия, и аккуратно выходит из нее, придерживая за талию. Он садится на диванчик и сажает ее сверху, заставляя расставить ноги и принять его в себя. – Иди сюда, – уже спокойнее говорит Драко. Его лицо, что несколькими мгновениями ранее выражало боль и злость, сейчас стало более расслабленным. Гермиона подчиняется, садится сверху, принимая его в себя и снова издает неконтролируемый стон. Ох, как же она его ненавидит… Она кладет руки ему на плечи и начинает медленно двигаться. Драко не больно хватает ее за волосы на затылке и оттягивает, открывая себе доступ к такой желанной, любимой груди. Он нежно проводит губами по соскам, наслаждаясь тем, как под его ласками девичья кожа покрывается мурашками, а темные соски призывно стоят. Он скользит языком и губами по ее ключицам, поднимается к шее, а затем к ее уху и говорит: – Я думал, ты сама на самом деле… – Пошел к черту! – также шепотом цедит Гермиона, затем закусывает губу от ощущений, что овладевают ею, когда он в ней, когда его руки на ее бедрах, талии, когда его губы на ее шее, как горячее дыхание опаляет ухо. Её всю почти трясет от испытываемых ощущений. Каждый сантиметр тела – отдельная гиперчувствительная зона и это поистине пытка. Морально она ненавидит его, ненавидит весь этот притон, ненавидит Тео, который что-то подлил в алкоголь, ненавидит свое предательское тело. Но больше всех – его. Драко издает злой рык от ее реплики и, схватив за бедра, начинает с силой вбиваться в нее, задавая темп, который нравится ему. Даже сейчас она умудряется дерзить ему! Гермиона всхлипывает, но подхватывает его темп, разрываемая физическим чувством удовольствия и моральной ненавистью, а также бессилием от того, что все это происходит так грязно, пошло, на виду у других. Словно марионетка. Мысли разрывают голову, взращивая в груди мерзкий осадок, отвратительное послевкусие от осознания происходящего, но тело… Тело нагло и бессовестно отзывалось на каждое движение Драко в ней, вызывая неконтролируемые стоны и всхлипы, и Гермиона с трудом сдерживается, чтобы не заплакать от раздираемых противоречивых ощущений. Драко слышит ее учащенное дыхание, прерывистые вздохи, которые она так отчаянно пытается сдерживать, и в груди у него разливается тепло, ему почти сносит крышу от того, какой кайф он испытывает от нее. Искренняя в своих эмоциональных порывах, такая чувственная, такая чувствительная, такая сука своенравная! Вся его. Драко кладет руку ей на грудь, неспешно проводит ладонью, позволяя соску упереться в ее центр, чуть сжимает, удовлетворенно слыша вздох Гермионы, и снова переходит к нежной шее, но уже грубее. Она свое еще получит за дерзкую реплику. Как ему нравится ее шея… Он подается вперед, обхватывает Гермиону за талию, максимально насаживая на член и входя до упора, задерживаясь в ней, и неожиданно чувствует, как горячие стенки ее лона сжимаются в вибрации оргазма. Драко криво ухмыляется. Пусть она зла на него, но даже неплохо, что Тео ей что-то подлил… Оргазм еще никогда никому не вредил. – Да, девочка моя… – шепчет Драко. Гермиону охватывает немыслимый по силе оргазм, и она неосознанно утыкается Драко в шею, закусывает губы, чтобы не раскричаться. Чертов Малфой… Чертов оргазм, чертово безумное вожделение. Драко на миг отрывается от Грейнджер и поглядывает на наручные часы. Нервно взглянув в сторону парней, сидящих за столом, он высчитывает… Сколько еще времени должно пройти… Затем снова переводит взгляд на Гермиону. – Эй, Драко! – зовет Рой, вставая из-за стола, и направляется к ним. – Долго ты там еще, когда собираешься делиться? Парень подходит к ним, а вслед за ним Тео и еще двое парней. – Я еще не закончил, – резко отвечает Драко, прижимая Гермиону к себе, а она и не думает отстраняться. Ее разум затуманен, но она осознает, кто подошел и чего они хотят. Что за пытка, она сидит на его члене, а он разговаривает таким будничным тоном, будто светскую беседу ведет! У Гермионы не укладывается в голове понятия нормы у этих чудовищ, и она чувствует, как после ошеломительного оргазма, разразившегося внизу живота, подходит к разрыву и комок из противоречивых эмоций в груди, и подступившие слезы резко начинают жечь глазницы. – Драко, у нее ж не одна дырка, куда можно трахать. Ты мог бы и поделиться, – говорит Рой заплетающимся голосом и небрежно кладет руку Гермионе на задницу, больно сжимая ягодицу, и ведет руку вниз, между полушариями, красноречиво показывая, что он имеет в виду. Драко чувствует, как тело Гермионы содрогнулось в рыданиях, и он резко перекидывает Гермиону на спину, закрыв собой от парней. – Я еще не закончил, Рой, и не собираюсь свое удовольствие обрывать раньше времени из-за вас! – раздраженно отвечает Драко. – Трахни пока любую другую рабыню, эту вы получите позже. Драко слышит, как пьяные ребята, недовольно ворча и переговариваясь, возвращаются за стол, и наклоняется над Гермионой, проводя рукой по волосам, будто успокаивая. Гермиона скрестила руки на груди в защитном жесте и отвернула голову в сторону, чтобы не смотреть на того, кто подверг ее такому унижению, но свести ноги не могла, потому что Драко снова вошел в нее и начал двигаться. Он наклонился к ней и, увидев слезы, провел большим пальцем руки по мокрой щеке, стирая их. Ему тошно видеть ее заплаканную, он целует ее в губы, но чувствует, что Гермиона не отвечает. Она закрыла глаза и тихо плачет… – Потерпи еще немного, родная, – шепчет ей прямо в губы, Драко, – мы скоро отсюда уберемся. Драко понимает, что перестань он сейчас заниматься с Гермионой сексом, ее тут же раздерут, и звериная злоба поднимается в нем с той же силой, что и чувство собственника. Сколько им приходится обоим переживать из-за ее чертовой выходки! Но он доведет дело до конца. После сегодняшнего она точно не посмеет выдавать подобные вещи. Спустя некоторое время Драко оборачивается и видит, что все позасыпали. Кто-то склонив голову себе на грудь, кто-то сложил руки на стол и уронил голову на них, но именно этого Драко и ждал. Он тут же поднимается с диванчика, застегивает штаны, хватает обессиленную Гермиону за талию, прижимая к себе, и слышит, как громкий всхлип и рыдания вырываются из ее горла. Он достает палочку из своего пиджака, и они аппарируют в его особняк в Стратфорде. По прибытии в холл Драко со вздохом облегчения обеими руками прижимает Гермиону к себе и начинает гладить по голове. Они прошли через это. Она прошла этот урок именно так, как он и рассчитывал. Чувство облегчения охватывает Драко и он позволяет себе немного расслабиться. Значит, все было не зря. Она поняла, как должна себя вести, а он в свою очередь не даст ее в обиду. Драко проводит рукой по ее голой спине и наклоняется, чтобы поцеловать, но чувствует, как маленькие кулачки упираются ему в грудь, отталкивая. – Отпусти меня, – сквозь рыдания звонко говорит Гермиона. У нее нет сил, она чувствует себя уставшей, тело – словно ватное. На нее также немного действует зелье, подлитое Драко в спиртное. Пара глотков – доза не достаточная, чтобы уснуть, но дезориентирует сильно. – Я ненавижу тебя, – снова говорит Гермиона, всхлипывая. Держать слезы уже нет сил, и она позволяет им хлынуть ручьем из глаз. Внутри ее переполняют смешанные эмоции от отвратительных до неприемлемых. Она ненавидит его за унижение, через которое он заставил ее пройти. Ненавидит за долгий прилюдный секс, как он брал ее у всех на виду. Все видели ее голую! Ненавидит за лицемерие, что он шептал ей. Родная?! Так с родными не поступают! Гермиона смотрит на недоумевающего Драко и кривится в неприятной гримасе. – Ненавижу тебя, и знать тебя больше не хочу. Ты для меня умер, – ее слова, насквозь пропитанные безысходностью и фатальностью, приводят Драко в еще больший ступор. Но спустя мгновение он резко хмурится, глаза наливаются злостью и он прищуривается, искривив губы в презрительной гримасе. Гермиона резко разворачивается и, мельком оглянувшись, убегает прямо по коридору дома, в котором еще никогда не была. Она не знает, где она. Это какое-то другое место, куда Драко ее привел, но ей хотелось убежать хоть куда-нибудь, от него подальше, от всех. Завернув за угол, она вбежала в первую попавшуюся дверь и закрылась на замок. – Умер, значит?! – доносится до нее полный еле сдерживаемой злости голос Драко. Он тут же срывается с места и идет за ней. – Ненавидишь?! Какого хрена?! Почему она так себя ведет? Она сама приняла правила игры, более того, пыталась даже бросить ему вызов там, на вечеринке! Не на такой исход Драко рассчитывал, ох не на такой. Он ожидал… Драко тут же поймал себя на мысли, что Грейнджер и «ожидания» – понятия несовместимые. Он ведь давно понял, что она непредсказуема. Драко резко с ноги выбивает дверь, оставляя хлипкий замок болтаться на сбитой двери и на миг замирает в дверном проеме. – Глупая девчонка! – в ярости кричит Драко, найдя ее взглядом и входя в комнату. Это была столовая, в середине которой стоял большой круглый стол. Напротив двери большое панорамное окно, завешанное шторами, а слева – широкий диван с небольшим столиком для чаепития. Гермиона забилась в уголок дивана, подтянув ноги к груди и обхватив их руками. – Я пытаюсь вытащить нас из этой передряги, все делаю для того, чтобы ты не пострадала, чтобы наш план остался в силе и его все еще возможно было осуществить, и вот как ты мне платишь?! В Драко поднимается глубокая обида, сплетаясь воедино с бушующей яростью. Его усиленные вампирские чувства удваивают испытываемые эмоции, а обида, нанесенная любимой – усилена втройне. Он зло прищуривается, верхняя губа его по-звериному приподнимается, Драко нависает над Гермионой, грудь его высоко вздымается, он часто и шумно дышит. – Ненавидишь меня? – чеканит Драко каждое слово, кривясь в презрительной гримасе. – Я уже говорил, что стал с тобой слишком мягким. И чем больше я стараюсь для тебя, тем хуже ты мне отвечаешь. – Ты меня изнасиловал, – срывающимся на крик голосом отвечает Гермиона, подняв голову. – Ты это заслужила. – Заставил пойти в этот притон! Раздел меня, брал меня на виду у всех! Так не относятся ни к родным, ни к любимым! Драко резко подается вперед и хватает Гермиону за волосы на затылке, вырывая несколько прядей, и поднимает над диваном. – Говоря, что ты приняла роль рабыни, ты должна была уже понять, что в моем мире в первую очередь делают то, что нужно, и только потом то, что хочется, – тихим, злым шепотом говорит Драко. Гермиона смотрит прямо ему в глаза, ее нижняя губа трясется от рыданий, но она его почему-то не боится. – Я и делала, – отвечает Гермиона, и тут же ловит себя на мысли, почему она вообще снова вступила с ним в диалог? Она ведь решила, как будет себя вести. Принять роль, чтобы выжить… Гермиона смиренно опускает взгляд, почти закрыв глаза, чтобы не злить его еще больше своим нравом. Но было уже слишком поздно. Драко был зол и взбешен. Он замечает эту резкую перемену в ее поведении, и этот жест лишь сильнее злит его. Лживая сука. – Видишь во мне зверя, значит?! Что ж, ты еще познакомишься с действительно плохим Малфоем. И Драко, поддавшись порыву, резко отшвырнув ее от себя, принимает самое ошибочное решение в своей жизни. *** Тео, как и Рой и многие другие, уснул прямо за столом, сложив руки перед собой. Драко подходит к Нотту и направляет палочку на находящегося в бессознательном состоянии парня. – Легилименс. Драко окунается в разум Теодора и пытается просмотреть последние события, происходившие в его жизни. Собрание у Тони – здесь очевидный провал в памяти, который сам же Драко и создал, забрав мысли. Дальше… будни отряда, прочесывание местности… И снова провал. Драко смотрит дальше – посещение Министерства, встреча с Крэббом – и снова провал. Малфой выныривает из разума Теодора и недоуменно хмурится. Воспоминания всегда текут плавной рекой, переходя от одних событий к другим, но пробелы – это всегда умышленное сокрытие событий. И если те события, что Драко сам забрал у Тео он знал, то куда делись другие? И что он делал в это время, не связанное с работой отряда? У Нотта есть секреты… Драко прищуривается, склонив голову на бок, и хмуро смотрит на Тео… Повсюду начали понемногу очухиваться парни. Драко удовлетворенно взглянул на часы – почти идеально. Он разворачивается от стола и идет в сторону диванчика, около которого его ждет девушка. *** Тео приходит в себя и чувствует, как у него сильно кружится голова. Он оглядывается и видит, что многие, как и он находятся в очень расслабленном состоянии и парень недоуменно смотрит на бутылку огневиски, греша на алкоголь. С ним было что-то не то? Но Теодор не успевает развить эту мысль, как слышит голос Драко: – Я уже думал, вы решили с горя напиться и не дождаться своей очереди, – ленивым тоном протягивает Драко, сидя на диванчике. Тео оборачивается и видит, что между его ног на полу сидит голая Гермиона и сосет его член, водя рукой по стволу и заглатывая полностью. – Я закончил, присоединяйтесь. Рой! – окликает очухавшегося парня Малфой и делает глоток огневиски из бутылки. Рой расплывается в хмельной, мерзкой улыбке и направляется в их сторону. Тео криво ухмыляется, но тоже хватает бутылку и идет вместе с еще парой других парней. Драко грубо хватает девушку за волосы и тянет вверх, она кротко вскрикивает от боли и Малфой дает ей пощечину наотмашь. Он толкает ее в сторону парней, а сам отодвигается, застегивая штаны. – Я тоже хочу отыметь ее в горло, – говорит Тео, расстегивая ширинку, – ты так этим хвастался, когда только пришел. Интересно, сможет ли она заглотить мой? – Если мой смогла, то твой уж тем более, – криво ухмыльнулся Драко, – В таком случае, я сразу начну ее трахать, – подхватывает Рой, и обходит девушку, грубо толкает ее головой вниз, заставляя прогнуться в пояснице и выставить задницу, – потому что я больше не собираюсь ждать. Драко делает большой глоток огневиски и отводит взгляд от происходящего, полный отвращения и… злости. Он дико зол на Гермиону, ему противно видеть, как Тео, встав перед девушкой на колени и схватив ту за горло, насаживает ее рот на свой член, а Рой грубо трахает пристроившись сзади. Девушка будто в полубессознательном состоянии, она глухо стонет и подмахивает бедрами в такт резким движениям. Драко мельком смотрит на все это действие, по большей части отводя глаза, и закидывает голову на спинку дивана, устало прикрывая глаза ладонью. Спустя время Нотт с громким стоном кончает ей на лицо, и Драко, посмотрев на часы, встает и говорит максимально отстраненным тоном: – Ну все, парни, мне пора, я думаю, на сегодня достаточно. – Но Драко, – говорит Рой, продолжающий трахать Гермиону сзади, – я думал, что ты мне одолжишь эту малышку на ночь. Я еще не успел приобщить ее к анальному сексу, я думал, у нас вся ночь впереди! Драко криво ухмыляется. – В другой раз, Рой. А сейчас я забираю свою рабыню с собой. Спустя минуту Рой кончает прямо в девушку и резко отталкивает ее от себя. – Узкая еще, не разработанная, – констатирует Рой, попутно застегивая штаны и осматривая валяющуюся на полу девушку, – видно, что новая шлюха, кожа нежная, а задница девственна. Странно, что ты до нее еще не добрался! – Люблю растягивать удовольствие, – бросает Драко через плечо, наводит палочку на девушку и очищает ее от спермы. – Да, Малфой, ты счастливчик, что смог сломать такую девушку, раз она так слушается тебя, что отдается любому по твоей команде, – ухмыляется Рой, на что Тео лишь прищуривается. – Это не удача, а четко выверенные методы воспитания, – в своей самовлюбленной манере отвечает Драко. Он подхватывает девушку за талию, – До встречи, парни! И, взмахнув палочкой, аппарирует в один из темных закоулков Лондона. Он отталкивает от себя голую девушку к стене здания, и, сняв пиджак, накидывает на нее. – Обливиэйт, – Драко взмахивает волшебной палочкой, смотрит прямо в затуманенные глаза девушки и говорит, – последние два часа ты обслуживала случайного клиента у себя дома. Он достает из кармана брюк мешочек галлеонов и, когда взгляд девушки проясняется, говорит: – Свободна. Потрать эти деньги с умом, – резко произносит Драко, бросая мешочек галлеонов под ноги девушке. Драко засовывает руки в карманы и наблюдает, как девушка со светлыми волосами, быстро подобрав мешочек с галлеонами, тут же спешит убраться подальше от него, запахиваясь в его пиджак. *** Драко аппарирует домой, в свой особняк в Стратфорде. Это одна из многочисленных видов недвижимости, принадлежащих Лорду Малфою – всегда содержится в чистоте с полным домом слуг, но ему здесь бывать приходилось редко. Он идет в ту комнату, где он оставил Гермиону до его возвращения на вечеринку, но ее, естественно, там не оказалось. – Мори! – зовет Драко главного домовика в этом особняке. – Да, господин, – тут же появился эльф, склонив голову. – В какой комнате девушка? – На втором этаже, вторая слева, – отвечает эльф. Драко тут же разворачивается и почти бегом поднимается на второй этаж. Подойдя к двери, он кладет руку на ручку и останавливается. Его вновь накрывает обида и тоска от отношений, что складываются между ними. Он чертовски зол на себя за то, что не смог себя остановить и принудил ее к жесткому минету, но еще больше – на то, что сказал ей, что она это заслужила… Ни черта она это не заслужила! Но она закрылась от него, даже не хочет слышать. Ей нужно было до конца прочувствовать, что в его обществе шутки плохи. И вместо понимания и благодарности за то, что он ее смог уберечь от самого страшного, она его возненавидела. Может, это и к лучшему… Открыв дверь, он видит, что Гермиона лежит на кровати под одеялом, свернувшись калачиком. Второй раз за сутки… Он подходит к ней и присаживается на корточки, разглядывая ее. Лицо опухшее от выплаканных слез, щечки красные… Сердце его сжимается от того, что она в таком состоянии, и при этом он все еще продолжает злиться на нее. Как вообще возможно испытывать одновременно любовь и ненависть к одному человеку? Он проводит большим пальцем по ее щеке… Все еще влажная, значит, уснула совсем недавно. Почему она? Драко впервые задается этим вопросом, вспоминая пророчество. Наверно, более трудного и менее подходящего человека и придумать было сложно. В этой чертовой магии никогда не бывает хоть что-то просто. Как с ней тяжело. Такая она своенравная, дерзкая. За такое поведение можно было и убить, он убивал и за меньшее. Ни один человек в мире не выводит его из себя так быстро, как она. Что за власть ты надо мной имеешь? Он испытывает к этой девушке неведомые по силе чувства, ранее ему незнакомые, и то, что сейчас происходит между ними тяготит его. Давит. Но и позволить ей все испортить он не может. Также, как и допустить, чтобы кто-то ей навредил. Драко проводит рукой по волосам и с горечью в голосе тихо говорит: – Я же говорил, что не дам тебя в обиду, но из-за своей несдержанности и обиды ты снова не дала нам шанс объясниться… Глубоко вздохнув, он выходит из комнаты и направляется в гостиную с камином. Наливает себе огневиски и садится в кресло, наблюдая как успокаивающе потрескивают горящие поленья в огне. Но занимает его вовсе не красивый танец язычков пламени, а та, что спит на втором этаже, также, как и он переполненная ненависти и злости. С другой стороны, он понимал, что одной проблемой меньше. Драко не сомневался – она усвоила урок, побывав в притоне в роли рабыни, достаточно напугана и теперь будет серьезнее относиться к его словам и предупреждениям. Ведь он не может постоянно таким образом выпутываться из передряг по ее вине. В этот раз ему невероятно повезло, что план с сонным зельем и девушкой из борделя под оборотным удалось провернуть. Так он убил двух зайцев сразу: преподал жестокий урок Гермионе и сохранил авторитет перед своими людьми. Больше таких ситуаций допускать нельзя – не всегда будет так везти. Он вдруг вспомнил, как она пыталась играть роль, будто ей нравится, когда ее трогают. Драко усмехнулся. Он почти физически ощутил, как ей было противно от прикосновений Роя. Актриса из нее никудышная. То, что сейчас стояло между ними… Смогут ли они перебороть чувство ненависти и злости друг к другу? Драко знал, что такое ненависть. Но ее он не мог ненавидеть. Да, был зол, разочарован, расстроен… Но то, что он испытывал к этой девушке – было иного качества. Как теперь она будет его воспринимать? И насколько оправдана эта цена – ее ненависть к нему в обмен на ее же безопасность? Если в ней действительно его спасение, как говорил друид, то оно ему очень дорого обойдется.