Темное пророчество

Из маггловской психологии Гермиона знала, что существует два основных типа реакции на стресс: стресс кролика и стресс льва. И всегда гордилась тем, что полностью соответствует своему факультету: организм мобилизует силы и пускает их на сопротивление, преодоление негативных факторов. Одним словом — устранить внешнее воздействие, вызывающее стресс. Но сейчас, стоя в эпицентре битвы, на поле боя, уже усеянном трупами людей, окруженная все еще сражающимися волшебниками, великанами, троллями — она даже не могла пошевелить конечностями. Застыла, словно статуя, словно кролик перед смертельной опасностью. На краю пропасти. В голове рой мыслей — и будто ни одной. Вакуум. Лишь громкий стук сердца в висках. Откуда-то издалека доносились эхом только что произнесенные Драко слова. «Объявляю себя… Лордом…» «Подчинитесь или умрите… умрите…» Скользкое чувство предательства разливалось по венам. Кровь отлила от лица, сердце сжалось в ком где-то глубоко в груди. Глаза Гермионы расширились, она неотрывно смотрела на необыкновенный блеск в потемневших глазах Драко. Стояла, ничего не замечая вокруг, оглушенная и ошеломленная. Голова налилась свинцом, в ушах пульсировали его слова, не позволяя проникать другим мыслям в разум. От неожиданного грохота откуда-то справа крупная дрожь прокатилась по ее телу, выводя девушку из оцепенения, и она вздрогнула. Гермиона сглотнула, почувствовав, как от шока во рту образовалась пустыня. Нет, нет… Он не может… И мир ее рухнул. Казалось, Гермиона даже слышала звуки бьющихся об землю камней. Повсюду был огонь, будто подтверждающий ее мысли и чувства о случившемся апокалипсисе. Языки пламени поглощали некогда зеленую траву; черный, густой дым клубился в высоту, наполняя пространство запахом гари и жженой плоти. Когда мир был так близок, наступил его конец. По крайней мере, для нее. Гермиона смотрела на Драко и не могла поверить в случившееся. Ведь он обещал… А что он обещал? Жить нормальной жизнью вместе с ней… А что для него нормальная жизнь? И что для нее? Его статный силуэт отчетливо выделялся на фоне происходящей суматохи. Он был таким до боли родным и до невозможности чужим. Самым близким… Сумела ли она узнать его по-настоящему? Очевидно, что нет. Драко не воспринимал ее всерьез. Относился как к игрушке, которую можно приласкать или наказать… И самое ужасное — она позволила так себя воспринимать. И вот чем это обернулось… Но как объяснить все искренние слова, что они говорили друг другу? Была ли это ложь? Гермиона в это не верила. Каким бы лицемером Драко ни был, с ней он был откровенен. Ту искренность, что она читала в его глазах, чувствовала душой — невозможно подделать. И она отвечала ему тем же. Боль, колющая, словно иглы под ногтями, разрывающая на части, разрасталась в груди подобно урагану. Осознание того, что Драко не стремился освободить людей, восстановить мир и избавить магглорожденных от рабства, вводило в отчаяние. Он стремился стать их хозяином. А говорил, для них с Гермионой… Как он вообще мог подумать, что Гермиона на это согласится?! — Нет… — прошептала Гермиона, чувствуя, как волна безграничного отчаяния и бесконечного разочарования накрывает ее. Глазницы начало жечь от подступающих слез. Она сильно зажмурилась и покачала головой, прогоняя непрошенные слезы. Не сейчас. Девушка быстро огляделась. Кое-кто прекратил сражение, и некоторые Пожиратели стали подходить к Драко. Внезапно возник порыв подбежать к Драко и высказать все, что думает о нем и его действиях, но как только сделала шаг, он вновь поднес палочку к своему горлу и произнес: — Minipulus. Что это означало, Гермиона не знала, но возникла мысль о том, что он мог активировать отряд камикадзе из Ополчения и девушка громко вскрикнула, смотря на Драко глазами, полными ненависти. Для нее в этой битве было две главные цели: убить Лорда и спасти людей. Она безумно боялась потерять Драко в бою с Волдемортом, но несмотря на то, что Лорд пал — она потеряла его все равно. Теперь же Гермионе было важно спасти невинные жизни. И пусть она наделала море ошибок, связавшись с ним, никогда не поздно начать поступать правильно. Она хотела бросить в него любое боевое заклинание, но его окружили соратники, и Гермиона понимала, что уже не попадет, а привлекать сейчас к себе внимание будет чревато. Между ними стеной встали Пожиратели… Как символично. Горько хмыкнув, она закусила нижнюю губу и шмыгнула носом. И если для себя Гермиона четко решила, что для нее больше нет Драко, она сомневалась, что он думал также. Он может вновь поймать ее, запереть, сделать пленницей… Да что угодно! Гермиона поймала себя на мысли, что какие бы сильные чувства она к нему не испытывала, обращаться с собой так она не позволит. Она явственно ощутила чувство страха перед его силой. Глупо отрицать, что он действительно опасен, даже для нее. А может, и особенно для нее? По его проницательному взгляду Гермиона поняла, что Драко понял ее реакцию. А значит, пора бежать. Пока его окружили и отвлекли – у нее есть шанс. Гермиона быстро огляделась в поисках Ополчения и вмиг сорвалась на бег. Она обладает важной информацией, возможно, она единственная, помимо Драко, и только в ее силах спасти столько невинных людей. Чувство собственной нужности другим всегда вдохновляло девушку. До Гермионы донеслись отголоски слов Драко, сказанных подошедшим Пожирателям, но она даже не вслушивалась, убегая, словно гонимая демонами. Впрочем, его голос она сейчас так и воспринимала. Чертов демон, похитивший ее душу и сердце. Но разум все еще с ней, и она справится. Гермиона на ходу наложила на себя маскировочные чары и побежала, стараясь избегать встречных столкновений с представителями других рас, особенно с берберами. У нее уже созрели отголоски будущего плана, но это все потом. Сейчас спасти жизни. Приходилось иногда резко останавливаться, когда перед ней оказывался великан или тролль, не видящий ее, но чувствующий. Они не так глупы, как их привыкли воспринимать. Расы, не обладающие мощной магией, обладают поистине волшебным чутьем, а в силу физической одаренности представляли собой не меньшую опасность, чем волшебник с древком в руке. По пути Гермиона всматривалась в лица ополченцев, пыталась выявить нестандартное поведение таковых, но ничего пока странным не казалось — все ополченцы вели войну против Пожирателей, своих не трогали. Берберов также было очень много и она, даже понимая, что знакомый бербер будет в медвежьем обличье, все равно безуспешно высматривала его косматую голову в толпе. Она разила боевыми заклинаниями великанов, троллей, Пожирателей, помогая ополченцам. С невообразимым воодушевлением и легкостью в произношении Гермиона Грейнджер выписывала разрушающие руны в воздухе, и враги падали ниц, сдуваемые мощным потоком колдовского урагана. Ей не чужды были непростительные, Гермиона не брезговала самыми опасными заклинаниями, потому что это была война, бой, сражение до последней капли крови, и она сражалась самоотверженно, как и всегда это делала. Весь организм мобилизовался. Лицо превратилось в стальную маску без эмоций и чувств. Внутри все заледенело и сейчас на поле боя свирепствовала не девушка, полюбившая жестокого и властного Пожирателя Смерти-вампира, а та, что стала командиром отряда Ополчения и на протяжении двух лет вела свой отряд в бою. Гермиона вновь почувствовала себя в своей стихии. Будто вновь воинственная Валькирия восстала из мертвых на фоне краха ее любви, возродилась из пепла сожженных надежд. Глубоко вдохнув прогорклый запах, ветром разнесенный по полю боя, она вдохнула запах свободы. Горький, противный, въедающийся под кожу, но такой сладостный. Уже подбираясь ближе к стану ополченцев, она затаилась в тени листвы дерева и стала наблюдать. Прекрасно понимая, что ее не будут рады видеть в ополчении и, вероятнее всего, убьют на месте также, как и любого Пожирателя, она усилила на себе маскировочные чары и стала ждать. Лорд пал и лучшего случая, чем сейчас, для активации отряда камикадзе быть не может. *** Драко чувствовал, как магия тонкой струйкой очень быстро покидает его тело. На темномагический ритуал он потратил слишком много сил, и он чертыхнулся. Он понимал, что так может закончиться битва с Лордом, но другого выхода не было. Ему необходимо было восстановиться, нужна кровь… Он мельком огляделся, отмечая, как много в округе врагов, а значит, и его потенциальных доноров силы. Пожиратели быстро стали окружать его, внимательно смотря… Кто с восхищением, кто с недоверием; в глазах некоторых он увидел презрение и злость. Слабость в теле нарастала, но благодаря отсутствию ран он был еще достаточно крепок физически, и это придавало ему уверенности. Он потер пальцы рук друг о друга, больше не ощущая привычного покалывания в кончиках пальцев, как обычно это бывает при полной волшебной силе, а значит магия окончательно покинула его тело. Его взгляд метнулся в сторону, где только что стояла Гермиона и из-за голов его окружавших увидел, как она убежала. Громогласно звать ее сейчас было бы опрометчиво, но он четко для себя решил, что как только решит вопрос здесь — тут же ее найдет. Но что если за это время она успеет что-то натворить? — Малфой… — прозвучал ошарашенный голос из толпы. — Невероятно, как?.. — Что ты..? — Драко, — подбежал Блейз, а за ним Тони и Малькольм, — Долохов сбежал! — сказал он тихо, — мы потеряли Крэбба… — его голос звучал взволнованно и бесконечно расстроенно, но он все же продолжил говорить по делу. — А еще не можем найти Петтигрю. Неприятное чувство сожаления кольнуло где-то глубоко в груди, но Драко не позволил ему охватить его. — А остальные? — напряженно спросил Драко. — С остальными покончено. Желваки на лице Драко чуть заметно дернулись, выдавая его напряжение. Он приблизился к Забини и, понизив голос, отдал приказ: — Найди Грейнджер. Блейз удивленно посмотрел на Драко, но противоречить не стал. — Что ты натворил, Малфой?! — прищурившись, выкрикнул Эдгар, командир одного из отрядов. Он выступил вперед и враждебно сложил руки на груди. — Как посмел поднять палочку на нашего Повелителя? — Советую тебе пересмотреть интонацию, Эдгар, ты говоришь сейчас с тем, кто убил вашего непобедимого Повелителя, — незамедлительно поставил его на место Блейз, не успевший еще уйти. — Он прав, Эдгар, — подал голос Чедвик. — Я слышал о Малфое много страшных сказок, но то, что я видел сегодня — превзошло все россказни, — его взгляд упал на окровавленную челюсть Драко. — Но лучше скажи, Малфой, — Чедвик сделал паузу, оглядев толпу, будто говоря за всех, — что теперь ты собираешься делать? Драко высоко задрал подбородок и еще сильнее выпрямился, выказывая уверенность своей статью: — Все мы понимаем: будь кто-то действительно расстроен падением Лорда — я бы уже уворачивался от Авады. Из толпы послышались короткие смешки: сдержанные, скептические, одобрительные. — Такие точно есть, — кто-то выкрикнул из толпы, оставшись незамеченным. — И им уготована дорога следом за Лордом, — среди людей, окруживших Драко, повисла тишина, и он сказал властным голосом, — когда правитель перестает быть хорошим правителем, его смещают. Мне правление Темного Лорда было не по нраву, уверен, как и вам всем, — продолжил Малфой. — Мы слишком долго пресмыкались перед змееподобным недочеловеком! Позволяли руководить собой, казнить, наказывать и пытать по малейшему желанию Повелителя. — Змееподобный недочеловек? — послышался саркастичный смешок, — а кто ты такой? Ты сам вампир, Малфой! — сказал Флавиус Белби. Мгновение — и Драко оказался за спиной у Флавиуса, захватив того за шею и выкрутив назад руку. — Я тот, кому небезразлично собственное будущее. Тот, кто не хочет, чтобы его наследники росли в страхе, что его отца могут казнить в любой момент без суда и следствия, — злым шепотом процедил Драко. Его верхняя губа дернулась вверх, а глаза сузились в презрительном жесте. Он резко оттолкнул от себя Флавиуса, и тот, не сумев удержать равновесие, упал на колени. — Тот, кто намерен изменить порядок и иерархию правления! — Ты чертов предатель, Малфой! Авада Кедавра! — выкрикнул мужчина средних лет из толпы, но его заклинанию не суждено было достигнуть цели — Драко легко отскочил в сторону, увернувшись от зеленого луча, а затем также быстро преодолев разделяющее их расстояние, схватил мужчину за голову и резким движением рук сломал ему шею. Тот обмяк, мешком повалившись на землю. Драко безразлично посмотрел на труп несдержанного бунтаря, а затем обвел взглядом окруживших его людей. В их глазах явственно читался страх с недоверием. С благоговением и почтением к силе, которой он обладал… Даже без магии. Будто на их глазах ожили легенды, передававшиеся из уст в уста. И пусть сейчас он стоял в толпе среди них… Окружавшая его аура силы и властности подавила в каждом сомнения о том, достоин ли он и готовы ли они пойти за ним. — Что ты теперь собираешься делать, Малфой? Ополченцы все еще здесь, — сказал Эдгар. — А ты, убив одного из нас сейчас, сеешь смуту в наших рядах, когда мы должны быть сплочены! И ты… практически один, — он в упор посмотрел на Энтони и Малькольма, стоящих неподалеку. Те наблюдали за ситуацией не вмешиваясь, ожидая приказа того, за кем они давно приняли решение следовать. — Осмотрись, Эдгар, — стрельнул в него пронзительным взглядом Драко. — Ты так уверен, что я — один? И все разом стали оглядываться по сторонам. Сначала никто не мог понять, на что именно указывал Драко, но затем кто-то закричал: — Смотрите, великаны сражаются против Пожирателей! — Они сражаются не против Пожирателей, а за меня, — властным голосом подтвердил Драко. — И это вы, Эдгар, остались одни, — тихим, вкрадчивым шепотом сказал он, вызывая мурашки по спине у того, кто изначально проявил недоверие. — Присоединяйтесь! Он поднял свою палочку вверх, призывая всех повторить его жест и следом за ним воспряли в воздух палочки Пожирателей. Людям, привыкшим всегда следовать чьим-то приказам, сложно представить жизнь без командира, и они склонили головы в знак признания Драко Малфоя своим Повелителем. *** — Пэнси… — беззвучно прошептал Теодор, видя, как бербер мельком взглянул на валявшуюся волшебницу у его лап на земле и, потеряв к ней интерес, убежал. Нотт стоял слишком далеко, чтобы его заметил медведь. И сейчас, видя, что девушка не двигается, он приложил усилия и на ватных ногах стал подходить к ней. Ему бы поспешить, да только внутреннее оцепенение от охватившей его мысли не позволяло быстро приблизиться и убедиться в правдивости страшной, ужасной догадки. — ЛОРД ВОЛДЕМОРТ ПАЛ. ЕГО УБИЛ Я, ДРАКО МАЛФОЙ, И Я ОБЪЯВЛЯЮ СЕБЯ ВАШИМ ЛОРДОМ. ПОДЧИНИТЕСЬ ИЛИ УМРИТЕ! Услышал голос Драко Теодор. Кровь отлила от лица, во рту пересохло, а челюсти стало сводить от перенапряжения. Малфой убил Лорда, не может быть… Нет, Тео просто не верил в это. Не может быть! И Пэнси… Его Пэнси! Нет-нет, не могло этого быть. Все разом, молниеносно покатилось к чертям. Внутренняя дрожь волнами разливалась по телу, заставляя сердце то замирать, то снова бешено биться. Он подскочил к Пэнси и упал на колени перед телом хрупкой девушки. Ее голова была вывернута под неестественным углом, несовместимым с жизнью, а на траве разлилось темно-бордовое пятно густой крови. Он подхватил ее под плечи, подтянув к себе на колени и прижал к груди обмякшее тело. — Нет-нет, Пэнси, очнись! — голос его звучал рвано, то шепотом, то срывался на крик, неадекватно меняя интонацию. Теодор направил палочку на кровоточащую рану на голове у девушки и прерывисто произнес: — Вулнера Санентур! Но ничего не произошло. Теодор не был силен в колдомедицинских заклинаниях, но он не мог не попробовать. — Вулнера Санентур! — повторил Теодор заклинание, но палочка не выдавала даже малейших искр — лечащее заклинание не работает на мертвецах. Он обхватил девушку двумя руками и отчаянно прижал к себе, крепко зажмурившись. Его красивое лицо исказила гримаса боли и безысходности. Теодор не заметил, как стал качаться из стороны в сторону, сжимая в объятиях ту, кто так много значила для него, и которой он вмиг так глупо и случайно лишился. Он не должен был оставлять ее одну, нужно было наплевать на приказ Лорда и идти в паре с ней, тогда он смог бы ее защитить. А лучше… Нужно было вместе сбежать. Плевать на Лорда, плевать на Драко… Чертов Малфой! Как удалось ему победить Волдеморта? Невероятно! Пэнси… Ведь она была тем, ради кого Теодор находился здесь… Он немного отстранился и заглянул в фарфоровое личико мертвой девушки. Кожа ее уже начала бледнеть. Или ему так показалось? Мертва. Умерла. Ее больше нет. В носу начало щипать, и Теодор злостно скривился. От горя непоправимой потери он почувствовал внутри поднимающуюся волну жгучей злости, всепоглощающей ненависти. Малфой. Их игра за власть привела к тому, что Пэнси больше нет. Они словно пешки, пушечное мясо, идущие в расход в чужом противостоянии. Малфой… Теодор и раньше злился на Драко, но сейчас это была всепоглощающая ненависть, способная спалить своим жаром все вокруг. Он думал, что ему нечего было терять? Так глубоко он никогда не заблуждался. Сколько ошибок совершил Тео? Столько, что привело к такому исходу… Которого хуже не придумаешь. Он надеялся на благосклонность Лорда и предал Драко. Он желал Пэнси, и случайно подставил ее перед Лордом. В итоге потерял Пэнси, а преданный им Малфой стал новым Лордом. Сомневался ли Тео в том, что его примут новым Лордом? Как бы хотелось… Но нет. Тео знал, каким на самом деле командиром был Драко. И то, что теперь вся власть у него – не было никаких сомнений. Нет больше места в этом мире для Тео. Нужно срочно исчезнуть, пропасть, испариться… А лучше сделать вид, что он мертв. Глубоко и решительно вздохнув, Теодор поднял на руки бездыханное тело Пэнси и, наколдовав маскировочные чары, бегом двинулся в чащу леса, подальше от поля битвы. *** — С правой стороны! Осторожно! Берегись! — повсюду раздавались голоса ополченцев, предупреждая друг друга об окружающей опасности. Джинни шла в небольшой группе своего отряда, преодолевая препятствия в виде великанов, троллей и теперь уже изредка Пожирателей. Они старались держаться вместе, но из-за нападения со всех сторон противников приходилось разобщаться и действовать самостоятельно. Несмотря на то, что поддержка оказывалась повсеместно, бои шли напряженные и выматывающие. Протего помогали слабо под натиском физически сильных рас, но хорошо спасали их союзники — берберы. Джинни вновь огляделась, глазами высматривая медведя с длинным белесым шрамом в области шеи — Бьёрна. Он сражался чуть поодаль от ее отряда с одним из троллей. Схватка их была поистине завораживающей: мощные удары острыми когтями лап огромного медведя рассекали лицо тролля, разрезая кожу и мясо до кости. Бербер был менее поворотлив, чем тролль, и тот, проскользнув под его лапами, вонзил зубы в плечо медведю. Бьёрн громко и пронзительно взревел от боли, и рев его смешался в какофонии звуков боя. Перехватив голову тролля, Бьёрн бросил его на землю и, схватив одной лапой за верхнюю челюсть, а второй за нижнюю — разорвал пасть троллю на двое, и тот, не издав ни звука, обмяк мертвяком. После того, как он чудом выжил в стычке с Малфоем в подворотне, пытаясь спасти Гермиону, он завел откровенный разговор с бывшей подругой Гермионы — Джинни. О ней самой. Для Бьёрна было удивительно и неоднозначно поведение Гермионы, да и Малфоя в том числе. Он бросился на бербера так, словно не сам Бьёрн как давнишний враг был его целью, а защита самой Гермионы. Чепуха какая! И пытаясь добраться до истины, он говорил с Джинни. Уизли же рассказала ему все, как на духу, откровенно поделившись своими переживаниями о потере подруги и одного из лучших командиров отряда и члена Ополчения. Гермиона предала своих ради Малфоя. У командира берберов не было причин не верить лучшей подруге Гермионы, но как бы он ни пытался отпустить мысль о красивой девушке с тонкими чертами лица и воинственным характером — не смог. У него не укладывалось в голове, что она могла предать… Не той породы была Гермиона. Бьёрн чувствовал это. Открытая, прямолинейная, стойкая, сильная… Что заставило ее так поступить? Несмотря ни на что Бьёрн хотел знать. Благодаря их откровенному разговору с Джинни между ними возникла тонкая ниточка обоюдного доверия. Именно Бьёрн поддержал рыжую и помог справиться с утратой Эрни, пообещав ей отомстить безжалостному вампиру за любимого человека. Это были не пустые слова, ибо сам Бьёрн жаждал смерти Малфоя не меньше, чем убитая горем Джинни. Большим удивлением было то, что Ополчению неожиданно удалось пробить защитный барьер замка Лестренджей. Все ожидали многодневной, а, возможно, и многонедельной осады, ведь территория охранялась мощными родовыми заклятиями, ключ к которым подбирать пришлось бы очень долго. То ли удача была на их стороне, то ли им действительно помог кто-то мифический, но сейчас Джинни даже была не рада, что им удалось проникнуть на территорию замка, ибо то, что их ждало тут — это месиво из тел соратников и врагов. Вакханалия боя вводила в недоумение всех: и Пожирателей, и Ополчение, но приказа отступать не было, и они, словно пушечное мясо, пробирались вперед, теряя своих на каждом шагу. *** Гермиона затаилась. Ожесточенный бой завораживал, вводил в состояние оцепенения, и в то же время вызывал непреодолимое желание присоединиться, помочь, защитить. Было очевидно, что преимущество явно на стороне нового Лорда, ведь за него сражались великаны, тролли… И гномы. Гермиона ошарашено смотрела на то, как толпа вооруженных гномов появилась на поле боя и своими мощными топорами косила не ожидавших новой волны нападения ополченцев. Им нужно отступать. Ополчению не выиграть этот бой! Малфой продумал все. И если его приняли новым Лордом, в чем Гермиона практически не сомневалась, зная дар убеждения, присущий Драко, Ополчение падет следом за Лордом. Почему они еще не отступают? Неужели командиры Ополчения не видят, что их ряды косят словно коса пшеницу? В голове зародилась горькая мысль о том, что командиры ставили на этот бой слишком многое… А вернее все. Но ведь все слышали о том, что Волдеморт пал и его место занял Драко Малфой, на что они рассчитывают? Гермиона смотрела, как гибнут люди и сердце ее сжималось в ком. Она больше не могла просто стоять и смотреть, прячась в тени листвы. И пусть она понимала, что просто броситься на помощь слишком опрометчиво, но она обязана была предупредить о еще одной грядущей опасности в виде троянского коня от Драко Малфоя. Гермиона стала вглядываться в лица ополченцев. И сердце ее сделало кульбит, когда она увидела знакомую рыжую макушку… Джинни. Могла ли она теперь довериться Уизли? Гермиона понимала, что бывшая подруга считает ее самой настоящей предательницей, но был ли у нее выход? — Джинни! — выкрикнула Гермиона, немного выйдя из тени дерева. — Джинни, вам нужно уходить, срочно! Уизли резко повернулась на до боли знакомый девичий голос и лицо ее мгновенно исказила гримаса болезненной злости. Предательница… Та, что предала ради того, кто убил стольких родных им людей! Половину семьи Джинни… Эрни… Вырезал их отряд! И она ради него… — Грейнджер! Там Гермиона Грейнджер! — закричала Уизли, указывая пальцем в сторону дерева и тут же несколько человек отделились от отряда и направились на поимку предательницы. И в этот самый момент Гермиона поняла, что пропала. Опрометчиво было с ее стороны звать бывшую подругу, но смолчать просто не могла. Она хотела предупредить, помочь… Но в итоге только подставила себя. Увидев приближающихся троих членов Ополчения, Гермиона тут же развернулась и что было сил рванула вглубь редкого леса. От свежести раннего утра начинало знобить. Или это от переизбытка адреналина? Спотыкаясь об сухой валежник, она лихорадочно оглядывалась, озиралась по сторонам, старалась затеряться в редком лесу среди деревьев, но преследователи не отступали. В нее постоянно летели боевые заклинания, не смертельные, но ранящие. Видимо, ее не планировали убивать, намереваясь использовать как источник информации, и Гермиона прекрасно это понимала. На ходу отбивалась от заклятий, посылая ответные. Сердце стучало как бешеное, желая выскочить из груди. Адреналин затмил разум, и даже недавнее ошеломление от поступка Драко отошло на второй план. Сбежать сейчас было единственной целью. Не так страшна смерть, как убийственная погоня… — Петрификус Тоталус! — вновь раздался голос сзади. Гермиона в очередной раз обернулась и успела отбить красный луч, но следом прилетел другой, и девушка упала, чувствуя невыносимую боль в районе грудины. Гермиона хотела резко подняться и снова бежать, но не могла встать. Будто бетонную плиту положили на грудь и придавили к земле. И даже намертво зажатая в руке палочка не могла ей сейчас помочь. Догнав беглянку, ее окружили и наставили палочки. — Предательница! Малфоевская подстилка! — злостно выплюнул один из парней, пнув Гермиону по ребрам. — Остынь, приказано было ее схватить, — сказал другой ополченец с ярко-выраженной одышкой после бега, и уже нагнулся к Гермионе, чтобы подхватить ее на руки, но не успел. — Авада Кедавра! — произнес стоявший в стороне третий ополченец и тот, что склонился над девушкой, замертво упал мешком прямо на нее, придавив своим тучным весом хрупкую Гермиону. Девушка на мгновение застыла, а затем прерывисто вздохнула, издав отчаянный вопль. В груди мимолетно возникло чувство облегчения, что пришла помощь из ниоткуда и она спасена. Но следом пришло осознание, что так не бывает… Трое преследователей одинаково пытались ее поймать и неожиданно один из них нападает на своего… Нападает на своего!!! — Что?.. Твою мать, Кассиус, что ты творишь?! — ошарашенно воскликнул первый ополченец, развернувшись к бывшему соратнику и приняв защитную позу, выставил вперед палочку. Но было поздно. Камикадзе не был настроен на разговор. — Авада Кедавра! — очередной зеленый луч поразил первого ополченца и тот, не успев даже увернуться, будучи в полнейшем шоке от неожиданности, повторил судьбу соратника. Гермиона почувствовала, как заклинание обездвиживания спало. Она, приложив титанические усилия, с трудом столкнула с себя тяжеленное тело мертвого ополченца и, перекатившись в сторону, поднялась на ноги. Грудь рвано вздымалась от сбившегося дыхания, ясность сознания была на пределе. Гермиона наставила палочку на заколдованного камикадзе, уже вычерчивая в воздухе руну обездвиживающего заклинания, как внезапно замерла, увидев его глаза. Вид, поистине ужасающий: туманная поволока накрыла глаза, скрыв в белизне глазного яблока цветную радужку. Взгляд стеклянный, безжизненный… Бледное лицо его было высечено словно из гладкого камня, даже мускул не дрогнул при убийстве соратников, не говоря о руке. А аура, окружавшая камикадзе, была холодная и липкая, как… как у трупа. Хладная мысль возникла в голове у Гермионы, что перед ней стоит уже мертвец. Какое заклинание использовал Драко, что оно настолько мощное, поглощающее сознание и разум околдованного? И как оно скажется на самом человеке, которого прокляли? — Авада Кедавра! — секундная заминка могла стоить Гермионе жизни, но в последний момент она успела увернуться, мигом придя в себя от увиденного. — Экспеллиармус! — палочка тут же вылетела из рук камикадзе. — Петрификус Тоталус! — и следом он пал оловянным солдатиком, как Гермиона несколькими минутами ранее. Схватив палочку волшебника, она бросила на того беглый взгляд и быстро стянув с него мантию, накинула на себя. В мантии ополченца будет проще затеряться в их рядах и добраться до главнокомандующих. Пусть душа Джинни полна боли, обиды и ненависти, но у командиров разум должен был оставаться чистым, незатмившимся эмоциями. Она тут же сорвалась с места, возвращаясь на поле боя. Ждать помощи в спасении ополченцев неоткуда. А поскольку Драко уже активировал отряд камикадзе, нужно было поспешить и действовать нужно самой. Но после того, как она заглянула в глаза проклятого волшебника, противное чувство сомнения в том, что она сможет спасти этих людей, закралось в ее душу. *** Небрежно отбросив от себя очередную обескровленную жертву, Драко выпрямился, вытирая рукавом пиджака свежую, еще теплую кровь с губ и подбородка. Эйфория от насыщения плескалась в его теле, струилась по венам, но далеко не это было главное. Несмотря на насыщение вампир был крайне сосредоточен. Он искал ее, по пути сворачивая шеи и обескровливая врагов — набирался сил, пытаясь быстрее восстановить магию. Увидев очередную жертву, он хищно задрал верхнюю губу, обнажая окровавленные клыки, пугая ополченца, и тот, словно увидев своего боггарта, попятился назад. — Не так быстро… — тихо прошипел Драко, двинувшись в его сторону. — Малфой! — окликнул его подоспевший Блейз. — Я не могу найти Грейнджер. Возможно, она присоединилась к Ополчению. Желваки на щеках Драко дернулись, выдавая недовольство. — Исключено, — напряженно отмахнулся Драко вмиг потеряв ощущение кайфа от кровавой охоты. — Ее считают предательницей, она не будет искать у них убежища! — С чего ты так уверен? — Я сам сделал все, чтобы они так считали. Внезапно раздался специфический гонг, значения которого ни Драко, ни Блейз не знали, но оглядевшись, заметили, что ополченцы начали отступать. — Они отступают, Драко! — воскликнул Блейз. — Преследуем? У Драко же в голове крутилась сейчас только одна мысль: найти Гермиону. Что, если Блейз прав и она сбежала с Ополченцами? Не могла… Все нутро Драко противилось такой мысли. Даже если она сбежала от него, она не пошла бы к Ополчению, ее не примут, ее убьют… Могла ли она предпочесть рискнуть вернуться к ним, чем остаться с Драко? Нет, она же не совсем сумасшедшая дура! Что, если ее схватили?! От этой мысли Драко словно ледяной водой окатило. Если ее схватили, он каждого ополченца, посмевшего дотронуться до нее, освежевает самостоятельно, предварительно нанеся заклинание, продлевающее агонию жизни в муках. — Найти Грейнджер! — властно повторил Драко, Он приблизился к Блейзу и вкрадчиво добавил, — пусть бегут, крысы, мне плевать, но Грейнджер — НАЙТИ. И тут же сам сорвался с места в поисках той, что завладела его душой, сердцем и разумом. *** Гермиона вновь спряталась в тени деревьев, быстро и рвано дыша. Высмотрев направление, где, возможно, могут оказаться главнокомандующие Ополчением, она пониже натянула капюшон на лицо, наколдовала маскировочные чары и побежала туда. Но не успела она пройти и десяти метров, как ее тут же обнаружили и окружили Пожиратели. — Экспеллиармус! — тут же обезоружила одного Гермиона. Развернулась, отбила два прилетевших в нее заклинания. — Эверте Статум! — услышала Гермиона проклятие в свою сторону, но она не успела заметить откуда оно было брошено, как вдруг почувствовала, что что-то большое и сильное оттолкнуло ее и она упала, аккурат мимо летящего в нее очередного проклятия, выронив палочку. Капюшон упал с ее головы, позволяя пышным волосам рассыпаться по плечам, и она удивленно воззрилась на бербера, в два счета перегрызшего глотки Пожирателям. Грубая шерсть медведя была вся в клочьях грязи и крови, образуя запекшиеся сосульки, но он все равно излучал ауру животной силы и мощи. Гермиона застыла, не зная, то ли бросаться за палочкой, то ли сразу бежать, потому что по глазам бербера было ясно — он узнал ее. Повинуясь порыву, Гермиона дернулась в сторону палочки, но бербер тут же набросился на нее и повалил на землю, придавив своим мощным, неподъемным телом. — Нет, прошу, я пытаюсь помочь! — воскликнула Гермиона, даже не зная, какой реакции ожидает от него. Но понимая, что вновь попалась, она не собиралась молча позволять делать с собой все, что вздумается. Но медведь не пытался вцепиться ей глотку. Он пристально вглядывался в ее глаза, словно пытаясь что-то понять или наоборот, донести до нее. Бербер издал приглушенный рык, будто пытаясь что-то сказать, но Гермиона не поняла, только… До девушки внезапно дошло, кто из берберов мог так откровенно знакомо на нее смотреть. Таким пронзительным взглядом, завороженным, любующимся… — Б… Бьёрн? — неуверенно произнесла Гермиона. Короткий кивок и девушка почувствовала легкую волну облегчения от того, что это он. Будто из прошлой жизни. Он наверняка тоже считает ее предательницей, особенно после того, как чуть не умер там, в Косом переулке. Но ведь он выжил! Бьёрн жив! И пусть Гермиона не испытывала даже малейшей симпатии к этому берберу, сейчас она была сказочно рада тому, что именно с ним столкнулась в этой бесконечно кровавой бойне, которой, казалось, нет конца. — Бьёрн, пожалуйста, прикажи отступить! У Ополчения нет шансов! Помимо великанов, троллей, гномов и Пожирателей, Малфой заколдовал некоторых членов Ополчения, и они уже начали истреблять своих же! Странно, но Гермиона поняла, что медведь нахмурился. Он недоверчиво прищурился. — Поверь мне, Бьёрн, что бы между нами ни произошло, что бы ты ни видел, я никогда не желала смерти Ополчению! Ее слова были наполнены искренней болью, которую сложно было не заметить или сыграть. И Бьёрн аккуратно перекатился с нее, поднимаясь, и протянул ей лапу, помогая подняться. — Я пытаюсь добраться до главнокомандующих, но в этой битве я быстрее попаду под проклятие, чем дойду до них, — обреченно сказала Гермиона, осознавая, что одна она все-таки слаба. — Пожалуйста, Бьёрн, передай им, пусть отступают… Бербер неожиданно резко взметнул голову вверх и хищно оскалился. Он рванул в сторону, и Гермиона, проследив за ним взглядом, увидела, что он бросился на помощь одному из своих в борьбе против Пожирателей. Грейнджер тут же подскочила, схватила палочку и огляделась. Ожесточенный бой продолжался, и она продолжила пробираться к главнокомандующим Ополчения. — Авада Кедавра! — услышала Гермиона непростительное и тут же обернулась на холодный, безжизненный голос, произнесший проклятие. И она узнала — это был один из камикадзе. — Петрификус Тоталус! — воскликнула Гермиона, обездвиживая проклятого. Сколько их всего?! О, Мерлин, Драко, что же ты наделал?! Чем дальше Гермиона пробиралась в ряды Ополченцев, тем чаще стала встречать камикадзе, вносящих смуту и переполох среди своих. Никто не мог понять, почему свои же предают, но помимо боя с Пожирателями, великанами, троллями и гномами, члены Ополчения вместе с берберами сражались и со своими. То тут, то там замертво падали молодые ополченцы, ряды их редели с немыслимой скоростью. Внезапно Гермиона услышала специфический гонг. — Отступаем! — услышала она мужской голос, а следом и остальные стали повторять слова отступления, передавая команду из уст в уста. Смутное чувство облегчения возникло у Гермионы, что, либо они сами догадались, что бой им не выиграть, либо Бьёрн донес ее слова до главнокомандующих… Она застыла и огляделась: сколько трупов лежало на поле боя. Их небрежно перешагивали, обходили стороной, кто-то бежал прямо по ним. Никакого уважения к павшим. С другой стороны, жизнь каждого выжившего все еще под прицелом и им необходимо спасаться. Отступают… Теперь и Гермионе нужно было бежать. Обернувшись, она рванула в сторону леса поперек общей массы бегущих с поля боя. Это правильный выбор. Лучше покинуть битву сейчас и выступить в другой раз, более подготовленными. Драко обыграл всех: и Лорда, и Ополчение, и даже ее. Стоило ей вновь задуматься о возлюбленном, как внимательный взгляд карих глаз случайно выхватил в толпе бело-алую макушку, и волна вводящего в оцепенение страха охватила ее. Нет-нет, он не должен ее найти, не должен заметить! Натянув капюшон пониже, Гермиона что было мочи сорвалась на бег в другую сторону от Драко. Она чувствовала, он искал именно ее. Он шел, словно коршун, выискивая цепким взглядом ее… Между ними была словно невидимая связь, ниточка, они чувствовали друг друга. И сейчас он шел именно туда, где только что была Гермиона. Девушка обновила маскировочные чары и, отвернувшись, чтобы не притягивать своим взглядом его взгляд, устремилась в лес. Мельком оглянувшись, она заметила, как в толпе затерялась бело-алая макушка ее преследователя… И она, то ли облегченно, то ли обреченно вздохнула. Сердце разрывалось от решения, но душа не могла принять того, что он сделал, хоть и рвалась к нему. Избегая стычек, она успешно добежала до редкого леса, но не остановилась. Бежала, покуда силы не покинули ее. Нескончаемые звуки боя стали стихать, все сильнее отдаляясь, а сердце Гермионы постепенно восстанавливало спокойный ритм. Теперь она совсем одна, без дома и племени. В Ополчение нельзя, к Драко… Ни за что. Кем она будет, если поддержит его в том, что он завладел властью? Что он теперь собирался делать? Насколько сильно ее тянуло к нему, настолько же сильно она его ненавидела. И все же, Драко обманул ее. Драко Малфой — новый Темный Лорд… Продолжит ли он дело Волдеморта? Станет ли дальше истреблять грязнокровок? С восхождением Драко теперь стало проблем в два раза больше. Крестражи Волдеморта так и не были уничтожены, и он может возродиться в любой момент, а пока его нет, узурпировать магическую Британию собирается он. Драко… В голове промелькнули воспоминания их волшебной близости, его откровений и искренности между ними… Тогда он казался таким родным, теплым и надежным. Сейчас же далеким, чужим и опасным. Сердце защемило от нахлынувших чувств. Душа разрывалась на части. В груди болело и пульсировало, будто сердце жило своей жизнью. Но что бы она ни испытывала, Гермиона знала — она ни за что не останется в стороне, пока ее миром правит очередной узурпатор. Пусть и тот, кого выбрало ее сердце. И даже если она не может приказать себе не чувствовать, она может приказать себе руководствоваться разумом. Что же теперь делать? Сама она не сможет противостоять. Ей нужна поддержка. Люди, окружение… Один в поле не воин, и Гермиона сегодня в этом убедилась в очередной раз. Если бы не Бьёрн… Бьёрн. Он ведь узнал ее. И смотрел так… Внимательно. Совершенно не враждебно. Держит ли он на нее обиду? Между ними были странные отношения. Гермиона бы даже сказала, что с ее стороны отношения практически не было, но вот с его стороны… Если он спас ее и отпустил, то… Может, он и сможет ей помочь? Но что она сможет ему предложить взамен? Гермиона поджала губы, вспомнив, что именно он хотел от нее. Но какие были у нее варианты? Чужая среди своих… Возможно, пришло время действовать не отважно, а хитро. Гермиона подумала, что ей вполне хватит рассудительности и хладнокровности вести свою игру в отношении Бьёрна. Но для начала останется только разыскать его. И убедить в том, что взамен на его помощь она сможет дать ему то, что так жаждет получить он. *** Поле боя опустело. Местами еще полыхал Инсендио, который соратники Малфоя тушили магией. Великаны собирали трупы павших в кучи для единого сожжения. Драко продолжал бродить по окрестностям территории, где проходило сражение, с горящими глазами вглядываясь в трупы мало-мальски похожих девушек на ту, что он искал. В момент побега Ополчения он преследовал их вплоть до места возможной трансгрессии, отчаянно выискивая Гермиону. Он переживал, что ее могли схватить, и его отчаяние с каждой минутой нарастало все сильнее. Где она? Последний раз Драко видел ее испуганные, ошалевшие глаза в момент, когда объявил себя Лордом. А затем она словно испарилась… Его внутри трясло от осознания, что потерял ее. Драко ожидал, что между ними состоится важный, очень сложный разговор после того, как все утихнет. Он уже приготовил речь, объяснения почему он так поступил. Хотел поделиться планами на будущее правление, планами на их совместную жизнь. Он знал, что она, возможно, даже возненавидит его, как это уже бывало раньше. Но она прощала, потому что любит. Он был уверен, что она простит и поймет и в этот раз. Но она исчезла. Без разговоров и слов. И Драко не верил, что она могла уйти сама. Она не могла его просто так взять и легко предать! Не могла… Не могла… Гермиона должна была наброситься на него с упреками, с обвинениями, возможно, с проклятиями… Но не так. Не тихо и молча. Она бы так не поступила. Он не хотел в это верить. Ее наверняка схватили. Сложно такой хрупкой девушке, как Гермиона, выжить одной на поле боя. Он до осточертения боялся, что она могла погибнуть. Даже сорвался на Блейзе, что тот не смог найти ее сразу, как только Драко приказал. Малфой испытывал смешанные чувства: облегчение от того, что не узнал ее ни в одном из трупов, и панический страх, что ее схватили ополченцы. Ведь они могли. Она для них предательница… Вероятно, они схватили ее, чтобы выудить информацию. Ведь с победой Драко в этом бою война не окончена. Устало упав коленями на землю, Драко потер переносицу. Где же она… Гермиона. — Драко, — подошел Блейз, — люди требуют от тебя выступления. Я сказал всем ожидать у входа в замок, потому что великаны, тролли и гномы также ждут аудиенции. — Да, иду, — коротко ответил Драко, мыслями будучи далеко от событий войны. Он — Лорд, и теперь ему предстоит выполнять еще больше обязанностей. Нести еще большую ответственность. Но и возможностей теперь больше. Он главный и у него в распоряжении множество ресурсов. Он отыщет Гермиону. И жестоко покарает тех, кто забрал ее у него.