Темное пророчество

Весь день Гермиона шла по природной местности: пересекая леса, поля и небольшие речушки. Дорога давалась тяжело: как только доза адреналина в крови уменьшилась, тело стало отзываться болезненными ощущениями. Первый раз остановившись у небольшой речки, Гермиона смочила пересохшее горло и взглянула на свое отражение в воде. Дыхание давалось ей с трудом – вероятнее всего, было повреждено ребро, по которому ее пнул ополченец. Мизинец на левой руке распух, приобретя фиолетово-красные оттенки. Ни пошевелить, ни согнуть она его не могла: либо перелом, либо сильный вывих. Смыв с себя грязь, она увидела, что и лицо, и тело ее также все в кровоточащих ссадинах и синяках. Когда она успела? Неужели, когда убегала по лесу? Или когда падала на землю? Она не могла вспомнить, откуда все эти раны, в памяти остался лишь пинок по ребрам, который, похоже, ей их и сломал. Все тело ломило и пульсировало от боли, препятствуя быстрому передвижению. Кое-как подлатав себя магией, Гермиона поняла, что ей необходимы лечащие мази и восстанавливающие кости бальзамы. А их у нее не было. Для начала надо было добраться до города, любым способом. Превозмогая боль и усталость, она медленно, но шла - потому что дорогу осилит лишь идущий. Скрючившись, обхватила себя за талию и ковыляла по полю. Каждый вдох был борьбой за новую порцию кислорода. Каждый выдох – страданием, приносящим жизнь. От усталости с трудом слушались ноги, и она периодически спотыкалась. Странная и поистине волшебная система - человеческий организм. В момент опасности мобилизует все силы и позволяет быстро реагировать, передвигаться, игнорировать боль и повреждения. А как только лимбическая система дает отмашку, что все в норме – организм расслабляется и требует ухода. В целом, это прекрасно. Но как пережить сейчас период этой слабости? В мыслях она умудрялась даже усмехнуться, с легкой ноткой гордости за себя, сумевшую выжить и сбежать из вакханалии сражения, которую устроил Драко. Интересно, как долго он ее искал? Прекратил ли поиски? Как отнесся к тому, что она сбежала? Эта мысль приводила Гермиону в восторг, но вместе с тем и ужасала. Она обыграла его, сумев сбежать из его цепких рук. И при этом странным образом боялась того, что он найдет ее. Найди он ее сейчас, что бы он сделал с ней? Как ни странно, но Гермиона чувствовала, что первым делом он ее вылечит. А дальше… Необычное чувство удовлетворения разлилось в груди у Гермионы при осознании того, что Драко, вероятнее всего, не посмел бы причинить ей боль. Его слова, наполненные искренностью; извинения, в которых было столько боли и сожаления, не были фарсом. Он говорил правду, она знала. И пусть Драко оставался жестоким узурпатором, ей бы он не сделал ничего. Но это не меняет того, что у них кардинально разные взгляды на то, каким должен быть магический мир. Следом за этой мыслью пришло чувство разочарования и горечи от того, что он сам, своими руками, сломал тот хрупкий мост в их отношениях, что возник накануне битвы. Они могли бы быть вместе, не соври он ей, не предай в очередной раз в угоду своим идеалам. Что ж, в чем-то они все же похожи. За свои идеалы что Драко, что она готовы рвать чужие глотки. Только вот Драко жесток и кровожаден, а Гермиона – нет. Гермиона была уверена, что она не такая, и глубоко в душе гордилась тем, что несмотря ни на что она придерживается светлой стороны. Потому что истина за светом, за добром, за правдой. Мысли о том, кто занимал ее разум и душу, поглощали с головой и помогали абстрагироваться от физической боли в теле. Она просто шла и шла, преодолевая метр за метром, километр за километром. Солнце уже клонилось к закату, когда Гермионе удалось увидеть на горизонте старый, но действующий маггловский док. Воспрянув духом и вновь ощутив надежду на то, что скоро ей кто-нибудь поможет, она на открывшемся втором дыхании продолжила путь. Дойти до высокого забора, обтянутого железной сеткой, ей удалось только когда уже стемнело окончательно. Поежившись от холода ночных сумерек, она плотнее укуталась в мантию и подошла ближе к забору. Осмотрев железную сетку, Гермиона так и не нашла входа. Уже отчаявшись, чувствуя, что силы на исходе, она заклинанием разрезала небольшой проход в заборе и прошла на охраняемую территорию. На территории дока пахло сыростью, рыбой и порохом. Из-за высокой влажности ночной ветер проникал до самых костей, вызывая мелкую дрожь и заставляя ежиться от зябкости. Чувствуя себя вконец уставшей, на исходе сил, она плелась по территории, прихрамывая на одну сторону из-за сломанного ребра, в поисках хоть одной живой души. Здесь обязан быть хоть кто-нибудь. Повсюду стояли огромные ящики и контейнеры с товаром. Единичные фонари создавали больше пугающих теней, чем света, но после пережитого ужаса в бою для Гермионы это было последнее, чего она опасалась. – Есть кто-нибудь? – произнесла в пустоту девушка, но сама поняла, что голос ее тих, как у умирающего. Она с трудом слышала сама себя, не говоря уже о ком-то другом. Она пошла дальше, оглядываясь. Не могло быть, чтобы в доках никого не было. В конце концов, должны быть охранники! И стоило ей об этом подумать, как справа из-за контейнеров показался человек с фонариком и собакой на привязи. Собака предостерегающе зарычала. – Кто здесь?! – враждебно воскликнул охранник, наставив фонарик прямо на Гермиону, и начал идти прямо на нее. Девушка тут же вскинула руку, закрываясь от яркого света, и прикрыла глаза. – Пожалуйста, помогите мне, я… На меня напали, – произнесла Гермиона, приложив все усилия к тому, чтобы сделать свой голос громче. Охранник с собакой подошел ближе, но фонарик не опустил, продолжая ослеплять девушку. С его стороны это выглядело нагло и пренебрежительно. Гермиона почувствовала, как свет от фонаря прошелся по всему ее телу от макушки до пят и обратно к лицу, ослепляя. – Это частная территория, здесь запрещено находиться посторонним! – сказал охранник. – Проваливай, пока я сам тебя отсюда не выпер! – Но… – Быстро проваливай, не то я спущу на тебя собаку и там уже разбирайся сама с полицейскими за несанкционированное проникновение на частную территорию! Он подошел ближе и, схватив Гермиону за локоть, резко развернул в сторону. Он толкнул ее так, что девушка, не удержавшись, упала на холодный бетонный пол. Все ссадины, раны и переломы тут же отозвались острой болью. Гермиона даже не могла понять, где болит сильнее – все тело пульсировало, изматывая окончательно. – Ах, – вскрикнула Гермиона, скривившись. Да что с этим человеком не так? Она лишь попросила о помощи, а он позволяет себе так обращаться с ней! Гермиону охватила жгучая злость на несправедливое отношение к ней. Ей было больно, она страдала, и будь Грейнджер на месте того, кого попросили бы о помощи, будучи в таком состоянии – она незамедлительно бы помогла. Черствый, злой, неудовлетворенный жизнью чертов охранник! Из горла Гермионы вырвался гортанный стон, но уже не боли – злости. Охранник встал в метре от нее, ожидая, когда она встанет, чтобы проследить, как она будет уходить. Собака стояла рядом и враждебно рычала, периодически срываясь на лай. Сев на бетонном полу, Гермиона достала из внутреннего кармана мантии палочку. – Я всего лишь попросила о помощи… Ты, наглый, черствый, жестокий ублюдок. Петрификус тоталус! – обездвижила собаку Гермиона, и следом направила палочку на охранника, – Империо! Глаза охранника заволокло туманной пеленой. Его лицо, искаженное ранее гримасой злости, превратилось в расслабленное и безмятежное. Он опустил руку, из которой выскользнул собачий поводок, и направил свет фонаря вниз. Гермиона скривилась, поджала губы и с шипящим стоном сквозь стиснутые челюсти поднялась на ноги. Злость бушевала в ней. Она подошла прямо к охраннику и, выхватив у него из рук фонарик, наставила на его лицо, рассматривая. Взрослый мужчина, с лысой макушкой и давно поседевшей щетиной на щеках и подбородке. Его лицо испещряло множество мелких и глубоких морщин, а над бровью красовался небольшой шрам. В уголках губ залегли складки недовольства, делая его лицо отталкивающим и хмурым. Чем так потрепала тебя жизнь, раз ты не готов помочь нуждающемуся человеку? Гермиону ужаснуло равнодушие охранника к беде другого человека. Девушка закусила нижнюю губу. Посмотрев прямо в глаза охраннику, она сказала: – Мне нужно согреться, поесть и привести себя в порядок. А также медикаменты. Отведи меня туда, где я смогу согреться. – Конечно, – отозвался охранник и тут же развернулся в ту сторону, откуда пришел. – Кто-то еще есть на территории доков? – тихо спросила Гермиона, следуя за охранником. – В 6 утра придет Билли, мой сменщик. А пока что только я. Гермиона промолчала, приняв его ответ. Значит, у нее есть как минимум эта ночь. Спустя пару минут они пришли в небольшую комнату, в которой, как поняла Гермиона, находился его наблюдательный пост. Каморка с большими стеклянными окнами, чтобы наблюдать за территорией дока, а также множество камер. Из каморки вела дверь в другое помещение, куда охранник и провел Гермиону. Там стоял небольшой диван, стол, холодильник – место отдыха охранника. Аккуратно присев на диван, Гермиона скривилась от боли в ребрах. Скрючившись, она сказала: – Теперь принеси мне медикаменты из маггловской аптеки. – Откуда? – переспросил заколдованный охранник. – О, Мерлин… Из аптеки. Дай ручку и листок, я напишу, что мне надо. Отправив охранника в аптеку за обезболивающими, мазями, пластырем и антисептиками, Гермиона полезла в холодильник. Ничего не найдя съедобного, она осмотрела все шкафы в поисках еды. На одной из полок стояли пакеты лапши быстрого приготовления. Достав с помощью магии и заварив себе лапшу, она кое-как поела, потому что каждый глоток, как и вдох воздуха – давался с трудом. Свернувшись клубочком на диване и укрывшись пледом не первой свежести, она почувствовала, что наконец начинает согреваться. Снова мытарства. Без семьи и друзей, одна во всем мире… Сейчас, чувствуя себя паршивее некуда, она подумала о том, что впервые в своей жизни использовала Империус. И Гермионе стало страшно от того, как просто у нее это получилось. Она до осточертения устала, все тело болело так, что хотелось умереть прямо здесь… Но все же, как так вышло, что она, недолго думая, применила Империус? Отчаяние от безысходности довело Гермиону до того, что она опустилась до применения непростительного заклинания. Перед глазами вдруг возник Драко, использующий самые гнусные методы в достижении своей цели. Но ведь она просто пытается выжить! А он разве нет?.. Осознание двойных стандартов ее собственных суждений создало неприятное чувство несправедливости. Не хотелось верить в то, что Гермиона на самом деле похожа на Драко больше, чем она думала, и она поспешила отмести от себя эти скользкие мысли. Спустя некоторое время вернулся охранник с медикаментами, и она, наглотавшись обезболивающих, снова легла. Рвано дыша, Гермиона пыталась уснуть, но из-за боли во всем теле это удалось лишь спустя час, когда подействовали анальгетики. Сон ее был беспокойным и прерывистым. Чувствуя себя в опасности, Гермиона не могла полноценно расслабиться, но именно это помогло ей услышать голос постороннего человека. Гермиона открыла глаза и нащупала рукой волшебную палочку, которую беспрестанно держала близко к телу. Задержав дыхание, она перекатилась через бок, приняв сидячее положение. Нужно срочно решить вопрос со вторым охранником, пока он ее не выгнал. Но она еще не в состоянии уйти, ей нужно еще время. Что делать? У Гермионы было немного вариантов. Она осторожно встала с дивана и пошла в комнату наблюдения. Превозмогая вновь накатившую боль, открыла дверь и тут же произнесла: – Империо! – взмахнула палочкой Гермиона, заколдовав второго охранника. Затем перевела взгляд на первого и приказала, – Обливиэйт. Забудь, что видел меня. Иди домой и возьми отгул на несколько дней. Тот сразу же вышел из каморки, оставив их одних с новым охранником. Гермиона ощутила вновь накатившую волну усталости. Но сколько еще она сможет оставаться здесь, заколдовывая охранника непростительным? Это было так низко, так гнусно, что она почувствовала отвращение к себе самой. Но куда она сейчас сможет добраться? Ей нужно время. – Как тебя зовут? – спросила Гермиона охранника. – Уолтер. – Уолтер, продолжай свою работу так, будто меня здесь нет. В каморку не входи. – Понял, – отозвался тот, и Гермиона, тяжело, но коротко вздохнув, вернулась в каморку. Она обработала себе раны маггловскими медикаментами и вновь легла отдыхать, восстанавливаться, набираться сил. Так прошло несколько дней. Гермиона сбилась со счета, потому что она много спала, а иногда даже впадала в беспамятство. А во снах к ней приходил Драко… Он искал её. Обычно он кричал, звал во сне по имени. Громко, протяжно, надрывно. Иногда властно приказывал вернуться. А бывало, приходил весь побитый, в крови и ссадинах… А иногда просто стоял и смотрел на нее молча, издалека. Смотрел осуждающе, с болью во взгляде серых глаз. Она просыпалась со слезами на глазах от щемящих в груди чувств. Словно сердце сжималось в ком от одних только сновидений о нем. Его образ не отпускал ее ни на секунду. Будучи в сознании, она постоянно крутила в голове произошедшие события: могло ли все сложиться по-другому? Был ли у них шанс? Эти мысли отзывались болью, тоска щемила в груди по нему. А во сне он дополнял ее мысли не только словами, но и действиями… Их близость, их невозможная любовь… Мысли о нем приносили как боль, так и наслаждение. И сначала она пыталась их блокировать, а потом с мазохистским удовольствием отдалась на растерзание воспоминаниям. Когда более или менее зажили синяки и ссадины, Гермиона поняла, что ей необходимо вернуться в магический мир. Без зелий ей не вылечить переломы. Приказав охраннику добыть ей новую одежду, Гермиона перекрасила мантию в черный цвет и, приведя себя в порядок, отправилась в магическую часть Лондона, прямо через небольшую таверну, в Косой Переулок. Солнце высоко стояло в небе, но как обычно для Лондона, небо было затянуто серыми тучами. В любой момент мог начаться дождь, и Гермионе это было бы на руку. Натянув пониже капюшон, девушка постучала по камням и вышла на оживленную улицу, вымощенную брусчаткой. Последний раз Гермиона была здесь с Драко, глубокой ночью и в дождь, но даже в то время это место не переставало быть оживленным. А сейчас особенно, в разгар дня, повсюду сновали волшебники и волшебницы. Гермиона постаралась слиться с толпой, чтобы незаметно добраться до таверны. Она осматривала вывески, стараясь заметить изменения с приходом нового Лорда, и они не заставили себя ждать. Все стены вдоль оживленной улицы были обклеены объявлениями. Издалека невозможно было разобрать написанное, поэтому Гермиона пробралась сквозь толпу и встала напротив. По мере прочтения написанного, ее глаза все шире открывались в изумлении. *** – Да как вы вообще могли привести своих и НАШИХ людей, не убедившись, что это не ловушка?! – Уверяю вас, мистер Торгорн, информация была добыта у плененных Пожирателей Смерти, и она досталась нам тяжелыми усилиями, – высоко задрав подбородок, надменно ответила Макгонагалл. – Не было причин сомневаться в правдивости данных сведений после того, как наши разведывательные отряды подтвердили полученную информацию. Сильно поредевшие ряды Ополчения и берберов вернулись в Малфой-Мэнор после боя на территории замка Лестренджей. Этот бой войдет в историю, как восхождение на престол нового Лорда Драко Малфоя. Отведенное под лазарет западное крыло Мэнора уже было переполнено ранеными, поэтому остальных стали размещать в коридорах и жилых комнатах. Колдомедиков катастрофически не хватало, справлялись общими усилиями. – Торгорн, – Бьёрн положил тяжелую руку на плечо своему другу, предотвращая его дальнейшую тираду, и сам сделал шаг вперед. Он обвел глазами собравшихся: главнокомандующие Ополчением Кингсли, Грюм, Макгонагалл, несколько командиров отряда, в числе которых теперь Джинни Уизли, и со стороны берберов третий командир отряда берберов Стеин. – Мы потеряли много наших… – Мы тоже, мистер Бьёрн, – раздраженно перебил его Кингсли, – но не наша вина в том, что на поле боя оказались представители других рас! Вы должны были взять их на себя! – А ты не много ли на себя берешь, умник? – вновь выступил вперед Торгорн. Он был самым молодым и несдержанным среди командиров берберов. – ВЫ должны были предусмотреть появление других рас, помимо Пожирателей на территории замка, – ткнул пальцем в Кингсли Торгорн. – Мы предусмотрели все, что было возможно с нашей стороны. Появление великанов, троллей и гномов оказалось неожиданностью для всех, – сказал Грюм, принимая и оправдывая обе стороны. – Об этом не знал никто, даже сами Пожиратели, которых мы допрашивали. – А также то, что в рядах самих Пожирателей было восстание никто не знал до самого конца, – кивнула Минерва. – Драко Малфой обыграл нас всех. – А кто был ответственен за разведку и план наступления? – задал вопрос присутствующим Бьёрн, но ответом ему было молчание. Потому что ведущими в их альянсе были волшебники, а берберы были помогающей силой в обмен на то, что им пообещали в случае победы. – Никто не мог предугадать такое развитие событий! – воскликнула Минерва, защищая Ополчение. – И даже то, что ВАШИ ополченцы были заколдованы на убийство своих же? – прищурился Бьёрн. – Вы должны были проверять каждого. – Никто не знал об этом! – Знаете что, – сказал Торгорн, скривившись в гримасе злости, – там, на поле боя, полегло слишком много наших, – он понизил голос до ужасающего шепота, – чтобы я принял ваши жалкие оправдания о том, что «никто не мог предугадать такое развитие событий»! ВЫ должны были, – снова ткнул пальцем Торгорн в Минерву, повысив при этом свой голос. – Всегда отвечает главный, – кивнул Бьёрн. – Лично я мог бы ожидать от Малфоя все, что угодно. Это беспринципный, подлый, хитрый и изворотливый вампир! А я говорил, что поймать его после того, как он сбежал – задача первостепенной важности! – Тогда объясните мне, мистер Бьёрн, почему же вы этого не сделали? А вернулись раненным, чуть ли не при смерти? – с ехидством в голосе произнесла Макгонагалл. – Мы все недооценили Драко Малфоя, – уже более примирительно добавила она. – Я все-таки согласна с Бьёрном в том, что нужно проверять каждого ополченца после встречи с Пожирателями, – подала голос Джинни, и все обернулись к ней. – Иначе мы снова пригреем змею на шее. Минерва поджала губы, понимая, что речь идет о Гермионе Грейнджер. – Мы и так всех проверяем. – От ваших действий никакого толку, – сказал Торгорн, словно выплюнул, – Бьёрн, – он повернулся к командиру, – мы ввязались в эту войну для лучшего будущего нашего племени, а в итоге потеряли добрую половину наших воинов. Стоило ли оно того? – Выйдем, Торгорн, – хмуро ответил Бьёрн. Тот кивнул, и они вышли за дверь комнаты в коридор. – Я слушаю, говори, что думаешь, – сложил на могучей груди руки Бьёрн. – Это не наша война. Пусть сами разбираются с этим Малфоем! – горячо сказал Торгорн. Он чуть приблизился и добавил, – наши земли умирают, да, Бьёрн, нам нужна другая территория, но, если мы и дальше останемся в этом альянсе – умрем и мы! Бьёрн нахмурился. Он тоже понимал, что в этом бою погибло слишком много их соплеменников, и такими темпами они изведут свое племя в ноль. Никто не ожидал, что бой будет легким, но, если бы эти жертвы были оправданы победой и дальнейшим светлым будущим всего племени на новых обещанных территориях… Сейчас же получается, что все, кого они похоронили на поле боя, погибли напрасно. А сколько еще их людей должно погибнуть во имя этой войны? – Это не наша война, Бьёрн, – повторил Торгорн, словно прочитав мысли друга, подливая масла в огонь размышлений. – Ты прав. С Ополчением мы не добьемся того, что важно для нас. – Я всегда это знал, но ты меня редко слушаешь, – с укором хмыкнул Торгорн. – Мы потеряли Ормарра, – с горечью в голосе отозвался об их главном командире Торгорн, – теперь главный ты. И тебе решать, что дальше делать. Бьёрн сжал тонкие губы в полоску и коротко кивнул. Положив руку на плечо соплеменнику, он сказал: – Ты знаешь, я думаю только о будущем нашего племени. Хватит с нас этой войны. Разберемся со своими землями сами. *** Неприметная гостиница на окраине магического Лондона представляла собой серое здание, ничем не привлекающее внимание проходящих мимо волшебников. Идеальное место, чтобы затеряться в одном из ее номеров тому, кто принял решение пропасть со всех радаров, умереть вслед за всем, что он потерял. Теодор Нотт, бывший Пожиратель Смерти, чистокровный волшебник, последний в своем роде, беспробудно пил который день подряд. Он не считал. Он вообще потерял счет минутам, часам, дням, что проводил в этой комнате, с зашторенными окнами, не пропускающими солнечный свет. Зачем ему солнце? Солнце – это жизнь. А Теодор Нотт умер. Ему не нужны мерзкие лучи солнца, повествующие о радости жизни. Умер еще там, на поле боя, потеряв все, что когда-либо имел. Оставив в лесу Пэнси, Тео вернулся на поле боя и подправил память одному из Пожирателей, якобы тот видел сгоревшего в пожаре Инсендио Теодора Нотта. Он решил, что будет лучше, если новый Лорд будет считать его погибшим. Теодор не знал, зачем вообще продолжать жить, но наложить на себя руки ему не хватало смелости. Поэтому, сфабриковав таким образом свою смерть, он вернулся к телу любимой девушки. Похоронив ее на одном из красивейших холмов, оставил ее могилу без надписи. С другой стороны, оставь он ее на поле боя, тело предали бы огню в общей куче павших, что еще менее благородно, чем могила, к которой, возможно, он будет приходить. У Теодора остались только воспоминания. У него больше нет статуса в обществе. Нет имени. Нет любимой девушки. Больше ничего не осталось. Он мертв. Умер вместе с Пэнси в момент, когда Драко Малфой объявил себя Лордом. Заливая своё бессмысленное существование горящим пойлом, Теодор Нотт погряз в собственной депрессии и апатии, из которой совершенно не видел выхода. *** Бесконечная волшебная свеча в одиноком канделябре, стоящем на дубовом резном столе в кабинете Драко Малфоя, никак не догорит. Драко смотрит на нее, не отрываясь: то сквозь стакан огневиски, то сквозь бутылку огневиски, то просто неотрывным взглядом усталых глаз. Прошла неделя, а никаких известий о Гермионе нет. Он направил два отряда на поиски сбежавшей (или похищенной?) девушки, но все без толку. Нанял лучших тайных сыщиков – и даже те вернулись с нулевой информацией. Сам пытал пойманных ополченцев, применяя легилименцию, физическую силу, магические заклятия – никаких результатов. Никто ее не видел, ничего не слышал. Она просто исчезла, будто ее никогда и не существовало. Как такое могло быть?! Он считал, что мог найти любого в этом чертовом, прогнившем насквозь магическом мире. Особенно теперь, когда мир принадлежит ему. Он пытался напиться, но чертов вампиризм, который Драко проклинает изо дня в день, не дает возможности опьянить его. Алкоголь обжигает горло, но не горячит кровь, текущую по венам. Развалившись в кожаном кресле за столом, он откидывается на изголовье и невидящим взглядом смотрит в потолок. В день боя он заключил договоры перемирия с расами, что помогли ему свергнуть Волдеморта и значительно ослабить Ополчение. По уговору теперь он должен помочь им совершить переворот в их племенах. Позволить командирам восстания захватить власть. И он собирался сдержать слово, чтобы в дальнейшем сотрудничать с расами. Ему не нужно было безоговорочное подчинение. Драко нужен был мир в его мире. Мир на его условиях. Занимаясь насущными делами, он совершал над собой титанические усилия, применяя техники Окклюменции, чтобы прогонять из головы мысли о Гермионе. Боль от потери отупляла его сознание. Он даже думал вытащить мысли о ней и спрятать во флаконы, но не мог решиться. Мысли о ней доставляли как боль, так и наслаждение. Он не терял надежду найти ее. И если ее правда похитили, он уже знал, как будет убивать тех, кто позарился на его женщину. А если она убежала сама… Драко не хотел думать об этом. Но с каждым днем мысли о том, что она сбежала сама, невольно становились крепче. Внезапно раздается стук в дверь, вырывая Драко из раздумий. – Войдите! Дверь открывается и на пороге показывается Блейз. Увидев Драко с бутылкой в руке, он хмурится и кривит губы. – Драко, сегодняшний день снова не привел ни к каким результатам. Никто не знает, где она и что с ней. – Значит, продолжайте искать, – глухо отвечает Драко, делая глоток огневиски и запрокидывая голову назад. Разом допив остатки огневиски, он поднимается с кресла и с размаху швыряет бутылку в камин. Бутылка разбивается вдребезги, распаляя волшебный огонь сильнее. Под стать настроению Драко. Он подходит к стене с размаху впечатывает кулак в стену, оставляя трещины в настенном камне и разбитые в кровь костяшки пальцев. Это стало входить в привычку. – Драко, – все также хмуро протягивает Блейз, подходя к нему, – я понимаю, как тебе тяжело. Драко опускает голову и нервно хмыкает. Стоит у стены, не двигаясь. – Да, правда понимаю, – подтверждает Блейз, – но ты должен взять себя в руки, сейчас не время зацикливаться на девке… – На девке? – Драко скептически приподнимает бровь и разворачивается к Блейзу. – Ты не знаешь, о чем говоришь, Забини. – Знаю, Малфой, я видел, как ты к ней прикипел, но у нас на кону стоит несколько соглашений и реорганизация аппарата управления, которые ты, между прочим, сам организовал. Выбери уже, наконец, себе другую строптивую рабыню, да оттрахай ее до смерти! Драко молниеносно перемещается к Блейзу и, схватив его за грудки, припечатывает к стене: – Следи за языком, Блейз! Повторю: ты не знаешь, о чем говоришь, – угрожающе шипит Драко, смотря прямо в глаза мулату. – Черт подери, Малфой, – восклицает Блейз, – да ты с ума начинаешь сходить! – без тени страха парирует мулат. Он с силой стряхивает с себя руки Драко и поправляет рубашку с пиджаком. – Мы продолжим поиски этой… продолжим поиски Грейнджер, но и ты возьми себя в руки. Завтра встреча с предводителем великанов… – Кстати, Блейз, – склоняет голову на бок Драко, пропустив мимо ушей реплику о великанах. – Вызови ко мне на аудиенцию Дафну, Асторию, Трейси и Милисенту. Забини резко замирает, перестав поправлять манжеты, и разворачивается к Драко: – Ты же прогнал их из отряда. Зачем? – Слишком ничтожна плата за их участие в смерти моего ребенка, – холодно произносит Драко, присев на край стола и сложив руки на груди. – Какого ребенка, Драко? Что ты несешь?! – в глазах Блейза читается неподдельных страх, хоть он и пытается его скрыть. – Того, что носила Гермиона в момент, когда эти тупоголовые курицы прокляли ее. – Нет, Драко, – сорвавшимся голосом произносит Блейз. Он слишком хорошо знал, насколько злопамятен и мстителен Драко, и если он решит отомстить – это может быть невероятно жестоко. – Ты не посмеешь ничего им сделать, – будто убеждая больше себя, а не его, сказал Забини. – Да ну? – вскинул бровь Драко. – Драко, ты… – Блейз запнулся, пребывая в шоке и не находя слов. Он глубоко вздыхает, приводя эмоции в порядок. Развернувшись к бару, Забини молча подходит и берет с полки бутылку огневиски. Откупорив ее, он разливает его по стаканам и несет Драко, собираясь с мыслями. Он думает, какой подход к Драко проявить сейчас? Он действительно недооценил важность Грейнджер в жизни друга… Он просто не мог поверить, что она настолько ему важна, что Драко готов жестоко наказать тех, с кем вырос и долгое время работал вместе. – Драко, я понимаю твое состояние, – начинает он, – но я тебя прошу, не наказывай их. – Ты сейчас просишь за всех или только за Дафну? – безразлично интересуется Драко, беря стакан огневиски в руку. Блейз опускает взгляд на алкоголь. – В первую очередь, конечно, за Дафну. Потом – за остальных. Ты же знаешь, что Пэнси была главным зачинщиком проклятия, и она уже поплатилась собственной жизнью за все! – Они позарились на мою рабыню, и я уверен, знай они о том, что Гермиона носила моего ребенка – их бы это только сильнее раззадорило, – жестко и презрительно говорит Драко. – Они заслуживают наказания. – Позволь спросить, что же ты намерен с ними сделать? Малфой кладет свободную руку в карман и проходится по кабинету, держа в руке стакан с огневиски. Он безразлично пожимает плечами: – Не знаю… Сделать из них шлюх, допустим? – просто говорит Драко, – а может, лишить статуса и богатства. Или проклясть и заблокировать магию, сделав сквибами? Я могу сделать с ними все, что пожелаю. – Нет, Малфой, ты не посмеешь, – качает головой Блейз, не верящим взглядом уставившись на Драко. – Я думал, ты знаешь меня лучше. – Знаю, Малфой! – восклицает Блейз, подходя к другу ближе, – поэтому я говорю тебе, я прошу тебя, не делай этого, – он ловит взгляд Драко и продолжает, – да, ты имеешь сейчас практически безграничную власть, но ты же сам говорил, что не хочешь уподобляться мании Волдеморта и казнить без суда и следствия! Тебя не поймут, ты станешь лишь очередным тираном! – пытается вразумить друга Блейз. И по прищуренному взгляду Драко Забини понимает, что у него получается. – Более того, Драко, никто не знает о твоей привязанности к Грейнджер и лучше, чтобы никто не знал. Пусть для всех она останется лишь твоей рабыней, твоей фавориткой, не более. И я прошу, – он делает паузу, – для себя прошу: не трогай девочек. Не трогай Дафну. Драко бросает пронзительный, прищуренный взгляд на Блейза, и тот замечает в серых глазах боль, рвущуюся изнутри, заставляющую поступать неадекватно, неразумно и несдержанно. И Блейз вдруг понимает, что сейчас он нужен Драко больше, чем когда-либо ранее. Как голос здравого смысла, трезвый от чувств, осознанный и разумный. Темные, холодные, как сталь глаза Драко вмиг наливаются кровью, скрывая боль за маской бушующей злости. – Я ничего никогда не оставляю без ответа, Блейз, – жестко отвечает Драко. – И за свои поступки они все ответят сполна. – Малфой, черт возьми! – срывается Забини, чувствуя, как отчаяние охватывает его. – Неужели для тебя ничего не значит моя преданность?! Драко надменно приподнимает подбородок и шумно вдыхает. Мгновение они молчат, сверля друг друга взглядами: Драко – холодным и беспощадным, Блейз – ожидающим, с искрой надежды в карих глазах. – Твоя – значит. Ты меня никогда не подводил, – Малфой разворачивается и отходит к окну, уставившись взглядом в никуда. – Хорошо, Блейз, только благодаря тебе и твоей преданной дружбе я пощажу Дафну… Остальных жду завтра после ужина. – Драко спиной чувствует беззвучный вздох облегчения. – А сейчас спокойной ночи. Тебе пора. Забини оставляет недопитый бокал на полке в баре и, задержав взгляд на прямой, напряженной спине Драко, разворачивается и уходит. Все же, он смог добиться благосклонности хотя бы для Дафны. Но что уготовил Драко остальным? *** «В связи с новым режимом магического управления, для обеспечения безопасности волшебников и волшебниц магической Британии, приказ Лорда Драко Малфоя гласит: Всем полукровным волшебникам, имеющим в первом поколении одного родителя – чистокровного волшебника, а другого – магглорожденного, явиться в Министерство Магии, в отдел по регулированию и защите статуса крови, для регистрации и подтверждения их статуса. Подписано Лордом Драко Малфоем» Гермиона ошарашенно смотрела на объявление, пытаясь найти логическое объяснение происходящему. Зачем регистрировать полукровок? И как они это делают? Зачем вообще Драко нужны полукровки и чем они ему не угодили? Планирует ли он их контролировать? А что же теперь с магглорожденными? Продолжают ли они подвергаться гонениям и геноциду? Драко… Каков же его план? И помнит ли он о ней, Гермионе?.. Странные, сумбурные мысли роились в голове у девушки. Она не могла отделаться от щемящей в груди боли при упоминании одного только имени Драко. Даже сейчас, прочитав его имя на приказе, она почувствовала, как сердце ее сделало маленький кульбит, и застучало с удвоенной скоростью. Любое напоминание о нем – как некий катализатор, включающий целый спектр чувств и эмоций. И хорошо бы ей ненавидеть его всей душой, да только боль в груди сложно назвать ненавистью. Непринятие его режима, его поступков – да. Но ненавистью это назвать нельзя. Попав в магический мир, Гермиона ожидала получить информацию о текущем положении дел, но обзавелась лишь вопросами. Нахмурившись, она пониже натянула капюшон и слилась с толпой, продолжая идти вперед. Сильное волнение и страх быть узнанной отдавался крупной дрожью внутри, но внешне она была собрана. Как бы то ни было, первым делом необходимо было залечить ребро и сломанный палец. Найдя глазами магазин «Зелья и отвары», она огляделась и вошла в лавку. У нее не было ни кната в кармане, но Гермиона для себя уже решила, что выжить ей нужно любой ценой, а значит, и прибегать к любым методам. Сделав вид, что она заинтересовалась полкой, на которой стояли любовные зелья, она дождалась пока две ведьмы расплатятся и покинут лавку. Как только за ними закрылась дверь, девушка тут же заблокировала ее заклинанием и подошла к прилавку. За ним стояла пожилая ведьма с ярко-выраженным неприятным выражением лица. Уголки ее губ были опущены вниз, а глубокая межбровная складка говорила о том, что ведьма явно никому не рада. Интересно, это Гермиона такая невезучая, что ей попадаются злые люди, или это общая черта тех, кто связан с зельями, пускай даже и косвенно? – Империо! – взмахнула палочкой Гермиона. Увидев, что глаза старушки заволокло пеленой, девушка поежилась от вновь нахлынувшего ощущения неправильности и отвращения к себе. – Мне нужен костерост и восстанавливающее зелье. Срочно. Пожалуйста. Ведьма тут же развернулась и, открыв небольшой ящик под прилавком, достала оттуда необходимые зелья. – Я прошу прощения, – не выдержала Гермиона, – у меня правда нет денег… Но я очень в этом нуждаюсь. – Мне нет никакого дела, – ответила ведьма с затуманенным взглядом, и Гермиона ужаснулась, что даже будучи под Империусом она умудрилась проявить яркое равнодушие к беде другого человека. Это придало девушке некую долю облегчения, ведь если бы она попросила – ей бы никто не помог. Тяжело вздохнув, Гермиона сказала: – Вы никого здесь не видели. Забудьте о том, что здесь произошло. И схватив зелья, бегом выбежала из лавки, на ходу открывая флаконы. Сделав глоток костероста, Гермиона сильно поморщилась от отвратительного вкуса, но не издала ни звука. Следом выпила восстанавливающее зелье. Подходя к таверне, Гермиона уже чувствовала себя в разы лучше. Зелья восстановили ее за считанные минуты, в отличие от маггловского отдыха в несколько дней. Толкнув дверь, Гермиона вошла в таверну и на нее пахнуло какофонией разных запахов: от приготовленного в специях мяса и солода до совершенно новых, ранее незнакомых запахов, местами неприятных. Она быстро окинула взглядом темное помещение. Оно было переполнено не только людьми, но и другими расами, чего раньше никогда не было: великаны, тролли, гномы, гоблины… Она подумала, что странный запах наверняка исходит от представителей других рас. Взглядом выцепив маленький столик на одного в углу зала, Гермиона опустила глаза в пол, стараясь не выдавать своего присутствия. Тихо наколдовав маскирующие магию чары, она стала медленно пробираться через переполненный зал. Стоял гул из голосов присутствующих, и сначала не удавалось разобрать ни слова, но, прислушавшись, спустя несколько мгновений до Гермионы стали доноситься отдельные слова и фразы. – …они теперь не угроза… Кто уже не угроза? Сердце вдруг застучало еще быстрее и Грейнджер бросило в жар. Она резко остановилась и присела на корточки, будто завязывая шнурок на ботинке. –…да, ага, берберы то больше не с ними, куда уж им самим… – …собакам побитым… гх-гх… – Эй, чего расселся?! – Гермиона вдруг почувствовала, как кто-то уперся ей в спину, и тут же поспешила встать. Ничего не ответив, она бегом прошла к дальнему столику и села, отвернувшись к окну. Отсюда не было ничего слышно, но и она осталась никем не замеченной. Это говорили волшебники, но с какой именно стороны? Пожиратели? Наверняка. Берберы больше не с ними? То есть – не с Ополчением? Как же так? Вопросы вновь рушились один за другим на Гермиону. Но несмотря на скудность информации, она узнала очень важную деталь произошедшего. Значит, альянс Ополчения и берберов распался. Что же теперь будет делать Ополчение? Наверняка они разбиты и будут долго зализывать раны и собирать людей. Чувствуя предвкушающее волнение, Гермиона бросила взгляд на тех, чей разговор подслушала. Мало сведений. Вот бы еще подслушать… Делать было нечего, приходилось рисковать, и она, стараясь никого не задевать и оставаться незамеченной, подобралась поближе к тому столику и присела между стульями за спинами сидящих. – …не знаю, но нам сказали быть готовым выступать в любой момент, – развел руками сидящий напротив мужчина. – Нам тоже. Ох и мутит что-то новый Лорд, этот Малфой. Ты видел его? – понизив голос и склонившись над столом, он продолжил, – вампир… кровожадный, аки чертов демон. Никогда не думал, что он такой. Обычно был тихоня, ходил по струнке перед Темным Лордом, а тут… – Видел, кровь в жилах стынет, как взгляну на него. Слава Мерлину, хоть издалека приходится видеть… Они оба замолчали, а затем первый спросил: – Ты уже прошел регистрацию? – Нет еще, я завтра пойду. Говорят, это для нашей же безопасности, чтобы не спутали с грязнокровками. Лучше сейчас подтвердить, чем потом на эшафоте оправдываться! – услышала Гермиона, как пробасил тот, за чьей спиной она сидела. Они обсуждали новый указ, который, видимо, не так давно вышел. Неужели Драко казнит магглорожденных? От удивления Гермиона прикрыла рот рукой. – Это да, с другой стороны, Малфой берет на себя обязанность защищать всех, кто подтвердит свой статус. Прошлый же лишь на словах был, а сам… – Посмотрим, что этот. Они все такие, знаешь, на словах герои. – Ох, не знаю, как бы хуже не стало. У меня семья… И хоть я чистокровный, жена полукровка. Вот, пойдем ее регистрировать. Надеюсь, устаканится когда-нибудь все эти качели со сменой власти… Гермиона услышала нотки горечи в словах мужчины и удивленно нахмурилась. Были ли они Пожирателями, или были обычными обывателями? Один из них точно был в рядах Пожирателей, ведь им приказано было быть готовыми выступать в любой момент… Но куда? Ополчение слишком слабо для очередного боя, тем более, если их покинули берберы. С кем еще сражается Драко? С другой стороны, она помнила, что в каждой расе был такой же разлом на два противоборствующих лагеря. Уж не с ними ли он собрался вести войну? Как бы то ни было, Гермионе было даже на руку, что берберы вышли из альянса с Ополчением… Она тихонько выпрямившись, поправила мантию и также тихо выскользнула из таверны. Гермиона сама не могла найти Бьёрна, но послать ему весточку с просьбой о встрече – это вполне приемлемый вариант. Осталось только найти почтовую сову и выбрать самое людное место маггловского Лондона, в котором она будет в безопасности. А там, если Бьёрн решит с ней встретиться – они поговорят, а если нет – она всегда успеет затеряться в толпе магглов. Никто не осмелится напасть на нее среди них. *** Открыв дверь простой Алохоморой, Драко вошел в дом своего крестного. Помещение было погружено в полумрак, что создавало ощущение, будто сам дом знает о том, что его хозяина больше нет в живых. Пахнуло пылью и затхлостью. Да, Гермионе бы здесь точно не понравилось. Драко тут же прошел вглубь дома и приоткрыл окна, впуская солнечный свет и свежий воздух. Он медленно прошел по коридору, по направлению в кабинет, чувствуя тоску и опустошение внутри. Еще при жизни Снейпа он чувствовал, как привязан к крестному, но с его уходом он остро ощутил нехватку крепкой руки, поддерживающей и негласно ведущей его по жизни. Малфой признавал, что без Северуса он бы не смог победить Волдеморта, ведь именно он разработал темный ритуал и помог создать темномагический порошок из костей отца Риддла. Но впоследствии Драко задавался вопросом: почему он? Почему Драко должен был провести этот ритуал, а не Снейп? Почему он так самоотверженно пожертвовал собой? Почему ему так важно было уничтожить Волдеморта? Северус никогда об этом и не говорил. А Драко не лез в душу, потому что сам не любил, когда так делали. Каждый из них ценил личное пространство, но они всегда друг друга поддерживали. С возникновением пророчества, казалось, вся жизнь Драко пошла наперекосяк. Его превратили в вампира, он стал презирать сам себя, испытывать отвращение к самому себе. И если бы не Снейп, который помог ему принять свою сущность, принять свою миссию, наверно, Драко бы ушел с Сирин. Ушел в ковен вампиров, абстрагировался от мирского бытия и магической войны. Он чувствовал, что чужой этому миру, что стал другим. И в то же время, он из последних сил держался за ту частичку себя, что делала из него человека. Но именно из-за Северуса – или благодаря ему – он здесь, сейчас на своем месте, месте Лорда магической Британии. Драко признавал, что всегда хотел власти – это у него в крови. Но также он чувствовал, что ему хочется уйти из этого суетного мира из-за вампиризма. Это раздвоение вызывало душевные терзания и муки. И лишь пророчество и негласная рука Северуса вела его. Войдя в кабинет, Драко огляделся. Все в точности так, как было в последний его визит. Только сейчас Малфоя посетила мысль о том, что Северус был до осточертения одинок. Ни семьи, ни родных, ни детей… С его смертью никто не пришел в его дом собрать вещи. Конечно, Драко похоронил крестного должным образом, достойно и по чести, отдавая дань уважения великому волшебнику. Скинув с себя мантию и бросив ее на кресло, Драко огляделся. Северус сказал, что нужен второй шкаф, искать книгу со словом в «Крестраж». Что еще за новые загадки? Как бы то ни было, это была последняя воля умирающего и Драко собирался ее исполнить. Пройдя к шкафам слева, Драко стал перебирать корешки книг, прочитывая названия. Спустя время, просмотрев все стеллажи, он перешел на другую сторону кабинета и стал просматривать книги там. Наконец, найдя нужную книгу, он достал ее и, расположившись в главном кресле, раскрыл. Это была не книга, а самописная записная книжка, в которой сам Северус записывал информацию и свои мысли. По мере прочтения лицо Драко приобретало все более жесткое и ошеломленное выражение. Значит, Волдеморт не мертв окончательно?.. Крестражи, как частички души? Драко перелистывал записную книжку, хватая и впитывая каждое написанное от руки слово. Как уничтожить крестражи? Яд василиска… Далее шли обрывочные фразы, какие существуют альтернативные по силе яды, личные исследования Снейпа. Его провалы в попытках приготовить подобный яд. И вдруг Драко видит фразу, от которой его бросает в жар. «Вампирский яд демона» Драко продолжил лихорадочно ловить каждое слово, пристально вчитываясь в каждую строчку. Ему казалось, что сейчас открывается завеса части его жизни. Той темной стороны, что даже для него оставалась неизведанной. Найдя информацию о том, что вампирский яд демона также опасен для крестража, как и яд василиска, Снейп начал поиски ковенов вампиров, в которых могли обитать такие вампиры. Но с какой целью? Привлечь вампиров в борьбе против Волдеморта? Драко хмыкнул, зная полное безразличие вампиров к обывательской жизни волшебников. Они бы не стали помогать, им просто всем плевать на человеческий мир и их жизни. Но! Драко вновь бросило в жар от посетившей его немыслимой догадки: какова вероятность того, что именно Северус нашептал Волдеморту отправить Драко в ковен к вампирам на переговоры? Нет-нет-нет, он не мог. Это должна была быть случайность! Как бы он мог знать, что сам Киллиан – носитель демонической сущности, укусит Драко? Не может такого быть. Такое невозможно предугадать. Но так ли невозможно? Учитывая многоходовые планы Северуса Снейпа и его недюжинное терпение в достижении своей цели. Крестный не мог пожертвовать самим Драко во имя того, чтобы уничтожить Темного Лорда… Или мог? Снейп всегда вел свою игру, не выходя из тени, манипулировал и действовал чужими руками. Черт возьми! Волна ледяного разочарования и отчаяния охватила Драко. Он не мог, нет, он просто не хотел верить в то, что сам Северус обрек его на вампиризм. И ради чего? Ради уничтожения того ублюдка? Нет. Нет. Нет, не могло быть! Драко продолжил читать, с каждым новым прочитанным словом убеждаясь в том, что все произошедшее с Драко – лишь тонкая манипуляция великого манипулятора Северуса Снейпа. И Малфоя охватила злость. Жгучая, всепоглощающая… Он вдруг ощутил как сильно зачесались десна над клыками и не стал их сдерживать, выпустив и оскалившись, Драко резко встал с кресла и с размаху смел все, что лежало на рабочем столе крестного. Как он мог?! Северус предал его еще в самом начале… Использовал, словно безвольную марионетку. Потерянного, напуганного семнадцатилетнего подростка. Какова цена его поддержки теперь? В свете новой информации Драко видел лишь фальшь и искусно выстроенную игру, а не доброе отношение и человеческую привязанность. Разочарование, боль от очередного предательства… Предательство повсюду. Оно сопровождает Драко на протяжении всей его жизни. Мать, Гермиона, Снейп… Кто дальше? Блейз? Неужели он проклят навечно быть один?.. И что теперь делать? Каков курс дальнейшей жизни?! Став Лордом, Драко нажил себе кучу врагов, помимо выгодных альянсов. Война будет сопровождать его еще очень долго, а тут еще и крестражи?! Да к черту всё! Драко громко и хищно зарычал, отчаянно, пронзительно, болезненно… Развернувшись, впечатал кулак в стену, разбив костяшки в кровь, затем снова удар, снова и снова, пока кровь не стала течь ручьем с его рук. А затем, обессиленно упал в кресло, откинулся на спинку и сильно зажмурился. Может ли он проигнорировать наличие крестражей Волдеморта? Новая информация обрушилась на него словно гром среди ясного неба. Конечно, не мог. Случись, что Темный Лорд возродится – все вернется на круги своя и не будет жизни никому… Что ж, помимо основных боевых действий ему необходимо найти и уничтожить крестражи… Сколько у него времени? С приходом к власти, с потерей Гермионы, у него и так стало столько проблем, что ни на минуту не расслабиться, теперь еще и поиском крестражей заниматься… Нехотя взяв в руки записную книжку Снейпа, Драко стал читать дальше. Оказывается, Северус годами собирал о них информацию, не приступая к непосредственным поискам. Но почему? Ответа не было. Видимо, на то были причины… Мог бы и раньше сообщить, недовольно скривился Драко. В голове промелькнула мысль о Гермионе, и он подумал, где она сейчас? Помогла бы она ему, будучи рядом? Поддержала бы? Он чувствовал себя разбитым на мелкие кусочки, вдребезги, как бутылки огневиски, которые регулярно бросал в камин. Чувство всепоглощающего одиночества охватило Драко, и он ощутил себя глубоко несчастным. Представил сидящую у него на коленях Гермиону, как он запускает руку в ее пышные шелковистые волосы, вдыхает их аромат, наслаждается теплом ее тела… И даже от этой фантазии на душе становилось легче. Ему так ее не хватает. Молча. Рядом. Просто рядом. Уже закрывая страницу, Драко увидел, что на корешке написана записка: «Первый стеллаж слева, самая верхняя полка, тринадцатая книга» Тяжело вздохнув от очередной загадки, Драко отложил книжку и подошел к вышеназванному стеллажу и, нащупав нужную книгу, попытался ее взять. Но вместо того, чтобы упасть к нему в руки, она высунулась лишь наполовину, а в другой части кабинета открылся небольшой тайник с полками, на которых стояли флаконы с воспоминаниями, и омутом памяти. Точно такие же, как Драко делал сам, ведь именно Снейп научил его таким образом прятать воспоминания. Нахмурившись, Драко подошел к тайнику. Флаконов было два. Немедля, он достал волшебную палочку и окунул серебристую нить воспоминаний в омут.