Темное пророчество

От Silpha: за две недели история набрала рекордное количество ждунов, это чертовски приятно) спасибо всем, кто ждет и поддерживает. Ваши ждуны мотивируют писать ночью и в перерывах, когда появляется время. К сожалению, раньше не получилось, но я рада, что мы уложились в обещанные сроки. Приятного чтения и обязательно включите трек на соответствующей сцене. https://vk.com/silphafanfics __________________________________________ Сердце стучало где-то в районе горла, отдаваясь гулким стуком в висках. От охватившего панического ужаса надвигающейся беды крупная дрожь била во всем теле, расходясь мелкими ниточками до кончиков пальцев. Перед глазами уже мелькали картины горящих домов, напуганных и спасающихся бегством женщин и детей, зверски растерзанных тел берберов. Повсюду кровь, крики и вопли раненых и умирающих. Казалось, даже рецепторы в носу уже улавливали запахи крови, металла и гари. Гермиона слишком хорошо помнила ужас битвы при замке Лестрейнджей. Он исчез сразу после слов о ее предательстве. Растворился в черной дымке, словно его никогда и не было здесь. Гермиона не могла точно сказать спустя сколько времени она пришла в себя, чтобы рвануть обратно в стан к берберам. О, Мерлин! Что же она наделала? Теперь по ее вине оказались в опасности Бьёрн и все его племя. Она была уверена — в опасности все. Драко не просто зол, он до умопомрачения взбешен. Все, что когда-либо делал с ней ужасного — он делал именно под воздействием таких чувств. Невероятно опасен, жесток и непредсказуем. Его тихая ярость и нежный прощальный поцелуй были лишь доказательством того, что решение принято и дело только за действиями. Гермиона боялась. Она до безумия боялась того, что должно произойти. Но больше всего она боялась того, что даже понимание его сущности никоим образом не влияло на ее чувства к нему. И самое ужасное: она знала, что он чувствует то же самое. Гермиона даже не могла придумать причину, которая могла бы его остановить, ведь он пообещал убить и ее. Сделает ли он это на самом деле? Или это лишь пустая угроза? Нервный смешок вырвался из пересохшего горла. Драко Малфой и пустая угроза — эти фразы несовместимы в одном предложении. Но собственная смерть беспокоила Гермиону в последнюю очередь. Самое страшное, что из-за нее может погибнуть Бьёрн и все его племя — этого она не сможет простить себе никогда. Гермиону охватило холодное чувство потери в груди, словно частичка ее души осталась там, на месте их встречи. Почему он так глух к словам? Что у него на душе? Что у него в мыслях? О, Мерлин, она впервые в жизни открылась перед ним, и ее искренность разбилась об ледяную стену, окружающую его сердце. — Бьёрн!!! — закричала Гермиона, как только переступила границу их лагеря. — О, Мерлин, — прошептала она, оглядываясь и чувствуя, как вновь нахлынула волна липкого страха. Слишком хорошо помнила свои ощущение в день, когда потеряла свой отряд. И вновь… Вновь причиной всех подобных ужасов был он. Он — сама смерть во плоти. Гермиона словно сумасшедшая бежала через весь лагерь, не замечая брезгливого любопытства в глазах местных берберов. Она с размаху впечаталась в дверь командирского домика и уже собиралась толкнуть ее, как вдруг поймала себя на мысли, что не знает, что сказать. А что, собственно, она скажет Бьёрну? «Бьёрн, прости, я только что переспала с Драко Малфоем, и он намеревается убить тебя и, вероятнее всего, весь ваш клан»? Кровь отлила от лица, и Гермиона почувствовала, как легкая тошнота подкатила к горлу. Она приложила руку ко рту и ощутила как горят щеки. Развернувшись, она, наконец, обратила внимание на недоуменные взгляды местных берберов. Что делать? Куда идти? Как спасти?! Тучные женщины и маленькие дети… Невинное население, несмотря на неприязнь к ней, было не виновно в том, на что случайно обрекла их Гермиона. Но могла ли она сказать правду Бьёрну? Ту правду, что из-за нее им грозит опасность? Горячее чувство стыда обожгло щеки девушки. Перед ним она виновата больше всех и даже сейчас все равно не могла найти в себе силы признаться, что из-за ее порочной связи с Драко в опасности весь его клан. Даже если она сейчас уйдет, сбежит, оставит берберов — их уже это не спасет. Необходимо придумать способ, как уберечь их от гнева Лорда магической Британии. Гермиона всегда испытывала надменное чувство превосходства над теми, кто врал, считая себя благородной, истинной гриффиндоркой, живущей по совести. Она верила в правду, она дралась за правду, она жила правдой. Но что делала сейчас с ней жизнь? Ломала все принципы Гермионы, заставляла стыдиться самой себя. Той потаенной темной стороны, что есть у всех, но с которой Гермиона успешно боролась всю свою жизнь. Сейчас же темная сторона побеждала, и Гермиона знала, кто был виновен в ее изменениях. Сердце все еще гулко билось в груди, отдавая набатом в висках. Опустив голову, Гермиона быстрым шагом направилась в свои покои. Необходимо взять себя в руки и обдумать способы защиты поселения. Насколько бы сильно ни была виновата Гермиона, каким бы сильным ни был Драко — она не позволит вмешивать в их личные взаимоотношения невинный народ. Открыв дверь в комнатку, Гермиона замерла, увидев чей-то темный силуэт, роющийся на одиноко стоящем столе. Она тут же вскинула палочку. — Кто здесь?! — с вызовом воскликнула Гермиона, воинственно уставившись на огромную спину непрошеного посетителя. Силуэт, пойманный с поличным, застыл, а затем выпрямился и, расправив плечи, развернулся. — Люмос! — воскликнула Гермиона и удивленно воззрилась на того, кто вломился в ее комнату. — Торгорн? — недоуменно скривилась она, продолжая удерживать палочку на цели. — Тебя в это время обычно нет в лагере, — насупленно произнес он. — Ты следишь за мной? — вскинула бровь Гермиона. Он скрестил руки на груди и, широко расставив ноги, с вызовом посмотрел на девушку. — Скажем так: присматриваю. — Сомневаюсь, что это был приказ Бьёрна, — ехидно отозвалась та. Несмотря на враждебное отношение, Гермиона чувствовала, что Торгорн не причинит ей вреда. Накалять обстановку не хотелось, и она опустила палочку. — Ты что-то скрываешь, — проигнорировал ее фразу Торгорн. Он подошел к выходу и встал рядом с Гермионой. — Да, я слежу за тобой. Ты каждый вечер на закате уходишь на несколько часов из лагеря. И пусть Бьёрн доверяет тебе, я — нет. И я узнаю, что ты скрываешь, — добавил он, разворачиваясь к двери. Его слова подняли волну негодования в груди Гермионы. Она ошарашенно открыла рот и воскликнула: — Ты! Не смей обвинять меня в чем бы то ни было, не пройдя мой путь! У всех есть свои секреты, и не тебе мне рассказывать о своих, — она подалась вперед, — но это никак не относится к тому, что я стараюсь сейчас сделать! Я честно выполняю свое условие пребывания здесь и к твоему сведению, я уже нашла причину гибели ваших земель! — увидев удивленное недоверие в глазах Торгорна, Гермиона почувствовала воодушевление и продолжила, — и вместо того, чтобы ставить мне палки в колеса, лучше бы помог найти решение вашей проблемы! — отчеканила Гермиона. Торгорн шумно вдохнул и также выдохнул, напряженно смотря Гермионе в глаза. Их негласная борьба взглядами продолжалась несколько мгновений, как и в первую их встречу. — А сейчас будь так сказочно любезен: если не собираешься мне помогать — выйди отсюда! — Гермиона резко открыла дверь и подтолкнула бербера на выход. Торгорн не стал сопротивляться, лишь недовольно стрельнул глазами и, развернувшись, молча вышел из комнатки. Закрыв за ним дверь, Гермиона спиной прислонилась к двери и шумно выдохнула. Она чувствовала себя на грани нервного срыва после встречи с Драко. Но несмотря на подавленное состояние почему-то именно в стычке с Торгорном Гермиона вновь ощутила духовный подъем и волю к борьбе. Он заставил ее почувствовать негодование, моральную силу, а не жалкое чувство самоистязания. И пусть он рылся в ее вещах — тут ей нечего скрывать. Все ее тайны в голове и душе. А туда не доберется ни один бербер. *** — Р-рр-а-ар-х! — громко, отчаянно зарычал Драко, врываясь точно ураган в свой кабинет в замке Лестрейнджей. Он подлетел к столу и, схватив настольный посеребренный канделябр с заколдованной свечой, со всей дури впечатал его в стену. Изящный, тонкий узор на предмете уродливо изогнулся, и канделябр упал на пол, оставив горячий вертикальный след на стене. Тяжело дыша, он рваными движениями скинул с себя пиджак, чувствуя, как одежда мешает ему дышать. Закатал рукав на рубашке и также, с нечеловеческой злостью и силой, схватил стоявшее у камина тяжелое кожаное кресло и с рыком перевернул его. А затем подошел к стене и стал бить по ней, словно по маггловской боксерской груше. Не останавливаясь ни на секунду, со всей скоростью, на которую был способен. Отчаянная, болезненная злость поглотила его с головой, он тонул в захлестнувших эмоциях. Кровь ручьем текла по костяшкам, но Драко был лишь рад этой боли. Боли, что, к сожалению, ни на йоту не умаляла его душевной боли. Краем уха Драко уловил движение у двери. Он остановился, опустив руки вдоль тела, позволяя крови с кистей капать на ворсистый ковер. — Мне нужен подробный план местности территории берберов, Забини! — без приветствия жестко отдал приказ Драко. — Все до мелочей: где начинаются их территории, где заканчиваются, их магическая защита, возможные ловушки и капканы — все! Блейз выглядел хмуро. Он засунул руки в карманы и закусил нижнюю губу. — Я был прав? — задал Забини слишком очевидный для них обоих вопрос. Драко недовольно фыркнул и лишь бросил на него затравленный, полный злости взгляд. Но не ответил. — Да, я был прав, Малфой, она ушла сама! — громко отчеканил Блейз, подходя ближе. Драко недовольно скривился и отвернулся от Забини в сторону окна, продолжая молчать и растирать кровь по костяшкам пальцев. На несколько долгих мгновений воцарилось молчание. Напряжение сквозило в воздухе, не позволяя расслабиться. Забини был чертовски проницательным человеком. И сейчас, видя состояние Драко, он не давил — он давал возможность Лорду Малфою собраться с мыслями. Чтобы прийти к правильному решению. — Эта лживая шлюха с тем бербером, — прошипел Драко, брезгливо наморщив нос. Глаза его горели почти безумным огнем, и Блейз слегка поежился от прокатившей по спине дрожи от злости, исходящей от Малфоя. Он ждал, что Драко продолжит рассказ о своей встрече с Грейнджер, но тот продолжал молчать, нервно растирая кровь по ранам. — И что ты сделал, Малфой? — настороженно, аккуратно спросил Блейз, внутри переживая, чтобы Драко не наломал дров. — Пока ничего, — слишком спокойно ответил Драко. Эта фраза насторожила Блейза больше, чем если бы Драко сказал, что разнес к чертям их лагерь, потому что… — Но я пообещал ей убить бербера на ее глазах. …потому что это сулило больше грядущих проблем, чем если бы Драко уже отомстил. — А потом, — Драко, наконец, развернулся к Блейзу и тот увидел нездоровый, маниакальный блеск в глазах блондина, — убить и ее. Забини болезненно скривился, закрывая глаза и потирая их подушечками пальцев. Он безучастным взглядом окинул бардак, что устроил Драко, и, обойдя поваленное кресло, присел на диван и вальяжно откинулся на спинку кресла. — И каков твой план? Драко шумно втянул в себя воздух, собираясь с мыслями. Дрожь в теле не давала адекватно думать. Казалось, злость поглотила его разум, и он готов был разорвать сейчас любого, кто хоть слово скажет ему против. Но разве это адекватно? Малфой закрыл глаза и продолжил растирать кровь на костяшках, пытаясь сосредоточиться на боли в руках. Вытащить себя из этого состояния саморазрушения. — Я намерен выполнить обещание, — ответил Драко уже спокойнее. Забини молчал, ожидая продолжения. Малфой неторопливой походкой подошел к бару и достал два стакана и бутылку огневиски. — А пока я займусь им и Грейнджер, — он плеснул в один стакан и, развернувшись, протянул его Блейзу, — вы сотрете это чертово племя с лица земли. Забини уже протянул руку к стакану и внезапно замер. Удивление, отразившееся на его лице, сменилось серьезным опасением. Блейз поднялся с дивана, выпрямился и с вызовом посмотрел на Малфоя. — Ты, должно быть, шутишь. Желваки на лице Драко слегка дернулись, но его лицо вновь превратилось в безэмоциональную маску. Забини резко выхватил стакан из рук Драко. Он, прищурившись, с мгновение молчал. Перевел взгляд на жидкость в стакане, будто внимательно рассматривая ее, а затем резко поднял взгляд на Драко. — Два года назад, когда только началась заварушка с диверсией, я шел за тобой в полной уверенности в том, что ты, — он ткнул в Драко рукой со стаканом, — будешь думать в первую очередь о своих людях. — Я так и делаю, — надменно ответил Драко, отвернувшись к бару, чтобы налить и себе. — Нет, Малфой. Ты так делал, — Блейз брезгливо скривился, сделав акцент на последнем слове, — пока не встретил эту суку Грейнджер. Надо было убить ее в тот же день, что и весь ее гребанный отряд! — Надо было, — глухо отозвался Драко, покрутив в руке стакан. Он сделал глоток и развернулся к Блейзу, — теперь я сделаю это сам. — Черта с два ты это сделаешь, — покачал головой Забини, усмехнувшись. — Ты во мне сомневаешься? — Не ври хотя бы себе, — отозвался Забини, небрежно махнув рукой. — Ты готов пожертвовать нами лишь бы отомстить ебарю суки, что сама сбежала от тебя. Ты, — он вновь поднял стакан и указал в Драко, — разочаровываешь меня. А я, Малфой, единственный, повторяю, ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто всегда был на твоей стороне! — голос Забини немного дрогнул, и он выпил залпом огневиски. — Лучше бы тебе не разочаровывать меня, Малфой, — тихо закончил Блейз, с вызовом смотря на Драко. — Я слышу в твоих словах угрозу, Забини, — предостерегающе сказал Драко, настороженно смотря на Блейза. — Лучше услышь в моих словах совет друга, Драко. Потому что если ты не считаешь меня своим другом, я всегда считал тебя таковым, — Блейз со стуком поставил стакан на стол. — Конечно, мы выполним приказ. Но понесем большие потери. Мне ли говорить тебе, что большая часть берберов толерантна к магии?! Привлекать великанов вновь, разжигать войну из-за какой-то бабы? Я не понимаю! — В голосе Забини явно слышалась с трудом сдерживаемая злость. Драко резко подался навстречу Блейзу и схватил его за грудки одной рукой. — Вот именно, Блейз, ты не понимаешь, — жестко отрезал Драко, оскалившись. — Только я решаю, как мне действовать. Я не просил совета, я приказал достать мне карту территории берберов. И ждать приказа. Все. Блейз недовольно сжал губы. Он почувствовал разочарование от того, что не сдержался и высказал давно поселившуюся в груди обиду. С Драко нельзя вести себя прямолинейно, особенно сейчас, когда Грейнджер разбередила старую рану. Забини видел, что она не выходила у Драко из головы все это время. Грейнджер… Но как же быть теперь? Драко отпустил Блейза также резко, как и схватил. Забини, как ни в чем не бывало, стал поправлять воротник рубашки, прикусив щеки с внутренней стороны. — Если она так нужна тебе, почему ты просто ее не схватил, — неожиданно сказал Блейз, поправляя манжеты. Малфой внезапно замер от такого вопроса. Черты его лица исказились и сквозь обычную гримасу брезгливой злости проступило еще нечто. Это было похоже на страдание. Под скорлупой ожесточенности скрывалась мучительная боль. Драко отвернулся к бару, проведя пятерней по волосам. Раны на руках уже затянулись, но грязные в крови руки испачкали светлые волосы, придав им алый оттенок. — Потому что она мне больше не нужна, — глухо отозвался Драко. Его слова прозвучали так, словно он сам пытался себя в этом убедить. — Я не могу ее простить, — он помолчал мгновение, затем добавил, — я подумаю над твоими словами, Блейз. Отправь разведку на их территорию, мне все равно нужна вся информация о берберах. Неожиданное чувство ликования, едва уловимый привкус победы ощутил Блейз от последних слов Драко. Значит, до него все же можно достучаться. Значит, Малфой еще не безнадежен. Забини вышел, хлопнув тяжелой дверью. Разговор выдался сложным. Сейчас, стоя со стаканом алкоголя, который ни черта не опьяняет и не расслабляет, Драко ощущал злость, отчаяние и пустоту в душе. Глубокая обида, нанесенная Гермионой, казалось, не имела дна. Как бы он ни хотел отмщения, заслуживают ли его люди, поверившие ему и последовавшие за ним, повиноваться его прихоти? Идти на верную смерть лишь потому, что какая-то девушка нанесла ему личное оскорбление? Драко всерьез нахмурился. Слова Блейза оставили неприятный осадок и чувство разочарования в самом себе. Он становится сам не свой, когда дело касается Гермионы. Нормально ли это? Нет. Адекватно ли? Драко мог дать себе такой же ответ, что и на предыдущий вопрос. Может ли он позволить себе поддаваться горячке и вовлекать своих людей в войну, ничего им не несущую, кроме угрозы смерти и потерь? В раздумьях Драко не заметил, как крепко сжал стакан с огневиски в руке, пока тот не треснул. Осколки стекла впились в кожу ладони, окропляя красным его руки. Нужно собраться. Взять себя в руки и вновь мыслить, как всегда мыслил он: стратегически, дальновидно и хитро. Пусть Гермиона растоптала его сердце в пыль — он отомстит ей, но меньшими потерями. Будучи на шаг впереди всех. *** «Возможные частицы души Того-Кого-Нельзя-Называть заключены в необычные предметы, что имели какую-то ценность для него. Как сказал Снейп, вероятнее всего, это может быть Нагайна…» Нагайна, черт побери! С каждым новым предложением, прочитанным в дневнике отца, пазлы собирались в единую картину произошедшего. Теперь стало понятно, почему Волдеморт был так привязан к своей ползучей твари. И понятно, почему Драко убил Нагайну первой… Он знал. Малфой знает о крестражах Волдеморта! Вот только непонятно как он смог уничтожить ее, ведь крестражи, как сказано из дневника, могут быть уничтожены только особым видом магии… С будоражащим осознанием Теодор приходил к выводу, что Малфой будет пытаться найти остальные крестражи и уничтожить, чтобы закрепить свою власть и не оставить возможности Волдеморту вновь вернуться. Однако оставалось еще много вопросов. »…Нагайна, а также предметы, каким-то образом связанные с основателями Хогвартса. По предположениям Снейпа крестражи находятся в самой школе…» Хогвартс. Теодор бросил школу в тот же год, что и Драко. Когда перед глазами маячила перспектива работы в элитном отряде новоиспеченных авроров, кто захочет тухнуть в старой школе? Их первые задания, чувство вседозволенности, свежие рабыни… Теодор хмыкнул, почувствовав легкую ностальгию от нахлынувших воспоминаний. «Мы должны во что бы то ни стало найти их. Мощь Того-Кого-Нельзя-Называть сокрыта в его частичках души. Северус ищет яд, способный уничтожить его, Люциус хочет уничтожить их, но я, в свою очередь, найду способ извлечь ЕГО силу из крестражей…» Что? Теодор словно запнулся, прочитав последнее предложение. Перестав на мгновение дышать, он вновь прошелся глазами по прочитанному. Кассиус Нотт играл по своим правилам в общую игру? А отец, оказывается, был более амбициозен, чем даже сам Тео себе представлял. Но почему он не делился с ним своими поисками? Нотт-младший недовольно скривился. И вдруг вспышка озарения внезапно осенила его. Как Малфой мог убить Нагайну, если она крестраж, а Снейп искал яд? Связано ли это как-то с вампирской сущностью Драко? Невероятно! Такие события творились вокруг Тео, когда он был занят банальными рабынями и мирскими прелестями. А Малфой был вовлечен во все это с самого начала. Тео вновь ощутил липкое чувство того самого «второго». Но ничего. Благодаря дневнику отца он еще сможет взять реванш. Теперь, обладая инсайдерской информацией о происходящем у Тео есть козыри. И Грейнджер сыграет в его игре не последнюю роль. *** Если бы магия не удерживала воск от плавления, Гермионе бы не хватило никаких свечей на ночное бодрствование. Глаза болели, словно в них насыпали песка, но девушка упорно не замечала усталости своего организма. Она не сказала ничего Бьёрну, дав себе время на поиск решения проблемы с родовым проклятием и какой бы то ни было защиты поселения. Ей нужно было хоть что-то, что она могла рассказать Бьёрну, а затем поторопить с созданием ритуала. Бьёрн говорил, что земля также была источником их силы — толерантности к магии. И чем слабее их земля — тем слабее они. Сколько времени необходимо Драко, чтобы приступить к реализации своей угрозы? Гермиона пыталась представить ход его мыслей, но каждый раз оступалась в планировании цепочки действий и в итоге решила сосредоточиться на своих. Информации о случайном проклятии земли намерением явно не хватало. Логично размышляя о том, что если для создания такой мощной магии берберы руководствовались коллективным намерением, то вероятнее всего контрзаклятие будет также коллективным. Но каким именно? Каким должен быть ритуал? И возможно ли совместить ритуал очищения земли и защиты? Теряться в догадках все равно что блуждать в темноте. Гермиона натыкалась на стены и силой воли заставляла себя не впадать в отчаяние. Ей нужно было что-то новое, ранее не встречающееся нигде — это очевидно. Но где взять? Нужны другие книги — эти она просмотрела вдоль и поперек. Закрыв очередную книгу, Гермиона долго протирала глаза подушечками пальцев, пытаясь унять зудящую боль. Дав себе обещание с самого утра отправиться в Косой Переулок в библиотеку, она легла спать. На следующее утро с помощью Оборотного зелья она проникла в библиотеку в Косом Переулке и взяла фолианты по древней родовой магии. Она избегала встреч с Бьёрном, впрочем, как и он с ней. Гермиона остро чувствовала себя виноватой перед ним и не знала, сколько у нее было времени найти способ защитить племя, снять родовое проклятие и, в конце концов, попытаться избежать собственной смерти от рук Драко. Верила ли она, что Драко убьет и ее?.. Гермионе сложно было признаться самой себе, но… нет. Она готова была встретиться с ним лицом к лицу вновь и рассмеяться от брошенной угрозы. Каким-то шестым чувством она понимала, что он может убить любого, но не ее. Но это осознание не прибавляло ей уверенности. Зачем — а главное, как — жить, зная, что по твоей вине гибли люди? Прошло несколько дней в постоянных поисках нужного ритуала. Но решение так и не находилось. Чувство боевого настроя сходило на «нет» и с каждым днем ее все больше охватывало отчаяние. Когда на пороге территории берберов появится Драко ей нечего будет противопоставить ему. Встав с пола, Гермиона выглянула в окно. Солнце клонилось к закату — ее время для уединения у водопада… Она перестала туда ходить после встречи с ним. Не потому, что боялась — она не имеет права отвлекаться. Но сегодня она вдруг осознала, что стены комнатки начали ее душить. Свежего воздуха не хватало и ей нестерпимо захотелось вернуться в свое уединенное местечко. Наложив на себя маскировочные чары, Гермиона направилась по краю стана к месту, где река падала с выступа, создавая небольшой водопад. В этот раз она уже не была погружена в собственные мысли — она была сосредоточена, насторожена и всматривалась в каждую случайную тень и необычную корягу. Услышав шум воды, Гермиона аккуратно спустилась к месту и присела на камень. Шум бьющейся о камни воды не успокаивал — он напоминал о случившемся. Щемящее чувство неправильности охватило девушку, и она закусила губу, сдерживая непрошеные слезы. Все эти дни она не плакала и чувствовала, как узел из нервов стоит в груди свинцовым камнем. И она бы хотела выплакаться, только слез не было. Перманентный стресс, как тогда, в плену. Только теперь уже в плену собственных ошибок. Просидев некоторое время на камне и смотря безучастным взглядом в никуда, Гермиона решила возвращаться. Ступив на твердую почву, она случайно поскользнулась и, не удержавшись, вступила ногой в воду на мокрый камень, а следом земля ушла из-под ног, и Гермиона поняла, что вот-вот сорвется вниз туда же, куда падает вода. Она вскрикнула от неожиданности и чудом успела ухватиться одной рукой за выступающий камень, а следом и другой рукой, вися над пропастью и болтая ногами. Гермиона боялась высоты. Почти также безумно, как и метел, но сейчас она всей душой желала, чтобы проклятая метла оказалась рядом. Но этого не было и пока ее не покинули силы, Гермиона стала оглядываться в поисках того, что могло бы ей помочь выбраться на твердую поверхность. И тут ее глаза наткнулись на потайную пещеру прямо в скале под камнем, на котором она проводила столько времени. Удивленно воззрившись на открывшийся ход, Гермиона крепче сжала камень одной рукой и быстро достала другой рукой палочку. Отлевитировав один камень между ней и входом, она прыгнула на него и тут же перескочила на узкий выступ в скале. С трудом удержавшись на ногах, она практически ввалилась в узкий проход. — Люмос! — наколдовала Гермиона свет на палочке и развернулась ко входу. Перед ней открылся узкий вход прямо в скалу, постепенно расширяющийся в полноценную пещеру. Охваченная будоражащим любопытством, девушка огляделась. В пещере было холодно и сыро. По скалистым стенам стекали тонкие струи воды, превращаясь в узкие ручейки, уходящие в темноту. Гермиона осторожно сделала шаг вглубь. Затем еще один. И медленно, предварительно осматривая каждый клочок пола, по которому собиралась пройти, она стала продвигаться дальше. В пещере могли оказаться как типичные обитатели таких мест, типа летучих мышей, так и магические животные. Она не хотела никого разозлить, но любопытство брало верх над страхом перед неизвестностью и каждый последующий шаг становился смелее. Это было скрытое от любопытных взглядов место, труднодоступное для местного населения. Наверняка сами берберы о нем не знают… Не будь Гермиона волшебницей, она бы просто не смогла сюда попасть: человеческих и даже берберских возможностей недостаточно перепрыгнуть такое расстояние от выступающего камня до узкого выступа в пещеру. Завернув за угол, Гермиона охнула от внезапно открывшегося вида. Между множества сталагнатов совершенно разного размера образовалось небольшое озеро светло-голубого цвета, подсвеченное чем-то из глубины. Густой туман стелился на поверхности воды, расползаясь крупным шлейфом по полу пещеры. Аккуратно вступив в туман, Гермиона почувствовала окутывающее ноги тепло. Разница температур — прохлада пещеры и горячая вода — была причиной конденсата и изумительной красоты за счет подводного свечения, скрытого от посторонних глаз. Это были пещерные термальные источники. Сам воздух был пропитан влагой и сыростью, но не холодной, а обволакивающей. Как давно Гермиона не принимала горячую ванну? Живя у берберов, она привыкла довольствоваться либо холодной водой из реки, либо нагревала небольшое количество воды для собственных нужд. Но что бы так понежиться… Недолго думая, она быстро проверила воду на безопасность и, скинув с себя одежду, забралась в озеро. Как ни странно, но это место… Успокаивало. Горячая вода расслабляла мышцы, а вслед за телом стал понемногу расслабляться и напряженный разум. Гермиона окунулась с головой, затем немного поплавала на спине и поймала себя на том, что улыбается. Просто так, без причины, сама с собой. Или так действовало на нее место, или просто горячая вода. Ощутив себя намного лучше, голову стали посещать мысли другого характера. Последние дни Гермиона была сосредоточена исключительно на ритуале, который поможет излечить их землю. Но что, если создать новый? Основанный на коллективном намерении с целью защиты. Все эти существа, берберы, они связаны единым родом… В конце концов, у них одна кровь. Родовые заклятия самые сильные. Все замки чистокровных семей защищены исключительно на магии крови. Чем кровь берберов хуже? Ведь они тоже магические существа. А при правильной связке ритуал защиты должен получиться. Главное правильно скоординировать действия. Если получится создать такую родовую защиту — никто не будет для них угрозой… И затем Гермиона сможет спокойно подумать о том, как вдохнуть жизнь в землю, проклятую ее же детьми. *** «Сегодня в 00:00 жду на этом месте. Уверен, ты не хочешь внезапной гибели всего поселения разом, поэтому придешь одна» К записке прилагалась карта местности с отмеченной точкой места встречи. Записку принесла коричневая сипуха в момент, когда Гермиона стояла на краю территории берберов с целью проверки одной из ее теорий по родовой защите. За последние несколько дней Бьёрн лишь однажды подошел к ней с известием о том, что рядом с поселением все чаще стали замечать лазутчиков Малфоя, и что для ее же безопасности не стоит выходить из лагеря. Одного из них удалось поймать и его убили, гуманно отрубив голову, а затем сожгли по приказу Бьёрна. Подобное обращение с трупом врага вызвало недоумение и возмущение в рядах берберов, и все косились на Гермиону, предполагая, что это именно она виновна в том, что их лидер изменил их традициям. И пусть так оно и было, никто из них пока не рискнул это как-либо прокомментировать. Бьёрн терпеливо ждал от Гермионы сдвигов в поисках, а та делала все возможное, чтобы найти решение. К сожалению, родовая защита, основанная на крови, являлась ответвлением темной магии, а Гермионе она давалась сложнее. Все ее нутро противилось той ауре, что создавало вокруг нее колдовство темного заклинания. Их земля слабела, ей нужна была сила, а быструю силу давала только темная магия на крови. Своеобразный ритуал жертвы собственной жизненной силы взамен на помощь и защиту. Но вариантов было не так уж и много. Особенно сейчас, когда Драко — она не сомневалась, что это был он — назначил ей встречу. От мысли, что Драко мог уже схватить Бьёрна, сердце пропустило удар. Гермиона на мгновение замерла, а затем со всех ног рванула в стан. Но пробежав несколько метров вдруг остановилась. Драко назначал встречу, вот так в открытую? Не может быть, он так чисто не играет. У него наверняка есть план, и наверняка не в ее пользу. Как бы то ни было, Бьёрна необходимо отыскать — он первый на прицеле. И у нее оставалось по меньшей мере еще семь часов на то, чтобы попытаться хоть что-то сделать. — Бьёрн! — позвала бербера Гермиона, как только увидела его издалека. Мужчина тренировал воинов, будучи в одних кожаных штанах и белой хлопковой рубашке. Он обернулся на зов и нахмурился сильнее. Он вообще был в последнее время слишком задумчив и, возможно, расстроен. — Бьёрн, прости, что отвлекаю, — сказала Гермиона, — но мне нужно срочно с тобой поговорить. У меня… есть новости. Бьёрн коротко кивнул. — Продолжайте заниматься, — отдал он приказ и пошел в сторону, давая понять, чтобы Гермиона следовала за ним. Отойдя довольно далеко от остальных, он развернулся к девушке и сложил руки на груди. — Говори. — Кажется, я нашла способ очистить вашу землю. — Хорошая новость. И как? — все также хмуро отозвался бербер, хоть Гермиона и увидела блеск удовлетворения в его темных глазах. — Необходимо провести ритуал на крови, — начала Гермиона и, видя, как бербер прищурился, поспешила продолжить, — к сожалению, как правило, то, что прокляло вас, также является и антидотом к проклятию. Но в данном случае нужна будет ваша кровь и определенные действия по алгоритму. — Я понял тебя, — кивнул бербер, — сегодня вечером на общем собрании я вынесу данный вопрос на повестку. Обсудим. Я, наконец, объясню всем причину изменения наших традиций. — Нет! — слишком горячо воскликнула Гермиона. А затем, увидев недоумение в глаза Бьёрна, поспешила пояснить, — то есть, я имею в виду, что ритуал необходимо произвести сегодня, на закате дня, нет времени выносить это на обсуждение! — К чему такая спешка? — удивился бербер. — Я не могу просто приказать, не объяснив людям зачем это все. — Да, но… — Гермиона нервно закусила губу, лихорадочно придумывая причину такой срочности, — понимаешь, сегодня луна как раз в такой фазе, когда самое удачное время для данного ритуала! Позже уже будет не так эффективно, если будет вообще. А ждать еще месяц, Бьёрн, просто нецелесообразно! — видя, что Бьёрн нахмурился еще сильнее, Гермиона продолжила, — ты можешь сейчас организовать внеплановое собрание, все объяснить людям, а я пока все приготовлю. Бьёрн нахмурился еще сильнее. Он внимательно смотрел на девушку. — Гермиона, у тебя все в порядке? — проницательно задал вопрос бербер. — Конечно, — вновь слишком быстро ответила Гермиона, а затем, глубоко вздохнув, отвела взгляд и добавила, — нет, Бьёрн, не все в порядке. Я бьюсь над этой проблемой уже столько времени, я очень устала, мои силы и вера на исходе, и я прошу тебя, пожалуйста, — она умоляюще посмотрела ему в глаза, — позволь провести этот ритуал сегодня. Я действительно считаю, что должно получиться именно сегодня. Черты лица мужчины тут же смягчились от ее теплого тона и мягкого взгляда. Межбровная складка немного разгладилась, и губы, сложенные в полоску, растянулись в подобие легкой улыбки. — Хорошо, Гермиона. Раз ты уверена, что необходимо сегодня, я созову совет сейчас. Занимайся организацией. После совета я пришлю к тебе Торгорна и он поможет тебе с приготовлениями. — Спасибо, — широко улыбнулась Гермиона, чувствуя будоражащее волнение, смешанное со страхом того, что ничего может не получиться. — И Бьёрн, пока не выходи за пределы стана. Ни ты, ни кто-либо другой. Я… Я буду проводить кое-какие приготовления. *** Время близилось к закату. За весь день Гермиона не съела ни крошки, поглощенная приготовлениями к ритуалу родовой защиты. Торгорн ей не помогал, а лишь хмуро следил за каждым ее действием. И, к сожалению, даже если бы Гермиона надумала не помочь, а наоборот навредить — он бы не понял, поэтому она просто не обращала на него внимания. Место, выбранное для ритуала, находилось в самом центре поселения. Народ потихоньку собирался, косо посматривая на Гермиону. Чувствовалось их недоверие, и это чертовски нервировало, потому что в данный момент, в данном ритуале необходима была вера в то, что все получится. Гермиона надеялась, что их получится убедить. Когда все жители поселения собрались — мужчины, женщины, дети и старики — в толпе стоял гул и громкое обсуждение происходящего. Обычно так они собирались на праздники, но сейчас они были здесь для ритуала, который должна была проводить неизвестная им волшебница. Гермиона понимала их недоверие. Пожалуй, она сама бы не доверила кому-то так просто провести кровный ритуал. Но они верили Бьёрну, и Грейнджер надеялась, что этого будет достаточно. Она поднялась на небольшой помост, на котором уже стоял Бьёрн, Торгорн и Свейн. От волнения сердце громко билось о грудную клетку, создавая шум в ушах, но усилием воли Гермиона старалась подавить дрожь. Она повернулась к толпе и прошлась взглядом по каждому берберу. Они были хмуры и подозрительны. Не самый лучший настрой на ритуал, и Гермиона ощутила чувство вины за то, что в свое время не попыталась найти с ними общий язык. Они считают ее предательницей своего рода, а это самое худшее, что может быть для бербера. — Бьёрн, наверно, лучше тебе сначала взять вступительное слово, — тихо сказала Гермиона, повернувшись через плечо к берберу. Тот кивнул и сделал шаг вперед. Он поднял ладонь вверх, и постепенно гул в толпе стал стихать. Когда окончательно стало тихо и все взоры были прикованы к помосту, он сказал: — Соплеменники! Вы знаете, что наши земли умирают. Мы долго пытались справиться с этим сами, но все безрезультатно. Мы ввязались в войну за новые территории и также потерпели поражение, — он сделал паузу, видя разочарование, отразившееся на лицах своего народа. — Мы обращались к волшебникам, но никто не хотел нам помогать. Мы остались одни. И только Гермиона согласилась нам помочь. Послышались тихие перешептывания несогласных и возмущенных, но никто открыто не осмеливался высказывать недовольство. — Я знаю, что вы не доверяете ей, — громко продолжил Бьёрн, — но слухи и произошедшее с этой девушкой не должны встать между вами и нашим единственным шансом на спасение. Гермиона нашла способ спасти нашу землю и нас. — С чего ты так уверен, Бьёрн? — вдруг выступил вперед Торгорн и толпа оживилась. — Откуда ты знаешь, что она наоборот не проклянет нас окончательно? Добьет то, что осталось? — А у тебя есть другие варианты? — с вызовом ответила Гермиона. Затем она повернулась к толпе. — Я не прошу любить меня! И никогда не просила! Я благодарна Бьёрну и всем вам за приют! Правда. Искренне, — она приложила руку к сердцу, придавая своим словам больше чувств. — Но не в моем характере навязываться, хоть сейчас я и жалею, что не попыталась найти с вами общий язык. Для ритуала, что я предлагаю совершить, необходима ваша вера в результат! — громко сказала Гермиона, полностью завладев вниманием толпы. — Пусть вы не верите мне, но вы верите Бьёрну. Он мудрый и проницательный правитель. Я не могу дать вам гарантий, что ритуал пройдет успешно, но! Это шанс. Есть ли у вас выбор? — с вызовом спросила Гермиона и стрельнула взглядом в Торгорна. — Вы либо медленно умираете, либо верите в результат и пробуете тот вариант, что предлагаю я. Бьёрн подошел ближе к Торгорну и что-то очень тихо сказал так, что никто кроме них двоих не слышал. Желваки на лице младшего дернулись, он сильнее насупился, но продолжал молчать. — Если вы готовы использовать этот шанс… — вновь обратилась к толпе Гермиона, посмотрев на быстро чернеющее небо, — нужно приступать немедленно, — уже тише закончила она, посмотрев на Бьёрна. На несколько долгих мгновений в толпе повисла тишина. А затем раздался громкий голос Бьёрна. — ОБРАЗОВАТЬ КРУГ! Берберы стали хаотично расходиться, потихоньку выстраиваясь в большой круг. Гермиона дождалась, пока все встанут на позиции, а затем стала около каждого чертить специальные руны, соединяющие каждого члена племени друг с другом. Помимо начертания специальных знаков необходимо было окропить ладони кровью и соединить их руки. И этот этап был самым противным для Гермионы, но других вариантов не было. Она чертила знаки на земле и тут же делала надрезы на руках каждого бербера. Когда она впервые дошла до подростка, то вдруг замерла, не зная, как поступить. Ей необходимо было собственноручно ранить ребенка. Да как вообще можно на такое пойти?! На помощь подоспел Бьёрн. Он подошел к подростку и, протянув свою руку, сказал мальчику: — Во имя нашего рода! И мальчик, протянул свою руку в ответ, также серьезно ему кивнул, понимая необходимость. Закончив с приготовлениями, Гермиона встала в центр круга. — Соединить всем руки! — громко сказала она. — Сосредоточьтесь на мысли о том, что вы хотите излечить вашу землю, дать ей жизненной силы! Вдохните жизнь в свою землю посредством непоколебимого намерения! Все берберы тут же выполнили приказ, объединившись плотью и кровью. Гермиона начала громко читать заклинание на латыни. Откуда-то издалека стал завывать ветерок, постепенно усиливаясь. Павшие листья кружили в завихрениях потоков воздуха. В пространстве отчетливо чувствовалось напряжение, как бывает перед грозой или бурей. С каждым магическим словом непогода усиливалась, а вместе с ней вокруг каждого бербера поднималась серая туманная дымка, расползаясь за пространство круга. — Отпустите руки! Позвольте вашей крови впитаться в землю! — перекрикивая ветер, сказала Гермиона. Из кровоточащих ран скудными каплями стекала кровь, впитываясь в землю. — А теперь, повторяйте за мной! — прокричала Гермиона и продолжила читать заклинание на латыни. Она знала, что их магических способностей немного, но Гермиона усиливала заклинание своей личной жизненной силой. И их намерение с ее волшебством должно дать мощный эффект. По крайней мере, она на это надеялась. Тонкие струйки потоков магии тянулись по земле от нее до каждого бербера, и расходились дальше за пределы круга. Она представила, как растворяется в магическом пространстве, пуская свою энергию, свою магию вплоть до конца территорий берберов. Охватывает собой всю землю, каждый куст, каждое дерево, проникает в каждое все еще живое существо в умирающем лесу и делится с ним энергией. Гермиона чувствовала, как быстро слабеет, но игнорировала сигналы организма, продолжая читать заклинание вместе с берберами. Преисполненная веры в результат, она чувствовала, что у них получается, и Гермиона не собиралась останавливаться. Грейнджер не знала, как долго продолжался ритуал. Она прервала его лишь тогда, когда ощутила первый эфемерный вдох земли, на которой они стояли. Его невозможно было услышать, потрогать или понять. Только почувствовать. Только выронив книгу и упав на колени, она с улыбкой на лице впала в беспамятство от слабости и истощения. С тяжелым вздохом разлепив глаза, Гермиона увидела, что на нее уставилось множество пар любопытных глаз. В их взглядах было не только любопытство, но и удивительное… сочувствие. Переживание и неверие. — Гермиона? — протиснувшись сквозь толпу, рядом с ней на корточки присел Бьёрн. Он подхватил ее за плечи и чуть приподнял. — Гермиона, как ты? У тебя кровь, — испуганно прошептал он, вытирая рукавом кровь из носа на лице девушки. — Бьёрн, — попыталась отодвинуть его руку Гермиона, — задушишь так, — усмехнулась она. Она чувствовала себя просто нереально слабой, но почему-то в хорошем расположении духа. Как обычно бывает, когда достигаешь какую-то очень трудную цель или решаешь сложную задачу. — Получилось? Я знаю, что получилось, — сказала Гермиона. — Я чувствую. — Почему ты… Ты в таком состоянии? — Потому что ритуал был по большей части завязан на ней, а не на нас, — вклинился в разговор Свейн. — Ты спасла наши земли, но почему ты сделала это собственными силами? Зачем тогда нужны были мы? Что на самом деле ты сделала, Гермиона? — он впервые проявил недоверие, но это было не подозрительное недоверие, а искреннее непонимание. Гермиона тяжело вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, собираясь с силами. — Я создала вам родовую защиту. Теперь сама земля будет защищать вас от врагов. Дайте ей время реабилитироваться, и ее флора и фауна вновь расцветут, — слабо улыбнулась девушка, принимая сидячее положение. — Мы не просили тебя о защите, — сказал подошедший Торгорн. — О, Мерлин, мог бы вообще ничего не говорить? — немного раздраженно произнесла девушка. На фоне усталости, как ни странно, в разговоре с Торгорном вновь появились силы к возражению. — Мне… Мне нужно отдохнуть. Бьёрн, ты поможешь мне? — Конечно, — отозвался Бьёрн и тут же подхватил ее на руки. Вообще-то Гермиона просила о помощи лишь довести ее до своих покоев. Но пререкаться с Бьёрном сейчас совсем не хотелось. И у него на руках оказалось так уютно, что она прильнула к его груди, положив голову на плечо. *** — Все готово, Малфой, — доложил Блейз, появившись в дверном проеме. — Все ловушки подготовлены согласно плану, парни сделали все четко, я сам все проверил. — Свои позиции помните? — Конечно. — Хорошая работа, Блейз, — кивнул Драко, продолжая рассматривать карту местности берберов. Он обдумал слова Забини и принял решение сделать все тихо и самостоятельно. Ребята нужны для плана Б, если что-то пойдет не так в плане А. Драко отдал приказ подготовить место встречи, намереваясь с помощью хитрости и нескольких простейших заклинаний осуществить задуманное, никого не вовлекая. Забини был прав. Его личные счеты с Грейнджер и бербером — это личное. Война совершенно ни к чему, учитывая, что Драко сам с этим справится. Даже получит больше удовольствия от приватной сцены в первых рядах, чем полномасштабной битвы, где ничего толком не разглядеть. Он хищно улыбнулся своим мыслям. Отложив карту, Драко быстро написал короткое письмо для основного плана и положил в карман. — Остался последний штрих, — с предвкушающим блеском в глазах произнес Драко и, превратившись в черную дымку, вылетел через окно. *** Хорошо, что у Гермионы были готовы восстанавливающие и регенерирующие зелья. Выпив двойную дозу, она, взглянув на часы, нервно покрутила палочку в руке. До встречи с Драко оставался час. Наказав берберам сегодня не выходить за территорию стана, она намеревалась втихую покинуть поселение. Гермиона чувствовала себя слабой и уставшей. Совершенно не готовой к возможному бою. Но был ли у нее выбор? Драко четко дал понять, чтобы она приходила на встречу одна. И пусть ритуал прошел успешно, Гермиона не была уверена, что защита настолько мощная, что Малфой не сможет ее пробить. Особенно Малфой в гневе. О, Драко в гневе — это как отдельный вид искусства. Страшного, разрушающего, опасного искусства. Как катастрофа планетарного масштаба. Злить еще больше и искать предел его терпения она не хотела. Она пойдет на встречу, а там — будь что будет. Безумие, но наряду со страхом, в груди Гермионы трепетало чувство предвкушения предстоящей встречи. Она снова увидит его. Что же он задумал? Он обещал убить Бьёрна, но до Бьёрна он вряд ли доберется — он точно прислушается к ее словам и не выйдет за территорию, Бьёрн ей верит. Решит ли он похитить ее? Гермиона слегка улыбнулась. Кто знает, попади она к нему сейчас в плен, как бы она себя повела? Жизнь вдалеке от него сильно поменяла ее. В любом случае, она не позволит схватить себя. Уж пусть лучше убьет. А за свободу Гермиона всегда сражалась до конца. Последний раз взглянув на часы, она аккуратно поднялась с кровати, давая себе время привыкнуть к такому положению. Нет, все-таки она была намного слабее, чем даже сама думала. Немного шатающейся походкой она вышла из домика, совершенно не замечая наблюдающих за ней пары глаз. *** Драко стоял в тени большого дерева, прислонившись спиной к стволу. Безразлично прокручивая между пальцами волшебную палочку, он удовлетворенно отметил послышавшиеся вдалеке мягкие шаги. Кто-то очень легкий, старающийся идти тихо… Лицо его озарила кривая ухмылка. Она здесь. Не то, чтобы он сомневался, что она придет. Гермиона всегда была слишком прямой, слишком открытой, слишком искренней… До некоторых пор. Перед глазами вновь встали образы из увиденного в ее голове. Ее объятия с бербером, поцелуй… С нахлынувшими воспоминаниями лицо его приобрело жесткие черты. Лежа по ночам в одиночестве в постели, он прокручивал вновь и вновь то, что узнал. Это не была любовь с ее стороны к берберу — он чувствовал. Но сам факт произошедшего, что она позволила, чтоб ее кто-то трогал, пока Драко мучился в догадках жива ли она, искал ее… Ушла от него, сбежала к берберу. Он мог простить ей многое. Но не это. Звук шагов стал слышен все отчетливее, и Драко вышел из тени на освещаемую лунной дорожкой поляну. Увидев его, Гермиона остановилась и застыла, крепко сжимая в руке волшебную палочку. Драко стоял в расслабленной позе, засунув одну руку в карман, а другой постукивал волшебной палочкой себе по бедру. Девушка ощутила странный, игривый настрой Малфоя, а в груди у нее вновь затрепетали будоражащие нутро бабочки от страха и предвкушения. Опасный, манящий, родной и... безнадежно далекий. — Пришел убить меня? — вызывающе громко спросила Гермиона. Драко коротко хмыкнул и склонил голову на бок. — Да. Короткий вздох и всего миг на недоумение. — Но не сразу, — Драко криво оскалился наподобие улыбки. — Сразу у тебя и не получится, — в тон ему ответила Гермиона, направляя палочку на Драко. Какая-то странная складывалась ситуация. Нелепейшая, немыслимая. Гермиона не могла поверить в реальность происходящего. После всего, что между ними было, после всего, что между ними происходит, он вот так вдруг спокойно пришел убить ее. Она не верила. Если бы такая встреча произошла год назад — что Драко пришел убить ее — она бы первая бросилась на него в бой, защищая себя, намереваясь убить его. Но сейчас они стояли друг напротив друга, с одинаково ранеными сердцами, скорбящими друг по другу, и криво скалились, словно скрывая тихую грусть по желанной встрече. Гермиона пришла не только ради Драко или себя. Она здесь для того, чтобы он не пошел дальше. Не осуществил угрозу… Но Гермиона слишком хорошо знала — Малфой не бросается угрозами. Его оружие — действия. Но если он обещал убить Бьёрна на ее глазах, у него не выйдет. Бьёрн прислушается к ней и не станет выходить за пределы территории, ведь она… — Гермиона? — внезапно послышался голос откуда-то из леса со стороны поселения, и Гермиона почувствовала, как вмиг кровь отлила от лица. Этот голос принадлежал Бьёрну. — Нет, — прошептала она, — Бьёрн, УХОДИ! — разворачиваясь, выкрикнула Гермиона, но было уже поздно. — Вингардиум Левиоса! — воскликнул Драко, целясь куда-то в высь, и огромная деревянная балка, закрепленная на двух рядом стоящих деревьях, полетела в бербера. С громким, болезненным криком Бьёрн упал наземь, придавленный широкой деревянной балкой. — Нет! — воскликнула Гермиона, рванув к нему, а затем, полным злости голосом, воскликнула, — Экспеллиармус! Драко с легкостью отбил ее заклинание, громко рассмеявшись в лицо, будто происходящее забавляло его. Наигранный смех прекратился также резко, как и начался, сменившись неподдельной злостью. — О, представление только начинается, дорогая, — он оскалился, обнажив острые клыки. — Ты же не думала, что я просто перегрызу ему глотку?! Все будет намного интереснее. Ступефай! — выкрикнул он заклинание, намереваясь обездвижить Гермиону. — Экспеллиармус! — выкрикнула она, отражая заклинание Драко. И в этот миг, когда два луча встретились на поляне, между ними произошло невероятное. Палочки Драко и Гермионы, словно натянутые в напряжении струны, потянулись друг к другу и связались лучами заклятий, заискрились магическим фейерверком, будто бенгальский огонь. Белый и красный светящиеся потоки магии вошли в конфронтацию, не позволяя заклинаниям достичь цели. На лицах обоих отразился шок и недоумение, но спустя мгновение Драко вновь оскалился и усилил собственную магию, утолщая луч, идущий от его палочки. Это было похоже на перетягивание каната, только магической энергией. Гермиона чувствовала, что явно уступает в силе, и луч Ступефая подбирался к ней все ближе и ближе. Изо всех сил стараясь, она закричала в голос, сосредоточенно посылая все оставшиеся силы на защиту. Вдруг послышались чьи-то шаги и Гермиона мельком обернулась через плечо. Это был Торгорн. Он ошарашенно окинул взглядом происходящее, остановившись на Бьёрне, и тут же рванул к нему. Похоже, балка была усилена магически, и он не мог в человеческой форме ее сдвинуть. Понимая, что не справляется, Торгорн стал быстро перевоплощаться в зооморфную форму. — Торгорн, что ты здесь делаешь?! — воскликнула Гермиона. — Вопрос в том, что здесь делаешь ты и что вообще происходит! — ответил бербер. — Ты прислала Бьёрну записку о том, что хочешь с ним встретиться здесь. Договорив, он перевоплотился окончательно и с громким рыком навалился на балку, спасая соплеменника. — Что?! Нет, я ничего не посылала! — воскликнула Гермиона и обернулась к Драко. Недоумение тут же сменилось пониманием происходящего. Это была ловушка. Но не для нее. Драко широко улыбнулся, но эта была та из его улыбок, что вселяла страх и опасение перед сильным, хитрым соперником. Он резким взмахом руки разорвал связь между его и палочкой Гермионы, быстро переместился в сторону, чтобы ее луч пролетел мимо, и нацелил палочку куда-то вверх, в кроны деревьев. — Вингардиум Левиоса! Очередная балка полетела теперь уже в спину Торгорну. — Экспульсо! — наперерез балке воскликнула Гермиона и заклинанием разнесла ее в щепки. Драко недовольно оскалился, затем его оскал превратился в азартную ухмылку, и он достал вторую палочку из кармана. Бросив на нее вызывающий взгляд, Драко направил на Гермиону палочку и крикнул: — Инкарцеро! — Протего! — отбила Гермиона. В этот момент Драко развернулся к берберам и вновь крикнул: — Вингардиум… Но Драко не успел закончить заклинание. У Гермионы не было времени обдумать свои действия. Она лишь видела, как Торгорн в форме медведя откинул балку и помогал встать обессиленному Бьёрну, стоя спиной к Драко. Понимание, что она не имеет права позволить Драко навредить берберам, придавало сил. Гермиона обязана их спасти и защитить. Быстро произнеся заклинание трансгрессии, она переместилась на несколько метров вперед, прямиком к Драко, впечатавшись в его грудь и обхватила его руками. Затем вновь произнеся заклинание, трансгрессировала вместе с ним. Первое место, о котором Гермиона подумала, было убежище, где можно было спрятаться. Где будет тепло и скрыто… Но, конечно, не территория Малфоя. Ее ослабленный разум доставил их прямо на выступ в скале под водопадом, где был вход в пещеру. Очутившись на месте, Гермиона увидела, что за спиной Драко оказалась сама скала. И вмиг пришло осознание, что это значит — за ней была… пропасть. Гермиона попыталась сделать шаг вперед, но вдруг почувствовала, как нога ее соскользнула в никуда, и она начала терять равновесие, падая. Широко открыв глаза от испуга, она посмотрела на Драко. И в момент, когда Гермиона начала падать, он схватил ее за руку, заставляя балансировать на одной ноге на скользком камне. Он держал ее за руку, не давая упасть в пропасть. А в другой руке держал палочку. Он держал ее за руку и смотрел почти беспристрастно, если бы не его глаза, в которых плескалось так много чувств. Он держал ее за руку, заставляя балансировать на грани жизни и смерти. Они молча смотрели друг на друга, глаза в глаза. И в этот миг у Гермионы промелькнула мысль, что как бы она ни старалась, все равно оказывалась в руках Драко. И как бы горько и обидно ни было, сейчас она сама себе призналась в том, что он ни разу РЕАЛЬНО не подвергал ее жизнь опасности. Легкая улыбка тронула губы Гермионы от этого глубокого инсайта. Теплая и искренняя. Драко же думал о другом. Он почти презирал себя за то, что не мог позволить себе отпустить ее руку и дать ей умереть. Она внесла в его жизнь и душу хаос, и с ее исчезновением все стало бы намного проще. Он шел на встречу с намерением убить бербера, а следом убить и ее. Сначала его сбило с толку произошедшее с их палочками. Но у него была вторая. Та, что он держал сейчас в руке. Что заставляло его удерживать ее от шага в пропасть? Что останавливало его взмахнуть рукой, вычертить смертельную руну молнии и убить ее? Легкая улыбка, отразившаяся на лице Гермионы, словно плевок в его растерзанную душу. Ему до безумия нравилась ее улыбка. Именно такая, искренняя, которую она дарила ему, обволакивая холодную душу теплом. Но сейчас она — словно масло в огонь его размышлений о собственной слабости. Гермиона знает, что является его слабостью и насмехается над ним в открытую. Знает, что он не может дать ей умереть. Что его слова о ее убийстве — пустая угроза. Но как же чертовски сильно он соскучился по ней. Держа ее за руку, он так глупо ощущает свою целостность. Нет этой зияющей раны в душе, что беспробудно ноет. Уголки его губ потянулись вниз, создавая презрительно-злое выражение лица. Резко дернув ее на себя, Драко схватил ее за волосы и притянул к себе, впившись грубым поцелуем в ее губы. У Гермионы перехватило дыхание от неожиданности, а следом ощущение, будто тает, словно мороженое на солнце. То ли это от дикой слабости, то ли от близости Драко. А может, и то, и другое… Она закинула руки ему на шею и прижалась всем телом, отвечая на поцелуй. Но Драко также резко отстранился. Прищурившись, он облизал губы и посмотрел ей в глаза. Казалось, будто между ними и не было сейчас боя, обмена заклятиями, берберы, которых Драко намеревался убить, а она — защитить. Казалось, весь мир остался там, наверху. Здесь же были только они вдвоем. Только такие, какими бывали друг с другом наедине. Волшебное мгновение единения растворилось словно сахар в воде, когда Драко, склонив голову на бок, наигранно брезгливо выдал: — Не знаю, что в тебе такого особенного, но в одном… ты точно хороша. Гермиона вмиг напряглась. Его жесткие слова заставили морально собраться и искренняя улыбка, что мгновение назад озаряла ее лицо, также быстро испарилась. Драко поднял с пола палочку Гермионы, которую она выронила при трансгрессии и, перехватив ее запястье, потащил внутрь. Ей ничего не оставалось делать, кроме как следовать за ним, стараясь поспевать и не спотыкаться. — Что это за место, Гермиона? — спросил Драко, оглядываясь в темноте. Она ничего не видела, но он видел все даже без Люмоса. Чувствуя себя слепым котенком, она обхватила держащую ее руку Драко обеими руками. — А ты сам не видишь? — Ты уже была здесь, и ты перенесла меня сюда. Она промолчала, вновь вернувшись мыслями на поверхность, где остались берберы. Драко словно забыл о них, и Гермиона подумала, что отвлечь его будет только на руку — они успеют вернуться под покров родовой защиты. Драко шел очень быстро, и они вскоре оказались в той самой пещерной комнате с термальными источниками. Малфой остановился на входе, медленно обводя взглядом помещение. — Красиво. Любишь приводить сюда своего полукровного любовника? Или у тебя их несколько? — саркастично выдал он. Резко вырвав свою руку из хватки Драко, она отошла на несколько шагов в сторону. Но Драко скорее позволил ей вырваться, нежели она сама это сделала. — Да, именно так, — решив поддержать его гнусную игру, ответила Гермиона. — Хочешь стать одним из? В тусклом освещении Гермиона заметила, как изменился его взгляд, и удовлетворенно отметила, что попала ответом в цель. А что он думал? Что она будет оправдываться? Она подошла к воде и присела на корточки, запустив руку в воду сквозь стелющийся туман. От озера шло приятное теплое испарение, что навевало на мысль о желании окунуться. Наверное, это место обладало магическими свойствами седации, потому что здесь ей, на удивление, хотелось задержаться и позволить себе расслабиться. Да и в целом ощущалось приятное чувство нарастающей неги. Она обернулась через плечо и увидела, что Драко стоит в нескольких метрах от нее и наблюдает. Сложив руки в карманы, он склонил голову на бок. Его взгляд был внимательным, несмотря на расслабленный вид. В Гермионе проснулся необычный огонек азарта. Сколько она помнила, Драко всегда любил смотреть на нее. Наслаждался этим. Пряча улыбку, она закусила губу, затем вновь отвернулась к воде и выпрямилась во весь рост. Она не услышала шагов, лишь почувствовала, как Драко подошел вплотную сзади. Прижавшись к ее спине, он положил руки на ее плечи, невесомо пройдясь кончиком носа по ее шее, вдыхая ее запах. — Этот чертов Олливандер подобрал тебе палочку с той же сердцевиной, что и у моей первой палочки, — шепотом произнес Драко, щекоча дыханием ухо. — Ты знала? — Нет, — прикрыв глаза от удовольствия и трепета, произнесла Гермиона. — Но я поняла, что произошло. Гарри… Гарри рассказывал об этом. Драко нежно водил руками по ее плечам, спускаясь к кистям, поднимаясь вновь выше, невесомо лаская нежную кожу шеи. Вдыхал аромат ее кожи. Ее присутствие, ее запах, как специфическая доза наркотика. Он слегка прикусил губами нежную кожу на месте бьющийся артерии и вновь стал водить губами, едва прикасаясь к ее шее. Дразнящее касание его губ возбуждало и будоражило, заставляя желать большего и трепетать от предвкушения. — И я не могу убить тебя этой палочкой, — также тихо прошептал Драко, словно говорил бессмысленные нежности. — Как и ты меня. Она вдруг отстранилась от Драко и сделала шаг в сторону. — Да, — тихо сказала Гермиона, отвечая не только на его слова, но и на происходящее в целом. — Но у тебя всегда есть другая палочка, — провокационно напомнила Гермиона. И сейчас она сама понимала, что провоцирует его. Что насмехается над осознанием его слабости над ней. Увидев, как на его лице дернулись желваки, она прикусила губу, сдерживая улыбку. Она — его слабость… Это осознание было сравнимо с эйфорией от победы. Подняв руки к груди, она, не отрывая взгляда от лица Драко, стала расшнуровывать платье. Быстро справившись с этим, она аккуратно стянула одежду с одного плеча, затем с другого и, наконец, сбросила с себя платье, оставшись полностью нагой. Thirty Seconds To Mars - Love Is Madness feat. Halsey Драко пожирал ее глазами. Как всегда делал при их близости… Что бы между ними не произошло — а реакция все та же. Несмотря на злость и обиду — вожделение, желание, необходимость. Развернувшись к озеру, она вступила в воду и, на мгновение обернувшись, вошла полностью. Драко, словно завороженный, наблюдал за ней. Огонь в глазах говорил яснее громогласных слов. Она мягко улыбнулась через плечо, словно приглашая, а затем окунулась с головой, спрятавшись в тумане. Он присел на корточки, ожидая, когда она вынырнет. Чувство предвкушения охватило его. Спустя несколько секунд она появилась прямо около берега, перед Драко. Ее взгляд был полон игривого блеска. Она ничего не говорила, но своей манящей улыбкой и зовущими полуоткрытыми губами звала, словно сирена. Драко усмехнулся. Это было похоже на то, будто она пытается установить свои правила. Будто она всерьез думала, что игра на ее территории будет по ее правилам. Драко протянул руку и, взяв ее за подбородок, чуть подтянул к себе. — Гермиона-Гермиона… — театрально выдержав паузу, Драко склонил голову на бок, — Что же мне с тобой делать? Ты постоянно меня подводишь… — его голос вибрировал, на грани рыка, а в глазах не просто желание, а жгучий голод. Внезапно схватив Гермиону за волосы, он резко окунул ее в воду. Это произошло так неожиданно, что Гермиона не успела набрать воздуха в легкие. Она барахталась в воде, схватившись за его руку, но его хватка была настолько крепкой, что она никак не могла справиться. Спустя несколько мгновений он сам вытащил ее на поверхность воды и, спрыгнув в озеро прямо в одежде, крепко прижал к себе. Гермиона рвано дышала, испуганно смотря на Драко. Он, как и всегда, до умопомрачения непредсказуем. И это одновременно пугало и будоражило. Когда она отдышалась, он грубо поцеловал ее, больно оттянув нижнюю губу, но Гермиона словно не замечала боли. Неожиданно пальцы сжались в мокрых волосах девушки, вынуждая запрокинуть голову. Неистовые поцелуи были наполнены злой похотью и голодом, объятия до боли в сдавленных ребрах, укусы оставляли отметины. И она отвечала тем же. Не могла надышаться, ей все время было его мало. Дрожащими от возбуждения руками она стянула с него пиджак, затем приступила к пуговицам на рубашке. Они никак не поддавались, и Драко с низким, грудным рыком разорвал на себе ткань, и пуговицы разлетелись в стороны. Гермиона опустила руку ниже и ощутила, насколько Драко был возбужден. Подхватив ее за ягодицы, он приподнял девушку и усадил на край озера, толкнув в плечо, заставил ее лечь на спину. Ощутив дерзкое, уверенное прикосновение руки между ног, она откинулась назад, отдаваясь ощущениям. Драко провел рукой вдоль ее живота, поднимаясь к груди, играя с соском. Дразнящие движения становились невыносимой пыткой, когда тело требовало прикосновений там. И, наконец, она ощутила прикосновение тугого языка к своей плоти. Шумно выдохнув, девушка запрокинула голову назад, позволяя стонам наслаждения вырываться из груди. Драко резко ввел в нее два пальца, заполняя внутри, и продолжил ласку языком на клиторе. Дыхание Гермионы сбилось от охвативших ощущений, она громко стонала, бедрами подавалась навстречу его умелым ласкам, чувствуя, что задыхается. Соски от возбуждения болезненно ныли, требуя ласки, и Гермиона стала ласкать свою грудь сама, дополняя ощущения. Внезапно нахлынуло ощущение приближения того самого чувства, что заставляло разбиваться на мелкие осколки, и она сосредоточилась на нем, на мгновение замерла, ожидая разрядки. Но в этот момент Драко вытащил пальцы из нее и резко отстранился, оставляя чувство опустошенности и бесконечное разочарование тела от неслучившегося оргазма. Она недоуменно приподнялась, нахмурившись. На лице Драко отразилась насмешливая, надменная ухмылка, вызвавшая в Гермионе волну негодования. Но не успела она высказаться, как он, схватив ее за руку, дернул на себя, заставляя упасть в воду. С коротким криком Гермиона свалилась в озеро и сразу же почувствовала, как пальцы Драко сжались на ее волосах, не позволяя подняться из-под воды. Он сделал это снова. Снова неожиданно, и Гермиона в панике хватанула воды в легкие. Он держал ее под водой считанные секунды, но ей они показались вечностью. Сделав первый глоток воздуха, она лихорадочно закашлялась, выплевывая воду, но Драко не дал ей много времени. Взяв с бортика свою палочку, заклинанием очистил ее легкие от воды и, схватив за горло, будто между делом, сказал: — Запомни: Я решаю, когда тебе дышать. Я решаю, будешь ли ты стоять на земле или полетишь вниз. Я решаю, будешь ли ты получать удовольствие или нет. А затем подхватил под ягодицы, заставляя обхватить его талию ногами, и резко вошел в нее, заполняя собой до конца. Бешеный темп, резкие движения, всего мгновение назад балансирование на грани жизни и смерти — дикий контраст ощущений охватил все ее существо, и Гермиона словно растворилась в этом и, наконец, достигла пика. Катаклизм наслаждения и неги обрушился на нее. Время сбилось с привычного ритма. В ее мире остался лишь Драко и она. В его глазах отразился блеск надменного удовлетворения. Он видел, как ей было хорошо, чувствовал спазмы мышц влагалища, сильно сжимающие его член. Она бурно кончила, потерявшись в пространстве. Полуприкрытые веки, полуоткрытые губы… Она была прекрасна. Кто еще видел ее в таком состоянии? Кто доводил ее до такого состояния? Притихшая на время злость вновь вступила в свои права, потакая злым мыслям. Он обхватил ее бедра и заставил встать на ноги, а затем, резко развернув к себе спиной, прижал животом к бортику. Провел членом между ягодицами, он обхватил ее под грудью и прижался к спине, склонившись над ухом. — Хочешь еще? Хочешь еще почувствовать член внутри, да? Гермиона закусила губу от грубой реплики. Она попыталась развернуться, но Драко крепко прижал ее к скалистому выступу, заставляя царапать кожу живота о края жесткого камня. — Перестань, — сквозь зубы произнесла Гермиона. — Я не хочу быть одним из, — проигнорировав ее, ответил Драко, — сколько у тебя их было, а? Признайся, Гермиона, — продолжал он, прижимаясь членом к ее входу, но не погружаясь внутрь. — Перестань, я сказала! — воскликнула Гермиона, чувствуя, как горькая обида поднимается изнутри, затмевая приятную негу в теле и не утихающее возбуждение. Драко был таким противоречивым. В моменты, когда он вел себя как ублюдок, она желала его убить. В другие же — восхищалась им и желала его всего. — А то что? — издевался Драко, перехватив запястья Гермионы в одну руку. — Катись к дьяволу, ублюдок, — зло выплюнула Гермиона, и в этот момент Драко резко вошел в нее, вновь наполнив собой. Гермиона охнула и непроизвольный стон постыдного удовольствия вырвался из ее нутра. Несмотря на его слова, тело продолжало отзываться на его движения и желать его в себе. — Я и так в аду, Гермиона, — прошептал Драко ей на ухо, быстро набирая темп, ускоряя движения. Больше он не позволил ей ничего сказать, выбивая стон за стоном, заставляя теряться в вихре чувств и ощущений. Его толчки были резкими и размашистыми, на грани боли и удовольствия, но это именно тот темп, что доводил до исступления Гермиону. Доведя до оргазма и себя, Драко вышел из нее, и развернул лицом к себе. Их взгляды встретились. Мимолетно полученное удовольствие едва можно было считать жестом примирения. Наоборот, когда голод тел был утолен, суровая реальность, грубые слова и обиды ощущались острее. Он прошелся оценивающим, задумчивым, все еще возбужденным взглядом по ее лицу, ключицам, оголенной груди. Его взгляд был полон нежности и злости. Гермиона не могла понять, как такое могло сочетаться в одном человеке. Она видела по его глазам: он хотел… Он хотел ее, но также он хотел ее убить. Но не мог. И это его злило. — Влюбился в лживую шлюху, это ли не ад? — внезапно произнес Драко, брезгливо приподняв верхнюю губу. Гермиона на мгновение опешила, а спустя миг резко замахнулась рукой и нанесла смачную пощечину Драко, отчего он даже дернулся в сторону. Красный след от руки тут же расцвел на бледной щеке. Гермиона замерла, закусив губу, испугавшись его ответа. Но, когда Драко повернулся, она увидела удовлетворение в его глазах. Будто ему нужна была эта пощечина от нее. Словно он специально говорил эти жесткие слова, чтобы она ответила ему, как отвечала всегда. Будто… Ему самому было плохо от того, как она влияла на него. Как они влияли друг на друга. И Гермиона внезапно это поняла. Мгновение застыло. Тяжелое дыхание в унисон, одно на двоих. Возбужденное, запыхавшееся, злое. Взгляд глаза в глаза. Глубоко вздохнув, Гермиона прикрыла глаза, успокаиваясь. Затем вновь посмотрела на парня. — Я не лживая шлюха, Драко, — твердо сказала она, — я ни с кем не была, и ты не имеешь никакого права меня так называть! — с каждым словом голос Гермионы крепчал. — Я ушла от тебя. Но не к кому-то. И ни Бьёрн, — она почувствовала, как Драко вдруг напрягся от прозвучавшего имени, — ни кто-либо другой в этом не виноват. — Ты предала меня. — Ты соврал. И вновь они вернулись к тому, что они не в состоянии друг другу простить. Между ними снова встала стена непрощенных обид и злости. Неосязаемая и нерушимая. Гермиона отстранилась от Драко, чуть отодвинувшись, и сложила руки на груди. Драко коротко хмыкнул, криво ухмыльнувшись иронии повторяющейся ситуации. Он перевел взгляд на свою одежду, что лежала на берегу прямо за Гермионой. Бросив короткий взгляд на хмурую девушку, он выбрался на берег. — Выбрала жизнь без меня, — сказал Драко, поднимая свою палочку с пола, — имей в виду: я убью любого, кого увижу рядом с тобой. — Не посмеешь! — воскликнула Гермиона. — Ты не имеешь права так поступать! Только тронь кого-нибудь… Драко саркастически приподнял бровь. Он уже высушил одежду и, застегнув брюки, натягивал на себя рубашку. — Желаю веселых похорон, Гермиона. Надеюсь, у берберов это происходит как-то… Необычно и весело, — он театрально взмахнул рукой. — Я слышал, у некоторых племен переход в другой мир — это праздник. — О чем ты говоришь? — недоуменно переспросила Гермиона, не позволяя себе верить догадке, появившейся в голове. — А ты думала я бросаю слова на ветер? Он присел на краю озера, сложив локти на бедрах. — Твой ненаглядный бербер уже мертв. Отдай ему там почести как полагает. — Нет… — ошарашенно воскликнула Гермиона, — Нет-нет, Торгорн ему помог! Но хищная, уверенная, самодовольная улыбка Драко убеждала ее совершенно в обратном.