Темное пророчество

Исчез. Это уже становилось традицией. И может в этом было бы что-то романтично-драматичное, если бы Гермиона не испытывала каждый раз приступы панического ужаса. Выбравшись из воды, она трясущимися руками натянула на себя платье и аппарировала из пещеры на поверхность. Она оказалась рядом с водопадом, под которым находился вход в пещеру. Адреналин пульсировал в крови, а чувство неизбежного холодило грудь. Крепко сжимая палочку в руке, Гермиона рванула в сторону лагеря берберов со всех ног. Ее не беспокоило, что кто-то мог за ней следить или кто-то мог на нее напасть. Она думала лишь о словах Драко. Разум твердил, что это не могло быть правдой, Драко блефовал только чтобы ее запугать. Но сердце выстукивало совершенно другое предчувствие. Страшное, непоправимое. Возникшее чувство дежавю не покидало ее, а мысли о растерзанных телах берберов вновь возникли перед глазами. Эффективна ли защита, которую Гермиона создала для них? Спотыкаясь о выступающие из земли корни деревьев, выдергивая платье из запутавшихся кустов, Гермиона бежала. Ей казалось, что сама природа восстала против нее за содеянное, пыталась ее остановить и не позволяла добраться до лагеря. Наряду с неверием происходящего в ней начала подниматься волна негодования и отрицания. А отрицание стало порождать злобу на того, перед кем она теряла силу и переставала быть самой собой. Бьёрн не мог быть мертв! Драко был один, и она перенесла его подальше от берберов… Но был ли он один? Посмел бы он прийти совершенно один? Вполне мог, если бы не задался конкретной целью исполнить угрозу любым способом. Гермиона закусила губу, пытаясь сдержать жгущие глаза слезы. К горлу подкатывал ком, затрудняя и без того сбившееся дыхание. Гермиона вдруг остановилась, как вкопанная, увидев перед собой две поваленные балки, неестественно сломанные деревья… Безоблачное небо позволяло луне щедро дарить свой яркий свет, и небольшая поляна, образовавшаяся от недавней схватки, предстала перед ее взором. Не желая верить собственным догадкам, рвущимся сквозь тлеющий огонек надежды, она высматривала то, что так боялась найти. То, после чего не знала, как простить себя. И сможет ли когда-нибудь простить его. Обведя взглядом место недавней битвы, Гермиона увидела их. Два трупа, в чьей смерти была виновата она. — О, нет… — шепотом пролепетала Гермиона, в неверии качая головой. Рванув к ближайшему, она тут же упала на колени перед трупом. Он даже не успел принять свою медвежью форму, чтобы дать отпор врагам. Убийцам. В его груди торчала длинная острая ветка, пронзившая сердце, а горло было по-садистски перерезано маггловским ножом. Кровь под трупом уже впиталась в землю, оставив бордовую лужу. — Бьёрн… — срывающимся голосом произнесла Гермиона, в конце сорвавшись на писк. Она обхватила бербера за плечи и уткнулась ему в плечо, раскачиваясь и всхлипывая. Безграничное отчаяние охватило девушку. Осознание произошедшего не укладывалось в голове, но реальность врывалась в разум как мотылек на лобовое стекло движущегося автомобиля — резко, мгновенно, без возможности что-либо изменить. Она подвергла опасности берберов еще в тот момент, когда попросила у них приюта. Она подвергла опасности Бьёрна, позволив ему думать, что у него есть шанс. Она… Она виновата в его смерти. Пока Гермиона, в полной уверенности думая, что отвела удар от Бьёрна, отдавалась чувствам с Драко, здесь происходила смертельная схватка. Обернувшись, Гермиона увидела лежащего лицом вниз медведя. Торгорн… Он пришел спасти друга, и в итоге погиб сам. Его поступок казался Гермионе самым что ни на есть правильным, и она еще сильнее зарыдала, охваченная тотальным чувством безграничной вины и стыда. Кем она стала и как позволила своей беспечности, своим отравленным чувствам взять верх над разумом? Разрушающие чувства вины, стыда, отчаяния и самобичевания охватили Гермиону. Слезы лились рекой, обжигая щеки. Она сидела над Бьёрном, рыдая в голос, раскачиваясь, подобно умалишённому. Ей казалось, она сходит с ума от нахлынувшего вороха деструктивных чувств. Ведь как можно жить дальше зная, что по твоей вине погибли люди. Это не был безликий охранник в темнице, который сам использовал Круциатус на пленнике. Это был мужчина, который видел в ней хорошее тогда, когда никто больше не видел. Который помог тогда, когда весь мир отвернулся. Который продолжал верить в нее даже тогда, когда она сама почти перестала в себя верить. И она отплатила ему тем, что он погиб по ее вине. Из-за нее Драко появился здесь и убил его. И в момент, когда эта мысль оформилась в ее голове, Гермиона ощутила не просто злость, а жгучую, всепоглощающую ненависть. Сначала на себя, что так слаба и податлива перед Драко. А затем и на него, что он… такой. Такой, какой есть: эгоистичный, жестокий, беспощадный. Все плохое, что происходило с ней или с ее близкими — происходило по его вине. Она продолжала культивировать в себе ненависть к Драко, вспоминая все, что он сотворил, обходя мимо те хорошие моменты, что были между ними. То, каким он был с ней наедине, как старался наладить их отношения, когда она была у него в плену. Только плохое. Это было несложно. Ужас напряжения накалил отрицательные чувства до предела и Гермиона ощутила твердую решимость в своих действиях. Опустив бербера на землю, она поднялась и тыльной стороной ладоней вытерла мокрые от слез щеки. Подойдя к Торгорну, она тяжело вздохнула и, присев на колени, посмотрела в лицо медведя. Он умер с открытыми глазами. Конечности были вывернуты под неестественным углом, а в животе широкая рваная рана, из которой все еще струилась кровь. С такими ранениями не живут. — Я не знаю, сможешь ли ты меня простить, — прошептала Гермиона, закрывая глаза берберу, — потому что я себе никогда этого не прощу. Ты единственный отчасти был прав в своих догадках. Даже не желая этого, я принесла беду твоему роду. Слезы вновь хлынули с новой силой, и Гермиона зажмурилась, стряхивая пелену с глаз. Как бы то ни было, они заслужили достойных похорон. Она поднялась, намереваясь левитировать трупы в лагерь, как внезапно темная фигура выросла среди деревьев, оставаясь в тени. Больное сердце тут же сжалось в комок. Гермиона сгруппировалась и выставила палочку вперед. Неужели Драко вернулся? Ему мало того, что он сотворил, так решил позлорадствовать?! — Только посмей сказать хоть слово, ублюдок, я тебя как свиную тушу выпотрошу! — со всей яростью, что бушевала в ней, прошипела Гермиона. — До сих пор не понимаю, что Драко в тебе нашел, — прозвучал недовольный мужской голос, и Гермиона резко выдохнула, удивленно задержав дыхание. — Несдержанная, вульгарная, мерзкая грязнокровка. Гермиона узнала этот голос, и сердце ее пропустило стук. — Ты! — воскликнула Гермиона, брезгливо скривившись. Она высоко подняла голову, отвечая такой же надменностью. Блейз сделал шаг навстречу, позволив лунному свету осветить его личность. — Я так и знал, что Драко не сможет, — разочарованно произнес Забини, покачав головой. На его лице отразилась гримаса недовольства. Он резко вскинул палочку и выкрикнул: — Авада Кедавра! Гермиона чудом успела отскочить от смертельного луча, вмиг осознавая, что Блейз пришел не разговаривать. Неужели… Неужели Драко отправил его, чтобы закончить то, что он сам не мог сделать?! — Экспульсо! — Протего! — вновь удалось ей отбить заклинание. Гермиона вдруг поняла, что после озера в пещере чувствует себя намного лучше, будто ее организм восстановился. Но морально она была подавлена и рассеяна, и на мгновение ей стало страшно, что в схватке с правой рукой Драко Малфоя она не выстоит. Необходимо убираться отсюда. Блейз сделал несколько шагов вперед и с новой силой бросил заклинание: — Петрификус Тоталус! — Протего! Так ты пришел убить меня или схватить? — выкрикнула Гермиона, отступая на несколько шагов назад и в сторону. Сосредоточиться было сложно, но она старалась сконцентрироваться на том, что эта схватка — вопрос жизни и смерти. — Если Малфой приказал схватить меня — то лучше убей, иначе в следующую нашу встречу я непременно убью его! Экспеллиармус! Блейз с легкостью отбил заклинание и криво ухмыльнулся. Безразлично пожав плечами, он ответил: — Драко сказал, что ты ему больше не нужна. И сердце вдруг ёкнуло, перестав биться совсем. Она опешила, на мгновение растерялась, и Забини, улучив момент ее дезориентации, вложил в свое заклятие всю силу и намерение, на которые был способен: — Сектусемпра! — Протего! Гермионе удалось отбить луч режущего заклинания меньше, чем в полуметре от своего тела и она, взглянув на Блейза широко раскрытыми глазами, четко осознала, что нужно срочно бежать, иначе она не переживет эту схватку. Взмахнув палочкой, она произнесла заклятие трансгрессии и появилась в одном из темных закоулков Косого переулка, в которых за время в бегах уже хорошо ориентировалась. Упав на колени, Гермиона подошла к кирпичной стене и, прислонившись спиной, съехала вниз, опустив голову себе на колени. Ее трясло от напряжения, она не чувствовала своего тела. Руки и ноги казались налитыми свинцом, а в боку вдруг стало что-то жечь, опаляя огнем подреберье. Неужели Драко все же решил от нее избавиться? Так, значит ли она что-то для него или нет? Каждый раз, когда они встречались, Гермиона видела, что его накрывает неконтролируемыми чувствами. Также, как и ее. Может поэтому он решил избавиться от нее чужими руками? Необъяснимое разочарование накрыло ее, но Гермиона даже не могла дать конкретное объяснение, почему испытывает такие нелогичные чувства. Всего несколько минут назад она возненавидела его, возненавидела себя, а сейчас, узнав, что больше не нужна ему, и он послал другого убить ее — разрыдалась, словно брошенная девица у венца. Вдруг поймав себя на двойственности чувств, Гермиона стукнула кулаком по колену, пытаясь вызвать в себе злость, как вдруг движение отозвалось острой болью в правом боку. Ошеломленно вытянув ноги, Гермиона склонила голову и увидела бордовое пятно, растекающееся на платье. Ранение… В состоянии аффекта Гермиона даже не придала значения опаляющему огнем чувству. Кровь пульсирующим ручьями вытекала из глубокой раны. Она прижала руку к раненному месту, но это не помогло — кровь просачивалась сквозь пальцы. Пульсирующая боль присоединилась к душевной, усиливая муки, но не заглушая того, что творилось у нее в душе. Силы — как моральные, так и физические — покидали ее с каждой секундой. Состояние аффекта стало проходить, а боль ощущалась все острее. Каждый вдох давался все тяжелее, а кровь не останавливалась. — Вулнера Санентур… — последние слоги она прошептала, не сумев правильно вычертить руну в воздухе, и из палочки посыпались скудные несколько искр. Осознание, что она не сможет помочь себе сама отзывалось паническим страхом смерти. Она на грани. И где-то глубоко в душе Гермионе даже хотелось позволить себе умереть, но одна лишь мысль о ненавистном Драко придала ей моральных сил. И Гермиона решила попытать удачу. Пусть даже в последний раз. Если тот, на кого она сейчас рассчитывает, поможет ей, значит так должно быть и она отомстит. Если нет — это ее судьба. — Экспекто Патронум! Серебристая выдра появилась около своей хозяйки, пушистым хвостом потершись об ее ноги. *** Привычный полумрак окутывал кабинет. Драко стоял у стола, уперевшись на край поясницей. Так и не удосужившись починить рубашку и пришить ей обратно пуговицы, он без стеснения, с полуголым торсом потягивал огневиски в ожидании своей правой руки. Тони и Малькольм, уставшие, но все еще с гуляющим адреналином в крови, обменивались впечатлениями о произошедшей схватке. — Серьезно, это была самая простая вылазка в моей жизни, — беспечно протянул Тони, активно жестикулируя стаканом в руке. — И чего Забини кипишует постоянно? План Драко был идеален — нет ничего проще убить бербера обычным Акцио или Левиосой. Подумать только, убить Левиосой! — сделав максимально удивленное выражение лица произнес Тони. Драко криво хмыкнул. На фоне злости от встречи с Гермионой и удовлетворения от того, что этот чертов бербер мертв, Драко почувствовал разливающееся тепло в груди от восхищенных слов Тони. Он вновь испытывал смешанные чувства: будто получил свою дозу дофамина от встречи с ней, но уровень этого гормона стремительно падал вниз, возвращая его обычное настроение – раздраженное и злое. — Ну, тут и ваша заслуга есть, парни. Вы выставили ловушки, которыми я воспользовался, а также выполнили основную часть, — отсалютовал Драко и сделал глоток. — Да, мы все хороши, отличная команда! — воскликнул Тони, взаимно отсалютовав Драко и чокнувшись с Малькольмом. — Поддерживаю, — внезапно раздался голос Блейза из открывшейся двери. — Что так долго? Где тебя носило? — чуть прищурившись, спросил Драко. Блейз, не взглянув на присутствующих, сразу подошел к бару. От него веяло напряженностью, и это не укрылось от внимания Драко. — Проверял местность на наличие свидетелей, — просто отозвался Забини, развернувшись ко всем уже со стаканом в руке. Уверенно посмотрев Драко в глаза, он сделал глоток огневиски и добавил, — нам ведь не нужна война, верно? Никто не должен знать, что это был сам Лорд магической Британии. Взгляд Драко был тяжелым и пронзительным. Слова Забини звучали весомо и логично, и выглядел он уверенно, но что-то неосязаемое, витавшее в пространстве, вселяло ощущение недосказанности. С пару мгновений их напряженные, устремленные друг в друга взгляды, будто сцепились. А в следующий момент губы Драко растянулись в улыбке. — Верно, Блейз, — сказал Драко, отсалютовав ему стаканом, и сделал глоток. Глаза же его оставались неподвижными и холодными. — Я покину вас, друзья, у меня еще есть одно дело, которое я уже давно откладываю в дальний ящик. Стояла глубокая ночь. И для обычного волшебника было бы неуместно отправляться ночью «по делам», но это был Драко. И никто не знал и не смел задавать вопрос куда он отправлялся на ночь глядя: утолить голод вампира или еще кого-то убить. *** Было тихо. Даже пугающе тихо, учитывая кромешную тьму вокруг. Лишь беззвучное, редкое дыхание разбавляло тот вакуум, в котором находилась Гермиона. Непрекращающаяся боль уже превратилась в привычную, и она, словно утонув в ней, перестала ее замечать. Что-то тяжелое легло Гермионе на плечо и стало потрясывать. Это движение раздражало, причиняло еще большую боль и она, желая стряхнуть с себя раздражитель, повела плечом. Бок тут же отозвался колющей болью, и девушка сквозь зубы зашипела. — Тише-тише, — раздался мужской голос сверху. — О, черт, да ты ранена! — в голосе послышались явные нотки переживания. — Вулнера Санентур! Мягкое, золотистое свечение теплым ветерком скользнуло по боку Гермионы и боль слегка ослабла. Гермиона открыла глаза. Перед ее взором все расплывалось. Помимо кромешной темноты, перед глазами мелькали разноцветные мушки, но, сосредоточившись, она сумела разглядеть силуэт. — На, выпей, — вновь прозвучал голос, и Гермиона почувствовала, как что-то поднесли к ее рту, и она, не имея сил к сопротивлению, послушно выпила. Тут же ее накрыла темнота. Девушка погрузилась в забытье, полностью отдавшись на волю того, кто оказался сейчас рядом. Гермиона очнулась уже на кровати в полулежащем состоянии. Напротив нее в кресле сидел Отто. Кресло на фоне широкоплечего и высокого мужчины казалось даже маленьким. Взгляд мужчины был остр и сосредоточен. Он снисходительно ждал, пока Гермиона сама начнет рассказывать, что произошло, но было видно — он с трудом сдерживает себя. — Отто, спасибо, что отозвался на моего патронуса, — тихо проговорила Гермиона, опустив взгляд вниз. И тут заметила, что ее волосы не привычного каштанового цвета, а черного. — И спасибо за Оборотное, — она вымученно улыбнулась. — Я бы принес и лечебные зелья, если бы ты сообщила, что ранена, — отозвался тот. — Лечил, как мог. Но шрам, скорее всего, останется. Что с тобой случилось? Гермиона поджала губы, показывая, что не особо настроена на откровенный разговор. Но с другой стороны, чего она ожидала? Он наверняка мгновенно отозвался на ее патронуса с призывом о помощи. Он заслуживает честного рассказа. Гермиона глубоко вздохнула и отвела взгляд в окно. Боль в боку отступала, и ее вновь стала захватывать боль, стыд и ужас утраты от произошедшего. Как она могла такое рассказать? — Я все еще жду, — вырвал Гермиону из глубокой задумчивости Отто. — Даже не знаю с чего начать. — Можешь с самого начала. У меня много времени, а тебе, похоже, больше некуда бежать, — голос Отто звучал жестче, чем раньше, проявляя скрытые повелительные нотки. — Кто тебя ранил? Гермиона издала рваный смешок, но не ответила. — Будешь заставлять меня гадать? — он сцепил руки в замок перед собой. Парень явно не собирался сдаваться. — Нет, не буду, — отозвалась девушка. — Меня ранил Блейз Забини — правая рука Драко Малфоя. Но ты, наверно, и сам знаешь кто он. Неподдельное удивление отразилось на лице Отто. Он широко открыл глаза, в изумлении уставившись на Гермиону. Но спустя мгновение его лицо озарило неверие и неподдельный интерес. — Блейз Забини?! Но насколько я знаю, Забини не делает ничего без приказа Драко Малфоя, — он слегка прищурился, складывая пазлы произошедшего у себя в голове. — Неужели тебя отыскал сам Драко Малфой и пытался убить? Гермиона рвано вздохнула и закусила нижнюю губу. Глубокая складка печали залегла между ее бровями, выражая скорбь. — Вероятнее всего. Я… — она на мгновение запнулась, решаясь, наконец, говорить откровенно, — Я скрывалась в племени берберов. Они приютили меня, а взамен я должна была помочь им в их проблеме. Именно для этого мне нужно было время. Там меня и отыскал… Малфой. Отто подался вперед, сложив локти на коленях. — Чем же ты так провинилась перед Лордом магической Британии, Гермиона? — тихим голосом проникновенно спросил Отто. Грейнджер вновь отвела глаза в сторону окна, чтобы скрыть появившуюся в них боль. Гермиона знала, за что Драко так с ней… Но Отто она ответить на этот вопрос не могла. — Ведь твой отряд был полностью повержен и уничтожен больше полугода назад. Потом ты пробыла у него в плену… — продолжал Отто, неотрывно смотря на Гермиону. — А затем чудом сбежала. После чего Малфой, как сумасшедший разыскивает тебя. Хм… Да ты в рубашке родилась, раз до сих пор жива. Имея такого врага. Гермиона подняла на него затравленный взгляд, в котором боролись боль, ненависть и львиная доля недоверия к тому, кто слишком хорошо был осведомлен о ней. Но ничего не рассказал о себе. — Но как говорят, — Отто мягко улыбнулся, — человека судят по величию его врага. На несколько долгих мгновений воцарилась мучительная тишина. А затем, Гермиона решилась. — Он убил этих берберов за то, что они дали мне приют. И пусть я частично отплатила им, — ее голос звучал твердо, но это была какая-то болезненная решимость, — они погибли из-за меня. И я не могу простить этого ни себе, ни ему. Отто слегка прищурился. — И что ты собираешься делать дальше? Гермиона закусила губу, а во взгляде — непоколебимая решительность. — Для начала, Отто, не держи меня за дурочку, — неожиданно сказала Гермиона, удивив этим парня, — обычный посол из Швеции не будет интересоваться беглой преступницей, которая не угодила лично Лорду магической Британии. Твоя очередь выкладывать свои карты. А затем и поговорим, сходятся ли наши цели и можем ли мы друг другу помочь. Удивление Отто сменилось неприкрытым одобряющим взглядом. Он вдруг широко улыбнулся и даже пару раз театрально хлопнул в ладоши. — Спасибо, Гермиона, ты еще раз убедила меня в том, что я сделал правильные ставки, — ответил парень, продолжая широко улыбаться. Улыбка у него была открытая, и несмотря на странный разговор — добрая. — Я правда из Швеции, вот только не совсем посол. Я шпион. — Вот это уже больше похоже на правду. И что же вас так заинтересовало в магической Британии? — Ваш Лорд, конечно же. Тут я не врал, — уже серьезнее сказал Отто. — Отвлечемся немного от нынешнего вашего правителя, но что ты знала о предыдущем, Гермиона? — Что ты имеешь в виду? — недоверчиво прищурилась девушка. — Ты же состояла в Ополчении, а до Ополчения ты была близкой подругой Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил, который в младенчестве убил Волдеморта. Но он спустя 13 лет вновь возродился. — А ты не слишком ли хорошо осведомлен, — саркастично произнесла Гермиона. — Любой шпион, внедряющийся в логово врага, обязан быть более чем хорошо осведомлен, — лицо Отто вдруг приобрело не просто серьезное, а каменное выражение лица, что придавало ему возраста и солидности. И Гермиона поймала себя на мысли, что Отто был не так-то прост. — Любое воскрешение — следствие исключительно темной магии. — Волдеморт был буквально соткан из Темной магии, — брезгливо отозвалась Гермиона. — И все же не вижу причин, по которой Швеции необходимо вмешиваться в дела Англии. — Вы были слишком заняты внутренними проблемами, Гермиона, — отозвался Отто, покачав головой, — в то время как Темный Лорд протягивал свои щупальца далеко за море — в нашу сторону. Он не хотел «просто мира», он хотел повелевать всем миром. И переговоры велись в основном на условиях одностороннего порядка, — Отто замолчал на мгновение, давая девушке осмыслить услышанное. — Он хотел подчинить себе и другие страны? — удивленно воскликнула Гермиона. — Хотя ничего странного… Он что-нибудь успел? — К нашему счастью, пока Темный Лорд был занят другими странами — он не заметил, как в его рядах завелась крыса. Очень нам на руку, — довольно улыбнулся Отто. — Наши агенты, — продолжил тот, — долгое время проводили расследования о личности вашего Темного Лорда. Я не первый, ты же понимаешь, — Отто подался вперед, ближе к Гермионе, и пристально посмотрел ей в глаза, — скажи, Гермиона, ты что-то слышала о крестражах? От знакомого, но так давно не произносимого слова, от которого даже веяло темной аурой, внутри вдруг все похолодело. Сердце екнуло, и она замерла, но, быстро взяв себя в руки, постаралась придать себе невозмутимый вид. — Допустим. — Я видел, — улыбнулся Отто, имея в виду ее реакцию на слова, — можешь уже не стараться. Ты знаешь. — Допустим. И что с того, Отто? — твердо продолжила Гермиона. — Сейчас не крестражи Волдеморта важны, а сидящий на троне Драко Малфой, терроризирующий народ похлеще Волдеморта! — с чувством воскликнула Гермиона, взмахнув рукой и тут же скорчилась от боли в боку. — Притом, Гермиона, что Драко Малфой знает об этих крестражах и ищет их, чтобы извлечь из них скрытую мощь Темного Лорда и присвоить себе! — также эмоционально ответил Отто. — И я здесь за тем, чтобы не дать взрасти еще более опасному волшебнику, чем предыдущий, который впоследствии нападет и на мою страну тоже. И ты, Гермиона, именно та, кто поможет мне в этом. *** Поздний вечер, сгущающиеся сумерки — лучшее время для внедрения на опасную территорию. Наложив маскирующие чары, Теодор Нотт аппарировал на территорию рядом со своим поместьем. Последний раз, еще до решающей схватки с Ополчением перед замком Лестрейнджей, его особняк было не найти — его скрыли чарами те, кто тогда напал. Теодор изучил дневник отца вдоль и поперек — набрался немало интересных, необычных заклинаний, которые отец создавал самостоятельно. С легкой грустью парень осознал откуда у него талант к созданию собственных темных заклятий. Он осторожно шел по территории, будучи во внимании, остро реагируя на каждый шорох. За следующим холмом должен стоять его особняк. Каждые несколько минут Нотт проверял на присутствие других волшебников рядом, но никого не было. И это не могло не радовать. И вот Теодор взобрался на холм. Какого было его удивление, когда он увидел стоящий на своем месте особняк. В полной разрухе, полусгнивший и сгоревший, но на своем месте. Будто его бросили за ненадобностью. С щемящей грустью и поднимающейся злостью Тео подумал о берберах и Ополчении. Они ворвались тогда так внезапно, молниеносно нарушив ход его размеренной жизни. С того момента все и пошло наперекосяк. Хотя нет, еще раньше. С момента, когда Малфой по его просьбе оставил Грейнджер в живых. Тео почувствовал неприятный укол осознания того, что в произошедшем была и его вина. Но кто же мог знать, чем все это обернется? В любом случае, она еще поплатится за все. Решительно направившись к особняку, Теодор продолжал осматриваться, но никого рядом и в помине не было. Забытое самим Мерлином место… Войдя в пустой проем, где раньше стояли главные входные двери, Теодор остановился на пороге, осматривая помещение. Разрушили, уничтожили и исчезли. Наверно, он даже хотел бы восстановить его. Но не мог себе этого позволить — все считали Теодора Нотта погибшим. Пусть это так и будет. Пока что. Тряхнув головой, Теодор углубился внутрь дома. Он пришел сюда не ностальгировать, а конкретно за книгами, указанными в дневнике отца. Он был почти уверен, что тайник цел. Пройдя в старую спальню отца, которая пустовала с момента его смерти, он отыскал на нужной стене висящий канделябр и, потянув за висевшую на нем цепочку, увидел, как открылся тайник. Воодушевленный находкой, Теодор тут же бросился к полке, на которой стояло несколько книг по темной магии, а затем, с мгновение подумав, взял и книги по родовой защите. Ему нужно будет где-то скрыться. И если это не родовой особняк, то какое место может скрыть и защитить его лучше? *** Расступались предрассветные сумерки. Небо начало понемногу сереть, где-то вдалеке солнце неспеша поднималось из-за горизонта. Драко шел по горному массиву, на котором не было ни дороги, ни тропы. И даже если бы он хотел забыть это место, как страшный кошмар, произошедший с ним два года назад — не смог бы. Оно врезалось в его память шрамом на внутренней стороне черепной коробки. В этот раз прогулка ночью по открытой местности даже доставляла ему удовольствие. Не чувствуя усталости, он не спеша брел к замку ковена вампиров, на назначенную встречу. В груди пульсировало сковывающее безразличие, которое Драко старательно культивировал в себе. Но всякий раз, когда проскальзывала в голове мысль о Гермионе — она отдавалась болью, злостью и печалью. Все было потеряно окончательно — он знал. Наравне с полученным удовлетворением от смерти бербера, Драко как никогда четко понимал, что она ему этого не простит. Но ему и не нужно было ее прощение. Он сам испытывал глубокую обиду на нее, которую не излечит ни одно убийство. И несмотря на логичность довода и ясность конца — в груди продолжало бесконечно болеть. И лишь злость помогала ему держаться. Драко, наконец, поднялся на высокий холм, с которого виднелся густой лес сосен. В их глубине скрывался таинственный замок вампиров. Когда-то чужой и далекий, теперь же — его род. Его перекосило от посетившей мысли. Он никогда не сможет принять их своей семьей. И Драко желал, чтобы и они забыли о его существовании, но игнорировать Киллиана, будучи Лордом магической Британии, было бы слишком опрометчиво. Преодолев оставшееся расстояние, Драко схватился за массивное кольцо, висевшее в центре железной входной двери, и громко постучал. Не прошло и нескольких секунд, как дверь тут же открыли. — Драко! — тепло, насколько способна была эта вампир-аристократка, поприветствовала его Сирин. — Доброй ночи, Сирин, — сдержанно поздоровался Малфой, улыбнувшись в ответ. — Киллиан не занят? — Для тебя, думаю, нет. Он давно ждет тебя, — в ее словах звучали укоризненные нотки. Драко вошел внутрь и поймал ощущение дежавю. Он слишком хорошо помнил, каким плотоядным взглядом его пожирали вампиры, сидящие в основном зале. Тогда они вызывали в нем животных страх, сейчас же — жалкое презрение. В прошлый раз их взгляды были пронизаны брезгливым любопытством, сейчас это был откровенный интерес и даже восхищение. Проигнорировав присутствующих, Драко расстегнул пиджак и бросил его на ближайшее кресло, оставшись в белой рубашке, расстегнутой на две пуговицы. — Были кое-какие важные дела, — отозвался Драко. — Теперь я весь к его услугам. Веди, — обратился он к Сирин, поразительно успешно делая вид, что они здесь вдвоем. Сирин коротко улыбнулась и, подхватив Драко под локоть, повела его на второй этаж под звуки полной тишины и внимательного любопытства. — Что же тебя так задержало, Драко, поделись, — проникновенным голосом заговорила Сирин. — Личные дела, никоим образом не касающиеся вампиров, — несколько резко ответил Драко и, увидев легкое недоумение в глазах Сирин, поспешил добавить, — не принимай на свой счет, — он положил руку на ее ладонь, — ты знаешь, ты последняя, кого бы я хотел обидеть. Сирин опустила взгляд, а затем вновь подняла его на Драко и улыбнулась, коротко кивнув. Когда они подошли к двери кабинета главы ковена, Сирин остановилась и, повернувшись к Драко, сказала: — Учти, Киллиан последнее время не в духе. Все из-за возникших проблем… Драко удивленно приподнял бровь. — Так ты позвала меня на встречу с ним, чтобы дать ему возможность спустить пар? — Если бы было все так просто, — несколько напряженно отозвалась та. — Иди, Киллиан сам тебе все расскажет, — она положила ему руку на плечо и слегка сжала. Затем развернулась и пошла обратно вниз. Драко нахмурился. Что же могло произойти у вампиров, что Киллиан решил вызвать его? Для приличия постучав в дверь, Драко тут же ее открыл и вошел в кабинет. — Драко! — воскликнул хозяин замка, не дав гостю первому оказать почтение. — Ну наконец-то! Я уже думал, придется отправлять к тебе стаю ворон, чтобы поторопить тебя. — И тебе здравствуй, — несколько напряженно поздоровался Драко, закрыв за собой дверь. — Да-да, проходи, — темные глаза Киллиана горели воодушевлением. Он обошел стол, за которым сидел, и по-отечески фамильярно обнял Драко. Драко замер от неожиданности подобного отношения и напрягся еще больше, но выдавать свои подозрения не стал. — Ты хотел меня видеть, — подтолкнул к делу Драко, присаживаясь на диван и вальяжно закидывая ногу на ногу. Он чувствовал себя неуютно здесь, но показывать этого не собирался. Все-таки он — Лорд магической Британии. И пусть он вампир молодой — в случае опасности вполне мог дать отпор. Киллиан занял место рядом на диване и сел вполоборота. — Как поживаешь, Драко? Нравится ли тебе твое новое положение? Наверно здорово быть Лордом магической Британии, — будто понимающе растянул губы в улыбке глава ковена. Драко удивленно приподнял вверх бровь. Затем поджал губы. На него выжидающе смотрел Киллиан с каким-то чересчур театральным поведением. — Не хочу показаться грубым, Киллиан, — аккуратно начал Драко, подавшись вперед, — я хоть и вампир, но молодой. И архаичные манеры этикета мне не особо свойственны. — Драко демонстративно взглянул на наручные часы, — Как ты правильно заметил, я — Лорд магической Британии, и светские беседы меня сильно утомляют. Мы можем перейти сразу к делу? Киллиан удивленно воззрился на Драко, а затем резко прищурился. Наигранная улыбка тут же слетела с его лица, но блеск в глазах никуда не пропал. — Жаль, Драко, очень жаль, что нынешнее поколение до безобразия бестактно, — отозвался старый вампир. — Но в этом есть и свои плюсы, — вскинул палец вверх Киллиан, — ты прав, можно не терять время. — Рад, что мы друг друга так хорошо понимаем, — улыбнулся Драко одними уголками губ. — Я весь во внимании. Киллиан тут же поднялся с дивана и, сцепив руки за спиной, стал расхаживать по комнате. Драко отметил, что несмотря на то, что он по словам Сирин довольно старый вампир, огня жизни в нем более чем предостаточно. — Ты наверно, знаешь, что испокон веков наш с тобой род враждует с родом оборотней, — начал Киллиан, бросив мимолетный взгляд на Драко. — Понятия не имел, — безразлично отозвался Малфой. — Тогда можешь принять к сведению прямо сейчас, — жестко сказал Киллиан, а затем вновь смягчившись, продолжил, — Наша территория скрыта от глаз простых обывателей, сюда не так просто добраться даже волшебникам, и в целом — я доволен нашими землями. Но вот незадача, — Киллиан резко остановился, скрестив руки на груди, — после небезызвестной битвы при замке Лестренджей, благодаря которой ты стал Лордом магической Британии, наши земли вдруг заинтересовали кое-кого еще. Драко внимательно слушал, склонив голову на бок. Он понемногу стал понимать, к чему клонит глава вампиров. — На нашей территории решили поселиться изгнанные с их прошлых мест обитания стаи оборотней, — наконец, подошел к самому главному Киллиан. — Когда их было немного, мы справлялись сами. Но в нашем ковене слишком мало вампиров по сравнению с тем количеством оборотней, что решили здесь поселиться. — И ты, наверно, хочешь попросить меня помочь устранить эту мешающую вам...проблему? — высказал догадку Драко. Киллиан лучезарно улыбнулся. — Драко, я очень рад, что один из нас добился такого высокого поста, сам. И вдвойне рад, что этим вампиром стал ты. Драко продолжал недоверчиво смотреть на Киллиана. Перед глазами всплыли воспоминания его первого посещения этого замка и этого кабинета, в частности. Как он был тогда напуган, как уверенно себя чувствовал Киллиан, как резко напал на него и укусил, превратив в себе подобного. Знал ли он, чем его поступок обернется для Драко? — Догадываюсь, что ты все еще держишь на меня обиду за то, что обратил тебя, хоть ты этого и не просил, — догадался вампир. — Какая проницательность, — хмыкнул Драко. — Ты все еще слишком молод, Драко, — вдруг жестко отрезал Киллиан. — Слишком молод, чтобы оценить дар, который я преподнес тебе! — он всплеснул руками. — Готов стреляться на маггловских пистолетах с тем, кто поспорит со мной в том, что способности вампира не раз спасли тебе жизнь! — Возможно, — согласился Драко, — только никто и не говорил, что я за нее цеплялся, — он горько ухмыльнулся. — У меня есть один вопрос, Киллиан, — Малфой поднялся с дивана, поравнявшись с главой ковена. Он пристально посмотрел ему в глаза, желая если не услышать, то обязательно увидеть правду. — Ты знал, что именно я приду к тебе с приглашением от Волдеморта? Киллиан вдруг вскинул бровь. Драко заметил искреннее удивление во взгляде вампира, которое ответило за него откровеннее сказанных далее слов. — Незваные гости в нашем замке редки. Конечно, я не знал, что предыдущий Лорд будет настолько нагл, чтобы предложить мне подчиниться, — в его глазах сверкнул стальной блеск, и Драко вдруг осознал, что именно позволяло древнему вампиру чувствовать себя настолько живым, эмоциональным и не уставшим от жизни. Власть и ответственность. Можно устать от своей одинокой жизни, но когда чужие жизни и благополучие в твоих руках — это не позволяет тебе устать или расслабиться. И в этом Киллиан нашел свой смысл жизни. Драко вдруг понял, что за наигранной, беспечной эмоциональностью скрывается сильный и властный вампир, не просто так много веков являющийся главой ковена. И Малфой, несмотря на глубоко сидящую обиду за свое обращение, испытал к нему уважение. Киллиан не был в сговоре с Северусом и его отцом. Этот далекий, чужой ему по крови вампир был честнее с ним, чем близкие, тайно предавшие его. Посмертно предавшие. — Я услышал тебя, Киллиан, — Драко протянул ладонь вампиру для рукопожатия, — я решу вопрос с сунувшимися на ваши территории оборотнями. Можешь на меня положиться.