Темное пророчество

Обычная кофейня в неприметном спальном районе маггловского Лондона была погружена в полумрак. Солнце клонилось к закату, но концепция кофейни заключалась именно в приглушенном свете и расслабляющей обстановке. Теодор вошел внутрь и лениво обвел глазами помещение. Он прошел к дальнему столику на четверых у окна, скрытому за ажурной ширмой. Через каких-то полчаса здесь должна состояться встреча с главнокомандующими Ополчения. С помощью совы Нотт послал письмо в Мэнор с исчерпывающими доводами о необходимости переговоров и был уверен, что его приглашение будет принято. Не может быть не принято — он прекрасно знал, в каком плачевном состоянии их текущее положение. В сообщении он писал, что Малфой уже знает, где находится Мэнор и готов вот-вот пойти в наступление, и только он, Теодор, может им помочь, на определенных условиях, разумеется. Конечно, это был блеф. Теодор понятия не имел знает ли Драко, где скрыт Мэнор, но был уверен, что тот не преминет отвоевать его обратно, как только замок покажется. Сейчас его задача состояла в том, чтобы убедить главнокомандующих в необходимости сотрудничества с ним. А там он уже сделает так, чтобы Малфой нашел Мэнор. Теодор вскользь подумал о том, насколько совиная почта волшебна и незаменима — сова всегда найдет получателя, где бы он ни был спрятан. Удобно расположившись за столом, парень выглянул в окно. Погода в Лондоне всегда имела привычку резко меняться: днем тепло и приятный снежок радовал глаз, а к вечеру все подтаявшее имело свойство замерзать, превращая тротуары в скользкие, опасные дорожки. Прохожие то и дело поскальзывались, с трудом удерживаясь на ногах. — Добрый день, мистер! Что желаете? — отвлек от видов Теодора официант. — Американо, — коротко отозвался парень, мельком взглянув на подошедшего. — Это всё? Может, желаете десерт? У нас прекрасный чиз… — Это все, — резко прервал его Нотт, удостоив раздражительным взглядом. Официант попытался скрыть свое недовольство неприветливым гостем и лишь кротко поджал губы, затем коротко кивнул и удалился. А спустя некоторое время у входа появились те, кого он ожидал. Теодор не смог отказать себе в самодовольной улыбке, и когда к его столику подошли Макгонагалл, Грюм и Кингсли, расплылся в улыбке еще шире. — Надеюсь, мы не совершили очередную ошибку, согласившись на встречу с вами, мистер Нотт, — чопорно произнесла Макгонагалл, подбоченившись и сложив руки в замок перед собой. — Добрый вечер и вам, профессор. О, простите! Бывший профессор, — хмыкнул Нотт, рукой указав прибывшим сесть напротив. — Давай выкладывай, щенок, что у тебя есть и не задерживай нас дольше положенного! — грубо проворчал Грюм, усевшись на стул и уперев руки в трость. — Я бы на вашем месте соблюдал правила этикета при переговорах, — жестко обрубил Нотт, злобно зыркнув. Он слегка подался вперед и искривил губы в брезгливой гримасе. — Особенно, сейчас, когда вы в ужасно невыгодном положении и нуждаетесь в помощи. — Да я бы по стенке тебя размазал, не будь мы в маггловском кафе, пожирательское ты отродье! — прошипел Аластор. — Наше положение тебя не касается, — вклинился в разговор Кингсли. — Ты писал, что Малфой уже отыскал Мэнор и идет в наступление. Ты решил предать своего Лорда? Неужели ты чем-то не угодил Малфою? В чем твой интерес? О, сколько неуместных вопросов. Теодор закатил глаза и глубоко вздохнул. С момента поражения Ополчение явно не имело доступа к информации. Даже хорошо, что о нем они ничего не знали. — Я никогда не был на стороне Малфоя, я сражался за Темного Лорда, — отчеканил Теодор, и, увидев удивленные и подозрительные взгляды, продолжил. — Я знаю точно, что Малфой на пути к тому, чтобы отыскать Малфой-Мэнор и перейти в наступление. Я вижу, вы еще не сдались, раз не распустили Ополчение. Но ваши шансы выжить практически равняются нулю, не говоря уже о шансах на победу. Его армия велика: она состоит из множества рас, и все они в альянсе с тех самых пор, как Малфой сверг Темного Лорда. Его войско возьмет вас количеством, ему самому даже не придется вступать в бой. — Откуда сведения? — вздернув подбородок, спросила Минерва. — Не так давно я сам был в его ближайшем окружении. Я многое знаю. Главнокомандующие переглянулись. — Ты позвал нас явно не для того, чтобы просто поделиться сведениями и предупредить о скором наступлении Малфоя, — сказал Кингсли. — Говори дальше, в чем твой интерес и что ты можешь нам предложить помимо того, что и так неизбежно случится. Теодор вздохнул и откинулся на спинку стула, сложив руки перед собой в замок. — Ваше Ополчение сильно поредело и ослабло, — вновь повторил Теодор, делая на этом акцент. — Ваши шансы на победу мизерны при том раскладе сил, что сейчас есть. Вам необходима сила, превосходящая силу Малфоя, либо, как минимум, равноценная. И я знаю такую, — он театрально сделал паузу, усиливая эффект от сказанного. — Будем откровенны: многие знают о крестражах Темного Лорда, — главнокомандующие на мгновение замерли, но ничем не выказали свое удивление, подтверждая догадку Нотта, что они тоже в курсе. — В нем заключена часть великой силы Волдеморта. И я знаю, где его достать. — Я слышала о силе, заключенной в крестражах Темного Лорда! — волнительно воскликнула Макгонагалл, обращаясь к коллегам. — Немыслимая темная сила! Даже если это так, даже если мы сможем завладеть этим артефактом — нельзя высвобождать эту силу! — Мы должны рассмотреть все варианты, Минерва, — отозвался Бруствер. Теодор увидел, как глаза мулата загорелись огоньком интереса. Он подался вперед и спросил: — Откуда сведения? — Из самых первых рук, — наигранно любезно произнес Теодор. — Я даже знаю, что именно Грейнджер достала для него крестраж. — Гермиона?! — воскликнула Минерва. — О, нет… — Увы, — пожал плечами Теодор, наслаждаясь ошеломлением на лице волшебников. — Я сам видел, как она забрала диадему Кандиды Когтевран, являющейся крестражем. — Ты был там? — спросил Кингсли, подавшись вперед. — Как это произошло? — Я сам хотел завладеть крестражем — естественно. Но я был один, а их двое… Малфой и Грейнджер временно разделились. Я не знаю в связи с чем, но сейчас она одна и у нее находится крестраж. Может, они что-то не поделили с Малфоем, а может, — он сделал паузу, — она просто захотела сама завладеть всей силой. Повисло молчание. Все обдумывали слова Теодора. Минерва проницательно всматривалась в глаза молодого человека, и ее взгляд выдавал подозрение и неверие. Главное не было высказано, но все были достаточно дальновидны, чтобы обдумать вытекающие из этой информации последствия: Малфой на пути к наступлению, Ополчение не готово дать бой. Встал вопрос жизни и смерти, но есть шанс — сила, способная ему противостоять, и она находится у Гермионы… — Где гарантии, что все это правда? Что, если это ловушка? — вновь воскликнула Минерва. — И как вы предлагаете искать Гермиону, она может прятаться где угодно! — Не верю ни единому твоему слову, щенок! — выплюнул Грюм, стукнув деревянной ногой. — Напоить его Веритасерумом! Или сам сейчас же расскажи свою пользу в этом разговоре и хватит плести чушь! Теодор шумно вздохнул и прищурился. Он раздраженно потер большие пальцы друг об друга, размеренно дыша и успокаивая себя. Как же они все его бесили, убил бы прямо сейчас! Но ему нужны были союзники. И именно те союзники, что смогут обеспечить ему лучшее в этом мире будущее. — Сотрудничество подразумевает заключение сделки, а не проверка Веритасерумом, – шипящим голосом произнес Теодор, смотря прямо в глаза каждому по очереди. — Можете мне не верить, можете дождаться, когда Малфой нападет на замок, и передохнете все как мухи, до последнего! Ополчение не в состоянии дать ему бой. — Ты не можешь достоверно знать в каком положении сейчас Ополчение, чтобы так говорить, — оборвал его Кингсли. — А разве это не так? — взмахнул рукой Теодор. — Будь это не так, будь Ополчение в силе — вы бы давно уже выступили против него. Но чего-то ждете. Чего же вы ждете, м? — вскинул брови Теодор. — Я лишь говорю о том, что если вы хотите выжить после нападения Малфоя, которое уже вот-вот произойдет, Ополчению необходима сила крестража, — с каждым словом голос Теодора усиливался. Он положил руку на стол и стал постукивать пальцами по столешнице. — А я могу вам помочь его достать. Я предлагаю сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Главнокомандующие переглянулись. — Нам необходимы доказательства правдивости твоих слов, — ответил Кингсли. — О, ну, если у вас есть время на проверку — пожалуйста. Но учтите, что Малфой вам этого времени не даст, — сказал он, вдруг вспомнив бой при замке Лестренджей и мертвую Пэнси. Ее сломанную тонкую шейку и обмякшее тело. Единственная девушка, которую он когда-либо так сильно хотел… Но, как оказалось, было кое-что еще, чего он сейчас хотел намного больше. — Если же вы хотите выстоять, дать отпор и получить возможность победить в этой долгой войне — вам нужна сила крестража. А где он — могу сказать только я. — Немыслимо! — воскликнула Макгонагалл, резко поднявшись. — Заключать сотрудничество с таким, как он, равносильно капитуляции перед Малфоем! — Успокойся, Минерва, — Кингсли положил руку ей на предплечье, заставляя сесть обратно на стул. — Но ты не понимаешь, Бруствер! — она села на стул, но продолжила. — Эти люди, все они, ищут выгоду во всем только для себя! В их действиях нет ни капли чести! Он предал свою сторону, он предаст и нас! — Тяжелые времена требуют неординарных решений, Минерва, — он повернулся к Теодору и кивнул, — продолжай. Нотт бросил мимолетный взгляд на хмурого Грюма, но тот, как и Кингсли, понимал, что, возможно, ради спасения и победы придется пойти на сделку с совестью. — Я обладаю информацией, которая поможет вам дать отпор Малфою и победить. Я два года был в его отряде, я был в курсе его диверсии против Темного Лорда, знаю его союзников, стиль ведения боя и… слабые стороны. Вы нуждаетесь во мне. Взамен же мне нужно немногое, — он сделал паузу, вновь обведя присутствующих взглядом, — в новом мире без Малфоя мне нужен высокий пост в Министерстве магии, пожизненная неприкосновенность и достаточное состояние, чтобы я ни в чем себе не отказывал. Повисло молчание. А в следующий миг на всю кофейню разразился громкий, надрывный смех Аластора Грюма. В приглушенной обстановке кафе, тихой музыке и почти неслышных голосов это звучало как скрежет инструмента по железу. — Ого, парень, — сквозь смех проговорил Аластор. — А ты не промах! Смотри как он уверен в победе! — он толкнул локтем Кингсли. — Уже место под солнцем себе выбивает! — Может, у него есть для этого основания? — сдержанно поинтересовался Кингсли. Хоть в его взгляде и читалось недоверие, но также Теодор ощущал, что именно он из всех троих действительно хочет, чтобы Теодор оказался полезен. И именно в этот момент Нотт понял, насколько реально плачевное состояние в Ополчении. — Я предлагаю заключить Непреложный Обет, — вдруг сказал Кингсли. — Ты помогаешь нам победить Малфоя, а мы обеспечим тебя всем, что ты потребовал. Теодор расплылся в наглой ухмылке. Он снова это сделал: провернул дельце в свою сторону. Даже если его план не удастся, он всегда сможет избавиться от второй стороны Непреложного Обета. А если вторая сторона мертва — то и договор аннулируется. Он ничем не рисковал. — Идет, — отозвался Нотт, протягивая руку. Кингсли крепко схватил его за предплечье. Аластор молча достал палочку и наколдовал серебристую нить, окутавшую их руки. Он произнес клятвенную речь, в которой Нотт обязуется сделать все для спасения и победы Ополчения против Малфоя, а главнокомандующие предоставят ему положение и богатства. Когда обряд был закончен, они вновь отодвинулись друг от друга и Кингсли, сложив руки на столе в замок, сказал: — Ну и что же ты можешь нам предложить? — Для начала я знаю, где находится Грейнджер с точностью до сантиметра: на ней мой маячок. А где Грейнджер, там и крестраж, — взмахнул рукой Теодор. *** Спустя несколько дней к Драко наконец вернулась магия. Ночи напролет он проводил в окрестных лесах замка Лестренджей, восполняя энергию кровью. Между тем, он отправил людей на поиски Теодора Нотта, но, увы, они оказались безуспешны. Упомянутого Гермионой Отто Драко решил пока не искать. Он пытался забыть все, что связано с Грейнджер, только одна ситуация мучила его и не выходила из головы. Забини. Драко с нетерпением ждал, когда сможет расставить точки над i и понять, кто на самом деле ему врал: Блейз или Гермиона. Он даже не мог сказать какая правда предпочтительнее, в любом случае это означало очередное предательство. Наконец ему пришли известия из Хогвартса о том, что Блейз отправился домой: в особняк, в котором жил с Дафной. Драко не стал медлить и аппарировал на улицу аккурат перед домом друга. Он постучал в дубовую, массивную дверь костяшками пальцев, и спустя несколько мгновений ему открыл домовой эльф. — Мистер Малфой! Добрый день! — поприветствовал его домовик, раскланявшись до самого пола и открыв дверь шире. — Сейчас же позову хозяев! Драко непринужденно кивнул, не напрягая себя словесным ответом, и прошел в ближайшую комнату-гостиную. Парень огляделся. Давно он не бывал у друга в гостях, но ничего особо не изменилось, разве что с появлением женщины в доме на столах появились свежие цветы. Пройдя к ближайшему дивану, Драко присел на подлокотник, сложив руки на груди. Предстоял сложный разговор, и он был в напряжении. Лицо его было словно высечено из камня, а взгляд острый и колючий. Малфой недолго оставался один, спустя несколько мгновений к нему вышел хозяин дома. — Драко! Привет. Не ждал тебя сейчас, что-то случилось? — поздоровался мулат, входя в комнату. — Здравствуй, Блейз, — протянул руку Драко. — Как здоровье? Забини крепко пожал руку и сдержанно улыбнулся. Он почувствовал исходящее от Малфоя напряжение и неосознанно напрягся сам, но постарался не выдать своего состояния. — О, отлично. Мадам Помфри — лучший лекарь! Я всегда это говорил. — Выяснили, что за заклинание тебя ранило? — Нет, к сожалению. Какое-то авторское, воздействующее на внутренние органы. Кстати, есть известия об этом ублюдке, что меня ранил? — Нет, — цокнул языком Драко, стрельнув взглядом в сторону. — Но есть другие. Забини на миг затаил дыхание, ощущая себя так, будто весь воздух выбили из легких. Казалось бы, от чего? У Драко было что сказать, но он почему-то медлил. И Блейз был бы рад, если бы Малфой не продолжил. Но его надеждам не суждено было сбыться. — Понимаешь, мне все не дает покоя ситуация с Грейнджер, — размеренно начал Драко, сложив руки в карманы и склонив голову на бок. Забини нервозно облизал губы, прикусив нижнюю. Под пристальным взглядом Малфоя ему стало не по себе, и он неосознанно отвел глаза в сторону. Блейз прошел вглубь комнаты, и присел на диван, чувствуя скручивающее желудок напряжение и страх. Он всегда понимал, когда дело пахло жареным, и сейчас был именно такой случай. Мулат сложил руки на груди и серьезно кивнул, стараясь держать марку. — Понимаю тебя, ты же потерял часть воспоминаний о произошедшем под водой. Но я уже все тебе рассказал, Драко, — отозвался он, пытаясь говорить непринужденным тоном, но волнение сковывало и получилось фальшиво. — Все, что видел на озере. — Зачем ты пытался ее убить, Блейз? — в лоб спросил Драко. Его взгляд подернулся льдом, и Забини не хотел отводить глаза, пытался смотреть Малфою в лицо, понимая, что нужно говорить уверенно, но это все же вышло инстинктивно, когда в голове случайно всплыл момент его неудачной попытки на землях берберов. — Твой взгляд сложно выдержать, Драко, но я уже все рассказал тебе, я не вступал в дуэль с ней, только с Ноттом… Драко неожиданно выхватил палочку из кармана брюк и направил прямо на Блейза. — Легилименс! Это случилось впервые. Драко всегда спрашивал разрешения у Блейза на просмотр его воспоминаний, но сейчас он сделал это неожиданно, молниеносно, настойчиво и больно. Ворвался в разум Забини, рыская, словно хищник на охоте, нужные ему воспоминания. Блейз почувствовал мощный ментальный удар в голове, без труда проникший в его разум. Он не ожидал, он даже не успел закрыться, а волнение и подавно лишь помогло Малфою в его вторжении. Забини непроизвольно окунулся в воспоминания событий, произошедших на территории берберов: Он стоит напротив Гермионы, испытывая открытую неприязнь и откровенное желание убить девушку. — До сих пор не понимаю, что Драко в тебе нашел. Несдержанная, вульгарная, мерзкая грязнокровка, — выплевывает слово за словом Блейз, искренне испытывая все то, что говорит. — Ты! — воскликнула Гермиона, широко раскрыв глаза. Блейз сделал шаг навстречу. — Я так и знал, что Драко не сможет, — разочарованно произнес Забини, покачав головой. — Авада Кедавра! — Драко, нет! — воскликнул Блейз, двумя руками схватившись за голову. Боль пронзила лобную часть, и он опустил голову себе на колени, раскачиваясь из стороны в сторону. Забини протяжно застонал от не проходящей пульсирующей боли. — Ты соврал мне… — шипящим, полным едва сдерживаемого гнева голосом сказал Драко. Глаза его угрожающе потемнели, а верхняя губа дернулась, оголив острую часть клыков. Он шумно задышал, ноздри его затрепетали, и только Мерлин знал, что еще сдерживало Драко от того, чтобы не разорвать предателя. Пересилив боль в голове, Блейз откинулся на спинку дивана и, взглянув на Драко, понял, что пропал. — Драко, нет! — он выставил руку вперед, словно останавливая замершего вампира. — Я хотел как лучше! Ты страдал из-за нее! Она же предала тебя, сбежала к тому берберу, а потом еще и сошлась с Ноттом! Я не предавал тебя никогда, ты знаешь это, я верен тебе целиком и полностью! С самого начала! — его взволнованный голос то и дело срывался на крик. Малфой медленно подошел вплотную к парню и, схватив его за грудки, поднял над диваном. — Она не сошлась с Ноттом, Блейз! Она спасла меня тогда! По-твоему, где бы я был, если бы не она тогда?! На дне озера! На дне, блять, Черного озера, если бы не она! — заорал Драко прямо в лицо Блейзу. — Драко, прошу тебя, я… — Если бы тебе удалось ее тогда убить, меня бы тоже не было. И не было бы твоего… — Драко обвел глазами дорогой костюм Блейза, — почетного положения в обществе, как правой руки Лорда. Блейз замолчал, боясь даже вздохнуть. Он смотрел на Малфоя сверху вниз, но один лишь взгляд вампира внушал сковывающий ужас, а непредсказуемость Драко заставляла молиться всем богам на свете. — Ты должен был четко следовать моим приказам! — Я знаю! — отозвался Блейз, украдкой взглянув на Драко. — Но также я видел, что творилось с тобой и что творится до сих пор при одном ее упоминании. Я всегда считал тебя своим другом, Драко! — Что происходит? — послышался голос Дафны, пришедшей на шум. Она в ужасе приложила руку ко рту, увидев Блейза, парящего над полом в руках Малфоя. — Драко, пожалуйста, не надо! — тихим, молящим голосом прошептала она, покачав головой. Малфой был взбешен и опасен — и девушка сразу поняла, что ее любимый в опасности. Но в чем была причина? Они всегда ладили, Блейз был правой рукой Драко. В чем он провинился? Драко обернулся через плечо на Дафну и вновь повернулся к Блейзу. — Что бы ты сделал, если бы вдруг потерял Дафну? Твоя жизнь стала бы лучше? — вдруг спросил он, стрельнув бровями и прищурившись. На лице мулата отразился сильный испуг с недоверием. Он широко открыл глаза, схватившись за предплечье Драко. — Драко, нет, пожалуйста… Я не верю, что ты посмеешь… — Да ну? — брезгливо скривился Драко, небрежно бросив Забини на диван. — Тебе стоило задуматься о возможном наказании задолго до того, как решился ослушаться моего приказа. Ты предал меня, Блейз! — резко сказал Драко, бросив взгляд на перепуганного мулата, а затем на Дафну. Малфой не собирался оставлять безнаказанным предательство его доверия. Видит Мерлин, предательство — это всегда осознанный выбор каждого человека. Минута промедления — лишь размышление о степени наказания… Быстро переместившись к Дафне, он схватил ее за талию, прижал к себе и за волосы откинул ее голову назад, оголяя шею. Вампир оскалился, оголив острые клыки, и склонился над девушкой. — Драко, НЕТ! — Блейз сорвался к нему. — Стоять! — заорал Драко, бросив испепеляющий взгляд на Забини. — Еще шаг и я просто сверну ей шею, — прошипел Драко, и Забини не посмел усомниться в его угрозе — замер на месте. — Ты больше не являешься моей правой рукой, Блейз, — жестко вынес приговор Драко, — Я лишаю тебя всех привилегий и изгоняю из страны. С каждым услышанным словом страх, отражавшийся на лице Блейза, сменяло неверие в происходящее. — А это — мой подарок тебе на прощание, — прошептал Драко, широко открыв рот и обнажая клыки. А в следующую секунду он впился жадным укусом в шею Дафны, изливая свой яд в ее кровь. Девушка пискнула лишь на мгновение, а потом замерла, словно тряпичная кукла в руках кукловода. В ее затуманенных глазах отразился немой страх, застывший во взгляде Блейза. Спустя мгновение Драко небрежно отстранился, толкнув Дафну в объятия бывшего друга. Тот подхватил укушенную девушку под руки, крепко прижав к себе. Глазами, полными неверия и ужаса, он смотрел то на Дафну, то на Драко. — Не переживай, жить будет. А о подарочке узнаешь позже, — непринужденно сказал Драко, вытирая рукавом испачканные в крови губы. — Исчезни из страны как можно скорее. Отныне тебе закрыт доступ в Британию. Даю тебе сутки только в память о твоей некогда верной службе. Забини закусил губы, не имея сил поверить в произошедшее. Он просто не мог поверить, что Драко его лишает всего, вдобавок показательно укусив Дафну. — Не могу поверить, что ты лишаешь меня всего из-за какой-то Грейнджер! Она совсем тебе мозг повредила! Ты сам не ведаешь, что творишь! — воскликнул Блейз, уже переступив порог отчаяния и оцепенения, когда он еще пытался оправдаться. — Я — тот, кто был с тобой с самого детства, с самого начала, всегда поддерживал, думал о тебе и заботился, помогал во всем не только как последователь, но и верный друг! И ты прогоняешь меня из-за нее?! Ты укусил Дафну из-за того, что я пытался уберечь тебя от этой дряни! Я желал тебе лучшего!!! Драко, уже направлявшийся к двери, лениво развернулся: — Ты ошибся в самом главном, Блейз: я сам решаю, что для меня лучше. Сутки! — напомнил Малфой и скрылся за дверью. Дафна стала потихоньку похныкивать, уткнувшись в плечо Забини. Он продолжал сверлить взглядом дверь, за которой скрылся его бывший друг и командир. К нему все еще не приходило осознание, что его хорошей жизни в Англии пришел конец. Он потерял положение из-за Грейнджер — и этот факт выбил почву из-под ног. Как вообще Драко узнал? Почему решил проникнуть в разум Блейза без спроса? Ведь он всегда спрашивал, уважая выбор… — Тише, тише… — Блейз гладил Дафну по спине, пытаясь успокоить, но девушка с каждой секундой все больше и больше заходилась рыданиями. — Не плачь, все позади, мы уедем, начнем новую жизнь, все наладится… — шептал Забини, пытаясь успокоить не только ее, но и себя, но он сам не верил своим словам. — Нет… — покачала головой Дафна, слегка отстранившись. Она приложила ладонь к укусу на шее, где кровь уже запеклась, оставив лишь два прокола и кровоподтеки. — Ты не понимаешь, что это значит, — прошептала она, вновь сорвавшись на рыдания уже в голос. — Что? О чем ты? — нахмурился Блейз, обхватив лицо Дафны руками и заглянув в глаза. — Ничего страшного, что он укусил, все заживет, пойдем, намажем обезболивающей мазью, главное, что мы живы… — Нет! — вскрикнула Дафна, отстранившись и сделав шаг назад. — Ты не понимаешь! Пэнс рассказывала мне… Он… Он кусал ее, и она любила его все эти годы… Он не просто вампир, он… — она вновь сорвалась на громкие рыдания, слезы текли ручьем, а Блейз не мог понять, что происходит. — В его клыках — яд инкуба! — выкрикнула девушка, сорвавшись на писк и рыдания, и бросилась в объятия Блейза, продолжая громко плакать. — Что?!.. — глаза мулата широко раскрылись, а в голове набатом стучал голос Драко: «А это — мой подарок тебе на прощание». Блейз продолжал гладить свою любимую по спине, смутно догадываясь о том, что для нее он таковым уже больше не является… *** Драко поправил пиджак, пряча острые клыки и свой гнев глубоко внутри. Бросив последний взгляд на особняк, в котором оставил своего бывшего друга, он аппарировал в замок Лестренджей. Гермиона не врала насчет Забини. О чем еще она не врала? Почему в их отношениях ложь и правда смешались в комок, и сложно отличить одно от другого без доказательств? Сейчас Драко верил, что она спасла его ценой крестража, и это осознание отзывалось теплым чувством в груди. Малфой вдруг подумал, что больше не хочет преследовать ее, пытаться оставить в одиночестве или заставить страдать. И пусть простить вероломного предательства в переломный момент его жизни он тоже не мог, но одно он знал точно: она заслужила покой. С тяжелым сердцем Драко поставил для себя окончательную точку, приняв решение отпустить Гермиону. Когда он появился в замке Лестренджей, его уже ожидал сюрприз. Он медленно шел по коридору, погруженный в свои мысли, когда ему навстречу выбежал Тони. — Драко! Я жду тебя уже больше часа! — воскликнул парень в своей манере. — Что стряслось? — выгнул бровь Малфой. — Я с хорошими новостями! — Тони приобнял Драко за плечи и заговорчески склонился ближе. — Обнаружили активность в районе Малфой-Мэнора! Я уже послал туда разведывательный отряд. Похоже, время пришло! Ты рад? Драко ощутил легкое воодушевление в груди и позволил себе слегка улыбнуться. Он действительно был рад. Выбросив из головы произошедшее в особняке Забини, он закинул руку на плечо Тони и в ответ улыбнулся. Печальные мысли отступили на задний план и Драко, чувствуя дрожь от мысли, что скоро он вернется домой, направился с другом в кабинет. Ополчение обозначило себя, а значит скоро можно переходить в наступление и вернуть принадлежащий по праву рода замок. *** Гермиона металась. В лагерь возвращаться было нельзя — об этом месте знал Нотт. Примкнуть к тем, кто прятался в пещере в землях берберов — значит подвергнуть их опасности, ведь у нее крестраж, за которым обязательно будут охотиться. Отныне она больше не смеет искать пристанище, ровно до тех пор, пока не сумеет уничтожить артефакт. Как деактивировать метку Ханны Гермиона разгадать не успела, потому что сейчас стоял вопрос важнее — уничтожить крестраж. Лишь немыслимая удача и слаженные действия помогли Гермионе и Еве отобрать крестраж у Нотта. Но как знала Гермиона, удача — неверная спутница, а значит теперь нужно полагаться на здравомыслие и холодный расчет. Вернувшись в лагерь, Гермиона тут же освободила Ханну, сказав, что теперь она сама по себе. Эббот разрыдалась, умоляла остаться с ними или хотя бы вернуться к остальным, но вернуть Ханну в лагерь, значит подвергнуть опасности со стороны Нотта, и она покинула Гермиону и Еву. Грейнджер в первый же день после удачного возврата крестража поняла, какое действие он оказывает на человека. Было принято решение хранить его по очереди, пока не найдется способ уничтожить. По-хорошему, им нужно было бы бежать из страны, залечь на дно и прятаться там, где ни одна живая душа не сможет их найти. Но единственный источник возможной информации находился здесь: в магической Британии. И если Гермиона задалась целью уничтожить крестраж, то она не остановится, пока не сделает этого. Они нигде не задерживались дольше, чем на сутки. Прятались в маггловских районах Лондона, применяя так ненавистный совести Империус. Но разве был выбор? Без денег, в бегах, с опасным артефактом. Запасы Оборотного зелья кончились, а сварить новое не было возможности. Постоянными их спутниками были страх и маниакальное чувство преследования, но благодаря тому, что их было двое — все переживалось легче. На улице стоял морозный день. Ева ушла на поиски еды, а Грейнджер сидела на диване в двухместном номере дешевого отеля на окраине одного из многочисленных спальных районов Бристоля — города, в котором Гермиона часто бывала с родителями. Как обычно, обложилась книгами, положив рядом крестраж. Она старалась как можно реже брать диадему в руки, чтобы не поддаваться порочному влиянию. Она заметила, что под его воздействием в голову лезли мысли о том, чтобы извлечь силу из крестража. Тогда бы она стала невероятно сильной, практически непобедимой. Ведь лучшей волшебнице своего времени положена великая магическая сила! Она смогла бы дать отпор Драко, отомстить Нотту… Но как только Гермиона ловила себя на этом и убирала диадему подальше, ей становилось мерзко и тошно от этих мыслей. Ведь Грейнджер уже знала, что для извлечения силы из крестража необходима человеческая жертва, и это было ужасно. Погрузившись в чтение очередного фолианта, Гермиона вздрогнула, услышав стук входной двери. Внутри все опустилось. Она навострилась и, быстро схватив диадему в руки, подорвалась с дивана. Конечно, Ева уже давно ушла, но это не могла быть она — у нее есть свой ключ. Выставив палочку в сторону двери, она замерла, ожидая дальнейших действий. — Гермиона? — послышался до боли знакомый девичий голос. Тонкий, но уверенный голосок принадлежал некогда лучшей подруге… Гермиона ощутила укол в груди по давно забытому прошлому. Ее голос — как привет из прошлого. — Гермиона, это Джинни. Открой, пожалуйста, нам нужно поговорить, — сказала она, не делая попыток войти самой. «Джинни? Что она здесь делает? Как она меня нашла? Что ей н…», — и не закончив мысль, Гермиона взглянула на диадему, впивающуюся в ладонь от сильного сжатия. Ностальгию сменило понимание и страх. Ее нашли. Но как? И почему Ополчение, когда она ожидала кого угодно, но не их? Почему не Драко? Почему не Нотт? Джинни! Что Ополчению от нее нужно? Знают ли они, что у нее крестраж Волдеморта?! Первая мысль была — бежать. Но всего секундная заминка, и Гермиона вдруг подумала, а что, если Джинни искала ее по другой причине? Может, за это время она многое обдумала, многое случилось, что также поменяло и ее, и она хочет поговорить, а может и помочь когда-то близкой подруге? Стоп. Но Драко же убил Эрни, Бьерн говорил, что Джинни уверена в ее виновности в его смерти! Они с Джинни долгие годы были близки, и Гермиона знала: если младшая Уизли в чем-то убеждена, ее не переубедить. И считая ее причастной к убийству Макмиллана, она пришла поговорить? — Гермиона! — снова стук в дверь. — Не удивляйся, что я здесь, Гермиона, тебя ищут. Я знаю, что у тебя крестраж! Ты в опасности, открой, нам нужно поговорить! Сомнения, что одолевали Гермиону, рассеялись, уступив место ясной, четкой мысли: за ней пришли, и надо бежать! Ее ищут… Это не был жест доброй воли, она была уверена. Если бы Джинни хотела помочь — она бы попыталась найти Гермиону раньше. Но пришла только когда у нее появился крестраж. Удивительное совпадение! Черт возьми, где Ева?! Но выхода не было, она и так слишком долго рассуждала! Перекинув сумочку через плечо, что всегда была рядом и собрана на случай внезапного появления врагов, Грейнджер накинула мантию и попыталась трансгрессировать! Но заклинание не сработало. Страх охватил все ее нутро. Уизли не пришла одна: они заблокировали трансгрессию, и, возможно, уже окружили здание. Гермиона подбежала к окну и, спрятавшись за стенкой, аккуратно отодвинула занавеску. На улице сновали люди, но пара фигур стояла на месте в ожидании чего-то. Кое-кто поднял голову наверх в сторону ее окна, и Гермиона тут же спряталась, прижавшись спиной к стене. Дыхание участилось, сердце застучало быстро и громко. Она крепче перехватила палочку и сильнее сжала диадему. Нахмурившись, девушка воинственно подумала, что так просто не сдастся. Вариантов было не много: либо входная дверь, либо окно третьего этажа. Гермиона уже имела опыт остановки полета с помощью Вингардиум Левиоса, но там ее уже поджидали. А что за дверью? На цыпочках подобравшись к двери, она приложила ухо к поверхности: тихое шебуршание и едва различимые голоса. Что ж, если и идти напролом, то с возможностью быстрого побега из зоны запрета трансгрессии. Развернувшись, Гермиона выставила палочку в окно и прокричала: — Экспульсо! Окно взорвалось на мелкие щепки и острые кусочки стекла. — Протего! — выставив щит, Гермиона двинулась навстречу потоку щепок к окну, стараясь не терять времени. Она знала: взрыв услышали все вокруг. У нее есть несколько мгновений, чтобы успеть сбежать. Набрав скорости, она выпрыгнула из окна, сразу наколдовывая воздушную подушку. — ПОЙМАТЬ ЕЕ! Поймать живой! Не дайте ей сбежать! — услышала Гермиона голоса сверху. Быстро выпрямившись, она мельком взглянула наверх и столкнулась с колючим взглядом Джинни Уизли. Та злость и ненависть, что отразились в глазах рыжей, острой болью пронзили сердце Гермионы. Она никогда не желала, чтобы так случилось. Подвести своих, стать чужой, стать изгнанницей… Но сейчас был не тот момент, чтобы думать о былых ошибках. Что было мочи Гермиона рванула прямо по улице. Эта часть старого города имела плотную постройку из невысоких кирпичных домов. До следующего перекрестка было не менее пятисот метров, и Грейнджер вдруг осознала, что сейчас она как на ладони у преследователей. — Остолбеней! — услышала Гермиона заклятие и, обернувшись вполоборота, отбила его. — Петрификус Тоталус! Инкарцеро! Грейнджер не знала, что помогало ей успевать отражать заклинания: видимо, удача все еще была на ее стороне. Но когда она в очередной раз обернулась и увидела волшебника на метле, ее воодушевление вмиг пропало. Он нагонял ее с неимоверной быстротой. — Ступефай! — выкрикнула девушка, но волшебник, сделав крутой вираж, легко увернулся от заклятия. — Остолбеней! — и вновь мимо. Гермиона бросила эту затею, решив, что добежать до перекрестка важнее. Спрятаться за углом, а там и кончится зона, где ограничена трангрессия. Дыхание сбивалось, она пару раз поскользнулась, но сумела удержать равновесие. Чувство, что ее все же нагонят, заполоняло ее нутро все больше и больше, и с каждым метром приближения волшебника на метле ее уверенность в побеге таяла на глазах. До поворота оставались считанные шаги. Грейнджер в очередной раз развернулась, чтобы послать заклятие, но снова поскользнулась и почувствовала, что на этот раз точно теряет равновесие. Она выставила руки вперед, чтобы не удариться лицом, и уже в невесомости полета услышала: — Гермиона? Берегись! — Ева, внезапно появившаяся из-за поворота с небольшим пакетом, бросила заклятие в преследователя: — Остолбеней! Но удачливый волшебник вновь увернулся, и сделал такой обманный маневр, которого не ожидала ни одна из девушек: он нацелился на Гермиону и выставил вперед палочку, будто собираясь атаковать ту, что упала, но стоило Еве сделать шаг в сторону Грейнджер, как неожиданно заклятие прилетело в нее. Ева, не успев перевести внимание на себя, пропустила атаку и упала истуканом на холодную землю, выронив палочку. — Ева, нет! — выкрикнула Гермиона, быстро вскочив с земли. — Фините Инкантатем! — контрзаклятие отменило действие проклятия волшебника, и Ева смогла подняться с земли. — Инкарцеро! — услышала Грейнджер из-за спины, не успев развернуться. Ее руки тут же сами сошлись за спиной, туго связавшись волшебными путами. Диадема выпала из рук, с глухим стуком ударившись об лед, припорошенный снегом. — Ева, быстрее хватай ее и беги!!! — заорала во все горло Гермиона, понимая, что ей уже не спастись. Ева, растерявшись всего на секунду, схватила диадему. Она перевела взгляд со связанной Гермионы на волшебника с метлой и увидела, что к ним спешит целая толпа людей. — Остолбеней! — выкрикнул волшебник, целясь в Еву, но она увернулась. Взгляды Гермионы и Евы встретились. Всего мгновение, доля секунды, и они друг друга прекрасно поняли: эту схватку они проиграли. Обеим не выбраться. Гермиона делает рывок и всем телом наваливается на волшебника с метлой в руке. Тот теряет равновесие и, выронив метлу, падает на землю вместе с Грейнджер. — Беги!!! Ева тут же хватает метлу и, бросив последний взгляд на Гермиону, взбирается на черенок и набирает высоту. Взлетев всего на несколько метров вверх, она смогла выбраться из зоны запрета трансгрессии и исчезла в воздухе. Гермиона не знала какой именно звук громче: топот подбежавших к ней волшебников, что грубо подняли ее на ноги и дали пощечину, или стук ее рвущегося из груди сердца. Но, как ни странно, на душе было легко и радостно. Они с Евой сумели отстоять крестраж, потому что отчего-то Гермиона была уверена: Ополчение разыскивало крестраж отнюдь не для его уничтожения. Губа оказалась бесповоротно разбита, вкус металла заполнил языковые рецепторы, но она улыбалась. Нагло улыбалась, самодовольно… Как улыбался Драко. Плевать. Пусть делают, что хотят, но темная сила не должна быть освобождена. Сквозь пелену своих мыслей она слышала крики, недовольные голоса, ругань поймавших ее членов Ополчения. А затем ее взгляд зацепился за рыжую макушку. Джинни стояла поодаль и с кем-то переговаривалась, эмоционально жестикулируя. Гермиону поймали, а она даже не подошла… О чем еще тут можно думать? Она оказалась права, что решила бежать. Жаль, что в этот раз безуспешно. *** — То есть как «потеряли крестраж, но схватили Грейнджер?» — ледяным, полным едва сдерживаемой ярости, тоном переспросил Нотт. Его вальяжная поза в кресле кабинета переговоров в Малфой-Мэноре приобрела напряженный вид. Он слегка подался вперед. — С ней оказалась какая-то девка, о которой ты нам не сказал! — в обратку ему предъявила Джинни. Она была зла и разочарована. Мало того, что главнокомандующие пошли на сделку с этим, так еще и ей поручили подобраться к Гермионе, чтобы отобрать крестраж! Подумать только! Грейнджер предала Ополчение ради чувств к ублюдку Малфою — или ради сделки, она точно не знала, но факт предательства оставался для нее фактом, — а теперь сами же главнокомандующие идут на сделку с таким же! С таким же ублюдком! Младшая Уизли была уверена: что Малфой, что Нотт — одного поля ягоды. Им нельзя доверять! Но разве ее кто-то слушал? Дали задание — иди выполняй. И она пошла. Храня в душе обиду на главнокомандующих и злость на Гермиону. Она не забыла по чьей вине мертв Эрни… — Может, я должен был еще поведать вам, в каких трусах Грейнджер сегодня ходит? — зло выплюнул Нотт. — Вы что, элементарно схватить обычную грязнокровку не можете?! — Так пошел бы и сам отобрал крестраж! — воскликнула Джинни, сложив руки на груди. — Дохрена умный, что за тебя должны грязную работу делать другие?! Почему его не послали?! — Уизли перевела взгляд на Макгонагалл. Минерва недовольно поджала губы, молча переводя взгляд с Джинни на Нотта. — Потому что я слегка выше тебя статусом, рыженькая, — презрительно произнес Теодор, взмахнув рукой. — Ты лишь орудие, а я — голова! — Допустим, у Грейнджер действительно был крестраж, Нотт, — вступил в разговор всегда самый уравновешенный Кингсли. — Мы убедились в правдивости твоих слов. Но что нам толку от Грейнджер без крестража? Твой план провалился. — Да неужели? — скривился Теодор, встав с дивана. Он демонстративно медленно поправил манжеты на рукавах, а затем как бы невзначай сказал. — Это же очевидно: крестраж вам все еще нужен, а он у той, кому его передала Грейнджер, — он поднял взгляд и пристально посмотрел в глаза Брустверу. — Так заставьте ее сказать, где прячется другая девка. Уверен, у вас много методов добычи информации, — он оскалился в подобие улыбки. Повисло молчание. Уизли смотрела исподлобья на Нотта и остальных. Ее миссия не увенчалась успехом, но она даже не знала хорошо это или плохо. Плясать под дудку скользкого типа она не собиралась, но не понимала, почему его слушают главнокомандующие. — Профессор Макгонагалл, объясните мне пожалуйста, какой нам теперь толк от него, если мы сами должны добыть информацию? — О, Мерлин, — закатил глаза Нотт. — Так уж и быть, я помогу. Уверен, Грейнджер еще не забыла мой Круциатус, — он слегка усмехнулся, словно удачно пошутил, но все оставались беспристрастны. — Я имею в виду, зачем он нам вообще нужен? — сделала акцент рыжая, окинув снизу вверх высокого парня донельзя презрительным взглядом. И этот взгляд, как ни странно, Нотта задел. — Затем, маленькая рыжая сучка, что без меня вам все равно не выстоять в битве с Малфоем! Которая, к слову, вот-вот состоится! Джинни изменилась в лице: ее негодование сменилось удивлением и мелькнувшим страхом. Она перевела взгляд на хмурого Грюма, напряженную Макгонагалл и серьезного Кингсли. — Это правда? — переспросила она с широко открытыми глазами. — Малфой сумел отыскать Мэнор и скоро нападет? Миневра сделала шаг вперед: — Мы знали, что этот момент однажды настанет. Наши люди зафиксировали активность в восточном районе защитного заклинания, — медленно проговорила она, будто нехотя. — Мы еще держимся, но скоро барьер будет сломлен, и не сегодня, так завтра мы объявим общую тревогу и подготовку к битве, а пока… — она подошла к Джинни ближе, положив руку той на плечо. — А пока не говори никому и не наводи панику. Ты сама знаешь, Джиневра, что наши силы отнюдь не сопоставимы с силами Малфоя, поэтому мистер Нотт… — она оглянулась через плечо, — наша единственная надежда. Он знает Малфоя изнутри: его союзников, тактику, стиль ведения боя… С ним у нас есть шанс, пусть я и сама не в восторге от такого союзника. Но если сумеем достать крестраж Волдеморта — шансы выжить в разы повысятся. — Как вы можете верить ему? Такие люди, как он, ищут во всем выгоду только для себя! Да он предаст сразу, как только Малфой предложит ему кусочек повкуснее! — от перевозбуждения Джинни покрылась пятнами и тяжело задышала. — Довольно! — остановил пламенную речь Уизли Бруствер. — Джинни, мы ценим твою преданность Ополчению и вклад в общее дело. Но ты забываешься, — жестко сказал он. — Мистер Нотт хоть и… не вызывает доверия, но мы заключили Непреложный Обет. И в его интересах выполнить свою часть сделки. Уизли замерла, в удивлении переводя взгляд с хмурого Кингсли на самодовольного Нотта. Он победоносно улыбнулся, что ей утерли нос, и стрельнул бровями. Даже сейчас, смотря на него, она не верила, что этот человек способен им помочь. Даже несмотря на Непреложный Обет… Но разве кто-нибудь ее слушал? Она резко развернулась и молча пулей вылетела из кабинета. *** Полный мрак. Кромешная темнота вокруг. Было холодно, влажно и зябко. Она сидела на куче промокшей соломы, кутаясь в свою мантию, но это не помогало. Казалось, холод мокрых стен проникал до костей, заставляя ее непроизвольно дрожать. Гермиона даже не знала, нужно ли вообще открывать глаза, если ничего не видишь. Время в темнице теряло свою ценность, она не знала, какой сейчас час, день или ночь. Казалось, однажды бросив ее в карцер, о ней совсем забыли. Каменные стены и железная дверь не пропускали ни малейшего звука. Чистейший вакуум. Когда Гермиону бросили в темницу, она даже нашла в себе силы усмехнуться цикличности истории: ведь в этой темнице держали Драко. Каково ему было здесь? Также кошмарно? Пробирал ли его холодный пот от страха одиночества, неизвестности и потерянности? Однако… Сколько времени сейчас у нее было, чтобы все обдумать. Вот только ситуация совсем не ощущалась, как конец ее истории. Ее приказали взять живой, значит они захотят узнать от нее, как найти Еву и крестраж. Безусловно, Ополчение охотится за крестражем, но как они узнали, что он у нее, и как нашли? Она не переставала задаваться вопросами, ответы которым не находила. Не было связанных ниточек… Пока ее размышления не прервал отодвигающийся засов на железной двери. Гермиона вздрогнула от неожиданности, ее охватило волнительное предвкушение. Она надеялась, что тоже сможет получить хоть какие-то ответы, но вовсе не планировала помогать им отыскать Еву. Дверь отворилась и на пороге возник высокий человек с зажженным люмосом в руке. Глаза пронзила резкая боль от яркого света, и Гермиона тут же отвернулась, закрыв рукой глаза. — Ох, Грейнджер, ну и хлопот ты всем доставляешь, — услышала Гермиона усталый голос. Ненавистный до скрежета зубов. Она резко убрала руку и поднялась с соломы, выпрямившись. — Нотт?! — не верящим тоном воскликнула она. Щурясь, Гермиона попыталась открыть глаза и, преодолевая резь, всмотрелась в лицо посетителя. Он расплылся в самодовольной улыбке, но тут же злобно оскалился и, преодолев между ними расстояние в несколько шагов, наотмашь дал ей пощечину. — Не ожидала, что мы так скоро встретимся, сука?! — злостно выплюнул он, склонившись над упавшей Гермионой. — Теперь мы проведем намного больше времени вместе, чем в прошлые разы, и никто не посмеет нас потревожить. Девушка почувствовала, как недавно затянувшаяся рана на губе вновь раскрылась и пульсировала болью. Она вытерла тыльной стороной ладони кровь и криво усмехнулась. — Так вот откуда они узнали, что крестраж у меня… — Гермиона неспеша снова поднялась и выпрямилась. — Но как меня нашли? Нотт хмыкнул. — А ты не догадываешься? Благодаря этому я видел каждый твой шаг, — он ткнул кончиком палочки ее в ребро, где находился залеченный шрам от ранения Забини. Шрам, не исчезавший даже под Оборотным… Гермиону накрыло понимание, а следом лавина огорчения и разочарования в себе, что не догадалась, не приняла во внимание тот факт, что шрам все же был магическим… Она глубоко вздохнула и закусила губу. Конечно, ее упущение. В то время, как она пеклась о метке Ханны, она сама ходила с меткой слежения. Нотт мог найти ее в любой момент… И она глухо засмеялась, чем ввела в ступор Теодора. — Надо же, как удачно все сложилось: крестраж не у меня! А значит, в безопасности. Я думала, удача отвернулась от меня, — она открыто улыбалась, оголяя запачканные в крови зубы. Эта счастливая, неуместная улыбка вызвала в Нотте волну раздражения. Он брезгливо скривился. — Это не надолго. Ты сама мне все расскажешь, — он схватил девушку за волосы и рывком отбросил в сторону, а затем наставил на нее палочку. — Ты не забыла, как падала в обморок от моего Круциатуса? Соскучилась? Уверен, что да. КРУЦИО! *** Сколько времени Гермиона провела в беспамятстве, сказать сложно. Нотт долго и с упоением пытал ее. Она корчилась в непрекращающихся приступах боли, терпела ломающиеся кости, трескающиеся сосуды в теле, пока не впала в спасительное беспамятство. Из темноты забвенья ее вырвал скрежет отодвигающегося засова на двери, но сама дверь не открылась. Девушка не могла разлепить веки, казалось, глаза были засыпаны песком, не позволяющим даже двигать глазным яблоком. Она лежала, свернувшись калачиком на голом каменном полу. Неужели снова? О, нет, пожалуйста. Она еще не успела оклематься, прийти в себя от предыдущих пыток. Он хочет знать, где Ева, но так Нотт просто убьет ее! Гермионе хотелось выть от отчаяния и бессилия. Она понимала, что сама не знает, где Ева, но даже если бы знала — предпочла бы умереть. — Гермиона..? — послышался девичий голос. О, Мерлин, это не Нотт! Волна облегчения накрыла девушку, но она никак не смогла отреагировать на зов. Продолжала молча лежать на полу, будто мертвая. — Вулнера Санентур, — произнес девичий голос, и теплый луч заклинания коснулся спины Гермионы. Она почувствовала, как он проникает в тело и своим теплом облегчает ее боль. Глаза вдруг заслезились, промывая невидимый песок, и она смогла приоткрыть глаза. Онемевшие сломанные конечности пронзило тысячами маленьким иголочек, говоря о том, что кровь вновь стала приливать к пальцам, а надорванные связки потеплели и она смогла выдать тихий стон в знак того, что жива. — Гермиона, я принесла тебе зелье… Постарайся встать, тебе нужно его выпить, — шепотом продолжала девушка, но Грейнджер все никак не могла опознать голос. Она попыталась согнуть пальцы на руках, но они сдвинулись всего на несколько сантиметров, отозвавшись острой болью. Нужно превозмочь себя. Как бы ни было тяжело, нужно встать. Кто-то пришел ей на помощь, это союзник, значит, не все потеряно, она должна использовать шанс! С протяжным стоном Гермиона двинула ногой, затем другой, и вот она уже смогла перевернуться головой вниз и, оперевшись на руки, приподняться. — Скорее, Гермиона, я не могу здесь долго находиться, — поторопила ее девушка. Грейнджер вновь застонала, но озабоченный голос придал ей моральных сил, и она развернулась, посмотрев в открытое окошко в железной двери. — Ханна? — удивленно прошептала Гермиона. Как она здесь оказалась? Почему она здесь?! Рядом с Ноттом!!! Подослал ли ее он? Но ни один из этих вопросов Грейнджер задать не смогла, все силы ушли на то, чтобы прошептать только имя. — Я не смогла сбежать, — словно поняв застывший вопрос в глазах Гермионы. — Он призвал меня почти сразу, как ты велела бежать… — в конце фразы ее голос сорвался. Она опустила голову, но тут же вновь посмотрела на Грейнджер, — Гермиона, пожалуйста, выпей быстрее! — она протянула бутылочку с зельем. Грейнджер собравшись с силами потянулась за зельем, но не смогла дотянуться. И тогда Ханна слегка бросила его прямо на колени Гермионы. — Пей и возвращай бутылочку. Никто не должен знать, что я помогла тебе. Они хотят извести тебя Круциатусом и сломать легилименцией. Он сказал, что ты должна быть при смерти, чтобы не суметь защитить свой разум… Дрожащими руками Грейнджер взяла бутылек и зубами вытащила пробку. Выпив залпом регенерирующее зелье, она опустила руки, сосредоточившись на ощущениях. Зелье не заставило себя ждать: разлившееся внутри тепло обволакивало и успокаивало боль. И сейчас Гермиона была безмерно благодарная Эббот. — Ханна, спасибо тебе, — прошептала Гермиона, надеясь, что та услышит. — Но почему ты помогаешь мне? Та коротко вздохнула. — Ты единственная, кто сможет помочь мне… Никто не знает о метке Нотта на мне. Я все еще молю Мерлина, чтобы ты смогла выжить, потому что знаю, что ты не оставишь меня. Казалось, Ханна хотела сказать намного больше о том, что именно она хотела, но Гермиона догадывалась: Ханна просто не могла. Скорее всего, Эббот желала смерти Нотту, но не имела возможности это озвучить. — Как он нашел тебя? — спросила Гермиона, аккуратно вставая на шатающиеся ноги и протягивая бутылочку девушке. — Он не искал, — отозвалась Ханна, — он позвал, — она взяла бутылочку и опустила голову, скрывая свое горе и разочарование. Гермиона подобралась ближе к двери и схватилась за выступ. Подалась чуть вперед и посмотрела прямо в глаза Эббот. — Мы выкарабкаемся, Ханна, вот увидишь, — горячо прошептала Гермиона. — Все будет хорошо. Ты поможешь мне выбраться из темницы, мы сбежим, и обещаю, я найду способ деактивировать метку! Эббот открыла рот, чтобы что-то ответить, но резко обернулась на звук приближающихся шагов с лестницы. — Мне пора бежать! — воскликнула она шепотом и тут же закрыла засов, оставив Гермиону в темноте и ожидании нового посетителя. Нотта с очередной порцией пыток. *** — Поднимите ее! — отдаленно услышала голоса Гермиона сквозь затуманенный болью разум. В ушах стоял гул, каждый звук отдавался резкой болью от лопнувших барабанных перепонок. Она не чувствовала своих конечностей, наверно, руки точно были сломаны. Она попыталась разлепить глаза, но от отекших синяков на глазах не сумела. Все тело покрыто болезненными синяками, а внутренние органы ощущались налитыми свинцом: тяжелыми, мешающими сделать вдох и выдох. Кто-то грубо подхватил ее под локти и поднял на ноги. Она глухо застонала, не сумев полноценно выдавить из надорвавшейся от долгого крика глотки хоть звук. — Вы уверены, мистер Нотт, что это поможет?! Вы ведь так и не смогли выбить из нее информацию о том, где крестраж! — Потому что мне нужно было больше времени! — огрызнулся Нотт. — Ваше упущение, что щит так быстро пал! Грубые пальцы надавили Гермионе на щеки и заставили открыть рот. Мерзкая жижа заполонила ее рот и сама протекла в желудок, обволакивая теплым покрывалом внутренности. Не сразу, но Гермиона начала ощущать, что пульсирующая боль в глазах постепенно отступает. — В любом случае, в ваших же интересах, чтобы мы выстояли, — в той же манере ответила Макгонагалл. — Какого черта вы тут делаете? — воскликнул Грюм, появившись в проходе темницы. — Минерва, я вас ищу, срочной сбор и построение всего Ополчения! Малфой собирает армию у границы замка! — У мистера Нотта есть какой-то особенный, другой план, — ответила Макгонагалл, но в ее голосе явно слышался скепсис. — Он отчего-то думает, что это может остановить Малфоя. — О, Минерва, — послышался раздражительный голос Нотта с напряженными нотками. — У вас сейчас есть другой вариант?! — Это же глупо! Он не остановится ни перед чем — это же Драко Малфой! — воскликнула женщина. Гермиона попыталась поднять голову, но не сумела. Тело не слушалось. Они говорят о Драко…? — Нам нужно сейчас готовиться к бою, а не маяться здесь с ней! Вы как хотите, но это пустая трата времени! — Минерва круто развернулась на каблуках и поспешила наверх. — Пожалуйста, — ответил Нотт, махнув рукой. — Но не вздумайте вступать в бой, пока не убедитесь в провальности этой затеи! Ведите ее наверх! На второй этаж, на центральный балкон, выходящий на главные ворота! Сейчас же! Гермиона почувствовала, как чья-то рука больно сжалась у корней ее волос и запрокинула голову назад. Горло нещадно засаднило, и она попыталась кашлянуть, но лишь содрогнулась в конвульсиях, почувствовав соленый вкус крови во рту. — Вот так-то… Все-таки живая, значит. Слава Мерлину, а то я, грешным делом, подумал, что ты сдохла. А тебе нельзя сейчас подыхать, тебе еще нужно сыграть важную роль в моей партии… Открой глаза, тварь! — зло крикнул он прямо ей в лицо. Его голос вибрировал от волнения и страха. Гермиона отдаленно подумала, что происходит что-то внештатное, что-то, чего никто из них не ожидал, и сейчас они паникуют… Драко..? — Ведите! Быстрее! Гермиону сильно сжали под локти и потащили по ступеням вверх. Ноги не держали, носки ступней волочились по каменному полу темницы. Девушка балансировала на грани обморока и сознания, но как бы ей не хотелось впасть в беспамятство и не испытывать эту боль, влитое зелье заставляло ее оставаться в сознании и с каждой секундой чувствовать себя все лучше. Когда они поднялись наверх, на Гермиону пахнуло теплым воздухом и разными запахами. Не затхлым, как это было в темнице, а живыми, даже приятными запахами. Преодолевая себя, она сквозь боль и резь в глазах приоткрыла веки. Она увидела свои тряпичные ноги, и ноги ведущих ее охранников. Она была бы и рада попытаться сбежать, но в таком состоянии это невозможно. — Сбор у входных дверей замка во дворе! Все, быстро! — раздался чей-то властный голос. — А мы идем на сбор? — спросил один из охранников Гермионы. — Я уже сказал вам, что вы делаете! — раздражительно прикрикнул Нотт. Затем он слегка склонился над Гермионой и прошептал: — Надеюсь, что твой кровососущий ублюдок также, как и ты, готов будет отдать все за твое спасение. — А если все же Малфою на нее плевать? — спросил тот же охранник. — А если ему плевать, я сам ее с радостью прикончу! Вокруг слышались взволнованные голоса, крики и паника. Гермиону потащили наверх по лестнице. Она слегка приподняла голову и увидела, что ее ведут на второй этаж. Суматоха происходящего, сумбур в голове не давал возможности понять, что происходит, но в голове набатом случало одно имя: Драко. Наконец, большая массивная дверь распахнулась перед Гермионой, и на нее подул свежий бриз раннего утра. Небо еще было затянуто ночной синевой, но где-то там на горизонте уже сверкала зарница. Девушка сделала короткий сладостный вдох, а в следующую секунду Нотт схватил ее за волосы и поднял голову. — Смотри. Открой шире глаза и смотри, я сказал! Видишь?! Он там. Что ж, посмотрим, так ли ему дорога ты, как он дорог тебе? Гермиона сделала над собой усилие и открыла глаза шире, посмотрев прямо перед собой. В нескольких километрах от замка, на заснеженной равнине у границы, расположилось огромное войско. — Иди! — Теодор подтолкнул Гермиону к парапету, и она пошла, спотыкаясь. Ветер разметал ее каштановые, слипшиеся от крови и грязи волосы. У нее не было сил даже убрать их с лица. Словно завороженная, она подошла к краю парапета. Голоса вокруг стихли. Все это казалось ей нереальным. Доносившийся из замка шум стих. Тихое перешептывание раздавалось откуда-то снизу, видимо, у главных дверей замка, но она не видела. Устремив свой взгляд вдаль, Гермиона застыла, ощутив укол ножа в ребра. Нотт не собирался церемониться и даже терять время на произношение заклинания. Он готов был убить ее в любую секунду. Невероятное затишье перед боем. Свинцовый, душный предгрозовой воздух. Напряженная тишина перед бурей. Предбоевая. И казалось, вот-вот в любой момент, в ближайший миг раздастся клич командира и войско тронется с места, перейдет в наступление, и польется кровь. Она видела, чувствовала будоражащее волнение в наступающем войске. Великаны переминались с ноги на ногу, готовы броситься в бой. Отдаленно слышалось рычание оборотней и перекличка троллей, готовых ворваться в битву. Но войско не двинулось. Драко сам преградил своему войску путь. Он несколько дней строил тактику наступления, чтобы вернуть наконец свой родовой замок и стереть Ополчение с лица земли. Но… То, что он увидел, поразило его, словно гром. Там была она, он не мог ошибиться. Он видел издалека ее маленькую, точенную фигурку. Видел ее сломленную позу, дрожащие руки, обхватившие парапет, и Нотта, стоявшего прямо за ней. Ему дела не было до тех, кто вышел из замка, выстроившись в ряд и готовых принять его бой. Но он понял, что произойдет, если он продолжит наступление. — Хватит стоять, порвем глотки этим крысам! — выкрикнул кто-то из толпы новоприбывших из расы неудержимых гномов. И раздался сумбурный боевой клич. Не дождавшись отмашки командира, бойцы ринулись вперед, в бой, охваченные агонией предстоящего побоища. Смута, посеянная смутьяном в их рядах, охватила воинов, и они ринулись в бой. — СТОЯТЬ! — закричал Драко, закрывая собой путь войску. Часть войска недоуменно осталась смотреть на Малфоя, а часть даже не услышала, ринувшись вперед. Драко сбил одного волшебника с фестрала и сам забрался ему на спину. Сейчас он не думал о вероломном предательстве Гермионы, о своем родовом замке, о том, что сам столько раз грозился ее убить. Смерть его Гермионы была слишком реальной, он видел, казалось, сам ощущал направленное в ее спину орудие Нотта. Если ее убьют… Нет, он ни за что не позволит этому случиться. — Соноро, — увеличил громкость голоса Драко. — НАЗАД! — закричал он, размахивая палочкой и посылая потоки воздуха в войско, отгоняя их от замка. — НАЗАД, Я СКАЗАЛ, ИНАЧЕ ВСЕХ ВАС ЖДЕТ АВАДА ЛИЧНО ОТ МЕНЯ! Сейчас он был готов отказаться от своего замка, отказаться от власти и войска, лишь бы эта точенная фигурка продолжала дышать, продолжала смотреть на него, лишь бы не упала, пронзенная заклятием. Он не знал, видела ли Гермиона его в гуще этой толпы. Но он видел ее, и этого было достаточно. Он чувствовал себя как в лихорадке. Мысли проносились в голове с молниеносной быстротой. Чертовы неудержимые гномы не дождались его приказа и ломанулись в бой, а вслед за ними недалекие великаны. Удастся ли ему одному остановить войско? Он крепче перехватил узды фестрала и ворвался в толпу тех, кто ринулся вперед. Разбрасывал заклятия во все стороны, околдовывая собственных воинов, чтобы они не двинулись дальше. Ступевай, Остолбеней, Петрификус Тоталус, Инсендио как преграда для дальнейшего продвижения. — Стоять, я сказал! — кричал Драко. — Петрификус Тоталус! АВАДА КЕДАВРА! Со стороны могло показаться, что Лорд сошел с ума. Он убивал своих воинов. Слава Мерлину, его ближайшие соратники одумались и стали помогать Драко остановить войско. Они кричали отход, заколдовывали самых отъявленных бойцов, ставили преграды. Последних воинов Драко остановил в считанных метрах от жалкого войска Ополчения. Они стояли, замерев, и наблюдали немыслимую картину, как сам Драко Малфой положил добрую часть своего войска, не позволив ему напасть на замок. Они молились. И не могли поверить, что штурм замка был прерван самим же завоевателем. — ВПЕРЕЕЕЕД! — раздалась команда Грюма. Ополчение не стало терять время. Это была прекрасная возможность нанести ответный удар по разрозненному войску Драко Малфоя. Окрыленные наступившей смутой во вражеских рядах, ополченцы с боевым криком ринулись в атаку. Страх мобилизировал силы, и они неистово и жестоко атаковали ближайших противников. — ОТСТУПАЕМ! — закричал Драко, наколдовывая Инсендио между своими воинами и воинами Ополчения. — Драко, что ты творишь, твою мать?! — закричал ничего не понимающий Тони. — Я сказал ОТСТУПАТЬ! НЕ АТАКОВАТЬ! — продолжал кричать Драко. — Тони, командуй отступление, я сказал! — Он перехватил узды фестрала покрепче и забрался ногами ему на спину. Потянув на себя, он заставил фестрала подняться ввысь и взлетел прямо к веранде второго этажа, зависнув перед Гермионой и стоявшим за ней Ноттом. Шум боя, раздающиеся голоса боли и летящие искры заклинаний — все это осталось внизу. Здесь же встретились накаленные до бела взгляды двух врагов и двух любящих. Гермиона беззвучно дышала, слегка приоткрыв губы. Смотрела на него с мольбой в глазах, и чем-то еще, что кольнуло Драко в самое сердце. Что-то, что было только между ними двоими. Его маленькая вероломная Гермиона… Малфой перевел взгляд на Нотта. Глаза его потемнели от охватившей злости, и он хищно оскалился, оголяя клыки, но Тео не испугался. Он перехватил руки девушки покрепче и дернул на себя, закрываясь ею как щитом. Лезвие острого кинжала сверкнуло в лучах поднимающегося солнца, и Драко все понял. Он не мог рисковать. Всего на мгновение он растерялся, переводил взгляд с неумолимо решительного Нотта на замученную пытками Гермиону, а затем задержал взгляд на последней. Драко шумно вдохнул, осознавая, что сейчас он может не успеть ее спасти, а только спровоцирует Нотта убить ее быстро. — ОТСТУПАЕМ! — вновь закричал Драко, приставив палочку к горлу. А затем бросив последний, многозначительный взгляд на Гермиону, взмыл на фестрале, и бросился в гущу боя внизу, преграждая путь двум противоборствующим сторонам. Сердце Гермионы затрепетало, а душа запела, несмотря на боль и страшный миг, когда ее жизнь была на кончике кинжала. Она поняла этот взгляд. Драко придет за ней.