***
Я нахмурилась и скрестила руки на груди. Старик напротив меня всё так же ехидно щурил свои тёмные глаза, и пропадать никуда не спешил. — Присядь. Странный сон, очень. Следует сказать, что вообще-то сновидения посещали меня достаточно редко. Может, нагрузки в реальной жизни хватало. Может, всё, что было нужно, у меня уже и так имелось, и подсознание решало, что в мечтах и фантазиях просто нет смысла. Скорее всего, сейчас мое бренное тело лежит в больнице, а это всё не более чем сон. Я находилась в какой-то просторной комнате, на полу (на татами, — поправила меня собственная эрудированная память) сидел этот старик в тёмном кимоно. — Присядь, — повторил старик. Волосы у него были уже полностью седые, кожа лица морщинистая и желтовато-бледная, как пергамент, и на нем жили, казалось, одни только чёрные глаза. Умный, цепкий и жёсткий взгляд, от которого становится не по себе — словно на тебя смотрит матёрый волк, старый хищник. — Это мой сон, — зачем-то пояснила я, насмешливо дернув плечом. — Хочу — сижу. Хочу — нет. Старик ухмыльнулся, удовлетворенно дёрнув бровью. — Неплохо. Ты подходишь. — Для чего? — фыркнула я, не сдвинувшись с места. — Вы кто? — Моё имя тебе ничего не скажет, — надменно выпятил губу старик. Я расхохоталась. — Черт возьми, я что, настолько плоха, что даже в собственном сне не могу заставить кого-то разговориться? — Это больше не твой сон, — качнул головой мой собеседник. — Чушь какая, — фыркнула я, и все-таки уселась на пол. — Попробуй проснуться, если ты мне не веришь, — вкрадчиво посоветовал старик. Я замерла, хмурясь. А как это сделать, если я сплю? Что вообще за дичь — мне советуют проснуться в моем же сне. Ладно. Попробуем. Что там надо, ощутить собственное тело? Сосредоточиться на внешних ощущениях? А как это сделать, если я тела вообще не чувствую? — Что происходит? — тихо и напряжённо спросила я, сжимая кулаки. Старик засмеялся, и смех его напомнил мне высыпающуюся из дырявого мешка сухую крупу. — Что ж, теперь ты готова говорить? Я шинигами. Я сглотнула, против воли по спине пробежал холодок. — Ты знаешь, что с ним произошло. И что произойдёт. — Стоп, с кем? О чём вы? Странный дед, однозначно странный. — Вы больной, — честно и с отвращением сообщила я, глядя прямо в антрацитовые глаза. Старик захохотал. — А ты забавная, девочка! Ты мне нравишься. Упрямая, гордая, смелая. Сделать из тебя принцессу… пожалуй, у меня и получится. Я сглотнула. Шинигами смотрел прямо мне в глаза — очень уверенно и слегка насмешливо. Что я там про маразм говорила? Беру свои слова назад — он просто псих. Шизофреник. Нет бы мне что-то приятное приснилось — так вижу вот такое, как дурную проекцию всего того, через что прохожу на учебе да на работе. Ни сна, ни отдыха измученной душе. — Ну, допустим, — осторожно проговорила я, поднимая руки. — Допустим, ладно, это очень хорошо, что вы хотите сделать меня… принцессой? Окей, предположим, но почему вы явились ко мне? Зачем я вам? Старик задумчиво пожевал губами. Видно было, что мой вопрос его озадачил. — Не знаю, — наконец, признался он. — Тебя переместить в другой мир, у меня сил хватит. Только вот с сознанием поосторожнее стоит быть, мда…ну да ничего. Ты вроде не такая уж хилая. Переживешь как-нибудь. — Эй, а меня вы вообще спросили?! — закричала я, вскочив на ноги. — Я не хочу вам помогать! Старик наблюдал за моими метаниями очень и очень спокойно. Провел указательным пальцем по бородатому подбородку. — Успокойся, — наконец, властно шлепнул он ладонью по столу. — Успокойся! Во имя Неба, как будто… — он резко осекся, и продолжил уже гораздо спокойнее. — Я, может, поступаю и неправильно, но не тебе меня судить. Я помогу тебе всем, чем только смогу. Я полностью солью твоё сознание с сознанием той, в тело которой буду перемещать. Ты приживешься там. Я даже смогу передать тебе что-то вроде памяти крови, — заметив мой недоуменный взгляд, он раздраженно вздохнул. — Будешь к тому телу относиться как к своему.***
Вдруг я неожиданно осознала себя лежащей. Лежащей на кровати без капельниц, всякой хрени и прочей аппаратуры. Да, хрень — это тоже аппаратура… Осознала себя просто лежащей под тонким одеялом и, видимо, до этого момента мирно спящей. А сейчас я… просто проснулась? Слишком много «просто», но в душе уже начала подниматься надежда. И не было никакого столкновения с машиной? Но… как-то странно, не помню, чтобы мне снились такие реалистичные сны. Мамочки, как же болит голова. А почему она у меня болит, собственно? Проморгаться оказалось почему-то тяжело. Я уставилась на потолок. Стоп. Это же не моя комната. Да и в теле было такое странное ощущение, как будто я уменьшилась. Подняв свою руку и поднеся её к лицу, я обомлела. У меня была маленькая, детская ладошка. Плюс ко всему она была как будто… нарисованная. Так. Стоп. Ничего не понимаю. Проклятье! Старик, он всё-таки сделал это. Внимательно прислушалась. Все же на больницу это совершенно не похоже. Где я? Воображение участливо подбрасывало кадры из ужастиков. Похищение, маньяки, сверхъестественные перемещения во времени. Здравый смысл говорил, что самые любопытные умирают первыми. Но и лежать на кровати глупо. Кровать была просто громадных размеров, подобные гиганты ранее встречались мне только в музеях и мебельных магазинах. Приподнявшись на локтях, я отметила некую слабость в теле. Пришлось ползти. Когда прямо передо мной на покрывало упала очень длинная прядь волос, захотелось закричать, но я закрыла рот руками, дабы не привлекать внимания. Я сглотнула и начала озираться. Облизнула губы, почуяв зарождающуюся истерику. Собрав все моральные силы, я приказала себе не истерить Короткое дуновение ветра, и… И все, собственно говоря. Но затем откуда-то из глубин памяти всплывают знакомые и одновременно незнакомые лица Осознание прошило меня, как хороший разряд шаровой молнии. Я дернулась и аж подпрыгнула на кровати. Все тело отозвалось протестующей болью, в каждой чертовой клеточке. Я прижала ладонь ко рту, машинально раскачиваясь. Зажмурилась так, что глазам стало больно и, кажется, прокусила кожу на ладони. Этого не может быть, не может быть, пожалуйста, нет, почему я, почему сейчас, почему сюда, за что и просто «Нет!» — только такие мысли и были у меня в голове. Этого просто не могло быть, но, тем не менее, вот она…я. Я невидящим взглядом смотрела в стену. Со стороны могло показаться, что у меня ступор, или даже что я немного не в себе, но нет. Кажется, я была в себе. И кажется, все происходящее вокруг меня — все-таки не кошмарный сон. А значит, мне нужно попытаться успокоиться… и спокойно все обдумать. До тех пор, пока по мою душу кто-нибудь не явился. За окнами краешек неба окрасился в рассветно-алый. Дождь стих. Начиналось чистое и ясное утро для жителей Империи Ко. Началось оно и для человека, пришедшего в себя в другом мире. В самом деле, когда тебя зовут Когёку Рэн, и ты непостижимым образом попала в аниме — проще было сразу из окна выйти. И именно из-за этого с тоской прикидывала, точно ли я убьюсь, если сейчас выпаду из окна второго этажа, скорее всего нет, но попробовать стоило, так, на всякий случай, мало ли. Мысли медленно и со скрежетом перещелкивались с одной на другую, как костяшки счётов. Почему именно я попала сюда? Почему умерла прошлая владелица тела? Поразмыслив об этом стало даже как-то жутко: нахожусь в теле, хозяин которого умер. Да и сколько оно тут пролежало перед тем, как моя душонка попала сюда. Если уж существует такая штука как перерождение в мир аниме, то можно поверить, что тело может функционировать, дожидаясь подходящей души. Боже, ну что за мысли, в самом деле. Я моргнула и закрыла глаза. Дерьмовее быть не может. Сильно сжав зубы, чтобы явственные звуки рыданий не пробились сквозь дверь, я дышала через нос, пытаясь вытереть слезы. От осознания того, что это вовсе не сон мурашки пробегают по коже. Все спутанные мысли вдруг упорядочиваются и подносят на вытянутых руках до невозможности мучительную истину. Дышать становится тяжело, сердце начинает ритмично стучать, гулко отдаваясь в ушах и раздрабливая грудную клетку. На глазах снова навернулись слезы, а губы по-детски задрожали. От этой мысли и от осознания того, что больше никогда не увижу ни маму, ни папу, ни друзей, стало так больно и одиноко в груди, что просто не передать словами. Не знаю почему, но слишком быстро до меня дошло то, что я больше никогда не встречусь со своей семьёй… Я сжала одеяло и до крови прикусила нижнюю губу, слёзы полились по щекам, остановить их я не могла, да и не хотела, если честно. Потерять всё, что имела — это… Больно. Очень больно. Не знаю, почему я здесь оказалась, но тот, кто так поступил, явно жесток. Если говорить о том, чего я ожидала от загробного мира, то точно не этого. Я никак не могла смириться с мыслью, что после смерти окажусь в мире с магией и прочим мракобесием. Смириться с этим сложно, но поразмыслив я поняла, что кипеть в котле куда хуже. Это выходило за рамки моего понимания вселенной. Я умерла и очутилась в мире Маги. Что может быть безумнее этого? Чуть ранее я ожидала очутиться в подземелье и радостно отдать пятюню Дьяволу, занимая свой личный котелок. И в принципе, если бы сейчас надо мной разверзлись небеса и оттуда, выкрикнув что-то вроде «Поздравляю, вас наебали!», появился Локи, я была бы очень благодарна всему скандинавскому пантеону. Но, к сожалению, этого не произошло, и, увы, свалить всю вину на проказы Бога плутовства у меня не вышло. А значит, во всей этой херне придётся разбираться самостоятельно.