Рубин Империи Ко

      — Вы просто прекрасны, химе-сама!       — Благодарю, — вежливо отвечаю, мило улыбаясь.       Слугам нельзя хамить; надо быть вежливой, мило улыбаться и вести себя как милая, наивная десятилетняя девочка. Тогда при мне не будут стесняться — напротив, станут рассказывать много интересного.       Но всё же, лицемерная она, эта Мисаки, только вот не в меру болтливая. Полезная для меня.       И вот, хлопоты закончились. Волосы с помощью шпилек и заколок уложили в сложную волнистую прическу, которую ценители уподобляли благородным цветам или — высший комплимент — «дракону, резвящемуся в облаках».       Красивое, богато расшитое ханьфу сидело прекрасно. Оно было неудобным, как для одевания, так и для ношения. Я предпочитала юкату или же ципао. Огромное количество слоёв подчёркивало мой статус Принцессы.       Новые туфли неудобно легли на ноги, я уже успела привыкнуть к предыдущим. Шагаю мерно, в сопровождении служанок, сложив руки спереди.       Прежде в этом месте не было настолько нежных и ярких закатов. Весь задний двор и сад наполнился сиреневыми, оранжевыми и золотыми цветами. Цветущие персиковые деревья буквально сгорали в лучах вечернего солнца. В воздухе витал приятный цветочный аромат. Ненавязчивый, порой слишком скромный ветер лишь изредка игрался с листвой. На фоне синего, постепенно темнеющего неба растягивались ярко-розовые облака, подобно мазкам красок, что ложатся на холст. Я была впечатлена подобным видом, мне не хотелось отвлекаться на что-то еще, когда на небе и на земле подобная красота.       Окруженная цветами и зеленью, тропа проходила через сад, заводя в его полнящиеся волшебством глубины. Чем дальше мы отдалялись от моей обители, тем тише и таинственнее становилось все вокруг.       ― Не знала, что здесь такой красивый персиковый сад.       Чайный сад был невелик. В целом он являлся своеобразной моделью небольшого фрагмента горного склона, поросшего лесом. Все его элементы создавали настроение спокойной отрешённости. Также в нём в «естественном» порядке, имитирующем природный беспорядок и случайность, располагались камни, поросшие мхом, и старые каменные фонари. Свет фонарей неяркий, достаточный лишь для того, чтобы разглядеть путь ― он не привлекал внимание и не лишал сосредоточенности.       Дорожка была выложена камнями (обычными, природными, имеющими разные формы и размеры) и выглядела не как искусственный тротуар, а как каменистая тропинка в горах, естественно вписывающаяся в картину чайного сада.       Чайный домик состоял из единственной комнаты, в которую вёл вход, узкий и низкий, так что пройти в него можно было, только сильно наклонившись. Такая конструкция входа имела символическое значение — она заставляла любого, кто входил в домик, низко поклониться, независимо от его положения в обществе. Низкий вход давал ещё один эффект — самурай не мог войти в чайный домик с длинным мечом, и оружие приходилось оставлять снаружи. Войдя в домик, я кланяюсь гостям и занимаю своё место — напротив Коэна и Комэя, около фуро. Рядом с моим местом расположены необходимые для приготовления чая предметы: тябако, тяван и тясэн. Пока вода в тягама нагревается, гостям подаётся кайсэки — лёгкая еда, состоящая из простых, изысканных, пусть и несытных блюд, предназначение которых было не в том, чтобы наесться, но снятии дискомфорта, вызванного чувством голода. Еда, подаваемая к чаю, должна в первую очередь быть приятной для глаза, и лишь во вторую насыщать. Самая важная часть церемонии — приготовление и питьё густого порошкового зелёного чая — маття. Весь процесс проходит в полном молчании. Все внимательно наблюдают за моими действиями и вслушиваются в звуки огня, закипающей воды, струй пара из кама, к которым позже добавляются тихие звуки, производимые манипуляциями с тяван, чаем и утварью. Сначала провожу символическое очищение всей используемой утвари, затем приступаю к приготовлению чая. Все движения в этом процессе строго выверены и отработаны. Двигаюсь в такт дыханию, гости внимательно наблюдают за всеми действиями — это самая медитативная часть церемонии. Чай засыпается в тяван, туда же заливается небольшое количество кипятка, содержимое чаши размешивается тясэном до превращения в однородную массу и появления зелёной матовой пены. Затем в тяван добавляется ещё кипяток, чтобы довести чай до нужной консистенции. Тяван с приготовленным чаем я с поклоном подала сначала Коэну, как самому старшему. Тот кладёт на левую ладонь шёлковый платок (фукуса), принимает тяван правой рукой, ставит его на левую ладонь и, кивнув следующему по порядку гостю, отпивает из чаши. Затем он кладёт фукуса на циновку, обтирает край чаши бумажной салфеткой и передаёт чашу следующему. Комэй повторяет ту же процедуру, после чего чаша возвращается ко мне. Употребление чая из общей чаши символизирует единение собравшихся. После того, как тяван обойдёт всех гостей, я снова предаю его братьям, теперь уже пустой, чтобы каждый мог внимательно рассмотреть чашу, оценить его форму, снова почувствовать в своей руке. Окон в чайном домике довольно много — шесть-восемь, различного размера и формы. Расположены они высоко, и предназначены не для того, чтобы смотреть наружу, а лишь для пропускания в дом необходимого количества света. Из домика открывается особенно приятный вид, поэтому рамы могут раздвигаться, чтобы гости полюбовались красотой природы, но окна в чайном домике закрыты. Внутреннее убранство домика очень просто — стены отделаны серой глиной, отражённый ими свет создавал ощущение спокойствия и нахождения в тени, пол устлан татами. Самая важная часть домика — токонома, — ниша в стене, расположенная напротив входа. С этого момента начинается следующая стадия церемонии — я готовлю лёгкий чай в отдельной чашке для каждого из гостей. Начинается беседа. Эта часть церемонии — отдых, во время неё не говорят о делах, повседневных заботах. Предметом обсуждения становится красота цветочной композиции, тяван, другая утварь, сам чай. Но что-то не даёт мне покоя, в самом деле, они ведь пришли не просто чай попить. Для них я всего лишь фигура для укрепления власти, или же… Насколько мне известно, мои братья — гении, ибо не каждый может пройти лабиринт в четырнадцать лет, и далеко не каждый разбирается в магических артефактах так, как Комэй. — Чем ты увлекаешься? — внезапно подал голос Коэн. Этот вопрос меня озадачил, ну точно ведь, проверка. Для таких занятых людей, как эти, тратить время на проведение чаепитий с какой-то там по счёту сестрой нецелесообразно. Хах, молодцы какие. В таком случае нужно выставить себя в лучшем свете, при этом не солгать.       Подумав некоторое время я всё же собралась с мыслями и ответила:       — Литература и история занимают почти всё моё время, это действительно очень увлекательно. «Учитесь так, словно вы постоянно ощущаете нехватку своих знаний, и так, словно вы постоянно боитесь растерять свои знания», — процитировала я одного достаточно знаменитого философа. Братья переглянулись и Коэн хмыкнул. По завершении беседы, ответив на все сопутствующие вопросы гостей, с извинением покидаю чайный домик, показывая тем самым, что церемония подошла к завершению. Пока братья покидают чайный домик, я нахожусь вблизи от его входа, молча кланяясь уходящим.

***

      После чаепития, которое оставило после себя двоякое ощущение, я сразу же после того, как служанки избавили меня от этого удивительно неудобной одежды, я раскинув руки распласталась на кровати. — Я такая молодец, прям горжусь собой. — Ну, а что? Имею право, сама не похвалишь — никто не похвалит. Я, между прочим, сама провела чайную церемонию в десять лет! Тот факт, что мне шестнадцать мы опустим, просто будем считать, что я очень умный ребёнок, коих братья Рэн любят. Вообще если так подумать, то у них очень странное представление о том, каким должен был ребёнок. Если ты не сможешь пройти подземелье лет эдак в четырнадцать, или же в свои десять ведёшь себя как среднестатистический ребёнок, то позор тебе, выдадут замуж лет в четырнадцать за человека, который во много раз тебя старше. За такое, дорогие мои, в моем мире вас бы посадили, а здесь это вполне обычное действо.       Если так подумать, то в каноне произошло что-то подобное, только вот свадьба была нагло отменена. Но вот в чём загвоздка: по сути, на эту роль прекрасно подошла бы и Хакуэй, которая является дочерью почившего Императора. Но если поразмыслить над этим, то можно прийти к выводу, что Хакуэй была умна, чего нельзя было сказать об Когёку. Нет, Когёку просто смотрела на мир через розовые очки, надеялась, что благодаря её братьям получится избежать войн, всё будут жить долго и счастливо. Она была пацифистом по мозга костей. Вполне возможно, что в каноне Принцессу тоже навещали братья и девочка, которая доселе постоянно была одна с тех самых пор, как пришла во дворец вполне могла сказать, что любит играть в футбол и переодеваться в красивые платья. Самая обычная принцесса, таких во дворце огромное множество. Девочка, которая не имела представления о внешнем мире, она была подобно комнатному цветку, за которым был необходим уход, но, к сожалению, и им её обделили. Она тогда не очень понимала, чем именно мама зарабатывала на пропитание. Она редко выпускала её на улицу, не позволяла ходить где-то одной, а сама не имела возможности часто гулять с ней. Однажды они пошли вместе на рынок, и в нескольких местах ее отказались обслуживать. Когёку не знала значения всех слов, которыми они называли мать и её, но понимала, что ей почему-то не рады. Это даже смешно, насколько сильно люди презирают проституток и отбросов, при этом не брезгуя прибегать к их услугам при необходимости. Эти лавочники не спешили обслуживать проститутку, не дай Ками, кто увидит, и они потеряют клиентов. При этом им всем не претило время от времени наведываться в публичные дома. — Мамочка! — за спиной у Итачи раздался громкий девичий смех, женщина обернулась, пытаясь понять, что же так обрадовало её дочь. — Смотри! — девочка протягивает матери пару сережек. — Представляешь, мне сказали, что скоро я смогу помогать тебе на работе и один добрый дяденька подарил мне это. — Итачи меняется в лице, пододвигается ближе к дочери и заглядывает в её малиновые глаза, пытаясь объяснить, что лучше бы ей никогда не становится как она. Итачи была прекрасна, девушка с синими-синими глазами в обрамлении длинных ресниц. Пухлые губы, большие глаза, милый вздёрнутый носик и острые скулы, она была обречена на звание одной из самых красивых девушек Империи Ко. Звонкое, сладкое сопрано, грациозные движения, неплохой вкус она притягивала к себе внимание как магнит. Именно поэтому Когёку не понимала, почему как мама становится нельзя. — Книгу можно прочитать. Мечом можно замахнуться. Всё это казалось лёгким. Все, кроме любви. Это единственное, что я считала особенно сложным,*— Женщина подхватывает девочку и сажает себе на колени, делая незамысловатую причёску, которая чем-то напоминает бант. — Возможно, сейчас мои слова покажутся тебе сложными, но, пожалуйста, помни: никогда не подстраивайся под других во имя собственного эго. Делай так, как считаешь нужным, но не переходи границы. Ты — личность, а не клон.