As you shook in the middle of the night / Пока ты дрожишь в ночной тиши

      Жизнь вернулась в привычное русло, и дни спокойно перетекали в недели. Цири ходила с Геральтом на уроки кунг-фу и практиковала приёмы дома целыми днями. Однажды она пришла с ним на тренировку и села на край лавочки, наблюдая за взрослыми, которые пинали груши и потели. Несколько чернопоясников взяли её под своё крыло практически сразу. Через некоторое время Эскель Гвоздек почти что удочерил её в качестве лучшего ученика и в перерывах болтал с ней о видео-играх или последнем фильме, который она посмотрела. Цири повезло, что она была единственной с белым поясом, поскольку ей уделяли больше всего внимания вне зависимости от того, кто вёл урок. Она обходила стороной других детей и притворялась тенью Геральта, когда они сидели в лобби-баре, а на тренировках предпочитала быть наедине с собой. — Тебе стоит ею гордиться, — отметил Весемир, когда началась третья неделя тренировок Цири. — Она учится быстрее многих детей в её возрасте. — Для неё это хороший способ вымещать пар, — ответил Геральт, наблюдая, как Цири со сосредоточенным лицом ударила невидимого оппонента локтем. — Помогает ей направить негативные эмоции в нужное русло.       В последние дни они с Цири начали добавлять медитацию к ночным посиделкам с книжкой, и несмотря на бурчание и ухмылки Цири, она потихоньку втягивалась в это. — Вот почему я хотел, чтобы мои мальчики начали заниматься, — сказал Весемир. — Даже когда некоторые из них жаловались больше, чем я предполагал, — он приподнял бровь, кинув взгляд на Ламберта, который упражнялся на парковке за залом. — Ламберту просто нравится жаловаться, — вставил слово Эскель, поднимаясь с мата и делая большой глоток из бутылки. За ним проследовала группка подростков разных возрастов, которая скрылась в лобби. Цири шла позади и подхватила бутылку с водой, которую оставила рядом с сумкой Геральта. — Как поживают твои приёмы ката*? — спросил у неё Весемир, когда она спряталась за Геральтом. — Отсюда они выглядят неплохо, — поддержал Геральт, поглаживая её по волосам. Цири усмехнулась. — Я пытаюсь смешать четвертый и седьмой, — ответила девочка. — Но я тренирую их дома. — Я уверен, Плотве это нравится, — сказал Эскель. — Наверняка она без ума от того, что ребёнок прыгает и орёт в её личном пространстве. — Плотва любит меня, — нахмурилась Цири, скрестив руки. — Я её любимчик. — Я думаю, Геральт всегда будет её любимчиком, — вмешался Весемир. — Эта кошка никому не позволит встать между ней и её папочкой. — Она любит тебя, даже если меня она любит больше, — поддразнил Геральт. — Но она никогда не полюбит тебя так же сильно, как меня, — и схлопотал удар в живот за это. — Так, так. Никаких драк вне занятий, — напомнил Эскель. — И кстати, перерыв что-то затянулся. Эй вы, бездельники! — прокричал он в сторону бара. Упомянутая группка подростков, всё ещё допивая воду, вернулась в зал и села на скамейку, посмеиваясь. Эскель обошёл весь отряд и некоторым дал подзатыльники. Цири проследовала за ними. Пояс бил её по ногам, и Геральт улыбнулся сам себе. Он гордился Цири, будто она была его дочерью и жила с ним рядом всю свою жизнь. — Родительство сделало тебя сентиментальным, как думаешь? — Ламберт хлопнул его по плечу, проходя мимо. — Закройся, Ламберт, — Геральт пнул его в живот. — Я имею право гордиться за своего ребёнка, не так ли? — Никакой любви. Это спортивный зал, где мы тренируем воинов, и любая любовь должна быть выдрана из сердца, — ответил Ламберт. — Никакой гордости, только кровь, пот и слёзы. — Вот почему Мастер Весемир не пускает тебя к подросткам, — сказал Геральт, ткнув его в бок. — Ты слишком категоричен для них. И не говори, что это потому, что ты снова самый сильный. — Даже не собирался, — надулся Ламберт. — Мастер Виатер надрала мне задницу, когда я сказал это в прошлый раз.       Мастер Виатер была обладательницей черного пояса седьмой степени и преподавала подросткам и детям. Она отличалась невероятной силой и скоростью и несколько раз побеждала на соревнованиях в Каэр Морхене. Единственным человеком, способным ей противостоять, был Весемир, и лишь только потому, что был её учителем. — Мастер Виатер любит саму идею драки, — ответил Геральт. — Не хочешь поупражняться в самообороне? У тебя скоро сдача норм. — Хочу, — согласился Ламберт. — Но не бей так сильно, как в прошлый раз. — Ничего не могу обещать, — улыбнулся Геральт, и Ламберт смерил его укоризненным взглядом. Они подождали, пока подростки начнут тренировку, потому что наблюдать это зрелище всегда было весело. Ну и ещё это означало, что скоро начнется урок тайчи**, который был прекрасной возможностью для обоих парней поболтать с другими учащимися. — Ты только погляди на неё, — сказал Ламберт, указывая на Цири, которая повалила на маты старшего синепоясника. — Хммм, — Геральт тихо удивился, понимая, что стоит поговорить с Весемиром о переводе Цири во взрослую группу. Она была слишком энергична и даже агрессивна во время тренировки, что несвойственно детям её возраста. Геральт предположил, что пока она действительно никому не наваляет, это не так и страшно. В отличие от других детей, Цири знала, каково драться не только на свету, но и в темноте, что давало ей преимущество. Поэтому за несколько минут тренировки Цири одолела половину класса, несмотря на ободряющие крики Эскеля, которые, судя по всему, должны были мотивировать противников Цири. — Тебе нужно попробовать драться на равных, — предложил Геральт, когда они шли к машине. — Другим детям совсем не помогает то, что ты раскидываешь их по сторонам. — Они должны быстрее двигаться, — фыркнула Цири. — Я хочу двигаться быстрее, и не моя вина, что никто не успевает за мной. — Важно также быть медленным там, где это необходимо, — ответил Геральт. — Ты выучишь лучшие из приёмов, только если притормозишь. Мы можем попробовать некоторые упражнения для правильной стойки завтра, когда будем делать пробежку. Они очень помогают. — Звучит скучно, — буркнула Цири, но Геральт знал, что она будет беспрекословно следовать его инструкциям, когда они приступят к упражнениям. Они сели в машину, Цири включила радио. «Может, позвонишь мне» играла на радиостанции, и Цири выкрутила громкость на полную. Геральт, которого воспитали безразличным к людям, играющим громкую музыку рядом с ним, и который подозревал, что скоро оглохнет от музыкальных пристрастий Лютика, просто покачивал головой в такт песне. Цири же старалась подпевать, но иногда получалась полная каша, потому что она ещё не знала всех слов. — Эй, Геральт? — неожиданно окликнула она Геральта, когда песня закончилась, и началась трансляция с ДиДжеем. Геральт убавил громкость. — Хмм? — Почему ты никогда не приглашал Лютика на свидания? Йеннифер сказала, что вы знаете друг друга уже больше десяти лет и что ты влюблен в него «добрую половину этого времени». — Йен много чего говорит, — невнятно ответил Геральт. Краем глаза он заметил, что Цири нахмурилась, и вздохнул. — Йен права. Мы с Лютиком знакомы больше двадцати лет, но в романтическом смысле он стал меня привлекать лет семь, может, восемь назад. Может, и больше, я не знаю, — машина остановилась на светофоре, и Геральт повернулся к Цири. — Любовь в реальном мире гораздо сложнее, чем показывают по телевизору, Цири. Она смешивается с другими чувствами и эмоциями, прячется, и иногда ты долго не можешь понять, что это именно она, но уже становится слишком поздно. Или ты думаешь, что любишь кого-то, хотя на самом деле просто хочешь быть другом. Или ты так долго дружил с кем-то, что в твоей душе сразу несколько видов любви к этому человеку. Ты никогда не сможешь с первого взгляда на человека сказать, что вот она, любовь. Иногда ты видишь кого-то каждый день твоей жизни и понимаешь, что влюблён, в самый странный момент, — загорелся зелёный, и они тронулись с места. Цири задумалась. — Когда ты понял, что влюбился в Лютика? — наконец спросила она. Минуту Геральт внимательно изучал дорогу перед собой, пытаясь понять, как лучше всё объяснить Цири. — Мы поссорились, — тихо ответил он, — и у этой ссоры была богатая предыстория, я думаю. Год я встречался с Йеннифер. Йен и я… мы, скорее… мы, скорее, боролись друг с другом за право доминирования одной личности над второй, и наши свидания проходили не в лучших местечках, так что ничего не получалось. Думаю, если бы мы знали, где нам искать помощь, мы бы разобрались во всём, но упрямство родилось вперед нас, — автомобиль вновь остановился перед светофором, и Геральт вздохнул. — У нас было ужасное расставание. Я скрывал от Йен то, что не должен был, и она злилась, и в итоге мы просто бросили всё это. — Но всё же вы разобрались, — прерывала Цири. — Сейчас вы дружите. — Мы выросли, — сказал Геральт. — И мы разобрались, да. И извинились друг перед другом, и простили друг друга. Но в тот момент, когда это произошло, я закрылся от людей и посылал всех, кто пытался помочь мне, и… я ранил Лютика. Не физически, — быстро добавил он, когда Цири уставилась на него с раскрытым от шока ртом. — Я разозлился на него ни за что и наговорил то, что не имел в виду. Но я ранил его чувства. Сильно ранил, и целый год после этого мы не виделись. — Вау, — присвистнула Цири. — Я даже не представляла такого. Вы двое рассорились в пух и прах и чуть не угробили вашу дружбу? — Так получилось, — ответил Геральт. Он сосредоточился на дороге, нервно потирая ладони о шероховатую поверхность руля. — Что случилось потом? Всё не могло закончиться на этом, — возмутилась Цири. — Ты же не хочешь сказать, типа, «о круто, я заставил своего лучшего друга ненавидеть меня, и я думаю, что люблю его». Это не так работает. Ладно, по крайней мере, теперь вы снова друзья. — Лют переехал в другой город, — продолжил Геральт. — Йеннифер перебралась на другой конец городка и отказывалась говорить со мной даже при случайных встречах на улице. Остались только я и Плотва. Вторая Плотва, конечно. — Ты всех своих кошек называешь Плотвами? — Из всех вещей, которые Йен и Лютик рассказали обо мне, они забыли сказать, что я называю моих кошек одним именем? — Геральт покачал головой. — Я разочарован в них, — Геральт вывел машину на кольцевую. — Мы с Плотвой провели полгода в апартаментах, а потом переехали в этот город. Я знал, что Лютик тоже здесь, и я… я говорил себе, что не искал его, но искал. Я купил эти апартаменты, начал искать работу, проводил дохрена времени в барах и кофейнях, скрываясь по углам и молясь, что Фортуна улыбнётся мне и я попаду на его выступление. — Ты провел несколько месяцев, разыскивая его в огромном городе, буквально увядал из-за разлуки и не понял, что был влюблён? — Цири выглядела впечатлённой. — Да ладно, Геральт. — Цири, это было восемь лет назад. Чего ты хочешь от меня? — Геральт улыбнулся ей. — Всё произошло само собой, мне даже не нужно было искать. Мы встретились случайно, на улице. Я услышал, как он зовёт меня, и понял, — он пожал плечами. — Мы сразу простили друг друга. Думаю, Лютик хотел врезать мне, и… знаю, у меня была длинная речь, которую я продумывал с той самой минуты, как он хлопнул дверью и ушёл, но в итоге мы не сделали ничего особенного. Мы просто… мы просто обнялись, и этого оказалось достаточно. — Хах, — кивнула Цири. — И затем ты ждал восемь лет, чтобы сделать «что-то особенное». Почему ты ждал? — Я не знаю, — ответил Геральт. — Ты боишься? — вопрос оказался настолько очевидным, что Геральт в один момент осознал это. Он боялся? — Я… я предполагаю, что это возможно, — сказал он. — Это страшно: то, как могут измениться взаимоотношения. Даже если он не ответит взаимностью, мое признание поменяет его восприятие меня. Всё, что я говорил, и всё, что я сделал для него, изменит свой смысл. — Я думаю, тебе нечего бояться, — серьёзно ответила Цири. — Ты нравишься Лютику. Ты слышал его песни? — Да, да, слышал, — Геральт свернул на парковку и замедлился, включаяя фары. — Я знаю, что Йен считает, что половина из них — обо мне… — Потому что это так. -…но Лютик пишет множество песен, и не все они такие личные, как кажется. — Он написал о ком-то, кто делает пробежки под дождем. Ты делаешь пробежки под дождем. Это очевидно, Геральт. — Лютик вдохновляется ситуациями из жизни. — Ситуациями, в которых он влюблен в тебя. — Ты проводишь слишком много времени с Йен, — Геральт втиснулся в парковочное место и повернул ключ зажигания. — Может быть, они обо мне. Я не знаю точно, — он проигнорировал тяжёлый вздох Цири. — И это означает полную неизвестность, если я спрошу его. Мы живём вместе, и если он скажет нет, мы продолжим жить вместе, мирясь с последствиями этого признания, — они вышли из машины и пошли к лифту. Вообще, Геральту больше нравилось подниматься по лестнице, но у них пару часов назад закончилась тренировка, так что лифт не помешает. — С вами случилось худшее, что может случиться с влюбленными, — сказала Цири. — Вы всё ещё друзья, несмотря на то, что сбегали друг от друга в разные города. Это гораздо больше, чем «оооо, я люблю тебя и хочу встречаться с тобой». — Ты права, — Геральт нажал на кнопку, и они спокойно подождали лифт. — Ты собираешься пригласить его на свидание? — спросила Цири. — Знаешь, Йеннифер умоляет меня пригласить его уже года четыре, — задумчиво произнес Геральт. — Она будет очень расстроена, узнав, что девочка, которую мы знаем с месяц, наконец уговорила меня. — Может, мне суждено быть здесь, — ответила Цири. — Я была нужна, чтобы ты разобрался в себе. — Люди, предначертанные судьбой, всегда найдут друг друга, — кивнул Геральт. — Ты веришь в судьбу? — спросила Цири. Приехал лифт, и они вошли внутрь. — Я не знаю, — сказал Геральт, нажимая на кнопку. — Я так думаю. Судьба возвращает людей, которые очень важны для меня, даже когда я оставляю их, даже когда они убегают от меня. — Может, это судьба вытащила меня из Цинтры, — тихо пробурчала Цири. — Судьба спасла меня и привела сюда. — Возможно, — ответил Геральт. Цири подошла ближе к нему и взяла за руку. — Если это так, я очень рад этому. Лютик, Йен и я — мы счастливчики, потому что встретили тебя. — Хммм. — Ты передразниваешь меня, Цирилла? — Цири усмехнула, смотря на Геральта, и тот покачал головой. Двери открылись, и они прошли к апартаментами, держась за руки. ------       Каждый четверг рабочие смены Геральта и Лютика совпадали, и в этот день на Йеннифер ложилась ответственность за подготовку Цири к школе. Цири боялась четвергов. Точнее, она всё ещё боялась Йеннифер и большую часть занятий несмело поглядывала на неё, бормоча ответы на вопросы. После разговора с Геральтом по дороге с кунг-фу, однако, Цири была настроена выбить из Йеннифер нужную информацию. Она планировала подтолкнуть Геральта пригласить Лютика и была абсолютно уверена в том, что Йеннифер поможет ей в этом нелёгком деле. — Хорошо, Цири, на чём вы остановились? — спросила Йеннифер, плюхаясь на стул и окидывая взглядом гору книг и бумаги. — Геральт сказал, что нужно повторить квадратные уравнения, и я думаю, этим мы и займёмся. — А это обязательно? — фыркнула Цири. Она ненавидела квадратные уравнения. — Ты же хочешь быть готовой к возвращению в школу в сентябре? — спросила Йеннифер. Цири вздохнула и пролистала учебник по алгебре до страницы с квадратными уравнениями. — Вот, мы остановились тут, — она указала на схему, поясняющую, как решать подобные уравнения. Йеннифер задумчиво кивнула и мягко ткнула пальцем в задание. Её ногти были покрашены в чёрный, и Цири разглядела блёстки на лаке. Она хотела, чтобы её ногти выглядели так же. Она взяла карандаш и начала работать с уравнениями под присмотром Йеннифер. Закончив с заданием, Цири положила тетрадь перед Йен. — Очень хорошо, — сказала Йеннифер, пробежавшись по написанному. — Ты понимаешь эту тему. — Просто Геральт хочет, чтобы я очень-очень хорошо понимала её, — ответила Цири. — Но я знаю, как делать это, так что зачем тренироваться так много? — Это самая сложная загадка жизни, правда? — сказала Йеннифер. — Ты знаешь, как расправляться с тем, что на следующей странице? Оно выглядит… интереснее, — Цири тут же приступила к работе. — Как вы с Геральтом начали встречаться? — спросила Цири, закончив с первыми двумя уравнениями, и подняла голову, смотря на Йеннифер. Её репетитор — нянька? — явно удивилась такому неожиданному вопросу. — Как мы начали встречаться? — медленно повторила Йен. — Почему ты спрашиваешь? — Просто интересно, — безразлично ответила Цири. — Вы не выглядите как люди, которые встречались бы друг с другом, вот и всё. — Даже очень разные люди могут влюбляться друг в друга, — сказала Йеннифер. — Мы встретились и почувствовали связь, и мы просто начали… замечать друг друга, — было что-то странное в том, как она закончила предложение. Цири поняла, что таким образом она пыталась избежать рассказа двенадцатилетней девочке о том, что их отношения сначала были сугубо половыми. — Как вы познакомились? — спросила Цири, откладывая карандаш. Теперь у неё не было никого желания заниматься математикой, поскольку выуживать информацию было куда веселее. — Ты настойчивая, — Йеннифер приподняла одну из идеально очерченных бровей. — К чему ты ведёшь? — Ни к чему! — заверила Цири слишком громко. Контроль над громкостью ускользнул от неё, потому что ей хотелось скорее узнать, как начались последние отношения Геральта, чтобы потом измерить все риски. Йеннифер улыбнулась. — Хорошо. Мы встретились девять, может, десять лет назад. Лютик попал в… передрягу… и я была в… клубе, в котором они оказались, и я помогла ему. — Он упал со стула или?.. — Это неважно, — беспечно ответила Йеннифер. — Ты хочешь узнать, как мы с Геральтом встретились, а не о безумных вещах, которые иногда вытворяет Лютик. — Я хочу узнать и о безумных вещах, которые вытворяет Лютик, тоже, — отметила Цири. — Так всё было так просто? Вам выпала возможность встретиться в баре, вы увидели друг друга и почувствовали связь? — Иногда всё вот так просто, — сказала Йеннифер. — Геральт говорит, не всегда. — На этот раз Геральту понадобилось куда больше времени, чтобы понять свои чувства, — ответила Йен. — Думаю, я знала, что он заинтересован в Лютике задолго до того, как он вообще узнал, что такое романтическая любовь. — Он сказал, что вы встречались год, потом ужасно расстались, потом Лютик уехал, и только тогда он осознал, что чувствует, — осторожно сказала Цири. — Так что ты знала об этом на год больше, чем он. — Примерно так, — сказала Йеннифер. — Я рада, что ты знаешь детали, — Цири сердито посмотрела на неё, и Йеннифер мягко рассмеялась. — Я знала, что Лютик влюблён в Геральта так долго, как знала Лютика. — Это несложно заметить, — ответила Цири, и Йеннифер снова рассмеялась. — Ты знаешь больше, чем наш любимый мистер Ривийский, — сказала Йеннифер. — Да, Лютик настолько открытый, что его всего можно читать по его гитаре и лютне, но Геральта понять сложно. Мне кажется, я поняла это через полгода после начала наших отношений. — Тогда почему ты не рассталась с ним? — резонно спросила Цири, смотря на Йеннифер. Она даже не удивилась бы, если бы Йеннифер намеренно хотела отдалить Геральта от Лютика таким образом. — Иногда ты влюбляешься в двух людей сразу, — пожала плечами Йеннифер. — Я знала, что Геральт любил меня, и я знала, что он любил Лютика. Это было непреложной истиной. — Что это значит? — Это значит, что её невозможно изменить. — Но что это значит? Как ты понимала, что он любит тебя? — Потому что он показывал это, — Йеннифер положила тетрадь перед собой и начала проверять уравнения. — Я знаю, когда человек врёт мне. Это полезное умение в жизни. — Где ты работала политическим советником? — спросила Цири, внезапно вспомнив, чем раньше занималась Йеннифер. — Аэдирн, — коротко ответила Йеннифер. — Я проработала там около десяти лет прежде, чем уехать навсегда. — Почему ты уехала? — Почему ты не делаешь математику? — ответила вопросом на вопрос Йеннифер, возвращая Цири её тетрадь. — Прости, я не должна была огрызаться, — добавила она, и огонь злости в её глазах потух. — Ты просто спросила. — Всё в порядке, — Цири расправила плечи, готовясь спорить с Йеннифер, и нерешительно взяла карандаш, возвращаясь к алгебре. — Меня держали ради выполнения бесполезных приказов вместо предложений по улучшению жизни королевства, — неожиданно сказала Йен. — Я была украшением, которое должно было сидеть на стуле ровно и выглядеть красиво за столом переговоров. Король никогда не слушал меня, так что довольно быстро я стала чем-то вроде хорошо оплачиваемой фрейлиной при королеве. Поэтому я уволилась. — Вау, — Цири уставилась на Йеннифер. — Почему они так поступили с тобой? — Потому что король был охуительной сволочью, — ответила Йеннифер, хлопнув по столу и заставляя Цири подпрыгнуть от неожиданности. — Геральт убьёт меня, если узнает, что я так выражалась в твоём присутствии, но тебе уже двенадцать. Ты знаешь такие слова. — Условно знаю такие слова, — сказала Цири, поднимая голову. — Безусловно, — поправила Йеннифер. — Ты принцесса, ты должна разговаривать как принцесса. Даже если ты не принцесса прямо сейчас. — Я больше не собираюсь быть принцессой, — сказала Цири, нахмуривая брови. — Цинтра — часть Нильфгаарда. И это не изменить. Я всё потеряла. — Ты не всё потеряла, — ответила Йеннифер. — У тебя всё ещё есть семья. — Цири открыла рот, но Йен подняла ладонь, призывая к молчанию. — Теперь мы твоя семья, ну или мы попытаемся ею стать. Даже если ты ненавидишь меня, я часть твоей семьи. Геральт и Лютик — моя семья, так что ты посредственно застряла со мной. — Что это значит? — Косвенно. Может, нам перейти к английскому? — Неееет! — Хорошо. Тогда закончишь эту страницу для меня? — Да, Йеннифер! — приступив к решению заданий, Цири вдруг поняла, что Йеннифер не такая уж плохая и страшная, как она думала. Геральт был прав. Цири чувствовала себя виноватой за прошлые четверги, когда она отказывалась говорить, пока Йеннифер не задавала прямого вопроса, и за субботы, когда Йеннифер возила её за покупками. Было каким-то чудом то, что Цири могла описывать то, что хочет, при этом не нарушая собственное табу на разговоры с Йеннифер. Цири закончила с последними уравнениями и передала тетрадь обратно Йеннифер. — Очень хорошо. Ты действительно хороша в математике, знала об этом? — сказала Йеннифер, проверяя последнее уравнение. — Бабушка всегда говорила об этом, — ответила Цири. — Она говорила, что если бы я не была принцессой, я могла бы стать астрофизиком с моим математическим складом ума. — Хэй, не прыгай выше головы, — хохотнула Йеннифер. — Это всего лишь алгебра. Подожди, пока не дойдёшь до математического анализа, а потом уже мечтай об астрофизике. Ладно. Хочешь перейти к другому параграфу? — Цири перевернула страницу, и они углубились в чтение про изменение парабол. — Йеннифер? — спросила Цири через несколько минут после того, как они дошли до практических заданий. — У тебя есть план, как свести Лютика и Геральта? — Я несколько лет пыталась придумать хоть один, — вздохнула Йеннифер. — Это невозможно. Геральт слишком упрямый и болезненно воспринимает даже мысль об этом, и я не знаю, что делает Лютик. Думаю, он живёт с предположением о том, что Геральт никогда не был в нём заинтересован, я даже не знаю, насколько сам Лютик заинтересован в Геральте. Наверное, он всегда был, зная его. Он романтик. — Он пишет о Геральте, и Геральт даже не понимает этого, — возмутилась Цири. — Геральт — придурок, — ласково сказала Йеннифер. — И всегда был им, и всегда им будет. Я люблю его, но иногда он не видит того, что у него перед носом. — Думаю, мы можем заставить их пойти на ужин вместе, — задумчиво произнесла Цири. — Люди всегда так делают в фильмах. — Это может сработать, — ответила Йеннифер. — Если опустить тот факт, что они ужинают вместе каждый вечер. — Но это будет романтический ужин. В классном ресторане, — уточнила Цири. — Вот как работают свидания, — Йеннифер загадочно улыбнулась, и Цири поняла, что она заразилась этой идеей. — Это хорошая мысль, — сказала Йен. — Но есть одна маленькая проблема. Я не уверена, что они будут готовы потратить кучу денег на обычный ужин. Не каждый может просто встать и пойти на свидание в крутой ресторан. — Оу, — Цири явно не учла эту деталь и уставилась в пол, внимательно изучая его. Вдруг в её голове промелькнула идея, и она подняла голову, растягивая губы в усмешке. — Мы можем сделать для них классный ужин дома! Я знаю, как готовить, немного, — лучше всего она готовила французские тосты и блюда в коробках, к которым прилагалась простая инструкция, но это не так важно. — Это будет мило, — ответила Йеннифер. — Можно приготовить много всего из чего-то простого, вроде курицы. — Но когда? — удивилась Цири. — Лютик работает все выходные, и я думаю, у него выступление в субботу… — Воскресенье, — предложила Йеннифер. — Воскресенье подойдет. Никто из нас не имеет стабильной работы с 9 до 5, а ты не ходишь в школу, так что самым удобным днём для такой затеи — это воскресенье. Ты ещё поймёшь, Цири, что никто из взрослых в твоей жизни не имеет работы по расписанию. — Воскресенье подойдёт, — повторила Цири. — У нас есть время всё продумать, — она усмехнулась, и Йеннифер засмеялась. — Ты всё ещё хочешь заниматься английским? — Нет, — ответила Йеннифер. — Думаю, мы заслужили перерыв. Хочешь посмотреть Нетфликс? — Только если мы будем смотреть «Готово!», — сказала Цири. — Мне нравится подшучивать над пекарями, — Йеннифер улыбнулась. — Вот это моя девочка, — ответила Йен. Они слезли со стулов, оставляя учебники раскрытыми, и устроились на диване, забывая о математике на ближайшие несколько часов.