As you shook in the middle of the night / Пока ты дрожишь в ночной тиши

      Кафельный пол больницы издавал глухой стук каждый раз, когда встречался с тяжелыми ботинками Геральта, который измерял шагами периметр коридора ожидания. На самом деле, у сего увлекательного действа была более смирная альтернатива — посидеть на скамейке, но даже так Геральт бы приводил тело в беспокойное движение, отбивая ногой невообразимые ритмы. Йен скрылась из поля зрения минут десять назад под предлогом найти что-нибудь поесть в местном автомате, но Геральт знал, что она просто устала наблюдать за его бесцельным брождением. Цири уснула еще час назад, откинув голову на стену. Йен заботливо накрыла девочку своим кардиганом. Геральт закончил очередной обход и сел рядом с Цири; его нога тут же зажила жизнью музыканта с зарытым в землю талантом. Женщина, сидевшая от них поодаль, лишь добро и понимающе улыбалась. Она приехала час назад и всё это время сидела в одном положении, положив белую сумочку на колени. — Я принесла кое-что, — Йен кинула Геральту на колени два гранольных батончика и села рядом. — Никаких вестей?       Геральт покачал головой и начал осторожно открывать один из батончиков. Кондиционер работал на полную, и Геральт был благодарен Йен за то, что она вернулась домой и захватила ему рубашку. — Скоро выйдут, — продолжила Йен, открыв упаковку с смесью сухофруктов и орехов и педантично отобрав несколько орехов. — Мы уже долго ждем. — А ты знаешь, сколько времени занимают подобные вещи? — бросив на нее быстрый взгляд, спросил Геральт. — Нет, но подозреваю, что двух часов достаточно, — ответила Йен, пожимая плечами. Они продолжили трапезу в тишине, которую прерывал только задумчивый хруст снэков. Закончив со смесью, Йен выбросила упаковку в ведро. Пакетик мармеладных мишек она решила разделить с Геральтом. — С ним всё будет хорошо, — неожиданно сказала она. — Не переживай ты так сильно. Мы приехали сюда примерно через пятнадцать минут после выстрела, и я не думаю, что пуля задела что-то важное. Мы бы знали. — Хм-м, — Геральт закинул в рот еще одного мишку и встал, чтобы выкинуть обертку. Цири завозилась во сне, и он тихо подошел к ней, чтобы поправить кардиган. — И это была не твоя вина, Геральт, — продолжила Йен. — Как бы ты остановил пулю? Своим телом? В таком случае, сейчас я бы сидела здесь и всё это говорила Лютику. Я не знаю, как они нашли нас, и я не знаю, как они поняли, что Лютик будет там, но ты не имеешь к этому никакого отношения. Просто отвратительное совпадение. — Если бы я не накричал на него, он бы не ушел из дома и они вообще не нашли бы его, — сказал Геральт своим ботинкам. — Геральт, это глупо и ты знаешь это, — ответила Йен. — Что-нибудь всё равно бы произошло. И в ста процентах случаев это закончилось бы чьим-нибудь ранением, — Геральт потер лицо ладонями и недоверчиво посмотрел на Йен. — И сколько раз нам нужно заводить этот разговор? Лютик скажет то же самое. Вот увидишь, — Йен вздохнула. Геральт уже набрал воздух в лёгкие, чтобы поспорить, но тут одна из медсестёр открыла дверь и вышла в коридор, попутно сверяясь со своим планшетом. — Семья… Юлиана Панкраца? — внимательно перечитав, спросила она. Геральт вскочил на ноги еще до того, как она закончила предложение. — Я посижу здесь с Цири, — крикнула Йен, когда он уходил. Медсестра странно посмотрела на Геральта, будто не могла поверить, что он мог быть членом семьи Лютика, но услужливо проводила его в основную часть больницы. — Он спит, — сказала медсестра, едва поспевая за широким и быстрым шагом Геральта, когда они проходили коридор. — Вам нужно учитывать, что ему придется пробыть у нас несколько дней, хоть удача и была на его стороне. Ранение не очень серьезное, важные органы и ткани не задеты, так что совсем скоро он пойдет на поправку. Единственное, мы обеспокоены возможной инфекцией и еще некоторыми вещами, которые мы могли пропустить во время предоперационных анализов. — Хм-м, — протянул Геральт. Они повернули за угол и оказались перед палатой 452; препятствием между ней и коридором служила ничем не примечательная серая дверь, такая же, как и все остальные двери в больнице. — Ну а теперь я оставлю вас наедине, — мягко сказала медсестра. — Нажмите на кнопку вызова, если вам что-нибудь понадобится. Часы посещения закончатся в… — она сверилась с часами, — десять. Но совершеннолетним посетителям разрешается оставаться на ночь в расчете один посетитель на одного пациента. — Благодарю, — ответил Геральт, собираясь сказать что-то ещё, но промолчал. Медсестра улыбнулась и пошла дальше по коридору. Геральт открыл дверь и вошёл.       Было тихо, слишком тихо для комнаты, в которой находился Лютик. Единственными звуками были тихий гул приборов и размеренное пикание. Геральт сел на стул рядом с кроватью и посмотрел на руки Лютика. Одна лежала вдоль тела с расслабленно согнутыми пальцами, а вторая покоилась на животе, время от времени подрагивая. Как только Геральт сел рядом, голова Лютика повернулась в его сторону и он что-то невнятно прошептал. Геральт облегченно выдохнул. Если Лютик издавал во сне звуки, значит, всё будет хорошо. Звуки — это нормально. Звуки — это хорошо.       Дверь тихонько приоткрылась, и в щелку заглянула Йен. — Цири проснулась. Она хочет зайти.       Голова Цири показалась ниже головы Йен, а затем вся Цири протиснулась в палату. Она быстро пересекла комнату и обняла Геральта, утыкаясь лицом в его плечо. Геральт обнял ее в ответ. — Он же поправится? — прошептала она дрожащим, прерывающимся голосом. — Он поправится, — подтвердил Геральт. Его пальцы вплелись в ее волосы, распутывая колтуны. Цири тихо всхлипнула, и Геральт обнял ее покрепче. Он бы хотел пообещать ей, что никто в этом мире, даже Нильфгаард, её никогда не тронут, но после событий сегодняшнего вечера он не был уверен, что сдержит это обещание. — Тебе пора домой. Уже поздно. Йен… Йен присмотрит за тобой. Я останусь с Лютом. — Я тоже хочу остаться, — засопела Цири. — Они не разрешают детям оставаться на ночь, — пришла на помощь Йен. — Мы вернемся завтра утром, первым же делом. — Поезжай с Йен, — пробурчал Геральт. — Увидимся утром.       Цири поколебалась, но отступила и отпустила его. — Позвони, если что-нибудь изменится, — сказала Йен. — Мы приедем в девять.       Геральт кивнул. Йен вывела Цири из палаты и закрыла дверь. Геральт остался один на один со спящим Лютиком. И так он просидел много времени, вслушиваясь в дыхание Люта. — Лют… блин, Лют, я не знаю, что сказать, — неожиданно произнес Геральт, чувствуя, что должен был как-то заполнить давящую тишину, как-то отрепетировать свои слова. — Ты знаешь, я не очень-то силен в словах… Полагаю, это одна из причин, почему я говорю это именно сейчас, когда ты не слышишь меня. Я не знаю, почему сказал тебе всё это тогда дома. Я не знаю, откуда это взялось в моей голове. У меня был отвратительный день на работе, и всё это вылилось в ссору, и… и последние слова, которые я сказал тебе перед твоим уходом, были ужасными. Я знаю, ты совсем не должен прощать меня. Я всё ещё не знаю, чем заслужил прощение в прошлый раз. Я такая задница, Лютик, — он длинно выдохнул. — Если это… если бы ты… — слова застряли комом в горле. — Даже если я был прав, даже если я не видел всех этих вещей на нашей фотографии, ты заслуживаешь кого-то лучше меня. Кого-то, кто не будет позволять подобным словам вылетать из его рта. Ума не приложу, почему я решил, что я… Я не знаю, если… — его голос сломался, и по щекам потекли слезы. — Посмотри на это. Блять, я даже не знаю, смогу ли сказать всё это, когда ты очнешься. Блять, — он устроил затылок на спинке кровати, закрывая руками лицо. — Если я только… знал, как… если бы я действительно мог поговорить с тобой о своих чувствах, ничего бы не произошло. Это моя вина. Всё, что я делаю, — это причиняю боль людям, которых люблю. Это единственное, что я умею делать.       Он не смог выдавить из себя и слова больше. Слёзы стекали ручейками вниз к подбородку, а всхлипы застряли в горле. Чёрт, он не собирался превращаться в такую же размазню, когда настанет время настоящего разговора с Лютиком, но и при спящем Лютике он не должен был позволять себе расползаться по швам. Каким же безбожным идиотом он был! Он обязан был понимать, что в городе будут люди, которые ищут их. Нельзя было отпускать Лютика одного в темноту, в ночь! Нельзя было так кричать на него! Ведь нужно было просто… что? Переступить через себя и поговорить с Лютиком? А был ли он тогда в состоянии для взвешенных разговоров?       Геральт почувствовал, как кто-то перебирал его волосы, и остановил поток мыслей, чтобы сосредоточиться на ощущении. Пальцы следовали особому маршруту и именно так, как обычно нравилось Геральту. Он поднял голову, и рука Лютика сместилась с волос на щеку, стирая последнюю слезу. — Рановато ты меня оплакиваешь. Не думаю, что в ближайшее время соберусь в мир иной, — произнес Лютик медленно, будто не был уверен в твердости голоса, — или ты знаешь что-то, о чём не знаю я? — Иди ты, Лютик, — Геральт почувствовал, как на него обрушилась новая волна рыданий. Лютик сел прямее и потянул Геральта на себя, чтобы тот сел рядом. Геральт перебрался на кровать и позволил Лютику обнять его. — Такое ощущение, будто в голову ваты понапихали, — признался Лютик, едва различимо проводя рукой по спине Геральта. — Отстой. — Хм-м, — Геральт зарылся носом в волосы Лютика, вдыхая почти выветрившихся запах лавандового шампуня. Они немного посидели в тишине, наслаждаясь атмосферой между ними. — Прости меня, Лют, — наконец сказал Геральт, отодвигаясь ровно настолько, чтобы видеть лицо Лютика и оставаться в его руках. — Я… — Я слышал тебя, Геральт, — Лютик протянул руку и убрал прядь волос Геральту за ухо.— Я начал просыпаться, когда ты заговорил, так что я услышал большую часть, — Геральт открыл рот, чтобы что-то ответить, но Лютик нежно приложил палец к его губам. — Я давно простил тебя. Не извиняйся больше. Я же знаю, когда ты действительно зол и когда… просто угрюмо зол. Мне стоило подождать, пока ты остынешь, а уже потом лезть с расспросами. — Это было… — Это в прошлом и ничего не изменишь, но сейчас у нас есть более серьезные проблемы. Я знаю, что на самом деле ты не хочешь, чтобы я уходил, — улыбнулся Лютик. — Мы оба вели себя как идиоты. — Что ты имеешь в виду? — Геральт понимал, что Лютик вёл к чему-то, но не мог уловить, к чему. — Господи, Геральт, порой я задаюсь вопросом, почему влюбился в тебя. Иногда ты такой бестолковый.       Геральт уставился на него, шестеренки в его голове начали набирать обороты. — О. О… — он так много раз представлял себе этот момент, но никогда не продумывал его. И что ему следует ответить? Наверняка он выглядел как олень в свете фар, потому что выражение лица Лютика сменилось на беспокойство. — Геральт, ты?.. — Геральт не нашел слов, способных выразить то, что он испытывал, поэтому он наклонился и поцеловал Лютика.       Сначала это был мягкий, робкий поцелуй. Лютик удивленно выдохнул, а затем притянул Геральта ближе, и поцелуй стал более глубоким и страстным. Они так сильно прижались друг к другу, будто стремились слиться в одно целое. Ладонь Лютика забралась под рубашку Геральта и немного задрала ее, и ощущение от соприкосновения обнаженных участков их тел послало табун мурашек по спине Геральта. Одну руку Геральт запустил в волосы Лютика — раньше он и не замечал, насколько густыми они были — а вторую устроил на его пояснице. Теперь Лютик практически сидел на его коленях, и было сложно понять, где чьи ноги. Геральт почувствовал, как его резинка для волос соскользнула на пол, но откровенно наплевал на это. Сейчас ему было не до завязывания волос.       Наконец Лютик отстранился и уткнулся носом в изгиб шеи Геральта. — Геральт, я люблю тебя, но думаю, мне надо немного поспать, — прошептал он, и его слова слились в одно нечеткое бормотание. — Хм-м, — Геральт удивился, как его другу — парню? — удалось найти столько энергии, чтобы ответить на его внезапный романтический порыв. — А ты… останешься? — спросил Лютик, поглаживая Геральта по спине и прижимаясь ближе. — Конечно. — Хм-м… — Думаю, тебе стоит лечь, — Геральт нежно поцеловал его и осторожно переложил со своих коленей на кровать, поправляя одеяло. — Так хорошо. Мне нравится. — Хм-м, — вероятно, они дали Лютику много лекарств, потому что прежде Геральт не видел, чтобы он так быстро уставал. Лютик сонно посмотрел на него, а затем притянул за руку, заставляя сесть рядом, и мягко поцеловал, очерчивая пальцами линию его подбородка. — Kocham cię, — прошептал он, оставляя еще один поцелуй. — Mojej miłości do ciebie nie da się wyrazić słowami, — и еще один. («Я люблю тебя. Мою любовь к тебе не выразить словами» (польск. — прим. пер.)). — Хм-м.       Они продолжали лениво и нежно целоваться, пока Лютик не уснул. Геральт лежал, уставившись в совершенно белый потолок и пытаясь осознать всё, что произошло в этот день, пока и сам не провалился в сон. ------       Приглушенное жужжание разговора вытянуло Лютика из сна. Голова всё ещё ощущалась будто не своей, и Лютик предположил, что в этом виноваты обезболивающие. После взрыва энергии прошлой ночью, порохом для которого послужила романтика, Лютик проспал всю ночь как убитый. И ему всё ещё хотелось спать, но ещё он хотел увидеть Геральта, просто чтобы убедиться, что всё это не было галлюцинациями. Вполне возможно, что под препаратами он выдумал себе это во сне. Он осторожно открыл глаза и посмотрел на потолок. Краем глаза он заметил флюоресцентные лампы, и они так мерцали, что Лютик не мог не смотреть на них. — …не можешь остаться здесь, Геральт, — послышался голос Йеннифер. — У тебя работа, помнишь? — Я могу позволить себе прогулять. Врачи говорят о трех днях, а я обычно работаю по понедельникам. — Я работаю в понедельник. А Цири что делать? Целый день сидеть в пустой квартире? — …ты права. Я не подумал о Цири. Прости, Йен. — Сейчас столько всего происходит, что ты не можешь охватить разумом сразу всё, — вздохнула Йен. — Я попрошу Регана в понедельник присмотреть за магазином и Цири, или я могу привести Цири на работу, но это может разрушить… атмосферу. — Так одень ее во все черное и дай ведьминскую шляпу. — Господи, Геральт, оккультные штучки так не работают. — Ну я всегда рад одолжить ей один из моих кожаных жакетов. Готика близка к оккультизму, — последовала усмешка. — Ешь свой чертов бутерброд, — ответила Йен. — Ты позвонил в то кафе? — Да, — голос Геральта был приглушен жеванием, скорее всего, бутерброда. — Конечно, они ждали, что Лютик им сам позвонит, но Иветт оказалась довольно приятной девушкой и сказала, что они подождут, — наступила тишина, и Лютик решил, что свет стал слишком тошнотворным, и прикрыл глаза. Зашуршала обертка. — Я позвонила Сабрине, — наконец сказала Йеннифер. — Она давно не общалась с Фрингильей, так что понятия не имеет, где она. Но думаю, что она ничего не знала бы… об этом… даже если бы оставалась на связи. Многие из нас не связывались с Фрингильей. Нильфгаард… просто дерьмо. — Нифига, — усмехнулся Геральт. — Я имею в виду, у них не такая уж и хорошая репутация в нашем обществе, несмотря на претензии на мировое господство. — А разве ваши люди как раз этим не занимаются? — еще одна усмешка. — Лютик всегда так долго спит? Уже почти полдень. — Как долго ты спишь под обезболами? — Тушé. Но всё-таки. Что вы двое делали прошлым вечером? — …ничего. — Я говорила с одной из медсестер, и она сказала, что она заметила, будто у Лютика среди ночи подскочил пульс, но когда она пришла проверить, то застала «некоторые шаловливые делишки», поэтому не стала вмешиваться. Что она имела в виду? Она еще и хихикнула. — Хм-м. — Геральт, не хм-мыкай на меня так, ты же знаешь, что можешь мне все рассказать. В твоей сексуальной жизни нет ничего, о чем я бы не знала. — Как будто я не знаю, — простонал Геральт. — У нас не было секса. Мы не… мы ничего не делали. Просто… целовались. — М-м-м-х-м-м. Ты просто целовал парня, в которого влюблен восемь лет. Наконец-то. — Йен, прости, я не слушал тебя, ты была права, тому подобное. Я получил урок и вверяю себя в руки твоего правосудия. — А куда ты денешься. Но, серьезно, я рада за вас. — Спасибо, Йен. — Уву-у-у, посмотрите на эту смущенную улыбку. Ты счастлив! — Отстань, Йен. — Как думаешь, он проснулся? — Понятия не имею.       Лютик, который уже проваливался в сон, чуть улыбнулся. Он хотел бы проснуться и сказать что-нибудь, но всё, что он смог сделать сейчас, — это уснуть.       Когда Лютик вновь открыл глаза, то почувствовал себя гораздо более бодрым и готовым вставать. Правда, на этот раз комната оказалась пуста. Он осторожно сел, помня, что боль от ранения в живот может вернуться, и осмотрелся. Его кровать стояла напротив двери, и белая стена рядом была заполнена шкафчиками, раковиной и стойкой, захламленной всякими контейнерами с рассортированными по ним лекарствами. Лампы были выключены, но света, льющегося из окна рядом с кроватью, было достаточно. Кожанка, которая точно принадлежала Геральту, висела на спинке некогда мягкого стула, стоящего недалеко от койки. Лютик быстро преодолел это ничтожное расстояние и схватил куртку. Конечно, она вовсе не была вещью, созданной для того, чтобы в нее утыкались лицом, но она пахла Геральтом.       Дверь издала щелкающий звук, и Лютик положил кожанку на колени, чтобы понаблюдать, как Геральт постарается бесшумно зайти. Геральт обернулся и застыл, увидев сидящего на постели Лютика, который безмятежно ему улыбался. — С добрым утром, мой дорогой Геральт, — почти пропел Лютик. — С добрым… ну, сейчас утро, да, — Геральт протер глаза. Он выглядел так, будто давно не спал, и его волосы совсем спутались. Он подошел и сел на край кровати. Лютик потянулся к нему и оставил легкий поцелуй. Щеки Геральта были покрыты щетиной. — Ты вообще был дома после прошлой ночи? Позапрошлой? Как долго я был в отключке? — спросил Лютик, пытаясь распутать колтуны в волосах Геральта. — Два дня, — ответил Геральт после небольшой паузы, — нет, не был. — Гера-альт. — Мне нужно было знать, что ты не один, — упрямо сказал Геральт. — Если ты сейчас не поедешь домой помыться, сменить одежду и поспать, я заплáчу, — пригрозил Лютик, прерывая перебирание колтунов, чтобы ткнуть Геральта в грудь. — Со мной всё будет хорошо. Не похоже, что Нильфгаард собирается забраться ко мне через окно, — Геральт помрачнел, и Лютик нахмурился. — Мне не нравится это выражение лица. — Они нашли улицу, на которой мы живем, — ответил Геральт. — Я понятия не имею, что они еще разнюхали или что могут разнюхать. И Йен не знает. Она позвонила своим друзьям, но ни Сабрина, ни Трисс, ни Вильгефорц ничем не помогли. Думаю, следующая в ее списке — Тиссая де Врие. — Хм-м, — Лютик уронил руки на колени и посмотрел в окно. Геральт переплел их пальцы и погладил тыльную сторону ладони Лютика. — Если бы ты не пришел, думаю, они бы убили меня, — наконец сказал Лютик, не смотря на Геральта. — Я не собирался ничего рассказывать о Цири, и они знали это. Но они были близки. Я был… я не думал, что ты пойдешь за мной, — его голос начал надламываться, и Геральт освободил одну руку, чтобы повернуть Лютика к себе. — Я всегда буду рядом, — сказал он. — И это обещание я не нарушу. — Ты такой дурак, Геральт, — хохотнул Лютик, сжимая его руку. Геральт поцеловал его в лоб, и Лютик выпрямился, в ответ целуя его в губы. Они перешли к нежному обмену поцелуями, перебирая волосы друг друга и поглаживая тела. Рука Лютика подцепила ремень на джинсах Геральта, когда с легким скрипом открылась дверь. Геральт перехватил его руку в тот момент, когда Цири показалась в проеме, оценила обстановку, подмигнула с ехидной ухмылкой и медленно закрыла дверь. — О чёрт, — простонал Геральт, отпустив руку Лютика и уткнувшись носом в его волосы. — Почему Йен не написала, что привезла Цири? — Я думаю, они сговорились против нас, — ответил Лютик, вернув ладони на спину Геральта и устроив его голову на своем плече. — Йеннифер де Венгерберг и Цирилла Фи… — Тш-ш! — Геральт, никто нас здесь не подслушивает, — осторожно заметил Лютик. — Мы должны быть начеку, — пробурчал Геральт в его волосы. — Я ничему больше не доверяю. — Ты доверяешь мне. — Хм-м… хм-м… — Лютик хихикнул и убрал руку оттуда, куда успел ее устроить. Геральт уткнулся лбом в макушку Лютика, не находя слов для таких действий. Лютик знал, что он пытался скрыть покрасневшие щеки. — Мне нужно наверстать все те годы, которые мы провели, тоскуя друг по другу, — с издевкой оправдался Лютик. — Так много лет… ну, ты знаешь. — Юлиан Альфред Панкрац, ты… невыносим, — Лютик посмотрел в лицо Геральта и усмехнулся. — Но ты всё ещё любишь меня.       Геральт вздохнул. — Но я всё ещё люблю тебя, — Лютик чмокнул его в нос, и на мгновение Геральт замялся. — Хм-м, — протянул он наконец. Они прижались друг к другу, Геральт нежно провел большим пальцем по внутренней стороне бедра Лютика. — И что нам делать с Нильфгаардом? — поинтересовался Лютик после долгого, но комфортного молчания. — Можем ли мы вообще что-то сделать? — Я не знаю, — устало ответил Геральт. — Я действительно не знаю. У Йен, может, появится план. Со временем. — Со временем, — выдохнул Лютик. — Вы двое заняты и мне зайти попозже? — из-за двери послышался голос Йен, разбивая их легкую меланхолию. — Мы заняты? — переспросил Лютик. Геральт усмехнулся и поднялся, чтобы впустить Йеннифер.