А в конце зло побеждает

Не могу сказать, что ожидала чего-то грандиозного, но Бесконечный Океан был… весьма обычным. Такая же вода. Такие же кораллы. Такие же причудливые рыбки, на которых я сполна успела насмотреться во время поиска камней. Единственным, что теперь ощущалось иначе, была глубина. Точнее, её полное отсутствие: я не видела света над нашими головами, не чувствовала, что вода заканчивается и переходит в воздух, и была более чем уверена, что, если поплыву вверх, никогда не достигну поверхности. Всё это измерение было заполнено Океаном. В нём просто не существовало ничего другого. — Мурашки по коже от этого места, — словно прочитала мои мысли Муза, и, бросив на неё взгляд, я вновь с непривычки удивилась нашим изменившимся нарядам. — Ощущение, будто вот-вот утону, — поддержала её Флора, опасливо косясь вверх — на зависший над нами бесконечный массив воды. Удивительно, но, несмотря на то что сюда не проникало ни капли солнечного света, видела я вполне чётко, не скованная ни тьмой, ни присущей любому водоёму мутностью. Свыкаться с ощущениями можно было долго. Рефлексировать, анализировать, пытаться подстроиться и приноровиться — однако время наше было сильно ограничено, и тратить его попусту было бы глупее всего. — Давайте начнём поиски, — предложила я, плавно развернувшись и принявшись вглядываться в простирающуюся перед мной бесконечность. Ленты шлейфа мягко покачивались на невидимых волнах, расползаясь в разные стороны подобно разлитым краскам, и меня вдруг накрыло стойким желанием никуда не идти — просто остаться на месте, расслабиться и отдаться на волю стихии, которая сама бы несла меня туда, куда ей вздумается. Тряхнув головой, я сосредоточилась на том, что говорила мне Дафна. Слабость в теле усилилась, пробирая сознание ленивой сонливостью, однако я что было сил сжала кулаки и пристально всмотрелась в призрачно-голубоватую спокойную даль. Ищущий да обрящет. И мы просто поплыли вперёд: наугад, по большому счёту, не видя цели и не замечая препятствий. Одни коралловые рифы сменялись другими; причудливые цветные деревья ветвились и собирали вокруг себя стаи любопытных рыб, которые самозабвенно играли в прятки среди усеивающих их пузырчатых наростов; целые косяки круглых светящихся существ то и дело пересекали нам дорогу, замирая иногда и принимаясь заинтересованно разглядывать невиданных доселе пришелиц. Мы просто плыли, и плыли, и плыли, не говоря ни слова и будто боясь потерять концентрацию на том, что и ощутить-то было практически невозможно, и я понимала как никогда отчётливо: сегодня мы не найдём ничего. Назад мы вернулись ни с чем. Переглянулись, поняли друг друга без слов и перенеслись обратно в Роккалуче, тут же направившись к берегу. Едва добравшись до песка и даже не вылезши толком из воды, я без сил опустилась на отмель, положила руки на колени и невидящим взглядом уставилась на водную гладь, с которой к тому времени пропал последний лучик ушедшего за горизонт солнца. — Блум? — позвала Флора, осторожно положив руку мне на плечо, и я тихо вздохнула. — Дайте мне минутку. Они дали, не торопя и не донимая разговорами, а я не стала брать больше положенного: по истечении шестидесяти — самое большее, семидесяти пяти — секунд встала, на ходу сбросила с себя трансформацию и присоединилась к ждущим уже на границе леса подругам. Я не могла сказать, что была разочарована, но и охарактеризовать свои эмоции едва ли сумела бы. Чувства и мысли были в раздрае, разум не понимал, что ему искать и на чём сосредотачиваться, гормоны стремительно переключали настроение из приподнятого «надо просто постараться, и победа обязательно будет моей» в депрессивное «кого я пытаюсь обмануть», и боязнь худшего неизбежно пробиралась в самое сердце, заставляя меня если не жалеть о задуманном заранее, то как минимум просто изводиться от тысячи разных терзаний. Забрав Рафа у нисколько не уставшей от его компании Рокси и в очередной раз поблагодарив её за помощь, я покорно дала ему вылизать мне на радостях всё лицо и отправилась к себе — время близилось к полуночи, Гризельда, чей урок стоял первым, грозилась устроить один из самых сложных тестов, что у нас были, а Дафна наверняка уже изнемогала в ожидании новостей: и не столько из-за себя, сколько просто желая убедиться, что я в порядке. Я лежала долго. Практически не вертелась, замерев на спине с церемонно сложенными на животе руками и глядя в потолок, и иногда находила ладонью бок примостившегося возле кровати Рафа, слушая, как от прикосновений моих он даже во сне начинает тихо урчать. И когда сон ко мне всё же пришёл, а глаза начали сами собой закрываться, пронзительно зазвонил телефон. Я подскочила, широко раскрыв глаза, и, даже не думая, на автомате схватила лежащий на прикроватной тумбочке сотовый. Экран его не горел, как не горел и у земного. Трель не прекращалась: била по барабанным перепонкам, как набат, разрывая абсолютную ночную тишину, пульсировала где-то прямо в висках, рассылая по телу болезненные импульсы, и, что самое странное, не будила никого, кроме меня. Раф продолжал всё так же мирно сопеть возле моей кровати. На соседней как ни в чём не бывало дремала Флора. Очень медленно до меня дошло, что слышу этот звон только я. Всё смолкло так же стремительно, как началось: в один момент все звуки вдруг стихли, сделав вернувшуюся в свои законные права тишину ещё оглушительнее, чем раньше, и я потерянно хлопнула глазами, не до конца осознавая произошедшее. Что это было? Что вообще… сейчас случилось? Разумеется, после подобной встряски сон меня покинул, изящно махнув рукой на прощание, и в прострации я опустилась обратно на подушку. Звук был таким отчётливым, но таким кратковременным — могло ли мне просто показаться, после чего мозг принял вымысел за реальность? Или же я официально и окончательно свихнулась, измотав сознание нескончаемым стрессом? Ответа я так и не нашла. Перевернулась на бок и закрыла глаза, стремясь как можно скорее провалиться в темноту. Задуманного не случилось: едва сонливость снова одарила меня мягким баюкающим прикосновением, голова моя взорвалась от воя безумствующей за окном сирены. Пожарной сирены, которой в Алфее быть в принципе не могло. Подскочив так, что кровать жалобно треснула, я скинула с себя одеяло, пулей подлетела к окну и вгляделась в чернеющий за стеклом двор. Никаких машин. Никаких сигнальных огней. Абсолютное ночное умиротворение. Сирена продолжала завывать, разрывая барабанные перепонки, и внутри у меня всё задрожало, постепенно сдаваясь натиску треклятых химических реакций. Почувствовав раздрай в моих эмоциях, Раф беспокойно заворочался и что-то проскулил, однако так и не проснулся, и, присев рядом, я осторожно погладила его по голове. Обращаться к магии в данных обстоятельствах идеей было не самой разумной, — ещё один подобный испуг, и я ведь вполне могла не сдержаться, — а потому я надеялась, что одного моего присутствия ему будет достаточно, чтобы успокоиться. Сирена стихла так же резко, как и телефонный звонок, однако вой этот, словно осевшим эхом, ещё какое-то время стойко держался у меня в голове. Сон пропал с повестки дня окончательно, и место его занял чертовски важный и ровно настолько же пугающий вопрос: что со мной происходит? В поисках ответов я отправилась в гостиную, где, стараясь как можно меньше шуметь, заварила себе чай и с кружкой в обнимку устроилась на диване, подтянув к себе голые ноги. Вариантов было несколько, и наиболее вероятным казалось то, что сила моя снова решила выйти из-под контроля и усложнить мне жизнь — вот только что могло послужить тому причиной, учитывая, что обращалась я с ней уже без преувеличений мастерски? Да и взявшиеся из ниоткуда галлюцинации особого доверия не вызывали — раньше подобных издевательств в репертуаре своего Огня я не замечала. За размышлениями я провела почти час и даже не осознавала, что подсознательно была вся зажата и напряжена, в любой момент готовясь вновь услышать очередной оглушительный звук. Но время шло, тишина убаюкивала, и, оставив кружку одиноко дожидаться утра на журнальном столике, я всё же решилась попробовать ещё раз. Стоит ли говорить, что, как только голова моя начала наполняться туманом, я снова была выдернута в реальность бесцеремонным толчком? На сей раз это были собаки. Захлёбываясь яростным лаем, они, казалось, окружали меня, и звуки становились всё ближе, всё злее и отчётливее — подскочив, я прижала одеяло к груди и совершенно по-детски зажмурилась, напуганная искренне и до безумия. Они звучали так реалистично, что отделаться от ощущения, будто меня вот-вот разорвут на части, просто не получалось, и я сжалась, дыша тяжело и рвано. Сердце в груди колотилось как сумасшедшее. От внезапно накатившего напряжения хотелось просто расплакаться и спрятаться под одеялом, укрывшись от всего жестокого мира, но даже там мне не было спасения — звуки следовали за мной, прочно поселившись в голове. Когда всё смолкло, на глазах моих действительно блестели слёзы, однако я не позволила себе дать слабину и за несколько глубоких, пусть и дрожащих, вдохов успокоила разбушевавшиеся эмоции. Больше я заснуть не пыталась. Вместо этого устроилась за столом, включила лампу и от нечего делать принялась повторять теорию к завтрашнему тесту да перечитывать выданные нам Палладиумом памятки о запретных комбинациях ингредиентов, любое взаимодействие которых грозило обернуться мощным взрывом — примерно таким же, которым Стелла в своё время разнесла школьную лабораторию. Так я и просидела до самого утра, маясь от скуки и с замиранием сердца ожидая очередных сигналов из космоса. Первым проснулся Раф и, не найдя меня на кровати, принялся судорожно вертеть головой в моих поисках. Помахав ему рукой, я свесила её вниз и позволила ему тут же ткнуться в неё лбом, а затем, просидев так какое-то время, принялась одеваться, намереваясь провести оставшееся до занятий время на свежем воздухе. Тому, что Текна ещё не показалась в гостиной, я почему-то была очень рада: казалось, она по одному моему взгляду поймёт, что я опять нашла проблемы себе на голову, а объясняться, переливая из пустого в порожнее, и в принципе напрягать ни её, ни подруг просто так я не хотела — по крайней мере до тех пор, пока всё не станет по-настоящему серьёзным. Свежий утренний ветерок и прохлада ещё не успевшего нагреться от восходящего солнца воздуха принесли мыслям долгожданное умиротворение, пусть голова и слегка гудела после бессонной ночи. Раф радостно скакал впереди, пытаясь пастью поймать порхающих над землёй бабочек, и, подставляя лицо порывам ветра, я позволила ему забрать воспоминания о пугающем ночном происшествии. Подхватив их, он закружил весь негатив в воздухе, устремился ввысь и растворил мою тревогу где-то среди зелёных верхушек деревьев. С возвращением я тянула до последнего, и по итогу времени оставалось только для того, чтобы судорожно запихнуть в себя что-нибудь в столовой и практически на бегу схватить порцию для Рафа, который наверняка бы остался чрезвычайно недоволен незапланированным двухчасовым ожиданием. Разделавшись со всеми бытовыми обязанностями, я подхватила учебник и помчалась в класс Гризельды. Всё шло хорошо примерно до середины дня. Успешно справившись с тестом — даже не вспомню, когда в последний раз у меня возникали трудности с самообороной, — и заслушавшись очередными историями из жизни профессора Уизгиса, я как раз направлялась в свою комнату, чтобы взять учебник по магфилософии, и уже практически не ловила на себе заинтересованные взгляды других учениц — пускай новости и стали для всех неожиданностью, по сути они ни на что не влияли, да и монаршей особой я была в школе далеко не единственной, а потому быстро перестала представлять для знавших меня уже три года людей интерес. В этот момент я увидела… нечто. Мимо меня проходила самая обычная девушка: я не знала её лично, но неоднократно видела в коридорах, и ничего особенного из себя эта встреча не представляла. За исключением того, что, когда я подняла на неё взгляд, лицо её было мало похоже на человеческое. Вместо глазниц, заполняя не только их законное место, но и весь лоб, сияло множество маленьких глазок. Рот больше походил на рваную щель, щёки покрылись непонятными наростами, а торчащие вместо волос склизкие усики извивались и, словно крошечные змейки, скользили по её лицу. В ужасе отшатнувшись, я сделала глубокий испуганный вдох, моргнула, и… иллюзия пропала. Ошарашенная моей реакцией девушка растерянно замерла, и раньше, чем осознала произошедшее, я поспешила извиниться перед ней, дабы не зародить в чужой голове сомнения и необоснованные комплексы. А затем остервенело тряхнула волосами и побежала к себе, не в силах согнать с сетчатки увиденный образ. Мысли о «по-настоящему серьёзном» оказались стремительно запрятаны в самую дальнюю часть сознания — будем честны, я просто перестала бы быть собой, если бы начала делиться своими проблемами с окружающими до того, как справляться с ними в одиночку было бы уже попросту невозможно. Вот и сейчас я вполне ожидаемо не стала изменять традициям. За короткое время перемены я постаралась максимально успокоиться. Привела мысли и чувства в порядок, нацепила на лицо самую невинную маску из всех возможных, сменила учебники и как ни в чём не бывало отправилась на урок, ни единым жестом не выдав перед подругами глубоко засевшей во мне тревоги. Урок Авалона прошёл без проблем. На занятии с Палладиумом мне повезло меньше: прямо во время его проникновенной лекции в голове у меня, разумеется, без какого-либо предупреждения, вновь оглушающе завыла сирена, и я подпрыгнула одновременно с тем, как всей доступной силой воли велела себе застыть на месте — в итоге просто дёрнулась, вытянувшись по струнке и сжав кулаки, и карандаш на задетой парте одиноко покатился куда-то в угол. К счастью, я сидела в конце, а потому снова сумела остаться незамеченной. Спустя секунд пятнадцать вой затих, но прийти в себя я не могла ещё долго и остаток лекции безбожно прослушала, полностью сосредоточившись на собственных ощущениях. Всё было плохо. И, судя по всему, со временем намеревалось становиться лишь хуже. Следующей ночью мне всё же удалось заснуть, но ни о какой чёрной комнате речи даже не шло: вздрагивая от очередных звонков, сирен, оглушительных воплей и просто громкой музыки, я просыпалась практически каждый час и утром чувствовала себя такой измотанной, как если бы не спала вовсе. Тогда-то тайное и перестало быть явным. — Выглядишь отвратительно, — без прикрас сообщила Текна, едва заметив меня на пороге гостиной. — Что случилось? Я не стала врать совсем уж неприкрыто и ограничилась полуправдой: — Почти не спала. Постоянно что-то мерещится. — А именно? — Тут же подобравшись, Текна села вполоборота и устремила на меня внимательный и в меру обеспокоенный взгляд. — Блум, опять ты за старое? — Да нет. — Я помотала головой и, опустившись рядом с ней, устало устроила голову у неё на плече. — Просто… звуки какие-то… не понимаю, то ли с ума сошла, то ли Огонь опять чем-то недоволен. — И долго ты собиралась молчать? — спросила Текна на удивление спокойно, видимо, всё ещё анализируя ситуацию и решая, как сильно ей следует рассердиться. В этот момент кто-то оглушительно ударил по церковному колоколу, и я подпрыгнула, на автомате вцепившись в её колено. — Блум! — В голосе Текны зазвучала уже ничем не прикрытая тревога, но я отмахнулась: — Всё в порядке. — И, стиснув зубы, сжала ладонь на её ноге сильнее. Всё хорошо. Всё хорошо, Блум. — Ничего не в порядке! — возразила Текна безапелляционно, схватив меня за плечи и развернув к себе. Вид мой, судя по всему, заставил её забеспокоиться ещё больше — выглядеть как ходячий труп мне всегда удавалось на все сто. — Расскажи мне всё. Сейчас же. И выбора у меня не осталось: я рассказала всё как есть, упомянув и звуковые галлюцинации, и зрительные, и в целом весьма смутное понимание того, что происходило наяву, а что мне просто мерещилось. — Блум… — Глаза Текны прожигали меня будто насквозь, сканируя одновременно и инфракрасным, и рентгеном. — Это уже серьёзно. Тебе следует обратиться к кому-нибудь. — И что они сделают? — вяло поинтересовалась я. — Это может быть что угодно. Какая таблетка поможет от сумасшествия? — Что насчёт Даркара? — тут же последовало дельное предложение, и на мгновение я задумалась. За всей суматохой последних суток я и правда ни разу про него не вспомнила — а уж кому, как не ему, было лучше знать обо всей существующей в этом мире магической дряни? Но, видимо, сегодня у Даркара закончились часы приёма: сколько бы я ни звала его и ни сверлила взглядом спрятавшиеся по углам комнаты тени, он так и не отозвался. — Всё равно стоит рассказать об этом Фарагонде, — продолжала настаивать Текна, однако на это я была категорически не согласна: втяни её в происходящее хоть немного — и рано или поздно она наверняка узнает и о нашей самодеятельности с Сирениксом. Я не хотела даже думать обо всём, что за этим последует. Её это не касалось. Я вышла из-под её протекции — теперь меня защищало моё собственное королевство. — Всё в порядке, правда, — заверила я Текну, быстро её поцеловала и закопалась в её объятия, ластясь, совсем как Раф. Самого его, к слову, подобный расклад совершенно не устроил и, даже не соизволив выйти из комнаты, он издал низкий утробный рык. Тяжело вздохнув, я взмахом руки создала небольшой огненный шарик и поставила перед ним задачу щёлкнуть мохнатого возмутителя спокойствия по носу — Флора ещё спала, и поднимать её раньше будильника мне не хотелось. Спустя полминуты я почувствовала, что шарик был благополучно проглочен, и, удовлетворённый, Раф вновь замолчал. Галлюцинации не беспокоили меня ещё два урока. Позволив себе расслабиться, я скучающе глядела в окно, пыталась поставить карандаш вертикально, складывала из тетрадных листов цветочки и в целом предавалась классическим занятиям всех изнемогающих от безделья школьников и студентов. И так продолжалось ровно до урока Авалона — потому что на нём кошмар наяву перешёл на воистину новый уровень. Раздался взрыв. Такой, словно прямо за стеной рвануло по меньшей мере моё Пламя, и потолок — точнёхонько над головой профессора — вдруг грудой неровных камней рухнул вниз, похоронив абсолютно невозмутимое тело под собой. Будь это первым моим опытом, я бы наверняка подскочила и с грохотом перевернула парту — и это не говоря о том, что совершенно точно бы что-нибудь воскликнула. Но это был не первый мой опыт. Вздрогнув и с силой сжав столешницу пальцами, я со свистом втянула в себя воздух и зажмурилась. А когда открыла глаза — Авалон стоял на прежнем месте целый и невредимый и смотрел на меня так пристально, что сомневаться не приходилось: он всё заметил. Но ничего не сказал. Понятия не имею, потому ли, что просто привык к моим странностям, или же потому, что Даркар держал его в курсе происходящего и заранее предупредил о возможных трудностях, но в любом случае я была за это благодарна. Не то чтобы, конечно, своим профессорским авторитетом он бы смог вынудить меня обо всём рассказать, однако в очередной раз врать и отнекиваться мне очень не хотелось. Действительно, лучше было просто сделать вид, что ничего не произошло. Когда занятия подошли к своему концу, я не хотела ничего, кроме как снова отправиться в Океан. Нам следовало как можно скорее продолжить поиски. Исследовать это проклятое место вдоль и поперёк, перевернуть там каждый камешек, хоть из рыб выбить информацию — но найти Столпы и не колеблясь оборвать их связь с Сирениксом. И, как и в прошлый раз, девчонки сразу же согласились составить мне компанию. Вновь оставив Рафа на попечении Рокси, которую серьёзно начинало интересовать, куда же мы так часто уходим всей толпой, и сразу шагнув в Роккалуче, мы активировали Сиреникс и перенеслись в Бесконечный Океан — сложно было сказать, то ли это было место, что и в прошлый раз, или же совсем другое, но не то чтобы это играло особую роль: мы всё равно плыли практически наугад, как бы я ни старалась прислушиваться к своим ощущениям по совету Дафны. Наши поиски продолжались. Долго, упорно и совершенно безрезультатно. — Мне одной кажется, что мы плаваем по кругу? — подала наконец голос Муза, первой не выдержав повисшего между нами депрессивного молчания. Я была так сильно сосредоточена, что не обращала внимания практически ни на что вокруг, и слова её осознала с секундной задержкой, сразу же поспешив остановиться. Текна внимательно огляделась. — Нет, рельеф точно другой, — заключила она наконец авторитетно, однако легче от этого никому не стало. — Может, попробуем разделиться? — неуверенно предложила Флора. — Если кто-нибудь найдёт один из Столпов, постараемся запомнить это место и телепортироваться к нему уже все вместе. — А если встретим кого-то недружелюбного? — спросила я с убийственным спокойствием, и Флора тут же сникла. Разделяться на незнакомой местности, когда практически половина команды и сражаться-то толком не умела, решением было не самым умным, ведь, случись что, попавшие в западню не смогут даже подать сигнал о помощи. — Что насчёт эхолокатора? — поинтересовалась Текна, устремив взгляд на Музу. — Ты никак не сможешь засечь Столпы по вибрациям? — Без шансов. — Та уверенно замотала головой. — Я понятия не имею, на какой частоте они испускают волны, и тут столько всего, что по итогу мы можем просто блуждать от одного рифа к другому. — А растения? — не сдавалась Текна, переведя взгляд уже на Флору. — Что, если поспрашивать о местонахождении Столпов их? Флора невесело вздохнула. — Пыталась первым делом. Но природа тут… какая-то другая. Я всё ещё могу управлять ими, однако совсем не слышу их голос. Простите, я бы хотела сделать больше… — Ничего, — поспешила я успокоить её и с благодарностью кивнула. — Нас сразу предупредили, что легко не будет. И в этот момент я почувствовала за своей спиной движение. Обернувшись, я едва успела вильнуть в сторону, прежде чем мимо меня на всех парах пронёсся искрящий электричеством гигантский угорь. И ладно бы он был один — целая стая таких тварей явно заприметила в нас подходящую добычу и подобраться умудрилась так мастерски, что никто из девчонок их даже не заметил. — Берегитесь! — воскликнула я и, видя, что Стелла даже не пытается уйти от столкновения, запустила в сторону выбравшего её своей целью угря огнём. Она взвизгнула. Развернувшись и не собираясь давать остатку их стаи присоединиться к товарищам, я возвела прямо у них перед носом горящую стену, после чего вновь увернулась от наполненного электричеством выпада и заключила рыбину в непроницаемую клетку. — Блум! — раздался обеспокоенный голос Текны, но выяснять, что она хотела сказать, мне было некогда: по-прежнему не шевелясь и лишь наблюдая за мной полными испуганного недоумения взглядами, девочки даже не думали защищаться, и мне снова пришлось пустить огненного змея наперерез рванувшему к Флоре угрю. Лишь тогда отмерев, она взвизгнула и бросилась наутёк. — Блум! — позвала Текна уже куда требовательнее, и в следующую секунду я почувствовала, как всё моё тело сковывают надёжные лазерные путы. — Ты что делаешь?! — возмутилась я и дёрнулась, пытаясь вырваться из ловушки раньше, чем острозубая рыбья пасть сомкнётся на моём горле, однако Текна даже не думала меня отпускать. До столкновения оставались считаные секунды, и выбора у меня не было: в панике зажмурившись, я просто выпустила из себя Пламя. Последним, что я услышала, был голос Текны. «Здесь никого нет». Когда я открыла глаза, больше не скованная чужой магией, вокруг действительно не было никого, кроме нас, — лишь вода ещё самую малость кипела, нагретая освобождённым пламенем. Девчонки были разбросаны в радиусе десятка метров: Флора испуганно закрылась руками, Муза казалась напряжённой и в любой момент готовой бежать, а Текна прикрывала собой Стеллу и не отрывала от меня пристального взгляда. Грудь моя вздымалась часто и тяжело. — Что?.. — всё же переспросила я и ещё раз оглянулась, но вокруг действительно не было ни намёка на изжаренные рыбьи тела. — Ты опять галлюцинировала, — констатировала Текна весьма очевидное. — Здесь с самого начала никого не было. — О боже… — Кулаки мои разжались, и я потерянно обхватила себя руками, не в силах поверить в то, что действительно на это повелась. — Я никого не задела? Поняв, что опасность миновала, Флора с Музой вновь приблизились, а Стелла ловко вынырнула у Текны из-за плеча и полетела ко мне на всех парах. — Текна меня прикрыла! — сообщила она ободряюще и хохотнула: — А Флора и сама знатно припустила. — Я просто испугалась, — тут же отозвалась та самую малость смущённо. — Простите. — Я сокрушённо опустила голову. — Мне… привиделось, что нас окружили… — Кстати об этом, — вмешалась в мой монолог Муза и смерила вопросительным взглядом сначала меня, а затем и Текну. — Галлюцинировала? «Опять»? Что ж, недолго прожил мой большой страшный секрет. — Думаю, нам лучше закончить на сегодня, — предложила Текна, не спеша отвечать на поставленный перед ней вопрос, и вариант этот был поддержан единогласно — пока что нам сполна хватило приключений. И лишь на берегу Роккалуче, когда вмиг ставшее ещё более пугающим измерение осталось позади, а трансформацию с себя скинули все, кроме продолжающей любоваться собой в отражении воды Стеллы, Текна активировала свой компьютер и принялась скользить быстрым взглядом по строкам мелькающего перед ней архива. — Скорее всего, это Сиреникс, — заключила она наконец и погасила зелёный экран. Сидящая рядом со мной Муза тут же подобралась, заинтересованно вытянув шею, а Стелла наконец-то оторвалась от рябящей поверхности воды и продефилировала к нам. — В каком смысле? — уточнила я раньше, чем успела подумать, и практически в ту же секунду поняла, к чему Текна клонит. — Помнишь, что ты говорила о Сирениксе? Он своеволен и опасен. И, учитывая, что галлюцинации начались сразу же после его получения, думаю, ему очень не нравятся твои намерения. — Намерения? — Брови мои удивлённо взлетели вверх. — Не нравятся? Ему?! Видя, что я вот-вот выйду из себя, Текна миролюбиво подняла ладонь и призвала меня успокоиться. — Сама посуди, если он находится внутри тебя, он не может не чувствовать твоего желания его уничтожить. Фактически, он наблюдает за происходящим твоими же глазами. Любой на его месте принялся бы защищаться. — Но!.. — тут же пылко возразила я, и Текна снова меня остановила. — Я не говорю о том, кто из вас прав, а кто виноват. Важнее то, что пока счёт идёт в его пользу. Он может на тебя влиять. Ты на него — нет. На какое-то время я замолчала и, наверное, всё же не до конца понимала масштабы катастрофы. Сиреникс был живым. Засел внутри меня, словно паразит, и делал всё, чтобы… остановить меня? Испортить жизнь всеми возможными способами? На что ещё, кроме галлюцинаций, он был способен? Любая неосторожность в обращении с Огнём Дракона — и я вновь вернусь в прошлое, подвергнув жизни друзей и казённое имущество опасности, замечательно. — Слушай, а почему он тогда не влияет на нас? — вырвал меня из размышлений голос Музы, и я подняла на неё взгляд. Текна, казалось, внимательно что-то обдумывала. — Не могу сказать точно, — всё же ответила она, но, судя по выражению лица, имела пару догадок. — Может, потому что именно Блум всё это затеяла. А может… — Что, что? — нетерпеливо поторопила её Стелла, но Текна отмерла не сразу — сначала ещё раз тщательно всё взвесила. — Возможно, причина кроется в Дафне, — произнесла она, и сердце моё ухнуло куда-то вниз. — В Огне Дракона, который Сиреникс уже поглотил. Если мои догадки верны, выходит, он не настолько могуществен, чтобы влиять на нас и других носителей, однако ты с ним находишься… словно на одной частоте. — Фух! — с облегчением выдохнула Стелла и тут же одёрнула сама себя: — Точнее, жуть! — Стелла! — возмущённо воскликнула Флора, однако Её Высочество и само уже пристыженно сжалось. — Прости, Блум, я совсем не то имела в виду, — затараторила она ужасно виновато. — Просто это звучит так страшно, что, ну… сама понимаешь. Я прекрасно понимала. Какой бы вариант ни был верным, безусловно, с такими перспективами невозможно было не радоваться тому, что ты оказался вне пределов досягаемости столь коварного врага. Жаль только, что я этим похвастаться не могла. На берегу снова повисла гнетущая тишина. Открывшаяся истина пугала ровно настолько же, насколько разжигала во мне затмевающее весь здравый смысл упрямство и неповиновение: если уж Сиреникс сам решил вступить в игру, если он действительно считал, что может помешать мне забрать у него Дафну, я готова была поистине горы свернуть, чтобы отплатить ему за всё в тройном размере. И в этот момент меня поразило неожиданным, шокирующим осознанием. — Но если… — пробормотала я, чувствуя, как в груди стремительно закипает жар. — Если он живой… и если бы Дафна попала к нему уже после гибели… — Я подняла на подруг взгляд, и они все как одна напряжённо ждали продолжения. — Разве не проще ему было бы спокойно дать мне понять, что всё это бесполезно? Как-нибудь… сообщить… и разойтись мирно? — К чему ты клонишь? — Стелла недоумевающе склонила голову, однако Текна, казалось, уже всё поняла. И я продолжила: — Раз он так сильно хочет меня остановить и даже не попытался убедить отступиться… получается, он знает, что я могу забрать её. Обратно. В наш мир.

***

Той ночью я наконец-то смогла увидеться с Дафной. Ненадолго, правда: я успела лишь в общих чертах рассказать ей о двух наших безрезультатных вылазках в Бесконечный Океан, предусмотрительно умолчав о развернувшемся между мной и Сирениксом противостоянии, и тут же, как раз когда она хотела о чём-то меня попросить, оказалась выдернута в реальность громкими собачьими завываниями. Несмотря на здравый смысл, поначалу я всё равно грешным делом подумала, что это был Раф, и лишь подскочив как ошпаренная, чуть не подавившись воздухом и увидев их с Флорой как обычно мирно спящими на своих местах, поняла, что это было очередной иллюзией. Оглушительной, невыносимой иллюзией. Больше мне заснуть не удавалось. Постепенно галлюцинации приобретали разнообразие, пугая меня не только бесхитростными скримерами, но и классическими приёмами из фильмов ужасов: в звенящей ночной тиши я слышала шаги в гостиной, подкрадывающиеся всё ближе к нашей комнате, и порыкивания притаившихся монстров, тяжёлое дыхание голодного чудовища практически над самым ухом и скрежет стальных когтей по стеклу — такой, от которого всё внутри сжималось и кровь стыла в жилах. Всю ночь я провела как в бреду, и единственным постоянством всего этого безумия оставался неугасающий страх: я была не в силах противиться естественным химическим реакциям и заставить себя успокоиться, пусть даже трижды понимала, что всё это не наяву и мне просто мерещится. Сковавшее всё тело напряжение не отступало ни на минуту. Я дошла до того, что начала пугаться обычных теней, позорно вздрагивая каждый раз, как краем глаза замечала малейшее движение. Днём я была абсолютно никакая: разбитая, измотанная и невнимательная настолько, что Дю Фор даже сделала мне замечание, попросив перестать пытаться сделать из парты подушку. Ужасно хотелось спать. Голова, казалось, готова была взорваться, и постоянно врывающиеся в неё звуки нисколько не способствовали борьбе с мигренью. Девчонки то и дело бросали на меня сочувствующие взгляды, — а Текна не брезговала и укоризненными, — но помочь ничем не могли и лишь изо всех сил старались развлечь меня на переменах: Стелла с Флорой болтали о какой-то ерунде, уводя моё внимание от происходящего внутри и вынуждая хоть немного сконцентрироваться на внешнем мире, Муза передала мне во временное пользование свои наушники, которые, к сожалению, никак не могли заглушить звуки в самой голове, а Текна просто позволила в себя уткнуться, и на какой-то краткий миг я почувствовала себя лучше и спокойнее. Но главный подарок ждал меня вечером. — Держи, — сказала Флора и протянула мне стакан с какой-то зеленоватой жидкостью. До этого я просто сидела на кровати и без капли осмысленности во взгляде пялилась куда-то перед собой, а потому сфокусироваться на ней мне удалось с трудом. — Решила отравить, чтобы не мучилась? — Со вторым угадала, а о первом даже не мечтай, — спокойно отозвалась Флора и, не видя отклика, силой всунула стакан мне в руки. — Пей, я серьёзно, — повторила она уже настойчивее и отошла к своей кровати. Примостившийся возле моих ног Раф настороженно обнюхал странную жидкость, однако признаков беспокойства не проявил. — Это отвар, который поможет успокоиться и заснуть, — пояснила тем временем Флора. — Я добавила туда щепотку магии, так что он должен быть поэффективнее обычных лекарств. Не нуждаясь больше ни в едином слове объяснений, я тут же опрокинула содержимое стакана в себя, и вкус у него был горьковатый. — Надеюсь, он поможет, — произнесла Флора со всей искренностью и одарила меня полным сочувствия взглядом. Я коротко ей улыбнулась и, совершенно вымотанная, завалилась в кровать. В какой-то степени отвар действительно помог: впервые за долгое время не слыша ни звонков, ни сирен, ни чудовищных завываний, я с наслаждением окунулась в тягучую умиротворяющую темноту, позволив измученному разуму хоть немного передохнуть, а телу — восстановиться после изматывающей бессонной пытки. И лучше бы этой передышки не было вовсе. Потому что после темноты пришёл сон: смазанный и еле ощутимый, из тех, которые по пробуждении практически не помнишь, но отчего-то путаешь с реальностью, искренне сомневаясь, было ли это наяву или же просто привиделось; и в сне том была Текна. Далёкая. Чужая. Смотрящая на меня с холодным равнодушием и брезгливо отодвигающаяся при попытке обнять. Я не помнила деталей, не могла воспроизвести окружение, не осознавала даже, где всё это происходило и присутствовал ли там ещё кто-нибудь из девчонок, но как никогда отчётливо ощущала протянувшуюся между нами пропасть: она была другой, закрытой и отстранённой, и, казалось, больше всего на свете не хотела иметь со мной ничего общего. Как в замедленной съёмке, я смотрела на то, как она уходит и плотно закрывает за собой дверь. Слышала сорвавшийся с её губ раздражённый выдох. Видела потемневший презрительный взгляд. И, когда зрение моё помутнело из-за застлавших глаза слёз, а лавина из испуга, разочарования и обжигающего унижения грозилась вот-вот похоронить меня под собой, я вернулась обратно в реальность — тёмную и звенящую. Горло сдавило спазмом, грудь вздымалась часто-часто, предвещая приближающуюся истерику, а пальцы сжимали одеяло так крепко, что ткань начинала жалобно трещать, и несколько пугающих, невероятно длинных мгновений я верила в то, что всё это произошло на самом деле. Что мы были никем друг другу. Что та розовая сказка, в которой я жила последние полгода, оказалась обычной выдумкой, которую мозг отчего-то решил принять за истину. Несколько судорожных вздохов всё же сорвалось с губ, и я сжала одеяло крепче, с силой вдавив его себе в грудь. Осознание приходило так медленно, словно на пути у него стояла по меньшей мере сотня бетонных стен. Из этого отчаянного вакуума меня вырвало тихое урчание из-под кровати: приподняв голову, разбуженный моим состоянием, однако всё ещё не до конца проснувшийся Раф слепо тыкался мордой в матрас, пытаясь найти хоть какую-нибудь мою часть. Голос его звучал опечаленно и невероятно жалобно — точь-в-точь как у крошечных щенков, потерявших спасительный материнский бок. — Всё… в порядке… — прошептала я, с трудом совладав с онемевшим языком, и всё с тем же колоссальным усилием опустила ладонь ему на макушку. Несколько раз сонно моргнув, Раф проскулил что-то нечленораздельное ещё раз, ткнулся в мою руку сильнее и медленно вернул голову на скрещенные лапы, успокоенный знакомым прикосновением. — В порядке… — повторила я в пустоту и больше не двигалась: просто смотрела в потолок, дыша так медленно, что впору было записываться в аквалангисты, и мучительно пыталась убедить себя в том, что всё это было лишь ужасным сном. Через пару часов девочки проснутся. Квартира наполнится шумом и голосами, Стелла примется судорожно краситься, Муза будет покачивать головой в такт играющей в наушниках музыке, а Текна мягко улыбнётся мне, и всё снова вернётся в норму. Всё просто обязано вернуться. Убедить себя в этом мне так и не удалось: то ли снадобье Флоры всё ещё затуманивало рассудок, то ли реальность пережитых эмоций впечаталась в сознание слишком крепко. Не помня себя от ужаса, я изо всех сил старалась успокоиться и отсчитывала минуты до рассвета. Уже почти. Осталось совсем недолго. Ровно в шесть я поднялась с кровати и, вытащив из шкафа первую попавшуюся одежду, заученными движениями привела себя в порядок. Подождала ещё немного, тупо глядя на собственное отражение и отчаянно жалея о том, что больше оттуда на меня никогда не посмотрят насмешливые жёлтые глаза, обладательница которых быстро вернула бы наши общие мозги на место, а затем с замиранием сердца открыла ведущую в гостиную дверь и испуганно огляделась, почему-то с облегчением никого в ней не найдя. Какой-то далёкой частью сознания я понимала, что всё это было самой большой на свете глупостью, а сон — всего лишь обычным чёртовым сном, но справиться с затмившими рассудок эмоциями в одиночку не представлялось возможным. Мне нужно было опровержение. Что-то… что я могла почувствовать. Около десяти минут я провела на диване практически без движения: только пальцы нервно сжимали потёртую ткань джинсов, не находя себе места от беспокойства. Чувства мои пребывали в таком раздрае, что вычленить из этой каши что-то одно никак не получалось, и я лишь снова и снова обводила взглядом гостиную, отмечая, насколько мёртвой и неестественной казалась повисшая в ней тишина. Как будто я снова вернулась в тот сон. Вакуум и молчание. Дверь соседней комнаты тихо скрипнула, и я вздрогнула помимо собственной воли — зрелище, наверное, было воистину жалким. — Доброе утро, — как ни в чём не бывало поздоровалась Текна и, потратив ровно секунду на анализ ситуации, в одно мгновение неуловимо посерьёзнела. — Блум, ты вообще спала? Я лишь смотрела на неё во все глаза, не в силах вымолвить ни слова, и, начиная по-настоящему беспокоиться, Текна проследовала к дивану. — Блум? — повторила она с умеренным нажимом. Я сглотнула. — Это же… реально? — Голос мой звучал так на меня не похоже, что я сама его не узнала — а Текна и вовсе, казалось, самую малость растерялась. — О чём ты? — Брови её сошлись на переносице, и она замерла прямо передо мной: лишь руку протяни — коснёшься живого, такого знакомого тела. — Мы с тобой, — я судорожно выдохнула, — всё это… Скажи, что всё по-настоящему. Мне действительно удалось выбить её из колеи. Во взгляде её смешалось непонимание, беспокойство и серьёзная озабоченность моим состоянием, и несколько секунд Текна силилась подобрать нужные слова, но затем просто оставила эту затею — мягко притянула меня к себе и обняла, позволив уткнуться в её живот носом. — Конечно, — просто ответила она, и я закрыла глаза. Глубокий выдох получился судорожным и всё ещё полным неверия. После того как я более-менее пришла в себя, она опустилась рядом со мной и потребовала объяснений, но вдаваться в подробности я не стала: в двух словах описала смутный ночной кошмар и, слабо улыбнувшись, заверила, что теперь всё в порядке. Судя по её глазам, она не поверила мне ни на йоту, но пытать не стала и вместо этого, совсем как заботливая мать, практически за ручку отвела завтракать — в столь ранний час столовая встречала нас пустотой и тишиной, и только маэстро уже вовсю усиленно корпел над завтраком для всей школы. Недолго думая, я вновь записалась к нему в помощницы и с радостью забылась в механической работе практически до самого звонка, а Текна, как доверенное лицо, была отослана к Рафу с его завтраком. В какой-то степени мысли мои действительно пришли в норму, однако весь день я всё равно чувствовала себя не в своей тарелке, словно всё это было лишь хрупким, призванным ослабить мою бдительность сном, который грозился рассыпаться на куски в тот же момент, как я окончательно в него поверю. — Блум, — окликнула меня Текна уже глубоким вечером — как раз когда я замерла перед дверью нашей комнаты, больше всего на свете желая не заходить туда и не погружаться в очередной ночной кошмар. Лучше не спать вовсе. Цепляться за реальность до тех пор, пока она окончательно не растворится в безумном истощении. Я беспомощно обернулась. — Ты как? — спросила Текна участливо и шагнула вперёд, заглядывая в глаза с тревогой и необъятной нежностью. Окончательно замкнувшись в себе, я совсем забыла о том, что она тоже переживала из-за происходящего. — В порядке, — кивнула я, храбрясь, и ни одна из нас в это не поверила. Чуть склонив голову набок, Текна устремила на меня ожидающий взгляд, и с секундной задержкой, прорвавшись через наполнивший разум туман, я поняла, чего она хотела: протянула руку и мягко потрепала её по волосам. На губах её мелькнула слабая улыбка. — Я рядом, — заверила она тихо. — Это всегда будет реально. Я лишь молча кивнула, не отрывая от неё взгляда, и, помедлив несколько мгновений, прижалась к её губам да так и замерла, отпечатывая в памяти столь знакомое тёплое чувство. Как я могла усомниться в том, что всё это по-настоящему? Когда она прямо здесь, как якорь и опора, готовая бросить всё, чтобы мне помочь, и не требующая ничего взамен? — Я люблю тебя, — прошептала я, отстранившись, и губы Текны разомкнулись на мгновение, выдавая её желание что-то сказать, но в последний момент она передумала и просто улыбнулась — и я была настолько измотана, что даже не заметила, насколько грустной тогда вышла её улыбка. — Иди отдохни, — посоветовала она на прощание, и, кивнув, я всё же шагнула на порог своей комнаты. В тот момент всё стремительно покатилось под откос. Как бы сильно я ни хотела остаться в сознании и избежать очередной порции кошмаров, измученное тело отключилось практически сразу же, как голова моя коснулась подушки, и я погрузилась в блаженную тишину: не прерывали её ни иллюзии, ни галлюцинации, ни чьи-то крики, и я получила драгоценную возможность наконец-то отоспаться и обновить таймер неуклонно подходящего к лимиту бодрствования организма. «Всё хорошо», — вкрадчиво шептало мне подсознание, — «здесь нечего бояться». Я поверила ему. Расслабилась, отдалась на волю умиротворению и просто забыла обо всех тревогах, мысленно вернувшись в те спокойные и на удивление редкие времена, когда надо мной не висела ответственность за чьи-то жизни. Я не могла сказать, что боялась того, что ждало меня впереди. Сама выбрала этот путь и сознательно подписалась на все трудности ради достижения вожделенной цели, не собиралась трусить и отступать, оставляя дело на полпути — нет, во мне точно говорил не страх. Скорее… это была усталость. С того самого момента, как Стелла предложила вместе отправиться в Алфею, минуты покоя в моей жизни стремительно сокращались. Ведьмы, Даркар, Валтор, Маги, Домино и Сиреникс… Я постоянно должна была кого-то спасать. Постоянно шла на жертвы и получала отдачей, не могла избавиться от давления обязанностей и чужих ожиданий, которых с каждым мгновением становилось лишь больше, потому что мне следовало действовать по совести, правильно, так, как поступают герои, воспеваемые в столь любимых мною сказках. И какая-то часть меня хотела вернуться в то время, когда всё было спокойно. Никаких войн. Никаких спасений. Лишь я, родители да родной дом, встречающий топотом маленьких лапок вечно беспокойного Кико. Просыпаясь, я чувствовала себя как никогда хорошо. Отдохнувшей, полной сил и веры в лучшее. В комнате всё было по-старому: творческий беспорядок из незаконченных рисунков на столе, небрежно сваленная на стул одежда и приоткрытое окно, впускающее в дом лёгкий летний ветерок. С наслаждением подставив ему лицо, я направилась в ванную и, замерев возле зеркала, коротко улыбнулась своему отражению — впервые за долгое время не болезненно бледному и без тёмных кругов под глазами. Впереди меня ждало два беззаботных месяца. Время, которое я собиралась без остатка отдать родителям, дабы наверстать всё упущенное из-за разлуки: помогла бы маме в магазине, подстраховала отца на работе, вытащила их на какой-нибудь фестиваль и просто повеселилась, наслаждаясь долгожданным воссоединением. Пришло время отдохнуть. Подумать о себе и о них, переживающих обо мне каждую свободную секунду. Замерев возле стола, я подхватила пачку рисунков и принялась разглядывать торопливые наброски: замки и портреты, пышные деревья на фоне заходящего солнца, морские пейзажи и множество искрящихся крыльев, непохожих друг на друга, словно кружащиеся в небе снежинки. Губы растянулись в слабой улыбке. Я любила магический мир, но даже мне порой требовалась передышка. И сейчас наконец-то было некуда торопиться. В то мгновение, мне показалось, за плечо меня кто-то тронул. Вздрогнув от неожиданности, я развернулась и внимательно оглядела комнату, однако никого, кроме меня, в ней не было. Родители ещё спали. Тени, в которых мог бы затаиться Даркар, мирно сидели по углам, не предпринимая никаких поползновений в мою сторону. Нахмурившись, я отложила рисунки и прошла к кровати, но так и не обнаружила источника необычного ощущения. Развевающиеся на ветру шторы даже близко не доходили до стола. Никаких листьев или насекомых я тоже не заметила, а потому списать всё решила на обычное «показалось» — порой всем нам что-то чудится, невелика проблема. Опустившись на сдвинутое в сторону одеяло, я упёрлась руками в матрас и обвела комнату внимательным взглядом. Видимо, после череды нескончаемых миссий и учёбы, теперь, когда над душой не висело никаких дамокловых мечей, перестроиться на мирный ритм жизни было сложнее, чем я ожидала, и в глубине души меня преследовало едва заметное чувство тревоги. Точно ли я закончила все свои дела? Не забыла ли ни о чём важном? Но беспокоиться было не о чем: сколько ни пыталась притянуть за уши хоть что-нибудь, так и не смогла найти, за что зацепиться. Пришла пора расслабиться и посвятить это время родным. И в этот самый момент я снова это почувствовала: совершенно однозначное прикосновение к плечу — словно кто-то положил на него свою ладонь. Подпрыгнув как ошпаренная, я отдёрнулась назад и с ногами залезла на кровать. Передо мной никого не было. Абсолютно никого: ни бестелесного, ни сокрытого чарами, ни бог знает какого ещё. Не ощущалось даже намёка на чьё-либо присутствие, однако прикосновение это было… абсолютно реальным. — Кто здесь? — всё же спросила я настороженно, и ответом мне послужила тишина. Только ветер продолжал беззаботно трепать занавески. В следующее мгновение за плечи меня весьма однозначно схватили — сжали крепко и призывно, и, в ужасе вскрикнув, я оттолкнула своего невидимого компаньона, после чего вскочила с кровати и тут же врезалась в несуществующее препятствие, окончательно потеряв голову от страха. Зажмурившись, я отпрыгнула в сторону и просто прижалась к стене, начисто забыв и про свою магию, и про то, что за стенкой спали родители, которые всегда были готовы прийти мне на помощь. Сбитый с толку разум задавался сразу сотней различных вопросов. Что за таинственные посетители? Почему я не чувствовала ни капли магии, которая очевидно помогала этому существу скрываться? И, самое главное, чего он хотел от меня? Собирался ли нападать? Как можно было сражаться с тем, чего даже не видишь? Трогать меня снова никто не спешил. Я ждала, продолжая держать глаза закрытыми, и делала короткие судорожные вдохи. Стоило ли позвать на помощь Даркара? Или лучше было попытаться поговорить самой? Спалить собственную комнату, даже не попытавшись разобраться в происходящем, решением было бы, скажем прямо, не самым умным. И всё же я решилась. — Кто здесь? — спросила я осторожно, приоткрыв глаза, но ответа не получила: во всём доме повисла звенящая тишина, поднимающая в душе давно забытые страхи детства. Вот только теперь я прекрасно знала, что монстры реальны. И успокаивало разве лишь то, что убивать меня никто не спешил — иначе не стали бы медлить и сразу воспользовались возможностью. — Эй? — продолжила я свои попытки достучаться до невидимого собеседника и обвела комнату внимательным взглядом. На сей раз невидимая ладонь коснулась моей щеки, и, вздрогнув всем телом, я с силой сжала зубы, одной лишь силой воли удержав себя на месте. Рука переместилась на лоб, словно ощупывая его на наличие температуры. Сердце бешено стучало где-то в районе горла. — Кто… здесь… — повторила я едва слышно, окончательно потеряв трезвость рассудка. Пускай, допустим, этот неизвестный и не собирался нападать, но он всё ещё был: в моей комнате, прямо передо мной, невидимый и неопознанный, и о его намерениях я могла лишь догадываться. На мгновение чужая рука пропала с моего лба, а спустя секунду невидимый гость вдруг уверенно схватил меня за предплечье и потащил за собой: вытаращив глаза от ужаса, я попыталась было упереться и остаться на месте, но и вторая моя рука быстро оказалась в плену. Разум затопило волной ужаса от осознания того, что посетитель мой был не один. И сколько вообще тогда их здесь находилось? — Пусти! — рыкнула я, отчаянно пытаясь вырваться из крепкой хватки, но неизвестные и не подумали её разжимать, а в следующее мгновение вдруг развернули меня и силком усадили прямо на пустоту — обоснованно ожидая со всего размаху шлёпнуться на пол, я позорно вскрикнула, однако падение оказалось прервано таким же невидимым препятствием, в котором я с трудом распознала стул. — Пустите меня! — воскликнула я, неприкрыто паникуя, и дёрнулась вперёд, стремясь выбежать из комнаты. Манёвр не удался: руки мои снова перехватили, и в одну секунду запястья оказались накрепко привязаны к резной спинке стула. Зажмурившись, я воспламенила ладони, и путы рассыпались, но лишь на мгновение — на смену им тут же пришло что-то куда более крепкое и горячее, и я с задержкой распознала в невидимых оковах магию. — Отойдите от меня! — продолжила я брыкаться, направив Пламя в сковавшие меня чары, однако то ли оттого, что я никак не могла сконцентрироваться, то ли потому, что наложивший их колдун был куда сильнее, успеха я не возымела. Невидимые руки вновь легли мне на плечи, сжимая их будто бы призывно, и я вскинула голову, разъярённо вглядываясь в пустоту перед собой. Что за немая сцена? Чего они от меня добиваются? Шестерёнки в голове крутились с бешеной скоростью. По шкале от одного до десяти, насколько серьёзной была опасность? Была ли она вообще? Инстинкты пребывали в абсолютном раздрае, и прийти к однозначному решению я не сумела. И, к сожалению, надеяться сейчас могла только на себя: учитывая, что Даркар не объявлялся с тех самых пор, как отдал мне Звезду, вряд ли бы он всё бросил и примчался сейчас мне на помощь — сомневаюсь, что даже услышал бы мой отчаянный зов. В конце концов, мы были друг другу никем. — Пустите! — рявкнула я воинственно и дёрнулась вперёд с такой силой, что, кажется, услышала жалобный треск невидимой спинки стула. — Отойдите от меня! Проваливайте! Успеха мои потуги не приносили, и, закрыв глаза, я полностью сосредоточилась на сдерживающих меня путах. Если только сконцентрироваться… никакая магия не устоит перед мощью Огня. Пускай опалю комнату, но обязательно вырвусь и защищу родителей. Плевать на дом — лишь бы они не пострадали. Невидимые руки вернулись на мои плечи, сжимая ещё крепче, чем раньше, и вполне отчётливо призывая поумерить пыл, однако я расходилась лишь сильнее — теперь внутри, а не снаружи: Пламя в груди клубилось и набирало силу, постепенно перетекая в связанные запястья. Ещё чуть-чуть. Последнее усилие, и я свободна. И через несколько безумно долгих секунд оковы наконец пали: едва почувствовав, что больше меня ничто не сдерживает, я рванула вперёд, толкнула невидимого противника и бросилась к выходу из комнаты. Убежать далеко, впрочем, не удалось, и прямо на пороге что-то сбило меня с ног, завалив на пол. — Пусти! — воскликнула я, уже даже не понимая, испуганно или же разозлённо. Пнув нападающего коленом, я скинула его в сторону и развернулась, намереваясь подняться на ноги, однако другое тело тут же вновь придавило меня к полу и на сей раз уселось сверху, заведя мои руки куда-то за голову. — Отвали! — продолжила я отчаянно ругаться и, не думая, воспламенила сразу всё тело, вынудив противника отпустить объятую огнём кожу. К сожалению, победа моя была секундной, и уже в следующее мгновение неизвестный совладал с болью и вновь зафиксировал мои запястья над головой. — Кому… — начала было я, готовясь разразиться очередной гневной тирадой, однако в следующее мгновение произошло невероятное: оседлавший меня враг меня… поцеловал. Я почувствовала лишь прикосновение к губам, и мозг ушёл в жёсткую перезагрузку: ощущать поцелуй и при этом видеть перед собой лишь пустоту было за пределами моего понимания. Изумлённо распахнув глаза, я замерла, и пламя сошло на нет, а сбитое с толку тело расслабилось и превратилось в безвольную тряпочку. Что… происходило?.. Давление на губы исчезло, но я так и продолжила лежать, не находя в себе сил ни на какую реакцию. И, умело сбив меня с толку, противник здраво воспользовался предоставившимся шансом: в следующую секунду виски мне пронзило острой, горячей болью, и я зажмурилась, чувствуя, как в мозг впивается будто бы тысяча тонких игл, грозясь вот-вот его взорвать. Травм я получала много: открытые и закрытые, магические и физические — но это чувство было несравнимо ни с чем. Не хватало сил ни на то, чтобы закричать, ни даже на обычный вдох, будто все нервы в одно мгновение оказались перегружены. Под плотно закрытыми веками замелькали цветные пятна. Из уголков глаз покатились слёзы, которые невозможно было сдержать. Боль была чертовски яркой, но кратковременной — и, когда меня наконец отпустило, мне казалось, в голове остался лишь тщательно перемолотый и раскалённый до предела фарш. А затем на разум нахлынули воспоминания — лавиной такой мощной и разрушительной, что, казалось, боль лишь усилилась: словно на оголённые нервы кто-то щедро высыпал мешок соли. Домино. Дафна. Сиреникс и наша с ним заранее проигрышная война. Я не знала, когда боль сошла на нет. Казалось, прошло по меньшей мере несколько минут, и её фантомные отголоски всё ещё прожигали мозг, не позволяя катящимся из глаз слезам остановиться. Сердце билось как сумасшедшее, разгоняя кипящую кровь по венам, и только тогда я сделала первый за всё это время вдох — рваный и хриплый. А когда открыла глаза, обнаружила нависающую над собой Текну: нахмуренную, испуганную и чертовски взволнованную. Руки её по-прежнему сжимали мои запястья. Где-то за её спиной я видела ещё несколько смазанных силуэтов — застлавшие глаза слёзы мешали сфокусироваться и рассмотреть их в деталях. — Что… — выдохнула я, чувствуя, как горло сдавливает спазмом, — случилось… — Ты в порядке? — тут же выпалила Текна, склонившись ещё ниже и вглядываясь мне в глаза. — Прости, у меня не было другого выбора. Всё должно было обойтись… — Что… — продолжила я как в трансе и, закрыв глаза, обессиленно ударилась затылком об пол. На большее сил просто не хватило. Я чувствовала себя просто отвратительно. Разом на тело навалилась и знакомая усталость, и истощённость от перегрузки, и приправлено всё это было фантомными отголосками пережитой боли, а круговорот мыслей путался и мешал взглянуть на ситуацию трезво. Давление чужого тела исчезло с бёдер. Руки мои отпустили, а на лоб опустилась прохладная ладонь. — Жар скоро должен пройти, но тебе лучше прилечь, — констатировала Текна, и я почувствовала, как она осторожно подхватывает меня под плечи, помогая подняться. — Она цела? — раздался встревоженный голос Стеллы, и Текна ничего не ответила — возможно, просто кивнула. Позволив себя поднять и тут же почувствовав тошноту, я кое-как вслепую добрела до кровати и рухнула теперь уже на неё. Кровать… Кровать в Алфее… Я никогда не была в своей комнате. И на дворе сейчас было не лето, а самый разгар учебного года. — Блум, — позвала меня Текна, вероятно, требуя наконец открыть глаза. — Ты в себе? Зажмурившись, я сжала переносицу пальцами и быстро стёрла мокрые дорожки со щёк и висков. — Частично, — отозвалась я хрипло и наконец взглянула на обступивших меня подруг: нахмурившаяся Текна, до смерти напуганная Стелла, сбитая с толку Муза и абсолютно потерянная Флора, переводящая взгляд с Текны на меня. Осознание пробиралось в разум так долго, словно приняло форму никуда не спешащей улитки. — Что… произошло? — Ты нас не видела, — с готовностью отозвалась Текна и скрестила руки на груди, мигом став похожей на каменное изваяние, готовое сторожить меня днём и ночью. — И не слышала, судя по всему. Словно пребывала в другой реальности. Попытались тебя связать, чтобы выяснить, в чём дело, так ты дёру дала. Отвернувшись к потолку, я устремила взгляд на хорошо знакомые трещинки и сделала несколько глубоких вдохов. В голове всё по-прежнему горело огнём. — Ты меня догнала?.. — поинтересовалась я в прострации и боковым зрением заметила, как Текна качает головой. — Муза успела первой. Но её ты скинула. Я прикрыла глаза, невесело усмехнувшись. — А ты нашла способ сбить меня с толку. Отличный план. Мою насмешливую похвалу никто не оценил: в комнате по-прежнему висела гробовая тишина. Произошедшее было… пугающим. Непонятным, необъяснимым и по-настоящему опасным: что, если бы я кого-то ранила? Что, если бы силы сорвались, и, думая, что мне что-то угрожает, я бы просто разом убила всех подруг? Что, если это повторится? — Это Сиреникс, — констатировала я, озвучив нашу общую мысль. — Больше просто некому. — Не думала, что он и на такое способен… — напуганно пролепетала Стелла. — Что ты видела вместо нас? Я мотнула головой. — Ничего. Думала, что нахожусь у себя в комнате. А потом почувствовала, как кто-то схватил меня за плечо. — Это была я… — отозвалась Флора приглушённо. — Звала тебя, но ты не реагировала. Подумала, что лунатишь… Я ничего не ответила. Все мои мысли были сосредоточены на другом: если Сиреникс мог так легко водить меня за нос, разве могла я и дальше оставаться в Алфее? Проснусь завтра, и что, подумаю, что меня окружают монстры? Окажусь посреди какой-нибудь битвы и не раздумывая спалю пытающихся помочь подруг? — Может, всё же рассказать Фарагонде? — раздался наконец голос Текны, и, приоткрыв глаза, я устремила на неё усталый взгляд. Слова не спешили срываться с языка: я и сама не знала, как сейчас следовало поступить. — А толку? — отозвалась вместо меня Муза и, поймав наши взгляды, неуверенно пожала плечами. — Как именно она поможет, если всё это у Блум в голове? Что вообще она может сейчас сделать? «И правда», — подумала я, не найдя в себе сил ответить вслух. Выхода у меня было только два: либо покончить с собой, либо оставить затею с поисками и сбросить с себя проклятую трансформацию — если, конечно, такое в принципе было возможно. И второй вариант мной даже не рассматривался. — Мне лучше уйти, — всё же подала я голос, и все взгляды тут же оказались прикованы ко мне. — Я могу быть опасна. И так вас чуть не подпалила. — И куда? — резонно возразила Текна. — Где бы ты ни оказалась, люди точно так же будут под угрозой. А если останешься одна, в следующий раз некому будет вытащить тебя из иллюзии. — И что предлагаешь? — вскинулась я, чувствуя остаточную боль после полученного разряда. — Сжечь к чертям всю Алфею? Наглядно продемонстрировать Фарагонде, что зря она не исключила меня ещё на первом курсе? — Мы не знаем наверняка, повторится ли такое ещё раз, — начала Текна неуверенно, но я лишь отмахнулась: — Да, в следующий раз он наверняка придумает что-нибудь поизощрённее. Чтобы сначала била, а потом спрашивала. Научится на собственных ошибках. — Блум… — попыталась было возразить Текна, но я прервала её, вскинувшись в беспомощном отчаянии: — Что «Блум»?! Я больше собой не управляю! Эта дрянь у меня в голове, и она крутит мной, как захочет! Хотите дождаться того, чтобы я превратила вас в дымящиеся угольки?! Флаг в руки, но я пас! В комнате повисла гробовая тишина. Тирада моя вышла пылкой и чрезмерно откровенной, а жёсткие формулировки сполна дали понять, на что сама я в ближайшем будущем рассчитывала. Вряд ли, кроме меня, среди нас были ещё большие самоубийцы. — Давайте только не ссориться, — впервые за долгое время подала голос Стелла и обвела нас беспомощным взглядом. — Может, всё не так плохо… — Я не собираюсь рисковать, — отрезала я, не оставив ей и шанса. — И что, совсем ничего нельзя придумать? — не сдавалась она, однако выражение лица нисколько не соответствовало оптимистичным словам: в глазах её засели страх и непонимание. — Что-нибудь, ну… что помогло бы тебе отличить реальность от иллюзии. — Например? — поинтересовалась я вяло и закрыла глаза предплечьем. Сил не осталось ни на движения, ни на споры. Тяжёлое молчание висело в комнате с минуту. А затем Стелла вдруг вдохнула так резко и громко, что я подпрыгнула и тут же распахнула глаза. — Я знаю! — воскликнула она и принялась судорожно стаскивать с пальца свой перстень. — Держи! — заявила она уверенно, протягивая украшение мне. Брови мои взметнулись вверх, и Стелла принялась объяснять сразу всем нам: — В нём сокрыта сила Солнца Солярии, а уж что и может разогнать тьму, так это оно. — У нас нет никаких гарантий… — возразила я слабо, однако она уверенно замотала головой. — Не попробуешь — не узнаешь. А даже если и не поможет, таким образом ты подашь нам знак. Просто стукни скипетром и ничего не предпринимай, что бы ни увидела. А уж мы точно что-нибудь придумаем. — Стелла… — Бери, кому сказала. Горящий в её глазах огонь решимости вполне однозначно дал мне понять, что отказ не принимается. И, не имея другого выбора, я приняла её подарок, растерянно сжав перстень в кулаке. Теперь из-за меня она была отрезана от телепортации. И в случае необходимости полагаться могла только на собственные силы. — Спасибо, — выдохнула я всё же и надела кольцо на палец, чувствуя себя почему-то ужасно виноватой. — Я буду беречь его. — Конечно будешь, — отмахнулась Стелла беззаботно, мигом вернувшись к себе прежней: воодушевлённой и оптимистичной. — Послужит тебе временным талисманом. Только не телепортируйся никуда случайно. Я слабо улыбнулась. — Не сбегу, не бойся. И на этом кошмар закончился: убедившись, что я в порядке, и оставив Флору за мной присматривать, оставшаяся троица отправилась на занятия, и так уже изрядно опаздывая, а мне было велено отлёживаться и приходить в себя, дабы следующий сюрприз Сиреникса встретить во всеоружии. Выставленный Стеллой на время разбирательств в гостиную Раф галопом ворвался обратно в комнату и, вылизав мне всё лицо, свернулся возле кровати верным стражем. Флора же опустилась на свою с книжкой в руках, но открывать её и углубляться в чтение почему-то не спешила. Вид у неё был… потерянный. Если не сказать сбитый с толку. — В чём дело? — всё же не выдержала я, устав наблюдать за ней в молчании, и Флора подняла на меня растерянный взгляд. — Ты в порядке? Я тебя не задела? — Нет, нет. — Она помотала головой и вновь опустила взгляд вниз. Губы её раскрылись, словно она хотела сказать что-то ещё, а затем сомкнулись обратно, и она крепко их сжала. Я терпеливо ждала, пока она сама созреет до откровений, не торопя и не подгоняя, и спустя несколько минут она наконец решилась: — Вы… с Текной… эм… — Слова явно давались ей нелегко, и внутри у меня всё отчего-то напряглось. — Она… она тебя поцеловала… Это было, чтобы отвлечь, или… Я тяжело сглотнула. — Мы встречаемся, если ты об этом. — О… — только и ответила Флора, и брови её едва заметно дёрнулись, стремясь сойтись на переносице. Тяжесть у меня на сердце усилилась. — Что-то не так? С ответом Флора медлила долгую секунду. — Нет… нет конечно. Всё… в порядке. Просто… неожиданно. Продолжать этот разговор мне отчего-то не хотелось, однако промолчать я не смогла: — Прости, что не рассказала. Как-то шанса подходящего не выдалось. — Нет-нет, всё в порядке, — спешно отозвалась Флора и с ногами забралась на кровать, уткнувшись в очередную ботаническую книжку. Однако я видела, что взгляд её блуждал где-то между строк, словно она внимательно что-то обдумывала. И реакция её была… далека от положительной. Закрыв глаза, я перевернулась на бок и крепко сжала губы, предпочтя не думать больше ни о чём.