Третий лишний

      Она привыкает просыпаться и засыпать в его горячих объятьях, из которых так тяжело выбираться ранним утром после звонка будильника. Ей всегда кажется, что вместе с этим звуком, просыпается и его чувство собственности, ведь чужие руки на её талии лишь усиливают хватку, а его нос зарывается в копне запутанных русых волос, стоит только нерадивому звуку раздаться в спальне.       Привыкает бесшумно и почти незаметно выбираться из этой хватки и идти на кухню сразу же после быстрого посещения ванной комнаты. Привыкает готовить простой завтрак на двоих и целовать его надувшиеся губы, ведь ему крайне не нравится, что она вновь была в душе без него. Они мило припираются, словно давно женатая парочка, когда он ворует гренку из тарелки и не идёт умываться.       И это входит в привычку, как и его появления в её квартире каждый вечер на рабочей неделе, просмотр идиотского телешоу на диване в гостиной, под которое она всегда засыпает. В такие моменты он с радостью относит её в кровать и ложиться рядом, а на утро отмахивается от её попыток извиниться, ведь они опять не досмотрели то, что так нравится ему из-за неё.       Кейтлин старается всегда успокоить его и, закрывая за ним дверь, непременно говорит, что они увидятся вечером, а после оставляет на чужих губах прощальный поцелуй, и закрывает дверь. Она знает, что он ещё несколько секунд помнётся на пороге, прежде чем спохватится и вспомнит про работу и про очередной выговор от Джо. Она также все это время стоит возле этой же самой двери по другую сторону, в очередной раз, коря саму себя за то, что не может сказать ему, что любит.       Любит так чертовски сильно, что в свой единственный выходной — в воскресенье, с самого утра заливается слезами, когда не видит его сообщения и не чувствует тепла его тела рядом с собой. Сквозь пелену слёз и, невзирая на дрожащие пальцы, она пишет обычное «Как ты?», но потом судорожно стирает его, потому что думает, что не имеет на это право.       Она проводит весь день понедельника в угрюмом и нервном состоянии, потому что не уверена, придёт ли он вечером? Циско за несколько месяцев одного и того же уже не пытается вывести её из этого состояния и знает, что если она потрошит запас своих шоколадок на работе, то уже завтра она принесёт десяток других и их постигнет та же участь на следующей неделе.       Вечером, когда долгожданное сообщение всё-таки приходит на её телефон, она откидывает шестую шоколадку за этот день в сторону, приговаривая, что с этим пора заканчивать, и она станет толстой, если продолжит в том же духе. Улыбка тут же появляется на её лице, и она отвечает «да», на просьбу прийти вечером. Она уже знает, что в дальнейшие дни он уже не будет спрашивать и держать молчание, а будет просто приходить и закидывать сообщениями. Этого у него не отнять.       Как и не отнять того, что где-то в этом воскресном молчание у него есть кто-то ещё, с кем это воскресенье он и проводит. Она даже знает имя той, кто обладает этим временем, которого она лишена. Знает, как та ему дорога и почему между ними тремя всё так сложно. Она должна винить его в том, что тот заварил этот любовный треугольник, но противиться ему гораздо сложнее, чем кажется, на первый взгляд.       Её имя — Кейтлин Сноу. И она влюблена так сильно, что боится признаться в этом самой себе. Влюблена в Барри Аллена, который никогда не полюбит её так, как нужно ей. //       Джиттерс как всегда переполнен. И Кейтлин с большим трудом пробирается сквозь бесконечный поток возмущающихся людей к их с Барри столику, который к счастью пустует. Сегодня смена Айрис, но Барри сказал, что всё будет в порядке, если все трое из них окажутся в одном помещении. Она ему верит, как не верит даже себе, поэтому спокойно вешает лёгкое осеннее пальто на спинку стула, прежде чем сесть, стараясь не смотреть в ту сторону, где Айрис мечется между столиками.       В телефоне у неё сообщение от Барри, который скидывает фотографию автомобильной пробки из такси и в сотый раз извиняется за опоздание. Она быстро набирает «всё в порядке. Я жду тебя», а потом идёт делать заказ. Два капучино, ему с сахаром, а для себя без, потому что она и так превысила лимит, поедая шоколад в лаборатории. Барри непременно будет счастлив услышать, что работа над Ускорителем Частиц не стоит на месте, и кажется, что они успеют закончить это величайшее изобретение вовремя.       Он снова мило наморщится и надуется, когда она заговорит о Ронни и о его попытке позвать её на свидание. Вот только она в очередной раз ответит отказом, потому что влюблена в другого, и не захочет давать ложных надежд. Пусть даже если объект её желания сам мечется между двумя девушками. И это ей стоит надувать и дуться, даже швырять в него вещи, потому именно Аллен проявляет неуважение к её чувствам, о которых не знает. К сожалению это или к счастью она так и не решила.       Барри влетает весь взъерошенный и запыхавшийся, что впрочем, никого уже не удивляет. Он так часто куда-то опаздывает, что проводит большую часть в бегах. Иногда Кейтлин кажется, что её лучшего друга тире молодого человека можно отправлять на забеги и делать на него ставки. На проигрыш, конечно. Может быть, он и бегает каждый день, но со скоростью у него действительно беда. — Кейтлин, мне жаль, — первое, что говорит Аллен, приземляясь на стул напротив неё. Он протягивает немного потную ладонь через стол, чтобы коснуться её. Это отличается от их обычного приветствия, и ей уже не хватает ощущения губ молодого человека на её щеке. Но где-то неподалёку носится Айрис, поэтому не удивительно, что Барри не придерживается их традиции когда-то положенной ещё в колледже. — Ничего, Барри. Я купила кофе. — Сноу свободной рукой пододвигает чашку парню, переключая его мысли от опоздания к чему-то более позитивному. — Спасибо. Как дела на работе? — Всё хорошо, Доктор Уэллс сказал, что мы идём согласно графику, несмотря на внезапный уход Хартли, поэтому срок открытия проекта всей его жизни не переносится. Ты сможешь побывать на открытии уже через полгода. — Правда? — восторженно спрашивает Аллен. В его глазах загораются радостные искорки, которые при его серьёзной работе появляются крайне редко. — Это будет тот самый момент, что непременно войдёт в историю! Ты представляешь?       Девушка смеётся. Порой молодой человек перед ней с его невероятным интеллектом и способностью раскрывать полицейские дела с невероятной быстротой, нуждается в напоминаниях о простых вещах. — Представляю, Барри, я же там работаю. — Верно.       Оба сотрясаются в смехе от его глупости, а Барри сильнее стискивает её пальцы. Будь они наедине, или хотя бы не будь в одном здании с ними Айрис, то Кейтлин думает, что он непременно коснулся куда решительнее, например, приобнял за плечи, как делал это на общих лекциях или в такси. — А как дела у тебя? Вы уже нашли того, кто ограбил Центральный банк на прошлой неделе? — Отпечатки пальцев тех двоих сегодня были найдены в ломбарде за углом от моей квартиры, на который напали ночью. Братья Мардоны вошли во вкус.       Барри рассказывает ей о последних новостях из участка, о новом детективе, который по слухам хочет к ним перевестись и вскользь упоминает отца и его очередной прием, на котором он должен появиться. Она же в ответ говорит о работе в лаборатории и Циско, который пока ещё не знаком с Барри, но уже хочет собраться компанией и посмотреть эпизод его любимых Звёздных войн. — Хартли всегда бесился из-за его несобранности, но Доктора Уэллса и команду всё в Циско устраивает. Он хороший человек и друг. — Я рад, что у тебя появились друзья, Кейт… — Едва ли нас можно назвать друзьями — мы коллеги. Хотя Рамон всегда пытается меня позвать с ним и Ронни в бар или куда-нибудь ещё после работы, но я всё время говорю «нет».       Он не спрашивает почему, ведь прекрасно знает, чем его подруга занимается по вечерам и с кем. С ним. Злоба на себя и свои действия берет вверх, хотя со стороны может показаться, что в данный момент им управляет ревность, но не в этот раз. — Кейт, я… — начинает говорить он, но радостный женский голос над ним прерывает его раньше, чем он успевает сказать что-то существенное.       Айрис появляется так неожиданно, а эти двое оказываются так поглощены друг другом, что не замечают её присутствие. Барри меняется в поведении за считанные секунды, как и его выражение лица. Кейтлин может поклясться, что впервые видит его таким серьёзным рядом с собой. — Привет, Айрис, — здоровается молодой человек, он немного поворачивается в сторону своей официальной девушки, но по-прежнему держит руку Кейтлин. Уэст целует его в щёку, а Кейтлин стискивает зубы, молча завидуя. — Ты не один, — замечает подошедшая девушка, — познакомишь? — невинно спрашивает она. — Эм, да… — мямлит Аллен, — это Кейтлин. Моя… Моя Кейтлин…       Во время свой непродолжительной речи он запинается сильнее, чем в их день знакомства, хотя тогда она посчитала, что большей неловкость никто никогда уже не сможет выдать. Вот только Барри Аллен бьёт свои собственные рекорды, Айрис мило улыбается и, кажется, что даже не замечает их сцепленные руки, а Сноу желает провалиться сквозь землю. — Твоя Кейтлин? — неуверенно переспрашивает Уэст толи с долей иронии в голосе, толи неуверенности. Но потом за секунду меняется в лице и уже с радостной улыбкой обращается к названной девушке. — Наконец-то я смогла соединить лицо с именем. Барри так много говорит о тебе. — Правда? — переспрашивает Сноу. Ей остаётся только догадываться, что именно их общий знакомый наплёл своей официальной девушке о той, с которой предпочитает проводить ночи, и похожи ли их разговоры на что-то такое же нелепое, как и этот. Ей-богу, он сдал их с потрохами. Надо быть полным идиотом, чтобы не придать значения его словам. «Моя Кейтлин». И чем он только думал, когда выдавал подобное? Явно не тем чем надо. — Да, впервые вижу, чтобы он был так сильно близок с кем-то, кто не является частью нашей семьи. — Мне это известно, — говорит Сноу. Она бросает быстрый взгляд на молодого человека перед ней, он переводит взгляд с одной девушки на другую, возможно ожидая, что ему прилетит от одной из них. И ему прилетит. От Кейтлин, как только они покинут кафе. — Я, кстати, Айрис. — Девушка с улыбкой на лице протягивает руку в знак приветствия, и Кейтлин его не игнорирует. — Кейтлин, — представляется она, — рада познакомиться.       Айрис задерживается с ними на несколько минут, выясняя для себя всю нужную информацию о Сноу и её жизни. Барри говорит, что она проныра и истинный журналист, который докопается до всего, что ей нужно. Уэст на это замечание улыбается и самодовольно хмыкает. Кейтлин же недоверчиво на неё косится: её рука находится в руке Аллена, а Уэст не выдаёт никакой сцены на это. У неё возникают подозрения, что эта девушка не видит дальше своего носа и просто не думает, что её мужчина может ей изменять. Глупо не замечать очевидные факты, что лежат прямо на поверхности стола у всех на виду. — Ты на сегодня закончил? Может, сходим куда-нибудь, я могу попросить свою напарницу подменить меня? — предлагает Уэст и ожидающе смотрит на молодого человека. Тот удивлённо поднимает бровь, будто из уст его девушки прозвучало только что какое-то неприемлемое для них обоих предложение, а не невинная просьба и желание провести время вместе. — Мы с Кейтлин идём в музей Централ Сити, куда ты идти не захотела, — бормочет он в ответ. Сноу кидает на него недоумённый взгляд. Они правда туда идут или это выступает в качестве какого-то предлога отвязаться от Айрис? Почему-то она уверена, что в данном случае куда более вероятен второй вариант. — Ты мне и не предлагал, — укоризненно звучит ответ. Определённо второй вариант. — Ты бы и не согласилась, — резко бросает он, осуждающие слова. Барри меняется в лице, и Кейтлин это подмечает. Он нахмуривается и стискивает зубы, будто пытается сдержать едкие слова, что так и норовят выскочить, а потом резко подскакивает, чуть не роняя стул, на котором сидел секундой ранее. — Я сэкономил нам обоим время. Передай привет Эдди, — выплевывает он, отмахиваясь, — пойдём, Кейт.       Он ждёт, пока Сноу поднимется, не сводя с неё взгляда и полностью игнорируя удивлённое, поражённое, в какой-то степени задетое обидой лицо Айрис, которое видит Кейтлин. Но она предпочитает не лезть. Эти двое немаленькие дети, чтобы за них решать их проблемы, которых, судя по этому разговору у них не мало. Поэтому ей ничего не остаётся, кроме как взять своё пальто, неловко попрощаться с невестой Аллена и поспешить вслед за ним, ведь он уже успел подобраться к выходу. Айрис так и остаётся стоять возле стола, когда Кейт выбегает из кафе вслед за Барри.       Тот услужливо ждёт её чуть поодаль от входных дверей, не желая мешать людям спокойно входить и выходить. Он нервно притоптывает правой ногой и оглядывается по сторонам, одна его рука увязла в диком ворохе отросших волос и крепко их сжимает время от времени. Кейтлин его знает — если он запускает пятерню в свою шевелюру, то дело дрянь. Она вспоминает ужасный зачёт по органической химии, во время подготовки к которому её друг был готов вырвать все свои волосы из-за страха не сдать и лишиться стипендии. — Мы правда идём в музей? — невинно спрашивает она, ведь знает, что сейчас Аллен ничего ей не скажет, даже если она будет настаивать. Он сам всё расскажет спустя время, ведь таков человек, которого она так хорошо знает.       Барри глубоко вздыхает, набирает в грудь побольше воздуха, а после обнимает Кейтлин за плечи, прижимая её рукой к себе так близко насколько это возможно. И Сноу в один момент хочется прикрикнуть на него, спросить, не тронулся ли он умом или не ударился ли он затылком об алюминиевый поднос Айрис, ведь они находятся совсем рядом с его невестой и к тому же на публике, но с другой, охотно прижимается в ответ. — Правда, — говорит он, а для убедительности кивает головой, — туда на несколько дней привезли артефакты Сиу. Я подумал, что мы может пойти посмотреть из-за чего такая шумиха вокруг них?       Аллен неловко чешет затылок и взъерошивает волосы в очередной раз за их встречу. В этот раз скорее от неудобства, чем от нервов. Они буквально в первый раз идут куда-то вместе, не считая походов в кафе за кофе и ночью в магазинчик за углом её квартиры, где покупают вредные вкусняшки, что позже уплетает Барри в одиночестве, пока она сцеловывает крошки с его уголков губ. — Пойдём, — отвечает она, улыбаясь.       И они действительно идут, мило препираются, когда решают, как добраться до музея. Барри голосует за такси, а Кейтлин за метро, аргументируя это тем, что не была там уже давно и уже забыла какого это ехать в вагоне кишащем людьми. Аллен недоверчиво на неё косится и тянется к телефону, чтобы вызвать такси, но и Кейтлин не сдаётся — выхватывает телефон, прежде чем он успевает его даже разблокировать и несётся прочь в сторону метрополитена. Криминалист следует за ней, но до этого бросает быстрый взгляд на кафе, отмечая, что Айрис в зале и след простыл, а потом кидается догонять свою беглянку.       К слову, в музей они приходят пешком под самый момент закрытия зала с артефактами Сиу. Кейтлин разочарованно стонет, повиснув у него на локте. Она говорит, что её ноги устали от долгого хождения на каблуках, но он этому только рад. — Мы придём в следующий раз, — обещает Барри и вызывает такси до дома. В этот раз Кейтлин не протестует.       До приезда такси она снимает туфли и начинает кружиться босиком на глазах у десятков людей, держа при этом обувь в руках. Впервые за долгие годы её сердце радостно колотится, и ей кажется, что оно буквально кричит «Барри, Барри». Лёд, окружающий сердечную мышцу плавится под натиском горячего дыхания и горящего взгляда обладателя имени. Впервые за годы одиночества она уже не чувствует себя таковой.       Её зовут Кейтлин Сноу, Гаррисон Уэллс пророчит ей отличную карьеру в биоинженерии и говорит, что её выдержке и стойкости могут позавидовать многие величайшие умы. Вот только эта стойкость и собранность выражается исключительно на работе, в жизни у неё есть Барри Аллен, где эти качества не работают.       Она не сразу понимает, что парень рядом с ней называет не её адрес, а скорее свой. Догадка подтверждается спустя несколько минут, когда Кейтлин вспоминает, куда недавно заказывала доставку лекарств из аптеки. Аллен кашлял каждые три минуты и гнусавил так, что её сердце обливалось каждый раз, когда он звонил ей и спрашивал, чем можно сбить температуру или какой сироп от кашля лучше. Барри в тот момент не мог запомнить ничего значимого, поэтому она с трудом добилась от него адреса, взяв на себя заботу о необходимых препаратах до того момента, пока к нему не придёт врач.       Кейтлин прижимается к криминалисту всю дорогу, смотрит, как за окошком уже темноте мелькают здания домов и прочих государственных учреждений, как люди снуют туда-сюда, а им обоим нет до них никакого дела. Она видела минутами ранее, как Барри отключил телефон после какого звонка, который оставил проигнорированным, как кинул его в свою рабочую сумку и уже какое-то время даже о нём не вспоминает. Он всё также задумчив, как и после той стычки с Айрис в кафе, нервно постукивает пальцем по кожаному сиденью и смотрит куда-то ещё, но только не на спутницу. — Всё хорошо? — спрашивает Сноу. Барри оставляет поцелуй на макушке и натянуто улыбается. — Я просто потрясён происходящим, — говорит он. — О чём ты? — Она нахмуривается, ведь вообще не понимает, что такого ещё могло случиться за то время, что они прогуливались до музея? Или это он ещё не отошёл от собственной грубости при разговоре с Айрис? Чёрт бы побрал этого Аллена и его заморочки! У неё у самой скоро поедет крыша, если подобные ситуации будут повторяться из раза в раз. — Ох, Кейт… ты подумаешь, что я сошёл с ума, когда я расскажу тебе, что случилось за эти две недели. — Позволь мне судить об этом, Барри… — просит она. Кейтлин чуть отодвигается от Аллена под его неодобрительный жест рукой, пытающейся помешать, но безуспешно. В слабом освещение на заднем сидении такси она ищет его глаза, потому что они не умеют врать. Не то, чтобы он когда-то ей врал до этого, просто ей, как никому другому известно, что всего эмоции всегда можно распознать по ним. И сейчас они как никогда печальны и так чем-то потрясены, что она впервые не может подобрать слов, чтобы продолжить собственную мысль. — Я расскажу, когда останемся одни. Эта история не требует посторонних слушателей. — Барри косится на водителя, который слишком занят дорогой и за время их поездки не произнёс ни слова в их адрес. — Хорошо, — соглашается Сноу. Она не подаёт вида, как ей кажется, но в груди что-то ухает. Это всё может стать началом конца тех отношений, которые никогда и не начинались. Разговор намечается явно не из лёгких.       Мысль о конце так и норовит осесть в голове, пустить свои корни, а потом уничтожить изнутри. О дневной радости и воодушевляющем настроении уже не идёт и речи — они позабыты и похоронены на площади возле музея Централ Сити. Оба так погрязли в этой грязи, что, может быть, расставание будет единственным способом, чтобы отмыться.       Она знает себя. Ей не хватит смелости всё оборвать, а также произнести три самых главных слова в своей жизни. Слишком труслива. Она предпочтёт опять ждать следующий шаг от него, а сама там как-нибудь подстроится. Но он вновь даёт надежду, вновь рассеивает темноту и прогоняет гнилые мысли, как будто чувствует её на клеточном уровне. Зажигает зелёный свет на их личном светофоре в тот момент, когда он только хочет смениться на красный. Их светофор определённо не в порядке, как и они оба. — Скажу сейчас только одно, — Барри подвигается к Кейт на сиденье, отодвигает распущенные волосы чуть в сторону и шепчет на ухо, опаляя горячим дыханием нежную кожу, — я не видел Айрис уже две недели, Кейтлин…       Её зовут Кейтлин Сноу, и она ненавидит светофоры, как реальные, так и метафорические.