jhove — away from home ft bert
С плоской крыши каракурского дома открылась панорама города: взгляд Гриммджоу проскользил по зелёным и синим крышам, листьям деревьев и не запутавшись в проводах уперся в холмы уже за чертой города. Свежо было в тот день, а темно-голубое небо словно звало ввысь. Гриммджоу посмотрел на землю — люди муравьями сновали по широким проспектам, узким улочкам, забегали в дома, чтобы выйти оттуда с пакетами, бродили группами и по одиночке, в разном темпе и разными походками. Но, в целом, были для Гриммджоу массой множества лиц. Наблюдение за отдельными семьями нравилось ему куда больше. Стальные коробки на колесах не ускользили от взора, ошеломив — двигались медленно, зато вмещали в себя не одного человека. Каким образом люди догадались настолько усовершенствовать повозку, куда-то подевав лошадь, Гриммджоу и представлять не стал. «Как же давно жила одна из тех душ, что стала главной во мне? Сто, триста, тысячу лет назад? Сколько я не знаю, а сколько не помню? Какие слова путаю, а какие — нет?» Но, вообще-то, ему не до того было. «И чего так расхрабрился Айзен? Днем послал экспедировать. Гин ещё… Улькиорра давно в любимцах, куда без него, но вот Гин… Что в Каракуре забыл командир?» Он, усталый, провел рукой по лицу, тряхнул головой. Обыкновенная предтеча экспедиции — обсуждение масштабов действий — была краткой. Гриммджоу, к своему сожалению, ничего путного на востоке не выяснил. Прогуливаясь в попытке разузнать хоть что-то, по следу реяцу заметил Улькиорру. Гриммджоу перешёл в сонидо, однако, прищурившись, передумал. Сбавив шаг, смог понаблюдать за ним. Тот и сам вел слежку — внимательно глядел с крыши на болтающих школьниц. Вопросительный взгляд подошедшего Гриммджоу Улькиорра проигнорировал. Сказал вернуться к наблюдению на своей территории. Испытав смешанное чувство, Гриммджоу ушел. И теперь, перебирая в голове события, глубоко задумался. «На девок заглядываться стал. Улькиорра», — он вспомнил, как тот смотрел на Иноуэ и сделал вывод, что разница кардинальная. В первом случае — тяжесть, уныние, во втором — капля увлечённости. «Понять не могу, чего я таким терпеливым стал? Мне гораздо меньше хочется меж мерзковатых глаз заехать. Вижу какие-то эмоции. Оскорбить не хочется, как в старые-добрые. Как-то… отпустило. Как назло, в последнее время Улькиорра не так усиленно подлизывается. Думает, что наработал репутацию? Или… я просто начал его уныние понимать?» — Гриммджоу усмехнулся. «Только у меня есть причины для него, а вот времени…» Ночь абсолютной тоски дала ему толчок к действиям. Словно после обряда очищения, Гриммджоу лихорадочно окунулся в деятельность — то Тию на тренировку уломает, то в Лес Меносов отправится или вовсе — предложит убрать пару колонн в зале красоты ради. Впрочем, Гриммджоу всегда тяготел к разрушению и последний пример активности не слишком удачен. Однако в глазах Айзена реабилитировался. Немного. Гриммджоу выжидал. Его взгляд вновь опустился на землю и выцепил взрослого и маленькую девочку. Она побежала вперёд, потянув за руку взрослого. Насколько Гриммджоу мог увидеть, она что-то увлеченно рассказывала, а он сдержанно улыбался. «Это тоже семья? Состоящая из двоих? Или родители дома остались? Или их правда нет? Знавал я одну. Хотя, ложь. Я не успел расспросить ее. Тогда и не хотел. А сейчас…» — он, поддавшись странному порыву, достал из внутреннего кармана картинку. Проморгался, всматриваясь в мужское лицо. «Похожи», — Гриммджоу приподнял фото, просматривая его на свету. Не заметив ничего подозрительного, пожал плечами. Глаза Соры были гораздо темнее глаз Иноуэ, но сходились в выражении — светлая грусть, доброта, даже кротость. «Вот скажи мне, если она вернётся, что мне делать? Я уже свыкся с мыслью, что умрет. А если нет? Что бы ты посоветовал мне, незнакомый брат в общем-то незнакомой Иноуэ?» Он рассеянно усмехнулся. Гриммджоу к некоторым вещам привык. Например, перестал удивляться тому, что сталкивается с неприятными личностями, сам того не желая. Он все также сидел на крыше, а Гин возник рядом. Гриммджоу сделал вид, что не заметил, но тихо скрипнул зубами. Картинку убрал одним движением. Гин сказал. — Иноуэ приходила в себя, ты слышал? — он знакомо улыбнулся, а Гриммджоу вскинул бровь. «Вот и полезное. Когда успела? Конечно, я всего единожды просидел у ее кровати всю ночь. Что, чаще надо? Ещё чего. Айзен словно приставил ко мне Гина, не получится. Я не удивлюсь, если он пришел к ней сразу после меня и все видел своими глазами», — он стремился рассуждать здраво, но тепло в пустоте, да ещё и слова в голове «приходила в себя, Иноуэ приходила в себя», помешали ему. Гриммджоу поморщился от череды воспоминаний-картинок — ее глаза, улыбка, жесты рук, щеки, схваченные румянцем. Он сможет увидеть их вновь? Вживую? «Посмотрим, что скажет дальше.» — Не слыхал о таком. — Пришла в себя, пробормотала имя, — больше себе под нос промурлыкал Гин. «Дайте угадаю, какое», — он раздражённо оскалился и слегка процедил. — На «Ку» не начинается случаем? — Нет, — лисья улыбка стала лишь шире, — и спросить не успел, кто такой Сора, как Иноуэ вновь впала в забытье, — скорость произношения замедлилась, а тон погрустнел. Гриммджоу похрустел пальцами. — Лекари приврали, я думаю. После того случая с Ямми очень исполнительными стали, — он сделал голос прохладным, отрешенным. «Гин должен поверить, что мне плевать.» — Ну что ты так о них. Соуске держит ситуацию под контролем. — Я заметил, — Гриммджоу усмехнулся. «Получается, мне оставалось немного подождать, чтобы удостовериться, что она хоть говорить еще может. Вот на протяжении ночи не могла очнуться, а стоило мне уйти!» — он почти рассмеялся, заметив горькую иронию. Проследил, как стая птиц поднялась над перистыми облаками и сказал: — Я почти уверовал, что Айзен голову потерял от Иноуэ, можете не стараться. Гин рассмеялся. — Каждый немного сошел с ума из-за нее, я уверен. С Гином повторно встретились в парке после того, как снова проверили свои районы. Улькиорра подошёл позже, но рассказал любопытное. Информация по Куросаки наклевывалась — он собрал отряд для возвращения пленницы. «Знала бы Иноуэ… А вот мне скучать не придется. Будет интересно посмотреть на попытки этого недоумка вернуть ее. Едва живую-то. Сообщество Душ считает ее предательницей… И что, сунется Куросаки в Уэко Мундо с фуллбрингером-недоучкой и квинси? Команда мечты!» — подумал он, поигрывая монеткой в руке. «И с обученными синигами шансов немного, а без…» Улькиорра, настроенный ещё более скептично, высказал предположение: некоторые синигами, с которыми они уже встречались раньше, не останутся в стороне и не посмотрят на решение Сообщества. Иноуэ знали многие капитаны, даже сам глава Готэя, неудивительно, если кто-то пойдет против. «Однако они списали ее пропажу на предательство. Несмотря на уважение, любовь и прочую белиберду. Удивительный народ эти синигами — квинси и прочих породили они, но именно Пустые стали корнем всего зла!» У Гриммджоу слова вкупе со своими мысленными дополнениями вызвали дежурный оскал. Гин предложил возвращаться. Делать на грунте было больше нечего, вот Гриммджоу и кивнул.***
— Куросаки Ичиго проник в Уэко Мундо, — на лице Канаме не дрогнуло и мускула, — но это не станет проблемой. «Айзен экспедицию словно специально затеял, чтобы по приходу такими новостями потчевать. Или для того, чтобы двух Меносов сразу убить — и экспедицию обсудить, и явление Куросаки?» — Гриммджоу откровенно заскучал и в открытую поигрывал монеткой в воздухе. «Блестит», — кругляш и правда бликовал в бронзу. «Сколько же раз он прокручивается при подкидывании? Так, вот раз, вот два…» — он не любил считать в принципе, ведь научился только до десяти. Если сбивался — злился. А поводов для злобы и так хватало, зачем множить? — Гриммджоу и Ннойтра, ваша очередь идти в патруль. Видимо, игра не осталась без внимания Канаме, и заслуги последних дней отошли на второй план. Как слепой Канаме понял, что Гриммджоу бездельничает на собрании вместо того, чтобы изображать участие, осталось загадкой. Раздраженный, он спрятал монетку в карман. — С чего? Я вчера патрулировал, а сегодня в экспедицию ходил, — в тоне Гриммджоу так и слышалось «а спать я буду когда-нибудь?» — Там же твой ненаглядный Куросаки будет, — противно улыбнулся Нойтра, на что Гриммджоу раздражённо приподнял уголок верхней губы, показав клык. — Пускай хоть одну волну Меносов отразит. Тогда, может быть… — Что, передумал мстить за шрам? Неужели, решил девку… — Нойтра, — Канаме одернул, почувствовав, что Гриммджоу занёс руку для атаки сером. Почему-то Нойтра побаивался Канаме. Может, именно из-за умения Канаме чувствовать, а не видеть. А вот Гриммджоу не страшился первого, несмотря на разницу в цифру. Время от времени они сходились в сражении — одному не сиделось на месте Сексты, а второй искал повода занести косу. «И умереть. Помню, выкрикивал пару раз, что мечтает умереть до того, как тело коснется земли. Трус», — Гриммджоу совсем не думал о таком. Даже так — не собирался умирать вновь, поэтому и думать было не к чему. «Достойно будет умереть от рук достойного противника. Но пока такого нет, я бессмертен», — он бы скорее захлебнулся в любви к себе, проще говоря. Тем временем Нойтра, покривившись, не закончил предложение. Лишь злобно зыркнул в сторону Гриммджоу. Тот широко оскалился. — Возьми Ямми в пару Нойтры. Гриммджоу останется, в последнее время он показывает один из лучших результатов. Пусть отдохнёт. Спасение пришло откуда не ждали. Айзен, судя по ленному виду, устал и решил даже не театралить — сказал жёстко. Гриммджоу чуть сощурился, где-то радуясь похвале, а где-то и напрягаясь от нее. «Откуда такой заботе взяться? Решил во что-то другое впрячь, это ясно, как то, что небо голубое, а песок — белый.» В зале остались Гриммджоу и Айзен. «Какое-то чувство, что это раньше бывало. Почему нет слова, которое обозначает такое состояние? А если есть, почему и его я забыл?» Он сунул руки в карманы, опустил взгляд на них. Его позабавило, как пальцы реагируют на любую мысленную команду. Прошло меньше, чем полсекунды и вот — средний палец именно правой шевелится. Не левой, потому что Гриммджоу захотел пошевелить так. Гриммджоу любил уходить в себя, но такое скрупулёзное внимание к очевидным, в общем-то, явлениям, было новым даже для него. «Второй раз за час. То штука, то это», — Гриммджоу слегка сгорбился. «Шизик», — и повеселел, оскалился. Но тон Айзена с щепоткой театрального благодушия в очередной раз испортил ему настрой. — Как ты думаешь, — Айзен, придерживая крышечку чайника, налил чая в чашку, наблюдая за самим собой, словно наблюдение за мерным переливанием было много любопытнее, чем угрюмый вид Гриммджоу, — полезны ли будут прогулки нашей гостье? Он захотел ответить нечто вроде «ей один хер, не?», но вовремя одернул себя. Айзен не спросил бы просто так. Ответить, что Иноуэ, незадолго до случая с обмороком хотела обменять тайные прогулки на информацию, было бы неразумно. Сказать, что ей все равно, было бы логично. «Чего же он ждёт? Какого ответа? В последнее время я только и делаю, что вру. Немного правды подействует ошеломляюще.» Определившийся Гриммджоу состроил угрюмый вид. Раз Айзен превратил Уэко Мундо в театр, то почему бы Гриммджоу не перехватить инициативу и не сыграть по своим нотам? — Думаю, да. — Почему? Он едва удержался от раздражённого рычания, уже настоящего. — Свежий воздух, солнце. Айзен скрестил пальцы подушечками и вдруг напомнил ему паука. — Я не думал, что ты ответишь так. Но славно, славно, — он отпил, медленно, будто испытывая. Более или менее привыкнув к интригам, Гриммджоу не купился, не добавил чего-то и не переспросил. Усмехнулся, как будто слова Айзена были приятны. — И ты хотел бы гулять с ней? Гриммджоу захотел рассмеяться ему в лицо. «Так и правда. Сводил нас», — на несколько секунд он преисполнился весельем. «Свёл. И ее на больничную койку тоже.» — Нет. — Отчего же? — Мне кажется, это может взять на себя кто-то другой. Меня очень бесит она, — Гриммджоу сощурился. «А я ж не вру. Чего он так на меня уставился?» — Может, — Айзен, кажется, действительно изумился и начал подыскивать слова, — ты предложишь кого-то другого на эту роль? — Вы твердо решили, что ей это нужно? — теперь изумился Гриммджоу. «Кого бы предложить, чтобы не подвергнуть лишней опасности? Тию? Подозрительно очень уж. Какая кандидатура менее всего ожидаема? Какая же?» — Ты станешь оспаривать мои решения? — Нет. Но она почти мертва. «Мне нужно потянуть время. Кто?» — Уверен? — Айзен слегка усмехнулся. Гриммджоу с трудом сохранил лицо. Ему словно дали пощечину. «Вот же мразь! Я только сегодня думал об моем отношении. И так и не определился! Что я буду делать, если она жива? Наверно, устрою ей лекцию, чтобы довести ситуацию до абсурда.» — Она очнулась. Сходи, проверь, — потеряв интерес, Айзен опустил взгляд в чашку, отпил. Гриммджоу прищурился. «Полетел прям, ну», — но представив Иноуэ в сознании, неслышно сглотнул. «Я… просто буду рад увидеть ее живой.» — Вы спрашивали про кандидатуры, — он прочистил охрипшее горло тихим рыком. Не хотелось ему дальше стоять в зале после таких новостей и с ответом он достаточно затянул. В голове как вспыхнуло имя. — Улькиорра смог бы справиться. — Я учту, — Айзен не взглянул на него. — Ступай. И приведи ко мне нашу гостью.New Politics — My love
Гриммджоу обыскал палату вдоль и поперек. Даже под подушкой посмотрел, настроенный предельно серьезно. «Куда исчезла?» — он, взбесившись, исподлобья взглянул на подоспевшего лекаря. — У-ушла к себе, господин, — едва вспомнив, как разговаривать, пролепетал арранкар. — И ты отпустил? — он прищурил глаза до щелочек, сжал воротник рубашки лекаря до хруста. — Не смог удержать! — Пизди кому-то другому, — он зло оскалился, отшвырнул от себя и не глядя бросил, — исчезни. В один шаг сонидо оказался у почти родной двери. Но в этот раз раздумывать не стал. Открыл с ноги. И был готов к виду хладного тела на полу или на диване, может, удушенного своими же волосами или тоскливо распахнутому окну. Однако… Гриммджоу замер в дверном проёме, его даже слегка качнуло. «Иноуэ», — имя набило оскомину, но он даже произнес одними губами. Надеясь, что именно Иноуэ откликнется, повернется к нему лицом, улыбнется. Будто пустынный мираж, который до конца соответствует прихоти смотрящего, она развернулась. А улыбка расцвела на губах словно сама по себе. «Иноуэ. Иноуэ. Иноуэ…» — как в забытье Гриммджоу вспомнил, что также звал себя по имени в бытность адьюкасом. В минуты, когда терял зачатки разума, на грани новой смерти. А теперь позвал Иноуэ в страхе, что она пропадет. — Господин Гриммджоу! От перелива голоса внутри него словно зажглась ярость. И при этом не она. Это новое чувство было ещё горячее, также отдавало в голову, но вело не к оскалу — к приподнятым уголкам губ. И ему захотелось закричать от переполняющей гаммы, но Иноуэ опередила: — Я так рада вас видеть! Я живее всех живых! Она сделала несколько шагов к нему. Первые — смелые, уверенные. Следующие — чуть задумчивые. А вот слова отозвались теплом в пустоте и Гриммджоу едва не улыбнулся счастливо. Но вовремя осознал. «Будет из меня ещё веревки плести», — таким напоминанием он захотел вызвать в себе хотя бы толику раздражения, но не смог. Как-то разнежился, почти заленился. Выдохнул. Тихо, облегчённо. Словно взбесившаяся кровь присмирела. Ему показалось, что напряжение последних дней вышло в одном этом выдохе. Он сделал несколько шагов. Иноуэ, распространяя счастье, которое было видно и без пескисы, подошла. Он, слегка прищурившись, увидел ее порывистое движение — хотела обнять, да не стала. Взяла за руку. К удивлению Гриммджоу, он воспринял это движение как должное. — Чертовка, — он нервно облизнулся, оскалился и больше пробормотал, — ты же просто нахер убиваешь меня! — Простите, что? — Иноуэ округлила глаза. — Дай посмотрю на тебя, говорю, — невозмутимо поправился он и коснулся ее подбородка двумя пальцами. Иноуэ захотела переспросить, даже приоткрыла рот, но, наверное, слишком уж была смущена жестом Гриммджоу и быстро закрыла его. Гриммджоу же, некрепко сжав, повернул вправо, а потом влево, осматривая. Освободил, как и руку. — И дыры нет. Вправду, живая. Ее настрой передался ему — он вновь слегка улыбнулся. Незамысловато, искренне. «Тия как-то сказала мне, что я совершенно бесхитростный, когда не сражаюсь. Типа глаза меня выдают. Если выгляжу сбрендившим по Иноуэ дураком, дела мои плохи.» Когда она вновь взяла за руку, оторопел. Но чуть погладил большими пальцем. Мрачно подумал. «Таким и выгляжу. Если скажет об этом, надо будет укусить для проформы. Ишь, выздоровела она.» Иноуэ продолжила в том же тоне, будто начисто забыв о недавней паузе: — Я когда проснулась, заплакала, представляете?! — Это неудивительно, зная тебя, плаксу. — Вы как всегда! И не так часто я плачу… — У тебя глаза и сейчас на мокром месте. Да, я как всегда, — его снова потянуло на улыбку. «Словно знакомы немало лет. А расставание продлилось тысячу.» — Радуйся, дуреха. Если я как-то изменился бы, то тебя можно было бы считать мертвой. Иноуэ опустила взгляд, обдумывая услышанное. — Трудно спорить с вами. Тем более, я у вас в долгу. — С чего это? — он вскинул бровь и пригнулся к ней, рефлекторно слегка сжал руку. Кажется, Иноуэ вспомнила о ней и поспешила отпустить. Покраснела. Гриммджоу и сам забыл. Так удобно и спокойно ему было держать. — Иноуэ. — А-м, да. Мне рассказали, что вы принесли меня в медпункт и сидели рядом. А ещё ваши слова про Куросаки вывели меня из забытья! — Кто бы мог подумать, — проворчал Гриммджоу, — что соврут, дурачье. Я тебя как принес, так и ушел. Про Куросаки в другой раз сказал, — продолжил в прежнем тоне он. — Конечно, его я приводить не стал бы, пришлось говорить… — А вы бы захотели? — она расширила глаза. Гриммджоу показалось, что она уверена, будто он может все на свете. «Не все, но многое.» — Привести? — он привычно оскалился. Чувство успокоения не отпустило, но теперь не перекрывало сознание. — Притащил бы за шкирку. Много чести. Иноуэ тяжело вздохнула. — Ваше выражение доброты не перестает меня удивлять. Скажите, а Куросаки правда в Уэко Мундо? До меня дошли слухи… Гриммджоу поморщился. «Ну хорошо же общались, чё началось.» Проигнорировав очевидный факт — сам поднял тему — Гриммджоу нехотя ответил: — Да. Они где-то шатаются, до Лас Ночес им ещё далеко. — Понятно, — Иноуэ выглядела очень сосредоточенной. — Забыла, что хотела сказать мне хотя бы «спасибо», — растягивая слова, напомнил Гриммджоу. — Спасибо вам, — в его стиле пропустив мимо ушей вредную интонацию, улыбнулась она. — Ага. Не будешь выёживаться и помирать, когда вздумается, буду к твоим прихотям. Давай, пошли, — Гриммджоу развернулся к двери, но смог предсказать ее удивлённое лицо. — А куда мы? — В Лес Меносов, блин. — Ой, а что это? — Вот у Айзена и спросишь. «Только зачем ему разговаривать с ней? Поздравить захотел?» — он вспомнил о недавнем разговоре и поморщился. Пустота словно заныла. «Надо было… Старка предложить, блин! И пускай Айзен не тянется даже. И вообще… Не хочу, чтобы Мышара трогал ее лапами белыми своими, глазками сверкал.» А уж вспомнив, как внимательно Улькиорра рассматривал лежащую в постели Иноуэ, Гриммджоу подурнело от злости. «Терпимее я стал, ну да, конечно.» Из-за наплыва негативных мыслей закончил слегка со скрипом: — Будет возможность, я думаю. Он сподобился, расспрашивал меня про прогулки. Короче говоря, будешь гулять, как и хотела. Но недалеко, недолго и не одна.