Sirotkin — Небо нами недовольно
— И как он? — Гриммджоу нахмурился больше обычного: вид закрытых, а не прищуренных глаз Гина подействовал угнетающе. — Выкарабкается, — Старк скрестил руки на груди и вздохнул. — Мы подозреваем, что тот, кто травил девчонку, взялся за старое, — Аарониро больше пищал. — Я все слышу, — нервно бросил Заэль и поправил очки. — Чтобы травить ближайшего советника господина Айзена, нужно быть тупицей, каких поискать. Гриммджоу промолчал, хотя так и тянуло бросить:«а травить пленницу намного умнее?» Задумался. «Травить… не боем, а вот так, исподтишка. Кандидатур немного. Заэль первым идёт. Есть доступ к таблеткам, например. И в то же время можно подумать и на Канаме — занял пост Айзена, не хочет делить власть. Или… это сам Айзен? Надоел приспешник, что явно поумнее?» — А ведь господин Гин ходил на тренировку девчонки и Гриммджоу. Заразила? — бас Ямми вырвал Гриммджоу из мыслей. — Не успел, — процедил он. — А я, как видишь, здоров. — Быстро… вы… собрались, — просипел Гин и не открывая глаз, слабо усмехнулся. Гриммджоу, шокированный, спросил, приподняв брови: — Позвать лекаря, господин Гин? — Нет… — он слабо махнул рукой. — Гриммджоу, — все также сипло произнес Гин и приподнял руку, — это ты, я слышу. Тот, кто мне нужен… — Лежи уже, друг мой, — теперь Эспаде предстояло пережить новый шок — Айзен. Собственной персоной. «Кто явился», — Гриммджоу чуть скрипнул зубами. Духовное давление пригвоздило к полу. «Сильнее. Он стал сильнее.» — Соске, — Гин приоткрыл глаза, а после вновь смежил веки. Лицо стало умиротворенным. Но Гриммджоу заметил эту перемену. «Я, конечно, тоже никогда не рад видеть Айзена, но это ж Гин. Приспешник», — Гриммджоу перебрал в памяти поступки Гина и не взял в толк, как с ним можно даже приятельствовать. — Тише. Тот, кто сделал это с тобой, получит свое, — многозначительный взгляд вызвал у Гриммджоу мрачную усмешку, которую он и сдерживать не захотел. Гриммджоу вышел первым. «Давление. Еле вырвался», — руки слегка задрожали, и он поспешил скрестить их на груди. — Господин Гриммджоу, господин Гин, он… — Иноуэ сделала шаг к нему, взглянула расширенными, обеспокоенными глазами. — Очнулся, — фыркнул Гриммджоу и кивнул прислонившейся к стене Тие, — палкой не добьешь. Пошли, проведу в комнату. Тия? Она лишь приподняла голову, внимая. — Пойдем. Гин от нашего присутствия не поздоровеет. Несколько переходов прошли в молчании. Оказавшись позади, Гриммджоу невольно сравнил девушек. Низкая и высокая. Рыжая и блондинка. Со спины не скажешь, но кареглазая и зеленоглазая. И, самое главное — живая и мертвая. Идти между ними понравилось Гриммджоу больше. И если бы не важность вопроса, он бы сполна насладился видом с высоты своего роста. — Тия, вы с Гином шли на тренировку как наблюдатели, верно? Она кивнула. — Господин Гин был очень… нервным, что ему несвойственно. — Что вы хотите сказать? — Иноуэ включилась в беседу легко. — Спорил, да, прямо-таки спорил с господином Канаме, не стесняясь меня, — она, припоминая, опустила взгляд и моргнула. — А после, попросив меня подождать, отошёл в ту комнату для наблюдений. Вернулся бледным и сказал со своей улыбкой, мол, должно быть, нас заждались. И вдруг достал из кармана ручку, кажется, и что-то написал на ладони. Будто чувствовал, что упадет в обморок, — она взглянула на Иноуэ. — Тебе предлагали помочь ему? «Что он написал? Если Иноуэ лечила, может, знает?» — Гриммджоу засомневался в ее внимательности. «Пока лечила, могла и не обратить внимание. Да и важно ли это? Он мог написать все, что угодно. Но слишком подозрительно. Вдруг запись была для меня? А я бы и прочесть не смог…» — Да, я попыталась. Но мне непонятно, что именно лечить, — Иноуэ, словно ища поддержки, взглянула на задумчивого Гриммджоу, а потом на не менее задумчивую Тию. — Господин Гин почти совершенно здоров. Но он будто… введен в транс. Его внутренние силы словно заблокированы, и восстановиться самостоятельно он не может. — Как ты узнала это? — Гриммджоу не знал, радоваться ему или огорчаться: очевидно, что Гин давно вел свою игру и поплатился за это. Однако и из Гина Гриммджоу мог извлечь выгоду, а теперь… — Когда я лечу, то я откатываю реальность и возвращаю к прежнему облику. Но иногда я лишь… чуть-чуть подталкиваю, и тогда рана зарастает сама. Помните, как с вами было, госпожа Халлибел? «И почему я с самого начала был «господином Гриммджоу»? Фамилия хуже запоминается? Джагерджак. Джагерджак… Да нет, звучно», — это была очередная тайна за семью печатями. — Что? Когда тебя Иноуэ вылечить успела? — Я ведь не просто так говорила, что она хороший лекарь, — Тия едва улыбнулась, и Иноуэ ответила такой же улыбкой. Гриммджоу вздохнул, закатывая глаза. — Какие нежности. Короче. Гин хотел мне что-то сказать, но тут заявился Айзен, — Гриммджоу скрипнул зубами и сжал кулаки. Он сощурился, стараясь собрать несколько фрагментов событий в одно полотно. Но этот триптих разваливался сам собой — слишком загадочен был Гин. — Или господин Айзен пришел случайно, или… — Тия остановилась у двери в свою комнату. — Случайно, — прикрыв глаза, Иноуэ упрямо помотала головой. — Я стояла в коридоре. После моего приветствия господин зашёл сразу, не подслушивал и не выгадывал момент. — Что же, теперь нам стоит ждать собрания. Господин Айзен точно пройдется гребенкой по всему дворцу. Иноуэ, — она коснулась плеча, от чего Иноуэ вздрогнула. — давно хочу спросить. Ты адаптировалась к нашей атмосфере? Гриммджоу, ожидая, отстучал по рукояти дзампакто ритм и не успокоенный действием, бросил раньше, чем Иноуэ открыла рот. — Если в обморок не падает, то как ты думаешь? — Не могу не согласиться с господином Гриммджоу. Похоже, как мой тренер, он знает меня лучше, чем я сама, — Иноуэ, улыбнувшись, скосила на него взгляд. Гриммджоу вдруг чуть смутился, но виду не подал. — А я всегда думала, что у него проблемы с пониманием чувств окружающих, — Тия приподняла брови, взглянула на Гриммджоу. А тот усмотрел в ее глазах задорный огонек. Тия почему-то быстро взглянула на Иноуэ и… «Подмигнула?!.. Тия, я вас оставил на десять минут!» — Хорош перестукиваться, — фыркнул он. «Мать мне нашлась, ещё чего!» Гриммджоу стало неловко. Из каких-то воспоминаний он вытянул сравнение с матерью и попал — действительно, будто показывал избранницу. Представив Улькиорру в роли брата, Гриммджоу мысленно сжал пальцами переносицу. «А Иноуэ довольная такая, светится прям», — скривился, чувствуя, что они нашли общее в подколах. В его, Гриммджоу, сторону. — Конечно, оставлю вас наедине, — глаза отразили небольшую улыбку Тии. — Пошла. К. Черту, — беззлобно произнес он одними губами, а когда Иноуэ развернулась к нему, сказал слегка раздражённо. — Ну? Давайте, обнимитесь и пошли, до твоей комнаты ещё топать и топать. — Кхм, госпожа Тия, до свидания. — До свидания, Иноуэ, — Гриммджоу увидел, каким мягким взглядом одарила Тия и, взяв Иноуэ за локоть, проворчал. — Тия, Иноуэ не станет Пустым, не заманивай ее в свой бедлам. — До свидания, Гриммджоу, — он уже засомневался, что пропускать мимо ушей — это именно его манера. А на мягкость отвернулся и, потащив Иноуэ за собой, передразнил Тию с тихим недовольным рычанием. — Видимо, симпатия теперь двусторонняя, — проворчал он вновь и отпустил, когда отошли. Будто боялся, что Тия вернётся с новой порцией подколов. — Да. Я поняла это сегодня, — Иноуэ шла бодро и улыбалась. — Так она и без моего присутствия тебе что-то рассказывала, — он помрачнел, вздохнул. «Женщины…» — Нет, она только в вашем присутствии так, — она вновь улыбнулась и взглянула ему в глаза. — Конечно, как я вообще мог такое предположить, — Гриммджоу поморщился. Пропорционально ее весёлости росла его мрачность, а с ней и ворчливость. Гриммджоу зашёл в комнату вместе с Иноуэ. И она вдруг сказала тихонько. — Господин Гриммджоу. — Что? — он пригнулся, а Иноуэ смерила поражённым взглядом. — Да что опять? — Какой вы высоченный… — Зато у тебя есть вид на мой пресс. Ну? — Господин Гин приходил в сознание дважды. И добавила шепотом, будто вспомнив, что Айзен прослушивает всех и вся. «В чем я сомневаюсь с самого начала.» — И довольно бодро держался в первый раз. Он попросил меня не лечить, мол, хочет полежать. Для дела… А на руке написал «Хурма»… «Хурма. Почему хурма?» — но он быстро отвлекся. — И ты ждала, пока не уйдет Тия, чтобы рассказать мне? — Гриммджоу осклабился, не скрывая восхищения, и взъерошил ее волосы. — Хвалю твою осторожность, но Тия из тех, кому я доверяю. Иноуэ поморщилась, но почти сразу приподняла уголки губ и поправила прическу. — Господин Гин сказал, что госпоже Халлибел можно верить, но я… решила, что лучше сделать так. И я ещё вот что думаю, — Гриммджоу оказался заворожен ее задумчивостью. «Сама разузнала и поделилась со мной», — он радовался, что теперь не один приглядывается к происходящему в Лас Ночес. Конечно, был и Улькиорра, на пару с которым они разобрали немало версий, но Иноуэ совсем другое дело. С его губ уже были готовы сорваться речи о предыдущих странных случаях, но Гриммджоу сдержался. Что-то внутри него, не то скрытность, не то подозрительность заставила прикусить язык и прислушаться. — В первый раз господин Гин не сымитировал обморок, но явно восстановился довольно быстро. А во второе пробуждение он имитирует болезненность. — А твое беспокойство за него? Имитируешь? — Частично, — Иноуэ сжалась. — Госпожа Халлибел легче поддалась мне, не в обиду вам. — Актриса, — он покачал головой, не то осуждая, не то с похвалой. И снова увидел странный взгляд, которого не замечал давно. — А я такой же, верно? Разговор зашёл в иную сторону. Некоторое время они смотрели другу другу в глаза. Наконец, Иноуэ произнесла. — Нет. Совсем другой. Вам тяжело… врать. И я не умею наигрывать румянец. — Верю. «И при этом буду наблюдать за тобой внимательно». — Ам, дело. Я могу предположить, что он завел игру с господином Айзеном и теперь… ой, — она коснулась пальцами губ. — Если господин Айзен все постоянно прослушивает, то… — Я сильно сомневаюсь, что Айзен действительно так делает. Иначе я бы давно гулял по пустыне хотя бы потому, что обращаюсь без уважения за спиной, — он усмехнулся. — Ты знаешь, у меня появилась мысль, — он выпрямился и Иноуэ пришлось приподнять голову. — Ам? «Ты, черт возьми, безумно мило говоришь "Ам"», — и, как многие разы до этого, подумал одно, а сказал другое. — Что, если Гин все это время наблюдал не за грунтом, а за Лас Ночес? Это объясняет, почему мы ходили в экспедицию, хотя он мог посмотреть по своим стремным штукам… — Простите, какие экспедиции? Гриммджоу понял, что серьезно оплошал. Но не потеряв присутствие духа (просто терять Пустому нечего), медленно произнес. — …На грунт. В Каракуру. Гин говорил, — пресекая ее вопросы, он поднял ладонь, — что наблюдает за ней и сам. Но теперь я сильно в этом сомневаюсь. Понимаешь, это идиотски даже для Айзена — вечно самому следить за тем, что делает Эспада и остальные. Если это так, — он потёр висок, коротко стиснул зубы, — то ясно, откуда Гин узнал о нашем с тобой, — он облизнулся. Ему не хотелось называть вслух то, что между ними происходило. Да, их игра зашла далеко, но могла прекратиться также внезапно, как началась. — Он знал? — Иноуэ правильно расценила его короткое молчание. Гриммджоу кивнул. «Нужно рассказать Улькиорре.» Его Гриммджоу не видел с утра. Почему не пришел к Гину, куда собралась половина Эспады, осталось загадкой. — Может быть господин Гин дал передышку? — То есть? — Ну, если принимать за данность, что именно он следил, то… Если он в кровати, следить некому, особенно если это сложная аппаратура. Пока его нет, господин Айзен поглощает хогёку в неведении. Гриммджоу вспомнил о том, как пригвоздило к полу давлением. «Наверное, поглотил часть. Хогёку — пиздец сильный артефакт. Если Айзен собрался поглотить его полностью, то проблем вскоре не оберешься…» — на виске забилась жилка. День был насыщенным, что сказать. — Откуда тебе известно о том, чем занят Айзен? — Гриммджоу попробовал подловить ее. Информация могла попасть к Иноуэ и через случайный разговор. Но достаточно изучив ее характер, он понял, как можно безболезненно вытянуть правду. Хотя бы в тот момент, когда она шокирована. «А ведь ради того, чтобы получить признание Айзена, я и пришел к ней тогда. Потом уже про чтение потянулось.» Чтобы подловить было ещё легче, он склонился и прищуренно взглянул в глаза. Иноуэ сопротивлялась недолго. Зажмурившись, выдала: — Я могу… иногда… слышать мысли тех, кого лечила! Гриммджоу удивился, но не сильно. Подозревал давно и, найдя подтверждение, мысленно вздохнул. «Пускай ты знаешь, как я о тебе думал, пускай. Вообще все равно, совсем.» Его поразило другое. — Ты лечила Айзена? — Почему его? — она вскинула брови, но почти сразу сложила их домиком, опустила голову. — Прочла госпожу Халлибел. «Давно говорил Тие, что она слишком открытая», — и все же на пустоте было неспокойно после такого признания. В мыслях Гриммджоу восхищался, злился, строил версии. Даже осуждал самого себя. И лишиться островка свободы было хуже, чем остаться голым перед Иноуэ. Словно сняли кожу и мышцы, обнажив кости. Самое глубинное и потаённое выставили напоказ. «Ладно, что я. Может, у меня иммунитет? Или Иноуэ считает, что читать мои мысли неправильно?» — в некоторых вопросах Гриммджоу был преступно наивен. Он усмехнулся уголком губ. Прищурился только больше, заметил странность. Отвлекся на другое, в общем. — Допустим. А что за пауза перед и после «иногда» была? — Ну я задумалась о вашей реакции и поняла, что при любом моем слове она будет такой, ну… Ну, в общем, — она сильно заволновалась и «ну» стало почти таким же междометием, как ругательства в словах Гриммджоу, когда он отчитывал фрассионов. «Нет у меня больше фрассионов. Больше нескольких месяцев прошло, цикл лун сменился…» — И давно это с тобой? — он спросил так, будто речь шла о болезни. «Если она слышит чужие мысли постоянно, это взаправду неприятно.» — Да. Я думала, что у меня с Куросаки сильная связь, ведь я слышала его мысли и чувствовала реяцу на большом расстоянии. Но когда я услышала мысли Кучики, то поняла, что я слышу мысли всех, кого лечила… А после того, как я уловила пару мыслей Исиды, то убедилась. И Куросаки чаще лишь потому, что он открытый, и да, я пару раз почти оживляла его! «Большая компания. И при этом ничего не стоят перед Эспадой.» Гриммджоу распрямился и посмеялся. — Потрясающе, — не удержался от язвительного он. Даже думать забыл о том, что Иноуэ могла почерпнуть из его мыслей. «Самое невинное, что там было… А было что-то?» — Ты мне руку вернула, должно быть, хорошо слышишь. «Это таким образом она со мной поладила? Читала, что ей нужно сделать?» — эта мысль была неприятнее прочих. Зато отрезвила. — Нет, — она покачала головой. И принесла ему облегчение. «Сама справилась» — он был преступно наивен в некоторых вопросах… — Понимаете, у Куросаки настроение мало колеблется, я легко как бы настраиваюсь на его волну. И он не такой… скрытный, как вы. Можно сказать, это большая удача, что я вас услышала однажды… — Мне интересно, когда? — Про сладость. Контекст опустим, — вначале Иноуэ прекрасно держала суровое лицо, но постепенно залилась. И, заметив его оскал, четко проговорила: — Хоть слово скажете, я откушу вам нос, когда нагнетесь. Вот. Гриммджоу продолжать не стал. Всего лишь показательно облизнулся и вновь оскалился. Ради выражения лица Иноуэ, конечно. — Я за себя не отвечаю, — задрожав с возмущенным лицом, честно призналась она. Гриммджоу приподнял голову. «Просто не дотянется, ха-ха.» — А я молчал. — Считайте себя отомщенным, — она скрестила руки на груди, — хотя мне все ещё хочется сделать что-нибудь с этим вашим самодовольным оскалом! — он не удержался от нового, чем спровоцировал. Иноуэ отвернулась, недолго постояла так и повернулась обратно. Словно чуть остыла. А Гриммджоу, бессмертный потому, что мертвый, ухмыльнулся. — Что, соскучилась? — Я сначала то не вижу вас неделю, то целый день провожу. Не успеваю, так сказать, — едко произнесла она, держа руки скрещенными на груди. «Я бы поцеловал тебя только за эту вредную фразу.» — Вернёмся к делу. Если у нас действительно есть перерыв, то… — Гриммджоу поразила новая догадка, но с Иноуэ он делиться не стал. «Сначала с Улькиоррой. Может, Гин давно на два лагеря работает? Айзен узнал и теперь пытается устранить?» — Нужно использовать с пользой. Я поговорю с Улькиоррой, может быть, проберусь к Зоммари или Гину. — А это не будет подозрительно? — Иноуэ нахмурилась, да так, что на лбу появились морщинки. Гриммджоу ухмыльнулся. — При случае вывернусь, что хотел выслужиться у Айзена. Не смотри так, я не рыцарь, ради цели не пожалею средств. И, — следующие слова было трудно произнести, но Гриммджоу справился, — Айзен набрался силы. Довольно серьезно набрался, — и сгримасничал. Признавать превосходство другого вслух было внове. — Да. Когда он поздоровался по мной, я едва ли внятно ответила, — Иноуэ слегка побледнела. — Поэтому нам нужно сплотиться. У тебя сегодня день удивлённых взглядов? — Нет, просто вы сегодня поразительны, — в лёгком шоке ответила она и добавила. — Не цепляйтесь. Нужно сплотиться и…? — И да, Иноуэ, нужно. Я терпеть не могу весь этот командный дух, но вокруг творится какая-то белиберда. — Вы хотите посвятить господина Улькиорру и госпожу Тию? — предчувствуя его положительный ответ, она вдруг вновь нахмурилась. Словно не верила в происходящее. «Одиночка решил сыграть в команде, да-да.» — Точно. Куатра и Трес пригодятся. — А когда господин Гин очнётся насовсем, он тоже поучаствует? Гриммджоу поджал губы. — Не знаю. Может и поучаствует. — Я думаю, что собраться стоит на нашей тренировке. Если господин Айзен спросит, то можно сказать, что господин Улькиорра остался посмотреть, не более. — Соображаешь, — Гриммджоу осклабился, — надеюсь, гнить в тюрьме как Зоммари нам не придется. «Сбежит верхушка Эспады с пленницей, и что Айзен сделает?» — в свете последних событий эта мысль окрасилась новой краской.***
Гриммджоу резко сел на кровати. Не далее как секунду назад он во сне убегал от Заэля с гигантским шприцем. Точнее, от хохочущего Заэля с гигантским шприцем в белом халате. Откуда в Лас Ночес взялся белый халат, Гриммджоу не знал. Его знобило. Тот, чье тело обычно не разогревалось до привычной человеческой температуры, замёрз. А все потому, что образ Заэля во сне напомнил ему о незавершенном деле. «Предлагал Улькиорре встретиться ночью, а сам уснул. Кошмар пришелся кстати», — Гриммджоу, легонько побив себя по щекам, слез и потянулся, бодрясь. «И почему нет чего-то такого, чтобы взял и связался на расстоянии», — хмуро думал он, затягивая пояс. «С другой стороны, я бы меньше двигался. А это полезно мертвому.» Одеваясь, Гриммджоу припоминал все обстоятельства дела и досадовал, что с Гином не поговорил. Как вернулся к себе, сразу лег спать. «Гин почти сунул голову в пасть Гиллиану и жив остался. В роли Гиллиана — Айзен», — ворчливо думал он и, на ходу проверив монетку в кармане, отправился в сонидо. Улькиорра долго молчал, размышляя над услышанным. «Или пытается спать с открытыми глазами? Два часа ночи, детское время», — сам Гриммджоу ненавидел, когда будили. И вообще — он справедливо полагал, что во сне уязвимее всего. Спал крепко, даром что Пантера. — Звучит правдоподобно. — Ты о шпионстве Гина? — Да. Но проблема двойных агентов в том, что до последнего момента неясно, какой стороне они отдают предпочтение. Гриммджоу ответил слегка раздражённо. — И как выяснить, кто ему важнее? — Проследим за его действиями. Он пошел с тобой в Лес Меносов. Ты говорил, что после задавал вопрос о фрассионах и упомянул состояние Иноуэ, а ты был взвинчен. После господин Гин приходил к ней, и именно он сообщил тебе о ее пробуждении. Он же вызвался идти с нами в экспедицию. Ты говорил, что он наблюдал за тобой несколько раз минимум. И настоял на тебе в роли тренера. И теперь господин Гин сознательно дал вывести себя из игры. Очевидно, что он на нашей стороне. Но помощь нам — это ступень к его собственной цели. — Почему? — Есть ещё один факт. Гин попросил меня передать записку лейтенанту Мацумото. — Это ещё кто? — Женщина. Помнишь невысокого капитана блондина? Это его лейтенант, вроде как фрассион. — Ледяной дзампакто? — Гриммджоу скрипнул зубами против воли. — Я не забуду ту ночь. Дальше. Стой, — до Гриммджоу вдруг дошло, — откуда Гин знал, что ты шатаешься на грунте? Ладно это, — от потока мыслей у Гриммджоу потемнело в голове и он коснулся виска, морщась. Пару секунд ему понадобилось, чтобы сформулировать мысль, — откуда узнал, что ты знаком с кем-то из компашки Иноуэ? — Вы с Иноуэ правильно поняли, что он наблюдал за дворцом, а не грунтом. Так и узнал. — Когда это произошло? — Гриммджоу вскипел. — И почему я узнаю о каких-то записках в последнюю очередь?! — Это случилось сегодня утром. Господин Канаме хотел отправить меня навстречу Куросаки, но господин Гин переубедил его. Они поссорились, потом, как мне рассказала Тия, поссорились ещё, уже при ней. Он передал мне записку с наказом, что если я не смогу отдать ее в течение дня, то должен сжечь. — А ты что сделал? — Оставил, — Улькиорра посмотрел так, мол, ты ждал чего-то другого? «Чтобы он упустил возможность оставить лазейку, ну да.» Гриммджоу почувствовал удовольствие. Ухмыльнулся. — Ты ушлый сукин сын, Улькиорра. Может, ещё и прочитал? — Оставил тебе, — Улькиорра едва улыбнулся, видя, как Гриммджоу страдальчески закатил глаза и провел рукой по лицу. Протянул маленький клочок бумаги. Гриммджоу принял, спрятал в карман и сказал: — Смешно дохуя. Уверен, там будет какая-то хурма вроде…"хурма". — Какая «хурма», Гриммджоу? Он раздражённо отмахнулся. Раскрыл прямоугольник, будто на секунду вспомнил, как читать что-то более сложное, чем ряды первой азбуки. «Иноуэ справится.» Улькиорра лениво пнул камушек, отправляя его в черноту дверного проема. Башню размышления, где Улькиорра назначил встречу, Гриммджоу не жаловал по двум причинам. Первая — думалось ему лучше на воздухе, а не в единственной башенной комнате, куда ещё нужно было добраться, не свалившись с винтовой лестницы. Вторая — Башню иногда называли Капелью. По стенке комнаты то и дело стекала тонкая струйка воды ровно в двенадцать ночи. Действо начиналось под удивлённые взгляды посетителей и прекращалось под них же в течение десяти минут. Как ясно, Гриммджоу, раздражительный сам по себе, не выдерживал и минуты когда не старался, и пяти минут, когда прилагал все усилия. Причина загадочного потока оставалась неизвестной, а когда Гриммджоу спросил у Баррагана, бывшего короля Уэко-Мундо и владельца Лас Ночес, тот только плечами пожал. Течет и все тут. Приходите посмотреть на местную достопримечательность. Улькиорра, натура противоположная Гриммджоу, Башню любил. Может, за слегка депрессивную атмосферу, половина которой создавал дверной проем вместо окна. Чёрное небо, звёзды. Луна, постоянно поднимающаяся на одной стороне света, сюда и не заглядывала. «Слава Уэко Мундо, что двенадцать минуло.» Улькиорра, развернувшись к Гриммджоу, сказал. — Ещё кое-что. Я встретился с Зоммари. — Вот почему ты отсутствовал. — Верно. Он рассказал, что Аарониро несколько раз высказывался о нашем составе Эспады с пренебрежением. — Что ещё ждать от Гиллиана? Есть что-то важнее? Улькиорра покачал головой. — Это может быть очень важно, Гриммджоу. Заэльапорро — чудесный кандидат на мелкие пакости вроде отравления, но и других исключать нельзя. Аарониро не только Гиллиан, он остался единственным из Приварона. Он в целом… сильно отличается от нас. Гриммджоу прищурился. — Мы ни разу не говорили о Нойтре. Почему? — Потому что он ограничился бывшей Трес Эспадой, — Улькиорра поморщился так, что сразу напомнил Гриммджоу себя прежнего. «Забыл «мусор» сказать, чтобы добить впечатление.» Но слова дошли до Гриммджоу не сразу и он проморгался. — Он убил ее? — Можно и так сказать. На пару с Заэлем разрушили ее осколок и выбросили в пустыню. Что с ней случилось дальше, неизвестно. «Так вот о ком я думал! Арранкар, которому разрушили осколок!» — А звали как? — Гриммджоу чуть расширил глаза, припомнив. «Нелл бы тебе рассказала…» — слова Заэля вспомнились резко, но вовремя. — Нелл? — имя сорвалось с губ само собой. Улькиорра кивнул. Гриммджоу взял его роль из начала встречи — надолго замолчал, обдумывая услышанное. А тем временем на черном полотне неба нарисовали ещё несколько звёзд. — Ты спрашивал, нет ли чего-то более важного, — Улькиорра встретился с Гриммджоу взглядами. — Зоммари, чтобы связаться с группой Куросаки, не пришлось далеко ходить. Они во дворце. Гриммджоу потерял дар речи, а когда обрёл, прорычал: — И ты молчал?! — Ты разбудил меня с шипением, я только пару минут назад в себя пришел, — Улькиорра поморщился. Вспомнив, что Улькиорра висел на перекладине вниз головой и спал, Гриммджоу захотел стереть это из памяти. К сожалению, его память имела прелюбопытное свойство — не посчитав счёт нужным, он был забыт, в отличие от подобных сцен. «Так вот почему он думал так долго! Твою мать, а если ему кровь к башке прилила и истории с запиской не было вообще?!» — Ты делаешь себе хуже, когда злишься. Я не забыл тебе сказать об этом, — Улькиорра попробовал утихомирить Гриммджоу, но тот уже мерил комнату широким шагом и едва не дрожал от злости. И, конечно, увещевания пропустил мимо ушей. — А Айзен в это время развлекается с хогёку?! Я бы придушил обоих, и полудурка рыжего, и того, у которого волосы потемнее, но с мозгами не лучше! Улькиорра сказал, вздохнув. — Их встретила Приварон. Айзену невыгодно добавлять волнения в наших рядах. То Зоммари предает, то господин Гин в обмороке. А хогёку разрабатывает, чтобы привести план в исполнение как можно раньше, пока Куросаки добирается. — И какой у него план? — Гриммджоу наконец остановился, сощурился. — Если бы я знал. Он только повторяет это слово в разных сочетаниях. «Грандиозный план», «Великий план», — впервые на памяти Гриммджоу Улькиорра закатил глаза. — Кажется, не только меня доебал Айзен, — он оскалился, сунул руки в карманы хакама и чуть сгорбился. «В Лас Ночес, значит. Времени все меньше», — Гриммджоу не совсем понял, для чего недостает времени. Впереди вечность, если он овладеет искусством терпения хотя бы наполовину. «Но с этими живыми время чертовски коварная штука.»***
Kendrick Lamar feat. Javonte -Opposites Attract
Гриммджоу занёс руку для того, чтобы постучать. Нет, не было момента, когда он заставал переодевание Иноуэ и теперь остерегался повторения ситуации. Просто Иноуэ попросила стучать. «А я ведь никогда не видел ее руку даже по локоть открытой. Такое платье. И шея, и ноги закрыты. Ну обтягивает, безусловно, но… Черт, и в фантазиях одета. Так не должно быть», — он так задумался, что кулак замер в сантиметре от двери. Которая была приоткрыта. Гриммджоу, осознав, вздрогнул. Дверь в ее комнату реагировала на реяцу, и та же Иноуэ при всем желании одна выйти не смогла бы. Если дверь не придерживать, то закроется сама собой. «В таком случае… почему приоткрыта?» — Гр-р-римджоу… Нет, всё-таки я не дотягиваю до того, как произносит господин. Прям «р» надо. Почему у меня не получается, я ведь много раз слышала! Гр-р-римджоу. Джагерджак. Гриммджоу Джагерджак… Уже лучше. Но недостаточно. Гриммджоу обратился в слух. «Имя. Мое имя.» — Гриммджоу Джагерджак, — теперь она говорила чуть тише, но Гриммджоу настолько сосредоточился, что мог бы услышать и мысли. — Как чертовски хорошо звучит! Гриммджоу сглотнул и ощутил почти стыд, ведь застал, по его мнению, очень личный момент. «Она ведь не подслушивала, как я на нее…» — он зажмурился, потому что засомневался, что правильно уловил интонацию ее последних слов. Глубокое восхищение, искрящееся… возбуждением. Гриммджоу, придя в сознание, понял, что расценил верно. Для Иноуэ имя было не просто, как ни иронично, именем. Оно имело прямую связь с ним, Гриммджоу. То есть просто сказать «Гриммджоу Джагерджак» Иноуэ уже не сможет, сразу сопоставит с ним, обладателем. И это наблюдение вызвало в Гриммджоу слегка болезненное ликование. Подсознательно он искал намеки на ее чувства, это так. Он прислонился к стене, прикрыл глаза и упёрся затылком, прерывисто выдохнул, оставаясь бесшумным. Чуть покраснел. Размышляя через силу, отмел их шутливые перепалки, заметив, что они так привыкли друг к другу, что почти не осознают сказанное. Он обратил больше внимания на попытки Иноуэ прикоснуться. В сравнении с началом общения их стало меньше. И в то же время они превратились в более деликатные — Гриммджоу быстро припомнил сцену с изучением дзампакто. «Скрывает от меня? Боится?» — он чуть размежил веки. «Какая… идиотия», — и грустно усмехнулся. «И я, и она всё понимаем. Все, да не все, черт возьми!» — Гриммджоу в последний момент остановил кулак перед стеной. «Кажется, мне действительно нужно что-то предпринять. Или стать вновь безучастным, или…» — Господин Гриммджоу?.. — Дверь. Почему она была приоткрыта? — Гриммджоу невольно огляделся, будто тот же Нойтра мог залезть на шкаф и улыбаться оттуда с превосходством. — Ко мне заходил господин Айзен. Наверное, забыл закрыть, а я и не заметила, — только внимательно посмотрев на лицо, Гриммджоу отметил сильную бледность. Иноуэ коснулась головы так осторожно, словно та болела. Гриммджоу сказал. — Главное зайти не забыл, а вот дверь… Он чувствовал прямо-таки пустотой, что Айзен провел показательное запугивание. Выбрал, пожалуй, самого слабого в смысле впечатлительности. И того, кого защитить от него, самого Айзена, проблематично. — Что говорил? — он провел рукой по волосам, приглаживая. — Расспрашивал о тренировках с вами. Я ответила, что меня все устраивает, — она сложила пальцы в замок и положила на колени. — Мне кажется, он ждал вас или господина Улькиорру, но недолго. Сослался на дела, — она вздрогнула и произнесла тихо-тихо, сжав пальцами подол, — но разговаривает так, что жутко становится! — Почему? — Гриммджоу покосился на нее. — Вроде и доброжелательно, а вроде и словно опутывает сетями, — она совсем сгорбилась. «Впечатление произвел ещё больше, чем я думал. Скотина», — он заставил себя отпустить злость, произнес жёстко. — Если чувствуешь это, то не поддавайся. Эта его манера такая жалкая, — он усмехнулся с пренебрежением. — Духовное давление — проблема, но не забывай, что весь его амполб… — Апломб… — … Держится на том, что он считает себя гением. Вроде стал сильнее, а суть прежняя. Не поняли в Готее, значит, я создам свой! Больше театральности, больше интриг. И вообще стану Богом! Это я к чему, — он скосил взгляд на Иноуэ, чуть приподнял подбородок. — Выше нос. У тебя есть поводы для гордости. Лечишь неплохо, — он взглянул в потолок, словно там были написаны причины, — за пару наших тренировок стала быстрее. И… пару раз серьезно ругалась со мной. «Ты слушаешь меня. И, что самое странное, я начал слушать других.» Он, найдя другую весомую причину, прищурился, ухмыльнулся. — Гордись хотя бы тем, что я хвалил тебя. — Целых два раза, — она беззлобно закатила глаза и едва улыбнулась, — такое не забывается. — Видишь. Стало легче? — Да, — она улыбнулась широко, даже чуть показала зубы, — приятно, что вы тренер ещё и моей мотивации. И все бесплатно, — она хихикнула. — Я просто по окончанию плату возьму, — он оскалился. «Какую именно, догадывайся сама. Стоп. Записка», — Гриммджоу полез за ней во внутренний карман рубашки и найдя, протянул Иноуэ. — Сможешь прочесть? — Не уверена… — она коснулась переносицы. — Это старояпонский. Сходу не прочту. — Нескольких дней хватит. — Это новый повод для похвалы? Спецзадание? — она улыбнулась. — Если бы. Записка от Гина какому-то лейтенанту. Марумоцу, вроде. — Мацумото?! — Иноуэ прямо-таки засветилась. — Может быть, — он поморщился. «Записочки, какие нежности». — Что их связывает? — У них… очень сложные отношения. Госпожа Рангику очень беспокоится за господина Гина… — Мне просто интересно, давно ли они так обмениваются, — Гриммджоу ощутил, что оплошал вновь. «Сейчас потянутся вопросы», — он тяжело вздохнул. Вслух. — Наверное, сам господин Гин не стал бы писать... Или это что-то очень важное. Во всяком случае, я попробую прочесть. Тогда предположения будет проще строить.***
Гриммджоу встретился с Иноуэ в коридоре, мимоходом. Он спешил на первую тренировку с Улькиоррой, она — шла с последним с прогулки. Обменявшись кивками, оба уставились на Иноуэ, но спросил Гриммджоу. — Что с запиской? — Как ни странно, мне хватило двух дней. Да и там было немного — «Береги себя. У меня два обещания, одно я дал тебе, другое — себе. И я вернусь, исполнив оба.» — Знал, что записку оставлю и написал специально? — пробормотал Улькиорра и опустив взгляд, коснулся подбородка. — Честно говоря, я и предположить не решусь, господин Улькиорра. — Меня доебало это все, — процедил Гриммджоу. — Господин Г-Гриммджоу… — Тише, — он вспомнил эпизод с подслушанным откровением и неслышно сглотнул, — пошли, проводим, — он сразу пошел широко, оставив Улькиорру и Иноуэ смотреть ему в спину в недоумении.***
— Какого хера, объясни! — Гриммджоу совсем плохо спал в последние двое суток. Соображалось, собственно, не очень. «Конечно, столько версий в голове бродит. И Иноуэ прям вовремя со своим возбуждённым произношением моего имени!» — он заметил, что под глазами залегли круги. От этого добродушнее выглядеть не стал. — Просто так сложилось, что слово «цветок» можно записать хираганой, но и слово «нос» можно записать так же… Однако, смотрите, — Иноуэ подвинула к себе лист и карандаш. И вдруг посмотрела на Гриммджоу внимательно. — У вас такие тени под глазами. Вы… не высыпаетесь? — А сама как думаешь? — процедил он и, скривившись, добавил едва мягче. — В койке, как Гин, валяться не буду. Объясняй, — он кивнул на лист и положив голову на сложенные на столе руки, зевнул. Иноуэ, усвоив, что спорить с ним бесполезно, продолжила. — Это «нос» — «鼻», ха-на. А это «цветок» — «花», ха-на. Вот для чего нужны кандзи, китайские иероглифы. — Почему нельзя было сделать проще? — Гриммджоу провел рукой по лицу. — Кандзи сложно писать. — Именно. Новые слова легко придумывать, как и произношение. Иноуэ пожала плечами. — Проще заимствовать иероглиф, немного изменить, но оставить старое произношение. Знаете, — Иноуэ взялась за книгу, текст которой они разбирали и Гриммджоу теперь довольствовался только половинкой ее лица — волосами, бровями, глазами и переносицей, — тысяча кандзи — базовый уровень. После того, как мы закончим хирагану и катакану, сразу на нее перейдем, — Гриммджоу услышал интонацию предвкушения. — Ты жаждешь мести за тренировки, — он откинулся на спинку дивана, заложил руки за голову и усмехнулся. — Вовсе нет! — Иноуэ резко положила книгу на колени, сложив оборону. — Да ладно, я не жалуюсь, — он прикрыл глаза. — В хирагане мне остались последние два ряда. Ра, который я никак не научусь произносить и Та. Выше моих сил понять, что из них «тэ», а что — «то»! Говорил, что письмо — это лишняя морока и был прав. — Они вам покорятся, — по интонации Гриммджоу понял, что она улыбнулась. — И, чтобы это случилось чуть быстрее, давайте повторим. Ла. — Ра. — Как вы получаете звук «р» там, где все опускают его? — она спросила с простым интересом, но он взвился. — Да не знаю я! — воскликнул он, распахнув глаза. И добавил немного спокойнее. — Может, потому что я Гриммджоу, а не Гуримудзё. Хотя второй вариант я слышу гораздо больше раз. — А откуда Пустые берут имена? — Из пустоты, блин, — он поднялся и принялся ходить по комнате под взглядом Иноуэ. — Если ты о арранкарах, то мы просто знаем. Можно сочинить версию, что это сборка из имён собранных во мне душ. Но я думаю, что это… забыл… само по себе оно происходит, в общем! Отражает нашу натуру, суть, но строить догадки, что значит то или иное имя мне в падлу. — Понимаете, в культуре Японии имена крайне важны. Не зря их часто придумывают сами родители. Но возвращаясь к вашему имени, я давно хочу отметить, что оно… не звучит по-японски. Конечно, я говорю вам «Господин Гриммджоу» потому, что услышала у вас такое произношение. — И все равно смахивает на «Гиммоджо». — Вот видите! Я об этом же! — И если это не японский… — Испанский, — Иноуэ просияла так, словно давно ждала того, что он догадается, а когда он не смог, сказала сама. — Это ещё что? — Очень популярный язык в моём мире. Я изучала его как иностранный в школе наравне с английским. Это тоже язык. В общем, как-то так совпало… Понимаете, то же название «Эспада» — это «Десять мячей» и… — Ты зачем два раза сказала одно и то же? Это не похоже на расшифровку, — он взглянул на нее слегка исподлобья, прислонился к стене. Иноуэ оказалась сбита с толку. — Вы…не слышите Эспада, Секста или Серо как иностранные слова? — Нет. — Это… даже удивительнее, чем испанский язык в организации под руководством того, кого я считала носителем японского… Ладно, — она вдохнула и выдохнула. — Ам… Ряд. У вас получится. — Сначала? — он, искренне страдая, взглянул на нее и получив кивок, произнес. — Ра. — Ещё. Ла. — Ра. — Не «р-р-ра», а словно вы пропускаете звук. Ла. — Ра! — Ещё раскатистее, чем до этого… Гриммджоу, раздраженный, прошёлся по комнате, бурча под нос: — Меня и так понимают, а когда не понимают, я просто даю в бубен и… Иноуэ вздохнула. — Рычание вместо опускания звука при говорении — ваша особенность речи. Похоже, здесь я бессильна. Гриммджоу аж остановился, чтобы удивлённо взглянуть. — И… ты перестанешь измываться? — Я пойду на уступок. Есть то, что гораздо важнее, — она деловито открыла книгу. — Например, грамматика. — Я давно не был в школе, но у тебя тон заправской училки. Ролевая игра в самом разгаре, — он ухмыльнулся. — Господин Гриммджоу! — Иноуэ вспыхнула. — «Р» чётче, — не удержался он и осклабился.