Nirvana — You know you're right
Гриммджоу оскалился. Лоли отшатнулась. — У тебя зубы в крови. Рука… Сам разодрал? — Ну типо. Надо перевязать. — После того, как я открыла дверь, стена кидо упала сама собой, — Лоли, перевязывая его руку, поминутно оглядывалась на проем. — Подождал бы совсем немного… — Понимаешь, затрахался ждать, — процедил он. «И постепенно сходить с ума от вида полумесяца, белых стен и теней!». К его шоку, Лоли улыбнулась. — Это не ко мне вопросы. — Тогда задам конкретно тебе: с чего помогать вызвалась? — Обязана, — она подняла взгляд. — Тебе, Гриммджоу, в большей степени. Но и Улькиорре тоже. Но не этой твоей Иноуэ. — Не называй ее "этой". — Сам не цепляйся к словам, — она туже затянула повязку из его же рубашки, а Гриммджоу поморщился. — Я… Так ей завидовала, — прошептала она через пару мгновений, а он приподнял брови. — Все крутились подле. Даже ты. Гриммджоу показалось, что она вкладывает какой-то особый смысл в слова. — И что с того? Влюблена ты в меня, что ли? — он хмыкнул. — Врагу такого не пожелаю, — она поднялась. — Ах да, Иноуэ мне враг. Как хорошо, что некоторые вещи неизменны. — Но ты все равно помогаешь. — Тебе и Улькиорре, но не ей. Да, она излечила меня, но какая в этом заслуга, если лечит всех подряд? — Лоли подняла бровь над единственным глазом. Вместо левого — осколок и пустота. — Заметь, она сделала это против моей воли, — Гриммджоу чуть улыбнулся. — Это в привычках у принцесс, — фыркнула Лоли. — Привлекать к себе внимание, нарушая правила. Ты думаешь, она с тобой отношения не из-за этого строит? — Нарываешься. — Да. Хочется напоследок и нарваться, знаешь ли. Гриммджоу промолчал, понимая, о чем она. Айзен не простит такое. Тюрьмой не ограничится, ведь Лоли — лишь его бывший фрассион, а потом и бывший фрассион Улькиорры. Всего лишь. — Улькиорра, как ты? — Лоли рассмотрела его с головы до ног. А он спокойно размял запястье. — Способен держать дзампакто. Лоли отдала дзампакто без торжества, словно те были ножами для резки. Впрочем, и ситуация к помпезности не располагала. Гриммджоу принял ножны. Руки задрожали от приятной тяжести. Закрепив на поясе, достал с шелестом. Ухмыльнулся. «Я вновь целый». Перебросил из руки в руку, поднял и разрубил воздух. Скосив взгляд на Улькиорру, увидел, что тот также закрепил на поясе, но «играться» с дзампакто не стал. — Рассказывай, как достала. Лоли произнесла одними губами: «Харрибел». Гриммджоу, вдохновленный освобождением, взял слово. — Я к Иноуэ. Есть смысл вытягивать Тию? — Она сказала, что останется, — Лоли поморщилась. — Понял. — Я попробую улизнуть. Но на грунт с вами не пойду, — и, словно убеждая саму себя, помотала головой. Заметив, что Улькиорра будто не с ними, Гриммджоу нахмурился. В тот миг, когда его сообразительность могла помочь, он словно отсутствовал. — Встретимся у южных ворот, — Лоли встала вполоборота. — Удачи. И не взглянув на их общий кивок, пропала, прокрутив на руке браслет. «Значит, или Гин отдал, или у Меноли забрала. Запутанно». — Иди, Гриммджоу. — Чего-чего? А ты что? — Я задержу Айзена. Гриммджоу потерял дар речи на несколько мгновений. А когда обрёл, повысил голос. — Ты и в камере вниз головой висел?! Улькиорра помотал головой. — Я давно так решил. — Да с чего, сука, вдруг?! — Потому что у меня есть преимущество, которое я могу использовать и без звания Эспады. Их взгляды скрестились. А потом и дзампакто. Гриммджоу тихо зарычал. — Ты подумал о своей подружке, а? — Подумал. Ты можешь сказать ей, что я умер, защищая вас. — Идиот! — Почему? — Дважды идиот! — Ты несколько раз спасал меня. Пришел мой черед. Гриммджоу сердито выдохнул и надавил на дзампакто сильнее. Улькиорра не двинулся. — Пойми, я успел испытать множество эмоций. От гордости до отчаяния. От счастья и вновь до приевшейся печали. Я хорошо прожил вторую жизнь. — Ох, блять, да что за оправдания! — Гриммджоу убрал дзампакто в ножны. И плюнул бы в безразличное лицо, чтобы оно стало хоть как-то, худо-бедно, но отличаться от ровности пола. Удержался. — Делай, что хочешь. Главное, не передумай в последний момент, понял? — Понял, — и отвернулся с тенью улыбки. Гриммджоу придушил бы. Форменный эгоист и нигилист (он запомнил это слово только потому, что связал его как раз таки с Улькиоррой) решил пожертвовать собой. В то мгновение, когда в нем нуждались. Но просить, а уж тем более умолять не в привычках Гриммджоу. «Сколько говорил, что у Иноуэ в друзьях придурки, а мои не лучше». Гриммджоу поднял взгляд в небо. Необычайно синее, с фиолетовым отливом, а облака полупрозрачные, дымчатые. Луны не видать, да и звёзд тоже. Словно и они испугались приговора Айзена, побоялись заключения, спрятались за горизонтом. Он словно шагал внутри головы, таким громким казался звук. Шаг. Ещё один. Гриммджоу Джагерджак проживал вторую жизнь. С дзампакто. Наблюдал небо без преград, не через окно с решеткой. Горло не сдавливало кидо. Реяцу не дробило кости давлением. Ненадолго. «Нойтра» — Гриммджоу развернулся, вытаскивая дзампакто на ходу. Не зря — металл встретил металл. — О, кто-то потрепал раньше меня? — он кивнул на повязку. Гриммджоу прищурился. — Молчишь… — Нойтра отвёл косу и ушел назад прыжком, мягко приземлился. — Копишь силы? А впрочем, неважно. Давай без дзампакто, а? — Нойтра положил его на пол, не спуская взгляда и не забыв о плоскозубой улыбке. — Хочется чего-то новенького. Гриммджоу сделал то же. Отступил. Удар в висок прошел мимо. А пустота закричала, что от Нойтры надо держаться подальше. Разница в четыре номера не исчезла. Нойтра едва пригнулся. Гриммджоу сделал шаг, нанес удар ребром ладони. Целился в гортань. Потерю в скорости из-за смены номера не учел — получил удар сначала в бок, потом в низ живота. А ведь чуть выше — пустота. Шагнуть в сонидо не дали — Нойтра схватил, не вырваться. Однако он вывернул руку, осознавая — если схватит, не отпустит, а будет планомерно добивать в живот. Скорее всего коленом. А когда Гриммджоу растеряется, закончит ударом по шее. Учитывая потерянную крепость иерро, Гриммджоу мог его и не пережить. Ощущение беспомощности разогрело родную злость. И несмотря на тонкую струйку крови, идущую изо рта, он принял стойку. «Из-за такой хуйни на ногах не стою. Иноуэ, хорошо, что ты этого не видишь». — Всегда поражался твоему упрямству. — Завидуй молча. Ну? И заметались двумя черно-белыми всполохами, неся за собой разрушение и грохот. Гриммджоу из этой схватки хорошо запомнил, как целился в глазную повязку Нойтры, прямиком в осколок. Он не думал, как выжить. Он думал, как убить. Серия ударов, такая, что контратака и защита не помогут, не подходила. И при этом Гриммджоу понимал, что времени немного. Как и выносливости. «Он отвлекает меня. Задерживает» — он поднялся в воздух прыжком, попробовал сбить Нойтру ударом ноги. Планировал сломать позвоночник следующим ударом, а потом, а потом… Ему не хватило совсем чуть-чуть. Нойтра с улыбкой схватил за лодыжку и перебросив через себя, впечатал в пол. Из Гриммджоу вышибло воздух, а камень раскололся. Он зашипел, но с бульканьем под конец. В глазах заплясали луны Уэко-Мундо. Но Нойтра не добил. Поставил ногу на лопатку без нажима. — Быстро. — Да ну, — у Гриммджоу не было времени на отчаяние — возможно, лимит исчерпал ещё в камере. Он перевернулся, зажёг серо в руке, а свободной сжал носок ноги Нойтры. Они словно поменялись местами — теперь Гриммджоу напрягся и отправил на пол. Желая хотя бы обжечь, не сумел — в напряжённой борьбе серо ушло рядом с головой. Когда оказались на ногах, энтузиазма поубавилось у обоих — и дыхание сбилось, да и вот, с рассеченного лба капает. Так повторилось несколько раз — в один момент Гриммджоу и забыл, куда шел. За эти пару раз они успели: отбить атаки серо друг друга; Гриммджоу выбил сустав плеча Нойтры, поэтому левая рука повисла, а сам Нойтра прокусил палец противнику. — На четыре цифры опустился… — Я твой стиль наизусть знаю, Нойтра, — Гриммджоу сплюнул слюну и кровь в сторону. — Да? Гриммджоу отступил вправо в сонидо: коса оставила внушительный след в стене. Криво усмехнулся. И, подобрав дзампакто, приготовился. Вокруг Гриммджоу появилось синее сияние — он применил давление в открытую. Жаль, что на Нойтре это не сработало. Их снова развело в стороны. Нойтра, раскрутив над головой косу на цепи, бросил. Гриммджоу едва успел отскочить — мог лишиться руки. Нойтра выбил дзампакто. Гриммджоу не стал перехватывать — ударил Нойтру ногой в грудь, сбил с толку. Ненадолго — пропустил удар в лицо, но сумел, щурясь, выставить руку. Зажёг красное серо. Ударил в грудь, свалил и наступил на выбитое плечо. Нойтра скривился, подавил крик, но взгляд не отвел. Гриммджоу задержал дыхание. Ошибиться нельзя. Он мог поклясться, что время сбилось с прежнего хода. Остановилось. Он зажег следующее. Гран Рей. Злость, сплетаясь с негодованием, нашла выход. — Как… — Крови достаточно, — оскалился Гриммджоу и выпустил. Красное ушло в стену, поднимая шум, пыль и прочее — будто их было мало за предыдущие минуты сражения. Синее — в грудь. «Получилось». Конечно, не стоило надеяться, что дыра не зарастёт. Но время он выиграл. «Получилось» — теперь можно было дышать — Нойтра, обоженный, свалился без чувств. «Я ударил двумя серо сразу. Не знаю, как, но ударил» — он потянулся за монеткой и едва смог удержать ее в руке — так нагрелась. Гриммджоу, приподняв подбородок, взглянул на поверженного. Подкинул монетку и поймав, вернул на место. Выдержав должное, позволил себе согнуться и отплеваться кровью. Качнувшись, упёрся плечом в стену. Фыркнул. «Да уж, ебать» — его пробило на нервный смех. «Сейчас только к Иноуэ и идти». Он стёр кровь со лба. Нойтра приподнялся на локтях, а Гриммджоу из последних сил поставил ногу ему на плечо, надавил. Тот вернулся к полу и зарычал. — Лежи. Может, прибежит Заэль, подберёт. Он взглянул загнанным зверем. И вдруг забился, свернулся калачиком. Гриммджоу изумился, без преувеличения: двухметровый Нойтра, Квинта Эспада, мало того, что проиграл ему, так и не мог принять проигрыш, находясь при второй смерти. Он что-то невнятно шептал, а Гриммджоу не стал разбираться. Покачал головой, решив, что извечный соперник окончательно и бесповоротно помешался. И отойдя, почувствовал спиной ненавидящий взгляд. Шел не быстро. И уже на достаточном расстоянии от зала услышал дикий крик, от которого встало бы сердце. Но у Гриммджоу его не было, поэтому он продолжил путь, отмечая его своей и чужой кровью. Отбитые ребра, рассеченный висок и мелкие, но неприятные порезы. И что-то жрало пустоту изнутри, будто мелочная неуверенность — как теперь с таким иерро сражаться? Как сражаться, будучи девятым по силе? Эти вопросы вызывали больше беспокойства, чем раны. Вероятно, потому, что раны заживут (и Иноуэ в этом поможет), а вопросы останутся. И приведут к новым. Гриммджоу нервничал. И, надо заметить, устал от этого.Joel Sunny — running up that hill (cover)
Гриммджоу закрыл дверь. Хотел сказать, что мало времени, но Иноуэ, одетая в пододеяльник, словно отстранила внимательным взглядом. Стало неуютно. Сразу вспомнил, что бровь рассекли, палец прокусили, ребра отбили. Без синяков не отпустили. Да и с руки повязка слетела, обнажив сорванную вену. Иноуэ раскрыла купол. Завернутая с головой, она, тем не менее, сделала работу безупречно. Гриммджоу размял руку и кивнул, одобряя качество лечения. «А чего мы молчим?..» Иноуэ, встав на цыпочки, аккуратно обняла его, почти не прикасаясь. Он не обнял в ответ. Установки не трогать не сыграли особой роли: Гриммджоу всего лишь растерялся (но увидеть, как медленно сполз пододеяльник, сумел). Пробыл в этом состоянии недолго — обнял, чуть приподнимая над полом и прижимая к себе так близко, как это было возможно. Словно хотел заполнить пустоту Иноуэ. «На ней… Не платье» — Гриммджоу знал, какова эта ткань на ощупь — его форму сшили из такой же. То, в чем была Иноуэ, было из более нежного материала. «Какая мне разница, так то» — довольно трезво рассуждал он, хотя от близости не то что мурашки бежали — холодило затылок. «Что-то новенькое. Как и ощущение от того, что это я ее обнимаю». Простояли они лишь несколько мгновений. «Нас разделяет только тонкая ткань» — он прикоснулся кончиком носа к шее и отметив, как участилось ее дыхание, чуть приоткрыл рот, вдыхая. «Ничем не пахнет. Совершенно. Тем не менее» — он не осознал мысль, потому что потянулся поцеловать туда же. И если бы не голос Иноуэ… — В-вы прощаетесь, да? Гриммджоу отстранился с неохотой. — Здесь, — он скрипнул зубами. — Решать тебе. — Вы хотите сбежать, да? Со мной? — Ну. И я бы не сказал, что у нас много времени на размышления и препирательства, — проворчал он. И прочитав в ее глазах десяток-другой вопросов об его, Улькиорры и Тии, самочувствии, выдохнул через нос. — Если мы разойдемся здесь, эта информация тебе ни к чему. А если согласна — расскажу по дороге. Иноуэ чуть склонила голову, отерла веки. И только Гриммджоу приоткрыл рот, сказала. — Они сами текут, я… Вполне соображаю, — и закусила губу. Гриммджоу, просидев в заключении, начал чуть лучше понимать ее чувства. Пожалуй, она по-своему привязалась к ним. И оставить уже не могла. «Видимо, считает, что мы сбегаем… Что я предлагаю ей сбежать ото всех и в никуда». Она не знала, что Тацуки уже втянута в дело, что на ее дом можно рассчитывать. «Может, и хорошо, что не знает. Это ж форменная глупость — Айзен навестит ее в первую очередь. До вынесенного приговора это был неплохой вариант. «Но важнее всего — вырваться. Там будет видно» — кто будет эти перспективы видеть, учитывая, что та же Тия остаётся в Уэко-Мундо, а Улькиорра… «Может и вовсе погибнуть.» Гриммджоу не думал об Иноуэ как о боевой единице исходя не только из чувств, которые питал, но и из объективности. «И останусь один. Снова». — Нет, — со вздохом сказала она. — Господин Айзен будет в ярости, начнет пытать господина Улькиорру или госпожу Тию. Может, доберется до Ичиго. — Они разберутся, не маленькие. Твоих я бы не трогал хотя бы из жалости! — Для начала говорите тише. Нас может подслушивать не только господин Гин, — она понизила голос. — Ладно, ладно, — а он раздражённо согласился. — Где там твои пиздю… друзья? На них я надеяться не собирался, но раз вспомнили. Отвлекли хотя бы, пока я открываю Гарганту. Если получится. — Если получится? — Иноуэ, не зли. Сдвинули с места Сексты, а Новена никогда Гарганту открывать не умел. Негасьон забрали после второй смерти фрассионов, а новых не… — он повысил голос вновь, и Иноуэ прижала палец к его губам. — Тш-ш. — Отгрызу. Она, тихонько вздохнув, убрала руку. — Если не выйдет… — Не делай так, черт возьми! На удивленный взгляд скрипнул зубами. — Не загадывай, а делай. Я тоже этим страдаю, будто заразился, бесит! «Второго плана не было. Никто не додумался, нет, даже предположить не мог». Взоры сошлись. Гриммджоу увидел упрек и разозлился пуще прежнего. — Что, что ты хочешь услышать? Вместо учебы стоило придумать другой план? Мне не надо было связываться с Тией, а с Улькиоррой в особенности? «Все, блять, проблемы у нас из-за женщин. Я, Улькиорра и Гин увязли… Не удивлюсь, если у Тии тоже какая-нибудь дамочка на примете. Мировой, сука, баланс». — Не обобщайте, — нахмурилась она. — Просто спросил. В глазах Иноуэ мелькнуло желание его прибить, кажется. Она покачала головой, словно сама с собой спорила — на предмет прибить или разговора в целом, загадка. — В ваших словах есть резон. И без меня вы далеко не уйдете. — Ты вылечила меня. Могу уйти так далеко, как захочу. — Я же не об этом. И поймав его непонимающий взор, поспешила добавить. — Ну, и об этом тоже! Как так получилось? У вас губы в крови… — Чтобы выбраться, я использовал Гран Рей Серо. Серо, усиленное кровью. Крови из прокушенной щеки оказалось мало, ну я и надорвал вену. Тогда хватило, — он оскалился, но вяло. — А синяки? Ой! У вас и здесь кровь! Как я раньше не заметила… — Иноуэ потянулась к его виску и Гриммджоу интуитивно склонился, на что мысленно чертыхнулся. На прикосновение поморщился. — По дороге к тебе с Нойтрой встретился. Результаты видела. Заметив во взоре ласку, Гриммджоу мгновенно огрубел, словно покрылся шипами и потёр висок. — Эта чепуха, по-твоему, тоже лечения требует? — Уже нет сил спорить с вами, — она отвернулась и подошла к шкафу. «Кажется, согласилась на побег. Со мной» — в голове даже посветлело от таких новостей. — Я думаю, господин Гин что-то предпримет. Будет странным бросить нас… Хотя… Однажды он обманул надежды одной заключённой. Предложил спасение, а потом сказал, что шутит. Поняв, что собралась сделать, он повернулся спиной. — Бред. Так закрутил, смысл бросать. Блять, не на том концертрируемся. — Концентрируемся… — Я отправлюсь к главному у местных синигами, пока шумно. Напомню о соглашении с Улькиоррой. Иноуэ, судя по звукам, активно копалась в вещах. При желании Гриммджоу смог бы перевести взгляд. Но вместо этого скрестил руки на груди и нахмурился. «Есть веснушки на плечах или нет?» — он нервно облизнулся. «Если есть, расцелую каждую» — почувствовав покалывание в щеке, очень пожалел, что подумал об этом. — Ну, — он посмотрел по сторонам, но на тумбочке Нойтра не притаился, Заэль из-под кровати не вылез, Ямми не застрял в окне. Тихо. «Как-то противно здесь ночью» — пустоту словно заскребли кошки. «Возможно, виной обстоятельства, а не ночь». Белые стены, ночь и свет полумесяца… Он снова почувствовал, как теряется, растворяясь в своей тревоге. — Ну? — Почти! Гриммджоу, недовольный, постучал по рукоятке дзампакто. «Тошнит от моей порядочности. Можно глянуть, в конце-то концов. Мимолётно» — стоило Гриммджоу скосить взгляд через плечо, так неведомая сила развернула обратно. Он что-то пробурчал себе под нос. — Знаете, я впервые слышу про главу местных синигами. Да и про них самих тоже. — Расскажу, как выберемся. — Я все. Идём? Гриммджоу не удивился школьной форме. Удивился своему желанию сглотнуть при взгляде на обнаженные до плеча руки. Все вставало на свои места — вернётся в школу, будет доучиваться. В мире, что ему так чужд… Крепко взял за руку. «Плевать, что дальше. Сейчас… Сейчас. Кожа такая же мягкая. И пальцы такие же тонкие» — Гриммджоу переступил порог, а по ощущениям шагнул в пропасть. Словно начал новую книгу, получил новую силу, нашел новый путь… «И который я начинаю не в одиночку». «Юбка короткая» — Гриммджоу поймал себя на том, что опять сглатывает. И не отводит взгляд от ее ног в чулках. «Слишком короткая». — Идём ко мне, — он ускорил шаг и поровнялся. В один момент они разжали руки, словно побоялись, что в коридоре им мог кто-то встретиться. — Зачем? — Не ты одна хочешь переодеться, — он поймал взгляд и вздохнул. — Полхакама в собственной крови, куда я такой пойду? «Не говорить же, что хочу забрать фотографию». — И без рубахи… — И без рубахи, — усмехнулся он. — А вы расскажете мне… — Улькиорра остаётся, чтобы задержать Айзена. Тия, наверно, ради того же… про Синигами. Местных. Их главу синигами не видел. С ними работал Улькиорра, планировал, как мы можем всей компанией съебать. — Подождите… Господин Улькиорра в одиночку против господина Айзена? — Да, — Гриммджоу не скрыл горечи. — Сказал, что у него в запасе особый прием. Иноуэ сказала погодя. — Я ему верю, но ведь… Наверное, вы правы — я слишком много сомневаюсь. Насчёт местных синигами… Как они могли помочь всем нам сбежать? — Они подняли б восстание, тем самым отвлекая на себя внимание Айзена. За такую услугу Улькиорра обещал им Лес Меносов, у нас давно стычки по этому поводу. — Изобретательно. А господин Улькиорра придумал, что нам делать при появлении на грунте? — Да тут такое дело, — Гриммджоу замялся. — Арисава твоя с Улькиоррой… — Арисава с Улькиоррой что? — Иноуэ переспросила без угрозы. Но Гриммджоу все же пожалел, что начал этот разговор. «Впрочем, если нас внезапно, как и всегда, прервут, то выпутаюсь». — Как мы с тобой. Иноуэ остановилась, словно напоровшись на стену. Возможно, стену из своего недоумения. Она свела брови и сделала неуверенный шаг. — Так вот почему он отлучался. Выходит, Арисава отдала вам фотографию? Гриммджоу покачал головой, ускорился. — Ты довольно легко поверила в их отношения. Почему? — Потому что я всегда знала, что она одним взглядом привлечет любого парня. Ой, наверное, неправильно так говорить об господине Улькиорре… — она на секунду прикрыла рот пальцами. — В общем, Арисава неотразимая. Гриммджоу ухмыльнулся. — Наглая девчонка, вот и все. — Вы познакомились? — Гриммджоу не выдержал прямого, любопытствующего взгляда, посмотрел на стену. — Имел неудовольствие, — вспомнил он книжную фразу и остался доволен. — Она действительно замечательный человек! Наверное, одна из немногих, кто заботится обо мне! — Настолько заботится, что решила поселить нас у себя. — А? — Иноуэ тряхнула головой, улыбнулась. — Как много нового, я не справляюсь! Я… Не могу поверить, что такое может быть. Ее родители бывают в командировках, но не настолько часто, чтобы подселять без их ведома. — Как понял, так и пересказал. Ты… Готова жить со мной? Иноуэ залилась. Он и позабыл, как выглядит этот здоровый румянец, придающий ее лицу особое очарование. И ответила далеко не сразу, к тому же, в глаза не взглянула. Гриммджоу был рад этому: побоялся, что его щека примет одинаковый, схожий с иноуэвским, оттенок. — Да, конечно, — и улыбнулась, скосив на него взгляд. А добавила со свойственной ей непосредственностью. — Этот вопрос вселил в меня столько надежды и предвкушения! — и подключилась другая сторона ее личности: более сдержанная. Иноуэ вновь посмотрела в правый нижний угол. Улыбка погасла. — И это неправильно. Пока вокруг сражаются, я не могу себе позволить думать о таком! — Уже подумала. Поздно сожалеть, — чуть печально проговорил он. — И… Может, передумает твоя Арисава. Невзлюбили друг друга. «Не хочу обсуждать с ней первую мою встречу с Муравьем. Разберемся позднее» — и краем сознания Гриммджоу понимал, что бесконечно откладывать не вариант. — Сложно сказать. Знаете, у вас с ней есть общие черты. Гриммджоу поморщился. Он был в корне не согласен, но не нашел, как это выразить. Иноуэ вдруг приложила ладони к щекам и часто заморгала. — Если у Арисавы… Если у Тацуки отношения с господином Улькиоррой, то как ей объяснить, что с ним случилось? Точнее, что может случиться… — пролепетала она взглянула на Гриммджоу так, словно он смог бы решить проблему щелчком пальцев, нет, просто сведя вместе подушечки большего и среднего для щелчка. — Не поверишь, я тоже самое у нашего героя спросил, — проворчал он. — Сказал, что помрёт второй смертью храброго, защищая нас с тобой. И себя, видимо. Тошнит прямо. — Не уверена, что это устроит Арисаву. — Если встретим, переубеди. Я направил на него дзампакто, а ему хоть бы хны. Уперся. — А вы бы сделали по-другому? Он фыркнул. — Я б промолчал. — Но разве это не показывает, что он дорожит вашим мнением о себе? Гриммджоу покачал головой. — Это показывает, что он любит болтовню. — Я тут подожду, — Иноуэ покраснела и, как подозревал Гриммджоу, расширила глаза, когда взял за руку. Улыбнувшись, утянул за собой в комнату. — И упустишь возможность заглянуть ко мне? Он бы сполна насладился ее любопытствующим взглядом, но вместо этого полез в шкаф за одеждой. Немало удивился мирно висящим на вешалках хакама и рубашкам — будто и не уходил никуда. А пыль всегда была, убирайся не убирайся. Он скосил взгляд на Иноуэ. Та, присев на самый краешек кровати, осматривалась, напомнив Гриммджоу птичку с грунта — что-то такое было в ее лице, в глазах, перебегающих с предмета на предмет. В один момент она погладила одеяло и перешла на простынь — Гриммджоу кровать никогда не заправлял, считая это излишней тратой сил. — Представь, что меня рядом нет. Что сделала бы? — он снял с вешалки рубашку, но на свои действия не посмотрел. Вероятно, Иноуэ и забыла об его присутствии, вот и подпрыгнула. — Н-ну, я… Ам… Вы спрашиваете, если бы я просто оказалась здесь или, ну, пришла жить? Гриммджоу чуть улыбнулся. Из-за Иноуэ это получалось само собой. — Давай оба варианта. — Знаете, не так просто думать, когда мало времени, — вздохнула она. — Я просто тебя отвлекаю. Чтобы ты на меня не пялилась, — небольшую улыбку сменил оскал. Он врал, врал бесстыдно. А на самом деле спросил из любопытства. — Да что я там не видела? — бросила она с вызовом. — Показать? На изумленное молчание он рассмеялся. — Ну? — В-вы спрашивали, чтобы я делала, если бы вас не было рядом. Для начала заправила кровать. В моей комнате ее можно раздвинуть и убрать белье туда. Потом я бы сдвинула в сторону эти ужасные шторы! И, — Иноуэ поднялась и Гриммджоу подумал, что она сделала это только для того, чтобы оказаться к нему спиной. — Я бы поставила кровать ближе к окну. — Зачем? — он вернул одежду на вешалку и потянулся к полке неосознанно. «Решил комплект надеть? Комбез? При Иноуэ?» — мысленно усмехнулся. «Но она права — времени чуток, а мне ещё фотку доставать. Мне просто интересно, был кто-нибудь здесь или нет?» — Гриммджоу пожалел, что не отследил следы реяцу с того момента, как пересёк порог. — Как же? Свежий воздух… — Ага, холодный ветер, — проворчал он, разворачивая комбез. — Вы мёрзнете? — Гриммджоу мог поспорить, что выражением лица Иноуэ снова напоминает птичку. — Редко, но бывает. Что ж, получается, тебя в планировке смущает только расположение кровати? И шторы? — он хмыкнул и расслабил пояс. — Честно сказать, этот белый цвет… — Тошнить тянет, согласен, — он покосился, но теперь их разделяла открытая дверца: Гриммджоу не стеснялся, но не захотел стеснить ее. — Может, сюда бы какой-нибудь жёлтый. — Мерзость. — Светло-голубой? — Мне этого за глаза и за уши, — одеться оказалось проще, чем он ожидал. — Ну, вы же спрашивали, чтобы я сделала. Ну вот. Раз жёлтый вы отвергли, пришлось назвать второй любимый цвет. Гриммджоу захлопнул дверцу. Уставился на Иноуэ. Она, испугавшись, подскочила и тут же отвернулась обратно, к окну. — Оденьтесь! Он вновь скрылся. — Кхм. Молния поддалась с жужжанием. «И что ее так смутило? Будто мой торс впервые увидела». Звякнули пряжки. Ножны перекочевали на второй, нижний, ремень. Дело осталось за рубашкой. Ее надевал, держа в другой руке сапоги. Чтобы удобнее было обуваться, сел на кровать. Дверцу закрыл ногой. — А где вы храните учебные материалы? — В шкафу. На верхней полке. Подожди, — он нахмурился, вспоминая. «Фотка. Точно среди них? Или в кармане где-нибудь?» — в рубашке он нашел то, что искал — фото Соры в первозданном виде. Все же, в редких случаях, но Гриммджоу проявлял аккуратность. Сапоги остались ждать на полу — Гриммджоу держал фото в двух руках. — Да, там. Почему спросила? — П-просто стало интересно. Они переглянулись. Иноуэ не могла не заметить фотографию и даже сделала шаг. — Садись. Иноуэ сложила руки на коленях. А Гриммджоу тщетно искал слова. — Да, я украл ее. Зачем? Да хер его знает, вроде не собирался отдавать. Странная привычка — брать что-то с грунта, собирать представление о твоём мире по кусочкам, — он высунул язык, подумав, что в его устах фраза приторная. — Я не сразу понял, кто изображён. Но теперь, зная, как ты… дорожишь памятью о брате, отдаю, — он протянул руку и понял, что с этой же, правой, дарил Иноуэ монетку. Она приняла, долго рассматривала. А после убрала в левый нагрудный карман. — Спасибо, — негромко проговорив, потянулась и невесомо поцеловала в осколок. Жест был до того интимным и ни к месту, что Гриммджоу на несколько мгновений потерял дар речи. — Значит, вы были у меня дома. Давно? — в голосе ни тени упрека, но он вдруг устыдился. Впрочем, ненадолго. — Очень. Ещё до первой нашей тренировки, — и принялся за правый сапог. — Вы навлекли на себя подозрения, забрав ее. — Знаю. «Ага, сначала целует, теперь отчитывает». — Может, стоило отдать раньше. — Может, — вяло огрызнулся он. — Но тут такой повод — в пустоте не ебу, не помру ль во второй раз, пока сбегаем. — Что вы имеете ввиду? — строгость уступила место испугу. А Гриммджоу со вздохом взялся за второй сапог. «Сил нет в глаза смотреть». Некстати вспомнил Улькиорру. «Так мы оба готовы расстаться со второй жизнью, за которую боролись с каждой ящерицей в Уэко-Мундо». — Что говорю, то и имею. Не знаю, может, во второй раз помру. Поэтому можешь считать это прощальным подарком, — он поднялся и пройдя пару шагов, отметил с удивлением, что шпоры звенят тише ожидаемого. — Если вы не станете сражаться с Куросаки или с господином Айзеном, то… Останетесь живы, — она поднялась вслед за ним, легонько потянула за рукав, обращая на себя внимание. — Это ты так пытаешься с меня взять обещание, что я связываться с этими утырками не стану? — криво усмехнулся он. Она кивнула. Полная серьезности и решимости настаивать на своем. Усмешка растаяла. — Ты знаешь не хуже меня, что оба заслуживают пару раз получить хотя бы кулаком в ебало. — Господин Айзен — да. Но Куросаки… Гриммджоу показал на шрам, чувствуя, как теряет терпение. — Вы ведь пришли в наш с ним мир, пришли уничтожить Куросаки. Злили и хотели драки. — Иноуэ, я вот это в тебе прям терпеть не могу. Вечно разбор полетов перед каким-то по-настоящему важным делом! — Я всего лишь хочу, чтобы вы оба остались хотя бы в относительном порядке. Гриммджоу медленно вдохнул и выдохнул, поднимая взгляд к потолку. «Ра, ру, рэ, ро, ри». — Так не бывает. Остаётся сильнейший. Я даже слушать не хочу, — он перерубил рукой воздух, отрезая. — Меня не перевоспитать. Я появился в ебучем Уэко-Мундо, в первые секунды попробовал песок с кровью и решил, что это не для меня. — Я понимаю, господин Гриммджоу, — как можно ласковее сказала она и отпустила рукав и опустила взор. Гриммджоу, чтобы чем-то занять руки, завернул, обнажая черную изнанку. — Но согласитесь, будет глупо умереть вот так. Учитывая, как долго вы боролись за вторую жизнь. Гриммджоу буквально вытаращился. — Хватит, — прорычал. — Читать мои мысли и использовать для убеждения меня же! — Почему вы решили, что я прочитала ваши мысли? Гриммджоу прищурился, но промолчал, отстучал ритм по рукоятке дзампакто. Выжидал извинений. И не получив, подумал, что все вокруг какое-то дурацкое. Руки задрожали совершенно не вовремя — Гриммджоу выругался, когда не смог нормально вывернуть рукав. Иноуэ помогла ему — развернула, а потом закатала, да так аккуратно и быстро, словно всегда вот так подворачивала его одежду. — И этот тоже кривоват, — операция повторилась. Гриммджоу только фыркнул и пробурчал что-то себе под нос. Неотрывно наблюдал за ее рыжей макушкой и никак не мог понять, что изменилось. Иноуэ подсказала ответ. — Вы стали выше. Наверное, на пару сантиметров. Каблук, что ли, — застегнула молнию до конца и финально поправила ворот. — Вот так. Вам… Очень идёт, — и опустив взгляд, смахнула невидимые пылинки с его плеча. — Да как ты, черт возьми, это делаешь… — Ам? — Как ты умудряешься спорить со мной, но иногда уступать? Да ещё и так… Ненавязчиво, что ли, — Гриммджоу ощутил себя в тупике. Тайну ее странных взглядов, фраз вроде «честно говоря» и «по правде сказать» он раскрыл, но как Иноуэ сочетает твердость с мягкостью, не разобрался… И пожалел, что спросил прямо. Ведь ему нравилась их игра. — Иногда сил на спор не остаётся, только и всего. Да и вы бываете упрямы, как баран, — она показала «рожки» пальцами. — Уж не знаю, может, пантеры упрямее баранов. Она переплела пальцы, пока Гриммджоу смотрел в ее глаза как зачарованный. И улыбнулся так мягко, как только смог. — А я точно знаю, что персики упрямее пантеры и барана вместе взятых. — Но ведь… Их, безусловно, самую романтичную и слегка слащавую сцену прервал грохот. «Нойтра..?».