пусанские ветра

Произошло. Свершилось. Претворилось в жизнь. Стало реальностью. Чонгук заболел. Чонгук заболел? — Да неужели?.. — вопрос вслух самому себе, с долей сарказма и нотками легкой паники. Чонгук не болел давно, даже очень давно, и ощущение ломоты и слабости во всем теле позитив да радость не вселяют от слова совсем. Горло нещадно саднит, а еще першит. Даже банально сглотнуть слюну не получается — Чонгук сразу же заходится в кашле. Судорожно набирая номер матери, он, свернувшись калачиком, умирает лежит на расправленной кровати, пытаясь понять, когда же успел так проебаться. В голове невольно всплывает недавно брошенная Тэхеном фраза, словно божье провиденье: — Ты бы хоть на ночь окно закрывал. Я даже в своей комнате сквозняк чувствую. Заболеем ведь оба. Чонгук растирает ладонями уставшие глаза с опухшими от внезапной болезни веками и шумно выпускает из легких воздух. Естественно, тут же закашливаясь. — Блеск, — сипит в пустоту, надеясь, что мама возьмет трубку как можно быстрее. Мама Чонгука не была бы его мамой, если бы не ответила на звонок спустя несколько секунд. Мама Чонгука не была бы отменным врачом, если бы проигнорировала звонящий телефон и любимого сынишку. Мама Чонгука не была бы такой гениальной, если бы без раздумий не констатировала очевидное: — Гукки? Ты чего так рано? Что-то случилось? — Мам, я понимаю, что это невероятно и что ты, скорее всего, мне даже не поверишь, но... — Чонгук выдерживает драматичную паузу. Ему кажется, что он буквально слышит, как мама на том конце провода задерживает дыхание в волнении. Между ними повисает короткая, но гнетущая тишина, за время которой шестеренки в голове у обоих со скрипом и не без сбоев начинают усиленно вращаться. — Ты что-то сломал в доме? Тебя выгнали из колледжа? У тебя закончились краски? Ты нашел себе девушку? — Мам! — возмущенно протягивает. — Парня? Чонгука переклинивает. Если и парня, то одного конкретного, который вроде и рядом, но одновременно где-то далеко. Ах да, он ведь же даже не его парень. — Да нет же! Я заболел, мам. Между ними повисает молчание. — Повтори, — мама наверняка сейчас пытается обработать полученную информацию. Возможно, она даже немного в шоке. Возможно, даже не немного. — Я за-бо-лел, — медленно и по слогам повторяет Чонгук. Мама на том конце провода шумно и обреченно вздыхает. — Чонгук, ты и заболеть — два противоположных понятия. Объясни, пожалуйста, каким таким образом ты умудрился объединить их в одном предложении? А Чонгук что? Чонгук умный и способный, но только не в повседневной жизни. Рассеянность — его лучшая подружка, но никак не глупость. Он действительно очень умен и талантлив, но не когда речь заходит о домашних делах и простейших вопросах выживания. Слышали выражение о том, что гениальные в какой-либо сфере люди зачастую абсолютные профаны в делах повседневной жизни? Чонгук не сказал бы о себе, как о гениальном человеке, но некоторые вещи и не должны быть озвученными для того, чтобы просто существовать. — Ну, мам, я не знаю, само как-то, — врет как дышит. — Так, ладно, сперва температуру измерь, наверняка у тебя жар, и отпишись мне. У меня конференция через полчаса, я не смогу сейчас приехать. Ты можешь попросить у своего соседа лекарства? Жаропонижающее, хотя бы? «Не могу» остается не озвученным. Страшно, ну так, слегка. Чонгука жизнь и мама поставили перед очень неприятным выбором: либо пытаться выжить самостоятельно, либо пытаться выжить с помощью Тэхена. Из двух зол Чонгук, конечно же, выберет наименьшее. Главное — не перепутать. Хотя к соседу сейчас обращаться хочется меньше всего. — Да, я спрошу у него. Что-нибудь придумаю. — Отлично. Я смогу приехать только после обеда, привезу лекарства. А ты соблюдай постельный режим и пей побольше жидкости, — короткая пауза, — а вообще, постарайся поспать, пока что, — ах да, мама Чонгука не была бы его мамой, если бы не сохраняла хладнокровие в стрессовых ситуациях. Чонгук всегда завидовал этой ее черте, при малейших переживаниях превращаясь в комок из нервов. — Попытаюсь, ма. Со мной все в порядке, честно. Мне кажется, это быстро пройдет. Мама тяжело вздыхает. — Не сомневаюсь. Угораздило же тебя.

***

— А я говорил, — первое, что слышит Чонгук от Тэхена на робкую просьбу предоставить ему жаропонижающее. И градусник, заодно. Кто же мог предвидеть, что пышущий здоровьем и молодостью Чонгук, однажды, по закону подлости, будет подкошен противной простудой? Ну да, Тэхен, разве что. — Это все ветра ваши пусанские. Вроде и теплые, но, тем не менее, кучу проблем доставляют, — ворчит Тэ, роясь в комоде. Чонгук стоит на пороге его комнаты, нервно переминаясь с ноги на ногу и усилием воли пытаясь не соскользнуть безвольной куклой вниз по стеночке, потому что голова кружится, кажется, одновременно со скоростью вращения земной оси. — Кучу в виде меня? — предполагает заболевший, глядя из-под растрепанной челки. Тэхен поворачивается на секунду, кинув тому улыбку. — Именно так. Спустя минуту Тэхену удалось выудить из комода увесистую аптечку и градусник. Вручив Чонгуку последний, он принялся быстрыми движениями пальцев рук перебирать коробочки, пакетики и блистеры с таблетками, кидая как бы невзначай: — Я сегодня взял выходной на работе. Приготовить тебе бульончик или суп какой-нибудь? Сразу легче станет. Что ж. Ронять челюсть из-за этого прекрасного молодого человека у Чонгука наверняка скоро войдет в привычку. Однажды он просто забудет подобрать ее с пола. Или рядышком ляжет, свернется клубочком и попросит не трогать его (и челюсть) ближайшую тысячу лет. Ляжет и будет лежать, переваривая факт того, что на свете действительно существует Ким Тэхен. Серьезно, это что сейчас было? Перед изумленным Гуком действительно стоит Тэхен, одетый в растянутую домашнюю футболку и спортивки, с аптечкой в руках, и ненавязчиво так предлагает приготовить ему... бульончик? Нет, Чонгук определенно заснул и проснулся в какой-то другой вселенной. Чужой и неизведанной, потому что в его мире такого не было и быть не могло. У Тэхена, казалось, чувство заботы и сострадания было атрофировано или отсутствовало вовсе. От него веяло холодом и безразличием, а глубоко на дне зрачков плескалось море равнодушия. По крайней мере, так казалось Чонгуку. Хотя, откуда же Чонгуку знать, что эти самые теплые чувства бьют в Тэхене ключом? Тот ведь сам ему открываться не спешил. Искал хитровыебанные способы оградиться от милого и чуть-чуть рассеянного мальчишки, потому что еще при первой встрече нутром почувствовал, что от этой бестии только по углам прятаться, если жизнь дорога. Почувствовал, будто до этого спящие бутоны в животе распускаются, а это уже, знаете ли, процесс необратимый. Откуда Чонгуку знать, что он делит квартиру с безумно чувствительным, романтичным и сентиментальным человеком, если сам Тэхен узнать правду тому не позволяет? Ну все, вот и приплыли. Причем, оба. Плыли-то в разных направлениях, казалось бы, зато ступили на один и тот же берег. — Д-да, если тебе не трудно, то конечно, — в голове Чонгука не могли уместиться все события, произошедшее за одно утро, но он старался не подавать вида. Лишь покрасневшие кончики ушей выдавали внезапное смущение.

***

Ким Тэхен, он, как бы сказать, не укладывался в голове. Маленькая (или не очень) одержимость Чонгука сим молодым человеком без труда разрасталась в геометрической прогрессии на протяжении месяца совместной жизни. Чонгук знал, что Тэхен — идеальный, в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Но после того супчика Тэхен Чонгуку показался настоящим божеством. — Ты как будто на прошлой неделе последний раз ел, — произнес старший, чьи брови в удивлении полезли ближе к линии роста волос после того, как он узрел аппетит, с коим Чонгук поглощал обычный суп. А тот, в свою очередь, не успевая даже набрать воздуха в легкие из-за непрерывно работающих челюстей, невнятно пробормотал: — Технически, так и есть, — еще ложка, — ну, я ужинал дома у родителей в прошлую пятницу. Между делом, сегодня уже четверг. — Ага, а с того момента чем питался? Чонгук на секунду задумался, пережевывая овощи. — Эм, ну... Раменом. Быстрого приготовления. Батончиками там... Бутерами. Я обычно ем на ходу. Тэхен вскинул брови так, что они скрылись за спадающими на лоб кудрями. — Храни Господь твой желудок, Чон Чонгук. Интересно, как он еще не послал своего хозяина нахер из-за такого отношения к себе. Щеки младшего зарделись, и вовсе не из-за температуры. Ее, кстати, уже давно сбили, а остальная партия лекарств дожидалась момента, когда страдалец Чонгук доест самый изумительный суп в своей жизни. — А ты где так научился готовить? — Для того, чтобы банальный суп приготовить, много ума не надо. Чонгук усмехнулся. — Тогда у меня, видимо, его много. — Ну да, лучше о тебе и не скажешь, — засмеялся старший. — А вообще, у меня мама шеф-повар, папа тоже в ресторанной индустрии. Умение готовить негласно по наследству передалось, так сказать. Чонгук заинтересованно посмотрел на сидящего напротив Тэхена и понял, что вот он, шанс. — А сам ты кем работаешь? — поинтересовался младший. — Я архитектор. Супчик пошел не в то горло. Тэхен кто? — В смысле, погоди, серьезно?! — детская мечта Чонгука о профессии крутого архитектора замаячила где-то на подкорке мозга, напоминая о том, что она все еще тут и, вообще-то, никуда деваться не собиралась. — Ну да. Что тебя так удивляет? — недоуменно спросил Тэхен. Знал бы еще Чонгук, как на такие вопросы отвечать. Не приходилось бы каждый раз лихорадочно выдумывать, что ответить. — Ты... Вау, я не думал, что ты архитектор, — слова внезапно решили перемещаться в голове. — Имею в виду, ты создаешь впечатление, ну, там, гендиректора какой-нибудь крутой компании. Тэхен засмеялся в голос. — Вообще-то, так и есть. А у тебя талант читать людей. Компания у меня, конечно, еще совсем маленькая... Я вкладываю в нее большие деньги и вынужден экономить и снимать комнату. Но в твоих словах нет ошибки. Чонгук уже вообще потихоньку съезжает со стула, кажется. Или просто съезжает. Своей растрепанной темноволосой кукухой. Реальность в виде Ким Тэхена обрушилась на него снежной лавиной слишком уж неожиданно. Сколько же ему лет, если он уже руководит компанией? На вид около двадцати семи, и если он успел добиться таких высот через пару лет после окончания учебного заведения, то он действительно невероятно талантлив. Чонгука затопило уважением. Его вообще при виде Тэхена каждый раз будто в озеро окунают, с эмоциями в виде рыбок. Вот и купается он с этими замечательными рыбками, что облепили со всех сторон, пытается выплыть на поверхность, но, в конце концов, все равно остается поглощенным в пучину. И соврет, если скажет, что хочет вынырнуть. — Да уж. Я даже и не думал, что наша сфера деятельности похожа, — в голове бегущей строкой «ну и что за бред я несу?» — В том плане, что ты рисуешь и проектируешь, я пока только рисую, и то учусь, и все такое... — А специальность выбрал? — в арктических льдах глаз старшего загорелся огонек любопытства. Чонгук почесал затылок. — Я мечтал думал насчет архитектуры, но, наверное, я слишком глуп для этого. Тэхен криво усмехнулся, сложив руки в замок и уперев в них подбородок, и с видом мудрого философа изрек истину: — Чонгук, в начале любого дела ты всегда слишком глуп для него. Идя по неизведанной тропинке, ты можешь лишь строить ожидания и представления о том, что ждет тебя дальше на пути. Но ты никогда не узнаешь наверняка, если не попробуешь пройти хотя бы пару шагов вперед. Младший разинул рот. — Я... — Хочешь, побуду твоим учителем? Введу в курс дела, так сказать, расскажу что да как. Когда-нибудь судьба Чонгука перестанет быть непостоянной сучкой: его жизнь долгое время была слишком размеренной и даже немного нудной, яркие события быстро блекли на фоне повседневности, а потом внезапно откуда-то с неба вот так случайно сваливается молодой архитектор, к тому же директор компании и просто Идеальный Мужчина со всех сторон и углов. И прямо сейчас он предлагает Чонгуку свою помощь. О да, Чонгуку бы хотелось, чтобы Тэхен его немного обучил.