***
В очередной вечер уставший после работы Тэхен, мечтая завалиться на кровать и заснуть на ближайшие двенадцать часов, как и всегда, пришел домой в шесть. Наспех разувшись и по пути расстегивая манжеты на свободной белой рубашке, он никак не ожидал увидеть ползающего по гостиной на четвереньках Чонгука. Точнее, его отчаянно оттопыренный зад. Что уж говорить, эта непривычная для ежедневной рутины Тэхена картина заставила того слегка подвиснуть. Старший застыл, вперив взгляд в одну конкретную***
Они продолжили искать в гостиной, затем переместились в комнату Чонгука, перерыв ее сверху донизу, так ничего и не обнаружив. В ванной нашлась парочка черновых вариантов того самого проекта, а чистовиком поблизости даже и не пахло. Спустя сорок минут поисков, сопровождавшихся матами Тэхена, потоком извинений от Чонгука, парой отбитых конечностей и одного мизинца на левой ноге (Чонгук никогда не слышал, чтобы люди так кричали), они оказались на кухне. Там, в общем-то, нахождение рисунка было маловероятно, но проверить, все же, стоило. — Ты точно его где-то в квартире потерял? — спросил Тэхен, осматривая кухню и прикидывая, откуда начать искать. Молясь найти проект младшего хотя бы здесь, он опустился на колени, принимаясь шарить по нижним кухонным шкафчикам. — Да, точно, такие большие работы я только тут и делаю, — отозвался Чонгук, уже стоя на стуле и исследуя полки верхних шкафчиков. — Если не найдем тут, то можно, пожалуйста, мы глянем у тебя в комнате? Вряд ли он там, конечно, но... В этот момент стул опасно пошатнулся из-за резкого движения стоявшего на нем юноши. Чонгук беспомощно пытался ухватиться руками за воздух, не имея возможности дотянуться до чего-либо, но слишком поздно понял, что столкновение с полом неизбежно. А у ползавшего на коленях Тэхена, до этого шарящего в ящиках кухонного гарнитура, вся жизнь перед глазами пронеслась, когда он увидел, что откуда-то сверху на него летит что-то большое и явно тяжелое. — Тэ! Вот и встретились. Чонгук — с Тэхеном и оба — с полом. Комната наполнилась гармоничным двухголосием из болезненных стонов. — Чонгук, блять, ты что творишь! — Тэхен оказался на спине, смачно приложившись затылком об пол. Упавший на него Чонгук, к своему удивлению, оказался лежащим на Тэхене и подал голос, неловко ерзая на бедрах старшего. Понимание произошедшего приходить абсолютно не желало. Болевой шок, наверное. — Я случайно, — младший попытался подняться, но попытка, к сожалению, не увенчалась успехом. — Ай, колено болит! Тэхену, если честно, совсем не хорошо из-за дополнительного веса на себе, к тому же, после падения Чонгук еще и удачно впечатался задницей прямо в причинное место старшего, а сейчас еще и активно трется о него в попытках встать. От этих чонгуковых махинаций дыхание спирает, Тэхену тяжело физически и невыносимо тяжело морально. Хотя Тэхену-младшему, кажется, нравится. — Ты зачем на стул встал вообще, ты же высокий, еб твою мать, Чонгук! Ты бы легко дотянулся, — негодование внутри Тэхена росло с той же силой, что и внезапно взявшееся желание. Сейчас эмоции и чувства Кима еще и гонки без правил устроят, вот будет весело. — Я хотел ближе посмотреть, чтобы наверняка! — Чонгук повышает голос в ответ. — И вообще, я тут чуть не умер, а ты на меня орешь! А если бы я об угол ударился? — Я тебя сейчас сам об него приложу, если не слезешь с меня! Но Чонгук будто не слышит, продолжая восседать на чужих бедрах и неосознанно зажимая ладонями предплечья их обладателя. — Ах, вот как?! То есть я виноват в силе гравитации, по-твоему? Да я... Чонгука хотелось заткнуть. К сожалению, конечности ощущались на теле парализованным грузом, так что более эффективного способа, чем использовать для этой цели свои ничем не занятые губы, Тэхен не нашел. Зачем он это сделал? А захотелось. Идти на поводу у своих скрытых желаний бывает плохо в большинстве случаев. Но Кима это абсолютно не волновало. А Чонгук, кажется, вмиг словил седьмое небо и такой же по счету инфаркт, ощущая вкус чужих губ. Осознание того, что Тэхен действительно его сейчас целует, обрушилось на младшего и сладкой истомой отдалось в животе. Ответив и раскрыв рот шире, Чонгук позволил чужому языку там хозяйничать, сплестись со своим собственным, пробежаться по деснам и рядам зубов. Поцелуй вышел глубоким и мокрым. Пальцы на ногах Чонгука поджались, когда тот ощутил большую теплую ладонь на своей заднице. Младший тихо застонал в губы Тэхена, поощряя такие действия, отдаваясь в ответ, как бы намекая, что он не против зайти дальше. Почему? Захотелось. На самом деле, хотелось уже продолжительное время, но кто такой Чонгук, чтобы с первого раза понимать, чего желает его сущность? А кто такой Тэхен, чтобы себе в том же признаваться? Тэхен неторопливо, но настойчиво ведет губами по чонгуковым, сжимает в руках не дававшие покоя весь этот месяц половинки, заставляя парня в своих руках отрывисто выдохнуть в поцелуй. Сплетаясь всеми отмершими конечностями, касаясь, отдаваясь в чужие руки без остатка, потому что хотелось очень долго, а желание это не нашло возможности быть озвученным или, тем более, исполненным. Зато нашло возможность напомнить о себе прямо сейчас на кухне, на полу. Чонгук прерывается и отстраняется лишь для того, чтобы дрожащими пальцами ухватиться за пуговицы на чужой рубашке и начать ее расстегивать, при этом пытаясь удержаться в реальности, как до этого пытался на стуле. Что ж, со стула он упал. Младший покрывает жадными поцелуями шею распластанного под собой Тэхена, выцеловывает ключицы, прокладывает мокрую дорожку вниз по шее, опускаясь все ниже и ниже. Захватывает губами бусинку соска, лаская, и с удовлетворением отмечает волну дрожи, будто Тэхена под ним прошибло током. Чон на автомате трется пахом о чужой, ловя губами задушенные стоны и почти не пытаясь сдерживать свои. Близко, ни сантиметра между. Тепло, нет, жарко, душно неимоверно, тело словно плавится, становится безумно чувствительным. Воздуха катастрофически не хватает, поэтому один нагло крадет кислород другого, в надежде не закончиться прямо здесь. Безуспешно. Наскоро избавив раскаленные тела от одежды, что, к слову, вообще не спасло от жары, ни у кого из этих двоих и мимолетной мысли не возникло о том, чтобы все это прекратить. Трогать, целовать, отдаваться — все казалось таким правильным, идущим своим чередом. Будто ситуация эта должна была приключиться, будто судьба заранее запланировала каждую секунду их совместного проживания, безусловно, включая и нынешнюю ситуацию. И прошлые недопонимания внезапно испарились, сменились на влажные поцелуи, и абсолютно никто на этой кухне не был против. — Ты такой красивый, — шепчет Тэхен, тяжело дыша, взглядом пробегаясь по миловидному лицу с родинкой под губой, подтянутому торсу и сильным рукам. Комплименты, кстати, наряду с инстинктами, тоже выхода найти не успели. Зато теперь произошел обвал, крушение, а эти двое — единственные без укрытия. Да оно и незачем. А Чонгук хитро ухмыляется, губами прокладывая себе путь вниз по грудной клетке, прессу, ближе к выпирающим тазовым косточкам. Облизывает горячим языком уже возбужденную плоть, медленно, дразня, пока не погружает член в рот полностью, выбивая из легких Тэхена последний воздух. Чонгук умело заглатывает сначала наполовину, постепенно опускаясь все ниже, пока полностью не захватывает член старшего в плен своих губ. У Тэхена в этот момент под веками взрываются сверхновые, что своих размеров достигли за считанные секунды. Чонгук на пробу двигает головой, как можно лучше пряча зубы, хватается за острые коленки старшего и набирает темп. Размеренно опускается ртом на член, поднимая темный взгляд из-под челки и одаривая им Тэхена. А у того из-за этих полных возбуждения глаз, смотрящих прямо в душу, в животе скручивается еще больший узел. Тэхен хватается за волосы Чонгука, самостоятельно задавая интенсивный темп и трахая рот младшего. Чонгук поначалу мычит из-за неприятных ощущений, но быстро сгруппировывается, позволяя насаживать себя на истекающий смазкой член. Губы нещадно горят, как и горло, в уголках глаз выступили слезы. Чон сжимает в руках чужие бедра с той же силой, что и ухватившаяся за его волосы рука. Тэхен легонько подтягивает Чонгука за волосы чуть вверх, заставляя остановиться, притягивает к себе и жадно целует в раскрасневшиеся губы, ощущая привкус своей смазки. Еще немного, и он бы кончил. А прекращать все так быстро совершенно не хотелось, тем более, сейчас уж очень чувствительный член младшего требовал к себе внимания. Старший обхватил большой ладонью чужой влажный член, оттягивая кожу, набирая темп и смотря прямо в глаза нависшего над собой Чонгука, руки которого уперлись по обе стороны от торса Тэхена и потихоньку начинали подрагивать. От удовольствия суставы сводило приятной судорогой, хотелось ногтями скрести пол, потому что старший дрочил так хорошо, так быстро, что в ушах зашумело. Чонгук запрокинул голову наверх, открывая доступ к медовой шее, чем Тэхен тут же воспользовался, покрывая кожу все новыми расцветающими бутонами меток. Старший хаотично начал шарить по кухонным ящикам, до которых мог дотянуться, в поиске чего-нибудь, что смягчило бы проникновение: делать больно чувствительному мальчику в его руках не хотелось категорически. Чонгук заметил метания старшего, поэтому быстро открыл дверцу шкафчика слева от него, доставая бутыль оливкового масла и протягивая ее Тэхену. Тэхен невербально просит прощения за то, что до смазки сейчас добежать нереально, а Чонгук так же невербально — путем поцелуя — заверяет, что все хорошо, поощряя. Спина уже начала липнуть к полу с подогревом, лопатки болят, но Тэхену было на это плевать с высокой колокольни. Он снова начинает надрачивать младшему, медленно вводя в его нутро смазанный маслом палец. Чонгук весь подбирается, напрягается, теряется из-за контраста ощущений. — Т-ш-ш, Чонгук-а, расслабься. Расслабься для меня, — шепчет Тэхен, приподнимаясь и для удобства принимая сидячее положение. Обе его руки сейчас заняты делом, поэтому он решает пустить в ход еще и губы, для полного, так сказать, счастья, накрывая ими раскрытые в стоне губы Чонгука. Кусает, посасывает, оттягивая нижнюю и не сбавляя темпа. А Чонгук, кажется, умирает. Удовольствие начало волнообразно накрывать. Младший почувствовал внутри сначала еще один, потом еще один длинный палец Тэхена. Он пытается вдохнуть полной грудью, но не может, потому что внутри все сводит истомой, потому что и больно, и хорошо невероятно. Голова кружится из-за контраста ощущений. Чонгук всеми силами пытается не распасться на атомы прямо на этой чертовой кухне. А Тэхена кроет от созерцания такого парня. Капельки пота скатываются по шее, очерчивая проступающие жилки, и падают на многострадальный пол. — А-а-а... Тэ... Ах... — Чонгук честно пытается твердо и внятно озвучить свою просьбу требование, но выходит из рук вон плохо. — Хочу тебя... В себе... ...И Тэхена еще больше, вдвойне, нет, втройне кроет. Он метит поцелуями губы, лицо, шею перед собой, все, до чего может дотянуться. Вместо крови по венам запульсировало невыносимое желание, нежность сладкими судорогами отдается где-то внутри, провоцируя дрожь в руках, ногах, безумный трепет. Тэхен вынимает пальцы, и Чонгук рвано и судорожно выдыхает, пытаясь заполнить легкие таким нужным сейчас кислородом. Но Ким прерывает эти тщетные попытки, делясь своим, пододвигая Чонгука еще ближе и плавным движением заполняя его изнутри. Младший, который изначально лишь тихо постанывал, издал громкий хныкающий звук Тэхену в рот то ли от удовольствия, то ли от боли, то ли из-за того, что все ощущения снова смешались во что-то острое и взрывоопасное. Обоим жарко до мокрых волос и дико хочется пить. Они и выпивают друг друга, с чувством так, до самого дна. Тэхен медленно задвигался внутри Чонгука — и комната постепенно наполнилась сладкими стонами и влажными шлепками кожи о кожу. Младший оперся на колени позади себя, потому что удержать баланс в таких условиях было нереально. Тэхен, оглаживая чужие мощные бедра, задвигался быстрее, заполняя Чонгука все интенсивней, нежным шепотом на ухо извиняясь за дискомфорт, пока не нашел ту самую чувствительную точку внутри. Младшего подбросило на чужих коленях, он издал вымученный стон, насаживаясь самостоятельно, помогая задавать темп. Тэхен резко перевернул Чонгука на спину, и тот, оказавшись снизу, даже не сообразил, что сейчас произошло. Старший снова вошел в горячее нутро распластавшегося под ним парня, вторгаясь с еще большей яростью. У обоих — пелена перед глазами и неясные очертания друг друга. Это все, что имеет значение сейчас. Чонгук, ощущая чрезмерную стимуляцию, буквально растекается под старшим, срывая голос. Тэхен закинул его ноги себе на плечи для удобства, продолжая втрахивать в пол. Чонгук захныкал и застонал еще громче, ощущая развязку. Внутри все напряглось, удовольствие стеклось в одну конкретную точку. Он хватается ладонями за скользкую плитку пола, царапает ее ногтями. Пальцы на ногах сильнее поджимаются, словно суставы так и норовят вывернуться, когда Чонгук кончает. Его выгибает дугой прямо в руках Тэхена, который уже близок к развязке и перешел на умопомрачительную скорость толчков. Кончив половиной минуты позже младшего, Тэхен буквально валится на него, безвольной куклой скатываясь чуть набок. Оба загнанно дышат, насыщаясь спертым воздухом. Тэхен утыкается носом в горячую шею младшего, ладонью отодвинув с его лба взмокшие от пота пряди волос. — Нужно было сделать это раньше, — сиплым голосом произносит Тэхен. Младший оглаживает ладонями мощную спину хена, размазывая по периметру капельки пота, и тихо хихикает. — Извини, но тогда я бы посчитал тебя маньяком-насильником. Чонгук бьющейся в шее жилкой чувствует глухой смех старшего. — А что изменилось сейчас? — Тэхен поднимает голову и заинтересованно заглядывает в глаза напротив, с которых постепенно сходит дымка возбуждения, уступая место усталости, сонливости и какой-то безграничной нежности. — Ну... Я ошибался насчет тебя. Ты милый. Низкий смех Тэхена заполняет кухню. Чонгук всматривается в его лицо и осознает в очередной раз: милый, что аж зубы сводит. — Я милый? — Ким все еще не может поверить в то, что младший действительно так считает. — Ага, но иногда такой пугающий. Хотя, я тебя больше не боюсь. Для Тэхена не становится сюрпризом страх младшего. Эти очевидные попытки ныкаться по углам, лишь бы не пересекаться с соседом, было сложно не заметить. Как и игнорировать. Что ж, Тэхен специально стал создавать условия для встреч на территории квартиры как можно чаще. Сработало. — Уверен? А если я действительно маньяк-насильник? Чонгук поворачивает голову в сторону старшего, едва не стукнувшись носом о нос напротив. — По крайней мере, все еще милый. Тэхен снова смеется, а затем в мгновение ока каким-то образом умудряется принять сидячее положение. Взгляд вылавливает какую-то определенно очень важную, до момента, наступившего одновременно с падением Чонгука со стула, вещь. Чон поднимает с пола уставшую голову и с любопытством смотрит на Тэхена, а затем переводит взгляд на вещь у него в руках. — Заметил, когда ты доставал масло. Чонгук краснеет до кончиков ушей, закрывает лицо ладонями и начинает почти истерично смеяться над ситуацией. Тэхен подхватывает настроение и смех младшего, держа в руках скрученный лист ватмана, который так отчаянно искался ими больше часа. Хотя за время поисков нашелся не только проект Чонгука, который необходимо сдать уже завтра. Отыскалось что-то намного более значимое.