Хэй(т), детка!

Он ударил меня, и это чувствовалось словно поцелуй. ("Ultraviolence", Lana Del Rey) Я чувствую, как это происходит, И мы никогда больше не сможем повернуть обратно. («Conrad», SOHN) Преодолев приличное расстояние, он переходит на расслабленный шаг, чувствуя себя опьяненным и совсем запутавшимся. Все стало слишком сложным. Из понятного и определенного превратилось в сплошной хаос. Алкоголь стёр оставшийся осадок от произошедшего с Гейбом, по крайней мере на время глубоко закопав в сознании, выдвигая на первый план их отношения с Тео. Он не может разобраться в своих собственных чувствах, и это раздражает его. — Блядский Рэйкен, — выплёвывает в тишину Лиам в сердцах. Однако тишина весело отвечает: — И почему же так грубо, детка? Омега останавливается как вкопанный и поворачивается на голос, натыкаясь взглядом на знакомую фигуру. Рэйкен вальяжно привалился к кузову своего пикапа, периодически затягиваясь сигаретой, зажатой между указательным и средним пальцами. Ночь уже опустилась на город, и сумерки давно уступили непроглядной темноте, застилающей зрение плотной пеленой. Но каждый раз, когда Рэйкен подносил руку с никотиновой палочкой к лицу, ее красный огонек приглушённо освещал перманентную ухмылку и мягкие скулы, сюрреалистично отблескивая в глазах. Лиаму хочется стереть кулаком это будто приклеившееся глумливое выражение лица, а потом, совершенно иррационально, зацеловать разбитые губы, языком слизывая кровь. Он отвешивает себе мысленно пощечину и цедит: — Ты теперь преследуешь меня не только в школе? Знаешь, сталкеринг — это очень жалкое хобби. Альфа поднимает бровь и насмешливо произносит: — Вообще-то, это ты на моей территории. Так что я бы посоветовал тебе сменить хобби. Лиам удивлённо оглядывается и понимает, что забрел в ту часть города, в которой раньше не появлялся. Здесь стройными рядами почти впритык к друг другу возвышались дома совершенно другого уровня. Их хозяева занимали достаточно значимое место в социуме и имели более высокий статус и влияние. Как правило, это были адвокаты, банкиры, судьи и прочие большие шишки. Закономерно, что Лиаму здесь было делать нечего, как сейчас, так и в прошлом. Полностью погруженный в свои мысли, он даже не заметил, как выбрал непривычный маршрут. Данбар в изумлении поднимает брови и саркастично протягивает: — А ты у нас, оказывается, золотой мальчик с целым состоянием в заднице. Хотя по твоим манерам и не скажешь. Больше похоже, что ты вылез из каких-нибудь трущоб. — Твой прекрасный ротик как обычно выдает сплошные комплименты. Я польщён. Альфа нисколько не выглядит задетым, скорее его забавляют слова омеги. И он все с тем же расслабленным выражением лица смотрит на подростка. Что, в свою очередь, только больше распаляет Лиама, вызывая желание укусить побольнее. — Что ж, раз так получилось, можешь скоротать время в моей компании, а потом я отвезу тебя домой. Лиам кривится на дружелюбное предложение Рэйкена, однако уходить не торопится. — Я ещё не настолько пьян, чтобы спокойно выносить твое присутствие без желания придушить тебя. — Так что мешает нам дойти до нужной кондиции? Широко улыбается альфа и достает из-за спины початую бутылку текилы, уже опустошенную на треть. Лиам недоверчиво подходит к нему, и Рэйкен протягивает омеге стеклянную тару с узнаваемой этикеткой. Насмешливая ухмылка перед его лицом подначивает его, и Лиам, твердо глядя в глаза напротив, делает несколько уверенных глотков и тут же кашляет, не в силах стерпеть обжигающую глотку горечь. Тео снисходительно усмехается и, не прерывая зрительного контакта, обхватывает горлышко возвращенной бутылки губами, запрокидывая голову, позволяя Лиаму любоваться плавными движениями кадыка. Заворожённый омега не может отвести взгляд, когда альфа, влив в себя приличное количество горячительного, облизывается. Но стоит текиле упереться ему в грудь, как Лиам отмирает и, помрачнев, выхватывает у старшеклассника примирительное средство, забираясь в кузов машины и приваливаясь спиной к жесткой стенке кабины. Он тут же потребляет внушительную порцию алкоголя, не глядя на Рэйкена, последовавшего за ним, и закручивает металлическую крышечку на бутылке. Какое-то время они оба сидят в тишине, созерцая слабые огни фонарей и редкие сияющие окошки домов, пока Тео неторопливо смолит, выдыхая дым в сторону. И когда Лиам начинает замерзать в своей лёгкой толстовке, Рэйкен выбрасывает наконец окурок за бортик кузова и поворачивает к нему голову: — Кстати, что ты здесь делаешь? Как же твое сотрясение и соблюдение постельного режима? — У меня нет сотрясения, — резко отвечает Лиам и, помедлив, продолжает: — Мои друзья устроили вечеринку, и я решил, что алкогольное беспамятство лучшее завершение этого говеного дня. — И не поспоришь. Лаконичный ответ альфы повисает в воздухе, и они оба смеются, обмениваясь улыбками. Напиток действует достаточно быстро, проникая в мозг, расслабляя тело и развязывая язык, даруя чувство лёгкости и раскрепощая. Лиам успокаивается и приходит к выводу, что ему уже не так неприятно сидеть тут и общаться с Рэйкеном. Он откидывает голову и смотрит на иссиня-черное небо, испещренное миллиардами сияющих точек. Столь захватывающее дух зрелище вызывает ощущение невесомости, и внезапно его охватывает желание от души рассмеяться в полный голос и сделать что-нибудь глупое. То, что Скотт никогда бы не одобрил. Например, как следует оттянуться с Тео Рэйкеном, на одну ночь забыв обо всем произошедшем. И он тут же следует своему самому первому порыву, и ночную тишину разрезает его смех. Рэйкен непонимающе смотрит на него, но потом его губы растягиваются в улыбке, и он с каким-то восторгом наблюдает, как Лиам, зажмурившись, заливается новым приступом. — Пожалуй, это была действительно хорошая идея. Произносит альфа и снова прикладывается к бутылке. Лиам поворачивается к нему и насмешливо спрашивает: — Так вот как ты обычно проводишь свои вечера? Напиваешься в компании омег? Слишком скучно, совсем не оправдываешь свою репутацию негодяя. — А ты ожидал, что я буду строить коварные планы по захвату мира в подвале под покровом ночи, изредка злобно подхохатывая? Усмехается в ответ альфа, и Лиам закатывает глаза. — Нет, Брэйн, я имел в виду вандализм, сексуальную распущенность и возмутительные выходки под действием наркотических препаратов. — У тебя слишком богатая фантазия, детка. Хотя кое-что из этого списка мы можем воплотить в жизнь. Альфа провокационно подергивает бровями и соблазнительно улыбается. Чувствуя, как низ живота призывно потянуло, а щеки обдало жаром, Лиам игнорирует подобный вызов и с напускной серьезностью говорит: — Я не сторонник бесцельного разрушения, тем более отец моего друга — шериф. Так что встреча с ним в участке в подобных обстоятельствах будет крайне неловкой. — Не обязательно преступать закон, можно просто невинно пошалить. Лиам не знает, специально ли Рэйкен все время говорит с сексуальным подтекстом, или же просто альфа и алкоголь так на него влияют, заставляя везде видеть скрытый извращённый смысл. Он внимательно смотрит в яркие глаза напротив и сглатывает: — И что ты предлагаешь? — Для начала убраться отсюда подальше. Это место не обеспечит нам никакого веселья, кроме крупных проблем. Если мы, конечно, хотим как следует развлечься. Рэйкен спрыгивает с кузова машины и идёт к месту водителя, заставляя Лиама замереть. — Ты собираешься сесть за руль пьяным? — Я собираюсь сесть за руль будучи слегка навеселе, это разные вещи. Лиам хмурится и не спешит проследовать за ним, из-за чего альфа возводит глаза к небу и обращается к нему как к ребенку, мягким увещевающим тоном: — Уверяю тебя, я в состоянии водить машину. Алкоголь на меня почти не действует. И я бы не стал подвергать твою жизнь опасности, ведь мы еще не дошли до этапа с сексуальной распущенностью. Лиам возмущенно прищуривается и всё-таки садится в машину, не упуская возможности толкнуть альфу в бок. Тот улыбается и протягивает ему бутылку, уже наполовину опустошенную. Данбар с готовностью принимает ее в свои объятия и делает несколько маленьких глотков. Кажется, он уже притерпелся к специфическому вкусу напитка, и он теперь не выжигает ему глотку изнутри, заставляя почувствовать себя огнедышащей рептилией. В противном случае ещё бы немного, и он начал требовать у Рэйкена Аркенстон. Они отъезжают от большого неприветливого дома с черными провалами окон, и Лиам тянется к магнитоле с намерением скрасить поездку какой-нибудь легкой музыкой. Как только он включает радио, салон наполняет ритмичный гипнотический бит, поверх которого с жаром надрывался низкий хриплый голос. «I want to fuck you like an animal. I want to feel you from the inside». Лиам заливается краской до самых корней волос и поспешно меняет радиостанцию. «You and me baby ain't nothin' but mammals. So let''s do it like they do on the Discovery Channel». Омега чертыхается, не замечая насмешливого взгляда Рэйкена, и с чувством бьет по кнопке, переключая песню. На это установка отвечает ему откровенным призывом. «Sex for homework, rolling on a mattress. I think you need a little fucking practice». До этого момента Лиам не верил в такие совпадения, но сейчас, сгорая со стыда и хуже того улавливая тихий смех альфы с соседнего сидения, он готов поверить в существование похотливого полтергейста, намеренно изводящего его в данную минуту. Он в отчаянии предпринимает последнюю попытку, почти сразу же жалея об этом, когда его слух улавливает знакомый мотив. «If your horny, let's do it. Ride it, my pony». Данбар выдыхает сквозь крепко сжатые зубы и одним нажатием прерывает это непотребство, тут же отворачиваясь от уже во весь голос хохочущего Рэйкена, пряча пылающее лицо. Он бы нисколько не удивился, если бы потом обнаружилось, что старшеклассник специально договорился со всеми радиостанциями города, чтобы свести его с ума. Когда альфа подает голос, сочащийся ехидством, больше всего на свете он желает провалиться под землю. — Вот что с людьми делает затянувшееся воздержание. Детка, тебе срочно нужен хороший секс. — А что, ты готов предложить свои услуги? Огрызается Лиам в ответ, все еще не решаясь смотреть в глаза своему главному источнику раздражения. — Даже так? Детка, ты не должен так явно показывать свое отчаяние. Не настолько ты плох. Давай хотя бы припаркуемся где-нибудь. — Если ты сейчас же не заткнешься, я сделаю тебя евнухом. — Ух, ты откусишь мне член? Настолько давно не был с альфой? Лиам рычит и предупреждающе смотрит на Рэйкена исподлобья. Тео весело смотрит на него в ответ, нисколько не меняясь в лице. — Черт, я даже завожусь, когда ты так сильно хочешь меня убить. — Да ты больной на всю голову, Рэйкен. Держи такие вещи при себе. Кривится Лиам и отворачивается к окну, закатывая глаза в ответ на провокационное подмигивание со стороны издевающегося старшеклассника. Теперь его нисколько не удивляет такая музыкальная подборка от магнитолы — какой хозяин, такая и машина. Главное, чтобы Данбар не заразился от него подобной хренью. Он задумчиво всматривается в мелькающие фонари за окном, сливающиеся в один сплошной световой поток и, узнавая местность, недоверчиво обращается к альфе: — Ты что, правда везёшь нас к школе? Это же гребаное клише! Мы ведь не в каком-нибудь ромкоме. — Я бы не был так категоричен на твоём месте, люди в фильмах не зря выбирают школу как главную площадку для действий. Столько возможностей открывается. Неужели у тебя никогда не возникало соблазна прийти сюда ночью и сотворить что-нибудь безумное? В глазах у Рэйкена плясали бесенята, и Лиам невольно думает, что уже совершает нечто безумное, находясь в компании этого старшеклассника, чья репутация оставляла желать лучшего. Но не озвучивает свои мысли вслух. Ему приходится согласиться, пробраться в школу под покровом ночи — действительно довольно заманчивая идея. И об этом ему убедительно кричала текила, циркулирующая в его теле по венам. Он спорит с альфой для вида, внутренне уже с восторгом предвкушая запретную свободу действий. Рэйкен паркуется на совершенно пустой территории перед школой, и они оба выходят из машины. Ну, вернее, выходит только Тео, а Лиам вываливается из нее как мешок картошки, почти полностью повторяя знаменитую сцену, даже ожидая, когда пикап швырнет ему в лицо бутылку с текилой. Буквально секунду он умоляет вселенную, чтобы альфа не заметил такого позорного акробатического приема, пока сзади не слышится низкий смех Рэйкена: — Да ты сама грация, детка. По тебе буквально плачет сцена. — Сейчас я заставлю кое-кого вполне буквально плакать, — корчит гримасу Лиам, грозно бурча и восстанавливая наконец равновесие. — Охотно верю тебе. Если ты продемонстрируешь ещё пару подобных па, я изойдусь слезами от смеха. — Мы пойдем громить школу или ты продолжишь изгаляться в своем шоу одного актера? Раздражённо прерывает любительский стендап Лиам, встав в позу и выжидательно уставившись на старшеклассника. Тот поднимает руки в примирительном жесте и в конце концов двигается с места в сторону здания перед ними. Когда они оказываются перед дверью, Данбар дергает ее за ручку и внезапно осознает всю глупость их затеи и комичность своих действий. Он сконфуженно выдает: — Она заперта. И ловит скептический взгляд Тео, заставляющий почувствовать себя ещё большим придурком. — Да? — с издевкой произносит он. — Какая жалость. Ну что ж, значит, не судьба. Попробуем в другой раз. Может, завтра они не станут запирать двери государственного образовательного учреждения — это ведь такая глупость. Лиам сверлит его уничижительным взглядом, чувствуя, как начинают зудеть кулаки. — А что, ты обзавелся способностью проходить сквозь стены, козлина? Тео отпихивает его от дверей и самодовольно усмехается. — Нет, детка, я реалист, поэтому просто обзавелся ключами. — Неть, дефтка, я виалист, патаму пвоста обсавелся квючами. Передразнивает его омега и, дождавшись, когда альфа, бросивший на него ироничный взгляд "ты серьёзно, сколько тебе лет?", справится с замком, протискивается в открывшийся проход, отталкивая Рэйкена плечом. Лиам медленно ступает в темный коридор, освещенный только лунным светом, падающим на паркет из окон, и ему становится не по себе. Слишком непривычно — тишина буквально звенит в ушах, а просторный холл, обычно наполненный толпой школьников, начинает давить своей пустотой. Предположительно веселая вылазка становится неприятно волнующей, стадом мурашек взвинчивая нервы. Однако воцарившаяся гробовая тишина лопается словно пузырь, когда из-за спины доносится пронзительный вой, смахивающий на волчий. Лиам тут же резко оборачивается и негодующе смотрит на хитро улыбающегося альфу. — Ты совсем ебнулся? Кто так делает? Я чуть инфаркт не словил. Альфа смотрит на него в ответ все с тем же ребячливым выражением лица, и уголки губ Данбара невольно ползут вверх, а возмущение успокаивается, как и громко колотящееся прежде сердце. Спустя секунду оба уже хохотали, а волчье соло успешно переросло в дуэт. Первое жуткое впечатление было разрушено, и школа стала тем же обычным зданием, что и прежде. Парни просто шатались по кабинетам, украшая карикатурными рисунками доски и оставляя надпись "Здесь был Гринберг". Пока Лиам наспех выводил глумливые рожицы и фигурки животных, Рэйкен, нагло щерясь, подрисовывал им первичные половые признаки. И процесс высокого изобразительного искусства переходил в потасовку, каждый старался отпихнуть другого от доски, защищая именно свое видение прекрасного. Когда Лиам ухитрился-таки стереть монструозное достоинство маленькой копии президента, Тео надулся и ушел в другой конец кабинета, скрестив руки на груди и сев в самый дальний угол. Он никак не реагировал на попытки Лиама достучаться до него, который в течении пятнадцати минут красноречиво рассыпался в извинениях и убеждал альфу, что он слишком переоценил их государственного деятеля, под конец обещая пририсовать ему все что угодно и любого размера, который только понравится Рэйкену. Совсем отчаявшись, омега обижается на него в ответ и громко заявляет, что раз Тео намерен игнорировать его, то он позвонит Гейбу и пригласит его составить ему здесь компанию. Альфа тут же оживляется, и все заканчивается тем, что они вместе украшают доску корявым изображением Матараццо, и в завершении альфа мстительно награждает бывшего члена команды микроскопическим пенисом. Спустя несколько классов, подвергшихся сомнительной реновации декоративного оформления, они добираются до владений тренера. Ввалившись в раздевалку, Лиам поворачивается к Тео и хлопает его ладонью по широкой груди, привлекая внимание. — Рэйкен, мы должны это сделать! Альфа согласно кивает, широко ухмыляясь, пока рука Лиама все еще покоится на его грудной клетке. — Сделать что? Лиам сжимает пальцы, комкая его футболку, хихикая в ладонь другой руки. Он подрагивает от нетерпения и спешит поделиться с Тео своей блестящей идеей: — Мы просто обязаны подколоть Финстока! Сдавленно шепчет он, по-детски открыто улыбаясь и во все глаза смотря на альфу. — Я так понимаю, детка, у тебя уже есть план? Лиам судорожно кивает и подрывается к кабинету тренера, ожидаемо сталкиваясь с запертой дверью и ойкая. — Кажется, в тебе есть зачатки мазохизма, раз ты с таким рвением ищешь источник болезненных ощущений. Осуждающе качает головой Рэйкен, подходя к нему и выуживая из кармана связку отмычек. Лиам потирает ушибленный лоб и ядовито соглашается: — Наверное, ты прав, ведь сейчас рядом со мной стоит большущий источник моих боли и страданий. — И как ты ещё не извелся весь, бедный. В тон ему саркастически выдает альфа, борясь с замком, а Лиам принимает стоический вид и вздыхает: — Твоими молитвами только и держусь. Альфа вздергивает брови, и Данбар не выдерживает и мягко пихает его локтем в бок, усмехаясь. Тут же дверь поддается, и омега, забывая о шутливой перепалке, проскальзывает внутрь. Он хватает чистый листок со стола тренера, предварительно порывшись в целой кипе документов в поисках оного, и вооружившись ручкой, принимается что-то строчить. Непроизвольная улыбка начинает растягиваться у Лиама на лице, и Тео, стоящий в дверях, облокотившись на косяк, с любопытством спрашивает: — Ты там ему записку эротического содержания сочиняешь? Поверь опыту Гринберга, Финсток такой жест не оценит. Данбар лишь отмахивается от него, как от мелкого внешнего раздражителя, и продолжает свой труд. Альфа закатывает глаза и послушно ждёт, пока подросток закончит. Вскоре он оказывается вознагражден за терпение, когда Лиам неряшливо отбрасывает ручку и подходит к старшекласснику, демонстрируя свою задумку, еле сдерживая рвущийся наружу смех. Рэйкен берет чуть мятый клочок бумаги и вчитывается в неровный текст. Секунду спустя он хмыкает и идет к столу, чтобы дополнить чужое творчество, а Лиам следует за ним, пристраиваясь сбоку и с интересом склоняясь над увлеченным старшеклассником. Когда альфа заканчивает, Данбар опускает свою ладонь на его руку, в которой зажата ручка, и мягко отодвигает, чтобы открыть вид на внесённые изменения, что заставляет Тео незаметно от подростка вздрогнуть, чувствуя чужое горячее прикосновение. Уловив суть, Лиам глуповато хихикает, все еще сохраняя тактильный контакт с ним. Он поднимает взгляд на Рэйкена, чье лицо находится буквально в миллиметрах от его собственного. Тот, не сдерживая искреннюю широкую улыбку, смотрит на него с тем же детским весельем. Оба выдерживают паузу, сохраняя зрительный контакт, прежде чем фыркнуть и рассмеяться. — Да, хотел бы я видеть его лицо, когда он будет читать эту хрень, — выдавливает Рэйкен и качает головой. — А ты, оказывается, такой романтик, Лиам. Хотя не могу сказать, что удивлен этим фактом. — О, это ты ещё мою коллекцию плюшевых единорогов не видел. С хитрым прищуром откликается омега, и Тео тут же замолкает, неверяще глядя на него во все глаза: — Ты сейчас серьёзно? Лиам загадочно ухмыляется и направляется к выходу из кабинета, на секунду останавливаясь в дверях, и дразняще произносит: — Конечно. А в лакросс я играю в розовой балетной пачке, потому что я, мать его, королева этой команды. Так что больше почтения, дорогуша. Он покидает комнату вальяжной походкой, которая была призвана отразить всю его внутреннюю стервозность и величие, но в реальности ему пришлось мимоходом опереться о стену, чтобы не потерять с трудом сохраняемое равновесие, продолжая идти нетвердой походкой на пошатывающихся ногах. Все немалое количество выпитого в конце концов ударило ему в голову внезапно и беспощадно, раскручивая окружающий мир и низводя его восприятие до уровня детской любознательности и восторга. Казалось, в эту минуту он любил всех и вся, моментально обращаясь в буддизм. И даже обалдело смотрящего ему вслед альфу, который, судя по всему, завис на неопределенное время, привыкая к такому Лиаму. Наконец тот отмирает и пораженно усмехается, складывая их записку на столе Финстока и следуя за подростком: — Кто-то не знает чувства меры. Интересно, если бы ты выпил ещё больше, какие из твоих внутренних личностей проявили бы себя? — Это намек на то, что ты хочешь меня споить? — с расслабленной улыбкой отзывается Данбар уже в коридоре. — Нет, это я к тому, что чего только не обнаружишь в таком тихом благочестивом омуте, как ты, Лиам Данбар, — лицо альфы выражает восхищение и глубокую заинтересованность. — Хотя я бы скорее назвал тебя штормящим морем, вопреки расхожему выражению, учитывая твою несдержанность. Лиам неотрывно смотрит в горящие глаза напротив, чувствуя, как что-то внутри переворачивается от слов Рэйкена, а скулам внезапно становится жарко. Он сглатывает, и не найдясь с ответом, заходит в первый попавшийся кабинет. Им оказывается класс биологии, и все внимание парней притягивают плакаты с подробным изображением анатомии человека. — Углубленная биология, — болезненно морщится Данбар, обводя взглядом весьма подробные макеты. — Скотт посещает этот дополнительный предмет, потому что собирается поступать в Дэвис. А я только мечтаю вытянуть общую биологию на оценку выше тройки. Особенно раздел о человеческой анатомии. Рэйкен недоверчиво смотрит на него: — Детка, если твой нежный мозг не может усвоить даже настолько легкий материал, то мне страшно представить, как ты закончил начальные классы. Надеюсь, проблем с чтением ты не испытываешь. Лиам моментально вспыхивает и едко отзывается: — Уверен, насколько бы плоха моя ситуация с успеваемостью не была, у тебя дела обстоят гораздо хуже. И я бы на твоем месте не стал так сильно гордиться тем, что наконец-то научился читать, ведь для этого надо понимать прочитанное. А учитывая твою общую туповатость, у меня возникают сомнения насчет последнего. — Какая экспрессия. Аплодирую стоя, но вынужден тебя разочаровать — в биологии, в особенности внутреннем строении человека, я точно разбираюсь лучше тебя. Могу даже доказать тебе на практике. — О, избавь меня от этого ужасного зрелища. Не уверен, что смогу спокойно смотреть, как ты делаешь себе харакири. Да и штопать тебя потом не стану, а сам ты вряд ли уже справишься. — Мне не обязательно потрошить себя, чтобы доказать свою осведомленность в данной области. — Значит, не себя родимого, так других?! И многих ты выпотрошил, чтобы набраться таких знаний? — Сейчас станет на одного болтливого омегу больше. Усмехается альфа и Лиам показывает ему язык. Рэйкен подходит к нему практически вплотную, складывая руки на груди, и его глаза горят азартом. — Предлагаю пари, детка. Каждый из нас изображает схему расположения внутренних органов на теле другого, и у кого получится анатомически наиболее верно, тот побеждает. Лиам фыркает и нахально заявляет, копируя позу старшеклассника и задирая подбородок: — Просто скажи прямо, что хочешь, чтобы я разделся. Рэйкен в ответ широко ухмыляется, не отрывая пристального взгляда от провоцирующего его подростка: — Не переживай, все справедливо. Ты тоже сможешь полюбоваться на мое полуобнаженное тело. Лиам молчит, продолжая невербальную борьбу с откровенно насмехающимся альфой. Наконец он прищуривается и уточняет: — Какие условия? — Если выигрываю я, ты признаешь, что я восхитителен и просто бесподобен. Но если случится чудо — я вмиг ослепну, отупею и вообще потеряю способность воспринимать внешний мир, и ты одержишь победу в этом споре, то я готов выполнить любое твое желание. Лиам прикусывает губу, очень реалистично представляя, какое желание мог бы удовлетворить стоящий перед ним альфа. Он даже не реагирует на пренебрежительный тон Рэйкена и очередную издевку в свою сторону. Взяв себя в руки, он скалится в улыбке и твердо припечатывает: — Идет, стягивай с себя шмотки. Оба снимают верхнюю одежду, вооружаясь маркерами с доски, и по очереди выводят друг на друге неровные линии, своими очертаниями обозначающие приблизительное расположение органов в теле человека. Данбар от усердия высовывает кончик языка и наносит рваные штрихи на бледную кожу старшеклассника, покрытую мелкими пятнышками родинок, прилагая усилия, чтобы относиться к голому крепкому телу перед ним как к неодушевленному импровизированному холсту, подавляя желание проследить языком соблазнительный рельеф. Он абсолютно уверен, его память четко зафиксировала эту картину, чтобы изводить в недалеком будущем омегу по ночам. Для большей устойчивости он крепко хватается одной рукой за предплечье альфы, заставляя его невольно напрячь мышцы. Тот с мягкой усмешкой наблюдает за слишком сосредоточенным лицом омеги, стараясь игнорировать чувство щекотки, что вызывает мягкий кончик маркера, и настойчивое желание притянуть подростка ближе, зарываясь носом в такую уязвимо открытую сейчас шею, впитывая кружащий голову запах и прикусывая нежную кожу. Лиам рисует на удивление хорошо, однако анатомически не совсем точно. Он путает местонахождение почек и меняет местами поджелудочную железу и желчный пузырь. Но его осведомленность о таких подробностях внутреннего строения человека все равно впечатляет Рэйкена, как и собственная выдержка. Когда приходит очередь альфы, он подхватывает не успевшего возмутиться этим Лиама под бедра и сажает его на парту, делая всё медленно. Перед тем как коснуться маркером чужого тела, он нежно оглаживает этот участок кожи кончиками пальцев — самое большее, что он может себе позволить. Его изображения точные и идеально ровные. Он схематично все зарисовывает, не жалея краски. Самое большое количество времени и усердия он тратит, выводя чуть левее центра грудной клетки сердце, что отзывается учащенными глухими ударами ему в ладонь. Лиам зачарованно следит за работой альфы, чьи прикосновения отдаются волной мурашек и горячими спазмами внизу живота, и ещё долго их ощущение остается на теле. Он ловит себя на том, что получает чересчур сильное удовольствие от происходящего, становясь зависимым от постоянного ощущения Тео на своем теле и усиленно подавляя дрожь возбуждения. Он желает, чтобы Рэйкен вспомнил каждую мышцу и капилляр его торса, продлевая ненавязчивую ласку. Тот оглаживает руками свое произведение искусства и прослеживает маркером лёгкие, поднимаясь к трахее и обозначая ее лёгкими штрихами. Альфа ненадолго замирает перед лицом Лиама, глядя в потемневшие глаза и опуская взгляд на чуть влажные приоткрытые губы. Смаргивая наваждение и эффектно надевая колпачок на предмет канцелярии, он соблазнительно улыбается и склоняется к оторопевшему Лиаму, мягко шепча на ухо и посылая стайку мурашек по спине парня: — Дело в том, детка, что я тоже посещаю углубленную биологию и поступаю в медицинский, поэтому тебе со мной не тягаться. Омега возмущённо смотрит в глаза довольному Рэйкену и мягко отталкивает его от себя, обеими руками упираясь ему в грудь. — Мог бы с самого начала сказать об этом, а не выпендриваться до последнего, показушник. Альфа тихо смеется и обхватывает его ладони, на что тот незаметно расслабляется, теряя весь свой запал. — Так было бы совсем неинтересно. Тем более, готов признать, ты довольно неплохо разбираешься в анатомии человека. Лиам игриво улыбается и многозначительно произносит: — Ты был бы очень удивлен, узнав, в каком большом количестве вещей я довольно неплох. Рэйкен заинтересованно вздергивает бровь и протягивает омеге его футболку с толстовкой. — Надеюсь, у меня будет возможность убедиться в этом. Лиам ничего не отвечает, одаривая альфу дразнящим взглядом, и подается вперед, обвивая его шею руками и притягивая к себе. Тот удивленно поддается, обнимая омегу за талию в ответ и оглаживая его лопатки. Рэйкен зачарованно смотрит на Данбара, прикусившего губу и опустившего томный взгляд на его губы. Он медленно облизывается и склоняется к уху замершего в предвкушении Тео, жарко выдыхая: — Ты просто восхитителен, Тео, и чертовски бесподобен. Прикусив мочку уха разомлевшего старшеклассника, Лиам отстраняется от него и расплывается в ехидной усмешке. — Я выполнил твои условия. Во взгляде Рэйкена мелькает почти нечитаемое разочарование, но он быстро берет себя в руки, качает головой и весело отвечает омеге таким же оскалом. — Засранец. Они оба натягивают одежду на, будто забитые татуировками, тела — Рэйкен в черном цвете, а Лиам — синем. Как назло, в поле зрения Данбара попалась учебная анатомическая модель скелета человека, и ему неожиданно взбрело в голову, что тому холодно и одиноко. Несмотря на уверения старшеклассника, что этот макет не может чувствовать озноб, так как у него нет души, Лиам лишь обижается и называет его бесчувственной скотиной, парируя, что это у альфы отсутствует такая необходимая нематериальная составляющая. Омега твердо вознамерился согреть сверкающего костями бедняжку и осматривался в классе в поисках подходящего материала. Он успокоился только после того, как они с чертыхающимся Рэйкеном обшарили лаборантскую-кладовку при кабинете, в процессе наглотавшись пыли, потревожив покой нескольких древних пауков и устроив небольшой погром, и в конце концов откопали чью-то старую порванную кофту, очень похожую на половую тряпку. Однако Лиам не вдавался в подробности эстетики и, без каких-либо угрызений собственного чувства стиля, счастливо обмотал безмолвно страдающего Йорика этой ветошью. Тео смотрел на все это скептически, ожидая, когда ребенок удовлетворит свой каприз. Спустя приличное время милований омеги с новоприобретенным другом они наконец покидают класс и отправляются бродить по школе. Лиам с восторгом обнаруживает в главном холле растяжку с символикой их школы (— Детка, она всегда там висела. — Ну конечно, я же пиздецки слепой, чтобы столько времени ходить туда-обратно и не замечать ее!), оборачиваясь в нее наподобие плаща и с криком «Дорогу Кларку Кенту!», отталкиваясь от стенки для придания себе ускорения, проносясь по всему коридору, пока поджидавшая в самом конце урна не затормозила его эффектный забег (— Лиам, мусорка! — БЛЯТЬ!), заставив не менее эффектно, но недолго пролететь, со всей силы приветствуя пол и пугая рванувшего к нему Рэйкена. Благо страдалец отделался лишь ушибами, расплываясь в широкой безмятежной улыбке: — Рэйкен, ты видел? Я летел. На что альфа лишь закатывает глаза и отвешивает ему несильный подзатыльник. После партии в особый подвид бейсбола, где вместо биты используется учебник (— Рэйкен, ты не думаешь, что это не очень уважительно по отношении к физике? — Не испытываю уважения к тому, что не уважает меня.), а мяча — объемный кусок мела, ожидаемо закончившийся довольно быстро и оставивший после себя кучу белой пыли, они обнаружили класс, где обычно собирался театральный кружок, и разнообразие костюмов породило в пьяном мозгу Лиама потрясающую идею. Он устраивает показ мод в главном коридоре школы, изображая пародию на дефиле известных манекенщиц. Не принимая во внимание то, что собственные конечности его подводили, за счет чего подобное зрелище выглядело довольно комично, впрочем, совершенно устраивая не менее пьяного Рэйкена. Он усиленно выгибается и старательно имитирует походку от бедра, пока его плечи украшает перьевое нечто, а голову обрамляет сомбреро с широкими полями. Тео наслаждается шоу, пребывая в полном восторге, поддерживая новоявленную модель свистом и улюлюканьем, и подбрасывая в воздух блёстки, обнаруженные все в том же злополучном кабинете. Лиам идет на поводу у благодарного зрителя, эффектно сменяя наряды и иногда надевая вещи наизнанку, а то и совсем путая их предназначение, время от времени спотыкаясь в процессе гламурного вышагивания и путаясь в ногах. Когда все шкафчики, пол, Лиам и сам альфа оказываются усыпанными сверкающими блестяшками, Рэйкен начинает фотосессию, запечатлевая на мобильник охотно позирующего Данбара, в какой-то момент избавившегося от театральных нарядов и вжившегося в роль преемника Тайры Бэнкс. — Покажи мне страсть, детка. Я хочу видеть твое желание. Полностью входя в образ профессионального фотографа, подбадривает омегу Тео. Лиам охотно преображается и принимает провокационную позу, закусывая губу, прикрывая глаза и закидывая руки за голову, сплетая их вместе. Рэйкен направляет его, подсказывая наиболее удачные позы и придирчиво выбирая фон. Спустя кучу фотографий разного ракурса Рэйкен почти вплотную подходит к омеге, стараясь поймать его лицо крупным планом, пока тот надул губы уточкой и томно устремил взгляд в камеру. Вскоре альфа не справляется с собой и разражается хохотом, который Лиам охотно поддерживает — оба парня сгибаются пополам, вытирая накатившие слезы. Постепенно приходя в себя, Тео задерживает взгляд на зажмурившимся омеге, продолжающим заливаться смехом, и, не сдержавшись, снова делает несколько снимков. Заметивший это Данбар притягивает старшеклассника к себе, и они оба улыбаются на камеру, пока Рэйкен делает их общее селфи. Они сталкиваются весёлыми взглядами, и омега, не отдавая себе отчета в своих действиях, тянется к Тео, вплетая пальцы ему в волосы, и грубо сжимает их, притягивая его к себе почти вплотную. Взгляд Рэйкена тут же меняется, уступая звериному голоду, и он жадно смотрит в такие же горящие глаза омеги. Это похоже на высоковольтную вспышку электричества, что прошивает их обоих и обостряет чувства, опустошая рассудок. Лиам закрывает глаза и широко проводит языком по губам Рэйкена. Старшеклассник приоткрывает рот, втягивая его и переплетая со своим. Они глубоко целуются, исследуя рты друг друга без какого-либо чувства стыда, следуя лишь животным инстинктам, сталкиваясь зубами и изредка порыкивая. Напоследок Лиам мягко касается губами губ альфы и нежно оттягивает нижнюю, что успевает запечатлеть на камеру Тео. Никто из них не задумывается над произошедшим, но Тео смотрит на фотографию, прежде чем заблокировать телефон, и его губы трогает легкая улыбка. Позже память телефона Лиама пополнилась видео с откровенно плохо читающим рэп о современной учебной системе и их преподавательском составе захмелевшим Тео, а у альфы появился компромат в виде умело тверкающего у ряда шкафчиков под песню Доджи "Like that" омеги. Периодически сталкиваясь ботинками и отдавливая друг другу ноги, они вальсируют по главному коридору, невольно увеличивая периметр покрытия блестками пола. Каждый из них старательно надрывается, во всю глотку распевая о том, что они пуленепробиваемые и им нечего терять, подражая Сиа и срываясь в фальцет, вытягивая основную строчку припева — "ай эм татениум". Внезапно до них доносится пронзительный звук полицейской сирены, и оба тут же замирают как вкопанные, бледнея. — Блять, Рэйкен... — сдавленно шепчет омега, чувствуя подступающую к горлу панику, продолжая стоять в нелепой позе, впиваясь пальцами в плечо и руку альфы. — Тихо! — так же шепотом рявкает старшеклассник, прислушиваясь к происходящему снаружи. Вопреки его ожиданиям, это был не обычный полицейский патруль, разъезжающий по улицам, дабы убедиться, что в Бэйкон Хиллз все спокойно. В их случае служебная машина целенаправленно двигалась к школе. Альфа мгновенно приходит в движение и рывком тянет за собой подростка. — Валим, детка, валим. Кто-то вызвал копов. Он стремительно бросается дальше по коридору, переходя на бег и заставляя спотыкающегося в собственных ногах Данбара следовать за ним. Тот, совершенно потеряв способность соображать от ужаса, послушно позволяет тащить себя, уже мысленно представляя лицо мистера Стилински, когда Лиам предстанет перед ним в таком виде — пьяным и устроившим в школе полнейшую вакханалию, и, что самое неприятное, в компании главного хулигана, ужасно обошедшегося с компанией его сына. — Лиам, будь добр, двигай своими драгоценными булками, иначе мы проведем ночь в камере. Зло рычит Рэйкен, вталкивая его в кабинет и тут же устремляясь к окну. Из него открывался вид на уже припаркованную полицейскую машину, а сами служители закона находились на улице и направлялись к пикапу Тео. — Сука, — шипит Рэйкен и пригибается к полу, утягивая за собой Лиама. Тот неуклюже заваливается рядом с альфой и возмущённо смотрит на игнорирующего его Рэйкена, чье внимание было полностью поглощено происходящим на территории перед школой. — И что дальше? Напряжённо интересуется Данбар, пропуская ту часть, где он в красках и обходясь только непечатными словами характеризует старшеклассника за такую блестящую идею притащиться сюда ночью. Воздерживаясь от того, чтобы начать воспроизводить ее вслух только из-за неподходящего времени, и отчасти признавая, что его вина в произошедшем отнюдь не меньше, ведь он с радостью принял предложение Рэйкена. — А дальше, детка, мы ждём пока они зайдут в школу и спешно делаем ноги. Главное, чтобы они не догадались разделиться. Лиам затыкается и нервно выжидает, внимательно следя за напряжённо всматривающимся в окно альфой. Казалось, прошли часы, прежде чем Тео с облегчением выдохнул: оба полицейских исчезли в дверях здания. Он подрывается с места, хватаясь за ручку оконной рамы, благодаря вселенную за то, что они находились на первом этаже. — Быстрее, у нас очень мало времени. Рэйкен помогает омеге спрыгнуть в открывшийся проем и тут же сигает следом. Благо приземление было достаточно мягким, спасибо местному садовнику за пышные кусты. Они совершают спринтерский забег к машине альфы со скоростью света. Ещё пара секунд уходит на то, чтобы открыть ее и забраться в кабину. У Лиама трясутся руки от мощного выплеска адреналина, а тело покрыла холодная испарина. Совершенно ничего не соображая, пока в голове набатом стучит собственная кровь, он широко распахнутыми глазами смотрит на попытки Рэйкена завести машину. В какой-то момент Данбар не выдерживает и истошно вопит, уже замечая в кабинете, из которого они совершили побег, огоньки фонариков патрульных: — Едем, едем, едем! Альфа издает глухой раздраженный рык и в сердцах бьёт рукой по приборной панели. Еще несколько секунд — сердце Лиама успевает замереть в испуге — и мотор начинает успокаивающе урчать, приводя в движение пикап. Рэйкен трогается с места так быстро, насколько это было возможно, оставляя позади подорвавшихся за ними и выкрикивающих им вслед ругательства полицейских. Ещё какое-то время они едут в полной тишине, отходя от испытанного стресса. Тео судорожно сжимает руль, скрывая свои эмоции под маской каменного безразличия, но его выдают двигающиеся ходуном желваки на скулах и более учащенное, чем обычно, дыхание. Данбар успевает моментально протрезветь, чувствуя, как прямо в горле у него колотится сердце, а сам он застывает изваянием в пассажирском кресле. — Как думаешь, они успели зафиксировать твои номера? — слабым голосом спрашивает Лиам у альфы, и тот отвечает резким движением головы, отрицая. — Эти идиоты просто осмотрели мою машину, даже не подумав записать подобные сведения. Более того, им не пришло в голову разделиться. Если бы один из них остался у моего пикапа, мы бы не выбрались так просто. Он издает короткий смешок, больше смахивающий на истерический, и выдыхает: — Господи, спасибо этому миру за таких дебилов. Лиам согласно усмехается и тут же испытывает легкий стыд, ловя себя на мысли о пагубном влиянии Рэйкена. Они выезжают за черту города и паркуются у заповедника, переводя дыхание. Парни ловят взгляды друг друга, и все скопившееся напряжение моментально находит выход — их губы расплываются в улыбке, мгновенно перерастающей в заливистый, отчасти истеричный, громкий смех. Они откидываются на своих сиденьях, пока его отголоски сотрясают грудную клетку, и медленно успокаиваются. — Что-то мне подсказывает, что у тебя это не впервые. Дубликат ключей от школы, отмычки, а что я найду у тебя в бардачке, если тщательно пороюсь? Ствол? Уже ровно произносит Лиам, с интересом глядя на альфу. — Презервативы. Лаконично отвечает Рэйкен и тут же широко ухмыляется. Данбар приподнимает бровь и в тон ему выдает: — Не думаешь, что слишком дорого берешь за проезд? Тот фыркает и согласно кивает. — Ладно, шучу, — Лиам скептически смотрит на него, будто Рэйкен открыл ему собственный континент, пока альфа все с той же ухмылкой не продолжает. — Кастеты. Омега замирает и окидывает взглядом лицо старшеклассника в поисках подтверждения, что это очередная ложь. Но осознав, что тот в этот раз совершенно серьезен, Лиам медлит некоторое время, собираясь с мыслями, и насмешливо тянет, хотя интонация выдает лёгкое напряжение, сковавшее омегу: — Да ты и правда опасный тип. Может, мне стоило остаться с теми парнями? — Возможно, но ты упустил свой шанс. Скалится Рэйкен, однако почти сразу отбрасывая шутливый тон и становясь серьезным: — Тебе нечего бояться, детка. Я не веду дел с опасными людьми, это лишь предосторожность. А остальное... Просто весьма удобно иметь с собой ключи от всех дверей. А дубликат у меня ещё с того времени, как я сбегал из дома и оставался ночевать в школе. Омега смотрит на него в упор и твердо заявляет: — Я не боюсь. Особенно тебя — много чести. — Вот и славно. Значит, продолжим? — ослепительно улыбается альфа и помахивает перед собой бутылкой, вмещающей в себя уже треть прежнего объема. Данбар молчит, но его ответная улыбка говорит сама за себя. Они устраиваются в кузове пикапа, прихватив с собой остатки текилы — оба пришли к молчаливому согласию, что им просто необходимо привести нервы в порядок после случившегося, а употребленное ранее успело почти полностью выветриться. Лиам опирался спиной о твердую опору, кутаясь в плед, который ему без лишних слов выдал Рэйкен, заметив, что подросток дрожит от ночной прохлады, и наслаждался текущим моментом. Воздух был густой и пряный от насыщенного запаха хвои, а небо уже сменило глубокий черный цвет, начиная приобретать светлый синий оттенок. Природа, окружавшая их, безмолвствовала, что было свойственно для декабря месяца, пусть и не отличающегося заморозками в их широтах. Особенно в этом году, удерживая температурную отметку в 16 градусов, что, впрочем, не помешало Лиаму озябнуть в своей лёгкой толстовке. Он лениво подумал о том, что провел с Рэйкеном почти всю ночь, как бы это ни звучало. Его биологические часы настаивали на четырех часах утра, и омега был склонен доверять им. Альфа снова закурил, задумчиво всматриваясь в дорожное полотно, раскинувшееся далеко впереди, и периодически выпуская изо рта струйки дыма. Каждый из них время от времени тянул из бутылки, расположившейся между ними, пока она совсем не опустела. Хмель снова затуманил голову Лиама, и у него возникает неосознанное желание прижаться поближе к сидящему рядом старшекласснику, которое он усиленно гонит от себя, что не мешает ему исподтишка рассматривать спокойный профиль Рэйкена. Сделав последнюю затяжку, тот избавляется от окурка и поворачивается к омеге. — Как насчет получше узнать друг друга методом примитивнейшей игры в вопрос-ответ? Лиам пожимает плечами, лениво соглашаясь и предоставляя Тео право начать. Альфа прищурился и ожидаемо осклабился: — Скажи-ка мне, детка, ты девственник? Данбар разочарованно морщится. — Серьезно, Рэйкен? Мы что, в первом классе? Тебе представилась возможность узнать меня поближе, и больше всего тебя интересует, спал ли я с кем-нибудь или нет? Знаешь, это до обидного предсказуемо. Альфа натягивает свою привычную противную ухмылку, которая коробит Лиама своей неестественностью в данный момент, и нагло поясняет: — Ты не понял, мне не интересно, спал ли ты с кем-нибудь когда-нибудь: ютился под одним одеялком со своей бабушкой в детстве или прижимался к своей мамуле по ночам из-за кошмаров. Я задал конкретный вопрос — трахал ли тебя кто-нибудь уже или нет. Лицо Лиама моментально каменеет, от былой ленивой расслабленности не осталось и следа. Он резко выпрямляется, прямо смотря на внимательно следящего за ним альфу, и напряженно отзывается: — Какого хрена? Зачем ты опять включаешь мудака? Что, блять, вообще на тебя нашло? Рэйкен с такой же раздражающей уверенностью выдерживает его тяжелый взгляд и спокойно заявляет: — Почему ты думаешь, что мне нужно кого-то включать? Может, это — настоящий я. Омега чувствует себя так, будто альфа только что ударил его под дых, кровь от щек отливает, и он с силой до боли сжимает зубы. В голове стучит, и его охватывает забытый за эту ночь гнев, посылая мелкую дрожь по телу. Но хуже всего было жгучее чувство в груди, защемившее сердце. К горлу комом подкатили нарастающие обида и разочарование, а в уголках глаз противно защипало. — Пошел ты, урод. Не смей, блять, ко мне больше подходить. Хрипло и сдавленно цедит Лиам, скидывая с плеч плед и порываясь встать и уйти, но его хватают за руку, и он, оскалившись, гневно оборачивается, уже готовый вступить в драку, и наталкивается на взгляд полный сожаления без следа прежней искусственной ухмылки. — Прости, я сам не понимаю, что на меня нашло, — тихо произносит альфа, и в его голосе явно сквозит горечь. Данбар, помедлив, снова устраивается на насиженном месте, молча заворачиваясь в теплую ткань. Между ними повисает неловкая тишина, пока ровный голос омеги не нарушает ее: — Да, я девственник. — Ты мог не… — Все в порядке, — достаточно резко обрывает Рэйкена Лиам и посылает ему слабую улыбку, сглаживая момент. Тот робко отвечает на нее, все еще чувствуя себя виноватым за проявленную грубость. Он действительно не имеет ни малейшего понятия, почему вдруг изнутри поднялась волна раздражения, затуманивающая рассудок не хуже текилы и вызывающая желание сделать омеге как можно больнее. Но мысль о том, что кто-то уже обладал им, была просто невыносимой и приводила альфу в бешенство. Никто больше не смел прикасаться к Лиаму кроме него. Не после того, как тот доверчиво жался к старшекласснику, явно выказывал свою симпатию и дразнил его горячими прикосновениями и поцелуями, откровенно обещая большее. Не после того, что между ними произошло. Сам того, возможно, не осознавая, Лиам вручил Рэйкену права на себя, и Тео не позволит никому больше претендовать на своего омегу. — Можешь рассказать мне о чем-нибудь, что никто больше не знает? Какой-нибудь факт о себе, о котором никто в здравом уме никогда бы не подумал? Уже спокойно продолжает их игру Лиам, заинтересованно глядя на альфу. Тот внимательно смотрит на него в ответ, и его губы трогает мягкая улыбка. «Я влюблен в тебя, бред, правда?» — Я люблю готовить, и у меня это получается божественно. Произносит он и наблюдает, как Данбар удивленно поднимает брови и недоверчиво фыркает. — Ты это серьезно? Я думал, раз твоя семья настолько обеспеченная, у тебя личный повар. Тео с той же расслабленной улыбкой качает головой и смотрит в ярко-голубые глаза омеги. — У меня никогда не было личного повара. Я практически живу один и не вижу необходимости в чужой помощи, если могу справиться с этим сам. Тем более процесс приготовления успокаивает и приводит мысли в порядок. Лиам стыдливо вспоминает все свои кулинарные подвиги, заканчивающиеся обугленным нечто и срабатывающей системой пожаротушения, и с неохотой отдает Рэйкену должное — владение таким полезным навыком дает старшекласснику сто очков вперед, любой омега был бы счастлив заполучить себе в партнеры альфу, способного помимо обычного доставить еще и гастрономический оргазм. Очевидно, выражение лица Лиама красноречиво передает его мысли, и Рэйкен позабавлено смеется. — Если хочешь, я могу подкармливать и тебя, раз уж я встал на путь Робина Гуда. — Не уверен, что я настолько отчаялся. Отшучивается Лиам, но мысленно решает, что это не такая плохая идея. А уж объесть Рэйкена — это вообще дело святое. И, что тут греха таить, он оказался заинтригован. Старшеклассник лишь с улыбкой пожимает плечами и перехватывает инициативу, злорадствуя. — Существует в этом мире такой школьный предмет, с которым у тебя не возникает проблем? Или у тебя слишком много чересчур успешных друзей, с которыми тебе не сравниться? Лиам поджимает губы и, с едва уловимой обидой, уязвленно отзывается: — Вообще-то, я хорош в экономике и истории. В начальных классах даже участвовал в олимпиаде по греческой мифологии. — Детка, я впечатлен. Весьма неожиданное открытие. Ты же надрал там всем зад? — Пошел ты. Беззлобно отмахивается от откровенно веселящегося Рэйкена Лиам и ожесточенно крутит в пальцах ниточку, выбившуюся из пледа. Альфа смеется, но на этот раз Данбар не чувствует себя униженным, а атмосфера становится дружелюбной и располагающей. Они продолжают задавать друг другу безобидные вопросы, не наделенные глубоким смыслом, по типу «какой твой любимый цвет?» или «какая знаменитость кажется наиболее привлекательной?», следуя законам подобных посиделок. Разговор получается легким и ненавязчивым, в процессе они подкалывают друг друга и даже ввязываются в шуточную потасовку из-за расходящихся взглядов на приготовление хлопьев (— С апельсиновым соком, и только так! И пусть мир пошатнется, я не поменяю своего мнения. — Лиам, я бы не стал говорить людям такие вещи. После этого с тобой ни то, что разговаривать, даже в автобусе рядом не сядут. Сначала ты ешь хлопья с апельсиновым соком, а потом что? Убиваешь младенцев? Нет, тебе надо что-то с этим делать, это же должно как-то лечиться?!) Омега уже не чувствует былого напряжения между ними, он даже подумать не мог, что Рэйкен может быть нормальным человеком. Происходящее выбивается из привычного положения вещей, и после всего случившегося сегодня, он уже не может относиться к Тео как раньше. Человек сидящий сейчас перед ним, широко улыбающийся и открыто смотрящий на него, всерьез рассуждающий о составе spice girls, никак не вяжется с образом школьного хулигана и мудака. Ему комфортно с таким Тео Рэйкеном, с ним он хочет разговаривать без остановки, не боясь сморозить глупость и наткнуться на насмешливый взгляд «ты сейчас серьезно, детка?». То странное тепло, что раньше мимолетной вспышкой возникало у него в груди, теперь охватило его полностью и было подобно маленькому солнцу, согревающему его и дарующему покой. Он старается не вникать в природу этого всеобъемлющего чувства, потому что подсознательно осознает, что еще не готов к этому. Будь омега трезвее, это напугало бы его и повлекло за собой гнев и желание убраться подальше от этого человека, сбегая от себя самого. Но сейчас он просто позволяет себе наслаждаться происходящим без лишних раздумий. Это их маленькая параллельная вселенная, в которой манипулятор Рэйкен был только Тео, и в ней не было места для неприятных событий в прошлом, связывающих их обоих. Лиам полностью расслабился, а то хрупкое доверие, установившееся между ними, побуждает на откровения, и он решает затронуть более личную тему, когда подходит его очередь задавать вопрос. Тем более Рэйкен сейчас выглядит непривычно умиротворённым. Данбар слегка колеблется, прежде чем неуверенно начать: — Что с твоими родителями? Почему ты живёшь один и свободно пропадаешь, когда тебе вздумается? Настроение альфы тут же неуловимо меняется: его поза становится более напряжённой, а взгляд отстраненным. Он выдерживает паузу в пару секунд, а потом пожимает плечами, напуская на себя безразличный вид. — Они оба адвокаты, довольно высокооплачиваемые. И оба — альфы-карьеристы. Если до смерти моей сестры у нас еще было какое-то подобие нормальной среднестатистической семьи, то сейчас они не утруждают себя даже своим присутствием, в основном проживая в центре, ближе к работе. Лиам вспоминает большой неприветливый дом и невольно чувствует подступающую жалость, которую тут же стремится прогнать. Когда он только перевелся в старшую школу Бэйкон Хиллз, Рэйкен ещё носил маску положительного героя и состоял в компании МакКолла, которого Данбар знал в то время только как своего капитана и не находился в таких близких отношениях. С Тео они тогда вообще не контактировали, если не считать обычного взаимодействия в команде. Однако он успел стать свидетелем конфликта между ними и даже вступился за Скотта — именно с того момента начала зарождаться их дружба. Но он прекрасно помнил тяжёлый злой взгляд Рэйкена, направленный прямо на него, и каким тот предстал перед своими сокомандниками — ожесточенным, лицемерным и одержим эгоистичными амбициями. В остальном он мог судить об альфе только со слов Скотта, а тот был краток и настроен весьма негативно по отношению к бывшему приятелю, что совсем неудивительно. Поэтому Лиам почти ничего не знал о Тео, и внезапно выплывший факт о смерти его сестры и безразличии родителей о судьбе своего сына не может оставить омегу равнодушным. Он отчаянно желает оставаться непредвзятым в отношении сидящего перед ним альфы, но полученная информация заставляет его посмотреть на поведение Рэйкена с другой, совершенно новой стороны. Могла ли смерть близкого человека ожесточить его и в каком-то смысле сподвигнуть на подлый поступок? Или это попытка реализоваться в своих собственных глазах из-за отсутствия признания родителями? Возможно ли, что Рэйкен просто не знает другой модели поведения из-за того, что был обделен в детстве необходимой заботой и любовью близких людей? Конечно, это совсем не оправдывает альфу, но теперь, поставив себя на его место, Лиам начинает понимать старшеклассника и его мотивы, пусть и осуждая его за это. Наверное, если бы трагедия сплотила их семью, то он не стал бы таким мудаком. Очевидно, Рэйкен читает его мысли, которые находят свое отражение на задумчивом лице омеги, и его взгляд становится жестким. Когда он снова начинает говорить, в его голосе отчетливо звучат холод и раздражение: — Не смей меня жалеть, Лиам. Поверь мне, моя жизнь гораздо лучше твоей. Так что вместо этого поплачь о своей тяжелой доле омеги, мучающегося от течки, но слишком гордого и глупого, чтобы найти себе партнера, и шатком положении капитана команды из-за неприятия другими ее членами парня без узла в качестве лидера. Данбар вспыхивает и зло скалится, пихая альфу пустой бутылкой. — Какой же ты мудак, Рэйкен. — Именно так, детка. Мы не в сериале. Я такой человек, и не надо сгущать краски вокруг моего прошлого, пытаясь оправдать им мои поступки или развить теорию о тяжелом детстве, сказавшемся на формировании моей личности. В твоем идеализированном мирке я мудак, был им и останусь. Так что смирись с этим. А лучше сними свои розовые очки в ярких стразах и перестань делить мир на черное и белое. Нет четко разграниченного добра и зла, как бы старательно не вливал тебе в уши свою сопливую сахарную мораль мамочка-МакКолл. Есть лишь серый цвет и определенные законы существования этого мира, поддерживающие относительный порядок и препятствующие хаосу. А я просто действую в рамках этих законов. Лиам совершенно не знает, как реагировать на циничное высказывание альфы, он лишь пристально смотрит на зло ухмыляющегося Рэйкена и чувствует закипающее в крови раздражение из-за отсутствия смысла в дальнейших спорах. Тео имеет четко сложившуюся жизненную позицию, которая противоречит установкам самого Лиама, но никакая аргументация не переубедит его, так же, как и его слова не заставят Лиама пересмотреть свое мировоззрение. Вот оно, их камень преткновения. Они могут сколько угодно притворяться и играть в приятелей, прикрываясь разговорами ни о чем и обоюдными подколками, но в конце они приходят к тому, что они совершенно разные — две противоположности, которые просто не могут ужиться друг с другом. Им даже не с чего начинать, потому что они по разные стороны баррикад. Лиам прикрывает глаза, чувствуя злую горечь и едкое сожаление, что вообще находится сейчас здесь. Он самый настоящий идиот, не стоило изначально соглашаться на компанию Рэйкена. Иллюзия счастья, охватившая его ранее, улетучилась, оставляя после себя тоскливую пустоту, а такой чудесный вечер, плавно перетекающий в раннее утро, оказался безнадежно испорченным. Он опускает взгляд и сдавленно произносит: — Вчера, когда я сказал, что ты мог бы посмеяться над случившимся... Я все равно так не думаю. Я не считаю, что ты такой отморозок, пусть ты и настаиваешь на обратном. Тео выглядит удивленным и внимательно смотрит на него, прежде чем кивнуть и серьезно ответить: — Рад это слышать. Я не стал бы причинять боль ради забавы. В этом нет никакого удовольствия. И я никогда не утверждал обратного. Данбар непонимающе хмурится, и альфа уточняет: — Пойми меня правильно, Лиам, в этом мире каждый сам за себя, и меня мало волнует судьба других людей. До тех пор, пока кто-то из них не сможет оказаться полезным. В остальное время они просто не представляют для меня никакого интереса. Но одно дело — использовать людей в своих целях, учитывая сопутствующие риски, и другое — без какого-либо смысла творить насилие ради садистского удовлетворения. — Меня ты тоже используешь в каких-то целях? Тео окидывает взглядом напряжённый лоб омеги и видит горечь в чужих глазах одновременно с жесткой решимостью. — Нет, — наконец тихо выдыхает альфа. — Ты исключение из правил. Сердце Лиама ускоряет темп, и он прикрывает глаза, хватаясь за остатки самоконтроля, но выпитое ранее лишь усиливает эмоции, и его начинает трясти от гнева. Омега с силой толкает старшеклассника и отчаянно кричит: — Какой же ты мудак. Ты не имеешь никакого права заявлять мне такое после всего, что ты сделал. Никакого гребаного права. И хуже всего, что я не могу теперь тебя ненавидеть. Не тогда, когда я начинаю что-то чувствовать. Что-то, что мне совершенно точно нельзя испытывать к тебе. Я просто хочу, чтобы ты свалил из моей жизни, из моей, блять, головы. Рэйкен пораженно смотрит на тяжело дышащего от ярости Лиама, крепко сжавшего зубы. Когда тот снова замахивается, альфа хватает его руки, аккуратно сжимая, но крепко удерживая, из-за чего Данбар рычит и начинает бешено вырываться. — Ты, сука, хуже Гейба, ты буквально проник мне под кожу, и мне ничем тебя не вытравить. Иногда мне кажется, что я влюбляюсь в тебя, и это пугает меня до ужаса. Раньше я постоянно хотел убить тебя, но теперь стремление причинить тебе боль вытесняет желание обладать тобой. И это невыносимо, это сводит меня с ума. Он жалобно всхлипывает и снова дергается, оскалившись. Тео выглядит потрясенным до глубины души и растерянным. Он прижимает сопротивляющегося омегу к себе, удерживая в объятиях, пока тот не затихает. Внезапно до слуха альфы доносится твердое: — Пусти меня. — Лиам... — нерешительно начинает Рэйкен, но его грубо перебивают: — Я сказал, пусти меня, урод. Альфа нехотя отстраняется и тут же получает мощный удар в челюсть. Он охает, но не успевает никак отреагировать, так как горячее дыхание опаляет его губы, а потом жесткий поцелуй выбивает из его головы все мысли. Данбар подается ещё ближе к Тео и грубо пихает его в грудь, заставляя его откинуться на твердую опору спиной, тут же седлая колени старшеклассника и снова накрывая его рот своим. Рэйкен обхватывает его за спину, предоставляя возможность зарыться в свои волосы пальцами, и позволяет омеге вести. Они двигаются в неистовом рваном ритме, Лиам изредка зло покусывает его губы, углубляя поцелуй в поисках большего, пытаясь утолить жажду. Он стонет в рот Тео и старается прижаться к нему ещё плотнее. Альфа тем временем загнанно выдыхает и делает попытку отстраниться. — Лиам, подожди. Ты совершаешь глупость. Лиам отрывается от него и сбивчиво произносит: — Ты сам сказал — у меня на лице написано, что я не совершаю умных поступков. Он тут же ловит его губы своими, и альфа скользит руками вниз по телу подростка, сжимая его ягодицы. Лиам выгибается и скулит. Он путается руками в волосах Тео, обхватывая его голову. Рэйкен приподнимает омегу и опускает спиной на дно кузова, теперь нависая над ним. Лиам выглядит так, будто находится под диким кайфом: его зрачки расширены, а взгляд отрешенный и расфокусированный. Грудная клетка часто вздымается и опускается от нехватки кислорода, волосы растрепаны в беспорядке, а припухшие влажные губы дразняще просят о поцелуях. Лиам не может отвести взгляд от чужих пронзительных глаз. Его ведёт под действием алкоголя, а голова становится лёгкой и пустой, вмещая в себя только одно четко оформленное желание. Он хрипло произносит: — Я был готов отдаться тебе тогда в машине. Я буквально предложил тебе провести со мной течку. — Ты пожалел бы об этом, детка, что и сделаешь завтра. В тот раз твои действия были вызваны гормонами, а теперь это текила. Горько отвечает альфа, мягко целуя парня в скулу. Тот тянется к нему руками, притягивая старшеклассника к себе за голову, и выдыхает ему в губы: — Ты не замечаешь, что все сводится к одному? Альфа закрывает глаза и отпускает себя, нежно раздвигая языком губы омеги и проскальзывая им в рот. Лиам с жадностью втягивает его, чувствуя горький вкус табака и текилы, и запускает руки старшему парню под футболку, с силой скользя пальцами по разгоряченной коже и притягивая к себе еще ближе, стремясь полнее ощутить тяжесть и жар желанного тела. Альфа опирается на согнутые руки, расставленные по бокам от головы подростка, и толкается пахом в его промежность, ощущая ответное напряжение Лиама. Омега протяжно, чуть выше обычного, стонет, так сладко, что сердце Рэйкена сжимается и опрометью пускается вскачь. — Блять, Тео. Данбар теряется в ощущениях, пока старшеклассник исследует его шею нежными влажными поцелуями, чувствуя перенасыщение Рэйкеном, которое он так давно жаждал. Он дрожит в руках альфы, принимая чужую непривычную ласку и потираясь о твердое бедро. Тео запускает руку ему в джинсы, и Лиам теряет связь с реальностью, выгибаясь и издавая восхитительные звуки, которые тот жадно ловит ртом. Они растворяются друг в друге, заполняя лёгкие общим запахом: лимона, горького парфюма, табака и текилы. Когда они уже сидят в кабине пикапа, направляющегося к дому Лиама, тот ничего не соображает. Его голова кружится, а губы саднят. Он даже не может думать о том, что захмелевший Рэйкен ведет машину, и это опасно. И его совсем не возмущает, что альфа снова курит в машине, периодически сжимая его руку, устроившуюся на бедре старшеклассника. Холодный предрассветный воздух из приоткрытого окна остужает горящие щеки, и, прикрыв глаза, Лиам впитывает в себя случившееся между ними. Это похоже на чистейшее безумие, но омега как никогда счастлив в эту минуту. Пусть его сердце и разум тревожатся завтра по этому поводу. Он вдыхает концентрированный запах Тео и улыбается, переглядываясь с альфой, отзеркалившим его улыбку. Когда они подъезжают к месту назначения, Лиам напоследок снова прижимается к губам Рэйкена в коротком поцелуе, а тот с удовольствием отвечает, оттягивая его нижнюю губу и ласково проводя ладонью по щеке подростка. Уже на ступеньках своего дома он оборачивается, ловит мягкий взгляд альфы и глупо улыбается, провожая тронувшуюся машину. Он чувствует себя влюбленным идиотом из своих же ранних фантазий, но в кои-то веки это его совсем не раздражает.