Власть дракона

Юнги сидит у койки омеги уже долгий пролёт времени. Он сам не знает, как долго сверлит любимого глубоким, обеспокоенным взглядом. Мед.сёстры и врачи, изредка захаживающие в палату Чимина, упрашивали альфу пойти домой, отдохнуть, но тот упирается всеми силами. Дракон внутри бушует, мечется из стороны в сторону и тянется к омежке, заснувшему крепким сном. В голове Мина одним бессвязным потоком льются мысли и рассуждения на разные темы. Он задумывается о многом. О том, как плохо поступил; о том, как должен извиниться перед своим ангелом, когда тот очнётся; о том, каким хуёвым альфой и какой бесстыжей тварью он оказался. Горячие слёзы текут по щекам не реками - водопадами. Душевная боль становится всё сильнее с каждым часом, минутой, секундой. А ведь время не стоит на месте. Проходит 2 дня, и Мин по-прежнему сидит подле возлюбленного. Держит хрупкую омежью ладошку в своих больших руках и греет холодные пальчики своим дыханием, потому что в палате прохладно. Альфа внимательно всматривается в личико Пака и никак не может наглядеться - его малыш прекрасен. Он был и будет красив всегда, для Юнги Чимин эталон красоты и эстетики. Никто и ничто не сможет затмить его. Альфа ощущает пустоту внутри, когда тихо шепчет сухими, обветренными губами: "Мой ангел"  и не слышит отклик. Каждый день. Каждый день Юнги зовёт омегу, в надежде на его пробуждение. К глазам вновь подкатывают слёзы, но наружу они не выходят. Плакать нечем. Всё уже выплакал. Юнги аккуратно склоняется к лицу Чимина, мягко целует в лоб и, словно молитву, произносит слова, полные извинений и чувства вины. А затем выходит в больничный коридор, будучи не в силах больше смотреть на изнемождённого омегу. Дракон царапает сердце изнутри, оставляя уродливые кровоточащие раны, что, кажется, не заживут уже никогда. Альфа садится на один из множества стоящих в коридоре стульев и тяжело вздыхает, растирая уставшие красные глаза. Лечащий врач омеги, что только что получил результаты анализов, тяжелым шагом подходит к сидящему около палаты Юнги и тихонечко садится рядом. Мужчина не знает как начать разговор. Очень тяжело начинать, когда знаешь, что итоги, скажем мягко, хуже среднего. И это сильно мягко. Врачи, если так посмотреть, не асоциируются ни с чем  хорошим, если разговор заходит о реанимации... Наоборот, когда люди видят врача реанимации,в их головах появляются мрачные, темные и холодные картины смерти и отчаяния. Врач опирается руками о колени. Предстоит тяжелый, хоть и короткий, диалог. - Вы ведь родственник Пак Чимина? - спрашивает осторожно, тихо, будто надеется на отрицательный ответ. Этот парень сидит тут третьи сутки без отдыха. - Да, я его альфа... - Юнги поворачивает голову на врача и в глубине глаз зажигается маленькая надежда. Совсем небольшая, робкая надежда на то, что с его мальчиком всё хорошо. Что это просто ошибка и он скоро прийдет в себя. Подарит яркую, как солнечный луч после дождя, улыбку и протянет к Мину свои крохотные нежные руки. - Я не хочу стрелять дежурными фразами, которые безразлично должны звучать в таких ситуациях. Поймите, я тоже человек и у меня тоже есть омега, - аккуратно начал доктор. Ему искренне жаль говорить то, что вертится на языке и в его мыслях. - Я скажу как есть, потому что не хочу обманывать... Организм омеги перенес невероятно сильный стресс, с которым оказался не в силах справиться. Судя по следам на теле - это изнасилование. Да и результаты анализов подтверждают мои опасения... Ваш омега, он... Больше не сможет иметь детей, простите... Мне правда жаль, - доктор встал и поспешно удалился, чтобы позволить молодому альфе осознать и принять данную новость. На душе остался неприятный осадок. Знаете звук, когда рушится огромное, до этого прочно и надежно стоящее здание? Грохот кирпичей, тучи пыли, от которых слезятся глаза... Звук сгиба железного каркаса, противный такой, надрывный... Скрежет и вой, что прекратиться лишь после падения последнего камня конструкции. Так звучит разбитая душа. С одной поправкой. Этот грохот не утихает, оглушая тебя и, наоборот, становясь всё громче и громче. Скрежет всё тоньше, переходя в протяжный истерический крик. Пыли так много, что начинаешь задыхаться, хвать ртом воздух, но поглощая лишь еще больше пыли, не в силах выбраться из нее... Никто этого не увидит и не заметит, но ты тихо умираешь, никому не сказав ни слова... "Ваш омега больше не сможет иметь детей, простите..." - фраза эхом раздаётся в больной голове и Мин слышит нарастающий рев железных построек, что грозят вот-вот рухнуть под натиском тихого ужаса и погребсти под собой самого альфу. Первый камень падает на пол, разрывая напряженную тишину драконьей души...