Пламенная химэ

      Тсунаеши — одна из жен местного Темного властелина.       Довольно забавно, если учитывать, что в прошлой жизни Тсуна как раз-таки и была Темным властелином.       Так что это точно было понижение, а на такое Савада не согласна совершенно.       А значит, мудрая мысль сбежать — самая верная и правильная.       Тсунаеши сновала по выделенной ей комнатке, внимательно рассматривая вещи в ней и кривясь. Несмотря на то, что Вэй Юйлань не была официальной женой Бинхэ, а лишь одной из его многочисленных наложниц, у нее все равно было множество подарков. Это были и красивые длинные платья разных цветов с превосходной изящной вышивкой и не менее красивые элегантные веера из китайского шелка с невероятными рисунками, и множество драгоценностей, и прочие вещи.       Да и комната была достаточно просторной и красивой для той, кто совсем недавно пришел в гарем. Разумеется, она не навсегда закрепилась за ней, а лишь на время, пока Бинхэ не поселит здесь следующую фаворитку, но девушку все это устраивало. Здесь были и прекрасные обои, и дорогая мебель, и множество мягких подушечек из чистейшего шелка. И вроде бы все прекрасно, и о большем мечтать нельзя, но…       Тсуна буквально чувствовала, как все вокруг пропитано смертью, пеплом, безумием и ненавистью. Этого всего было столько, что она просто не понимала, как живущие здесь девушки не сходят с ума. Ну, учитывая размах ссор и какие именно интриги тут царят, очень даже сходят. Савада знала, что все эти эмоции исходят от Ло Бинхэ, чтоб ему икалось. По крайней мере, теперь она понимает, зачем ему столько жен: переизбыток энергии и эмоций надо куда-то выплескивать. Она снова посмотрела на наряды, которые разложила по кровати, и закатила глаза, тихо матерясь на итальянском под нос.       Для побега не было совершенно ничего. Удобная одежда? Отсутствует. Деньги? Отсутствуют. Украшения? Есть в избытке, но их будет очень трудно (если вообще возможно) продать. Обувь? Если подобное пыточное устройство вообще можно назвать таковым, то есть, но она не похожа на удобную. И уж точно не похожа на ту, которую брюнетка сможет носить, не желая кого-либо прибить. Да и сумки, в которую она могла сложить эти вещи, нет. А про еду и воду она лучше вообще промолчит.       Хм… Даже жаль, что с ней не переместилась ее тату-печать, привязанная на ее душу и Пламя, которое сделал ей Мукуро, чтобы она всегда могла таскать с собой запас самого разного на всякий случай. А впрочем… Она прикрыла глаза и погрузилась в медитацию, пытаясь прощупать все вокруг и понять, а вдруг ей все-таки повезло? Царящая вокруг угнетающая атмосфера подавляла и действовала на нервы, сбивая концентрацию, но она уж точно не могла быть хуже, чем присутствие Вендиче рядом, так что Тсунаеши довольно быстро смогла сосредоточиться и погрузиться внутрь себя.       Она парила в темноте, держа в руках ярко-оранжевое теплое Пламя — Небо. Точно такое же Пламя циркулировало по всему ее телу, в основном сосредотачиваясь около ее живота, где пока еще не очень ярко пульсировала мерная фиолетово-красная искорка. Это и был ее ребенок. Она чувствовала, как знакомые нити-связи-цепи, прежде оборванные с ее смертью, восстановились и укрепились, переливаясь всеми оттенками радуги. Понимание того, что ее семья, пусть и эфемерно, но присутствует рядом, не могла не радовать Тсуну. В конце-то концов она слишком привыкла к ним за сорок с лишним лет, так что уже просто не представляла без них жизни.       Она почти расплакалась, получив от них волну тепла, любви и поддержки. Так приятно, что в тебя верят до самого конца и оберегают, оставаясь рядом несмотря на то, что могли уйти на перерождение.       Савада мотнула головой, решив подумать об этом позже. Сейчас для нее самое главное, что ее семья осталась с ней, так что она может сосредоточить все внимание на другом.       Нужная нить нашлась довольно быстро, пусть и была совсем тонкой и тусклой, будто вот-вот готова была погаснуть. Влить немного своего Пламени, позволяя той засиять ярче и стать толще, после чего позволить Мукуро снова прикрепить ее на свое тело. Девушка с трепетной нежностью наблюдала за тем, как на ее плече снова появляется тату в виде знакомого до боли герба. Было в этом нечто утешительное и родное, будто она наконец-то получила еще одну нить-связь со своим прошлым.       Брюнетка внимательно проверяет все, что там есть, довольно усмехаясь. Теперь для побега у нее есть почти все, разве что до конца подходящей одежды нет, потому что с теми официальными костюмами и майками-шортами-джинсами, которые там лежат, она точно привлечет ненужное внимание (хотя есть тут нечто странное в местной моде женщин). К счастью, у нее было около трех кимоно, которые Тсуна хранила в основном потому, что они были сделаны и подарены ее матерью, когда она приезжала к ней в Японию. Тсунаеши было тогда двадцать — пара месяцев до официальной коронации на трон мафии.       За тридцать с лишним лет у нее так и не поднялась рука выкинуть их, несмотря на то, что надевала она их от силы один раз. Так и хранила, вспоминая о матери с нежностью, пусть и не могла больше видеться с ней, чтобы не подвергать жизнь Наны опасности. В общем, она вспоминает ее добрым словом, с грустью думая, что та если и узнает о ее смерти, то так и не сможет приехать и попрощаться.       Но именно в этот момент эти кимоно будут идеальным вариантом, потому что они не очень длинные, максимум до колен, так что она довольно спокойно сможет в них и бегать, и прыгать, и, возможно, даже драться. Правда, устраивать битву Тсуна все-таки не собиралась, так как не особенно ей этого хотелось (ей хочется мирной и тихой жизни, насколько это вообще возможно, потому что в свое время она уже навоевалась, и больше ей не хочется совершенно), поэтому надеялась свалить очень тихо и незаметно.       Но короткие кимоно, пусть и женские, в средневековье смотреться будут немного странно... А впрочем, у нее ведь еще пару ципао есть, которые ей подарили Фонг вместе с И-пин.       Она вздыхает и смотрит в окно с брезгливым недоумением. Поместье местного Лорда (так же эта должность называется, да?) Демонов безусловно прекрасно и поражает своим богатством, изяществом и цветением, но то, что располагается за его стенами… Выжженная дотла пустыня с серой и черной из-за пепла и копоти землей. Кроваво-алое небо, будто пришедшее из самой преисподней (кто знает, вдруг это и правда так?). Покореженные и скрученные черные костлявые деревья, которые выглядят так плохо, будто их пытали или на них вымещали злость.       Савада искренне не понимает, как можно было добиться такого эффекта, чтобы вся земля, вокруг которой стоит дворец, чувствовалась… мертвой. Там нет никакой жизни. Абсолютно. Просто мертвая почва, на которой, пока та не очистится, больше ничто не прорастет. Вот только не понятно, сколько именно лет понадобится на подобное.       Девушка зябко передергивает плечами, в который раз уже убеждаясь, что пора сваливать. В этом месте, которое будто попало под тотальное Пламя Мрака, она уж точно не останется ни за что. Она вздохнула и подумала о том, что узнала из памяти прошлой хозяйки тела.       Особенно сильно ее интересовали Совершенствующиеся (их же так называют, да?), которые были кем-то вроде магов или Пламенников в этом мире.       Вэй Юйлань не была Совершенствующейся, так как была дочерью какого-то богатого типа, воспитанной в строгости и лишениях. Ее образованием отец не озаботился, давая ей только ту науку, которая помогла бы ей стать хорошей женой. По крайней мере, как-то иначе объяснить науку о смирении и почитание мужа своего, которую вколачивали в нее чуть ли не плетьми и палками, было невозможно. Так что о чем-то вроде освоения энергии Ци Юйлань не стоило и мечтать. Честно говоря, знаний этой девочки было так мало, что брюнетка даже толком не смогла понять, кто это такие — Совершенствующиеся. Поняла только то, что они крутые типы и вроде как местные монахи, изгоняющие всякое зло и со злом сражающиеся.       Ей бы хотелось с ними пообщаться поближе и, может быть, даже чему-то научиться. Что-то подсказывало Тсунаеши, что энергия Ци вкупе с Пламенем даст просто невероятный эффект. Возможно, стоит попробовать научиться чему-то подобному. А для этого для начала надо сбежать и родить ребенка!       Она даже хлопнула в ладоши, довольно улыбаясь. — Младшая сестра Вэй, можно войти? — в дверь робко постучали и внутрь просунулась знакомая мордашка. Тсуна ласково улыбнулась и кивнула: — Конечно, старшая сестра Нин. — она доброжелательно улыбнулась. Нин Инъин хоть действительно и была первой женой (неофициально) Бинхэ, но она была доброй, сопереживающей и заботливой. И больше всего внимания она уделяла Вэй Юйлань, которая была одной из самых младших лиц в этом гареме (от этого слова Саваду тошнит) — ей было всего пятнадцать, очень много внимания и своего времени, расчесывала ей волосы, делала прически, баловала всякими вкусностями. Именно Инъин была той, кто совершенно не ревновал Юйлань к Бинхэ (Тсунаеши думала, что еще не все потеряно для этого мира. По крайней мере, адекватные точно есть). — Что вас привело ко мне, старшая сестра Нин?       Ей было смешно так обращаться к этому ребенку, которому, кажется, было всего около двадцати пяти, но для исполнения роли… — Господин муж мой, Ло Бинхэ, требует нам всем собраться и пойти на площадь. — сказала та. Тсуна лишь кивнула, не спрашивая, почему это не передали слуги. Учитывая, что у местного Лорда Демонов шестьсот с лишним жен, те сами могли выполнять все обязанности слуг, так что ему не приходилось тратить деньги еще и на это. Она до сих пор в упор не понимала, зачем тому больше шестисот красоток (неужели такие большие комплексы, что он решил ТАК компенсировать их?!). — На площадь? — она округлила глаза, пытаясь понять, зачем это нужно. Осознание не приходило, потому что Савада была здесь всего пару дней, а Юйлань из своей комнаты выходила крайне редко, только если в комнату «мужа», когда тот вызывал ее. — Что-то случилось?       Инъин грустно вздыхает и поджимает губы, но кивает: — Господин муж мой уничтожил клан Цан Цюн и поймал учителя Шеня. — она вздыхает, заканчивая. — Будут зачитываться обвинения.       Обвинения?       Тсунаеши недоуменно вскидывает бровь, пытаясь понять, что происходит. Юйлань этого человека не знала, хотя периодически слышала от Бинхэ о том, какая это ядовитая змея и какая сволочь. А еще он, когда был пьян, иногда бормотал о том, что именно с ним произошло. Тсуна все проанализировала, так что сейчас в упор не понимает претензий этого странного типа.       Это же средневековье! Пусть вообще скажет спасибо, что жив остался. Честно слово, этот учитель Шэнь вообще лапочка и прелесть по сравнению с Реборном и его садизмом. По крайней мере, Савада куда сильнее имела право обижаться на Аркобалено за все его «тренировки», которые больше походили на полосу выживания (кто выжил, тот молодец) и были кругами ада на земле.       Так что она совершенно не понимала, почему этот странный тип так хочет уничтожить все, что некогда его оскорбило или обидело (кажется, фраза про комплексы была пророческой…), сразу не приняв мальчонку с распростертыми объятиями. Девушке снова захотелось постучаться головой о что-то твердое.       Серьезно, у нее было куда больше причин жаждать уничтожения мира, чем у Ло Бинхэ, но она ведь не делала этого. Она наоборот, только и делала, что мир и спасала…       Мда… иногда она, несмотря на весь свой опыт, совершенно не понимает людей (впрочем, тот полудемон, так что…). — Хорошо. — тем не менее кивнула она, вздыхая и мило улыбаясь Ин.       Ну что ж, она с удовольствием посмотрит на этот спектакль и послушает «приговоры».       Хотя бы узнает, за что именно обвиняют учителя Шэня.       Кажется, у нее появилась прекрасная возможность насолить временному, но уже сидящему у неё в печёнках, мужу.