***
На гору взбираться не особенно тяжело, но и не слишком быстро. Особенно когда рядом есть Нин, которая начала ныть и охать уже на пятой минуте. Хорошо хоть тихо, а то на их компанию местные жители и так странно посматривали — особенно на светло-каштановые волосы Тсунаеши — все-таки, в основном у всех были черные волосы. Видимо, ленивая и праздная жизнь во дворце не прошла для нее даром. Дорога под ногами мягкая, приятная, так и стелется. Тсуне кажется, что пока они идут по этому белоснежному, чуть-чуть светящемуся, великолепию, с ними не случится ничего плохого. Ни с кем из жителей города. Она думает, что не против остаться в этом месте навсегда, даже если ее душа требует странствий. Но не в ее же положении отправляться навстречу приключениям и опасностям, верно? — Тяжело… — хнычет Инъин, пока Савада поддерживает ее под локоть, помогая идти. Та настолько разнежилась за последние несколько лет, что сейчас самостоятельно не могла взобраться даже на сорок метров по достаточно пологой дороге. — Я устала… — Тогда давай остановимся, и ты передохнешь, хорошо? — терпеливо говорит девушка, словно с маленьким и капризным ребенком. Нин закивала, тут же с огромным облегчением усаживаясь на ближайшую скамейку. Шэнь хмурился, но, поймав покачивание головы шатенки, не стал ничего говорить. Сейчас это не имеет смысла, а Инъин все равно не пойдет просто так, ведь действительно устала. Все-таки, если раньше во время обучения на пике Цин Цзин та хотя бы немного тренировалась, пусть и не делала это особенно старательно — но она действительно пыталась, то после того, как она оказалась при Ло Бинхэ, который начал спасать ее и защищать от всего, а потом и вовсе в его гареме… Ну, едва ли хоть кто-то там устраивал себе физические нагрузки и тренировки. Ша Хуалин не в счет — все-таки, она — демонесса. А у них в крови почти постоянно сражаться, так что да, она не в счет. — Простите, что задерживаю вас, но я правда устала. — хныкает брюнетка, и Тсунаеши качает головой, нежно улыбаясь ей, как своему маленькому глупому и капризному, но все равно любимому ребенку: — Ничего страшного. — она качает головой, и Цинцю выдыхает, чувствуя недовольство. Нет, он не злится на Нин, он просто… Ладно, он немного — совсем немного — злится на нее, ведь Тсуна с ее появлением не уделяет ему столько внимания, сколько уделяет обычно. И это совсем не немного вводит в ступор и шокирует, ведь мужчина вообще не думал, что будет испытывать такое. А сейчас… Внезапно он шокированно понимает, что ревнует Саваду к Инъин. Это должно казаться очень глупым и до смеха абсурдным, но это правда. Сердце ёкает, а щеки краснеют. Однако, что еще более удивительно, так это то, что данная мысль даже не вызывает возмущения или отрицания! Будто все так, как и должно быть. Шэнь как никогда сильно радуется тому, что его лицо скрыто веером — так гораздо проще скрыть свою необычную реакцию. Впрочем, девушка все равно совершенно ничего не заметила бы, так как была полностью отвлечена своими хлопотами над Нин, которая лишь виновато улыбалась и вздыхала. Цинцю снова вздыхает, окончательно убеждаясь в том, что да, он действительно ревнует шатенку. Это не вызывает особого протеста, хотя вроде бы должно. Зато вызывает удивление. А еще абсолютное непонимание, что теперь ему со всей этой правдой делать. Разумеется, со временем он разберется, но пока… Но пока ему понятно, что совершенно ничего не понятно. — Ну, я вроде бы отдохнула. — буквально через пять минут говорит Нин, поднимаясь на ноги. — Пойдемте? — Может, еще немного посидишь? — взволнованно спрашивает Тсунаеши, которая прекрасно знает, как сильно будут болеть ее мышцы завтра, когда она находится. И пусть путь не особенно длинный, но вот небольшая крутизна склона — Нет. — та решительно покачала головой. — Я и так вас сильно задержала, поэтому пойдемте сейчас. — Пойдем? — Тсуна поворачивает голову и смотрит на Цинцю своими потрясающими карамельно-карими глазами. Шэнь кивает, и они идут дальше. Мужчина надеется, что Савада не услышит его быстро-быстро стучащее сердце и не заметит пылающие румянцем уши и щеки. Разумеется, это не так, ведь в девушку буквально всеми возможными способами вбивали внимательность и отличную реакцию, а последующие годы правления лишь окончательно закрепили результаты Реборна, Тимотео и Иемицу. К тому же, не считайте ее наивной — все-таки ей было за пятьдесят, и она уже была замужем и имела детей, пусть и созданных искусственно. Да, она не любила своего мужа, но она его уважала. А уважение — это то, что удерживает многие отношения и браки куда крепче обычной любви. Вот и сейчас она почти сразу все это уловила и прекрасно поняла, что происходит. Небольшая проблема была лишь в том, что шатенка пока не знала, как на это реагировать. Нет, Шэнь Цинцю ей нравится — даже слишком сильно для того, кого она встретила меньше нескольких месяцев назад — и она его уважает, однако… Это тело все еще чужое, пусть и принадлежит ей, она сейчас беременна, она в чужом мире, который принадлежит Юйлань, не ей. Тсунаеши обязательно впишется, но пока все очень сложно, от чего кружится голова, а еще слегка тошнит. Впрочем, окей, две последних вещи относятся к ее беременности. Но она все еще не до конца понимает, что ей делать с чувствами Шэня к ней? Стоит ли рискнуть, чтобы попробовать быть вместе? Стоит или нет? Тсуна не знает. В конце-то концов, в свое время ее учили всему и сразу, но не тому, как чувствовать и любить. Все-таки, для успешного правления в мафии это не особенно-то и нужно. По крайней мере, любовь точно уступает место прозорливости, умению вести переговоры, умению сражаться и править. Так что Савада просто не знает, что ей стоит делать в этой ситуации. Ей хочется и одновременно не хочется ответить на эти чувства — на самом деле она не до конца осознает их. Она в растерянности, но… возможно, стоит рискнуть? Этот мир другой, она не в мафии, она — почти обычная девушка, у которой скоро будет свой ребенок. Может, и правда стоит попытаться? Девушка долго не думает, почти сразу кивая своим мыслям. Цинцю — действительно достойный и хороший человек, которому она нравится. Да и он нравится ей тоже. В конце-то концов, почему и правда не попытаться?***
Дом, который они собираются снять на некоторое время, а потом и купить, древний и традиционный китайский — не особенно богатый, но достаточно просторный и красивый. Шэнь говорит, что подобные постройки называются сыхэюань и что он представляет собой простой четырехугольный двор, ориентированный по сторонам света, по периметру которого построены четыре одноэтажных здания с обращенными вовнутрь окнами. Тсунаеши кивает на это объяснение головой и молча внимательно осматривает его, пытаясь понять, почему такое жилище стоит настолько дешево. Да, он не выглядит богатым и новым, но назвать его разваливающимся или даже ветхим тоже нельзя. Он крепкий, добротный, который построили на долгие десятилетия, если не века. Так почему цена такая дешевая? За такой дом в подобном месте она должна была быть примерно в два раза выше, если не в три. Судя по тому, как именно нахмурился Шэнь, тот думал примерно о том же. Это действительно было очень и очень странно. Да и юлящий продавец, который чем-то отдаленно напоминал крысу — наверное, своим острым лицом и носом, а также быстро бегающими из стороны в сторону мелкими глазками, тоже не вызывал доверия. Интуиция звякнула, и Тсуна нехорошо прищурилась. Гиперинтуиция — вещь незаменимая, особенно когда она дает ответы на те вопросы, которые очень хочется задать, но нельзя сделать это прямо, чтобы не спугнуть потенциальную… хи-хи… жертву. Того, кто даром отдаст дом, лишь бы она не сообщила кому-либо, что именно обитает здесь. Так что Саваде оставалось только доброжелательно улыбаться, оставив переговоры Цинцю. Она немного покраснела, когда тот обнял ее за талию и назвал своей женой на вопрос продавца, кем именно они приходятся друг другу. А Нин была его племянницей. Напряжение было почти осязаемым, хотя продавец этого и не понимал, пусть и чуял что-то неправильное. Впрочем, щебечущая и радующаяся жизни Нин неплохо разгоняла эту атмосферу, поэтому им действительно достаточно быстро удалось снять дом. Девушка заметила, что продавец вздохнул с настоящим облегчением, когда они отдали ему деньги за предоплату пока на пару месяцев. — И все-таки я не понял, почему он так дешево сдает этот дом. — нахмурился брюнет, прикрыв лицо веером, потому что он слишком поздно убрал руку с талии шатенки — через слишком большее время, чем требовалось для их спектакля. — Правда, не нравится он мне. Глаза так и бегают… — И пахнет гнилью. — согласно закивала Инъин, и Тсунаеши захихикала, подумав, как у той нюх не отнялся после того, сколько лет она прожила с Бинхэ во дворце, который стал сосредоточением ярости, безумия и ненависти Ло-Ло. — Все просто. — пожала плечами Тсуна, первой устремляясь к воротам, чтобы распахнуть их. Ледяной ветер растрепал ее волосы, а ведь на улице жара! — Просто тут открыты врата в преисподнюю. А если совсем просто, то тут обитают призраки. Очень-очень много призраков. — Что? — Шэнь почти подскочил на месте и устремился вперед, пряча Саваду за своей спиной. — Почему ты раньше молчала?! — Потому что призраки могут сослужить хорошую службу. — пожала плечами девушка. — К тому же, они не особенно агрессивны. С ними можно договориться. — Но… — Доверься мне. — шатенка просяще заглянула в голубые глаза, про себя умиляясь тому, как сразу же заполыхали щеки Цинцю. — Я знаю, что делаю. Мужчина долго колебался, но потом все-таки кивнул. Он и правда надеялся, что Тсунаеши знает, что делает. Впрочем, с ней иначе и не бывает.