the curse of the blue rose

Чувствуя пульсирующую боль в глазах, он продолжает фокусироваться на белом экране, светящим в лицо. Тэён глубоко вдыхает, успокаивая лёгкую тошноту в желудке из-за растущей головной боли. Он просто хочет спать, но нужно закончить то, что он должен был сделать ещё давно, прежде чем сможет, наконец, выключить ноутбук, оторвать свою задницу от дивана и проспать до завтрашнего полудня. Парень проклинает проведённый день в компании — это было скверно. Вонхо удалил часть необходимых данных и решил, что принять предложение своего краша помочь это хорошая идея? В итоге Ли сделал больше, чем планировал, видя такую некомпетентность. Он ещё не решил, ненавидит ли больше себя за то, что уступил, или ненавидит своего друга за то, что тот влюблённый дурак. Вонхо начинает его раздражать. Парень считает, что быть настолько поглощённым какой-то любовью очень глупо, это не имеет смысла. Он только пострадает. Вот почему Тэ не хочет влюбляться. Его отталкивает от одного вида людей, которые так глупо бросаются в омут чувств. Мурашки бегут по всему телу при воспоминании о том, как Вон смотрел в глаза своего краша. Дерьмо. Какого рода лицемерие он пытается здесь скормить себе? Ён знает, что слаб, он в ужасе от самой мысли об этом и боится признать то, что его задница отрицает. Кого он пытается обмануть, когда так жаждет внимания и ласки? Он хочет, чтобы его любили, но не хочет любить кого-то — насколько это хреново? Парень шмыгает носом, заставляя свой мозг сосредоточиться на работе, иначе ему придётся работать в воскресенье: ни за что, блять. Внезапно между ним и ноутбуком появляется ухмыляющееся лицо. — Привет. — … Привет? — Ли растерян, что его неожиданно отвлекли от дела, и ещё больше удивляется, когда инкуб забирает ноутбук и укладывает голову ему на колени. — Что… что ты делаешь? — Успокаиваю тебя, — говорит тот, улыбаясь, а потом прижимается к животу Тэёна, это щекотно, и осмеливается немного подуть на него. Это заставляет парня засмеяться и съёжиться. Он дёргает за тёмные волосы, когда действия начинают причинять неудобство. — Эй! Прекрати! — Хе-хе, — мило хихикает Джэхён, прежде чем прикрыть глаза и потереться щекой о колени Тэ, совсем как мурлыкающий кот. Сердце переполняется умилением. Это так очаровательно, но он не глуп, инкуб — это нечто большее. «Серьёзно, что с тобой не так?» — Я подумал, что ты очень устал, так как сейчас уже час ночи. Я оставил тебя в покое с тех пор, как мы вернулись домой, потому что ты действительно был очень, я имею в виду очень расстроенным. И продолжал печатать на этой штуке, как будто хотел кого-то убить, — говорит инкуб. Его голос мягкий, как будто он обеспокоен, но в нём также присутствуют нотки игривости. Ён фыркает: только если себя. — Я правильно всё понял? Ты оставил меня в покое, потому что я казался тебе раздражённым? Это не останавливало тебя раньше, что изменилось? — Кроме того, что я практически ощущал исходящую от тебя ауру пустоты и тьмы? Ты не просто ворчишь, а я не так бессердечен, как ты думаешь. Мне не нравится, когда мой человек расстроен, — он обвивает рукой тонкую талию Тэ, снова трётся о неё головой, прежде чем поднять на него обиженный взгляд. — По крайней мере, я могу с точностью сказать, когда ты переутомляешься… Постарайся забыть обо всём. Может быть, я смогу как-то отвлечь? Пустота и тьма, да? Ресницы Тэ трепещут от осознания не только этого, но и от того, как внимателен к нему Джэхён. Он такой ласковый, что Тэён почти забывает о том, как тот обычно раздражает его. Но затем он предлагает отвлечься? Ли усмехается. — Ха… Теперь я понимаю, что ты добр только потому, что хочешь перекусить, не так ли? У тебя сегодня ничего не было, полагаю. Джэ хмурится, явно недовольный, и упирается локтём в бедро Тэёна, вызывая тем самым крик из-за сильного сочетания щекотки и лёгкой боли. Парень рефлекторно шлёпает ладонью по голове инкуба. — Агрх! Какого хрена? — Ты меня разозлил, — фыркает инкуб, перекладывая голову на колени. Он смотрит в потолок, в тёмных глазах вспыхивает гнев, которого Тэ никогда раньше не видел. Тот действительно зол, и это вызывает болезненный ожог в груди, как будто Тэён стал свидетелем чего-то большего, чем маска, которую Джэхён всегда показывал ему. — Ты думаешь, я хочу сделать что-то только тогда, когда у меня есть скрытые мотивы? Ты спросил меня, что испортило мой мозг, но я должен спросить об этом тебя: что тебя так испортило, Тэён? То количество недоверия, которое я чувствую от тебя ко всему, даже к самому себе, вызывает у меня тошноту. Ли чувствует, как жгучий холод пробегает по венам — страх — такой мерзкий. Никто, даже он сам никогда не признавал этого, а теперь слова ощущаются как сильный удар, разрушающий всю его внутреннюю защиту. В толстой стене, отделяющей его от прошлого, образуется трещина. Руки инстинктивно взлетают к груди, хватаясь за неё, а дыхание становится болезненным и тяжёлым. Сильная дрожь сковывает грудную клетку, пока белая пелена застилает глаза. Что это такое? Паника. У него паническая атака. Он вздрагивает, пытаясь остановить прерывистое дыхание, но терпит неудачу, поскольку руки онемели и затекли, а кожу опасно покалывает от гипоксии. Ён мысленно выкрикивает это имя — имя единственного человека, который всегда рядом с ним, понимает его, принимает и утешает. Он продолжает звать его в своей голове, даже когда в глазах темнеет и внешней мир исчезает. Он один, не так ли? Донёна здесь нет, он один. Один. — Тэён? Звучит так глухо, так далеко, но парень чувствует мягкий стук своего сердца, когда его называют по имени. — Тэён, успокойся. Тепло. Мягкое тепло обволакивает его окоченевшее, холодное тело. Голос кажется таким нежным на слух, что-то влажное и тёплое ласкает его висок. Это приятно, это успокаивает, и Тэ чувствует, как его душа тянется к этому теплу. Мягкий свет и хаотичные цвета ударяют по глазам. — Тэён, — снова зовёт голос, такой же нежный, как и мягкие губы, ласкающие его собственные. Фиолетовые, синие и зелёные цвета плавают в тёмных зрачках, словно радуга в темноте ночи. Красиво. — Ты меня видишь? Тэён? Ещё один поцелуй в уголок губ. Ли глубоко и медленно выдыхает, успокаивая дыхание и пульсацию в затылке. Тело расслабляется, и тепло распространяется снова. Он закрывает глаза, чтобы расслабиться и насладиться ласковыми прикосновениями к своей коже, ощущая себя таким усталым. — Вот и всё, дыши медленно, малыш, — шепчет Джэхён ему в губы, держа в объятьях и укачивая. Сердце слегка трепещет от нежности и прозвища. Он чуть сдвигается, чтобы прижаться лбом к ключице инкуба. — Джэхён… Джэ отзывается, когда его зовут по имени, и обнимает человека крепче, продолжая покрывать поцелуями лицо и поглаживать рукой худую спину. — Ты в безопасности, Ёни. Он хмыкает, когда начинают душить слёзы, а в горле стоит ком. Затем отчаянно проглатывает его, боясь сломаться перед инкубом. Всё это слишком, слишком близко к его обнажённому сердцу, и он не готов делиться этим ни с кем другим — он никогда не рассказывал об этом даже Донёну. Поэтому, выровняв дыхание, он стирает мокрые дорожки слёз и сильнее прижимается лицом к коже Джэхёна, вдыхая успокаивающий аромат сандалового дерева. — Иногда, когда подбираешь бездомного, не можешь не привязаться к нему. Это не обязательно должно быть в эмоциональном плане или что-то в этом роде, мы просто растём для того, чтобы заботиться друг о друге, как друзья. Даже если мы не близки, это естественно — заботиться и чувствовать беспокойство. Тэ медленно моргает, пытаясь разобрать слова. Ресницы щекочут кожу инкуба. Это должно настораживать, когда Джэхён, кажется, понимает его страх — слова говорят сами за себя — но именно в этот момент парень чувствует себя умиротворённым, как будто его наконец-то поняли без вопросов. Он медленно вдыхает, наслаждаясь спокойствием и отсутствием пустой боли, как будто всё накопившееся напряжение сброшено и теперь он всего лишь пустая оболочка. Тэён снова закрывает глаза, не желая думать о том, что понял Джэхён о его страхе «любить, заботиться». — Ты хочешь сказать, что я бездомный, которого ты подобрал? — спрашивает он вместо этого слегка хрипловатым голосом. Инкуб хихикает. — Это я бездомный, которого ты был вынужден подобрать. Но по мере того, как я всё больше узнаю тебя, мне кажется, что мы оба бездомные друг для друга. Ли не очень понимает: значит ли это, что они оба нуждаются друг в друге? Он прижимается к чужой шее, когда инкуб укладывает их и обнимает его на узком диване. Слишком устал, чтобы бороться с собственными мыслями, поэтому он крепко обвивает руками тёплый торс Джэхёна. Он нуждается в этом, он жаждет этого тепла, и Джэ отдаёт всё, вместе с лёгкими поцелуями в шею и плечо. Когда ты любим, то чувствуешь себя вот так? Настолько ошеломляюще, но в то же время так легко и паряще? Ненадолго ощутив что-то подобное, сможет ли Тэён когда-нибудь отпустить? — Знаешь, когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты словно живая кукла. Ты так прекрасен, и резкая, густая темнота, которую я почувствовал внутри, делает тебя ещё более нереальным. Я думал, что заскучал и поэтому ошибочно принял тебя за человека, но ты действительно человек. В тебе есть что-то особенное и уникальное. Мягкий голос Джэхёна успокаивает, он похож на убаюкивающую колыбельную; произнесённые слова вызывают бабочки в животе. Он не знает, нравится ли ему эта похвала или он, наоборот, её ненавидит, но, если быть предельно честным, она ему нравится. Это заставляет задуматься, что в нём всё ещё есть что-то, что может быть хорошим и приятным. Но эта тьма, Тэён знает, будет его пожизненной войной. — Но ты постоянно такой сердитый, у тебя всегда спокойное стервозное лицо, и я подумал, что это твоё обычное выражение или что-то в этом роде? — Джэхён смеётся, издеваясь и поддразнивая, как он всегда делает, но после целует Тэ в щёку. Это становится слишком странным, вся эта нежность слишком велика, и Ли начинает опасаться её. Даже когда инкуб рассуждает о том, что друзья тоже могут заботиться друг о друге, они так не целуются. Он хочет сказать, чтобы тот остановился, но Ён чувствует себя таким слабым. Он позволит себе быть избалованным только сейчас, инкуба можно отчитать позже. Парень смеётся над тем, что сказал Джэхён, и кое-что вспоминает. Инкуб ухмыляется, видя, как он вот так хихикает. — В чём дело? Я сказал что-то странное? — Ах, я только что вспомнил, — говорит он, и тут чужие пальцы поднимают подбородок так, что их глаза встречаются, и его мягко чмокают в губы. Но Тэ смотрит в другую сторону, так как момент слишком интимный для него, — это было, когда я впервые встретил Донёна. Инкуб продолжает мурлыкать с широкой улыбкой, как будто тоже рад видеть улыбку и расслабленность Тэёна. Но этого не может быть — говорит себе парень. Джэхён наклоняется вперёд, чтобы потереться носом о чужую щёку, и вызывает приятное тепло в груди человека. — Как это было? Или, может быть, инкубы от природы прилипчивые и ласковые? — удивляется Ли. Его щёки покрываются румянцем, он немного заикается. — Ах, я… Ну… Гм, к-как это было… — Откуда мне знать? — тихо смеётся тот, крепче обнимая Ёна. Ладонь ложиться на затылок, и он целует, неглубоко, но с ощутимым обожанием в прикосновениях. Сердце громко стучит в груди. Вау, погоди, отбой! Отбой! Ён откидывается назад, чтобы разорвать поцелуй, но Джэхён неожиданно тянется за его губами, снова целуя. Пальцы инкуба запутываются в волосах, горячая дрожь пробегает по мочке уха и шее. Это всего лишь поцелуй: язык Джэ даже не нырнул в его рот, а только встретился с его, кружась вокруг губ и время от времени лаская десну. Но, чёрт возьми, это так сильно, что тело словно превращается в желе. В этом поцелуе есть что-то особенное. Тэён не может сдержать слабого вздоха, вырывающегося изо рта, когда Джэхён, наконец, отстраняется, видя перед собой человека с раскрасневшимися щеками и учащённым дыханием. Инкуб снова чмокает покрасневшие губы, прежде чем прошептать: «Как вы познакомились?» — А? Что? — Ли выдыхает, слегка смущённый. — Ты рассказывал мне о том, как впервые встретил Доёна, — смеётся он, будто удовлетворён, а потом целует парня в шею. — О… — Тэ хрипит от неожиданности. Какого хрена? — хм… Я… Я не могу вспомнить… — Ты не можешь вспомнить? — Джэ широко улыбается с озорным видом. — Нет, я имею в виду, да… Да, я помню, — резко выдыхает, успокаивая дыхание. Не делай из меня дурака. — Я… Это было… Джэхён снова целует его, смеясь. — Это было? — Эй! Прекрати, почему ты продолжаешь целовать меня? — кричит он, раздражённый, но также раскрасневшийся. — Почему я не могу тебя поцеловать? Ты такой милый, — инкуб улыбается, когда Ли ворчит, — даже когда сердишься. Ну, до тех пор, пока не тыкаешь мне в глаза. — Прекрати, пока я не запретил тебе целовать меня, — угрожающе шипит. — Ты не можешь мне ничего запретить, — бросает он в ответ. — О-о-о, да, я могу, — Тэён поднимает правую руку, вращая пальцами, украшенными чёрной татуировкой розы. Джэхён усмехается. — Я же говорил, что твои приказы могут длиться всего несколько минут. Даже если это помешает на какое-то время мне целовать тебя, я сделаю это в следующий раз. — Ну, тогда мне просто придётся снова и снова повторять приказ, верно? — он ухмыляется, когда ловит потерянный взгляд инкуба. Не каждый день он одерживает над ним победу. — Почему я не могу этого делать? Тебе же нравится! Ты не можешь лгать мне, — хнычет тот, а потом надувает щёки, и, чёрт, это почти растапливает сердце Тэёна. — Джэхён, я сказал тебе, что это не для… Друзей? — кто они друг другу вообще? — Это странно. — Почему это странно? Разве не имеет значение только то, нравится тебе это или нет? — Это одно из человеческих правил, ясно? Или мы можем называть это моим правилом. Я разрешу целовать себя, но не так часто, — восклицает в отчаянии. Он не может сдаться сейчас, о, как бы он этого хотел. Ему нравится, но это не значит, что он может позволить себе полностью раствориться в предлагаемом утешении. Скверные, скверные мысли, он уже задумывался об этом раньше. Джэхён ворчит себе под нос, прищурив глаза и глядя в сторону. Он бормочет что-то вроде: «неважно» или «я всё равно это сделаю». Тэ кусает нижнюю губу, чтобы не улыбаться, так как находит угрюмого Джэ слишком милым. Он гладит инкуба по голове, чтобы немного побаловать его, позволяя Джэхёну прижаться к груди, иначе, он уверен, тот в любом случае попытается поцеловать его. Ли снова отвлёкся. — Я собирался рассказать тебе, как познакомился с Доёном, верно? Насупившись, Джэхён даже не собирается смотреть вверх и только хмыкает в ответ, заставляя Ёна широко улыбнуться. Инкуб всё равно не видит его лицо. Он взъерошивает волосы, чтобы сдержать восторженный визг. — Это произошло, когда мы учились в начальной школе. Я был на два года старше его, естественно. Его первые слова были похожи на твоё первое впечатление обо мне, но он не сказал «кукла», а только спросил: «ты статуя?» — Тэ смеётся с отстранённым видом, вспоминая выражения лица в конкретный момент. — Думаю, я был в четвёртом или в пятом классе, и, честно говоря, это удивило меня: почему ребёнок спрашивает об этом? А затем он добавил, что никогда не видел, чтобы я улыбался. — А я? Мне стало интересно, правду ли он сказал. И я помню, что никогда не чувствовал себя счастливым… Я это помню. Но я был ребёнком, не понимал, почему он это сказал и кто он такой, поэтому сбежал, а после стал избегать его всякий раз, когда он пытался найти меня. Инкуб медленно поднимает голову, с удивлением заглядывая в глаза Тэёна. — Зачем ты это сделал? — Я не знаю, — шепчет он, чувствуя, как сжимается грудь от воспоминаний о забытом прошлом, — наверное, это влияние моих родителей. Я должен был быть совершенным и стоять на вершине, выше всех остальных. Может быть, именно поэтому я боялся Донёна. Всего один невинный вопрос заставил ощутить меня очищенным от всего того, что было создано моими родителями. Я почувствовал себя никем — словно кукла в процессе создания. Но он был очень настойчив, до сих пор является таким человеком, который должен быть близок и дружить со всеми, любить их одинаково. А после я смог увидеть мир его глазами, а не глазами моих родителей — он был гораздо красочнее, свободнее и раскрепощённее. Он научил меня видеть его своими глазами. Он сделал меня таким, какой я есть. Тэён снова смотрит в глаза Джэхёна, ища в них вечно танцующие огоньки. По какой-то причине он ловит себя на том, что делится этими словами так легко, как будто поток его души принят этими тёмными глазами. Может быть, это потому, что инкуб принимает и понимает его с точки зрения стороннего наблюдателя, отличающегося от других людей, которые были в его жизни, и даёт ему совсем иное принятие и понимание. Это похоже на то, как если бы Джэ принял его личность такой, какая она есть — обнажённое сердце без пятен собственного понимания. Сердце Ёна наполняется такой силой, что он наклоняется и целует инкуба в губы, мягкие и в то же время наполненные силой его личности. Это была честность. Но потом он спохватывается и отстраняется. — Прости, я… Джэхён не даёт ему возможности что-либо сказать: одной рукой тянет чужую голову вперёд, вовлекая в новый поцелуй, вторая ложиться на талию. Это не просто поцелуй, оба каким-то образом понимают это, что-то между ними меняется. Когда они отстраняются, Джэ мягко улыбается, глаза превращаются в полумесяцы, а в уголках появляются морщины. — Это первый раз, когда ты меня поцеловал. Парень краснеет, но надеется, что у него хорошо получается это скрыть, прислонившись к голове инкуба так, чтобы не было видно, но слишком поздно. Джэхён смеётся, находя человека очаровательным, поэтому снова целует его в шею, крепче обхватив обеими руками худое тело. Такой маленький, такой хрупкий несмотря на мускулистое и высокое тело. Он встаёт с дивана с Тэёном на руках, заставляя человека вскрикнуть от удивления. — Джэхён! — кричит Ли. Руки сильно сжимают плечи инкуба (он боится упасть), ноги инстинктивно обвиваются вокруг крепкой талии, чтобы удержаться. — Я никогда не позволю тебе упасть, Тэён, — говорит Джэ, снова целуя в шею. Его улыбка не самодовольная и не дразнящая, она нежная, и бабочки в животе сходят с ума. Эти слова — они так важны для его души, хотя он знает, что инкуб сказал их невзначай, но всё же. Он обхватывает шею руками, укладывает голову в изгиб и закрывает глаза, доверяя. На этот раз он сознательно позволяет себе быть уязвимым, он устал бояться, на этот раз он просто хочет сдаться. Только на этот раз. — Пойдём спать, тебе надо отдохнуть. — Моя работа… — бормочет Ли, не особо заботясь и не желая возвращаться к своей работе, но и не выпуская его из тёплых объятий. — Всегда есть завтрашний день, малыш, — Джэ осторожно несёт Ёна в спальню, опускает его на мягкую кровать, не отпуская, а затем прижимается к нему под одеялами, укладывая голову на чужую грудь, словно это подушка. Оба глубоко выдыхают, когда находят наиболее удобное положение, делясь теплом друг с другом. Так знакомо, так интимно, но на этот раз Тэ слишком устал, чтобы спорить со своим внутренним смятением. — Доброй ночи, Тэён, — тихо шепчет и целует в ключицы. — … Спокойной ночи, Джэхён, — парень закрывает глаза, сердце, страх. Только сегодня.