the curse of the blue rose

— Больше никаких щупалец, — быстро говорит парень, когда его приводят в знакомую белую просторную комнату — да, это то же самое место. Инкуб бросает на него взгляд. — Почему бы и нет? — Почему бы и нет? Мне это даже не нравится, — невозмутимо произносит, и холодок пробегает по бёдрам, когда глаза Джэхёна загадочно блестят. — Это бесполезно, сколько бы раз ты мне ни лгал, понимаешь? — он подходит ближе к Тэёну, его верхняя часть тела обнажена, на нём только узкие чёрные брюки. В противоположность одежде другого, которая представляет собой большую белую рубашку, доходящую до середины голых бёдер. Эта одежда, в которую они были одеты перед сном, за исключением трусов Тэёна, которые были сняты, так что теперь у него под рубашкой ничего нет. — Ты знаешь, что получают такие мальчики, как ты, когда лгут? Ён тянет за подол рубашки, чтобы скрыть подёргивание твёрдого члена, достаточно возбуждённого, чтобы продолжать без дальнейших прелюдий; но инкуб продолжает вести себя упрямо, сводя тем самым его с ума. Он просто хочет, чтобы его трахнули, чёрт возьми, но и молить об этом также не собирается. — Я не мальчик, — шипит в ответ. — Да неужели? — Джэ останавливается прямо перед парнем, их грудные клетки слегка соприкасаются, чужое дыхание щекочет затылок. Это игра в доминирование. Ли поднимает взгляд вверх, тем самым бросая вызов, хотя очевидно, что он сильно раздражён и возбуждён. Оба чувствуют одно и тоже, и оба такие упрямые. Инкуб осматривает худое тело, слабо дуя на открытый участки кожи, — ты уже не мальчик, а мужчина, не так ли? Стискивает зубы, чтобы сдержать дрожь от напряжения, возникшего между ними, и решает не отвечать, чтобы не попасться в чужую ловушку. Ён так просто не сдастся. Несмотря на это, он держит руку перед своей промежностью, пока из пульсирующего члена течёт липкая смазка, блять. Неловко, но так волнующе — он совсем не хочет признаваться в этом самому себе. — Но, — снова начинает инкуб, приближаясь к затылку так, что губы касаются кожи, и грубое дыхание посылает дрожь вниз по позвоночнику. Не в силах сдержаться, Тэ прерывисто дышит, — разве мужчина должен так одеваться? Тэён глубоко вздыхает, чтобы унять дрожь, путаясь в том, о чём его спрашивают. Когда он собирается повернуться, чтобы спросить, под ногами что-то двигается, и это кажется странным, очень странным. Он опускает взгляд вниз, чуть ли не задыхаясь от шока. Сердце подпрыгивает так сильно, что, кажется, вот-вот выскочит из горла. Там, внизу, что-то яркое, горячее и красное окутывает его тощие ноги. Чёртовы красные высокие каблуки и тонкие тёмные колготки обтягивают стройные ноги, доходя до середины бедёр, скрываясь под краем свободной белой рубашки. Крик, наполненный ужасом. — Ч-что это за хуйня? — Это называется колготки и шпильки, дорогой, — ухмыляется тот, выглядя очень самодовольно и удовлетворённо. Большие ладони тянут белую рубашку вверх, оголяя не только твёрдый член, но и сексуальный чёрный пояс с подвязками на тонкой талии, тянущийся вплоть до колготок, — а это пояс с подвязками, чтобы колготки не спадали, — он наклоняется, шепча прямо ему в ухо, касаясь тёплыми губами мочки, — поэтому, когда я буду жёстко трахать тебя, они всё равно будут прекрасно держаться на твоих прелестных ножках. По телу пробегает сильная дрожь, ноги скользят — для него это впервые — большие руки инкуба спасают от падения. Одна рука ложится на внутреннюю сторону бедра, а другая на грудь, пальцы задевают розовый сосок. — Ты и твои грязные мысли, — шипит он, когда сосок сжимают, а рука на бедре ласкает промежность. — Я знаю, нам обоим это нравится, — тянет Джэхён, целуя плечо Тэ, прежде чем нежно прикусить его. — Посмотри, как сильно ты возбуждён, ты такой мокрый в моих руках. Парень задыхается и дёргается из-за грязных слов и тёплой ладони, которая гладит его возбуждение, стон срывается с красных губ, когда сосок сжимают и чуть тянут. Тело инстинктивно наклоняется вперёд, в попытке уйти от этого сладкого наслаждения, ноги снова скользят. Внутри всё переворачивается от мысли, что он сейчас упадёт. Но вместо ожидаемой боли и жёсткого белого пола, Тэ падает на мягкие, шелковистые, тёмно-фиолетовые простыни. Чёртова кровать внезапно материализовалась из ниоткуда, спасая от болезненного падения. — Или ты хочешь заняться сексом на пляже? Кровать кажется чем-то слишком обычным, — Джэхён шепчет в затылок. Его большая рука сильнее задирает вверх рубашку лишь для того, чтобы оставить тёплое дыхание на золотистой коже и попробовать её на вкус кончиком влажного языка. — О-о! Ах!.. — спина выгибается и дёргается от этого ощущения, колени, обтянутые чёрными колготками, упираются в мягкую постель, а задница приподнимается вверх из-за изгиба спины. Обнажённая грудь инкуба вызывает мурашки по всему телу, она скользит по потной спине, пока большая рука хватает за бедро и раздвигает его, а пальцы снова играют с соском. Он шипит, когда твёрдый член прижимается к анусу, рука на его груди сжимается как раз вовремя, заставляя нетерпеливо сжать дырочку. — Так внезапно? — Я не думаю, что это так уж внезапно, — хихикает Джэ и одним махом входит во всю длину, заставляя парня кричать и отчаянно хвататься за простыни. — Джэхён! — он снова кричит, когда его жёстко трахают без предупреждения. Инкуб продолжает входить в него так сильно, что лицо вдавливается в кровать. Боли нет, только жгучее удовольствие и неистовая похоть терзают всё тело. Тэён раздвигает ноги шире, привыкая к жёстким и резким толчкам, поворачивая голову в сторону, чтобы дышать и бесстыдно стонать. — Ах, чёрт! Джэхён, мать твою! — громко стонет, пока пальцы ног подгибаются от чистого удовольствия, а голова кружится от плывущих белых облаков. Колени соскальзывают из-за сильного толчка по простате, рот открывается в беззвучном крике, а тело неудержимо дёргается. Толстый палец скользит под чёрный пояс с подвязками, слегка подтягивая его и возвращая обратно на задницу Ёна. Слышится смесь ворчания и стона, тело содрогается от сильного оргазма, омывающего со всех сторон. — У тебя только что случился сухой оргазм? — инкуб смеётся, замедляя толчки, пока парень продолжает дрожать от полученного удовольствия. В голове слишком пусто, чтобы по-настоящему воспринимать то, что ему говорят. Он чувствует, как тело переворачивают и твёрдая грудь касается его, вздымающейся и потной, заострённые соски трутся о его слегка набухшие. Он громко стонет, когда в него снова проникают. Тело всё ещё слишком чувствительное, а член так твёрд, что, кажется, вот-вот лопнет. Мягкие губы ловят стоны, когда его продолжают трахать, медленнее, чем раньше, но всё равно быстро и жёстко. Он извивается под тяжёлым телом, которое держит словно в плену. Каждый толчок попадает по простате, и он чувствует, что умирает от удовольствия. Джэхён откидывается назад, сжимает чужие лодыжки и держит их, прежде чем войти в него сильнее, заставляя беспрестанно кричать. Живот горит, он понимает, как развратно выглядит прямо сейчас: ноги с красными каблуками и чёрными колготками, удерживаемые сильными руками, образуют широкую V-образную позу. Кружевной пояс с подвязками украшает потную и краснеющую бронзовую талию. Чёрт возьми. — Ты выглядишь очень красиво, твоя кожа краснеет, а потное лицо искажается от удовольствия, которое я тебе доставляю. Блять, Тэён, ты прекрасен, — Джэхён стонет, толчки становятся всё более беспорядочными. Затем замирает на мгновение, прежде чем снова войти с новой силой. Ли настигает сильный оргазм, и он обильно кончает от осознании того, что Джэ кончил в него. Тепло распространяется внутри, и одна эта мысль приводит его к горячему, обжигающему завершению. — Блять, — инкуб шипит, замедляя темп, чтобы остановиться, а затем наклоняется, целуя губы Тэ глубоко, но мягко. Парень может только лениво отвечать на поцелуи. Всё тело чувствует слабость, а широко расставленные ноги теперь ощущаются на желе. Рука ласкает щёку, потом спускается к шее и плечам, нежно и заботливо. Он закрывает глаза, чтобы насладиться ласковыми прикосновениями. — Ты действительно жёстко трахнул меня… — шепчет в чужие губы. Жёстче, чем когда-либо. — Я же тебе говорил, — смеётся он, прежде чем прижаться к измождённому телу. — Теперь ты сможешь уснуть, верно? Тэён медленно моргает, ему действительно хочется спать. Но значит ли это, что Джэхён планировал заставить его уснуть, утомив подобным образом? Он слабо улыбается, насколько позволяет истощённое тело. — Спасибо… Затем приветливая темнота погружает его в сон без сновидений.

***

Когда он просыпается, тяжёлая рука привычно обвивает талию, а тёплое дыхание опаляет грудь. Он удовлетворённо хмыкает от объятий и от того, как хорошо спалось. Затем переводит взгляд на тумбочку, находит на ней часы и удивляется, когда те показывают одиннадцать утра. — Что за… Я опаздываю! — собирается выпрыгнуть из постели, но руки на талии резко напрягаются, притягивают ближе к груди. — Сегодня воскресенье, Тэён. Ты можешь спать спокойно. Ох, точно. Парень снова расслабляется и немного двигается, чтобы устроиться поудобнее — настолько, насколько это позволяют обивающее его руки. Но потом чувствует лёгкую боль во всём теле. — Почему у меня всё болит? Это же был сон, верно? — слегка паникует. — Ты забыл, что я растягивал тебя до этого? Наверное, поэтому, — отвечает сонный голос. Облегчение захлёстывает с головой. Тэ рад, что был достаточно осознанным, чтобы остановиться. Если четыре толстых пальца Джэхёна могут сделать настолько больно, то страшно представить, что будет с его огромным членом. Чёрт. Тэён уже собирается закрыть глаза, чтобы расслабиться и прогнать образ чужого члена, когда инкуб внезапно вскакивает и целует его в щёку. — Пойдём, тебе надо позавтракать! Ты вчера пропустил ужин, это вредно для твоего желудка. Ли стонет, внезапно чувствуя усталость и лень. — Мне лень что-то готовить… И я не в настроении есть бутерброды. — Если не встанешь сам, я понесу тебя, — с усмешкой угрожает Джэ. — Почему ты так взволнован? Это подозрительно… — парень поворачивается и ложится на живот, утыкаясь лицом в подушку и не желая вставать с постели. Но сильные руки обхватывают его за талию и поднимают наверх, переворачивая так, чтобы нести на руках. Всего мгновение он борется в крепкой хватке, но останавливается, когда чувствует, что есть риск упасть. — Что ты делаешь?! Нет, я не хочу! — Я тебя предупреждал. — Я просто хочу ещё немного побездельничать… Пока не пришлось вставать и возвращаться к работе, — скулит, чувствуя себя побеждённым, устало положив голову на плечо Джэхёна. — Сначала поешь, и нет, сегодня ты не будешь делать никакую работу, — инкуб идёт на кухню, неся его, как будто тот ничего не весит. Он уже собирается начать протестовать, но улавливает запах чего-то вкусного.  — Что это? — удивленно спрашивает он, видя на столе тарелку с жареным яйцом и ветчиной с ломтиками нарезанного помидора. — Подожди, это ты сделал? — Ну конечно! Нет ничего, что я не мог бы сделать, — говорит он гордо, как будто приготовил что-то поистине сложное. Мягко сажает Тэ на стул, протягивая вилку и нож. — Говорит тот самый человек, который чуть не спалил мою сковородку, пытаясь пожарить яйцо… — усмехается Ён, беря предоставленные приборы с мягким «спасибо». — Каждый человек — новичок во всём! Важно только то, как мы совершенствуемся, — дуется Джэхён, садясь рядом и пристально глядя на него. — Это правда… Почему ты так смотришь? — бормочет парень и немного нервно откусывает кусочек под пристальным взглядом. Что ж, получилось настолько хорошо, насколько такое простое блюдо может быть приготовлено, — ты действительно отлично улучшил свои навыки готовки. Погоди, так вот почему у меня пропадали яйца из холодильника? — Ну, мы можем совершенствоваться только с практикой, — хмыкает он, — так что? Это вкусно? — Было бы лучше, если бы ты немного приправил солью, но, учитывая твой последний провал, это вкусно. Действительно хорошо приготовлено, — Тэён смеётся, находя инкуба милым. Рука тянется погладить того по голове, — когда же ты нашёл время практиковаться? — Когда ты спал. Ах, точно, в конце концов, он не нуждается в сне, в этом есть смысл. — Ты сделал это, потому что тебе было скучно? — Отчасти. Но ещё и потому, что я хочу готовить для тебя, — пожимает плечами. — С чего бы это… — Если ты снова начнёшь спорить о том, что кто-то может сделать что-то только из скрытых побуждений, я разукрашу тебе физиономию. Ён замолкает, чувствуя пугающий тёмный взгляд, и предпочитает закончить трапезу, а не смотреть в эти глаза. В тарелке остаётся последний кусочек помидора, но он не может удержаться, чтобы не оглянуться и не спросить. — Разукрасить мне физиономию? Серьёзно? — Ты думаешь, я не смогу причинить тебе боль? Давай, испытай меня. — О нет, я знаю достаточно, чтобы понять, что ты способен на это, — он проглатывает последний помидор и ставит тарелку в раковину. Инкуб приподнимает бровь. — Ты думаешь, я уже делал тебе больно? — он прогоняет человека, чтобы самому помыть тарелку. Парень действительно удивлён, что Джэхён вдруг делает что-то для него, и такие мелочи согревают сердце. — Хм, кто знает? — Если кто-то и причинял кому-то боль, так это ты, вот так тыкая мне в глаза, — фыркает он, заставляя Тэ улыбнуться. — Ты ведь никогда этого не забудешь, да? — Нет, — ухмыляется он, тщательно моя тарелку неуклюжими движениями, прежде чем взглянуть на Ли, — и не испытывай меня, или я покажу, как могу по-настоящему причинить тебе боль. — Если бы, — насмехается, весело качая головой. — А? — Джэ оборачивается с вызывающим видом, после того, как убирает посуду и кладёт руку на талию, — если бы что? Если бы ты позволил мне или если бы я сделал это? Если бы что, Тэён? Ты действительно настолько веришь, что Джэхён не причинит тебе вреда? С каких это пор у тебя столько доверия? — Кто знает? Каким-то образом это заставляет Джэ улыбнуться, такой тёплой и не дразнящей улыбкой. — Ты осознаёшь, что стал улыбаться гораздо чаще, когда я рядом? Тебе безумно идёт улыбка. На этих словах парень замирает. Это нехорошо. — Я правда?.. — Да, по крайней мере, теперь ты не выглядишь так, будто тебя заставляют кормить бродячую собаку, которую ты ненавидишь, — смеётся он, но затем останавливается, — ты ненавидел меня? — … Я не знаю, — ведь всегда легче ненавидеть, чтобы защитить себя. Но с самого начала Тэён просто не мог испытывать подобное чувство к инкубу. Раздражение и злость, возможно, но не ненависть. — Тогда это значит, что теперь ты меньше волнуешься о жизни, — снова смеётся он, ведя их в гостиную. — Всегда приятно видеть, когда ты улыбаешься. Сердце замирает. На что он намекает? — Неужели? Почему?.. — Почему ты спрашиваешь «почему»? Разве ты не чувствуешь себя счастливым, когда делаешь кого-то счастливым? — он протягивает футболку и куртку, которые достал из кучи сложенной чистой одежды, в руки Ли. Тот хмурится в замешательстве, — вот почему я говорю тебе, что ты можешь сделать других счастливыми без причины, разве это не прекрасно? И это также делает нас счастливыми в ответ, так что какой в этом вред? Он переводит взгляд на одежду в своих руках: почему Джэхён дал ему это? — Быть добрым и принимать доброту от других действительно делает нас счастливыми, но… Иногда это размывает границы, и ты начинаешь надеяться на то, чего никогда не будет. — Я ничего не понимаю. Может быть, это человеческая вещь, которую я не могу понять, — Джэ пожимает плечами и снова тянет парня, на этот раз в спальню, — но я думаю, что есть предел и доброте. Это ужасно, когда ты продолжаешь поддаваться людям, злоупотребляющим твоей добротой и принимающим её как должное. Ты должен научиться говорить «нет». Ли вопросительно смотрит на него, вцепившись руками в одежду. — Что ты пытаешься сказать? — Ты никогда не говоришь «нет» тем коллегам, которых ненавидишь. Вместо этого ты продолжаешь делать их работу до такой степени, что попросту не высыпаешься. То, над чем ты работал прошлой ночью, было не твоим, верно? Они не остановятся, если ты будешь продолжать делать за них работу. Он отчаянно прижимает одежду к груди, как будто это может скрыть его сердце. С каких это пор инкуб наблюдает за ним так пристально, что может заметить это? В животе шевелятся стыд и гнев из-за того, что его раскрыли, но в то же время напряжённость в глазах Джэхёна успокаивает, поскольку тот не хотел причинить вреда, говоря всё это. — Скажи «нет» людям, которые используют тебя, Тэён. — Значит ли это, что я должен отказать и тебе? — язвит в ответ, чисто из-за оставшегося гнева, который чувствует. Он ощущает ещё больший стыд поскольку прекрасно понимает, насколько мелочно поступает прямо сейчас. Удивительно, но инкуб улыбается на это. — Если ты действительно обеспокоен и тебе кажется, что ты вынужден делать это, тогда ты должен отказать мне. Сердце трепещет внутри. Он помнит, как сказал «нет», и Джэхён остановился. Его слушали и даже заботились. Он говорил серьёзно. Кажется, теперь они раскрылись друг другу, в какой-то степени стали ближе, чем раньше. Когда-то он подумал, что инкуб легкомысленен. Это было его самой большой ошибкой. — Похоже, я недооценил тебя, — улыбается Тэ, наполовину игриво, наполовину серьёзно. Всё идёт из глубины его сердца. — Я догадывался, но так было задумано, — он улыбается ещё шире, походя на озорного ребёнка, которым на самом деле и являлся. Внезапно с человека стягивают штаны, что заставляет его бросить одежду и смущенно вскрикнуть, в то время как Джэхён тихо шепчет себе под нос, — то, что я познал боль, ещё не значит, что я хочу, чтобы другие тоже её почувствовали. — Что ты делаешь?! — Тэ снова кричит, совершенно сбитый с толку своими нечеловеческими воплями. — Я помогаю тебе переодеться, — отвечает так беззаботно, совсем без чувства вины. — С чего вдруг… Я могу сделать это сам, и почему ты вообще хочешь, чтобы я переоделся? — он смотрит на груду одежды, которую ему дали, — это уличная одежда. Ты хочешь, чтобы я вышел на улицу? — Да, да! Мы слишком долго сидим взаперти, я схожу с ума, — скулит инкуб, а потом широко улыбается. Тэён буквально видит, как тот размахивает щенячьим хвостиком. Ох, он больше любит проводить время на улице, да? Ли предпочитает оставаться дома, но, похоже, Джэ больше нравится проводить время на свежем воздухе. — Но моя работа… — резко замолкает, когда инкуб свирепо смотрит на него. Если бы он действительно был собакой, то наверняка зарычал бы прямо сейчас. — Я же сказал, нет. Это их ответственность, и если ты продолжаешь получать от них только одно дерьмо, не делая за них работу, которую не обязан делать, то они сами виноваты. Тэён не глупый. Если быть честным, он чувствует, что время от времени от Джэхёна исходит аура доминирования, тяжёлая такая. На этот раз именно несгибаемое доминирование заставляет почувствовать его таким маленьким, словно ребёнок, которому стыдно за то, что его поймали на краже чего-то и который неохотно съеживается от чужой силы. Однако парень этого не делает, а только поднимает подбородок, чтобы по крайней мере показать, что его это не затронуло. Ложь, но необходимая. — Хорошо, но сначала скажи мне, куда ты хочешь пойти, — Джэ может попытаться запугать, но Тэ упрямый. Лицо инкуба тут же оживляется. — Где мы можем купить мороженое? — Мороженое?.. Хочешь мороженого? И это всё? — Конечно, не только. Хочу как следует посмотреть, каков мир в наши дни, и, так как я спал очень долго, наверное, мороженое сейчас не такое, как то, которое я пробовал. Я действительно удивился, увидев красочные и разные формы мороженого по телевизору. И я не могу смириться с тем фактом, что тонкая прямоугольная штука под названием телевизор может производить такие реалистичные и красивые изображения. Мне кажется, что следующее, что я узнаю, будет то, что люди могут начать доставать изображения из этого плоского экрана, — он выглядит таким взволнованным, с широко раскрытыми глазами и ещё более широкой улыбкой, яро жестикулируя. Тэён прижимает кулак к губам, сдерживая смех, видя, как мило и очаровательно ведёт себя инкуб прямо сейчас. — Знаешь, что такое кофе? — Конечно, я знаю! — разевает рот, слегка оскорблённый. — Эта ароматная чёрная горькая жидкость, верно? — Ты будешь удивлён, — под нос напевает Ён и наклоняется, чтобы взять сложенную одежду, медленно переодеваясь для более драматичного эффекта, — о, и они уже сделали это, понимаешь? Плавающие изображения с этих «плоских» экранов, это называется 3D. — Серьёзно? — он снова открывает рот в трепещущем обожании. Такой прелестный, как драгоценное дитя, — Может мы?.. — Хм, а должен ли я, — ухмыляется парень, поддразнивая его. Теперь он одерживает верх, — ты был в зоопарке? В тех местах, где держат животных, очень много диких животных. Тот стонет, надувая следом щёки. — Ты делаешь это специально. Вызываешь у меня любопытство, но не даёшь его утолить. Ли громко смеётся, так искренне, счастливо и беззаботно, затем привстаёт на цыпочках, взъерошивая тёмные волосы инкуба. — Такой милый. Хорошо, почему бы и нет. Я копил деньги всё это время, но никогда не тратил их по-настоящему. Так вот, хён теперь будет тебя баловать. — Что-то я сомневаюсь, хён, — ворчит, но в конце концов всё равно счастливо улыбается. Затем резко поднимает парня и возбуждённо крутит, хотя человек только пугается вместо того, чтобы быть благодарным. — Отпусти меня! — он визжит, изо всех сил держась за плечи. — Расплата за то, что дразнил меня!