***
Когда Беккет отдал приказ Голландцу преследовать кораблик какого-то сингапурского пирата, то Джеймсу не составило труда сложить дважды два и сделать предположение, почему именно за ним. В душе бушевала буря, всю дорогу Норрингтон ходил рассеянный, даже не обращая внимание на смех пиратов Джонса за его спиной. Он понимал, что на корабле точно не Воробей, так как Беккет тогда бы самолично погнался за этим кораблём. Значит на корабле были либо Тёрнер, либо кто-то из сестёр Суонн, чего адмирал совершенно не хотел и всей душой надеялся, что его интуиция дала сбой. Он, разумеется, намеревался рано или поздно с ними пересечься, но явно не когда он вынужден брать их в плен. Да ещё и с морским Дьяволом под боком. Когда корабль был взят на абордаж, у Джеймсу, как капитану, ничего не оставалось, как выйти на палубу вражеского корабля и контролировать взятие пленных, хотя всё его существо резко противилось этому. По всюду были уже привычные уху крики сопротивляющихся и лязг мечей. Норрингтон дежурно окинул взглядом палубу, и… тут его взгляд застыл на одном человеке. Нет, этого просто не могло быть. Нет, только не она, пусть ему это лишь померещится! — Элизабет! — сорвалось с языка раньше, прежде чем он подумал. Девушка тоже его заметила. Удивлённый офицер даже не стал удерживать Суонн, когда она бросилась к нему. — Джеймс… Джеймс! — Сердце радостно подпрыгнуло, перебивая все прежние сомнения. Руки сами потянулись обнять девушку в попытках уберечь Элизабет от его разношёрстных подчинённых и… он никогда не был сентиментальным, но сейчас какой-то порыв нежности овладел каждой клеточкой его тела. Ему даже было всё равно на слегка недоумённые взгляды остальных. Элизабет здесь, живая и невредимая. И конкретно сейчас это было самое главное. Суонн даже сначала своим глазам не поверила, увидев Норрингтона перед собой. В голове моментально возник снежный ком из кучи разнообразных эмоций. Не отдавая себе отчёта, она бросилась к нему и тут же угодила в объятия. Несмотря на весь творящийся вокруг ужас, по телу разлилось приятное тепло от осознания того, что Джеймс живой, что он здесь, что он, в конце концов, ждал и рад её видеть. — Как твой отец будет рад, что ты спаслась, — вот она, та знакомая настоящая улыбка, та забота в голосе. Только вот… — Мой отец умер, — впервые со смерти отца ей было трудно сделать свой голос не дрожащим. Джеймс нахмурился. — Этого не может быть. Он… он же вернулся в Англию, — на лице мужчины появилось неподдельное недоумение. Так, подождите, Беккет же сказал… Точно, Беккет! — Лорд Беккет так сказал? — словно в подтверждение его мыслей задала риторический вопрос Элизабет. Она была уверена, что Норрингтон искренне верил в то, что он говорил. Не в этой они сейчас ситуации, когда бы Джеймс стал бы лгать. Особенно ей. Как… как он так просто поверить Беккету, зная, что он творит? Радость от встречи с Элизабет стала постепенно вытесняться виной перед ней, скорбью по её отцу, злостью на собственную доверчивость и яростью по отношению к главе Ост-Индской компании. — Кто тут из вас капитан корабля? — порезал воздух голос Дейви Джонса. — Капитан — она! — господи, всё ещё хуже, чем он предполагал. — Капитан… — угрожающе начал Джонс. — Корабль на буксир, — быстро пресёк предполагаемую угрозу Норрингтон, — Пленных в карцер. Капитану я отдам свою каюту, — как бы Элизабет не хотелось оказаться сейчас в тёплом и сухом месте… нет, она не бросит тот экипаж, что вверил ей Сяо Фень пять минут назад. Особенно после реплики Джеймса об её отце. — Благодарю, сэр. Но я предпочту остаться со своей командой, — сухо отклонила девушка предложение, намереваясь уйти. Окончательно забыв про гордость, Джеймс попытался остановить её. — Элизабет! — ей показалось или в голосе Норрингтона правда прозвучала мольба, — Я ничего не знал, — она ему верила, но… бросить команду было выше её сил. Плюс так или иначе обида, задетая гордость, в конце концов его поведение на острове, то, на чьей он сейчас стороне. Она его любила, с этим спорить было бесполезно, но она не разделяла такой веры в него, как это делала Кэрол… — О чём? — с едва различимым сожалением спросила она, — О том, на чьей ты стороне? — уж лучше бы она бы дала ему пощёчину, накричала при всех, чем сказала это… Элизабет вырвала руку, — Но теперь знаешь, — с презрением бросила она, борясь с болью в душе и всеми силами стараясь её не показывать. Сказав это, она пошла прочь к своей команде, оставив адмирала в немом отчаянии, с рухнувшими за секунду надеждами.***
После реформ на Голландце Джейн Суонн практически не покидала свою каюту. Офицеры Ост-Индской компании, взявшие под контроль её брата и поставившие на колени перед собой буквально всю её команду, тот факт, что они теперь гоняются за каждым пиратским кораблём… это всё было неправильно и противоестественно. Засесть в каюте и не показываться офицерам было её личным решением. А вот то, что они, вероятно, даже не догадывались об её существовании — вот тут наверняка не обошлось без Дейви Джонса. Зачем ему это было нужно… избежать лишних проблем или попытка уберечь её? Но, пусть они и сводные брат и сестра, он никогда не показывал хоть что-то похожее на заботу или привязанность, не считая того, что он «подобрал её», выделил ей отдельную каюту и запретил остальной команде приближаться к ней. Это… ведь можно было назвать какой-никакой, но заботой от старшего брата, верно? Но то, что они впервые захватили живых пленников на корабль — это не укрылось даже от неё. Женщина не завидовала пленникам и условиям, которые ждали их в карцере. Не будь на корабле офицеров, Джейн бы не раздумывая пошла бы к ним и помогла бы, чем смогла. А сейчас… Но всё же сочувствие к несчастным оказалось сильнее. В конце концов, она знает каждую дощечку на этом корабле. Набрав корзину какой-никакой, но еды, женщина тихо выбралась из каюты и принялась красться в карцеру. Благо, он был недалеко. К её огромному счастью, около карцера оказались лишь хорошо ей знакомые пираты её брата. Но, её внимание привлекли не они. Среди всей шайки пиратов (вроде как из Сингапура, в чём она не была абсолютно уверена) стояла одна… девушка, что было уже само по себе удивительно. Но в дополнение к этому она искала прихлопа среди остальных пиратов Джонса, что удивляло Джейн ещё больше. — Прощу прощения, вы ищите Билла Тёрнера? — вежливо поинтересовалась она, подойдя немного ближе. Девушка за решёткой оглянулась и удивлённо вскинула брови. — Д-да… а вы кто? — с неприкрытым удивлением поинтересовалась она. — Могу задать встречный вопрос, — мягко сказала женщина, — Меня зовут Джейн. Так зачем вам Билл Тёрнер? — — Я… я Элизабет, — немного помедлив, неуверенно сказала девушка, — Постойте! Вы — Джейн Суонн? — — Верно… ну а вы, я полагаю, Элизабет Суонн? — с не меньшим волнением отозвалась Джейн, во все глаза глядя на девушку. — Мама! — поняв, что к чему Элизабет буквально бросилась к решётке на глазах у недоумённой команды. — Доченька! — сделала тоже самое Джейн по другую сторону, — Кэрол тебе рассказала, верно? — едва сдерживая слёзы счастья, спросила женщина. Не в силах вымолвить ни слова, девушка кивнула, не обращая внимания на недоумённые взгляды остальных заключённых. Вот она, её мама. Элизабет ведь даже не помнила её толком, а правду о её смерти узнала лишь, подслушав разговор Норрингтона и её отца перед первым отплытием Кэрол. И, несмотря на то, что её сестра рассказала ей тогда всё, когда они плыли на край света… сейчас эмоции просто зашкаливали. — Но… но ведь ты же была в тюрьме. Как ты вообще здесь оказалась? — прозвучал вопрос в голосе Джейн, — И кто вообще все эти люди позади тебя, — — Она наш капитан! — тут же отозвался один из пиратов, не дав Элизабет даже рта открыть. — Ну, это долгая история… — протянула девушка, видя, как её мать поднимает упавшую челюсть с пола, — Как только Кэрол и Уилл отплыли с Порт Рояла… —***
— И, вот сейчас я здесь, — невесело улыбнулась девушка, подняв с пола глаза на мать. Джейн во время всего этого монолога слушала, прислонившись к стене, не перебивая, лишь изредка переспрашивая некоторые моменты. Да, непоколебимое спокойствие их матери никто из сестёр не унаследовал. — То есть ты хочешь сказать, что этот капитан, который сейчас рулит всеми на Голландце, это и есть тот самый Джеймс Лоуренс Норрингтон, который безответно влюблён в тебя, — медленно сказала Джейн, сложив руки на груди и подойдя ближе, — Да, это тоже Кэрол мне поведала, — пояснила она, видя замешательство на лице дочери, — А Уилл Тёрнер вместе с моей старшей дочерью, — — Уилл Тёрнер? — раздался голос со стены. От неожиданности девушка отпрыгнула в сторону, остальные пираты сбились в другой угол. Лишь Джейн оставалась спокойной, лишь только став немного печальней. Тем временем от стены отделилось нечто и двинулась к Элизабет, которую начала бить мелкая дрожь. — Не бойся, он не опасен, — печально сказала женщина, — Ты искала Прихлопа? Вот он, — — Ты сказала Уилл Тёрнер? — повторило нечто, отделившееся от стены, — Ты знаешь моего сына? — — Д-да, — еле выдавила из себя девушка. Существо вдруг разлилось громким смехом, от которого у девушки пошли мурашки по коже. Она снова взглянула на мать, но в глазах у той читалось лишь огромное сочувствие. — Он спася, он жив! И прислал тебя, чтобы сказать, что он скоро заберёт меня, — этим существом оказался мужчина… во всяком случае более человечный, чем остальная команда Джонса, — Силы небесные, он уже в пути! — — Да, Уилл жив и хочет тебе помочь, — после этой фразы Прихлоп вдруг замер и бесцветно сказал: — Он не придёт… я знаю, кто ты! Он не придёт из-за тебя, не сможет помочь. Либо ты, либо я… — вымолвив это, Билл вновь удалился и слился со стеной. — Подождите! — крикнула Элизабет. — Оставь его, — с горечью в голосе сказала Джейн, — Он очень плох в последнее время. Ты ведь знаешь о том, что Уилл сможет спасти своего отца, только если станет капитаном Голландца. А в его ситуации это, увы, невозможно. Между своим отцом и тобой он выберет тебя, — — Но Уилл любит не меня, а Кэрол, — возразила девушка. Пожалуй впервые за весь вечер её мать выглядела удивлённой и даже немного растерянной. — Ничего себе, — пробормотала она себе под нос, — Да вы, что ты, что Кэрол, похоже обе в дядю пошли своими любовными историями. Хлеще только у него, если бы не те события, что с ним произошли, нас всех бы сейчас на этом корабле не было, — — Что, прости, — полным удивления голосом спросила Элизабет. — А, Кэрол тебе не рассказала? Что ж, в девичестве я Джейн Джонс. Дальше объяснять надо? —***
Тем временем в каюте капитана Джеймс разрывался. В голове творился настоящий хаос. Море и так штормило, что добавляло всей атмосфере ещё больше беспокойства. На корабле была Элизабет, и Норрингтон не мог вот так просто оставить её в карцере. Он прекрасно понимал, почему она отклонила его предложение об его каюте. И понимал, что это только его вина в происходящем. Разве стоило возвращение на службу всего этого? Разве оно стоило страданий любимых людей. Пару раз к нему вроде стучали офицеры, но адмирал тут же запер свою каюту. Джеймс и раньше то не особо был рад видеть своих подчинённых, но сейчас они стали ему в край противны. Ему нужно вызволять Элизабет, а он тут просто сидит у себя и даже нормальный план разработать не может. Что с ним происходит в последнее время? В дверь в очередной раз настойчиво постучали. Норрингтон со злости встал и швырнул договор о контракте с Беккетом в угол. Как он устал от своего бессилия, да ещё и этот настойчивый стук в дверь мешал и без того лихорадочно соображающему уже второй час мозгу. — Что ж вы, капитан, сидите здесь. Ведь ваше место сейчас отнюдь не тут, — сначала Джеймс подумал, что у него начались ведения с голодовки. Ведь правда, со всем этим дурдомом он почти четыре дня ничего не ел: то аппетит пропадал, то было просто не до еды из-за количества работы, что ему поручил Беккет. Но когда адмирал обернулся, то его уже начинавшая трещать по швам выдержка почти дала сбой, и он едва ли не вскрикнул. Правда больше от удивления, нежели от ужаса. Перед ним стоял сам Дейви Джонс собственной персоной. — Я ведь знаю, что у тебя на уме, — продолжил морской дьявол, — Ты хочешь спасти свою любовницу, которая по счастливому совпадению оказалась ещё и капитаном того судна, что мы «захватили», — предпоследнее слово он выделил голосом, вложив в него сарказм, — Но тебя мучает совесть и долг перед тем, кому ты служишь. Что ж, мой тебе совет: сделай это как можно быстрее. Ты ведь всё равно это сделаешь, но потом может быть уже… — — С чего ты вообще пришёл? — с подозрением в голосе спросил Джеймс, не сводя глаз с пирата и инстинктивно положив руку на рукоять сабли. — …поздно, — проигнорировал его вопрос Джонс, — Спасай эту свою Элизабет, я тебе мешать не буду, но за свою команду не ручаюсь… я ведь был такой же как ты, когда-то, — в голосе пирата прорезалось сожаление, и это деморализовало Норрингтона. Всё происходящее начало напоминать дурной сон, что было вполне вероятно, учитывая график его последних недель, и было бы совсем не удивительно, если бы он он попросту вырубился у себя за столом. Но вот прикосновение щупальца к руке, которое легко скинуло её с сабли, давало все основания полагать что Джонс в его каюте — вполне реален, а не бред воспалённого сознания, — И это меня и сгубило. Но у тебя в отличии от меня хотя бы есть шанс. Не упусти его… — — Откуда ты знаешь вообще, что я чувствую, — собственный голос показался Джеймсу очень слабым и тихим. Но реакция морского дьявола окончательно лишила его дара речи — тот печально улыбнулся. — Вы — хороший человек и не стоит губить себя любовью, как это сделал я. Но… сейчас я видел вас вдвоём, и, помяните моё слово, спасая Элизабет, вы спасёте себя, — на тело вдруг накатила невероятная усталость и мужчина в бессилии прикрыл глаза. Когда он их открыл — Джонса в каюте уже не было.***
Пробраться к Дейви Джонсу, миновав офицеров Ост-Индской компании было трудновыполнимой задачей, особенно, если не знать, где его искать. Но от чего то Джейн была почти уверена, что найдёт своего брата за органом. И в правду, не наткнувшись ни на одного из офицеров она обнаружила его за музыкальным инструментом. Её дочери нельзя было здесь оставаться, но и выбраться отсюда казалось нереальным, особенно в нынешних условиях, когда они были постоянно под конвоем Англии. Да, то, что она решила предпринять — было безумной идеей. Но другого выхода у женщины просто сейчас не было. Органная мелодия была под стать настроению на корабле. Рваная, беспокойная, сеющая смуту. Подойдя к каюте Джейн замерла, словно сомневаясь в своём решении. Задумавшись, она даже не заметила, как музыка стихла и лишь тяжёлое дыхание Джонса нарушало мёртвую тишину. — Заходи, раз уж пришла, — после этих слов женщина словно отмерла, но снова словно застыла в удивлении. Вовсе не от того, что Джонс знал, что она здесь, а от того, насколько отличался сейчас его голос от обычного. Без злобы, сарказма, жестокости. Просто бесцветный, по-настоящему мёртвый голос, — Нечасто ты меня навещаешь, Джейн, — — Я… я пришла с просьбой, — медленно входя в каюту, вымолвила Суонн, — Мне нужна помощь, — — Как же забавно, что просишь о ней именно сейчас. Когда привычный мир летит в бездну, всем внезапно что-то понадобилось. Любопытная закономерность, неправда ли? — всё тем же тоном сказал морской дьявол, так и не обернувшись. Дойдя органа, Джейн встала за его спиной и заговорила: — Я хочу спасти ту пленную девушку с захваченного корабля. И это невозможно осуществить без твоего содействия, — ровно сказала она, глубоко вздохнув. Поведение её брата всё больше удивляло её. Где тот жестокий Джонс, каким женщина почти всегда его видела. Куда всё это делось? Между тем в голосе пирата прорезалось нечто похожее на усмешку: — Почему именно её? Дорогая сестра, разве не ты у нас мать Тереза на корабле, что помогает всем и вся? К чему такая выборочность? — — Тебя это не касается, — сухо ответила Джейн, отвернувшись от пирата. — Меня это как раз касается в первую очередь, так как это связано с моим кораблём, — холодно отозвался Дейви Джонс, — Ну так что, милая сестричка, зачем она тебе? — — Она — моя дочь. И та девушка, что была здесь на корабле с юнцом — её старшая сестра, — впервые за весь их диалог Джонс проявил хоть какую-то заинтересованность в её словах, повернувшись к ней полубоком. — Вот как… — задумчиво протянул он и замолчал. Джейн внезапно поняла, что этот разговор уже едва ли не больше того, что они сказали друг другу за всё время, что она провела на корабле. — Твоя дочь… я и мои подчинённые не будут препятствовать её побегу, но если офицеры попытаются её убить, то мне лишние проблемы не нужны, — отозвался наконец пират, и после этих слов у женщины словно отлегло от сердца, — Тем более что у тебя уже есть сообщник, — — Что? Кто? — — Мальчишка Норрингтон. Он влюблён в неё без памяти. И его любовь к ней сильнее каких либо законов, правил и страхов. Я позволю им сбежать вместе. Но… — — Что «Но»? — нетерпеливо спросила Суонн. — Эта ночь не обойдётся без жертв, — туманно сказал Джонс, глядя куда-то в пустоту, так и оставшись сидеть за органом. И тут к Джейн пришло озарение. — Я умру сегодня? — отчего то это мысль её совершенно не пугала. Она лишь чувствовала жалость по отношению к своим дочерям: Элизабет, которая только только обрела свою мать и Кэрол, которая так рвалась её освободить. — Либо ты, сестра, либо Джеймс Норрингтон. Выбор за тобой. На мой корабль пришла настоящая смерть, я это чувствую. Этого не избежать, — — С-спасибо. За содействие, — слегка устало вымолвила Джейн намереваясь удалиться, но тут пират внезапно развернулся к ней лицом и окрикнул её: — Стой! Подожди немного. Ты же умеешь играть на скрипке? — — Да… — озадаченно протянула женщина, сбитая с толку таким вопросом. — Сыграй со мной что-нибудь перед своей смертью. Пожалуйста, — — Но… на чём? — недоумённо спросила Суонн, всё больше удивляясь поведению пирата. — Вон там лежит скрипка, — действительно, в углу каюты лежала она. Почти новая, словно ещё нетронутая рукой музыканта. — Но, брат мой, я же не знаю нот, — сказала Джейн, настраивая музыкальный инструмент. — О, тебе они не понадобятся, сестра. Просто играй то, что играю я. Ты почувствуешь это, — И полилась мелодия. Спокойная, печальная, тягучая, даже как-то по особу расслабляющая. И чем больше они в дуэте играли, тем меньше Джейн понимала происходящее. Она никогда не считала Дейви Джонса близким себе, хоть и знала его по-настоящему несчастную историю любви, но сейчас… сейчас Джейн словно понимала его без слов. Музыка, что они исполняли, бесспорно ей нравилась, словно её писали прям для неё. Почему Джонс попросил (не приказал, а именно попросил) сыграть с ней что-то перед её вероятной смертью сегодня? Это… такой своеобразный подарок? Или выражение какого-то чувства? Суонн предпочитала не задумываться, любил ли пират её когда-нибудь, как свою сестру. Ей казалось, что для этого вообще нет никаких предпосылок, но сейчас… сейчас весь разговор она убеждалась в том, что она, вероятно, очень сильно в нём заблуждалась. Он сказал, что не будет мешать побегу Элизабет, и Джейн почему-то была уверена, что так и будет. Может и правда, Дейви Джонс всё ещё способен на любовь, в том числе к своей сестре.***
Элизабет сидела в карцере, устало прислонившись к стене. Вся это ложь и недосказанность у всех просто выводили из себя. Почему Кэрол умолчала тогда о том, кем они приходятся Джонсу? Не хотела шокировать её? Уж лучше бы шокировала, чем так. Младшая искренне надеялась, что хоть после этого разговора между ними не окажется недомолвок. И что в итоге? Сегодня она узнаёт у своей матери, что они — племянницы морского дьявола. Очень своевременно, радость то какая. Кэрол и Уилл… раз там тогда был Фень, значит Беккет был поблизости. Раз Голландец погнался за ними, что Индевор наверняка взял курс на преследование Жемчужины. Несмотря на быстроходность корабля пиратов, на сердце у девушки было неспокойно. Уилл, который всеми силами хотел освободить отца, Кэрол, которая удивительным образом впутывалась в передряги… вообще Элизабет не хотела об этом думать, но её мозг сам подкидывал ей мысли, одни хуже других. Одним словом — о покое оставалось лишь мечтать. Вдруг раздался звук открывающейся калитки. Элизабет быстро поднялась, напряжённо посмотрев вперёд. И застыла, не в силах поверить, что это правда. Перед ней Джеймс. — Идём со мной, — Суонн натянула на себя безразличное выражение, — Скорее, — нет, он действительно пришёл вытаскивать их. Быстро кивнув своим подчинённым, чтобы они покидали карцер, она медленно подошла к двери и взглянув в оливковые глаза, спросила: — Что это значит? — — Я выбрал сторону, — настолько честного и откровенного взгляда она, пожалуй, никогда не встречала прежде. — Стойте! — раздался третий голос позади Джеймса, — Подождите, направо есть тайный лаз. По нему короче и быстрее, я вам его покажу, — из-за угла показалась её мать. — Ты уверена… Мам... — само собой вырвалось у Элизабет. Вот её мама, живая, вокруг царила опасность на каждом шагу, но Элизабет внезапно захотелось её обнять впервые за 17 лет. — Потом все нежности, как я удостоверюсь, что вы около шлюпок, — отмахнулась Джейн, отбрасывая доску и открывая проход. — Что?! — отвлекшись на свою мать, девушка совсем забыла про Норрингтона, который наблюдал за разыгравшейся сценой с широко раскрытыми глазами. — А, вы, наверное, Джеймс Норрингтон, — доброжелательно отозвалась женщина, — Я — Джейн Суонн, мама Элизабет. А теперь марш в проход оба. Живо! — переглянувшись с Норрингтоном, девушка ринулась в проход. Нельзя было назвать переправу по прогнившим верёвкам безопасной, но, это было лучше, чем ничего. Джеймс руководил «эвакуацией», а Джейн помогала пиратам забираться на верёвки. — Не ходите в бухту погибших кораблей. Беккет знает о собрании пиратов. Видимо, среди них есть предатель, — сказал Норрингтон, едва Элизабет перелезла через борт с внешней стороны. — Не пытайся заслужить моё прощение, — вместо благодарности ответила Суонн. — Я не причастен к гибели твоего отца… простите, — спохватился он, когда к ним подошла Джейн, — Мне… ваш муж… — — Не стоит, — мягко остановила его женщина, — Я верю в вашу невиновность, — сказала она и с лёгким упреком взглянула в сторону Элизабет. — Но… но зато я повинен в других грехах, — отвёл взгляд Джеймс, Джейн сочувствующе вздохнула, в сердце у её дочери что-то треснуло. — Бежим с нами, — Элизабет буквально физически почувствовала полуулыбку своей матери и удивление и растерянность Норрингтона, — Бежим с нами, Джеймс, — и в этот самый момент раздались крики сверху. — Бегите с ней, этим вы спасёте вас обоих, — едва ли не приказала Джейн, вытащив невесть откуда саблю и пистолет, — Адмирал, от вас живого будет больше пользы, — — Но мам, а если… — не успела она договорить, как оказалась в крепких объятиях матери. — Если меня сегодня не станет, значит так угодно господу, — впервые за всё время пребывания на Голландце Джейн почувствовала, что голос её начал подводить. — Нет, что ты говоришь! Ты не умрёшь, Кэрол… — дрожащим голосом начала девушка, но ей не дали договорить. — Кэрол всё равно вряд ли меня бы спасла. И я не хочу, чтобы она обрекла себя на вечное скитание по морям в компании умерших душ. Моя жизнь здесь с натяжкой называется жизнью. Сейчас, перед смертью, я жалею лишь об одном: что я так мало с вами провела времени, — Элизабет ощутила, как слёзы катятся градом по её щекам. Крики сверху стали громче. — Ну всё, бегите! — женщина отстранилась от неё и обратилась к Джеймсу, на лице которого смешалось всё: от замешательства и страха до ужаса и даже паники, — Берегите друг друга, ваша любовь может спасти многих, Джеймс Норрингтон. Ваше место не здесь, — крики стали ещё громче. — Бегите же! — Элизабет словно впала в оцепенение, не сказать, что Джеймс ощущал себя сильно лучше после всей информации, что он узнал за последние пять минут, однако всё уже успел схватить девушку за руку и залезть на канат. Удостоверившись, что они оба на канате, Джейн развернулась обратно. Перед ней стоял Прихлоп и бормотал что-то несвязное. — Билл, уйди, это для твоего же блага. Билл, пожалуйста, — — Часть команды, часть корабля, — говорил как заведённый пират. Звуки сверху стали ближе. Смахнув последнюю слезу с лица женщина с тяжёлым сердцем выстрелила в канаты и обрубила их. — Ты ведь меня не узнаёшь, старик Прихлоп, — горько сказала она, видя, как он замахивается, — Что ж, я готова принять свою кончину, — один удар и кровь брызнула из медленно осидающей на пол женщины. Второй удар, и дыхание нарушилось. — Предательница! — взревел прибежавший старпом Джонса и раздался третий удар. — Выхода нет, — и после этих слов глаза Джейн Кэтрин Суонн-Джонс закрылись навсегда. Где-то в море от ужаса и боли закричала Элизабет, обмякнув в руках Джеймса, которого начала бить мелкая дрожь, причиной коей был вовсе не холод. На Жемчужине не понимая от чего вздрогнули Кэрол и Уилл. У того, кто стоял на капитанском мостике Летучего Голландца, из глаза скатилась одна единственная слеза. Вскоре всё затихло, нарушаемое лишь органной мелодией, написанной для скрипки.