***
— Интересный у тебя план… необычный, — Кэрол ожидала чего угодно, но явно не «сигнальных» трупов, которых Тёрнер периодически скидывал в воду. — Зато действенный. Тела трудно не заметить и спутать с чем-то другим, — отозвался Уилл, привязывая очередного мертвеца к бочке, — Тебе же самой нравится, — весело бросил он, на секунду оглянувшись на девушку, которая выглядела по меньшей мере ошарашенной. — Ну, ты сумел меня заинтриговать… но такое, оно… я такого не ожидала, особенно от тебя, — — Пиратство меняет людей, — пожал плечами юноша, — Отчаянные меры требуют отчаянных решений, — — Угу, осталось Джеймсу в пираты податься, — весело сказала девушка, рассмеявшись. Может это она и была? Пиратская жизнь? Девушка все ещё не была уверена, что хочет связать свою жизнь с пиратством, но ей определённо был по душе пиратский образ жизни. Хотя это было неудивительно, учитывая её родословную. Но этот постоянный азарт, постоянное присутствие опасности, идущее за ней по пятам… ей начало казаться, что она настолько привыкла к этому, что уже не представляет себе спокойной жизни обычных моряков, коей у неё по сути тоже и не было. — Знаешь, никогда не думал, что скажу это, но всё это: ром, пиратские корабли, постоянные погони и сражения… Они мне полюбились, — озвучил её мысли Уилл. — Ну, это у тебя в крови, — улыбнулась девушка. Юноша улыбнулся в ответ: — Как и у тебя, — — Да я и не спорю, — — Ты выбрался из карцера быстрее, чем я думал, — раздался знакомый голос позади Кэрол. Уилл быстро схватился за нож. — Уильям, ты ничего не заметил? Точнее не заметил отсутствие того, чего можно было ожидать? И, мисс Суонн, вы ничего мне не хотите вернуть? — — Ты о чём? — лениво протянула девушка, даже не обернувшись. — О том, что ты у меня украла, — начинал раздражаться Воробей. — Не украла, привотизировала, ведь так у пиратов говорят? — светски вымолвила Кэрол, вытаскивая ключ от карцера, — Лови, — бросила она, даже особо не целясь. Судя по сопению, ключ Джек поймал с трудом: — Но вернёмся к тебе, Уильям, — — Ты не дал сигнал тревоги, — а вот это было действительно странно. — Странно, да? — ухмыльнулся пират, — Но не так, как это, — он махнул рукой в сторону трупа, — Сам придумал или вместе с трупами, — — Я сказал себе, думай как Джек, — с едва уловимым сарказмом ответил Тёрнер. Девушка не смогла сдержать издевательской улыбки, адресованной Воробью. — И додумался до такого? Привести Беккета в бухту погибших кораблей в своих личных целях? — — Кто бы говорил, — подала голос девушка. — Я же тебе сказал, что не буду так делать! И вообще, вы оба совсем меня не знаете, — Суонн в ответ закатила глаза, — И вообще, я удивлён, что ты его поддерживаешь, Кэрол. Пройдёт пять минут и вы будете готовы перерезать друг другу глотки за право быть капитаном Голландца. Забавная ситуация выходит: один из вас в любом случае будет обречён на вечное скитание по морям, и не хочет такой участи другому, — настроение у девушки моментально испортилось, когда Воробей напомнил про их с Уиллом «яблоко раздора», с которого начались все скандалы. — Это не твоё дело, — жёстко отрезал Уилл. — Нет, подожди! И что же ты предлагаешь? — задала вопрос Суонн под недоумённым взглядом Тёрнера. — Пусть Джонса порешит кто-то другой, смекаете? — — Ты предлагаешь свою кандидатуру? — поднял брови вверх Уилл. — Ну да, — — Это чревато скитанием по морям… — — Да он только спит и видит это, — отмахнулась Кэрол, Джек же улыбнулся: — Именно, я проткну сердце и освобожу ваших родных. А вы будете наслаждаться любовью, — — Нет, подожди. Ты серьёзно готов стать пленником Голландца? — недоверчиво поинтересовался Тёрнер. — Я бы назвал это «обрести свободу» — — Ну вообще тебе придётся переправлять души погибших на тот свет, — — Или ты станешь таким как Джонс, — вставила Кэрол. Пират скривился. — Мне… не пойдут щупальца. Хотя бессмертие того стоит, — вновь вернул себе улыбку Джек, — Стоит один раз умереть, и приоритеты тут же меняются. И вообще, тебе вроде пора, — пять секунд, и Уилл оказался скинутым в море. Кэрол вытянулась. — Ну а ты чего? Ступай же за своим благоверным, — указал за борт рукой Воробей. Девушка театрально закатила глаза, но всё же прыгнула. — Я даже возмущаться не стану. С тобой проще смириться, — вздохнул Тёрнер, увидев рядом с собой Кэрол. — Быстро учишься, — улыбнулась та, — Кстати, спасибо за саблю, Джек, — довольно прокричала девушка, видя замешательство на лице пирата. — Что ж, вряд ли Беккет будет рад меня видеть, но на Индеворе наверняка карцер уютнней, чем на Жемчужине, — — Ты там отдыхать что ли собралась? — очень спокойно спросил Тёрнер, не сумев скрыть улыбки. — И это тоже, — ответила в тон девушка, — Надеюсь, достопочтенный лорд не будет сильно опаздывать, —***
Ост-Индская компания превзошла все ожидания. Их ни то, что не бросили в тюрьму, их вытащили из воды, отогрели и направили прямо на приём к Беккету, где, как надеялась голодная Кэрол, будет хотя бы чай. Каюта Беккета была довольно просторная, прекрасная отражающая амбиции её хозяина. Входя внутрь, девушка невольно засмотрелась. Особенно её внимание привлёк большой глобус. — Это ведь глобус самого Васко да Гамма, — подумала она, восхищаясь этой вещью. Один из первых глобусов, да ещё так хорошо сохранившийся. — Слишком громко думаете, Мисс Суонн, но приятно иметь дело со знающим человеком, — Подняв глаза, Кэрол наконец заметила Катлера, который сидел за небольшим столиком, что ломился от яств. Живот скрутило от одного вида на них. — Я полагаю, вы голодны и очень устали, — уловил Беккет её настроение, ели заметно усмехнувшись, — Угощайтесь, берите что понравиться, пока ждём ещё одного участника нашей беседы, — это ещё кого? Оба беглеца медленно опустились за стол, не глядя друг на друга. Но насколько бы Кэрол голодной не была — вбитые с детства в голову правила этикета никто не отменял. А так как Уилл сидел истуканом и сверлил глазами стол, девушка поняла, что отдуваться придётся ей: — Французский сервиз пятнадцатого века? — с дежурной заинтересованностью спросила она, разглядывая чашку, — Как вам удалось его заполучить? — — Совершенно верно. Он достался мне в наследство от троюродного дяди. Как и глобус, — бесцветным голосом сказал лорд, — Его предыдущими владельцами были архидьяконы из Собора Парижской Богоматери, — — Интересная находка… вас привлекает готический стиль? — — Вполне. А вас, мисс Суонн? — — Мне ближе античная культура. До увлечения мореходством я увлекалась мифами древней Греции и древнего Рима, — — Это похвально, — одобрительный кивок от Беккета, ну надо же, — Изучали латынь? — — Лишь в годы академии. Для учёбы нужно было. А вы, как я смотрю, сами неплохо в ней разбираетесь, — взгляд девушки задержался на корешках книг, что были написаны на латыни. — Я коллекционирую книги на латинском языке. Моего уровня языка вполне достаточно, чтобы понять общий смысл, — беседа начинала утомлять. Девушка сделала вид, что очень внимательно рассматривает портрет Беккета, висящий на стене. Он выглядел помпезно, видимо, предназначенный для эстетического удовольствия и чтобы лишний раз показать гостям «Смотрите, с кем связались», но вот у Кэрол он не вызывал ничего кроме смеха, который ей титаническими усилиями получилось сдержать. Уилл рядом молча пялился в чашку, словно в чае были скрыты все ответы. Понятно, что так просто с Катлером не договоришься. Но у него есть компас. И они оба заинтересованы в том, чтобы склонить Джонса на свою сторону. А дальше… дальше он что-нибудь придумает. В конце концов, он не один. Глаза обвели стол в поисках сахара. Беккет, словно прочитав его мысли, протянул ему кубик. Кэрол рядом напряглась. Через несколько секунд юноша всё понял. — Я никому не позволю вызывать меня как… шавку! — зло бросил морской дьявол, входя. — Тем не менее позволили, — беспрестранно сказал Беккет, подняв глаза на вошедшего, — Полагаю, вы знакомы? — кивнул он на Кэрол и Уилла. Последний сразу же оглянулся, Суонн же напряжённо повела плечами. Своего дорогого дядю ей совсем не хотелось видеть. Особенно, когда он задержал свой взгляд на ней. И это было неспроста. — А-ха-ха-ха, решили вернуться в мою команду, Уилл Тёрнер и Кэрол Суонн, — девушке захотелось исчезнуть отсюда поскорее. — Не в твою. В его. Кстати, привет от Джека Воробья, — с завидной уверенностью и дерзостью ответил Уилл. Всё, теперь его очередь вести диалог. Девушка потянулась за бисквитом, стараясь не замечать удивлённо-насмешливый взгляд хозяина корабля. — Воробья? — издав булькающий звук, слегка растерянно переспросил Джонс. — Оу, вы ему не сказали? — деланно-удивлённо спросил Тёрнер у Беккета, который, казалось впервые на памяти Кэрол выглядел немного выбитым из колеи, — Мы вытащили Джека из твоего тайника, — после этих слов девушка окончательно перестала слушать, вернувшись к изучению картин на стене. Бисквит был нормальной едой за долгое время, и был поважнее цирка, что творится у неё над ухом. Не прошло и минуты, как раздался звук бьющегося фарфора. Подсознательно девушка отскочила в сторону, опрокинув на пол чашу с мармеладом, едва не врезавшись в Беккета, который с трудом сдержал недовольный вдох. Интересно, во сколько обойдутся главе Ост-Индской компании эти переговоры? — Ты освободишь моего отца. И её мать, — донеслось до девушки, — А вы гарантируете безопасность: для меня, Кэрол и Элизабет, — — У вас хороший аппетит, мистер Тёрнер. Вы должны дать взамен нечто весьма ценное, — Кэрол вскинула брови. Вот как сейчас её потерянный кулон был бы кстати. — Для меня приемлема лишь одна цена. Калипсо. Нужно убить её, — почти что прошипел Джонс. Тёрнер и Суонн впервые за всё время пребывания в каюте переглянулись. — Калипсо на борту Чёрной Жемчужины, — отстранённо сказала девушка, зябко сжимая в руках чашку. В каюте было достаточно тепло, но её, отчего-то, пробил озноб. — Джек повёл Жемчужину в бухту погибших кораблей, — со светской улыбкой бросил Уилл, потянувшись к глобусу. — А вы уже не на неё борту. Как же вы нас к ней выведите? — а вот об этом они не подумали. Кэрол скрестила руки на груди, почувствовав на себе сразу два изучающих взгляда. Почему сразу она то? Она подняла глаза на Тёрнера. И в этот же момент её буквально наполнила гордость. — Что вам желанно более всего? — дразняще размахивая компасом, задал риторический вопрос Уилл, — Так мы договорились? — обратился он к капитану Голландца. — Было бы кого освобождать… — внезапно упавшим голосом ответил Джонс, и, выходя в коридор, бросил, — Мне жаль, мисс Суонн, —***
— И куда нам теперь податься? В бухту погибших кораблей? — — Там же западня, — — А вдруг это ловушка? У нас и так теперь развалюха вместо корабля, — — Может послушаем нашего нового капитана? — — Да она как тень ходит. Толку от неё, — и ещё с десяток вопросов за минуту, которые задавала её новая команда. Хотя Элизабет слышала их словно бы через стену. С того момента, как они оказались на корабле, она не сделала ровным счётом ничего. Пираты сами разобрались: как и куда удирать от Голландца. А девушка… ей казалось, что какая-то её часть умерла вместе с её матерью. Умерла навсегда и безвозвратно. Она не плакала, не пыталась кинуться в воду, как это было с отцом. Просто тихо сидела в остатках разваленной каюты Феня. А сейчас, когда Элизабет всё-таки вышла на палубу, её ожидала сбившаяся в одну кучу команда, которая растерянно ждала указаний. — Капитан, — вышел вперёд самый смелый, видимо, прежний старпом, — Что нам делать дальше? — удивительно даже, как сингапурские пираты быстро сменили гнев на милость в отношении неё. — Держать курс на бухту погибших кораблей! — с усилием громко оповестила она. — Но капитан… корабль едва плывёт. Мы не дотянем, — — Дотянем, пробоин в нижнем корпусе нет. Паруса более менее целые. При целом судне мы наверняка добрались бы быстрее, но сейчас выбирать не приходится, — раздался голос позади неё. И, боже, как она была рада услышать его. Последнее воспоминание, связанное с Джеймсом, было то, как он помог ей взобраться на борт, после чего девушка, сама себя не помня, ушла в остатки каюты, ничего не сказав ему. — Делайте, как он сказал, — — Да, и насчёт пленника с Голландца… с ним что делать? — пленника? В этот момент Норрингтон поравнялся с Элизабет, и первое, что она заметила, так это наручники на руках. Нет, так не пойдёт. — Он не пленник! — сказала Суонн возможно чуть даже более резко, чем рассчитывала, — Он помог нам бежать… — — Но он же и пленил… — раздался неуверенный голос из толпы. — Я сказала: освободить его! И оставить под мои надзором! Приказ капитана, — видимо, последняя фраза всё-таки подействовала на пиратов. Один из них, хоть и нехотя, но всё-таки подошёл и снял наручники с их спасителя. Остальная команда немного помялась, но всё же разошлась по палубе. Точнее по тому, что от неё осталось. Сама Суонн отошла к борту и уставилась в спокойное море. Она шестым чувством ощущала, как Норрингтон растерянно смотрит ей вслед, не решаясь заговорить. Девушке же… хотелось обсудить с ним некоторые моменты, но сил, особенно моральных, после событий на Голландце у неё совершенно не осталось. Морская гладь успокаивала и нагоняла сонливость, которая тут же нарушилась бесконечным волнением за сестру и друга, а также тоской по матери и опустошающим осознанием того, что ей не под силу ничего изменить. Сначала отец, теперь мать… что же будет потом? — Всё хорошо? — раздался вкрадчивый голос рядом с ней. Джеймс прекрасно понимал, что всё и близко не хорошо, но как иначе начать диалог — идей у мужчины не было совсем. За последнюю ночь у него и так накопилось море вопросов: мать Элизабет и Кэрол всё это время была на Голландце? Что вчера нашло на Джонса? Что с Кэрол? И Элизабет… Норрингтон не то, чтобы не умел поддерживать людей в трудную минуту, но сейчас перед ним человек, который пережил две смерти за короткий промежуток времени. Смерти её родных людей. Но даже после их совместного побега их разделяла огромная моральная и эмоциональная пропасть, которую он создал, сбежав от них с сундуком. — Я не знаю, — отрешённо сказала девушка, поднимая уже сухие глаза на него, — На Голландце я обрела одного из самых дорогих мне людей и почти что тут же потеряла, — с горькой усмешкой продолжила она, — Всё потеряла, — — Всё да не всё, — осторожно начал Джеймс, пытаясь убедить себя в том, что он сам верит в то, что говорит, — Ваша сестра… — девушка невесело усмехнулась и спросила: — Какие у вас воспоминания остались о ваших родителях, Джеймс? — вот чего, а такого вопроса Норрингтон ожидал в последнюю очередь. Отец… Лоуренс Норрингтон отложился у сына в памяти как требовательный, холодный и справедливый человек, а мать… он её вообще помнит? — Меня вырастил отец. Он был строгим и непоколебимым, но видел во мне лишь идеальную модель служителя английской короне. Моя мать любила меня, как я сейчас понимаю, но тогда я сторонился этой… этих её чувств ко мне… — он запнулся, и, подбирая слова, продолжил, — И сейчас жалею об этом. Я был первым ребёнком, кто родился здоровым и не умер в младенчестве. Моя мама во мне души не чаяла, но я видел свою жизнь только в одном. И напрасно, — с самым настоящим сожалением договорил бывший адмирал. — Она умерла? — осторожно поинтересовалась Элизабет. Норрингтон тоже отвёл взгляд от тихих волн и посмотрел на неё. — Да, сначала мать, потом отец. И всё это произошло, когда мы впервые плыли с вами из Англии в Ямайку, — — О боже, мне так жаль, — надо же, сколько всего Элизабет не знала о нём. — Это было давно, — отмахнулся Норрингтон, — Можно вопрос? Связанный с вашей семьей, — — Конечно, — — Там, на Голландце, была ваша мать… как она вообще там оказалась? — — Моя мама… Кэрол говорила мне, что когда её корабль затонул в океане, её подобрал Дейви Джонс на его корабль. Он был… ей сводным братом. И да, выходит, что мы с Кэрол приходимся ему племянницами. Вот такая вот ирония судьбы, — с горькой усмешкой закончила девушка, видя, как челюсть Норрингтона с треском полетела вниз. — Так вот зачем Кэрол так рьяно дралась за сердце… — сказал Джеймс больше себе, нежели Элизабет. Вот угораздило его девять лет назад связаться с ними. Но сейчас он совершенно не жалел об этом. — Кстати, пока мы всё ещё на пути в бухту, не хотите ли чаю? Трюму с припасами вроде несильно досталось, — пожалуй впервые за всю дорогу Джеймс увидел, как светлеет лицо Элизабет. — Вообще-то это всё ещё мой корабль, — хитро промолвила она. Тот пожал плечами и бодро сказал: — Я и не претендую. Так как насчёт чая в компании бывшего пьяницы и матроса Джека Воробья? — они оба звонко рассмеялись. — С удовольствием, —***
К бухте добраться удалось даже быстрее, чем рассчитывал Норрингтон. Место не сказать, что бы было приветливое, но определённо оборону держать могло долго. Скажи кто-нибудь ему год назад, что он окажется на пиратском