Мне бы хотелось убежать от тебя, Но если бы мне пришлось оставить тебя, я бы умерла, Я бы хотела разорвать цепи, которыми ты сковал меня Но я никогда не стану пытаться это сделать. Что бы ты ни делала, ты сводишь меня с ума, Лучше б я был одиноким, Но я понимаю, какой пустой стала бы моя жизнь, Как только бы ты ушла. Невыносимо жить с тобой, Но я никогда не смогу жить без тебя, Поэтому, что бы ты ни делала / поэтому, что бы ты ни делал, Я никогда, никогда, никогда Не смогу полюбить никого, кроме тебя. Ты заставляешь меня грустить, Ты делаешь меня сильным, Ты сводишь меня с ума, Ты заставляешь меня желать тебя. Ты заставляешь меня жить, Ты заставляешь меня умирать, Ты заставляешь меня смеяться, Ты заставляешь меня рыдать по тебе.*
"Прошло лишь пару дней после свадьбы Се Лянь, а на улицах уже можно было ощутить в воздухе приближение войны..." - подумалось как-то Фэн Синь, которая проходила вдоль рыночной площади. Она была готова взяться за любую работу, пусть она не такая умная, как Му Цин, но всегда справлялась со своей задачей и сегодня справится. Она верила в себя, несмотря на то, что ей часто приходилось одеваться юношей, чтобы получить***
— Я хочу любить и быть любимой! — Я не хочу быть машиной для убийства, как в прошлом! Не хочу жить прошлым или будущим! Не желаю прикрываться масками. Хочу просто быть! — Се Лянь не заметила, как под конец слова буквально сорвались, исходя из сердца. Фэн Синь и Му Цин, в дворцовых одеяниях стояли перед девушкой и их явно что-то беспокоило. Они воссоединились некоторое время назад, и Се Лянь, на радостях, совсем потерялась. Принявшись расспрашивать о родном доме, девушка погрузилась в свои мысли, и когда Фэн Синь протянула ей оружие, а Му Цин — вещи, причем в глаза бросалась красная парча, которую она так и не одела на свадьбе. Се Лянь, найдясь, вспомнила, что совсем не пригласила их подняться. Однако ее подруги выражали обратное, Му Цин и вовсе замялась, говоря о принципах, что повергло Се Лянь в легкое недоумение. Зная подругу, Се Лянь посчитала, что той просто неловко. — Думаю, вы очень голодны, добираться сюда — непросто. — Се Лянь улыбнулась, намеренно не приняв оружие и одежды, делая вид, что просто не заметила. Фэн Синь нахмурилась. Она свела брови, от чего взгляд и без того пронзительных глаз стал острее копья. Се Лянь вновь вспомнила о своем оружии. — Гора — самое безопасное место для меня сейчас. Безопасное и…освобождающее от всех масок и ролей. — На последнем слове девушка скосила взгляд на королевские одежды в руках Му Цин. — Это… в любом случае принадлежит тебе. Как принцесса, ты… — Му Цин прервали. — Ничего в этом мире не принадлежит мне. — Голос Се Лянь был стальным. Почему-то ее подруги не хотели с первого раза понимать, что она не нуждается в оружии и королевских нарядах здесь, на Призрачной горе. В то время как подруги искали новые предлоги их заминки здесь, продолжая песнь из прошлого, Се Лянь искала равновесие внутри себя. Кажется, ее сознание схлопнулось на совершенно ненужном сейчас раздражителе, и, найдя в глубине себя равновесия, Се Лянь просто сказала то, что было правдой без прикрас. Сейчас Се Лянь было бесценно ее время, и она вспомнила, как в кругах вежливости, сначала соглашалась с собеседниками, после вежливо предлагая иной вариант, и, в итоге говорила все прямо в лоб. Откинув соблюдения, девушка желала сейчас только правды вокруг себя — так, рядом с ней останутся люди, которые также ценят правду и время. Что стало с ее хваленной выдержкой, почему она так легко вышла из себя? Она вздохнула и уже более спокойно произнесла: — Единственное с кем я сейчас буду сражаться — со своими сомнениями. Мой интерес сейчас заключается в познании себя. А для этого мне даже Призрачную Гору покидать не нужно. Фэн Синь, будучи всегда вспыльчивой, произнесла: — Ты же понимаешь, что это оружие духовное, что оно даровано императором и не может потерять просто так своего хозяина! Тебе ли это не знать. — Мы здесь, чтобы помочь тебе. Не будь мы тогда твоими подругами… — Добавила более спокойно Му Цин. По правде говоря, Се Лянь не узнавала своих подруг. Поэтому просто продолжила: — Вы… не обязаны также мне ничем и вольны быть кем захотите. Каждый волен быть тем, к чему лежит его сердце. Простите я не планирую пока покидать эту Гору. Если Вы не хотите присоединиться ко мне, я приму это. Се Лянь, уставившись на некоторое время в никуда, произнесла теперь с улыбкой: -Похоже, мне теперь вообще принять путь каждого совсем не в тягость. Теперь даже… не кажется диким иметь детей, — прикрыв глаза, Се Лянь непроизвольно положила руку себе на живот. От Се Лянь укрылось из виду замешательство подруг, услышав они это. Фэн Синь подобралась, вздохнув: — Ты… твоя правда. — Она отвела взгляд в сторону, скрестив руки на груди. — Нам стоит в конце концов и о себе думать, чем о твоем безрассудстве. — Теперь она смотрела на Му Цин. Се Лянь улыбнувшись про себя, хмыкнула. «Типичная Фэн Синь». — Возможно, нам и правда не стоит возвращаться. Мы бы хотели создать свой собственный путь, проходя обучение, вдали от дворца. — Добавила Му Цин. Се Лянь возрадовалась в душе. — Тогда, я могу вам посоветовать одну парочку…заклинателей. — Девушка хихикнула. — Возможно, они смогут вам предоставить все необходимое, и ночлег в том числе. Еще раз взглянув на оружие, Се Лянь уверенно произнесла: — Тогда, Фэн Синь, мой лук теперь принадлежит тебе, а сабля — Му Цин. Я вообще ничего не хочу из того оружия, дарованного мне императором. — уверенно заявила Се Лянь. Девушки замялись снова: — Нам ведь совсем нечем платить им, даже дар, как учителю поднести мы не можем. — Может, если мы сможем хотя бы подстрелить оленя для обеда, то было бы возможно к ним зайти и просить о такой милости. Се Лянь задумалась. — Идти здесь недолго, если желаете, можем заглянуть хоть сейчас! Они уж точно против не будут. — Се Лянь определенно знала, что говорит. Хотя и разочаровывать подруг не хотела тем, что возможно там мяса никто и не ест, Се Лянь была рада помочь им первым счетом.***
Солнце ярко обжигало кожу, даря свою энергию и казалось, ступи под его лучи — истлеешь. Вэй Ину обычно нравились такие дни, когда ты, не думая ни о чем, можешь просто расслабиться, сидя на поляне, наслаждаясь пестрыми красками вокруг. Сегодня парень сидел на траве и был полностью погружен в мысли, его серые глаза смотрели сквозь этот мир, будто он наблюдал свою реальность, лишь колосок плавно двигался во рту, показывая, что заклинатель не погрузился в глубокую медитацию. Таким его и нашел Лань Ванцзи. Он не откликнулся даже когда его позвал муж. Лань Ванцзи подошел ближе и мягко опустил ладонь на плечо, которую тут же перехватили, и, так как он пребывал в расслабленном состоянии, то не успел отреагировать, и был опрокинут на траву спустя мгновенье. На его бедрах победоносно восседал Вэй Усянь, заглядывая в душу яркими отблесками глаз. Холодность Лань Ванцзи не уступила и сейчас, поэтому Вэй Ин, взял в руку колосок и той стороной что была во рту, провел по губам мужа и опять поместил себе в рот. Заклинатель продолжал пристально рассматривать парня, и Вэй Усянь мог заметить, как потемнели его глаза, обретая такой любимый оттенок, что он мог наблюдать лишь в особые случаи. Залюбовавшись ими, он не заметил, как внезапно они поменялись местами. Лань Ванцзи молчал, не спеша переходить к каким-либо действиям, он нежно вынул колосок из-за рта и той же стороной, что была во рту засунул в рот. — О чем ты думал, когда я подошел? Вэй Усянь хмыкнул, и попробовал сорвать поцелуй, но мужчина ловко увернулся. — Знаешь, — он демонстративно описал круг глазами, издав наигранный вздох разочарования, — общение со мной, тебя испортило окончательно. Зная своего мужа лучше кого-либо, Вэй Ин вздохнул, и рассказал. — Пару дней назад я рассчитывал по звездам, и то, что я обнаружил не совсем мне понравилось… А если быть точным, то совершенно не понравилось, Лань Чжань. Яркий свет в глазах утих, и сейчас Ванцзи наблюдал в них шторм. — Сегодня уничтожат одного из нас, и это повлечет за собой цепочку печальных событий: убийств, самоубийств и забвений среди Божественных сущностей. Масштаб будет действительно непостижим, сражаясь в Великой Войне, все кланы канут в забытье. Лань Ванцзи напрягся: — Где? — сорвалось с его губ надрывным шепотом… — Где-то здесь рядом. Мы вроде не должны вмешиваться, но если услышим зов о помощи… Хотя сюда вряд ли кто-то сунется. Да и к тому же, — Вэй Ин явно не смог удержаться, — ты точно узнаешь места, ведь там не осталось ни одного куста, что мы не исследовали. Он разразился хохотом, слегка вогнав в краску уши Лань Ванцзи. — Только разве что такие же «изобретатели» вроде нас решат поэкспериментировать… Постой! Точно! Вэй Ин спохватился, словно его ударило молнией, и схватив Лань Ванцзи за руку, подорвался с места, утянув мужа за собой. — Похоже, это будет впервые, когда нам придется разделиться в кустах — на поляне раздался отдалявшийся хохот.***
Они продвигались сквозь раскидистые рощи кустов и Се Лянь, абсолютно на подъеме, вела подруг к обители своих новых знакомых. В предвкушении встречи девушка не смотрела даже под ноги. Девушки и продвинуться далеко не успели, как услышали рев. Они притихли, спрятавшись вовремя за деревом. В тот же миг на поляну выпрыгнул олень. Се Лянь невольно залюбовалась — он был поистине прекрасный: животное грациозно перескочило куст одним прыжком минуя препятствие, и девушка подметила сейчас, что рога его отливали золотом. Внезапный легкий толчок в плечо отвлек Се Лянь от увиденного. Обернувшись, она увидела Фэн Синь, с ее луком для стрельбы в руках. — Се Лянь, из нас всех ты мастерски владеешь этим. Тебе никогда не было равных в этом. Се Лянь, взяв оружие, поначалу замешкалась, ей совсем не хотелось быть причиной смерти животного, однако настойчивые мольбы ее подруг, что так не хотели идти не с чем к заклинателям, убедили ее принять решение. Живя с девушками бок о бок всю свою осознанную жизнь, Се Лянь были известны обычаи их кланов. Приносивший в жертву оленя был в почете, созидая благие деяния. Умерив легкую дрожь рук, девушка сердцем чувствовала боль — ноющее чувство, что сковало ее легкие. Решив избавить от мучений животное моментально, Се Лянь натянула тетиву, наводя прицел прямиком в сердце. Раздался легкий свист ветра и прекрасное животное, ернувшись, испустило последний вздох. Олень замертво упал наземь, и небо охватила тьма. Под раскатистые звуки грома, на поляну выскочил второй олень — не уступавший в красоте и изяществе первому. Се Лянь замерла, в одной руке удерживая лук, второй — ветку куста. Этот олень был цвета серебра, а рога будто сделаны из мрамора. Внезапно животное обратилось в девушку, не менее прекрасную, ее густые смоляные волосы укрывали колени, даже будучи собранными в замысловатую прическу. Застыв в немом ужасе, она бросилась на коленях к убитому животному, и слезы потекли из ее глаз. Нежным движением руки девушка провела по шерсти оленя, и сжав ту в кулак, резко подняла взгляд. Широко распахнутые, светлые глаза Се Лянь встретились с пронзительной синевой океана. Олень, рассыпавшись, исчез. На поляне замерло все живое, обратившись в тишину, когда палец левой руки прекрасной девушки резким жестом указал на Се Лянь. — Т-ты… Как посмело такое случиться?! Ты хоть понимаешь, что натворила?! Небеса содрогнулись вновь, рождая молнию. Му Цин, спряталась за Фэн Синь, вздрогнув, а Се Лянь медленно подняла взгляд на небо. — Это был мой муж… — более отчаянно произнесла она, — ты убила моего мужа, Каму… Еще и во время наших любовных игр. Видно было, что она разозлилась: — Я теперь никогда не смогу иметь детей! За такое бессердечие я проклинаю тебя! Она смотрела своими бездонными глазами на Се Лянь и той, казалось, будто разбирают по кусочкам ее душу, заставив выронить лук на траву. Девушка со смоляными волосами подступила к ней, она была выше почти на голову, и Се Лянь невольно сжалась. — Я — богиня страсти, Рати, проклинаю тебя! Услуга за услугу. Почувствуй то, что подарила мне. Ты — она направила ладонь к животу Се Лянь, — никогда не будешь иметь детей! Из кустов послышалось шуршание и запястье Рати резко перехватили. — Рати, опомнись. — голос Вэй Ина был низким, отчего немного хрипел.– Это ведь Се Лянь! Единственна сущность, которой бесконечно предан Хуа Чэн и она единственное звено, связывающее его с земным. Ты обрекаешь всю планету своим проклятьем. И без того глубокие блюдца Рати распахнулись шире, и та опешила, сжав ладонь Вэй Усяня в ответ, второй коснулась своего лба. — Тебе ведь известно, не в моих силах снять проклятье. Се Лянь глубоко дышала, не внимая полностью развернувшееся действие. Вэй Усянь слегка нахмурился, и богиня добавила: — Могу лишь смягчить его. Она скосила взгляд на Се Лянь, проводя глазами по ее телу. Рати и глядя в глаза произнесла: — Ты не сможешь выносить ребенка в своем теле. Зная, что Божества могли пользоваться практикой, помещая души своих детей в человеческую оболочку, тем самым благословляя, Се Лянь все равно почувствовала укол в сердце, так как представляла ранее, как вынашивает дитя Хуа Чэна. И Богиня испарилась, оставляя легкую пелену за собой. Вэй Усянь, сглотнув, непроизвольно сжал свою руку в кулак. Оцепенение оставило Се Лянь и та, осознав сказанное, рухнула на землю, зарываясь лицом в ладони, ее плечи подрагивали. Му Цин и Фэн Синь, что все время держались поодаль, лишь наблюдали издалека, словно хотели сбежать при любой возможности. Привычно строптивый Вэй Усянь, сейчас сделал глубокий вздох, и опустившись на колени, к девушке, дотронулся было до ее макушки, как вдруг послышался шорох кустов снова. Знакомый звук стали, рассекающей воздух, заставил Се Лянь поднять взгляд. Лань Ванцзи, статно нависающий над ними, в белоснежных одеяниях, направил свой клинок на двух девушек, и Се Лянь могла поклясться, что прежде не видела у заклинателя такой взгляд — вершивший правосудие. Следующие мгновения проносились перед Се Лянь стремительным потоком действий. Первой среагировала Фэн Синь, извлекая клинок из ножен. Му Цин, последовав ее примеру, подскочила и обратилась к своему оружию, зеркаля подругу. Начался танец мечей, звон стали резал слух своей мелодией, и Вэй Усянь, придерживающий Се Лянь за плечи, попробовал заговорить с ней, успокаивая: — Хэй… скажи мне, где Хуа Чэн? Что с ним? Се Лянь от потока звуков стало хуже, и она накрыла свои уши ладонями. Так и не получив ответа, заклинатель, выудив резким движением вычурный клинок из ножен, ловко отбил атаку Фэн Синь, встречая мощь оружия. Внезапно Се Лянь пробудилась, словно осознав что-то. Ее глаза запылали первобытным пламенем, вытянув ладонь, она заставила сгустки энергии оплетать ее лианами, материализуя клинок — меч из черной стали, узоры рукояти вились до самого лезвия, переходя на кисти девушки, фиксируя хватку. Немедля ни секунды она нырнула в центр схватки. Ловко минуя два огненных шара, она добралась до своих «подруг», и рассекла воздух одним махом. Фэн Синь, захвачена вниманием Вэй Усяня, не заметила, как острая материя, свистом проносится надо головой, рассекая ее тело надвое. Се Лянь немного удивилась, как тело рассыпается пылью перед ее глазами, хотя и ожидала подобного исхода. Воспользовавшись ее замешательством, Му Цин швырнула в девушку огненный сгусток энергии, блокируя удар клинка Лань Ванцзи. Взгляд заклинателя стал пронзительней, и тот, концентрируясь, нашел уязвимое место, тут же нанося удар. Му Цин вздохнула, прикрывая глаза, и рассыпалась такой же пылью. Вэй Усянь ринулся к Се Лянь, подхватывая, прежде чем она успела упасть на землю. — Она… теряет энергию. –Вэй Усянь сжимал тело девушки в свои руках, замечая изменения в ее энергиях и странный свет, что та излучала. Он медленно опустил ее на траву и произнес решительно: — Это не может быть ее энергия! Это — энергия ее будущего ребенка, что покидает ее тело. — Мы спасем этого ребенка, — принял решение Лань Чжань. — Он смотрел на мужчину непоколебимым взглядом. — Если мы оказались на месте проишествия, это — наша карма — сделать все возможное, для того чтобы помочь…-радостно согласился Вэй Усянь — и тогда, наше текущее воплощение можно будет считать самым успешным. Они понимали друг друга без слов, действуя быстро, разместив талисманы почти на всех жизненно важных точках девушки, не трогая лишь одну, они встали с двух сторон, создавая колыбель из переплетений своей энергии так, чтобы у новорожденной души не было возможности рассеяться. Вместе с золотым ядром, душа покинула тело Се Лянь через нижний Даньтянь, и была помещена в энергетический шар. — Это ядро ребенка… такое мощное, коснись мы им хотя бы одного дерева — сгорит весь лес. Мы должны отнести его в безопасное место, подальше отсюда — произнес Лань Ванцзи, оглядывая местность. Вэй Усянь взглянул на девушку глазами, полными грусти и сожаления. — Когда она придет в себя, ее состояние будет ужасным. Ее охватит ощущение огромной потери и желание заполнить некую черную дыру. — Он прикрыл глаза, вздыхая. — Нам нельзя покидать ее надолго. — Мы отнесем ядро ребенка на остров семи святых матерей, в колыбель мироздания — единственное место, которое, возможно, обеспечит всем необходимым для безопасности. Вэй Усянь почесал затылок, склонив голову вбок: — Этот ребенок будет особенным и возможно, это то, что именно ему и надо, только любовь и забота семи матерей сможет обеспечить ему развитие. — Вот только мы не сможем воспользоваться перемещением. Факт того, что Се Лянь потеряла ребенка, когда ему не было и трех дней отроду, а его телесная оболочка еще не начала даже уплотняться, дало нам шанс заключить его целиком в колыбель. Но, если мы воспользуемся перемещением, часть его энергии может быть потеряна. Лань Ванцзи кивнул. — Придется лететь на мечах. Стоит вернуться как можно скорее назад, пока Се Лянь не очнулась. Море было прозрачным, словно кристаллы, и Вэй Усянь стоявший на мече, задумался, вглядываясь в глубину. — Лань Чжань, а было бы здорово, если бы у нас тоже был малыш? — Мгм.***
Когда они вернулись, нашли разбросанные талисманы на траве. — Нас не было от силы полчаса! — простонал Вэй Усянь, — ну и где нам теперь искать Богиню с гигантской разрушительной силой, но которая сейчас чувствует себя очень маленькой брошенной девочкой… — Что следующее в твоей цепочке проишествий, ведущих к мировой катастрофе? — задумчиво спросил Лань Чжань. Вэй Усянь поднял глаза, и в них Лань Ванцзи прочел сожаление: — Смерть императора.