***
- Лань Чжань… ты, что- то сказал? – медленно, словно нехотя открывая глаза, проговорила Вэй Ин. - Позволь мне позаботиться о тебе. - Словно клятву произнес заклинатель. Вэй Ин прищурилась, она же слышала явно другое, однако ее это мало сейчас волновало - в данный момент она ощущала себя опустошенной и голодной. Почему именно Лань Чжань всегда оказывался рядом, когда она больше всего уходила от идеальной версии себя? Словно провоцируя его на осуждение, она показала ему сегодня свои темные стороны, только осуждения она так и не получила. Нет, она не специально. Она наоборот старалась быть хорошей женой, пряча свои тревоги и печали за улыбкой, радуясь каждый раз, что сможет провести время в очищении, выпуская наружу все, что накопилось, круша и брызгая ядом без страха кого-то обидеть. Вэй Ин словно намеренно выбрала в этом воплощении роль женщины, словно хотела знать, каково это - быть ею - истинной женщиной в мире мужчин. Обладая всеми прелестями женской психики и эмоций, которые невозможно никогда отключить, и как-будто этого было мало до сих пор большинство важных решений в жизни девушек принимал мужчина. Каким-то образом, на огромную жертву Богам, у ее отца вместо доблестного сына, который должен был сокрушить его врагов, из огня родилась прекрасная дева, пахнувшая синими лотосами. Так девушка, не имеющая мать потеряла сразу и отца. Отец не теряющий надежды заполучить самого лучшего заклинателя и воина устроил турнир, победитель которого получит руку Вэй Ин и станет главным командующим армии царя. Когда на турнире победил Лань Чжань, одетый в одежды отшельника Вэй Ин была настолько ошеломлена, что не смогла ничего произнести, ведь до этого она отвергла самых сильный и доблестных воинов, только потому что они были не королевских кровей. В тот момент она уже готова поверить, что ничто не сможет спасти ее от глупого замужества и ее горькой доли, как судьба добавила сверху тем, что мать Лань Чжаня, не глядя на «приз» , который он привел домой, приказала разделить его честно между братьями. Тогда она видела во всем унижение, лишь спустя какое-то время ей удалось увидеть, что на самом деле ее мужьям не легче и вместе они нашли решение устраивающее всех, то что она будет женой каждого брата, только по очереди. Сейчас ей меньше всего хотелось думать о предсказаниях, что она сильная и могущественная, что станет причиной гибели царей, самых доблестных воинов своего времени и сильнейших демонов. Ей хотелось быть действительно просто девушкой и принять всю заботу и любовь Лань Чжаня. Именно поэтому закрыв глаза и отдавшись сильным рукам она позволила поднять себя, и проявить заботу к себе. Лишь спустя час, когда они вышли на дорогу, Вэй Ин открыла глаза, и посмотрев в глаза мужу-брату – мужчине, выигравшему ее твердо сказала: - Дальше я пойду сама. Благодарю. Она знала, что братья когда-нибудь возьмут себе вторых жен, Лань Чжань же останется ей навсегда предан, несмотря на то, что она не могла быть такой. От осознания этого знакомое тепло разлилось у нее от сердца. Сейчас она не могла позволить себе заново влюбиться в Лань Чжаня, ей предстояло стать сейчас женой среднего брата и быть ему верной следующие два года. Поэтому, твердо посмотрев в его глаза, она спокойно повторила: - Дальше я пойду сама. Лань Чжань тихо вздохнул и опустил ее на земляную дорогу, но не убрал руки, поддерживая Вэй Ин в горизонтальной положении, это было на самом деле очевидно, что не сделай он этого, она упадет. В этот момент из-за поворота появился торговец, ругающий весь свет и осла, который, к удивлению, послушно шел за ним. Когда он увидел парочку, его глаза загорелись, и долго не раздумывая, боясь попасть под чары самой прекрасной девушки, что несомненно должна быть императрицей, он бросился на колени и, опустив глаза, произнес: - Позвольте выполнить поручение и подарить вам осла, поскольку я вижу вы могли бы в нем нуждаться в вашем дальнейшем путешествии. Торговец поднял глаза и указывая пальцем на осла: - Ты... - мужчина опустил палец вниз, - остаешься здесь и не поднимая глаз на девушку, удалился. Когда он удалился, Вэй Ин усмехаясь, с помощью Лань Ванцзи, подошла к ослу: - И как вовремя ты, не зря ведь говорят, что хочет женщина, того хочет Бог. - Она разразилась звонким смехом. Когда, спустя несколько минут, Лань Чжань безуспешно пытался сдвинуть с места осла, девушка восседая на животине, жевала яблоки, скрывая ими довольную усмешку. Взяв очередное яблоко она кинула его заклинателю: - Может, тебе тоже стоит подкрепиться? В этот момент произошло чудо: осел, до этого стоявший спокойно, как истукан и не реагирующий вообще ни на что, вдруг дернулся и откусил половину яблока у Лань Чжаня в руках. - Вот мы и нашли, чем привлечь твое внимание, Яблочко! – счастливо засмеявшись отметила Вэй Ин.***
На Призрачной Горе было спокойно. Очень спокойно. Слишком спокойно. Инь Юй был очень занят тем, что отвечал на молитвы, вознесенные ему и Хуа Чэну, поскольку последний медитировал последние годы в уединении все время. Было раннее утро и пока новые молитвы не поступили у него было немного времени для размышлений. Окинув взглядом эту тишину и спокойствие, которое можно было буквально резать ножом, он взял в руки ситару. Инь Юй еще раз взглянул на своего Бога, который сидел на камне для медитации посреди прекрасной природы, словно прекрасное изваяние, нежные лепестки цветов и плавные линии деревьев и лиан словно подчеркивали его мужественность. Или это его мужественность и решительность, которой светилась каждая черта на его лице заставляла природу выглядеть такой нежной и мягкой. У него не было на это ответа, поэтому закрыл глаза и прошелся пальцами по струнам. Да, он не забыл, его пальцы помнили все мелодии, пусть им было несколько веков. Когда заиграла та особенная, сочиненная прекрасной девушкой, влюбленной в Бога, ведающая о том, что все едино навсегда и навечно, что их связь также вечна и нерушима, что они не могут существовать одно без другого, как белое и черное, мужское и женское, природа и практики, чувствительность и отрешенность… Хуа Чэн открыл глаз и, выйдя из медитации, сначала дослушал мелодию до конца, прежде чем сказать: - Твои усилия, впрочем, как и Лань Ванцзи, напрасны. Я не буду с Се Лянем встречаться. Цзынь У повержен. Се Лянь сейчас в мужском теле и буквально через пару лет вознесется, став таким образом самым мощным Богом Войны в пантеоне. Все небеса буквально ждут этого, чтобы провозгласить его небесным императором. Я больше не нужен ему, ни как защитник, ни как учитель. Он - совершенство. - Впрочем, я так же совершенен и не нуждаюсь ни в ком и ни в чем. – Фраза донеслась отдаленно, исчезающая в глубине пещеры.***
Се Лянь уже несколько недель шел маленькими деревушками и проселочными дорогами, он практически избавился от своего огромного мешка, просто раздав купленные на рынке вещи детям, встречавшимся на его пути. Именно общаясь с детьми, он чувствовал, как здорово - быть чувствительным, ведь лучше, чем дети, радоваться миру никто не умел. Любой необычный листик или найденный головастик могли быть провозглашены сокровищем. Парень также понимал, что они станут взрослыми и подавят свою чувствительность - это поможет им двигаться к их цели, но, возможно, и потеряют видеть красоту этого мира. Да, у его осла не было выбора, на что быть чувствительным, а на что - нет. У этих детей же есть. Се Лянь понимал, что он в каком-то смысле также, благодаря своей чувствительности, как ребенок открыт миру и его красоте, также понимал, что ни за что не откажется от нее, даже если она принесет ему боль. Оказавшись на проселочной дороге, он увидел людей, сажающих рис. Снова... Парень почувствовал, что ему это знакомо и не только из этой жизни…Словно, воспоминание из далеких времен. Закрыв глаза, он сел тут же, посреди дороги и позволил себе обратиться в чувства, которые вели его... Несколько недель уже Се Лянь провел в храме Хуа Чэна, помогая окружающим крестьянам. Те, в свою очередь, даже не спрашивая, помогали ему восстанавливать храм. Он ни на что не надеялся, просто видел, что люди приходили сюда молиться и нуждались в нем, пусть он больше был похож на развалину. Поэтому юноша занялся его возрождением, он верил что делал это для людей, проживающих в округе. В храме царила идеальная чистота и подносить можно было лишь цветы и фрукты - таковы были неписаные правила в этом храме. Конечно соблюдая такие жесткие правила, Се Лянь надеялся на возмущение, на возмущение конкретного Божественного Существа. Как-то в храм вошел мужчина, при виде которого создавалось впечатление, что он - отшельник. Он плохо пах, одежда была грязна, лицо было наполовину закрыто грязными бинтами , а на полу от его ног оставались грязные следы, и пройдя до алтаря под осуждающие взгляды селян, он положил свой боевой топор на него, и склонившись на колени, достал из своей набедренной сумки сырое мясо, сочащееся кровью, также вознес свой дар. Тотчас раздался галдеж и возмущенные возгласы донеслись со всех сторон, наполняя зал. Только Се Лянь улыбался, внутри искренне ликуя, медленно подошел к алтарю, опустившись рядом на колени, также нарушив правила, взглянул в глаза человеку и тихо произнес: - Хуа Чэн, Собиратель Цветов под кровавым Дождем! - в его глазах плескались искры. - Ваше высочество, - так же тихо промолвил Хуа Чэн, ухмыльнувшись, не оставаясь в долгу. Напряжение чувствовалось в звенящей тишине и самые ярые последователи Бога, которые всегда следили за чистотой и соблюдением правил, готовы были выкинуть варвара из Храма, и только странные действия Се Ляня удерживали их от этого. - Только высший мудрец, обладатель всех знаний мира, мог преподать нам такой урок! - Се Лянь поднявшись на ноги, развернулся к людям, вскидывая левую руку. - Что божественное во всем: в грязи и цветах, в страхе и любви! – не менее пылко заявил Се Лянь, объясняя происходящее окружающим. Неожиданно, одна женщина бросилась на колени и, почти задыхаясь, прокричала то, что, видно, давно было у нее на сердце: - Помоги мне, даочжан! Чем больше я молюсь и стараюсь быть хорошей, тем больше мне хочется гулять, пить и … снова творить темные дела ради денег. - Она опустила взгляд. Се Лянь провел достаточно времени, проживая в Храме, часто наблюдал эту женщину здесь. Даже не спрашивая селян, он понял по осуждающим взглядам и перешептыванием, что эта женщина имела темное прошлое. Она никогда не подходила к нему или другим людям за помощью, при этом сама всегда старалась угодить и послужить Храму. Се Лянь уже давно хотел с ней заговорить, поблагодарить или утешить, но видел по ее глазам, что она не готова пока общаться с людьми. - Только я решила измениться и позаботиться о своем будущем, как вижу демонов и чертей, которые увещевают меня заняться старым. Ты так снисходителен к варвару, может найдешь и толику понимания для меня, - ее голос сходил на шепот, полный сомнения. Се Лянь взглянул на Хуа Чэна. Его спокойное лицо под бинтами, бородой и шрамами не выражало никакого интереса происходящим, лишь глаза немного щурились и наблюдали за принцем. Так, что последнему ничего не оставалось, как самому утешать женщину, но окинув взглядом селян юноша понял, что сомнения часто посещают человеческие умы, и решил говорить достаточно громко, для всех: - Если исходить из принципа единства, то противоположности - части единого целого. И чем больше у нас любви, тем легче нам объединить эти противоположности. Мы привыкли разделять плохое и хорошее. Что есть такие грехи: покланяться деньгам, лениться, гнев? Зло. И вот, мы пробуем отделить эти прегрешения и избавиться от них, но с точки зрения законов развития, мы совершаем ужасную ошибку. Попытка убить одну противоположность, часть себя, чтобы развивалась другая – это остановка развития и самоуничтожение. Я бы ставил задачу достичь гармонии и объединить противоположности. Пусть просто в вашем теле будут приятными эмоции и ощущения, тогда вы будете приятными по отношению к другим людям. Переедание плохо, но еда – хорошо. Лень, также важный показатель усталости и защита от выгорания. Страх в правильной дозе – это осторожность. После этой тирады Се Лянь поднялся и помог подняться женщине, бросив многозначащий взгляд на Хуа Чэна. Он надеялся на то, что его Бог отреагирует на слова «объединить противоположности» или «приятные ощущения». Хуа Чэн тоже поднялся, но по-прежнему молчал. Се Лянь увидел в нем любопытство, с которым он мужчина смотрел на него и на происходящее вокруг. Юноша же посмотрел в глаза и почувствовал, что от такого пристального взгляда у него потеплели уши, а значит за ушами скоро порозовеет шея, а за ними - все лицо. Несмотря даже на это осознание, он не готов был разорвать этот зрительный контакт, наслаждаясь всеми признаками волнения, будто именно этого он ждал всю жизнь. Тишину нарушил вопль другой женщины, по одному взгляду на которую, признал в ней – рьяную прихожанку и последовательницу. - Я в отчаянье, Вы поддерживаете даже этих .... В то время как мой сын, оскорбляет и бьет меня. Готов совершить все грехи ради денег! Я всю жизнь положила на то, чтобы жить правильно и творить хорошее, начинаю видеть в сыне врага! – с этими словами она, закрыв лицо руками, рухнула на колени перед Се Лянем. - Хм похоже, что вы очень старались быть правильной …похоже на то, что для вас духовность стала выше любви. Он унижает Вас своим поведением, это, можно сказать, защитная реакция. Совершая только хорошие поступки, Вы возвели себя на пьедестал и осудили всех остальных, менее духовных. Отреклись от любви к сыну и людям, концентрируясь на собственной правоте. Научитесь любить людей со всеми недостатками. Научитесь любить ребенка в каждом человеке. Не бывает людей без недостатков. Видя возможность изменения к лучшему в каждом человеке. Могу представить, что вы чувствуете себя очень одинокой в своем совершенстве и подруги у вас только для того, чтобы обсудить и осудить других. Женщина всхлипнула, признав свое поражение. Окинув ее только одним взглядом, а затем - и остальных, Се Лянь пришел к выводу, что это наставление скорей натолкнёт ее на еще большую критичность и фанатичность в выборе пути, правильности поступков. Пересекаясь взглядом с Хуа Чэном, он понял, что тот такого же мнения. - Нет! Не старайтесь возлюбить ближнего. Если вы любите ближнего, то приукрашиваете все, что есть в нем хорошее. Если ненавидите – то преувеличиваете все плохое. Если вам что-то сильно нравится, вы теряете здравый смысл, и если не нравится - также. Ключ к жизни в уравновешенности. И тогда вы будете относится хорошо к другим людям не потом, что они хороши и добры, а потому, что сами испытываете приятные ощущения. Это более гарантировано. Ваша задача - разобраться, почему ваши внутренние ощущения зависят от окружающих обстоятельств. Се Лянь, радостный, что наконец нашел простые слова, понятные простым селянам, постарался взглядом встретиться с Хуа Чэном, когда заметил лишь его удаляющуюся спину в проеме выхода. Не раздумывая, он бросился за ним, несмотря на то, что Хуа Чэн, похоже, хотел скрыться так же незамеченным, как и появился. Се Лянь догнал его уже на улице и схватил за руку, стараясь предотвратить его исчезновение. Резко высвободив руку, словно обжегся, Хуа Чэн не спеша развернулся и с улыбкой произнес: - Я всего лишь еще раз убедился, что Его Высочество … совершенен во всем, что делает и несет добро простым людям. Его голос звучал тихо, но казалось, что это гром воцарился в голове Се Ляня. - Ты прав, я уже прошел стадию, когда хотел владеть тобой, дабы чувствовать себя в безопосности. На такие колкие слова, Хуа Чэн будто пробудился и взглянул пристально в глаза Се Ляня. - И стадию, когда мне было важно что-то делать доброе … с тобой, также миновала, - уже вызывающе произнес принц. Он все вспомнил и ощутил единство с миром, ...и со мной...все потребности отпали Хуа Чэн тихо хмыкнул в подтверждение и отвернулся. - Хочу просто быть… не просто любимым, а быть любящим. Быть рядом с тобой, и мне все равно в какой роли. Хуа Чэн оторопел от такой прямоты, даже остановившись. По напряженной спине было похоже на то, что мужчина привык, что у него все под контролем и все происходит, как он планирует, что ему нужно было время, дабы поверить в это. Конечно Се Лянь знал, что Хуа Чэн любит его и всегда будет любить, и для него нет разницы, в каком он теле или статусе, только толика сомнения периодически посещала его, что именно в этом теле он не смог бы подарить Хуа Чэну сына. Именно это удерживало юношу от поиска встречи с его возлюбленным Богом после того, как ему удалось восстановить воспоминания из прошлой жизни. Но сейчас, ощущая его присутствие всеми фибрами своей души, Се Лянь не мог себе отказать в желании быть физически ближе или хотя бы просто рядом. Чувство его присутствия во всем и везде дарило радость и спокойствие, которое однако не шло в сравнении с его нынешним состоянием. - Все пути ведут к тебе, помнишь? – Се Лянь радостно про себя отметил, что Хуа Чэн еще здесь, и решившись, сделал шаг, обнимая его со спины. - Ты... будешь моей погибелью. - произнес Хуа Чэн и дыхание его сорвалось. В мгновение он развернулся и впустил принца в ответ в свои объятия.