***
Всё складывается как нельзя лучше. Пусть силы и смотрятся равными, Рюноске уверен: тигр проиграет. Ноги едва ли касаются земли в постоянном движении, но увернуться - это только половина дела. Вовремя подаваясь назад, едва не ударяясь затылком об оказавшуюся слишком рядом стену, черноволосый на секунду задерживает дыхание, когда у самого лица проносится когтистая лапа. Ещё немного, и от носа остались бы только рваные лоскуты. Пара полос ткани, успевших отползти назад, за спину противнику – отличный способ отомстить. Клыкастые пасти впиваются в голень, прокусывая шерсть и рассекая плоть буквально до кости, оттаскивают подальше. Рывок выходит достаточно резким, чтобы Ацуши успел потерять равновесие, сбиваясь на неумелой попытке «в полёте» поменять положение, дабы не размозжить лицо об асфальт. Передышку давать никто не собирается. Новая атака нацелена на глаза. Новый прыжок. Ткань обрывается, заставляя раньше уходить в сторону, до того как тигр успеет в должной мере сократить расстояние. В пылу боя на боль в ноге наплевать, и в какой-то мере Акутагава даже завидует его регенерации, подавляя болезненные хрипы, засевшие в горле, сильнее сбивающие дыхание. Через стенку, резким толчком меняя траекторию, ударяя по ушам отвратительным скрежетом и оставляя глубокие борозды на прочесанной когтями поверхности, мальчишка-таки оказывается напротив, с силой ударяя с ноги под рёбра, выбивая из и без того не слишком здоровых лёгких последние остатки кислорода, провоцируя только и ждущий своего момента кашель. Благородство, убогая добродетель. Более того, та, за которую платить приходится дороже всего. Накаджиме бы стоило его добить. Воспользоваться моментом, пока противник зажимает рот, выплёвывая вместе с кровью череду бессвязных звуков, каждый из которых отдаётся судорожными содроганиями в плечах. Только «добро» предпочитает драться честно, оправдывать свой мнимый статус, только больше распаляя злость, хотя, казалось бы, причин для ненависти и без того чрезмерно. Новый выпад задевает плечо, вырывает ошмёток плоти, и тигр со свистом проносится мимо ещё до того, как направляющий способность эспер до конца переводит дыхание, кривя перепачканные губы в немного глумливом оскале, однако… У судьбы есть только одна неизменная закономерность: честные игры – отнюдь не удел высших сил. В хаосе боя не слышны тихие шаги, пусть в бетонной коробке подворотни те и отдаются гулким эхом. Слишком много шума, а ведь новые фигуры с белой стороны доски были вовсе не тем, на что стоило бы закрыть глаза. Очередная дорогостоящая ошибка.***
- Ну и о чем же ты хотел поговорить? – минимум мебели на огромное пространство создавали в кабинете Мори определенно специфическую атмосферу. Пожалуй, во многом продиктованную и тем, что достаточно хорошо поставленный голос, разлетаясь и отражаясь от голых стен, добавляет ему колорита. Впрочем в этот раз каждый из собеседников мог похвастаться более, чем отточенным ораторским искусством. Огай сидел расслабленно, закинув ногу на ногу, с едва заметным прищуром рассматривая спину рыжего визитера. - Соскучился по приятной компании умного человека? – Диониссий заходится в тихом смехе, чуть наклоняя голову к плечу, даже не потрудившись повернуться лицом, вовсе не от неуважения: просто не хочется отрываться от столь прекрасного, открывающегося отсюда вида. – Простите, всего лишь маленькая шутка, – делая ещё шаг ближе к стеклу, замирает, ненадолго погружая помещение в тишину. Тёплую и вязкую. Рыжий уверен, что чтобы верно работать с ней, нужно иметь особые умения, равно как и для того, чтобы не состоя в этой организации, свободно стоять, расправив плечи, оставаясь уязвимым для возможного удара со стороны того, кому уж точно ничего не будет за какое-то убийство. – Вы уже обращали внимание, как прибыло в штате у наших общих друзей? – а вот теперь уже можно повернуться. Ответить взаимным прищуром, ловя интерес, засквозивший в чужих глазах. - Неужели теряешь хватку? – через короткий смешок продолжает бывший врач, слегка выгибая брови. - Если ты о тигре, о нём известно достаточно давно, или наши информаторы о чём-то не знают? - Ну что Вы, котёнок тривиален до невозможности. Совсем ничего интересного, – обиженно поджав губы, тот только качает головой, намеренно затягивая паузу, распаляя интерес. – Нет-нет-нет, совсем не тот вопрос, который стоил бы личного визита, – он медленно возвращается к свободному креслу, коротко скользнув взглядом по рисующей в стороне девчушке. – Правда, Элис? - Ринтару, он меня напрягает… - в голосе блондинки скользят наигранные нотки, и всё-таки под стальным взором мафиози рыжий склоняется в легком поклоне. - Мои извинения юной леди. Надеюсь, чаепитие будет тем, что искупит мою вину? – самодовольная улыбка остается ответом, а гость, кажется, вовсе и не против немного подыграть ребенку, создавая впечатление, что оба задумали это в тайне от Мори для одних им ведомых целей. - Кажется, мы немного отвлеклись, – устраиваясь напротив, Дио с нарочитой легкостью разливает по чашкам заранее принесённый чай. - Совсем чуть-чуть, – насмешливый укор, способный довести кого-то и до инфаркта, отзывается в собеседнике лишь мягким смешком, и сам босс портовой мафии удосуживается напомнить. – Так пополнение в агентстве..? - Именно. Одарённый, во всех смыслах этого слова, – глумливая улыбочка играет вместе с брызгами солнца, разошедшегося бликами по окнам, преломляясь и путаясь в гладких, обрамляющих плечи прядях. Подхватывая чашку, рыжий вновь поднимается на ноги, отходя и растягивая слова, словно смакуя их вместе с запахом травяного напитка в собственных руках. - Это наводка или предупреждение? – уточнение, в другое время не имеющее особого смысла, в данном раскладе буквально должно продиктовать дальнейшие действия. - Эпиграф, – ещё несколько шагов, осторожный беззвучный глоток. – Как многое Вам скажет способность, называемая «Демон неудач»? Для того, чтобы знать, как меняется в лице Огай, не нужно принимать лишних телодвижений. Удивление стекает, оставляя лишь тонкий слой, планомерно смешиваясь и растворяясь в недоверчивом интересе. - Однако ты вдруг решил изменить своим принципам? - холодок чужого взгляда меж лопаток и медленное покачивание головы в ответ. – Если агентство его скрывало… - Агентство даже не понимает до конца, что именно, попало им в руки, – оборвав на полуслове, Дио вскидывается на секунду, позволяя острой грани рассечь шелк привычного голоса, оборачивая обратно новыми слоями, слизывая выступившую кровь. – Я пришел всего лишь попросить, – вот теперь снова можно обернуться. Резко и на каблуках, позволяя улыбке в полной мере распуститься на бледных губах, ведь её причина всё равно не выскользнет, не сумеет проскочить сквозь пальцы раньше отмеренного срока. – Отправьте Монтари прогуляться… - рука скользит по столу, и наклоняясь, тот приближается на опасное расстояние, играя с огнём, оставляя на гладкой поверхности бережно сложенный листок. – И… Напоследок: не нужно портить ей сюрприз, – и только теперь выступили соответствующие просьбе нотки, вызывая у черноволосого ироничную усмешку. - Я над этим подумаю, – записка уходит в чужие руки следом за тем, как подушечки пальцев рыжего отрываются от поверхности. - А мне, видимо, остается лишь пожелать Вам удачи? – тонкий фарфор отдаётся тихим звоном, рассыпающимся вслед уходящей фигуре. Что ж, Мори всегда был хорошим руководителем…***
До чего Дазай вообще докатился?! Сначала Ацуши, а теперь вообще Это… Под «Этим» подразумевался парнишка, вздрагивающий всем телом от каждого удара, к слову, даже не по нему пришедшегося. Зажатый и худощавый, он был в шаге от того, чтобы впиться в полы плаща или спрятаться Осаму за спину. Жалкое зрелище. Ещё более жалкое, чем тигр. Широко распахнутые фиалковые глаза так и пестрили паническим ужасом, тихим и несомненно заполнившим все его мысли. Рюноске откровенно не понимал, зачем бывший учитель притащил сюда это недоразумение. Поиздеваться? Или он взял в привычку подбирать с помойки всё, что плохо лежит? Если да, то Акутагава определенно знал другого Осаму Дазая. Впрочем, слишком сильно отвлекаться на новоприбывших не оставалось особого времени: Накаджима, видимо взбодрившись от пусть пока и бездействующего, но уже пришедшего, подкрепления, заметно воспрял духом, кажется, и в усердии прибавив, так отчаянно скача по всем движимым и недвижимым поверхностям. Отчасти это становится одной из причин, почему черноволосый не замечает, да и если бы услышал, всё равно не предал бы значение вкрадчивому: - Ну же, присоединяйся… - голос у несостоявшегося суицидника мягкий и слегка назидательный, затаивший на самом дне откровенное предвосхищение, сокрытое в осознании: сейчас начнется настоящее шоу. Мальчик что-то бормочет в ответ, судорожно теребя то край вырвиглазно-яркого, зеленого свитера с желтой полоской, то «крысиный» хвостик редких волос, спускающийся на плечо, и всё-таки что-то меняется. Это не становится заметным сразу, вот только ни один удар Расёмона с этого момента более ни разу не достигает своей цели. Неловкий шаг, плохо выверенная поза, и вывихнутая нога загорается резкой болью, всего на несколько секунд забирая на себя влияние, но этого оказывается достаточно, чтобы принять на себя удар. Нормально сгруппироваться так же не выходит, под точкой опоры, которой должна была послужить рука, оказывается что-то скользкое, кажется, лужа чьей-то крови, во всяком случае Акутагава на это надеется. Проскользив, кисть болезненно изгибается, ломая всю отточенную схему, заставляя кубарем прокатиться по асфальту, с грохотом врезаясь в железную стенку мусорного бака. Что-то падает на голову. Раздается пронзительный, нечеловеческий визг. Мальчишка едва успевает зажмурить глаза. Лицо обжигает чередой острых, коротких ударов когтей, спасибо, что не тигриных. Скинуть проклятую кошку удается не с первого раза, и перепуганный комок шерсти успевает хорошенько наследить прежде, чем отлететь в сторону, не без помощи в конец раздраконенного эспера. Это не вмещается ни в какие разумные рамки. Вывихнутая нога саднит, но эту боль преодолевать даже просто, в глазах немного плывет от удара. Рюноске не знает, как объяснить, что собственная способность промахивается, пролетая почти в полуметре от заветной цели. Цели, которая продолжает носиться, как ошалелая. Как на зло накрывает приступом кашля. Отвратительное ощущение. Не только в физическом смысле. Почему, черт возьми, именно сейчас, именно при этом человеке всё складывается абсолютно против него?! Расёмон вьется, пытается впиться своими пастями, но что-то каждый раз идет наперекосяк. Очередная попытка. Очередной выпад тигра, после которого от хруста собственных рёбер звенит в ушах. Злость застилает глаза, заставляя кидаться загнанным зверем. Под ноги попадает бутылка, под весом эспера разлетающаяся в дребезги. Всплеск осколков. Несколько особо больших, пролетая, рассекают штанину и прилично проходятся по коже, не говоря о том, что «уверенным» назвать такое приземление язык не повернётся. Пара шагов назад. Шатких, одарённый разве что не рычит от злости, отчаяния… От подступающего к горлу страха. Так планомерно лажать перед Дазаем страшно даже сейчас, это выбито на подкорке, и как бы мальчишка не пытался забыть, руки всё равно трясутся от осознания, что брюнет видит абсолютно каждую его ошибку. Запахи кружатся, дурманя ум, вызывая рвотные позывы, смешиваясь с болью и ядрёной смесью эмоций, которые сейчас совсем не идут на пользу. Ещё несколько ударов. Кажется, в этот раз с ноги и, кажется, тому удалось рассечь черноволосому бок, достаточно высоко. Акутагаве мерещится, что он сам слышал, как скрежетали когти, проскальзывая по ребрам. Досадливый скулёж захлебывается в судорожном вздохе. Не удалось даже попросту упасть на здоровый бок, и поднявшийся столб пыли навевает мысли о заражении крови. Ленты способности мечутся в слепых, а оттого ничтожных в своих потугах попытках. - Ты что тво... - знакомые злые нотки поначалу принимаются за галлюцинацию. На этом задании он должен был быть один, да и место боя серьёзно сместилось, сравнивая с отправной точкой по изначальной наводке. И всё-таки это была правда. Низкорослая, раздражённая, в извечном сопровождении своего альбиносистого дружка, Монтари собственной персоной застывает от чего-то с откровенно идиотским, опешившим выражением лица, и что-то подсказывает, что причиной был вовсе не внешний вид молодого человека. - Тоши?.. – нет, ну она точно не была к этому готова. Неожиданные звонки от Мори - это норма, да и что ещё нужно исполнителю, кроме адреса? Но в этот раз локация явно превосходит все возможные ожидания и заставляет сделать засечку на будущее: «Всегда спрашивай, в чем состоит суть твоего задания». Нет. В том, что её юный коллега лежит пластом, с исцарапанным лицом, мутным взглядом, пытаясь проследить за происходящим, как раз-таки не было ровным счетом ничего удивительного, скорее наоборот. Закономерный результат. Вопрос стоит в том, как ввязалась в это сама причина данной закономерности. У Акиры, а именно так звали верную собачку, а по совместительству лучшего друга и напарника этого красноглазого недоразумения, именуемого Кирой Монтари, кровь стынет в жилах. Стоя за спиной черноволосой, он отлично видит то же, что и она, и, верно, единственный из присутствующих в полной мере осознавал, что этот мягкий, почти ласковый, удивленный тон, соскочивший с бледных губ, мог быть не легче щелчка кнопки запуска на панели управления ядерной бомбой, и самое плохое, что услышав что тот, что другой, вы в любом случае уже ни-че-го не сможете сделать. Всё в этой подворотне застывает вместе с их приходом. Все четыре эспера застывают. Ацуши – настороженно, готовый в любой момент броситься и на пришедших, лишь бы защититься, лишь бы защитить. Рюноске просто не в состоянии подняться, ощущая то, как собственная кровь, словно наощупь ищет асфальт, покидая родное тело. Дазай - в удивлённом предвкушении, что-то пошло не по плану, и интуиция подсказывает, что всё становится только интереснее. И последний. Тот самый мальчишка. Тоши. Акутагава успевает мысленно отметить, что и имя у него такое же дурацкое, как и видок в целом. Оставшийся одарённый вытягивается при виде наёмницы и даже делает неуверенный шаг вперед. Нет, он всё ещё выглядит так, словно на месте готов отдать богу душу или по меньшей мере с размаху шарахнуться в обморок, но что-то неумолимо меняется, когда в застывшей тишине рассыпается дрожащим звоном осыпающихся на пол порванных бус: - У-учитель?.. – он слегка заикается и тут же поджимает губы, на секунду отводя взгляд, но не выдерживает долго, вновь впивается им в потрёпанную женщину напротив. Осаму удивленно вскидывает брови, слегка поднимая руку, отдавая Накаджиме немой приказ не вмешиваться, позволяя черноволосой медленно сделать несколько шагов в их сторону. - Вот уж не так я представляла нашу встречу… - смешок, сопровождающий её слова, выходит каким-то неловким и почти натянутым. Проходя мимо Рюноске, одарённая ненадолго останавливается, добавляя тихо, догадываясь, что пользуясь передышкой, тот точно попробует что-то натворить: – Даже не пытайся. Бесполезно. Только зря изведёшь все силы и, возможно, покалечишься, – медленно выдохнув и вернувшись глазами к ученику, уточняет, небрежно кивая в сторону Ацуши. – Я же права, мальчишка под твоей защитой? – вопрос повергает в окончательное недоумение. О какой вообще защите может идти речь, когда..?! Недоразумение коротко кивает и виновато поворачивается к Дазаю: - На ней я способность использовать не стану, – тихий голос внезапно отдает стальными нотками, создавая впечатление, что котенка накололи на штык. Соотношение металла к мертвым животным в его образе, во всяком случае было определенно сопоставимо. Но вновь, уже подойдя совсем близко, Кира успевает ответить ещё до того, как штатный нейтрализатор способностей всея Йокогамы успевает открыть рот: - И не придется, – а вот в этом виде ледяные тональности ложатся как нельзя кстати, как и острая шпилька, загнанная, когда глаза двух учителей, по тем или иным причинам оставивших своих воспитанников, встречаются. – Я не опущусь до того, чтобы кромсать собственного ученика, – и после короткой паузы, растягивая губы в слабом, но настолько глубоком оскале, сколь мог ей позволить эмоциональный диапазон, добавила. – Пусть даже и бывшего. Возможно, она сама не до конца поняла, для чего это было нужно. Отчасти оттого, что это была чистая правда, но в то же время и в гораздо большей мере, стоило признаться, Кира совершенно бездарно поддалась минутному порыву некоторого монстра Франкенштейна, сшитого из собственного искажённого чувства справедливости и болезненно затравленных теней, которые носились во взгляде брошенного Осаму щенка. Адресат выпад оценил. Отвечая не менее острой улыбкой и пропуская сквозь маску подчеркнутой беспечности легкие отзвуки истинной, исходящей от него угрозы: - Ваше право, – поворачиваясь к Тоши, взгляд и в целом черты лица заметно смягчаются, дабы напугать. - А ты у нас, значит, не просто заморыш с улицы? Мальчик не успевает ответить. Виноватую улыбку сбивает резким раздраженным выкриком, хрипотца в котором начинала роднить эти звуки с утробным рычанием. Ацуши, уже успевший отступить поближе к Дазаю, весь подбирается, готовый в любой момент вернуться к драке, но это оказывается совсем не обязательным. - Да какая разница?! Мы забираем обоих! – Рюноске и на ногах-то, по правде сказать, еле держится. Нет, с его выдержкой и при других обстоятельствах это можно было бы воспринять за серьезную угрозу, но… Карие глаза встречаются с багряными ловя, взаимное: «Идиот…» - отчего обоим становится даже смешно, пусть представитель агентства и позволяет себе лишь чуть более широкую, снисходительную усмешку, а мафиози и вовсе ограничивается своеобразной помесью из фырчания, смешка и, возможно, кашля поперхнувшегося человека. - Тоши - сотрудник агентства! – кажется, порывы справедливости одолевали не только черноволосую, и элементарная природная вредность не могла позволить Осаму промолчать. - Пока что, – от пары вкрадчивых слов у объекта обсуждения в жилах застывает кровь, и в глазах отражается мольба, пока Акира борется с желанием наступить этой придурошной на ногу, чтобы та не разводила лишнего цирка. Тигр уже и так имеется, клоунов более, чем предостаточно… Но адская машинка уже запущена, и глумливый оскал подруги только подтверждает худшие его опасения. – Я повторюсь. Это мой ученик. И если я позову его, он пойдет, – каждая фраза Киры выделена паузами, и непривычное злорадное торжество словесной перепалки преображает лицо, добавляя тому несвойственно торжественные и даже несколько самодовольные черты. Альбинос устало выдыхает. Три… Монтари встречается взглядом с мальчиком, словно не видя уже подступившие к глазам слезы, словно не замечая дрожащих губ. Два… Скользит по дрогнувшему победными нотками виду Рюноске, почти так же отстраненно, себе на уме. Один… Они с перебинтованным снова смотрят друг на друга, и улыбку её, словно кучку остроганных железок мягким шарфом, окутывает некая теплота и по общепринятым стереотипам не свойственная серийным убийцам забота – Впрочем, Тигренок прав, – выражение лица, адресованное подростку, мало с чем может сравниться. Оно буквально отдается в воздухе не озвученным обещанием: «Я тебя поняла. Тебе нечего бояться.» Чтобы добавить следующее, она даже не оборачивается. – Акутагава, хватит. Ты его пугаешь и делаешь только хуже. - Ты с ума сошла?! – говорить, что Рюноске в ярости, равнозначно гробовому молчанию. Как она смеет принимать подобные решения?! Врываться последи задания и рассыпаться в заведомо идиотских приказах. Еще немного, и Расёмон готов вцепиться в одаренную, так, за компанию, если ей так сильно хочется поиграть на вражеской стороне. На Дазая смотреть не хочется, и отчасти он благодарен бьющей набатом в ушах крови, что можно не сосредотачиваться на всём, о чём говорят эти двое. Каждый раз в подобные моменты горло сжимает чувство беспомощности. Невольная аналогия впивается вместе с сжавшим лёгкие приступом кашля. Он за ним не побежит. Эсперу хочется в это верить. Хотя бы себя в этом убедить и заткнуть навязчивый смех внутреннего голоса: «Тебя и звать-то никто не собирается.» Выпад его игнорируют оба. По правде сказать, не только его, старшие смотрятся отстраненно и от Ацуши, и от Тоши, Акира замирает где-то на грани, оставаясь тенью стоять за правым плечом подруги. - Думаю, в этот раз, мы можем позволить себе разойтись с миром, – протянутая рука слегка дрожит, даже не взирая на спокойный вид, голос кажется искажённым какой-то патологией, а вовсе не нервным напряжением. Ответный жест. Сцепленные запястья. Они смотрятся странно от сочетания бинтов и шрамов. Секунда. Чтобы разрушить общее спокойствие хватает всего одного жеста, опасного лишь в своей резкости, и альбинос издает нервный смешок понимая, что чуть не прострелил ему башку только за то, что ловко сменив положение кисти, брюнет дернул Монтари на себя, оставляя невесомый поцелуй на тыльной стороне кисти. Неспокойная работа затачивает на подобные реакции, и, уже поднимая глаза, Осаму с удивлением натыкается на приставленный к голове, судорожно выхваченный из-под плаща свободной рукой револьвер. - Извиняюсь, – она вырывает запястье, отступая на пару шагов, пока Акира прячет оружие. Неловкая ситуация слегка сбивает спесь, а с тем и поднятую планку пафоса, вызывая у зачинщика тихий смех. - Всё в порядке. Нам и правда, кажется, уже пора, – кивнув Накаджиме, присоединиться тот, легко разворачиваясь на месте, отчего полы плаща вздымаются, описывая плавные волны прежде, чем опасть обратно к ногам. – Спасибо за содействие, - и, подмигнув, удаляется с места происшествия, не оборачиваясь, зная, что в спину ничего не прилетит по весьма обоснованным причинам. Тоши немного медлит, одними губами прошептав слова благодарности, и срывается с места, догоняя своих коллег, оставляя троицу мафиози наедине. - Что это сейчас было?! – Рюноске порывается с места, но, запнувшись, так неудачно падает на колени прямиком под ноги к собеседнице, сопровождая удар с асфальтом досадливым рыком. Сейчас он выглядит и правда не лучшим образом, слишком хорошо видна пыль на черном плаще и кровь на порванной белой рубашке. Мелкие ссадины на лице, только проступающие свежие синяки, заканчивают образ. - Единственное верное решение, – выдохнув, Кира присаживается напротив, настойчиво убирая чужую руку, зажимающую череду рваных ран. Мальчишка дергается от одного прикосновения и даже пытается оттолкнуть, только запястье ловко перехватывают. Расёмон ловит ее кисть, в отместку, замыкая цепную реакцию. – Дай осмотрю, – и первая, словно в залог, размыкает пальцы. Акутагава медлит. Хочет огрызнуться, но она успевает раньше. – От первой помощи никто не умирал, а тут ещё шить и шить потом, пожалей врача, не добавляй ему хлопот… - черная ткань медленно, будто неуверенно, круг за кругом разворачивает запястье, позволяя пробраться к ране, быстро расстегнуть пуговицы, осторожно освобождая «рабочее пространство». - Ты переводишь тему… - все-таки ворчит, стараясь скрыть за недовольным тоном то, как непроизвольно дёргается тело, когда промокшая рубашка отходит от воспалённой у раны кожи. Некоторые вырванные когтями лоскуты ткани прошли внутрь и теперь, не до конца оторванные от основного пласта, тянутся следом, отзываясь сдавленным болезненным стоном. Остаётся радоваться разве что тому, что на фоне этого боль в ноге становится совсем уж несущественной. - А тебе повезло, что ещё не вспороли лёгкие, – она отвечает в тон, но и правда переключается, словно совершенно не связанная тема ничуть не мешает отточенным уверенным движениям, и куда только делся тот навязчивый тремор? - Ловить его, любого из них, сейчас было бы просто бессмысленно, – в руки ложится фляжка и, прокатившись по ладоням одарённой, жидкость без жалости и промедления опускается на рану, обжигающей болью ошпарив мальчишку: ногти царапают холодную серую гладь, мышцы напрягаются, ещё острее обрисовывая выпирающие ребра, тот даже в спине прогибается, но, стоит отдать должное, звуков почти не издаёт. – Даже если бы ты его скрутил, в чём, прости, но я очень сильно сомневаюсь, мафия бы не смогла добиться ровным счетом ничего полезного, включая злосчастный черный рынок, – одна рука ложится на плече, впиваясь, не позволяя отстраниться, и здесь Рюноске уже позволяет себе зажмуриться. Полы плаща беснуются от боли, и только понимание необходимости проклятой процедуры заставляет, стиснув зубы, приструнить Расёмон. – Способность Тоши, «Демон неудач», едва ли не самая чудовищная из тех, что были на моей памяти, – жжение и холод сплетаются в единый калейдоскоп, и проще сосредоточиться на её словах, чем осознавать как в прямом смысле проникают под кожу чужие пальцы. – В этом мире просто нет того, что может быть хуже неудачи в полном её спектре, - выдыхая, Кира надеется, что тот не заметит того, как слегка помутнели ее глаза. Этим ощущениям всегда сложно сопротивляться, особенно сейчас, когда выискивает наощупь обрывки одежды, загнанные когтями в щели в исходящей кровью, обжигающей теплом человеческой плоти. Каждое движение отзывается едва уловимой дрожью, заставляя быть осторожнее, перехватывая дыхание каждый раз, когда следом за тонкой полоской, с неприятным хлюпающим звуком покидающей раны, тот дергается, всё ещё силясь подавить в себе эти порывы. Глаза, давно отточенные на то, чтобы ловить каждый вздох жертвы, и сейчас подмечают едва слышный скулёж, то как заталкивает эспер болезненные стоны обратно в глотку. Как дрожат прищуренные веки. Металлический запах теперь полностью перебивает смрад подворотни, хотя возможно это воспалённое сознание улавливает только то, что хочет ощутить. Чтобы голос звучал нормально, приходится ещё раз перевести дыхание продолжая маленькую лекцию: – Тем более в своё время я достаточно его натаскала, чтобы, если он не захочет, никто не смог даже подойти. О чём ещё тут может идти речь? – последний кусочек и новая волна жжения вместе в приторным запахом спирта. В голову пробивается мысль о том, что она ухитряется это пить, и от этого мутит почти в равной степени, что и от боли. Прозрачные струйки алкоголя оставляют за собой бледно-розовые следы, размывая яркие, алые, те, что остались от чистой крови, стирая их грани и впитываясь в брюки у пояса. Неприятно. От того, как начинает липнуть ткань, от проходящего по мокрой коже холодка после каждого порыва ветра, которые ранее были едва ли ощутимы. - И при этом ты просто его отпустила? – осуждения планировалось явно больше, но основные силы уходят на то, чтобы не подвывать после каждого слоя перетягивающей рану, умело отрезанной от рубашки на манер бинта ткани. Возмущаться за последнюю смысла он не видит. Реанимации та не подлежала еще после тигра, так что жаловаться теперь… Так она хотя бы разок еще могла принести ему пользу. - Именно. Говорю же, он был бы для нас бесполезен, – удостоверившись, что эспер не истечёт кровью на полпути до больницы, она непреднамеренным, неуместно заботливым жестом запахивает полы чужого плаща, пряча и от собственного взгляда и от осенней прохлады, играющей в воздухе - Рюноске от этого даже немного передергивает, – Не забивай этим голову, с Мори я поговорю, так что, думаю, ты на сегодня уже можешь быть свободен, – поднимаясь на ноги, она протягивает ему руку, и от этого жеста по позвоночнику мальчишки пробегает холодок. Видеть собственную ещё не застывшую кровь на посторонних пальцах оказывается несколько неуютно. - Это решать не тебе! – Акутагава поднимается самостоятельно, чуть пошатнувшись и зажмурившись на несколько секунд от резанувшей ногу боли, и всё-таки сам, мысленно отдавая себе обещание никогда больше не принимать помощи от этих рук. Акира, все это время наблюдавший за ними со стороны, только слабо улыбается, на закатившиеся глаза и тихое цыканье подруги, на самом деле искренне радуясь тому, к чему пришла эта стычка. Ведь… Да, он определённо слишком хорошо представляет, что было бы здесь, если бы Монтари иначе восприняла новость о том, куда прибился её ученик, и более того, страшно представить, что осталось бы тогда от мальчика. «Не подпустит никого…» Конечно, только с поправочкой, что речь не идет о самой Кире. При этом раскладе можно делать ставки: он не просто и пальцем не пошевелит ради своей защиты, не подпустит никого другого, кто рискнул бы проявить желание его спасти. Результат, который они получили в итоге, почти утопически прекрасен, да и эта встреча будит в одаренной притупившееся за несколько лет учительское начало, и альбинос слабо улыбается, ловя в голосе черноволосой знакомые, отдающие заученной монотонностью лекционные нотки. - Мори отдал приказ, исходя из которого вопрос эспера способности "Демон неудач" находится в полной моей ответственности, – слова идут ровными отмеренными отрезками, равномерно укладываясь в четкие и отмеренные шаги, которыми та начинает мерить подворотню, позволяя полам плаща развиваться от каждого шага, то вздымаясь позади, то забегая вперед и очерчивая тонкие голени. На Рюноске при этом не смотрит вовсе, пусть и очевидно, что распинается тут исключительно для него, в то время как Акира задается вопросом, с каких пор фраза босса «пойди на такую-то улицу к такому-то дому», стала читаться как приказ о задержании, или может даже устранении - о чудо - именно того, мальчика который приходился ей воспитанником. - Таким образом при его непосредственном вмешательстве в, чего я не отрицаю, твою работу с субъектом способности "Зверь лунного света", вопрос так же перешел под мою компетенцию, в соответствии с чем отчётность исхода этих дел доносить буду я, - она резко тормозит, разворачиваясь в пол-оборота, и даже чуть дёргает головой, открывая из-под чёлки поблескивающие нездоровым блеском глаза и поднятые брови - Так в каком месте озвученное мной предложение о законном отдыхе показалось тебе неуместным приказом или оскорблением? На самом деле причина подобного забега оказывается весьма прозаичнее. Нужно развеяться, отвлечься, переключиться. Отстраниться от навязчивых мыслей, которые подсказывают, как просто сломать эту грань, стереть черту, которая всё ещё позволяет мальчишке держаться достойно. Распалённое ощущениями сознание определённо хочет не того продолжения, что от неё требуется на самом деле. Роль лекторская оказывается самым далеким из уместного в сложившейся ситуации, так и тянущейся наружу ипостаси умелого палача… Единственное, что она так и не понимает, отчего его так перекосило с по идее ничем не примечательных слов?.. А ведь мальчишку и правда пробрало. Повторяющийся алгоритм, слегка запылившийся в памяти за четыре года, легко сопоставлял в единую картину эту убогую драку, взгляд Дазая, безапелляционный проигрыш и, как следствие, кажущееся настолько логичным, что хочется удариться головой о стену лишь бы выбить эту мысль, эту боль, выдержанная и спокойная нотация. Слегка поменять голоса и причинно-следственные связи расшатанному рассудку труда не составляет совершенно. Руки от этого трясутся, нервным жестом сильнее укутывая в плащ. - Никаком. Отвали, психичка… - небрежное определение, брошенное наспех, срывается как-то само собой, в целом неплохо вписавшись. Восстанавливая почти отрешенный внешний вид, он старательно отводит глаза. Развевающаяся за чужой спиной ткань только усугубляет картину. Всего одно смс. Говорить совершенно не хочется и как же хорошо, что Хигучи не задаёт лишних вопросов, отзываясь едва ли не мгновенным «скоро буду»: без неё и машины в этом состоянии добраться было бы затруднительно.***
И всё-таки Кире не нравятся большие пространства. Она ловит себя на этой мысли, проходя в неприлично свободную залу, даже не смотря в сторону панорамных окон… Как-то неуютно. Может, это тоже идёт из идиотского комплекса роста? Черт его на самом деле знает, сама Монтари не взялась бы ничего утверждать. С Акирой они распрощались почти там же, можно сказать, не отходя от кассы. Не то, чтобы тот не знал, что, как и с какой подачей она собирается говорить, как раз наоборот, но решать подобные вопросы один на один казалось несколько комфортней. Присаживаясь в небольшом и мягком кресле напротив босса, черноволосая коротко кивает. - Мори-сан, – произносит вместо приветствия, свободно откидываясь на спинку и расправляя узкие плечи, редкий жест в её арсенале, если уж обращать на это внимание. - Кира – Огай издает тихий смешок, отвечая в тон подчиненной. – В этот раз без твоего напарника? – в темноте за его спиной копошится Элис, но наёмницу это не отвлекает. Ехидное замечание так же мало задевает ожидавшую чего-то подобного одаренную. В ряды мафии звали только её, и, пожалуй, ультимативную формулировку того времени будут припоминать до победного конца. - Потому что разговор будет скучный, долгий и серьёзный, – вздохнув, щурится из-под челки, сменяя заунывный тон лёгким, благодушным оскалом. – Да и в этот раз он со мной согласен, так что смысл? Даже не повеселили бы очередной грызнёй. - Даже так? – на самом деле можно сказать, что Мори ждал этого разговора с нетерпением. О том, чем именно завершился её визит, тот узнал едва ли не с первых минут и почти начинал жалеть, что повёлся на утреннюю «просьбу», впрочем, не исключая шанса на то, что именно этот разговор способен в корне изменить его мнение. Всё за счет простого принципа, озвученного несколько лет назад, когда рыжий вступил в игру: «Моя информация никогда не принесет вреда, ни мафии, ни агентству. Не факт, что я скажу им то же, что узнали сегодня вы, но в конечном счете вы можете быть уверены: чаши весов останутся в равновесии.» И вот теперь… - Может, тогда поведаешь мне о том, как так вышло, что два далеко не слабых эспера и твой милый друг умудрились разом завалить две миссии, или хочешь возразить, что не поняла, в чем состояла конкретно ваша? – вскинутые брови и лёгкая, колкая ирония во взгляде. - Они были некомпетентны. Нет, даже не так, – поначалу обрубив слишком резко, Кира подаётся вперёд, локтями упираясь в колени и поднимая взгляд на собеседника. – Тоши. Вы ведь знаете о его способности? - Отчего и хотел увидеть его в наших рядах. Или в крайнем случае выручить неплохие деньги, ты и сама представляешь, сколько на чёрном рынке готовы будут отдать за такой экземпляр. - Более чем, – усталая усмешка. Суставы пальцев выглядят мелкими узелками, проглядывая между взъерошенными прядями волос – Но, увы. Это невозможно, Мори-сан, – она окончательно растрепала челку, стараясь убрать её назад, но несколько прядей с навязчивым упорством спадают на лицо, пока их обладательница выпрямляется, всматриваясь в глаза начальству. – Я хотела бы просить у Вас снять малейшие притязания мафии на жизнь, способности и свободу эспера способности «Демон неудач», - резкая серьезность. Абсолютная, выдающая возраст. И усталость. А ещё, признаться, неожиданная для мужчины категоричность. - И на каких же основаниях я по-твоему должен это сделать? – сомнения, легкое недовольство прямым неповиновением и интерес. Партия становится запутаннее, в пасьянс ложатся всё новые и новые карты. - Ради вашей организации, несомненно, – её губы трогает мягкая улыбка. – Не поймите неправильно, но Тоши - мой бывший ученик, и я как никто другой разбираюсь в его силе, слабостях и психологии. 12 лет назад мой ответ звучал бы иначе, но сейчас… Давайте просто сразу выставим несколько тезисов… Элис? – Монтари окликает девочку, и та с любопытством выглядывает из-за кресла. – Можно бумагу и пару фломастеров? - А взамен? – блондинка тут же расплывается в довольной улыбке. – Стой. Подожди. Знаю. Ки-тян нарисует мне что-то? - Если тебе нужно это убожество, – Кира разводит руками, забирая то, что попросила, и наклоняется к столику, развернув листок к Мори, чтобы тому так же было видно, что она пишет. – Грубая сила - бесполезна, – эспер выводит иероглифы и подчеркивает неровной линией красного цвета. – Ни скрутить, ни поймать, ни заставить. Даже с несколькими одаренными в отряде. Если он почувствует уровень угрозы, они не проживут и пары минут. Шальная пуля, мокрый асфальт, острые углы… В мире очень много глупых смертей. Вы только потеряете людей, но результата... – пожав плечами, та только разводит руками – Да. Он мог бы пойти за мной, – она вновь выводит вариант на листке уже новым цветом. – Тоши - альтруист до мозга костей. Он не станет убивать или помогать в операциях этого рода. Я могла бы научить его. Не могу отрицать. Но нет. Мори, мне уже не шестнадцать и не двадцать. Вы знаете, что такое ответственность, и я не готова ломать и собирать заново ещё один жизненный витраж. Хватит. Так же и другим я не позволю, - особенно жестко и вычурно выделяет последнюю фразу, - даже заикнуться о его обучении. Да и словно он им дастся, - в голосе проступает легкое самодовольство и гордость за воспитанника, за то, что у неё есть возможность выставлять подобного рода аргументы. - Но если говорить о хорошем… Он будет меня слушать при любом раскладе и на любой стороне. В своем ходатайстве я так же обещаю полную безопасность мафии от действия его способности и готова понести полную ответственность не только своей жизнью, но чем Вам лично будет угодно, если это обещание будет нарушено, – закончив свой монолог и оторвавшись от листа, она вновь поднимает глаза, все так же спокойно. Так же уверенно. - Допустим, – короткий кивок, и оба бывших медика пожимают друг другу руки, подводя своего рода итог. Теперь Огай понимает к чему была эта игра, и, пожалуй, да, без этой встречи, мафия и впрямь могла понести едва ли не катастрофические потери. - Кстати, на счет тигра, – Монтари притормаживает уже у самого выхода, развернувшись в пол-оборота и поправив плащ - Аннулируйте этот просчёт, хорошо? В конце концов все мы не властны перед судьбой, когда та поворачивается к нам спиной. Акутагаве просто не повезло. Покидая кабинет, Кира не в состоянии сдержать смеха над собственным маленьким каламбуром. На сегодня оставался ещё один разговор. Заверение обещанных гарантий, и его можно было назвать самым безобидным из того, что подкинул этот взбалмошный денек. Может, от уюта кафе, в котором та застала всю одарённую троицу, с которой довелось пообщаться тогда, может и от того, что Дазай отлично управлялся со своим новым подопечным и сам был расположен к диалогу, а, может, она просто была рада впервые за долгое время узнать, во что вырос на свободе её собственный? Каким бы ни был ответ, несколько колких фраз, оборванное малолетними идиотами, почти данное согласие на двойное самоубийство и пара чашек крепкого кофе дали ей заветное подтверждение, к чему бы ни пришли детективы и мафиози, мальчик останется в стороне, а, значит, лучшего расклада и представить нельзя, не так ли?