А не замахнуться ли нам...
Впрочем, вот что получилось.
Дазай сидел в одном из широких кресел у стола в приемном зале Шибусавы, а мыслями был далеко-далеко отсюда. Где-то в дебрях Йокогамы, где его рыжее счастье выполняло очередное задание Мори. Он не заметил, как хозяин тихо подошёл к нему сзади и вздрогнул, когда длинные руки Тацухико обняли его. Шиба положил свой подбородок на голову Осаму и его распущенные волосы как накидка укрыли неполноценного. — Умудряешься грустить у меня в гостях, Дазай?! — Прости. Я просто сильно переживаю за одного моего друга, — непринужденно улыбается тот. — Ну, конечно. Рыжий парнишка из мафии? — А ты осведомлен о моих проблемах лучше, чем я думал, — пальцы Осаму сильно сжимают ручки кресла, а взгляд становится серьезным и хорошо, что Тацу не видит его сейчас. — Твоя игрушка просто не даёт покоя Федору, — спокойно отвечает беловолосый. — Чуя не игрушка. И то, что Федор интересуется им, меня просто бесит. Зачем ему мой Накахара? — Странный вопрос, — улыбается Тацу, — Потому что он твой. Обычная ревность. — И что мне делать с этой «обычной ревностью»? Он же грозит извести рыжика? — Откупись… Откупись чем-нибудь равноценным. — И чем же? Уж не Йокогаму мне ему на блюдечке преподнести? — ухмыляется Дазай. — Не знал, что он тебе так дорог, — засмеялся Шибусава, — Нет, конечно. Йокогаму не надо. Остальные эсперы не поймут. Найди то, что ему интересно. Ну, или напрямую спроси… Кстати, вот он и сам. — Тацу, надеюсь, о чем мы говорили, останется между нами? — шепчет Осаму. — Само собой, — мурлычет беловолосый и, срываясь с места, идёт приветствовать Достоевского, — По обычаю русских, целую три раза в щеки. — Я тоже рад тебя видеть Шибусава, — с улыбкой замечает Федор, — И соскучился очень, так что тремя поцелуями не отделаешься. Он ущипнул Тацу за ягодицу, тот смущённо ойкнул. — Вижу у вас тут романтический вечер нарисовывается. Я, пожалуй, пойду, чтобы не мешать, — Дазай поднялся с кресла. — А ну-ка сядь обратно, — приказывает Достоевский. Осаму садится, а Тацухико обходит Федора и располагается за ним. Он наблюдает оттуда за конфликтом, но не вмешивается, только обнимает эспера за плечи, успокаивая. — В последнее время ты постоянно сбегаешь с наших встреч. Что так надоело наше общество? — Нет, просто не хочу быть третьим лишним, — улыбается Дазай. — Ты не лишний, Осаму. И прекрасно об этом знаешь. Мы уже целую вечность встречаемся таким составом. И мне не хватает общения с тобой так же, как и с Шибу. А если ты делаешь это из-за… — Чуя здесь ни при чем, — грубо перебивает его Дазай. — Надеюсь, что это так. — Что ты хочешь? — Для начала, не сыграть ли нам в шахматы? — улыбается Достоевский, он подошёл практически вплотную к столу, — Тацу, принеси, пожалуйста, доску. Беловолосый отошёл в поисках шахмат, их действительно так давно не использовали, что теперь нужно было вспомнить, где они могут лежать. — Что-нибудь поставишь на кон для азарта? Или кого-нибудь? — намекает Федор. — Не буду я играть с тобой на Накахару. В любом случае проиграю. — Никакой уверенности в себе?! — Просто я давно не практиковался, в отличие от тебя. Они ехидно улыбаются друг другу. Шибусава вытряхивает шахматы на стол, поправляет доску и начинает выставлять на нее фигуры. И Дазай, и Достоевский следят за работой его длинных пальцев. Тацу прекрасен, его щеки слегка покраснели от того, что сейчас оба гостя смотрят на него. — Кому белые? — спрашивает хозяин. Федор указывает рукой на Осаму и Тацу соответственно ставит доску. — Приступим, — неполноценный подаётся вперёд и делает первый ход. — Что ж, посмотрим, — отвечает Достоевский. Шибусава решает их ненадолго покинуть, он направляется к кофейному столику, чтобы заварить всем кофе. Это занимает у него некоторое время. Но вот кофе разлит по чашкам, они на подносе и Тацу несёт их к столу. Расставляет напитки и замечает, что Осаму проигрывает. Тогда он подходит к Федору и, опускаясь на колени, кладет свою руку на молнию его брюк. Через некоторое время Достоевский начинает тихо смеяться. — Шибу, неужели ты думаешь, что твой минет отвлечет меня от доски на столько, что Дазай сможет выиграть? Ты, вообще, на чьей стороне? Тут уж и Осаму хмыкает улыбаясь. — Федор, в любом случае наслаждение он решил подарить тебе. Тацухико тем временем садиться на ковер перед столом, его личико совсем раскраснелось. Он делает глубокие выдохи, чтобы нормализовать дыхание, потом говорит. — Ребят, вы мне оба очень нравитесь. Я не хочу, чтобы вы ссорились, — и, приподымаясь, добавляет, — Так чья же партия? — Моя, — отвечает Достоевский, переставляя фигуру, — шах и мат. — Я же сказал, что не в форме, — складывает в замок руки Дазай. — Хорошо, свободен на сегодня, — строго проговаривает Федор, — Но в следующий раз ты так просто от меня не отделаешься. Останешься на весь вечер. — Как скажешь, Федя, — улыбается Осаму. — Может вам где-нибудь на нейтральной территории пересечься? — попеременно смотрит на них Шибусава. — Хорошая идея, — Дазай берет небольшой листок и пишет на нем, потом протягивает его Достоевскому, — можно встретиться завтра, у меня вечер свободный. На листе название отеля, номер и время, шесть вечера. Федор выкидывает листок в мусор. — Нет, Осаму. Отель мне не подойдёт. Приходи ко мне домой, — он тоже берет листок и записывает адрес, — Это частный сектор. Колю отошлю с поручениями и нам никто не помешает. Вот, держи. Он протягивает листок Дазаю. — Значит, завтра, в шесть, — повторяет неполноценный. — Увидимся, — кивает Федор. — Пока! — Тацу целует его в щеку на прощание. — Спасибо, Шиба. Осаму уходит и Достоевский остаётся наедине с беловолосым. Молодые люди смотрят друг другу в глаза, каждый из них думает сейчас об Осаму. Тацухико вздыхает, Федор хлопает длинными ресницами. — Вот что, Шиба, завари мне чаю. Черного, пожалуйста, — Достоевский первый приходит в себя. — Хорошо, Федя, как скажешь, — Тацу ласково проводит по руке эспера и уходит готовить чай. Оставшись один, Федор достает из мусорного ведра листок с адресом отеля. — Прекрасно, теперь можно будет назначить рыжему встречу, — его губы растянулись в улыбке, — И ведь он не сможет не прийти.***
Осаму уже собрался постучать в дверь, когда Достоевский открыл ее перед ним. — Оу! Ты меня ждал что ли? Федор сделал жест рукой, приглашая его в дом. Дазай прошел в прихожую и подождал, пока тот закроет за ним дверь. Он хотел ещё сказать что-то, но хозяин приобнял его за торс и требовательно поцеловал в губы. — Прости, я без цветов, — смутился от поцелуя детектив. — Мне плевать, главное сам пришел, — Федор целует снова, а потом спрашивает, как будто ничего не произошло, — Чай будешь? — Персиковый… если есть. — Для тебя у меня все найдется. Он потянул его за собой на кухню и усадил за стол. — Федор, ты ведёшь себя так, словно я могу исчезнуть и ты этого боишься. — А разве ты так не поступаешь все последнее время? — спросил демон, расставляя чашки с напитком и усаживаясь напротив. — Ах, ну да, — Дазай делает глоток, — сахар подашь?! — Угощайся, — Федор протягивает ему сахарницу. Осаму берет сахарницу и случайно прикасается к пальцам хозяина. — Прости. — Да ничего. Мне даже приятно, — хмыкнул Достоевский. — Федор, я предупреждаю сразу. В отношениях я сверху. — Кхм, — недовольно смотрит на него демон. — Не, ну, а что? — улыбается Дазай. — Ты прекрасно знаешь, что для таких дел у меня есть Шиба. Могу, конечно, попробовать с тобой… ради интереса, — он отпивает чаек. — Погоди… Ты вроде первый начал, а теперь выходит, что я тебя упрашиваю?! — Просто поцеловал старого друга вместо приветствия. Это не значит, что я тебя в свою постель пригласил. Неужели думаешь, что настолько мне нравишься? — презрительно улыбнулся. — Мне, откровенно говоря, плевать на это, — Осаму смотрит снисходительно, — Ты меня в этом плане уж точно не интересуешь. — Взаимно, Дазай, взаимно, — Достоевский продолжает пить чай, — Хотя может быть как партнёр ты и не плох. — Разве в таком можно быть неуверенным? — усмехнулся Дазай. — Ну, я могу сказать, что у меня были партнёры и получше. — Сильно в этом сомневаюсь. — Думай, как хочешь. Мечтаешь, чтобы я признал, что ты мне симпатичен? — Ты думаешь, мне это нужно? — снова усмехается Осаму. — Ты не любишь, когда тебя не хвалят. Везде тебе нужно быть «любимым». Пей чай, а то остынет. — Пожалуй, ты прав. Но твоим «любимым» я быть не хочу, — он делает глоток из чашки. — Это почему же? — Потому-что ты с Шибу, да и у меня партнёр есть. Я люблю его и это чувство взаимно… А ты, если будешь мне палки в колеса вставлять, из старого друга превратишься в ненавистного врага, — снова отпивает чай. — Понятно… Значит буду твоим «любимым» врагом, — прищуривается Федор, Осаму смотрит на него недоуменно, — Шучу. Хотя… может тебе яда подлить? — Знаешь, я бы не отказался, но сегодня что-то не в настроении, — скучающе вздохнул и допил чай. — Дазай, скажи мне, пожалуйста… зачем ты меня сейчас злишь? Ты же понимаешь, что я так просто тебя не отпущу? — демон встал из-за стола и подошёл к нему. — Ты о чем? — Осаму поднялся ему навстречу. — Специально говоришь о своем рыжем, верно? Играешь с моей ревностью? — Ты же сам сказал, что как секс-партнер я тебя не интересую?! — возмутился Осаму. — Ты прекрасно знаешь, когда я вру, — Федор недовольно смотрит прямо в глаза Дазаю, — И, раз на то пошло, не смей мной манипулировать. Это моя обязанность. — А то что? — усмехается Осаму. — Поверь, твоя смерть будет долгой и мучительной, а ты этого не любишь. — Вот интересно, откуда ты это знаешь? — Я знаю о тебе очень много, Дазай, — Достоевский снова обнял его за торс и притянул к себе, — Как-никак мы с тобой довольно долго знакомы. — Это уж точно, — детектив хотел попросить, чтоб демон на него не напирал, но вдруг так тепло стало, что он промолчал. — Хм… Вот тебя мне хотелось бы помучить и чем дольше, тем лучше, — Федор достал из кармана нож и приставил его Осаму под подбородок. — Тебе не следует этого делать, пожалеешь ведь потом, — вовсе не удивившись, абсолютно холодным и спокойным голосом произнес Дазай, — Налей мне лучше ещё чаю. Достоевский фыркнул и надавил на рукоятку ножа, она коснулась кожи, но боли шатен не почувствовал, клинок ушел внутрь ручки. Федор убрал нож и, взяв пустую чашку Дазая, наполнил ее снова. Поставил перед гостем и вернулся на свое место. Не обращая внимание на Осаму, продолжил пить свой чай, размышляя о чем то о своем. — Прекрасно! — детектив отпил из своей чашки. — Если чай, это единственное, что тебе от меня нужно… допивай и уходи. — Что ты имеешь в виду? Разве мне что-то должно быть от тебя нужно? — Не знаю. Это я хочу у тебя спросить. Ты же предложил эту встречу наедине. — Мне не нужно ничего, Федор. Я просто захотел побыть с тобой, когда увидел, что ты обижен на меня, — тепло улыбнулся Дазай. «Я хочу, что бы ты руки свои от Чуи убрал. Но, если я тебя сейчас об этом попрошу, ты снова рассердишься». — Что ж, это довольно приятно, — усмехнулся демон. «Только свои сказки рассказывай другим, просто так ты ничего не делаешь». — Хотел увидеть самого «любимого» врага, как ты выразился. Но, все же, дорогого друга, — усмехается за ним Осаму. — Тц… мне злиться или как?! — сказал Федор, но все же мягко улыбнулся, — забавная ситуация. — Правда? И чем же? — Тем, что ты меня запутал, на это не каждый способен. Пей чай! — Хорошо, — Дазай делает ещё глоток. — А может, хочешь чего-нибудь сладкого к чаю? — Пожалуй, да. Хочу. — Хах! Достоевский встал и подошёл к Осаму, тот поднялся ему навстречу. Федор нагло впился в его губы. Тот настолько был в шоке, что не в силах был сделать хоть что-то, только подумал: «Что опять?» Демон углубил поцелуй. Дазай попытался оттолкнуть его, но понял, что от всего происходящего его словно теплой волной накрывает. А Федор уже и сам отстранился. — Нравится? На щеках смущенного шатена проступил румянец. — Ты что делаешь? — хрипло спросил он. — Просто дружеский поцелуй… если тебе так угодно. — Кхм… И возбудитель в чай ты тоже мне по дружбе добавил? — серьезно спросил Осаму. Достоевский не ответил. Взял его за руки и уставился на них. — Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивые руки? — он стал разматывать бинты Дазая. — Спасибо. Нет, мне ни разу такого не говорили. Сняв один из бинтов, демон притянул его руку к себе и поцеловал ладонь. «Твою мать. Кажется, я понял, чем ему Чуя помешал… Он меня хочет!» — М? Прости… Я ещё раз тебя поцелую?! — Зачем? — шепчет детектив, обнимая Достоевского. — Мне это нравится, — прижимается к нему плотнее. — Да что, черт подери, происходит?! — Осаму чувствует, что у него между ног потихоньку встаёт, — Ты себе тоже в чай что-то подмешал? — Себе нет. В отличие от тебя, это мои истинные чувства. Успокойся и попытайся понять, ты же умный, — Федор притянул его за воротник и сильно укусил за нижнюю губу. — Ммм, — ещё пытается оттолкнуть. — Не дергайся, ты же понимаешь я могу и больнее сделать… Знаешь, меня конечно все устраивает, но я хочу хотя бы немного побыть больше, чем просто друг. — Не смей прикасаться ко мне! — пытается вырваться Дазай, — Выебу же. Федор вздохнул и грубо прижал его к стене. — Может, я тебя? Повисла небольшая пауза. — С одним условием. Уберешь руки от моего Чуи. — Вот зачем ты сейчас его сюда приплел? — зло спрашивает демон. — Потому-что люблю его, а ты убить пытаешься. — А если я скажу, что тоже люблю тебя? Неужели так спокойно разобьешь мне сердце? — Чтооо? — удивляется детектив. — Тооо?! — Любишь меня? — Люблю… а может и нет, — пожимает плечами Федор, — Ты же проверить не даешь. — Проверяй, только быстрее. Иначе я сейчас сам проверять начну. Их губы слились в страстном поцелуе, Федор потянул гостя по направлению к спальне. На ходу они снимали друг с друга одежду, поэтому до постели добрались в одном нижнем белье. Демон повалил детектива на кровать и подмял под себя, тяжесть его тела была приятной, а трение о плоть вызвало стон. — Хочешь меня? — прошептал Достоевский. — Ооочень! — страстно ответил Осаму, извиваясь под ним от нетерпения. Его рука скользнула под боксеры Федора и сжала ягодицу, тот глубоко вздохнул и позволил партнеру проникнуть дальше, погладить пальцами колечко. Дазай перевернул Достоевского и оказался сверху. — Позволь мне взять тебя? — он поглаживал рукой по животу Феди. — Может быть… Но, сначала я возьму тебя и если мне понравится… так уж и быть, я не убью твоего рыжего. Клянусь. — Ооооо! Я буду счастлив… — Будешь, — ехидно улыбается демон.