Луг
— Я горжусь тобой, моя девочка, — сказал Мерлин, улыбнувшись, и Гермиона подарила ему улыбку в ответ. Это было время, когда ей пора уйти. Она провела год со своим отцом, Мерлином. Не то чтобы казалось, что время не прошло на лугу — месте, где Гермиона чувствовала себя спокойно и в безопасности. Девушка закончила обучение и знала о своей магии больше, чем могла представить. Но она не только узнала магию лучше, отец также научил её всему, что знал сам и чему стал свидетелем на протяжении тысячелетий своих жизни и смерти. Гермиона узнала магию в том свете, о котором многие даже не подозревали; узнала магию, что давно была забыта, магия, что наверняка защитит её от Тома Риддла — её цели. План состоял в том, чтобы отправиться во времена Хогвартса Тома Риддла и остановить от создания крестражей. Затем она остановит его от разжигания войны и убийства множества невинных людей. Легко. Ладно, не совсем, но отец верил в неё, что заставляло чувствовать себя лучше. — Спасибо, папа, — она никогда не видела, чтобы кто-то выглядел настолько счастливым только от упоминания одного слова. — Ты завершила своё обучение и сейчас пришло время уйти. Ты перенесешься в 1 сентября 1942, это даст вдоволь времени для завершения миссии. Помнишь своё прикрытие? — Да, я — прибывшая из-за границы студентка. Мои родители были убиты людьми Гриндевальда, и я бежала. Училась дома, сейчас хочу закончить своё обучение в Хогвартсе, остановившись у кузины, — отрапортовала Гермиона, и он кивнул. — У тебя есть омолаживающее* зелье? — она кивнула. — Одежда, школьные принадлежности и книги уже ждут в Хогвартсе вместе со всем, что тебе ещё нужно. Соглашение уже было и у тебя есть доступ к наследству в Гринготтсе: пара капель крови на двери хранилища, — и всё будет твоим. Король Артур неплохо платил мне за службу, — ответил он на вопрос, что она собиралась озвучить. — Гоблины связаны магией о неразглашении твоей личности или существовании, как только записи покажут, что хранилище было активировано. У тебя нет ключа от хранилища, потому что он не понадобится. Попроси доставить в хранилище ноль-пять-феникс-камелот, — она без комментариев подняла бровь. — Гоблины могут не быть так уж любезны, пока не докажется кровное наследство. Они предоставят серебряный кинжал, которым ты должна будешь сделать маленький разрез на левой ладони, а затем приложить к двери хранилища. Никто, кроме тебя, не сможет им воспользоваться, а как только оно придёт в действие, то в следующий раз понадобится лишь твоё присутствие для открытия, поэтому-то ключ и не нужен. Время пришло, удачи, Гермиона. — Спасибо, но прежде, чем я пойду, как меня зовут? — Гермиона Нилрем, — ответил мужчина. Она подняла бровь. — Это может быть еще очевиднее? — Люди не так наблюдательны, как раньше, — он усмехнулся, а затем хлопнул в ладоши, и его посох появился. Гермиона воспользовалась возможностью рассмотреть луг в последний раз, зная, что больше никогда не увидит это потрясающее место снова, что стало для неё домом. Она будет скучать по мягкой тёплой траве, щекочущей ноги, будет скучать по мирному пению и щебетанию птиц, запаху цветов и чувства тёплого солнца на своей коже. Но больше всего — она будет скучать по времени, проведённом с отцом. — Как тебя звали? Я тут уже год и многое узнала о тебе, но не имя. — Оно давно было забыто, но когда-то люди звали меня Эмрис. С поднятием посоха и стуком о землю — Гермиона исчезла. — Позови и я приду. Она услышала его голос вдалеке, когда почувствовала, что вращается и вращается, втянутая в чёрную бездну.~000~000~000~
Хогсмид — понедельник 18-ого сентября 1944
Гермиона приземлилась на ноги и слегка покачнулась. — Ох! — пробормотала девушка, прикладывая руку к гудящей голове и снова чувствуя головокружение со слабостью в ногах, но восстановила свой баланс она быстро, и боль с размытостью в глазах вскоре ушли. Она осмотрелась вокруг и лёгкая улыбка сверкнула на лице, — Хогсмид Гермиона узнала бы где угодно, — все было точно, как на её третьем курсе. Причудливые маленькие магазинчики, сногсшибательные витрины и медленно просматривающие их прохожие. Единственным отличием были не такие старомодные здания и явное отсутствие дементоров с Пожирателями Смерти. Она медленно пошла вниз, пока не наткнулась на выброшенную газету. Девушка заметила её краем глаза, но тут же поспешила взять. Она прокляла то, что увидела. — Отец! — позвала, убедившись, что никого поблизости нет. Мужчина тут же появился перед ней. — Мой дорогой ребёнок, ты пробыла здесь только десять минут, в какие неприятности ты могла ввязаться? — удивлённо спросил мужчина. Она сунула ему газету, и он посмотрел на неё растерянно, пока не перевёл взгляд на то, что привлекло её внимание. Дата. Понедельник 18-го сентября 1944 — Ну, это проблематично, — прокомментировал он. — Проблематично? Я на два года позже, чем мы планировали. — Время — сложная тема, которую даже я не могу освоить. Она вздохнула. — Что теперь делать? В 1944 Том Риддл уже создал два крестража, что значит, что он уже убил двух людей, уже сформировал Пожирателей Смерти в обучении и стал старостой школы. — Нам придётся немного изменить план: помешаем ему сделать что-либо ещё и попробуем найти, где он хранит крестражи, и найти способ уничтожить их, желательно, не убивая его. — Я уже знаю, как уничтожить их. — Да, но это убьёт его, мы не хотим этого, — напомнил мужчина, а она вздохнула. — Остальная часть плана без изменений: не высовывайся, не попадай в неприятности, не привлекай внимания. Ты будешь тенью, мухой на стене, на которую никто не обратит внимания. — Я знаю. — Что ж, давай попробуем ещё раз, — он усмехнулся и исчез. Гермиона вздохнула и пошла к воротам Хогвартса, что магически для нее открылись, и так же закрылись, стоило ей переступить через них.~000~000~000~
Хогвартс
Она прошла через территорию, не встретив ни единого ученика или профессора. Когда девушка достигла статуи горгульи, то замерла, не зная пароля. К счастью, кто-то, как она могла догадываться — профессор, шёл к ней по коридору. Он был одет в электро-голубую мантию с неоновыми красными звездами и остроконечной шляпой, имел длинные рыжеватые волосы и длинную бороду с блестящими ярко-голубыми глазами, спрятанными за очками-полумесяцами. Что-то в нём было знакомым. — Ох, моя дорогая, ты, должно быть, наша новая студентка. Я профессор Дамблдор — заместитель директора, буду твоим профессором Трансфигурации. Глаза Гермионы чуть расширились: «Твою мать». — Да, сэр, я — Гермиона Нилрем, — сказала девушка, переминаясь с ноги на ногу и создавая образ нервозности в месте, где никогда не была. — Прощу прощения, что мы встретились при таких обстоятельствах и сожалею вашей потере, Мисс Нилрем. — Спасибо, — пробормотала она. — Пожалуй, мы должны встретиться с директором Диппетом, — предложил он, и Гермиона кивнула. Дамблдор обошёл ее и прошептал пароль, после чего горгульи отъехали, открывая лестницу. Он взял на себя инициативу и постучал, когда поднялся. Мужчина вошёл, и Гермиона последовала за ним, сканируя обстановку. Кабинет, в который она вошла, не был похож на загроможденный, но организованный бардак Дамблдора с чашами сладостей, разбросанных по столу. Кабинет во власти Диппета, был чуть ли не пустым: с обычным убранством и портретами каждого предшествующего ему директора, повешенными на стенах. Тут было несколько стопок пергамента, лежащих перед ним, но, не считая пары чернильниц и пера, всё остальное оставалось пустым. — Армандо, — кивнул Дамблдор в приветствии. Гермиона обратила своё внимание на мужчину, сидящего за столом в кресле с подлокотниками. Он выглядел старым, намного старше, чем Дамблдор в её времени. Он не встал, когда они вошли, и девушка не была уверена — было это из-за того, что он не хотел или не мог физически. Носил, что выглядело, как чёрная «спящая» шляпа и коричневая полосатая мантия, волосы были серебристо-серые, а глаза карие со множеством морщин вокруг. Он выглядел настолько немощным, что Гермиона не была удивлена, почему Дамблдор займёт пост директора в последующие несколько лет. — Это Мисс Нилрем. — Прибывшая из-за границы студентка? — прохрипел директор. Годрик! Он прозвучал так, как будто коньки отбросит прямо здесь и сейчас. — У нас не так уж и много новых студентов, — прокомментировал он. — Я была на домашнем обучении, сэр, — спокойно ответила Гермиона. — Трагично, что случилось с вашими родителями, похоже, они были готовы к худшему. Мы получили ваши результаты СОВ, двенадцать предметов — это очень впечатляет. — Спасибо. — Вы будете продолжать своё обучение, но сначала — распределение, это традиция, — произнёс старый директор, прежде чем кивнуть Дамблдору. Дамблдор извлёк Распределяющую шляпу. — Распрелеляющая шляпа определит, какой факультет тебе наиболее подойдёт, — любезно объяснил он. Она кивнула. — Я знаю, «История Хогвартса» — моя любимая книга, — робко произнесла девушка. Он был удивлён ее речью, но не стал отвечать, водрузив шляпу ей на голову. «Что ж, Мисс Грейнджер, или я должна сказать Мерлин? Ты проделала долгий путь от дома, не так ли? И к слову говоря, я впечатлена. Куда мы должны определить тебя? Ты должна быть хитрой для выполнения этой задачи, однако, ты нуждаешься в незаметности, и новая змея в клубке змей точно обратит внимание. Слизерин — ненадежный вариант. Ты несомненно храбра, и я вижу, что ты была львицей в своё время; однако, Гриффиндорец, что держит себя в руках, будет также заметен. Гриффиндор не для тебя в этот раз. Пуффендуй — в тебе есть доброта, но тебя затронуло увиденное и сделанное, а несчастный Пуффендуец невозможен. Остаётся только Когтевран. У тебя бесспорно один из самых просвещённых умов, что я когда-либо имела удовольствие наблюдать. Ты преуспеваешь в учёбе, и Когтевранцы, что не взаимодействуют, — не обратят внимания и могут даже не заметить твоего прибытия. Это хорошо, — место, где ты будешь в безопасности.» — КОГТЕВРАН! — проревела шляпа. Дамблдор снял шляпу с её головы и положил на табурет в углу комнаты, впадающую в спячку, пока снова не будет нужна. — Поздравляю, Мисс Нилрем, осмелюсь сказать, что после увиденных результатов СОВ — Когтевран будет отличным местом для вас, — сказал Дамблдор. — Спасибо. — К сожалению, в общежитии Когтеврана нет мест, так как мы получили известие о вашем прибытии всего пять дней назад, и все комнаты заполнены. Таким образом, вам будет предоставлена собственная комната в общежитии, которую не придётся делить. Мы считаем, что лучше всего дать вам некоторое личное пространство, учитывая печальные обстоятельства. Вы всё ещё будете иметь доступ в гостиную Когтеврана, если так захотите, — произнёс Дамблдор, и она робко их поблагодарила. Это делало её миссию намного легче. Дамблдор взмахнул палочкой над чистым пергаментом и на нём появилось расписание, которое он протянул ей. — Это ваше расписание занятий, как вы можете видеть, у вас есть несколько «независимых периодов» обучения. Мы предположили, что, являясь единственным ребёнком и обучающемся на дому, вы привыкли к самостоятельному обучению и, кажется, это помогло добиться хороших результатов, как видно по экзаменационным оценкам. — Спасибо, Профессор, я благодарна за вашу заботу, — она говорила тихо и смотрела в пол. Мерлин! Это было сложно прикидываться робкой, тревожной мелочью. Она была Гермионой Грейнджер… Нилрем; она была властной, самоуверенной и настолько далёкой от тряпки, насколько это возможно. — Я проведу вас до вашей гостиной: должно быть, путь был долог. Это даст вам время переодеться в школьную форму до ужина. Гермиона поблагодарила их и последовала за Дамблдором по замку, пока он не достиг третьего этажа. Замок был точно таким же, как в её время, — ничего не изменилось, даже паутина и запотевшие окна. За исключением того, что она знала большинство ещё существующих секретных ходов, которыми насладится в полной мере. Знание секретов замка придётся очень кстати и на пользу. Дамблдор привёл её к настенной картине. Это была картина о луге, ужасно похожем на её, с маленькой девочкой, возможно, семи или восьми лет. У неё были длинные коричневые кудри и ярко-карие глаза, кожа светлой, а на носу и щеках небольшие веснушки. Маленькая девочка бежала по траве вприпрыжку в своём белом платье, развевающимся вокруг. Она покрутилась на пятке, легко смеясь и только тогда заметила их присутствие. — Пароль? — пискнула она, явно взволнованная иметь посетителя. — Corvum Nigrum, ** — проговорил Дамблдор. Маленькая девочка хихикнула, прежде чем крутануться по кругу, её волосы и платье развились вокруг неё, и картина распахнулась. — Здесь я оставлю вас, Мисс Нилрем, ужин начнётся ровно в шесть. Сейчас уже два часа дня. Этого должно хватить, чтобы распаковать вещи, осмотреть комнаты и найти дорогу в Большой Зал. Ваши вещи должны уже быть внутри. — Спасибо, Профессор Дамблдор, — пробормотала она, переминаясь с ноги на ногу. — Настали сложные времена, Мисс Нилрем, некоторые из нас были свидетелями тьмы из первых рук. Он одарил её взглядом, что заставил чувствовать, будто он смотрит ей прямо в душу, и она удостоверилась, что на всякий случай укрепила недавно изученные щиты Окклюменции, как меры предосторожности. Никто не должен был узнать её личность или миссию, особенно Дамблдор, что было желанием её отца. Дамблдор мог быть классифицирован на «светлого» волшебника, но никто не мог отрицать, что он был старым дураком-манипулятором и узнай её секрет — это не стало бы для неё хорошим концом. Без сомнения, он заставит её делать что-то для общего блага, вместо того, чтобы закончить данную ей миссию. Гермиона не могла рисковать, так что, по её мнению, Дамблдор не был союзником, но так же и не являлся врагом. Ей приходилось действовать очень осторожно. — Пока Трансфигурации, Мисс Нилрем, — он слегка наклонил голову, а затем повернулся и исчез в коридоре. Гермиона вздохнула с облегчением и шагнула через портретное отверстие в стене, и картина захлопнулась у неё за спиной, окончательно позволяя дышать. Она была удивлена встреченным ей зрелищем, ведь предполагала, что у неё будет своя спальня и, возможно, ванная комната, но не ожидала целые апартаменты для себя одной. У неё была собственная гостиная и довольно просторная, выделанная в нейтральных тонах, что её удивило. Стены были кремового и тёмного шоколада цветов: кремовые имели коричневый акцент, а на стенах тёмного шоколада висели кремовые пустые рамки, которые, как она предположила, были для неё, чтобы положить собственные фотографии. Тут также находился огромный камин, что был не зажжён, но девушка представила, как он прекрасно будет выглядеть вечерами, и тепло хорошо распространится по комнате, особенно в зимние месяцы. Она не могла дождаться, как свернётся перед ним с хорошей книгой. Был удобный коричневый кожаный диван и такое же кресло с кремовыми подушками и кремовым деревянным кофейным столиком, расположенным между ними. Здесь был коричневый ковёр и мягкий кремовый плед напротив камина. Слева от комнаты находилась маленькая мини-кухня и тут же учебный стол с креслом и смуглой книжной полкой рядом. Справа была лестница, и она вышла из гостиной, чтобы исследовать верхний этаж. Девушка зашла в правую комнату, что оказалась ванной. Она была выделана в тех же оттенках кремового и тёмного шоколада, как остальные комнаты, взятая за ту же палитру цветов. У неё были большая душевая кабинка и ванная, что приводила её в большой восторг и девушка не могла дождаться, чтобы ею воспользоваться. Здесь находилась раковина с тумбой снизу и зеркальной дверцей шкафа сверху, и так же маленький бельевой шкаф, в котором лежали полотенца и запасные простыни. Она оставила ванную комнату и прошла в последнюю — свою спальню. Всё было прекрасно. Стены были спокойного голубого и у неё был мягкий белый ковер. Здесь стоял белый платяной шкаф и чуть дальше от него комод у левой стены, огромное зеркало в углу комнаты, а её королевского размера кровать располагалась посередине, — изголовье напротив стены с маленьким прикроватным столиком. Гермиона подошла к кровати и осторожно прикоснулась. Шёлковые простыни. Девушка покачала головой: очевидно, отец создал больше комфортных условий — больше, чем она нуждалась, но она провела год в палатке и не собиралась смотреть дареному коню в рот. Мягкие белые шёлковые простыни покрывали матрас, а пододеяльник выделан бледно-голубым шёлком, что она когда-либо видела и с соответствующими подушками, — она могла только представить, какого тут спать. Девушка заметила, что «Гермиона» было вшито в шёлк по углам простыней и подушек и усмехнулась, качая головой. Ну, домашние эльфы, конечно, не перепутали бы её вещи с чужими, если бы они все были с инициалами. Она увидела зеркало и с любопытством подошла к нему: Гермиона никогда не была самовлюбленной, но хотела увидеть, как будет смотреться в Волшебную моду 1940-х. Девушка была одета в мягкое цветочное платье, что было чуть ниже колен и оставляло рукава закрытыми. На вид материал был белым хлопком с красными, стратегически расположенными цветами; на ногах она носила белые туфли с двухдюймовыми каблуками, которые никогда не наденет снова. Волосы падали на спину кольцами, но были убраны с лица, открывая тонкую шею и тёмного шоколада глаза. Она знала, что её волосы посчитают странными, видя, насколько они были длиньше, чем у большинства девушек 1940-х в Волшебном мире, которые следовали тому, чтобы иметь волосы — в лучшем случае — по плечо, тогда как её падали до середины спины, но девушка не могла найти в себе какой-либо отклик. Это, возможно, будет привлекать внимание, но она могла просто заколоть их, и никто не заметит. Униформа, впрочем, была единственной вещью, с которой Гермиона могла бы иметь проблемы. Девушка прошла к своему багажу и вытащила чёрную мантию, серый пиджак, серый v-образный джемпер, серую юбку, белую рубашку, простой чёрный галстук и серые гольфы, также она нашла свои чёрные, подходящие и на плоской подошве ботинки. Со взмахом палочки девушка избавилась от своей одежды и была одета в униформу. Она посмотрела на себя в зеркало и нахмурилась. Ей не понравилось — это было жутковато. Её мантия имела сейчас голубую окантовку и знак Когтеврана на груди справа. Под мантией был серый пиджак, который она невзлюбила, — он был колюч и тяжёл, делая массивнее, чем ее миниатюрная фигура являлась на самом деле. Юбка была длиннее, чем девушка привыкла, падая до середины голени, и она возненавидела это. Абсолютно возненавидела! Материал тёрся о кожу при каждом движении, и Гермиона знала, что это начинает действовать на нервы. Гольфы были сделаны из того же колющего материала, что и пиджак, и она решила, что с этим тоже что-нибудь сделает. Единственным, с чем у неё не было проблем — являлись обувь, что на самом деле была достаточно удобной, галстук, который сменился на голубые и бронзовые полосы, кашемировый джемпер и белая хлопковая рубашка. Она внесёт соответствующие изменения в пиджак, носки и юбку любым путём. И поэтому девушка приняла решение пропустить ужин, не являясь такой уж голодной. Она вернулась распаковывать свой багаж и была благодарна, когда нашла там свою сумку из бисера: в ней было всё из её прошлой жизни — единственный проводник в своё время. Она послала всю свою одежду в платяной шкаф и почти визжала, когда все ещё обладала множеством пар джинс и джемперов, что были бы неуместны в 1940-х годах, но она всё ещё могла носить их в уединении своих комнат, и девушка повесила униформу с недавно приобретёнными платьями и мантиями, прежде чем оперативно переодеться в джинсы и футболку, чувствуя себя в своей тарелке и намного комфортнее. Гермиона послала свое нижнее белье упаковываться в комод, наряду с шелковыми ночными рубашками, фланелевой пижамой и несколькими парами коротких костюмов. Затем она взмахнула палочкой, и все её книги с сумкой, обитой бисером и багажа последовали за ней вниз к книжной полке. Ей пришлось провести Увеличивающие чары и Защитные заклинания, но, вскоре, все книги влезли. У неё были школьные учебники, но также множество книг о тёмной и серой магиях, что, как она знала, были незаконными, но, казалось, её отец нашёл способ протащить их в Хогвартс незамеченными. Снова взмах палочкой и весь пергамент, чернильницы и перья были аккуратно и точно организованы на стол. Затем она вырыла из бисерной сумки и нашла несколько старых фотографий, которые вставит в рамки, окружающие комнату. Девушка нашла фотографию, сделанную в Гриммо с каждым присутствующим Уизли наравне с Гарри, Ремусом и Сириусом. Она быстро расширила её и поместила в одну из двух фоторамок над камином. Гермиона продолжала процесс по комнате, пока не дошла до фотографии, о которой даже не подозревала. Это была фотография Гермионы и Мерлина, сделанная на лугу. Она не знала, как он это сделал, но он сделал. Мужчина пытался научить её элементарному заклинанию, но оно пошло не по плану, — результаты заклинания привели их обоих в приступ смеха. Девушка могла видеть счастье в их глазах, когда они повернулись к ней и помахали, признавая её присутствие. На губах появилась улыбка, и Гермиона расширила фотографию и поместила в другую рамку над камином, рядом с фотографией, сделанной в Гриммо. Она закончила. Она была осторожна и позаботилась использовать только те фотографии, что как-либо не раскроют о будущем или местах. Конечно, ей пришлось выполнить несколько чар, чтобы немного исказить одежду, но большую часть времени они носили обычные одеяния. Гермиона улыбнулась своей законченной работе. Затем повернулась на пятках и направилась к своим книжным полкам, срывая самую старую копию Хогвартса, что у неё была, к счастью, с 1939 года — самая последняя с её нынешними временными рамками. Она провела всю ночь за чтением и когда нашла ответ на свои проблемы с униформой — направилась спать счастливой ведьмой.