***
— Эй, Дэдди-кинк? — позвал Билл, снимая руку с ее плеч, чтобы первой пропустить девушку в калитку. — Да, Фут-фетиш? — В следующий раз, когда я соглашусь пойти с тобой куда-нибудь пешком, пни меня по яйцам. Вечер на окраине ноябрьского Дингла ничуть не отличался от непроглядной ночи: дом Моры выделялся черным силуэтом на чуть более светлом фоне океана, и только потому они его нашли. Ветер не давал затихнуть шуму волн и шелесту травы, холодная сырость липла к коже, пропитывала одежду, и Билл едва ли не силком укутал Мору в свою куртку, как только они вышли из ресторана. Теперь же, взобравшись на крыльцо дома, девушка пыталась найти в ней ключи. — Да брось, просто в следующий раз оставим гореть фонарь, — она указала на лампу над дверью, совершенно неразличимую в темноте. — Так почему бы тебе не зажечь его сейчас? — Он включается из дома. — Вообще не удивлен, — пробормотал Билл, вынимая телефон из кармана джинсов, чтобы посветить на замочную скважину. — Ну живее, Мора, господи… Вместо того, чтобы ускорить процесс, девушка замерла окончательно и вопросительно подняла голову. — Ты куда-то спешишь? — уточнила она максимально невинно, но в тусклом свете, попадающем на ее лицо, Билл прекрасно разглядел хитрющие глаза. — Конечно, блин, спешу! У меня самолет в воскресенье, а ты столько дел обозначила, не знаю теперь, как и управлюсь, — потешно раскудахтался он, всплеснув свободной рукой. — И ты бы поторопилась, а то когда там еще Реган наберется смелости спросить, что тебе нужно. Так и будешь фантазировать до старости… — Какой же ты засранец, Билл, просто кошмарный, — покачала головой Мора. — И знаешь что? Ой, потеряла, — подступив на шаг, произнесла она безо всякого испуга или удивления, нагло и самодовольно, прямо ему в лицо. Готовый яростно засосать ее губы, он инстинктивно привлек девушку еще ближе, запустив руку в густые волнистые пряди где-то на затылке, но пошел на попятный в последний момент, памятуя, как она может это дело расценить. Мора все конечно поняла, а как же, и наверняка улыбалась своей этой восторженной улыбкой, когда Билл озверелым шепотом матерился ей на ухо, сам запустив руки в карманы куртки в поисках ключей. Так и было. Девушка несознательно подмечала все: как он заставил ее надеть куртку, ни разу ей не нужную; как положил руку ей на плечи якобы по-приятельски и оттого еще более нелепо, потому что медленно перебирал пальцами кончики ее волос по пути домой; с какой злой иронией заявил, что Реган слишком робкий, чтобы дать ей то, что ей нужно — и теперь ее сердце заколотилось как бешеное, с треском разрывая хрупкую ледяную оболочку. — Толкай, девочка, — потребовал Билл точно так же, как и вчера, и Мора послушно толкнула дверь плечом. Обычно в такой холод она разжигала камин вечерами. Но обычно рядом не было Билла Скарсгорда, агрессивно напирающего и стягивающего с нее свитер по дороге в спальню. А нынче был. И его взгляд обещал ей много захватывающих приключений. — На колени, — приглушенно велел он у самого изножья постели. Мора, закусив губу, повиновалась. Она хотела сказать ему, что второй минет за день — это слишком жирно, но во-первых, была не так уж против, а во-вторых, почувствовала, что провоцировать Билла сейчас — чересчур легкомысленно и опасно. Выудив маленький шуршащий квадратик из кармана, он протянул его Море, но поднял на недосягаемую высоту, когда она потянулась взять. — Поменьше пользуйся руками в процессе, договорились? — и только тогда отдал. Наблюдая за ней, вынужденной рвать плотную упаковку зубами, Билл, как бы между прочим, поинтересовался: — Ты никогда… ммм… не задумывалась об альтернативных способах контрацепции? — Если ты намекаешь, что хочешь без… Я тебе доверяю, Билл, — ответила она сбивчиво. — То есть, если это вопрос здоровья… Потому что от нежелательной беременности… Ну, я, вообще-то, предохраняюсь иначе. — К черту тогда, — выхватив презерватив из ее пальцев, Билл помог Море встать. — Беременность тебе сегодня не грозит в любом случае. — Это тоже намек? — нервно посмеиваясь, она поднялась с колен, чтобы тут же быть пойманной в плен его рук. — Естественно, и оцени его прозрачность. Она засмеялась громче и веселее, когда Билл по-хозяйски развернул ее к себе спиной и легонько кусил в плечо. — Не боишься? — давно отточенным движением он расстегнул на ней бюстгальтер. — Нет, ничуть, — и это была правда. Ее первый опыт был сумбурным и неприятным, но это был единственный случай, когда она почувствовала, что кто-то ее по-настоящему берет, пусть тогда партнер и пыхтел комично, и нежничал изо всех сил, каждый Морин чих воспринимая как сигнал, что она помирает от боли. Так что девушка надеялась, что когда-нибудь еще раз попробует анальный секс, но с кем-то, кто точно знает как. Ни одна женщина, на Билловой памяти, еще не раздевалась так феерично, как Мора. Она двигала бедрами из стороны в сторону, почти не наклоняясь, чтобы снять узкие кожаные брюки, и волей-неволей терлась попой о его бедра, потому что из объятий он ее не отпускал. А когда отпустил, оказалось достаточно касаться Мориных волос губами, чтобы она никуда не делась — притихла, дрожа от возбуждения, так близко, как было можно. — Ох, как много я упускаю… Ц-ц-ц, — крепкие, горячие и чертовски большие ладони ненадолго стиснули ее грудь, растопырив пальцы по-паучьи и нещадно ими впиваясь. А затем последовал шлепок по бедру, звонкий и обжигающий, которого девушка никак не ожидала и чуть не подпрыгнула на месте. — Давай. В свою любимую позу. И все? Вот так сразу?.. Похоже, Билл вообще не поклонник прелюдий. Мора прислушалась к ощущениям. Когда долго чего-нибудь хочешь, а потом это «чего-нибудь» внезапно происходит, кажется, что тут что-то не так, и даже хочется вернуться к раздражающей, но безопасной нежности и осторожности. Девушка разволновалась, а такое с ней бывало нечасто. Трудно было поверить, что позади нее тот же Билл, что часа два назад укладывал ее ноги к себе на колени, гладил их, потом обозвал запах ее шампуня потрясающим и отупляющим и всю дорогу домой, обняв за плечи, мило игрался с ее волосами. Чего еще от него ждать? Впрочем, во всем, что касается секса — он пока проявлял строгое постоянство: тот был приземленный, жесткий, нетерпеливый, но по итогу всегда космический. Секундную заминку Билл воспринял в нежелательном для Моры ключе: — В чем дело? Уже передумала? — тихо и не без капельки яда спросил он, и с улыбкой отметил, что она закатила глаза. — Обещаю, я буду очень деликатен, — Билловы пальцы невесомо скользнули вниз по ее руке и задели ее пальцы будто бы в ободряющем поглаживании. — Засунь свою галантность… Куда-нибудь, — тут же посоветовала Мора, и наклонившись, на коленях и ладонях двинулась по кровати ближе к подушкам, провожаемая чуть слышным, обаятельным смехом. Сбившись на умиленное «ооу», тот быстро смолк совсем. Она невозможно хороша. Вопиюще хороша. Билл невольно сглотнул, любуясь: девушка заманчиво прогнула спинку, и даже игриво повиляла попой, оглянувшись из-за плеча с вызывающе высокомерной миной. — В чем дело? Теперь ты передумал? Впрочем, на это ушел весь ее запал. Стоя вот так перед Биллом, нависающим над ней здоровенной тенью, она, наконец, почувствовала себя уязвимой. Она закрыла глаза на мгновение, позволяя этому ощущению задеть каждый нерв в ее теле — приятная слабость, которую она не могла почувствовать ни с кем, очень возбуждала ее. Здесь, в постели, ей хотелось принадлежать. Звякнула пряжка ремня, свитер упал на пол с приглушенным шорохом — Билл раздевался, не сводя с нее внимательного взгляда, и отвечать очередной колкостью, чтобы продолжить эту нелепую игру, не собирался. Легкий румянец там, где его ладонь обожгла ее кожу, будоражил воображение: эту снежно-белую попку, оказывается, легко заставить пылать. Смотреть на Билла стало почти невыносимо: он выглядел таким голодным, горячим и большим, что можно в кровь искусать губы, пока он раздевается. Впереди как минимум четыре дня и Мора решила, что обязательно как-нибудь припрет его к стенке и всего обсмотрит и общупает. Постель промялась под его весом и жадные ладони немедля смяли ее попку: раздвигая, оттягивая, — грубо, сердито и удивительно, как их много и какие они загребущие. Мора открыла рот на выдохе, и тот прозвучал так, будто из нее вышибло дух. В легких и впрямь не осталось воздуха, ничуть. И задница, кажется, превратилась в костер. А потом на нее еще и обрушился неслабый шлепок, заставивший вздрогнуть снова, но теперь совсем не от неожиданности. — Я уже говорил, что ты нахалка, Мора? — Шт… Ей, вообще-то, было не до флирта: было больно, странно и… И хорошо… Те же вероломные ладони прошлись по коже бархатным, ласковым скольжением, успокаивая ее и расслабляя. — Но хуже всего то, что тебе это даже идет. Что-то мокрое и всасывающее накрыло ее киску с громким, тягучим чмоком — его рот, и Мора, зажмурившись, выдохнула снова — томно и с наслаждением. — Мммм… Неплохо, Дэдди-кинк, — умильно проворчал Билл, и девушка хитро улыбнулась. А затем вновь открыла рот, потому что им было проще дышать, а воздуха, чтобы пережить эту ласку, требовалось много. Умелый Биллов язык безошибочно и сразу отыскал самую чувствительную точку, но только чуть подразнил ее и двинулся выше, приминая нежные складочки гладкой розовой кожи, и выше, где осторожно нырнул в теплую глубину. Всхлипнув, Мора прогнулась сильнее, невольно разводя колени, но немедленно была поднята на прежнюю высоту требовательным давлением на бедра: в такие моменты о росте и удобстве партнера думаешь в последнюю очередь. — П-прости, — шепнула она неловко, и сейчас же хихикнула от мягкого укуса и последующего укоризненного шлепка по попе. Билловы губы, теплые и влажные, коснулись одной из поясничных Мориных ямочек легким чмоком, а пара пальцев, некогда выбранная ею самой, сменила его язык в ее теле. Они вскользнули в нее без предупреждения, настойчиво и быстро, но неглубоко и скорее дразняще, чем целенаправленно доводя до исступления, как было утром. Выпрямляясь на коленях, Билл уверенно повел свободной рукой вверх по ее спине, к плечу. По правде говоря, таких ощущений он от себя не ожидал и пребывал в легкой прострации: если бы не нетерпеливо вздрагивющий член, он бы усадил Мору к себе на лицо и вылизывал долго и обстоятельно, упиваясь ее вкусом. Ему этого дьяяявольски хотелось. Но ширинка с переменным успехом натирала стояк много часов, и этот медово-летний запах кружил голову, и стаут кружил голову, и мысль о том, что Мора отлично понимает, что он поплыл и ревнует — ходила по кругу, и ему требовались все силы и терпение, чтобы хоть подготовить ее, прежде чем отодрать. А ей требовалось глубже, больше и быстрее. Внизу живота сладко, но так мучительно заныло, что она и сама готова была взвыть: Билл мог бы заставить ее кончить своими длинными пальцами без проблем и очень быстро, если бы захотел, но на поверку только дразнил, заставляя нещадно мокнуть и умирать от жажды одновременно. Как следует напоследок ввернувшись, и заставив Мору позорно громко вскрикнуть, они легко выскользнули из ее тела, и на попку обрушился новый, теперь уже мокрый шлепок. Билл облизнулся. Симметрично круглые, одинаково упругие и аппетитные — ее ягодицы горели румянцем: от невинного и размытого нежно-розового, до пошлых бледно-вишневых следов, точно повторяющих силуэт его разведенных пальцев. Та же пара медленно и влажно закружила вокруг туго сжимающегося отверстия, до этого обделенного вниманием. — Расслабься, Дэдди-кинк, ладно? А то мне будет трудно, а тебе будет больно. — Поцелуй меня в задницу, Фут-фетиш, — сердито буркнула Мора себе под нос, вовсе не ожидая, что Билл воспримет это так буквально. — Ааахватит! Хватит, щекотно… Пожалуйста… Просто трахни меня уже, — проскулила она, сама не веря, что вслух. — Ну хорошо-хорошо. Как скажешь. Придерживая изнывающий от тянущего напряжения член, Билл на пробу провел меж ее ягодиц гладкой твердой головкой, прежде чем аккуратно вдавить ту в жаркий, узенький вход. — Фак-фак-фак-фак-фак… — его шепот утонул в протяжном, то ли болезненном, то ли эйфоричном Морином стоне. — Все нормально? Теперь уже обе руки легли на ее плечи, аккуратно, но неуклонно надавливая, насаживая ее на крепкий член. — Нн-ннн, — согласилась девушка, кивнув, и послушно подалась навстречу давлению. Это чувство принадлежности… Оно опьяняет куда быстрее и лучше, чем красный эль, чем самый крепкий ирландский стаут или тяжелый Биллов взгляд, изучающий ее отражение в зеркале. Сильнее, чем осознание, что Биллу сложно сохранять нейтральное равнодушие, потому что она все-таки зацепила его. Но он упрямый и от намеченного не отступится. И ему же хуже. Господи, неужели все это на самом деле происходит?.. Он опустил руки, пристально наблюдая, как Мора движется сама: то отодвигаясь чуть, и позволяя его члену выскользнуть ненамного и ненадолго, то вновь плотно прилегая к его бедрам сладкими раскрасневшимися ягодицами. Ему не нужно было делать ничего. Только сохранять остатки терпения и постараться не запрокинуть голову назад — от его взгляда и так ускользало слишком многое. Он не видел, как вздрагивает ее грудь. Не видел ее лицо с закушенной губой. Не видел ее глаза, еще более кошачьи сейчас, чем обычно. — Черт возьми, Мора… Длинные Билловы руки кулаками уперлись в постель по бокам от ее рук, жар его тела накрыл ее спину лавиной, колючий подбородок и мягкие губы ткнулись в ее плечо. Билл достаточно большой, чтобы укутаться в него, как в одеяло. Так горячо и душно под ним, но так спокойно, безопасно и хорошо… — Ты прекрасна, — выдохнул он, чмокнул ее в щеку и перехватил иницативу. Становилось трудно держать руки в напряжении. Море хотелось вжаться щекой в прохладное одеяло, но та приклеилась к губам Билла, как примагниченная. Собственное тело слушалось ее все хуже, а его все лучше. Его дыхание, так близко к ее уху, звучало оглушительно и напоминало Море шум ветра, только ветер был раскаленный и пах мятной жвачкой. Его кожа терлась о ее кожу. Его член двигался в ней ритмично, жестко и глубоко. Она чувствовала себя пронзительно счастливой, выгибаясь и кусая губы от мучительного напряжения, грозящего перейти в искрометный оргазм. Билл знал, что дольше не продержится: слишком долго он хотел ее, слишком чувственно она вращает бедрами и слишком сладко стонет, слишком узко и жарко внутри, слишком много в нем накопилось семени и слишком много эмоций за этот насыщенный, но пугающе короткий день. Его ладонь двинулась вниз по ее животу, оторвавшись от постели, безошибочно надавила куда надо и вскользнула в киску излюбленными пальцами на пару фаланг. Никогда и ни с кем он не кончал одновременно, а она не кончала ни с кем до него вообще. Триумф, восторг, занавес. Билл рухнул на нее, не вполне понимая, что только что произошло и как там Мора, но руку не убрал, и той было очень мокро. Девушка извивалась под ним и дрожала будто в болезненном приступе. — Эй, — осторожно позвал он, укладываясь на бок, чтобы она могла вздохнуть, освобождая ее, встревоженный и очумевший. — Нет! — громко возразила она, всхлипывая и хватаясь за него, как за спасательный круг: меньше всего Море хотелось, чтобы Билл сейчас отодвинулся. — Иди ко мне, иди сюда, — он стиснул ее в бережных, но все еще крепких объятиях и плавно перекатился на спину, укладывая ее на себя. — Порядок? — А-ага, — влажным горячим лбом она прижалась к его груди, а рыжие локоны щекотно рассыпались по шее и плечам. — Билл, мы должны это повторить. Откинувшись, было, головой на подушки, и с облегчением вздохнув, он осекся, словно подавился, и расхохотался в своей любимой манере: негромко и снисходительно. Мора затряслась вместе с ним.***
— Билл? — Ммм? — Какова вероятность, что в отношениях ты был бы ведомым? Медленно и все реже моргая, Мора наблюдала, как он курит. Сладкая истома превратила ее мышцы в желе и было лень хотя бы попробовать перевернуться. — Нулевая, — серьезно ответил он, одновременно выдыхая последнюю струйку дыма, и потянулся куда-то в сторону в поисках картонной крышки от сигаретной пачки, оторванной и приспособленной под пепельницу. — Но это не означает, что ведомой должна быть моя партнерша, Дэдди-кинк. — Да и бог с ней, я просто интересуюсь. Вернувшись в исходное положение, лицом к ее лицу, Билл без особой надобности отодвинул прядку рыжих волос Море за спину и легонько стукнул по носу подушечкой пальца, заставив моргнуть еще раз. — Чем ты занимаешься, Мора? Ты закончила Тринити, а дальше? Уже подыскиваешь работу? — Я пока не определилась, чем хочу заняться. Делаю украшения, они пользуются спросом у туристов… И планирую… Много всего. Это сложный вопрос, Фут-фетиш, а я совсем сонная. — Но ты собираешься осесть в Дингле или вернешься в Трали? — Не знаю, — отозвалась девушка, уже не открывая глаз. — Спокойной ночи, Билл. — А как же пялиться на меня полночи, когда я усну? — в его голосе зазвучала улыбка. — Обойдешься, — широко улыбнулась Мора в ответ, сквозь дрему ощущая ненавязчивое прикосновение его пальцев к своей ладони.