Муичиро потребовалось несколько долгих секунд, чтобы сообразить, что к чему. То, что его разделили с Аюми, он осознал слишком поздно. Лишь ощутил чужие пальцы, сомкнувшиеся на ткани форменного пиджака — а в следующий миг мир потонул в непроглядной темноте. Он попытался вырваться, но это было ни к чему — его отпустили почти сразу. Каменная кладка мостовой вдруг обернулась деревянным полом, а тьма рассеялась, сменившись тусклым свечением.
Муичиро растерянно огляделся, но так и не смог понять, где находится. Бесконечные коридоры, состоящие из деревянных перегородок и дверей, теряющийся во тьме потолок и полное отсутствие солнечного света. Это место напоминало лабиринт из кошмарного сна — настолько нереальным оно казалось. А еще здесь было тихо, и в этой звенящей тишине даже стук собственного сердца звучал для Муичиро, словно удары колокола.
— Вижу, ты удивлён, Токито-кун, — послышался из темноты голос Шикумэ. — Впервые вижу на твоём лице подобное выражение. Обычно ты эмоциональностью не блещешь.
Муичиро направил на него клинок.
— Что за фокусы? — ледяным тоном произнес он, на что демон лишь заулыбался, да так довольно, словно пригревшийся на солнце кот. Он снова ощущал себя хозяином положения, потому что так оно и было — Муичиро понятия не имел, где они оказались, и потому бездумно атаковать противника не мог. Нужно было выведать хоть какую-то информацию, хоть что-нибудь. Кто знает, вдруг ему вообще не удастся найти выход из этого лабиринта и вернуться в реальность. Где бы эта реальность ни находилась.
Рисковать Муичиро не мог, поэтому решил попытаться разговорить демона. Шикумэ был не прочь почесать языком даже с врагами в пылу сражения, и он подумал, что на этом можно сыграть. К счастью, демон тоже не спешил бросаться в бой. Возможно, просто восстанавливал силы после недавнего сражения, но Муичиро это лишь играло на руку.
— Это особенное место, — охотно пояснил Шикумэ. — Крепость без конца и края. Она так и называется — Бесконечная Крепость. Одна моя знакомая очень хорошо умеет манипулировать пространством, вот я и попросил её об одолжении. Здесь мы можем сразиться с тобой по-настоящему, и нашей битве никто не помешает. Особенно твоя подружка, которая вечно путается под ногами.
Муичиро напряженно замер. Сомнений не было — демон говорил об Аюми, но ее в этом странном лабиринте не было. Она осталась где-то там, посреди ночных улиц Нагои, один на один с демоницей, которая оказалась ее сестрой. Муичиро практически ничего не знал о прошлом Аюми и о том, как именно она потеряла сестру, но по ее эмоциям, таким искренним и неподдельным было ясно — для нее эта встреча стала полнейшей неожиданностью.
Эта встреча стала неожиданностью даже для демонов.
— Что ты с ней сделал?
— Я? — удивление Шикумэ было искренним. — Ничего. Я просто оставил её там, пусть выясняет отношения со своей сестричкой, у меня нет желания лезть в их семейные разборки. Меня интересуешь лишь ты.
— Какой-то нездоровый у тебя интерес, — скривился Муичиро, наблюдая за каждым движением демона и ожидая, когда тот кинется в бой. Но демон атаковать не спешил — вместо этого он неторопливо и вальяжно прохаживался из стороны в сторону. Словно спешить им было некуда. Что бы ни представляло собой это место, возможно, даже время здесь текло иначе. — Почему ты вообще так на меня нацелился? Я ведь даже не Столп.
Шикумэ остановился и одарил его задумчивым взглядом.
— Ты отличаешься, — неопределенно отозвался он. — В тебе есть нечто… знакомое. Близкое мне, как демону. Осколок тьмы, который ты сам пока что не способен разглядеть. Возможно, это как-то связано с твоим прошлым, но я не могу понять, как именно.
Муичиро нахмурился. Он понятия не имел, о чем говорил демон, но его слова отчего-то всколыхнули внутри неясную, беспричинную тревогу. Противный холодок скользнул вдоль позвоночника. Он говорил о тьме, о близости к демонам, которые порождениями этой тьмы являлись, но какое отношение к ним мог иметь рядовой охотник, прошедший Окончательный отбор несколько месяцев назад?
Как Токито Муичиро, сын простого дровосека, мог быть связан с демонами?
— Верни меня обратно, — потребовал он, хоть и понимал, насколько это бессмысленно. Но попытаться все же стоило.
— Не могу, — Шикумэ развёл руками. — Мы уже здесь, а ты не демон, чтобы покинуть это место, когда захочешь, так что… Тебе придётся убить меня, чтобы вернуться. Такое вот условие, Токито-кун.
С этими его словами мир вокруг вздрогнул, и от прошедшей по деревянному полу вибрации Муичиро едва не потерял равновесие. В тот же окружающее пространство пришло в движение. Перегородки и двери смещались с громким треском, стены складывались, словно были сделаны из пергамента. Муичиро даже вдохнуть не успел — твердая поверхность под ногами исчезла в мгновение ока. Он попытался ухватиться хоть за что-нибудь, но ухватиться было попросту не за что, и Муичиро камнем рухнул вниз, во тьму, сгруппировавшись буквально в последнюю секунду.
Столкновение с землей оказалось настолько внезапным и болезненным, что он с трудом удержал за сомкнутыми губами хриплый возглас. Терять опору под ногами было не впервой, однако сражаться, стоя на твердой земле, ему нравилось несравнимо больше. К несчастью, жизнь постоянно вносила в планы свои коррективы. Приходилось подстраиваться под обстановку. Как, например, сейчас.
Внезапная уловка не была способна выбить Муичиро из колеи — более того, она лишь сильнее раззадорила его, и без того желающего закончить начатое. Этого седого гаденыша стоило отправить на тот свет еще давно, в их самую первую встречу. Какая удача, что он сам захотел устроить сражение один на один.
— Я тебе не проиграю, — бросил Муичиро демону, который аккуратно приземлился напротив. Дыры в потолке, соединяющей два помещения, больше не было, и вместо широкого коридора они оказались в просторном помещении, стены которого уходили куда-то высоко вверх и терялись в чернильной тьме.
— Вот такой настрой мне очень даже по душе, — широко и довольно оскалился демон. — Покончим же со всем здесь и сейчас, Токито-кун.
Он взмахнул руками. Рукава черного кимоно взметнулись вверх, словно вороньи крылья, и тот же миг на Муичиро обрушился град острых осколков. Он без труда увернулся, нырнул вправо, пропуская атаку мимо себя, но там его уже поджидал демон. В тусклом свете блеснула сталь — тот самый кинжал с фигурной рукояткой, который Шикумэ использовал в качестве оружия. Памятуя, чем могла обернуться даже крохотная царапина, нанесенная этим кинжалом, Муичиро заблокировал удар катаной. Железо заскрежетало о железо, выбивая искры.
— Неплохо справляешься, — ухмыльнулся демон. Черные глаза сквозь спадающие на лицо светлые пряди сверкали таким нешуточным азартом, что было ясно, как день — он наслаждался этой битвой. Как будто только этого сражения он и ждал всю свою никчемную жизнь.
Боковым зрением уловив движение слева, Муичиро пнул демона ногой в живот, пока тот не успел замахнуться второй рукой с зажатым в ней кинжалом, и отскочил в сторону, разрывая дистанцию. Он видел демона насквозь и предугадывал каждое его движение — они ведь сражались друг другом не впервые.
Однако в обратную сторону это правило работало точно так же.
Новый шквал ударов обрушился на Муичиро в ту же секунду. Создавать отравленные осколки и использовать кинжалы одновременно демон, очевидно, не умел, поэтому чередовал атаки, но даже так уклоняться от них было невероятно сложно. Настолько, что спустя какое-то время игры в догонялки Муичиро ощущал усталость даже более сильную, чем после многочасовых спаррингов. Теперь, когда рядом не было Аюми, способной прикрыть в нужный момент, позволить перевести дыхание и броситься в бой с новыми силами, приходилось справляться в одиночку.
О том, чтобы сделать даже секундную передышку, и речи не шло. Шикумэ атаковал практически без остановки, не позволяя перехватить инициативу, и… не прекращал улыбаться. Он наслаждался сражением, он жил им и даже сама победа не имела для него особой значимости.
Думать об Аюми и тем более переживать за нее Муичиро себе не позволял — любая посторонняя мысль могла сбить с толку и привести к неминуемому поражению. Он доверял ей даже больше, чем самому себе, и потому на корню обрубал зарождающуюся в голове тревогу, не позволяя ей распространиться дальше.
Сначала нужно было расправиться с Низшей Луной. Об остальном он подумает после.
Если сумеет выжить.
Цепким взглядом отслеживая каждое движение противника, каждый выпад и шаг, Муичиро понял так просто и легко: нужно его обезоружить. Лишить покрытых ядом кинжалов, загнать в угол, не дать использовать отравленные осколки — и тогда победа будет за ним. Тогда Шикумэ крыть будет нечем.
Третья ката, Ветер, рассеивающий туман, позволила ему свести на нет очередную лавину осколков, а следом — подобраться к демону практически вплотную. Муичиро ударил его в грудь, выбив из легких воздух, добавил по виску, да так, что голова Шикумэ мотнулась в сторону, пригнулся, когда тот попытался достать ответной атакой, и благодаря этому маневру сумел выбить из крепкой хватки один кинжал. Частично лишившись оружия, демон метнулся влево, уходя от очередной атаки, взмахнул рукой наотмашь — и Муичиро, не успевшего уклониться, снесло в сторону, как тряпичную куклу.
Он пролетел не один десяток метров и пробил спиной несколько деревянных перегородок, прежде чем рухнуть на пол. В нос и рот забилась пыль, затруднявшая дыхание, поясница горела огнем, а в счесанную при падении щеку забились мелкие занозы. Приподняв вмиг потяжелевшую голову, сквозь мельтешащие перед глазами черные точки Муичиро выцепил знакомую фигуру — Шикумэ направлялся к нему с очевидным намерением добить.
Было больно, но не настолько, чтобы сдаться, и он, накрепко сжав зубы, подскочил с земли и снова ринулся в атаку.
Муичиро потерял счет времени. Он атаковал, защищался, выкраивая себе краткие мгновения передышки, и снова бросался в бой. Ему удалось достать демона несколько раз, но раны на теле противника затягивались слишком быстро, чтобы вывести его из строя хотя бы на несколько секунд. Чтобы выиграть сражение, нужно было отрубить ему голову, но дотянуться до шеи демона никак не получалось. Он прекрасно знал о своем слабом месте и всячески изворачивался, словно змея, стоило только охотнику нацелиться на беззащитное горло.
Впрочем, Шикумэ в долгу не остался — несколько вражеских атак Муичиро все же пропустил, из-за чего от локтя до предплечья теперь змеился глубокий порез, а оцарапанное едва ли не до кости плечо от каждого взмаха катаной отзывалось болью. Понять, использовал ли демон яд, было сложно: пока что Муичиро не ощущал на себе его парализующего воздействия. Но затягивать с этим боем и дальше было чревато последствиями — если он не чувствует онемения сейчас, благодаря концентрации Дыхания, это вовсе не значит, что оно не настигнет его несколько минут спустя.
При помощи Удара Адвекции Муичиро удалось зацепить правое запястье демона и заставить его выронить второй кинжал. Он подбил Шикумэ ноги, тот рухнул на землю, но ловко перекатился в сторону, прежде чем Муичиро успел пригвоздить его катаной к полу. Оставшись без оружия, Шикумэ злобно оскалился: теперь в его распоряжении имелись лишь ядовитые осколки, которые он создавал при помощи демонического искусства крови. Муичиро понял: это его шанс. Шанс воспользоваться замешательством обезоруженного врага.
Он метнулся к нему, намереваясь подобраться слева: окружающее пространство идеально подходило для маневра. Однако Шикумэ оказался быстрее. Он лишился своих кинжалов, но даже без них оставался серьезным противником. Демон исчез в тени, неуловимый, словно призрак, затем вынырнул откуда-то слева, и вот уже Муичиро пришлось защищаться от обрушившихся на него осколков. Одни он отбил лезвием клинка, от других уклонился, некоторые пропустил над головой, прильнув к земле едва ли не вплотную, но несколько все же нашли свою цель.
Осколки впились в кожу, словно пчелиные жала. Два вонзились аккурат под ключицей, чудом не задев артерию, еще три впились в левое бедро, а один чиркнул по шее, оставив на ней кровоточащую царапину. К счастью, порез был недостаточно глубоким, чтобы представлять угрозу для жизни. Защищаясь от осколков, Муичиро отвлекся буквально на мгновение, на секунду упустил врага из виду, и это стало его фатальной ошибкой.
Шикумэ не медлил ни секунды. Он вдруг оказался рядом, практически вплотную, и от ухмылки на бледном лице, полной злобного торжества, сердце Муичиро пропустило удар. Предчувствие прошило нервы электрическим разрядом, и он, движимый им, направил катану вперед — Скорее интуитивно, чем осознанно. Клинок вспорол грудь демона точно посередине, но тот даже не поморщился — лишь склонил голову набок, ухмыляясь еще шире прежнего.
— Это мой тебе подарок, Токито-кун.
Сначала Муичиро ощутил, как впилась в живот сталь, и лишь после — последовавшую за этим боль. Опустил глаза, уже зная, что увидит: один из кинжалов, который демон каким-то образом отыскал во время боя, вошел в мягкие ткани по самую рукоять. Демон на этом не успокоился: с поистине садистской усмешкой он медленно провернул кинжал в ране, наслаждаясь чужими страданиями, и вдруг резко дернул оружие на себя.
У Муичиро перехватило дыхание от резкой смеси боли и шока, вдарившей по мозгам. Покачнувшись на вмиг ослабевших ногах, он грузно опустился на одно колено, и потянул на себя застрявшую в теле демона катану.
— Все хотел сказать тебе вот о чем, — Шикумэ играючи подкинул свой кинжал и поймал его за лезвие. — Я мог бы стать Высшей Луной, если бы захотел. Но, знаешь, что? Я не хочу привлекать к себе лишнее внимание. Не хочу, чтобы вы, охотники, слетелись на меня, как коршуны на добычу. Поэтому гораздо проще притворяться слабаком, создавать видимость для таких, как ты. Это самая действенная тактика.
Муичиро нашел в себе силы усмехнуться разбитыми в кровь губами.
— Тогда почему ты сбежал, как крыса, стоило прийти Столпу Ветра? Ты ведь боишься. Боишься тех, кто сильнее.
— Глупости, — отмахнулся Шикумэ. — Видишь ли, в чем дело: я сражаюсь лишь с теми, кто мне интересен, а этот выскочка меня, скорее, раздражает. Ты, наверное, считаешь Столпов всесильными, теми, на кого стоит равняться, но ты сам можешь дать им фору. Поверь, я знаю, о чем говорю, ведь я отправил на тот свет уже пятерых из них. Но ты… разочаровал меня.
— Прости, что не оправдал твоих ожиданий.
Отвлекая демона разговорами, Муичиро пытался восстановить сбившееся напрочь дыхание. Задачу сильно осложняли полученные в сражении раны, особенно последняя, от которой живот раз за разом прожигало острой болью. Мир перед глазами двоился, то и дело пестря черными точками, но Муичиро сжал зубы, не позволяя себе отвлекаться на внешние раздражители. Нужно было продержаться еще немного. Ему нужен последний рывок. Использовать против демона козырь, о котором тот не ведает. Обескуражить, сбить с толку — а после отправить на тот свет, пока не успел среагировать.
У него получится. Должно получиться.
— Ты еще можешь стоять? — протянул Шикумэ с нескрываемым удивлением, когда Муичиро, собрав в одно целое остатки сил, поднялся на ноги. От сковавшего тело напряжения кровь хлынула из раны с новой силой. Удержав за сомкнутыми губами сдавленный стон боли, Муичиро поднял на демона потемневшие от ледяной ярости глаза. Кажется, только эта ярость и позволяла оставаться в сознании. Без нее он бы уже давно отключился от реальности.
— Дыхание Тумана, — прошептал Муичиро, шумно втянув воздух сквозь стиснутые зубы. —
Седьмая ката: Дымка.
Сотни острых осколков, сорвавшихся с пальцев демона, исчезли в густом тумане, заполонившем пространство. Муичиро в мгновение ока оказался в другом месте, как будто его скорость передвижения возросла в несколько десятков раз. Появился перед Шикумэ, полоснул катаной по груди, разрезав ткань кимоно в клочья и заставив сдавленно охнуть. Демон атаковал снова, но и эта атака прошла мимо, ведь на прежнем месте Муичиро уже не было. Он вновь исчез, как будто слился с созданной им дымкой в единое целое. В этом и заключалась Седьмая ката Тумана — сбить противника с толку. Запутать, лишить возможности отследить движения. Ведь именно так он застал врасплох их с Рётой.
— Хватит мельтешить, — раздосадовано прошипел демон. Снисходительная усмешка сошла с его лица, сменившись промораживающей до костей ненавистью. — Думаешь, этот трюк спасет тебе жизнь? Ты истечешь кровью через несколько минут.
Муичиро пропустил его слова мимо ушей. Беззвучно появившись из тумана, он попытался достать демона сзади, но тот среагировал молниеносно. Шикумэ выставил руку на манер блока, защищая горло, подался назад, и вместо шеи клинок разрезал кожу на руке и отсек часть рукава.
— Заканчивай, Токито-кун! — выкрикнул он, когда Муичиро вновь исчез, оставив его в одиночестве посреди туманной завесы. — Я же сказал: это бесполезно.
— Да что ты.
Шикумэ растерянно моргнул, когда в опасной близости раздался чужой голос. Попытался ускользнуть, но не успел — Муичиро промелькнул мимо него смазанным силуэтом и в тот же миг снес ему голову одним точным, выверенным ударом.
— Если мне суждено погибнуть сегодня — я заберу тебя с собой.
Казалось, даже время замедлило свой ход.
Обернувшись, Муичиро увидел широко распахнутые глаза, услышал судорожный вздох, с которым Шикумэ втянул воздух, ощутил, как клинок вспорол чужую шею с той же легкостью, с которой нож разрезает масло. Демон удивленно хлопнул ресницами, как будто не до конца осознавая, что произошло, и рухнул на пол. Миуичро продержался немногим больше — шагнул вперед на нетвердых, трясущихся ногах, но удержать тело в вертикальном положении не удалось, и он упал вслед за демоном, прямо в неизвестно откуда взявшуюся воду.
Бесконечная Крепость утонула в тишине — звенящей, почти осязаемой. Было трудно представить, что совсем недавно здесь кипело ожесточенное сражение демона и охотника. Теперь они оба лежали на дощатом полу, истекая кровью от полученных в бою ран. Муичиро не смог повернуть голову, чтобы посмотреть на поверженного Шикумэ — но вместо этого услышал его голос. Хриплый, тихий, напоминающий шум набегающих на берег волн.
— Надо же, ты все-таки победил, — под конец фразы Шикумэ позволил себе слабую усмешку. — Упрямый мальчишка, думаешь, так будет всегда? Думаешь, судьба тебе благоволит? Однажды тебе встретится демон, с которым ты не справишься… Жаль, я этого уже не увижу.
Муичиро не смог бы ему ответить, даже если бы захотел — во рту стоял металлический привкус крови, а к горлу волнами подкатывала желчь. Но демон и не ждал ответа. Он хрипло вздохнул и… затих.
***
Его жизнь никогда не была нормальной в привычном понимании этого слова.
Он мог бы стать тем, кем только захотел. Мастером боевых искусств, учёным, открыть собственное дело и неплохо на этом подзаработать — боги, да хоть кем, потому что всегда отличался пытливым умом, отменной памятью и умением добиваться поставленных целей. Он мог бы достичь многого, но судьба распорядилась иначе.
Вместо этого он стал наёмником. Жестоким и беспринципным убийцей, отнимающим людские жизни без каких-либо сожалений.
Родители нарекли его Харукой. Это имя символизировало цветущую весну, начало новой жизни — какая ирония, ведь он стал олицетворением смерти. Наверное, родители думали, будто из него может получиться порядочный человек, что он продолжит их дело и станет гордостью семьи, но их жизни унесла хворь, едва сыну исполнилось десять. После этого его существование превратилось в кромешный ад. Оставленных матерью и отцом денег хватило лишь на первое время, а когда они закончились, ему пришлось выживать, полагаясь лишь на себя. Никому в этом жестоком, насквозь прогнившем мире не было дела до осиротевшего мальчишки, и он бы сгинул от голода в ближайшей подворотне, но жажда жизни не позволила сдаться.
Он попрошайничал, перебиваясь то жалкими грошами, то пинками и оплеухами, а потом, когда подрос и осознал, насколько беспечны и невнимательны люди, научился воровать. Оставленные на прилавках монеты, торчащие из карманов кошельки, рассыпавшаяся мелочь — всё, что плохо лежало, становилось его добычей. Привередничать не приходилось, потому что на кону стояло слишком многое. В первую очередь — его жизнь. Самое ценное, что у него осталось.
Харука выживал, как умел, и вряд ли бы в этом мире нашелся хоть кто-то, кто посмел бы осудить его за это.
Таких идеальных наемников, как он, можно было пересчитать по пальцам. Количество успешно выполненных заказов росло с каждым годом. К нему обращались богачи, торговцы и чиновники — все, кто не брезговал убивать чужими руками. Он не запоминал их лиц, имен и фамилий, потому что его это не интересовало. Он просто делал свою работу, и делал её безупречно.
Однако работа наёмника была сопряжена с постоянным риском, и однажды его все-таки поймали. По чистой случайности, он сам был виноват в том, что попался, но повернуть время вспять ему было не под силу. Ожидая казни в сырой тюремной камере, преступник по имени Харука ни о чем не сожалел и ни о чем не думал. К чему эти мысли? От них все равно никакого проку. И тогда к нему, закованному в цепи, явился Господин и предложил второй шанс. Взамен от него требовалось лишь служить верой и правдой. Шикумэ — тогда ещё Харука — согласился без колебаний. Да и к чему сомневаться, если со дня на день его бы вздернули на виселице?
Родившись заново, во тьме и забвении, он выбрал себе новое имя, подходящее ему больше прежнего. Он назвался Шикумэ, что означало «приносящий смерть». Его сфера деятельности после перерождения изменилась мало. Разве что солнечный свет стал губительным, словно яд, но с этим вполне можно было смириться. Он и при жизни работал преимущественно по ночам — тогда шансы, что его кто-то заметит, сводились к нулю. Он был неуловимым, словно тень, и лезвие его остро заточенного клинка — последнее, что видели перед смертью бедолаги, которым не посчастливилось оказаться в списке жертв.
Будучи человеком, он убивал лишь тех, на кого указывали заказчики. Мужчины, женщины, дети, старики — всех, за кого платили. Он не был избирательным, потому что лишь деньги имели для него значение. Став демоном, он предпочел убивать преимущественно женщин, потому что его черная, прожженная насквозь душа, стала, кажется, ещё чернее. Доума как-то обмолвился, будто кровь женщин самая сладкая, и вскоре Шикумэ убедился в этом на собственном опыте.
Теперь деньги не имели для него никакой ценности, потому что он и без них мог взять всё, что пожелает.
Он не умер тогда, в застенках токийской тюрьмы, он стал демоном и получил второй шанс. Изменившийся организм не старел, не подвергался боли и болезням, и в целом был идеальным инструментом для убийств, которым Шикумэ с удовольствием пользовался.
И кто бы знал, что причиной его смерти — теперь уже окончательной — станет охотник на демонов по имени Токито Муичиро? Этот мальчишка с бирюзовыми глазами, лишь недавно ставший охотником, но уже способный бросить вызов половине Столпов.
Какая ирония. Нужно было убить его еще в тех пещерах, втоптать в пыль и грязь, оборвать его жалкую смертную жизнь одним ударом. Ведь он стал сильнее за считанные недели, хотя и без того был слишком хорош для новичка. Все дело в крови прославленных мечников, текущей в его жилах. Он был рожден, чтобы сражаться. Теперь Шикумэ в этом не сомневался.
Он понял так просто и отчетливо: это конец. Он не верил в загробную жизнь, религию считал выдумкой отчаявшихся людей, а рай и ад — лишь попыткой убедить себя в том, что на смерти ничто не заканчивается. Ему было глубоко безразлично, что ждет его за чертой, если она вообще существовала, эта пресловутая черта. Цепляться ему было не за что.
Он закрыл глаза, но под опущенными веками поджидала лишь непроглядная тьма.
Он закрыл глаза — теперь уже навсегда.
***
Лишенный головы, Шикумэ исчез, давно обратился пеплом, но для Муичиро это ровным счетом ничего не меняло. Он не мог даже на бок перевернуться или пошевелить рукой, а о том, чтобы подняться на ноги, и речи не шло. Во всем теле ощущалась слабость настолько чудовищная, что сделать этого он не смог бы при всем желании. Только и оставалось, что лежать безвольной куклой, глядя вверх, в черноту Бесконечной Крепости, которая с каждой секундой становилась ближе, норовя утянуть его прямиком во мрак и забвение.
Муичиро не чувствовал холода от воды, насквозь пропитавшей одежду и волосы, не ощущал боли в пронзенном животе, и с каждым новым вдохом, рвущим легкие на части, понимал: он умирает. Никто не найдет его здесь, в этом богами забытом месте. Никто.
Потому что в этот раз рядом нет никого, кто мог бы прийти на помощь.
Осознание надвигающейся смерти не вызывало страха. Он одолел демона Двенадцати Лун на его же территории, он сумел уничтожить врага, который не так давно мог без особых усилий стереть в пыль его самого. Он справился. Вот только какой ценой?
Ценой собственной жизни.
«Прости, Аюми…» — мелькнула в затухающем сознании мысль, такая слабая и тихая, что за нее едва получилось ухватиться. Муичиро даже не знал, жива ли она. Он ведь оставил Аюми там одну, утратил бдительность и позволил демону затащить себя в эту проклятую крепость.
Они должны были сражаться вместе, плечом к плечу — тогда демоны ничего не смогли бы им противопоставить. Но они разделились, и теперь по крайней мере один из них расплатится за ошибку жизнью.
Попытка удерживать глаза открытыми с треском провалилась — веки, будто налитые свинцом, опускались сами по себе, безжалостно утягивая в бездну беспамятства. Муичиро с трудом сглотнул вязкую слюну, смешанную с кровью.
»…кажется, я не смогу к тебе вернуться…»
