Never Will I Rise

Интегра заметила, что над ее записями нависла чья-то тень. Подняв глаза, она увидела стоящего прямо перед ней Алукарда. С выражением легкого недовольства на лице, он выжидательно сцепил руки за спиной. — Мисс Уингейтс, — безмятежно начал он, — боюсь, у меня остались вопросы к заключительному абзацу вашего эссе, — Интегра от удивления выронила ручку, но потом поняла, что ей следовало бы ожидать мести с его стороны за этот ее конкретный шаг. — Пожалуйста, останьтесь после занятий, чтобы мы могли поправить некоторые… моменты… в вашем эссе, — продолжил он, бросив взгляд на ее парту — она держала учебник истории, чтобы было легче делать заметки. Сегодня занятия возобновились, и дела шли все хуже и хуже. Сначала ее преподавательница латинского без предупреждения поспрашивала у них всю систему глаголов, а теперь еще и Алукард, который так холодно относился к Интегре после их последней встречи, внезапно предпринял шаги, чтобы побыть рядом с ней как можно дольше. Должно быть, он что-то замышляет, — решила Интегра. — И он очень раздражен. Вовсю пользуется своим авторитетом и все такое. Среди прочего. Интегра отвела от него взгляд и задумчиво посмотрела на свой учебник. Может, ударить его им по голове? — Конечно, — ответила она вместо этого спокойным тоном, — приношу свои извинения за то, что отнимаю у вас время из-за своих несовершенных навыков письма. Алукард одарил ее небольшой, сладкой улыбкой. — Не волнуйтесь, у меня есть все время мира, — сказал он ей мягко. С последним лукавым взглядом, который обещал определенное возмездие — она пока еще не была уверена, за что именно — он отвернулся от парты Интегры и направился обратно в переднюю часть аудитории. — Надеюсь, никто из вас не против, что я заставляю вас заниматься такими скучными вещи, как конспектированием, — обратился он к аудитории, — но столь скорое возобновление занятий застало меня врасплох, поэтому на сегодня я не планировал никаких конкретных занятий, — аудитория, затаив дыхание, надеялась и ждала неизбежного. — Однако, — продолжил Алукард, — если вы предпочтете сделать эти заметки в свое свободное время, в качестве домашней работы, то я разрешу вам уйти сегодня пораньше. Уверен, вам не помешает перерыв. А я уверена, что он ненавидит тот факт, что его занятия начались еще до захода солнца, — заметила Интегра сухо, получая жестокое удовольствие от его светочувствительных мучений. Аудитория разразилась радостными возгласами — их молитвы были услышаны — и все (за исключением Интегры) собрали свои конспекты с учебниками и покинули аудиторию с комментариями, адресованными Алукарду, начиная с «лучший профессор на свете» и заканчивая «женись на мне, Д-р Акула!» Интегра закинула свой конспект и учебник в сумку и как только все остальные ушли, подошла к столу Алукарда. — И что же тебе не понравилось в моем эссе? — спросила она сквозь стиснутые зубы, положив руки на край стола Алукарда и угрожающе над ним нависнув. Алукард моргнул и поднял руку. — Никаких парентических вставок, мадемуазель, — начал он, игнорируя ее жалобу, — никаких серьезных предложений по теме — на самом деле, твой вывод состоит всего из двух предложений и кроме того, он оскорбил меня. И ты смешала факты с вымыслом, сославшись на Дракулу Брэма Стокера, чтобы поддержать нелепую идею о том, что Влад Цепеш — вампир. — Но ведь так оно и есть, — заметила Интегра холодно, отступив и скрестив руки на груди. Алукард ухмыльнулся. — Как бы то ни было, ты не проводила никаких дополнительных исследований, чтобы подтвердить это, моя сеньорита. И я ненавижу Брэма Стокера. — Знаешь, что я слышала? Ему ты тоже не очень нравился, — сказала Интегра, раздраженная самодовольным видом Алукарда. — Почему ты обращаешься ко мне с разными почестями? Алукард посмотрел на нее бесстрастным взглядом. — Пытаюсь остановиться на чем-то одном, — ответил он, пожимая плечами. — На том, что подойдет тебе лучше всего. Интегра уставилась на него, пытаясь понять, насколько он серьезен. — Ты хотел обсудить что-то еще? — спросила она наконец, потакая ему. Алукард лениво кивнул. — Во время одной из наших предыдущих встреч ты продемонстрировала свое мастерство владения мечом, миледи, — Интегра выжидающе посмотрела на него, гадая, к чему приведет этот разговор. — Итак, давай устроим поединок. Сумка Интегры выскользнула из ее ослабевших рук — это невинное предложение застало ее врасплох. Из всех слов, которые она ожидала от него услышать, эти три она ожидала услышать меньше всего. — Прошу прощения? — спросила она хрипло. Алукард спокойно посмотрел на нее. — Давай устроим дуэль, — повторил он мягко. — Ну правда, Интегра, я не сказал ничего непонятного. Я хочу иметь некоторое представление о твоих способностях в обращении с различными видами оружия, к тому же, я уже давненько не практиковался. Уверен, что и ты тоже. И если я правильно помню, твое следующие занятие начнется только после обеда, так что возразить тебе нечем. Интегра вперила в него взгляд. Напротив. Во-первых, она пропустит большую часть своего обеденного времени, если не всю. Во-вторых, она все еще приходила в себя после недосыпа (она почти чувствовала, как потребность во сне давит на ее мозг) и потери крови. В-третьих, независимо от того, насколько искусна она в фехтовании, дуэль с вампиром означает, что ей надерут зад. Однако отказаться от вызова Алукарда означало признать свое поражение, слабость и прочие ненужные пятна на ее чести. — Договорились, — ответила она холодно. Ухмылка Алукарда превратилась в полноценную улыбку. Он встал. — Ну что ж, ваша честь, — пробормотал он, появляясь у нее за спиной и обнимая ее прежде, чем она успела возразить, — давай возьмем несколько мечей. К ее ужасу, Интегра издала приглушенный писк, когда комната поплыла перед ее глазами, а приглушенный рев сопровождался сменой обстановки — они оказались в личном кабинете Алукарда. — Это была телепортация? — спросила Интегра, пытаясь отдышаться. — Нет, ваше высочество, — ответил Алукард, быстро отходя от нее и направляясь к мечам, висевшим на стенах, — мы просто двигались… очень быстро. Интегра моргнула. — Понятно, — сказала она не совсем то, что собиралась. — Теперь перейдем к оружию, госпожа, — произнес Алукард самодовольно с видом человека, который знает, что победит, какие бы препятствия не встали у него на пути. — Если я правильно помню, в особый восторг тебя привело вот это, — пробормотал он, беря в руки меч, который она держала в его кабинете во время встречи, которая произошла, казалось, целую вечность назад. — Если оно все еще соответствует твоим желаниям… Интегра взяла у него оружие и пробормотала слова благодарности. — Соответствует, — заверила она его, предвкушая поединок, несмотря на свои опасения относительно шансов на победу. — Где мы будем сражаться? — спросила она. — Где вам будет угодно, ваше преосвященство, — ответил Алукард. Интегра нахмурилась. — Ну, какое место выбрал бы ты? — спросила она нетерпеливо. — Какое место ты бы не выбрала, меня оно вполне устроит, ваша светлость, — сказал Алукард, оставив невысказанным тот факт, что преимущества и недостатки местности никак не повлияют на исход поединка — его победу. Интегра стиснула зубы. — У пруда, — сказала она наконец, решив воспользоваться любым возможным преимуществом, независимо от того, насколько убогим был пруд — там даже проточной воды не было, хотя не то чтобы проточная вода возымеет на Алукарда должный эффект… Алукард ухмыльнулся. — Очень хорошо, — согласился он самодовольно и повернулся, чтобы уйти. — Идем? — спросил он, протягивая ей руку. Интегра приняла предложенную ей руку, и они телепортировались — нет, поправила себя Интегра, очень быстро переместились на травянистую площадку под ее комнатой в башне у пруда. Не прерывая зрительного контакта, они начали отступать друг от друга, пока между ними не образовалось приличное расстояние. — Ан гард? — спросил Алукард, вставая в первоначальную стойку. — Рядом с тобой — всегда, — ответила Интегра, осторожно отзеркаливая его позу. — Туше, — пробормотал Алукард, когда они скрестили клинки. — Тем не менее, — продолжал он, — я постараюсь быть с тобой помягче. — Такой добрый и вдумчивый мужчина, — успела заметить Интегра, прежде чем Алукард сделал идеальный первый ход, чтобы закрепить свое преимущество. Внезапно она погрузилась в самую сложную тренировку по фехтованию, которая у нее когда-либо была, ту, где ей приходилось полагаться на годы практики и чистый инстинкт, чтобы противостоять многовековому опыту Алукарда и его сверхчеловеческим рефлексам. И как только Алукард подбил ее на это, размышляла она в дымке бесконечных оборонительных движений. Все потому, что она беспокоилась о том, как бы не растерять свои навыки, напомнила она себе. Как будто ее навыков было достаточно, чтобы противостоять безупречной технике Алукарда. Только когда Алукард слегка порезал ее левую щеку, прямо под глазом, достаточно сильно, чтобы потекла кровь, а затем снова в том же месте на правой щеке, Интегра поняла, что по большей части Алукард играется с ней. Разъяренная Интегра перешла в наступление, черпая силы в переполнившем ее гневе. В чрезвычайно удачный момент из-за деревьев выглянуло солнце, ярко отразившееся на поверхности пруда. Алукарда вздрогнул. Интегра решила воспользоваться моментом и, когда Алукард замешкался, направила кончик меча ему на горло прежде, чем тот успел защититься. Удивление Интегры от того, что она выиграла, совпало с выражением шока на лице Алукарда. Разрываясь между желанием позлорадствовать и правильным спортивным поведением, Интегра наконец опустила меч и протянула руку. Алукард крепко сжал ее ладонь и торжественно пожал руку. — Молодец, — сказал он с непроницаемым выражением лица, после чего оглянулся по сторонам. — Похоже, мы собрали небольшую аудиторию, — заметил он тихо. Интегра вздрогнула и огляделась. И правда, вокруг них собралась небольшая толпа, но теперь, когда дуэль закончилась, студенты начали расходиться. — Держи, — произнесла она еле слышно, протягивая ему меч. Алукард покачал головой. — Неси сама, мы возвращаемся в мой кабинет, — сказал он, направляясь обратно прежде, чем Интегра успела возразить. Вздохнув, Интегра последовала вслед за ним, задавшись вопросом, почему он решил не переносить их так же быстро, как и в тот раз. — Нас бы заметили, — сказал Алукард тихо через плечо. Интегра резко остановилась. — Как ты посмел прочесть мои мысли? — спросила она холодно. Алукард остановился и обернулся. — Как ты посмела победить меня в дуэли? — спросил он насмешливо. Интегра вперила в него взгляд. — Как смеешь ты спрашивать, как я посмела победить в дуэли, — сказала она, гордая своей победой, несмотря на сдерживавшего свои эмоции Алукарда. — Ты победила по счастливой случайности, — сказал Алукард. — Меня отвлекло солнце. — Тогда, может быть, в другой раз тебе стоит надеть солнцезащитные очки, — огрызнулась Интегра, раздраженная тем, что он так капризничает из-за проигрыша. — Я победила, воспользовавшись неожиданным преимуществом перед куда более лучшим противником, к тому же я неплохо держалась, — сказала она оборонительно. — Я знаю, — признал Алукард, и на его губах заиграла небольшая загадочная улыбка. Интегра нахмурилась. — Знаешь что? — спросила она, не совсем понимая, что он имеет в виду. — Знаю, что я куда более лучший противник, — пояснил Алукард. Интегра стиснула зубы. — …И знаю, что ты держалась достойно и победила честно, — закончил он, как только они подошли к его кабинету. Когда они вошли, он взял меч из ее рук, заметив изумление на ее лице. Он усмехнулся и быстро очистил мечи, после чего отложил их в сторону. — А теперь, — сказал он более мягко, подводя ее к стулу и становясь перед ней. — Что касается тех порезов на лице, которые я тебе нанес, — начал он, приподнимая ее подбородок обернутой в перчатку рукой, чтобы полюбоваться своей работой. — Могу ли я? Интегра покачала головой. — Не сегодня, — сказала она твердо. Алукард нахмурился, не сводя с нее взгляд. — Не сегодня? — повторил он глупо. — Что, разве ты составила расписание? — А может мне его все же составить? — парировала Интегра. — Не веди себя как ребенок. Ты же знаешь, что кровь у меня не бесконечна. — Но она так и манит, — настаивал Алукард, сверкнув глазами, — мне сложно удержаться, чтобы не вонзить зубы в твою кожу… — Я куплю тебе жевательную игрушку, ее и покусаешь, — перебила его Интегра резко. Ее терпение было на исходе. — Мне нужно подготовиться к следующему занятию, — добавила она резко, вставая со своего места и протягивая руку к своей сумке. — Как и мне, — пробормотал Алукард, казалось, ничуть не смущенный переменой в поведении Интегры. — Но позволь мне хотя бы вытереть кровь с твоих щек, — сказал он, поднимая носовой платок. Интегра заколебалась, ее сумка уже висела у нее на плече. — Ладно, — сдалась она, понимая, что отказываться от предложения сделать ее более презентабельной — просто нелогично. Алукард придвинулся ближе и обхватил лицо Интегры ладонями, после чего наклонился и слизнул с нее кровь. Интегра в шоке отскочила назад, вперив в него взгляд и указывая на носовой платок. — Не припомню, чтобы давала тебе на это разрешение… — сказала она холодно. Алукард ухмыльнулся. — О, но ты ведь дала, царица. Я предложил вытереть кровь, но не сказал, как именно. Я достал носовой платок, и ты решила, что именно им я и воспользуюсь. — Да, очевидно, у тебя однобокий ум, — заметила Интегра устало. — Мне нужно идти. — Мм, — прокомментировал Алукард уклончиво, облизывая губы. — Хорошего дня, — пожелал он ей ласково, протягивая носовой платок на случай, если ее раны вновь закровоточат. Интегра схватила его неодушевленного сообщника и, бросив в сторону Алукарда убийственный взгляд, вышла из кабинета. Обратный путь прошел без каких-либо происшествий, единственным изменением было ощущение, что ее сумка потяжелела. Она надеялась, что это просто усталость от долгого пути и занятия фехтованием, а не более серьезная проблема, связанная с потерей крови. Зевнув, она поднялась по лестнице в свою комнату в башне и открыла дверь, с тяжелым стуком опустив сумку на пол и повесив пальто на дверь. — Добрый день, Интегра, — раздался знакомый голос откуда-то со стороны стола Интегры. Интегра с сомнительным успехом скрыла небольшое удивление и оглядела комнату, заметив сидящую на ее стуле Лесли. — Лесли, — поздоровалась она безэмоционально, слегка нахмурив брови. — Ты… лазарет… больница? — произнесла она устало, затем моргнула и попробовала еще раз. — Тебя выпустили из лазарета? — спросила она. — Врачи в больнице сказали, что с тобой все будет в порядке? — О, да, — кивнула Лесли, — мне просто нужно немного поспать и перейти на более богатую железом диету. И я принимаю лекарства от моей склонности к лунатизму, так что я выздоравливаю, спасибо. Интегра снова моргнула. Лунатизм? — Что ж, — сказала она более ровным тоном, — рада это слышать, — она сделала паузу, задумавшись над тем, как сформулировать свой следующий вопрос. — Могу ли я узнать… что ты делаешь в моей комнате? — спросила она осторожно, прекрасно понимая, что как человек, очень близкий к Рафаэлю, Лесли вполне может оказаться под его контролем или даже охотно работать на него. Лесли моментально выпрямилась и улыбнулась. — Ох! — воскликнула она уже веселее. — Спасибо, что напомнила. Я ждала тебя, потому что подумала, что ты, возможно, позабыла о завтрашних вечерних танцах. — Танцах? — повторила Интегра презрительно. — Как мило. Надеюсь, ты хорошо проведешь время. Лесли решительно покачала головой. — Ты пойдешь со мной, — настаивала она, и в ее глазах появился тревожно-непреклонный блеск. Интегра поджала губы и промолчала. — Я подумала, что ты, наверное, не догадалась взять с собой платье, — продолжила Лесли более мягко, бросив на Интегру понимающий взгляд. Интегра вздохнула. — Да, сборы на танцы вовсе не занимали мои мысли, — согласилась она немного ехидно. — Как ни странно, танцы до сих пор не занимают мои мысли, — она увидела, что Лесли открыла рот, чтобы возразить, и продолжила: — Я отказываюсь потакать твоим девичьим капризам. Иди позови кого-нибудь другого. Лесли добродушно нахмурилась, глядя на Интегру. — Я уже позвала Рафаэля, — сообщила она Интегре торжественно. — Но он сказал, что пойдет только в том случае, если я приведу с собой своих друзей. Глаза Интегры сузились еще больше. — Какой же он общительный, — заметила она ледяным тоном, — но для меня это не стимул. — Но если ты не пойдешь, то он не захочет прийти, и тогда мне придется идти одной! — заметила Лесли возмущенно. Интегра стиснула зубы. — Почему эти танцы так важны? — спросила она нетерпеливо. — Потому что это наш последний год, Интегра. Эти танцы — способ отпраздновать это, — ответила Лесли. Она посерьезнела и рассеянно коснулась пальцами шеи. — И, по правде говоря, я отношусь к Рафаэлю с некоторым подозрением, — добавила она шепотом. Ее радость полностью сменилась… страхом? Интегра удивленно моргнула. Так значит Лесли вовсе не была такой рассеянной, как ей казалось. — С подозрением… в каком смысле? — спросила она осторожно, бросив на Лесли пронзительный взгляд. Лесли нервно прикусила губу и бросила параноидальный взгляд в окно, выражая свое беспокойство по поводу того, что их могут подслушать. — Думаю, ты знаешь, — наконец ответила она осторожно. — Я имею в виду, что полностью в этом не уверена, я просто чувствую, что… мои худшие подозрения могут оказаться правдой, — она опустила взгляд на свои руки. — Мне будет спокойнее, если завтра ты пойдешь со мной на танцы, — пробормотала она, нервно заерзав. — И поэтому у меня есть с собой платье, в котором ты будешь выглядеть просто великолепно, — закончила она на более легкой ноте. Интегра посмотрела на Лесли задумчивым взглядом, взвешивая все возможные варианты. Либо Лесли разыгрывает спектакль по просьбе Рафаэля, либо действительно опасается завтрашнего вечера и хочет заручиться поддержкой подруги. Интегра может хладнокровно отвергнуть ее предложение и упустить шанс подорвать планы Рафаэля, либо же может принять его и, страдая от ношения платья и посещения вечеринки, возможно, узнать о Рафаэле побольше. — Ладно, — ответила она коротко. — Какое платье ты хочешь, чтобы я надела? Лесли облегченно улыбнулась, словно с ее плеч свалилась огромная ноша, и встала. — Я покажу его тебе после обеда, — пообещала она, — но сейчас мне нужно зайти в больницу, чтобы принять лекарство. Интегра тоже встала. — Тогда увидимся за ужином? — спросила она. Лесли кивнула. — Пока, — тихо сказала она, выходя и закрывая за собой дверь. Интегра прислушивалась к ее удаляющимся шагам, раздающимся со стороны лестницы, и вздохнула. Повернувшись к столу, она разложила на нем бумаги и посмотрела на часы. Было уже почти три. Понимая, что скоро начнутся занятия по французскому, она сложила учебники в сумку, с отвращением вынув учебники по латинскому и истории и оставив их валяться на полу. Сегодня первый день занятий, но она уже устала от всего, что было связано с колледжем. Она лишь надеялась, что завтра вечером Алукарда не будет на танцах.