На седьмом небе

Настоящее имя Джокера — Доффи. Он сам сообщил это. Просил обращаться к нему на «ты». Про Ло ничего не спрашивал, будто уже всё знал. Доффи, цепляясь тканью дорогого костюма за траву и кустарнички, всё болтал о том, какое Ло ждёт будущее рядом с ним, в его семье. Он как-то резко из двухметрового маньяка стал приторно-добреньким, но от этого ноги Ло подкашиваться меньше не стали. Не было у Трафальгаров никакого будущего. Сам Ло либо сдох бы в гараже Кида от передозировки, либо вскрылся бы во Флевансе. Когда они дошли до места назначения по какому-то дикому полю, парень был готов вскрыться прямо сейчас. Джокер вывел его к красно-кирпичному заброшенному зданию. Да тут любой валяющийся булыжник может прилететь ему по голове, а тело искать никто не будет! Паника то усиливалась, то сходила на нет, ударяла в сознание волнами. Они поднялись по полуразрушенной лестнице на второй этаж, откуда слышались стоны. — Это бывшая государственная больница для туберкулёзных. Отличный вид вокруг, а, Ло? Из приоткрытого окна тянуло чем-то солёным, но в грязное стекло было невозможно что-либо разглядеть. Река? Озеро? Вот, где можно на всякий случай утопиться. Ло ступил в лужу крови. Блять! — Джо-о-о-окер, привет! Ты привёл своего щенка? Он что — школьник?.. — Помолчи, — одним жестом Доффи заставил встретившего их человека побледнеть, позеленеть и чуть ли не упасть в ноги от страха. Приторно-добренький до этого Доффи, кажется, был чем-то недоволен. — И убери за своими пациентами. Я замарал туфли. Трафальгар таращился на этого мужика в сером от пятен медицинском халате. От него за полтора метра несло дешёвым табаком, какой любому школьнику продают в их магазинчике около школы. Мужик тыльной стороной ладони мазнул по щеке, оставив на ней небольшой след крови. В целом, он казался тем ещё козлом. — Я уберу, уберу! Только не злись, — он подошёл ближе. Вонять стало чётче, теперь чувствовалась явная примесь гноя. — И вообще, я не должен этим заниматься. Я — великий ученый, а не поломойка. Ты мне обещал помощника. Это он? Доффи рассмеялся. — Это Трафальгар Ди Ватер Ло, местная знаменитость, подающая большие надежды, — отрезал он, будто с издёвкой. — Ты научишь его делать наркоту, покажешь, как нормально зашивать раны, позанимаешься с ним химией и физикой. Судя по успеваемости, он считает себя слишком умным, чтобы посещать школу. Пули вынимать он уже умеет, но только подручными средствами, сразу видно, что самоучка. И никаких глупостей, я тебе не санитара привёз. Цезарь, ты меня услышал? Этот самый Цезарь затравленно кивнул, посмотрел на мальчишку с недоверием и неприязнью. От колкостей в свою сторону Ло было хотел кинуть что-то привычное в стиле «не твоё дело, ублюдок!», но от страха забыл, как говорить. Он всё ещё прислушивался к концу коридора, где из одной недостроенной палаты с вырванной дверью слышались протяжные хрипы. — Ты будешь лечить настоящих людей, Трафальгар Ди Ватер Ло, — от полного имени последнего передёрнуло — в интерпретации Доффи оно звучало обидно и извращённо. — Цезарь — твой наставник. Вы друг друга стоите. Будете видеться по выходным, ты не сильно занят? — Ответ ему нужен не был. Джокер приобнял его за плечи, когда Ло начал заваливаться на один бок. Встречаться с вонючкой в грязном халате он больше не хотел. — Вот и ладненько. Ты многому научишься, Ло. Бывай, Цезарь, — он будто всё решил за всех, и никто не мог возразить. Со стороны всё казалось сюрреалистичным сном или театральным представлением. И это всё? Это то, ради чего они в полном молчании ехали сорок минут до какой-то заброшки? — Пойдём, здесь как всегда шумно и много работы. По пути к машине, которую они оставили где-то за зарослями дикой травы, Джокер веселился. Он не спускал своей маньячной лыбы, махал огромными руками, рассказывал про то, какой Цезарь талантливый химик, но слизняк. Он пытался убедить Ло в том, что их небольшой выгул за город необходим был только для того, чтобы Цезарь не распускал зря руки и не научил Ло тому, как профессионально мыть полы или ездить ему за напитками, но совсем не для того, чтобы напугать школьника до усрачки. Ло его не слушал, чувствовал, что вот-вот упадёт в траву и больше никогда не встанет. Он весь сгорбился, шёл чуть впереди Джокера, и ему приходилось идти очень быстро, чтобы не нервировать. Все это дерьмо, что он сегодня увидел, больше походило на гребаный страшный фильм низкого качества, где он одним из первых откинет копыта — то, что ему придётся «работать» здесь и «учиться» меньше всего походило на правду. Дико хотелось курить, но как только он потянулся рукой в карман за пачкой сигарет, его прервала ладонь, сжавшая плечо. Настроение Доффи вопреки кислой и испуганной мине школьника оставалось приподнятым, и Ло чувствовал, как он взглядом из-под очков прожигает его чёрную макушку. Пока они ехали в машине, темы для разговоров Джокер менял быстро и как-то сумбурно, смысл его слов, который кое-как можно было разобрать, походил на заботливые наставления: не кури траву, не колись смайлом, ходи в школу и не расскажи ничего копам, иначе твоё тело обязательно найдут (если найдут!) на дне озёра около почти заброшенной больницы для тубиков. Джокер обещал вернуться через неделю, покатать его по городу, может быть, познакомить с семьей. Он говорил про какие-то свои незначительные дела, потом снова восхищался своей прекрасной семейкой, затем снова начинал нести полную чушь, в которой Ло мало что понимал. Доффи чувствовал себя блядским супергероем — постоянно, как бы приставляя нож к глотке, упоминал про незавидную судьбу Трафальгаров во Флевансе, про проклятый род Ди, про химическую лабораторию, которая скрыта прямо за заброшенной больницей. Он так трепался, будто доверял ему, или, по крайней мере, просто не воспринимал его как угрозу. В бардачке переднего сидения лежала жвачка и какие-то бумаги по оплате. Ло еле держался, чтобы не попросить разрешения остановиться и покурить где-нибудь на обочине. Машина, нагревшаяся на солнце за то время, пока они гуляли по недострою, быстро охладилась из-за кондиционеров, и он подрагивал от холодного воздуха, что дул в сторону пассажирского сидения, но ничего говорить не стал. Лица Джокера он не запомнил — только его узкие ярко-красные очки-зеркалки в белой оправе. То, что он был огромной скалой, вызвало тоже немалое впечатление. Размер ноги этого маньяка был громадный, Ло заметил это по следам, которые оставляли туфли с заострённым носком в грязи около самой больницы — из-за страха он мог смотреть только в ноги. Вот и весь Джокер. Вот и познакомились. Доигрался, блять, в будущего хирурга. Доффи подвёз его за два квартала от дома, дал ещё тысячу наставлений, ядовито прокомментировал его рваную штанину, сказал, что будет платить за лечение его подчиненных. И тут Ло на всякий случай засунул язык в задницу. Нахрен сдались Ло деньги — однако жить все ещё очень хотелось, хотя бы до того момента, как его нога переступит границы Флеванса. Как бы Доффи не хотел казаться дружелюбным и располагающим к себе, как бы не тянул за ниточки, все равно вызывал какой-то ужас и страх, хотя, казалось бы, бояться было уже нечего. Оставалось только исполнять. В школе на следующий день Ло появился, несмотря на то, что весь вечер провёл в изматывающей панике. Он метался из угла в угол, сорвался на сестру, порыдал в душе, курил каждые пять минут — все равно то, что произошло в среду, казалось игрой больного разума и выдумкой. О прогулке с жутким наркоторговцем (Ло понимал, что это не единственное его занятие) напоминали лишь уделанные в каких-то цветках, цепляющихся за ткань, зауженные брюки, стоящий в носу запах новой машины и одеколона. Запах Дофламинго теперь будто окутывал всё пространство, где бы парень не находился. До выходных оставалось два дня. Ничего так толком и не сумев запихнуть себе в рот, он соврал Лами, что опять накурился, и тем самым перекрыл себе единственный путь к возможному понимаю и поддержке. И нет, чтобы в школе от него все отцепились — выглядел он реально жутко, нечесаный, дёрганный и будто под чём-то тяжелым, случилось то, чего Ло меньше всего ожидал — до него доебался школьный психолог. Не успел он доползти до школьного туалета на первом этаже, чтобы выблевать какой-то пирожок из буфета, как этот лось рукой преградил ему путь, наклонился (да, черт возьми, он был выше рослого Ло!) и так жутко и якобы обеспокоенно заглянул в глаза, хотя весь его самодовольный вид говорил о том, что, наконец-то, он застукал знаменитого и неуловимого Трафальгара Ло, собирающегося как обычно покурить в кабинке, на половине пути. Школьнику это сейчас было нужно меньше всего — он уже прикидывал, выкинут ли его со школы после того, как он блеванет прямо на туфли социального педагога, или, как обычно, простят. Он схватился за шею, сдерживая рвотные позывы, чувствуя, как кишечный сок поднимается по верхним отделам пищеварительной системы. — Ло, с тобой все в порядке? — на него с превосходством смотрели два карих глаза, психолог выглядел очень довольным. — Пустите, мне нужно в туалет, — ногой парень уже толкнул заветную дверь, однако его схватили за воротник и буквально отшвырнули к противоположной стене. — Вы не имеете права! Ты меня слышал, руки убрал! Росинант, вроде так звали этого лося-переростка, только перехватил кусок одежды, выкрикнул, смотря прямо в глаза — наверняка это какой-то психологический трюк, чтобы успокоить буйного подростка: — Ты выглядишь паршиво! Ло, что с тобой происходит? Тебя вчера не было на занятиях, где ты был? О, боже… Ло вывернуло, как он и ожидал. Перемена должна была скоро начаться, и меньше всего Ло хотел быть застуканным со школьным психологом в такой деликатной ситуации — он и без этого был в дерьме. Росинант, тем не менее, испуганно и не очень своевременно начал трясти его за плечи: — Ло, господи! Я позову Куреху, только держись, — ага, как будто без него он тут же замертво рухнет. Куреха по четвергам в школе обычно отсутствовала, да и конкретно Ло она люто ненавидела и готова была порвать на британский флаг, хотя в младшей школе, когда родители все ещё жили с ними, он любил помогать таскать ей всякие направления и карты. Теперь этим занимается Лами. До медпункта было бежать недалеко, кабинет находился прямо за поворотом. Росинант безуспешно дернул ручку, и, кажется, перепугался ещё больше, когда ему не открыли. Пока он безмолвно охреневал от настоящего, ещё не понимая, что брюки нужно скорее стирать, Ло быстро сориентировался. — Какой же ты дебил, тряпку неси, — всякое уважение к старшим, которого в Ло было критично мало, улетучилось после последнего инцидента. Росинант, однако, ничего не сказал — побежал в ближайшее подсобное помещение, открыл его связкой своих ключей и опрокинул на себя всё, что было в этой маленькой каморке.