На руинах былого величия

      Новоиспечённая ученица двух славных заклинателей совсем не привыкла к странствиям: она хоть и бродяжничала всю жизнь, но всё же то было в городах или поселениях поменьше. Ночевать под открытым небом было непривычно, но удивительно приятно. Такой свободы, такого простора ощутить никак нельзя, кроме моментов пребывания один на один с природой, когда засыпаешь под звёздами, укутавшись в подаренное даочжанами новое тёплое одеяние. В случае же А-Цин единственное, о чём она заботилась, так это о сборе хвороста к вечернему костру (да и того можно было избежать, если сильно раскапризничаться и притвориться смертельно уставшей за день продвижения и две — утреннюю и вечернюю — тренировки).       Сяо Синчэнь стал для неё учителем духовных практик, и каждое утро от первых лучей рассвета теперь посвящалось медитациям и попыткам научиться направлять потоки энергии: А-Цин пока что слабо понимала и ощущала что-либо. Высиживать часами в тишине, стараясь сосредоточиться на маленькой, едва заметной точке внутри самой себя или в окружающей природе или выполнять странные и монотонные упражнения казалось невозможно скучным, но отчего-то наставник хвалил её и улыбался, радуясь успехам. Самой же А-Цин больше по душе были их вечерние занятия с Сун Ланем, который показывал ей, как обращаться с мечом.       Обучение искусству меча давалось А-Цин с трудом, но даже спустя всего лишь неделю приносило свои плоды. Девушка уже знала все основные стойки и, пусть ещё совсем неумело, теперь регулярно сходилась с Сун Ланем в спарринге. Но всё же наставник её был временами непомерно строг, повышал голос, а то и продлевал и без того изнурительные тренировки. На всё это А-Цин частенько обижалась, но лишь до того, как их не рассуживал Сяо Синчэнь. Упражнения с деревянным мечом, которыми занимался с нею Сун Цзычэнь, были в удовольствие, но всегда лишь до первого промаха, а после нескольких неудач подряд и вовсе приводили к очередной ссоре.       Вновь одним точным ударом Сун Лань ловко выбил деревянный меч из рук А-Цин, а та обиженно надула губы, словно не сама потеряла бдительность, ослабив хватку. — Держи клинок крепче. Ладонь твоя должна быть тверда, но запястье — подвижно. Лови!       Сун Цзычэнь подхватил выбитый им из рук А-Цин деревянный клинок и бросил обратно девушке. Она потёрла немного побаливающее запястье, а свой маленький меч, упавший прямо у её ног, даже не подумала поднимать. — Так нечестно! Я же совсем ничего ещё не умею, зачем так… жестоко! — возмутилась А-Цин. «К тому же, я слепая, а учитель Сун этим нагло пользуется!» — хотела было добавить она, но вовремя осеклась.       Несколько глупых промахов подряд и впрямь были обидны. Скорее не сами промахи, а то, что о них вслух говорил учитель Сун, а значит, всё слышал и Сяо Синчэнь, занимавшийся разделкой дикого кролика, пойманного на ужин. Уж перед кем, а перед Сяо Синчэнем ей уж точно позориться не хотелось, будто можно было идеально овладеть мечом за такой короткий срок. — Ничего не жестоко. Это просто тренировка, и тебе пока ещё можно ошибаться — ты даже не получаешь наказаний за столь глупые ошибки! Меня учитель в твоём возрасте с первого дня за каждый промах бил тренировочным клинком по рукам, и даже с такой «жестокостью» никто не спорил! А-Цин… — Сун Лань вздохнул, покачал головой, силясь успокоиться, чтобы вновь не рассориться с нерадивой ученицей, — учись на ошибках в тренировках, иначе после можно жестоко поплатиться. На сегодня закончили.       А-Цин высунула язык, поддразнивая наставника — Цзычэнь нахмурился, сдерживаясь от лишних эмоций. Сун Лань и рад бы был не ссориться, но подростковое нахальство и постоянные обиды А-Цин отчего-то и в нём самом будили совсем детскую непокорность и желание поспорить. И ему всерьёз приходилось сдерживаться, чтобы не пререкаться по-глупому, как в первые дни их тренировок. Сейчас он поступал иначе. — Если через два дня сумеешь выстоять против меня хотя бы десять минут — разрешу попробовать потренироваться с настоящим мечом.       А-Цин мгновенно прекратила гримасничать, согласно закивала, напуская на себя самое серьёзное выражение лица. Синчэнь улыбнулся.       Солнце практически опустилось за горизонт.

***

— Готово! — громко уведомил Сун Лань.       Он положил на пол искусно выполненный деревянный меч — несколько ночей подряд Цзычэнь сам вытачивал его по образу своего собственного оружия, в точности повторив его форму, только несколько уменьшив. Сун Лань даже вывел рядом с рукояткой имя клинка: «Маленький Меч». А-Цин протянула руку и взяла своё будущее оружие, Цзычэнь же смотрел на неё, явно гордый своей работой — редко ему доводился случай продемонстрировать свой скрытый талант к вырезанию вещей из дерева.       А-Цин некоторое время покрутила творение Сун Ланя в руках, рассмотрела и ощупала со всех сторон, а после надула губы и обижено протянула: — Я буду тренироваться с этим? — А что-то не так? — хмуро отозвался Сун Лань. — Но ведь это не настоящий клинок! — запротестовала А-Цин.       Сун Лань фыркнул, явно обиженный тем, что его труды так и остались неоценёнными. Да и что глупый необразованный ребёнок может смыслить в искусствах! — Рано тебе ещё брать настоящий клинок!       Сяо Синчэнь, до того стоявший поодаль, услышав разговор своих спутников, подошёл ближе и опустился напротив А-Цин, протянул руку и ощупал сделанный Сун Ланем меч: провёл пальцами сперва по рукоятке, что простотой и строгим изяществом форм в точности повторяла Фусюэ — под стать своему хозяину — добрался до аккуратно вырезанных на «лезвии» слов и улыбнулся. — Это хороший меч, А-Цин. Тебе ещё рано браться за настоящее оружие… а деревянным и впрямь можно неплохо орудовать и даже на самом деле защищаться, если он сделан из крепкого дерева. Мои первые тренировки тоже проходили с деревянным оружием… уверен, у наставника Сун тоже, верно? — Да, — буркнул Цзычэнь.       Синчэнь поднялся на ноги, потрепал А-Цин по голове и развернулся к Сун Ланю лицом. — Не нужно ругаться, А-Цин. И ты, дорогой, не обижайся и будь с ней аккуратен. Всё-таки она никогда не держала в руках меча, даже тренировочного. Не требуй слишком многого… К тому же завтра с рассветом мы отправимся в путь. Берегите силы на дорогу.       Он положил руку на плечо Цзычэня, поцеловал его в щёку и прошёл мимо, возвращаясь к сбору дорожного мешка, которым занимался до того. А-Цин тут же отвернулась, пряча покрасневшие щёки, Цзычэнь неловко прокашлялся в кулак. — Бери меч и пойдём.       А-Цин, фыркая и ворча что-то себе под нос, поднялась на ноги и проследовала за Сун Ланем, в одной руке держа свой меч, а в другой — бамбуковый посох. Оба вышли наружу и, не сговариваясь, двинулись подальше от похоронного дома.

***

— Неподалёку деревня, — произнёс Сун Лань, присаживаясь рядом с пнём и проводя по неровному, уже несвежему срубу кончиками пальцев. — Ягодный кустарник обобран и кое-где вырублены деревья — местные приходят сюда за дровами и плодами. Если двинуться на юго-запад, то скоро дойдём до неё. А нам как раз стоило бы пополнить кое-какие запасы… — Далеко-о-о ещё идти-и-и? — протянула А-Цин. — У меня уже болят ноги, даочжан, понеси на спине…       Не дожидаясь ответа, А-Цин запрыгнула на спину всё ещё сидящего на корточках Цзычэня, чуть было не стукнув его палкой по лицу. Тот едва сумел удержать равновесие, схватившись за пень и занозив о него руку, зашипел, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Сяо Синчэнь тут же отреагировал на шум, подошёл ближе и коснулся ладонью плеча Сун Ланя. Сун Лань осторожно опустил А-Цин на землю, снял со спины меч и передал в руки Синчэню. — Думаю, ты прав. Нам стоит двинуться в сторону деревни, поприветствовать жителей и купить немного припасов, — кивнул Синчэнь, сжимая в руке Фусюэ.       Цзычэнь отряхнул грязь и траву с полы ханьфу и поднялся на ноги, поддерживая А-Цин под коленки. А-Цин широко заулыбалась, цепко хватаясь за крепкие плечи даочжана. Двум заклинателям уже не в новинку было таскать на спине А-Цин, но всё-таки чаще капризничала и приставала с этим она именно к Сун Ланю. Оправдывала себя А-Цин тем, что наставник Сяо слеп, а значит, ему труднее было нести на себе дополнительный груз, особенно на дороге со множеством препятствий. А вот наставник Сун — здоровый и зрячий. Во всём этом была доля правды, но на самом деле Сун Цзычэнь попросту был крепче и выше, а значит, сидя на его спине, ещё интереснее было рассматривать происходящее вокруг. Да и наставник Сун мог нести ее, не уставая, куда дольше.       А-Цин за столь короткое время особенно приятен стал Сун Лань, хоть и знала она его совсем недолго и чаще положенного, с чрезвычайным озорством с ним спорила и препиралась. То ли это от того, что у них теперь было несколько общих тайн, то ли от того, что пред ним можно было не притворяться слепой и вести себя куда более открыто, по-настоящему. А пререкалась с ним А-Цин лишь потому, что озорство это было неотъемлемой частью её характера, но с Сяо Синчэнем отчего-то спорить было совестно. Наставник Сяо был для неё фигурой почти божественной, непоколебимой и непреложно правой. Значит, и ослушаться его хоть в чём-то было бы страшным грехом, словно Сяо Синчэнь был её настоящим заботливым родителем. Тем родителем, что не строгостью и наказаниями, а лаской и добрым советом наставит на истинный путь, ослушавшись которого, совесть свою успокоить не сможешь никогда, хоть и сам он осуждать за это не станет.       А-Цин удобно прижалась щекой к голове Сун Ланя, оглядываясь по сторонам: на всю обозримую площадь раскинулся высокий и густой лес, но вот срубленных деревьев и впрямь с каждым шагом становилось всё больше. То тут, то там среди высоких крепких стволов виднелись пни. — Когда вы расскажете мне ту самую историю? — спросила она, повернув голову к Синчэню.       Синчэнь улыбнулся, опустил голову, как будто смущённо разглядывая свои ноги. Сун Лань нахмурился, за спиной слегка подбрасывая А-Цин и удобнее перехватывая её ноги, отчего она невольно вскрикнула, но ругаться и бить даочжана по плечам не решилась — иначе пришлось бы снова идти пешком. — Ты о чём? — спросил Цзычэнь.       А-Цин, уняв сбившееся от страха после резкого движения дыхание, ещё крепче схватилась за Сун Ланя, сминая под пальцами его ханьфу. — Ту самую историю о том, как вы встретились! — ответила она. — Учитель Сяо пообещал мне ещё до того, как мы ушли из того паршивого похоронного дома!       Сун Лань невольно обернулся на Синчэня, ещё сильнее хмуря брови. — Я рассказал ей о нас, Цзычэнь… и пообещал как-нибудь после вместе с тобой рассказать историю о том, как мы встретились.       Цзычэнь хотел было что-то ответить, но резко остановился, прислушиваясь и принюхиваясь. Деревья вокруг поредели и стали тоньше, а впереди уже виднелись домики — искомая ими деревня. Только вот почему-то возле самих домов не было ни одного человека, не было слышно ни звука, кроме колышущихся по ветру листьев. Сун Лань резко опустился на одно колено, давая А-Цин знак слезть, и она послушно спустилась. — Что-то не так, — задумчиво произнёс он. — Время сейчас не такое, чтобы люди прятались по домам. Они должны были бы работать… даже животных не слышно. Нужно проверить.       Синчэнь тут же протянул обратно Фусюэ, и Цзычэнь закрепил свой меч за спиной.       Некоторое время он копался в рукаве ханьфу и вытащил оттуда два прямоугольных листа бумаги с искусным почерком выведенными на них словами. Написанные заклинания выглядели абсолютно одинаково: Сун Лань собственноручно изготовил их, потратив немало времени, чернил и бумаги на то, чтобы сделать два листа совершенно неотличимыми друг от друга. — А-Цин, пока что спрячься здесь и не высовывайся. Если что-то произойдёт и тебе понадобится помощь, просто разорви или сомни заклинание. То, что останется со мной, изменится точно также, и мы с даочжаном поймём, что нужны тебе, хорошо? — спокойным голосом проговорил Цзычэнь, вкладывая в ладони А-Цин одно из заклинаний.       Девушка кивнула и, опираясь на бамбуковый посох, удалилась в противоположном направлении, ища подходящего укрытия. Два заклинателя же двинулись в сторону не подававшей признаков жизни деревни: около полутора сотен домиков, спрятавшихся среди густого леса. Поселение вовсе не выглядело заброшенным, если уж его и покинули, то совсем недавно и вряд ли из-за бедности здешних земель. Рядом с протекавшим сквозь лес ручьём раскинулись поля с посевами, а возле каждого дома было по густо засаженному огороду.       Сун Лань обнажил меч.       Чем ближе к деревне, тем, казалось, становилось тише, будто даже воздух прекратил двигаться, и лишь под ногами трескались сухие веточки да шуршала трава. Заклинатели остановились у крайнего, самого близкого к ним домика — совсем небольшого, но добротно, крепко срубленного. Спящая неподалёку собака даже не подняла головы в сторону внезапно появившихся гостей. — Хорош защитник… — под нос себе проговорил Сун Лань. — Попробуем постучаться?       Синчэнь осторожно взялся за рукав даочжана, останавливая от излишне резких действий, и сам протянул руку, не слишком сильно стуча в двери. — Прошу прощения, добрые хозяева, не подскажете ли двум заплутавшим заклинателям, что это за место и можем ли мы купить здесь припасов?       Ответа не последовало. Синчэнь повторил свои действия ещё раз, но чуть громче, пока Сун Лань уже пытался дозваться хозяев соседнего дома, но и там было тихо. Во сколько бы дверей они не постучали, не отзывались люди, молчали собаки, не было видно скота и птицы. — Прошу прощения! — как можно громче оповестил Цзычэнь.       Выбора не осталось: он раздвинул двери того дома, у которого стоял, и, обнажив меч, смело шагнул внутрь. Сяо Синчэнь совсем незаметно оказался рядом, будто в одно движение преодолев разделявшее их расстояние, и вошёл следом. Дом был чист и ухожен и потому, хоть обставлен был совсем просто, как и полагалось обыкновенному деревенскому жилищу, казался удивительно уютным и приветливым. Ни изнутри, ни снаружи не казалось, будто это место покинули хозяева, но всё ещё было неясно, куда же они могли запропаститься.       Сун Лань внимательно осмотрел стол и оставленную на нём утварь, провёл пальцем по его поверхности, убеждаясь в отсутствии пыли. Пусто. Оставалась только запертая дверь во вторую комнату. — Даочжан, — тихо позвал он, — держи оружие наготове.       Синчэнь вытянул Шуанхуа из ножен. Цзычэнь глубоко вдохнул, на секунду прикрыл глаза и резко раздвинул двери.