Сборник идей

Иезекииль мог очень многое рассказать, он отлично знал некоторые предметы: экономику, политику, историю, право. Все это было нужно не только для его образования, но и для того, чтобы в будущем он стал всесильным канцлером при императоре, а, может, и без него. Знания давались ему не в меру легче, чем остальным, что ставило его на вершину популярности и обожания. И однако это было не то, что хотелось ему самому. Уже в детстве он знал, что принцесса Атанасия во многом его превосходит, хотя не все ее знания можно было сравнить с его. Отец стремился дать своему сыну не только блестящее образование, но и опыт, благодаря чему Иезекииль с десяти лет встречался с разными людьми и много интересного от них узнавал. И однако, детские игры и некоторые вольности, проделки с друзьями находились под запретом, что сильно угнетало. Из ровесником у мальчика была только Дженит, которая приходилась ему практически сестрой, других не было или же они встречались мимолетно, на каком-нибудь светском приеме. Иезекииль чувствовал то же острое одиночество, что и Дженит, поэтому они оба стремились к тому, чтобы его восполнить; один – любовью, другая – дружбой и семейными узами. И эту пустоту в их сердце, правда ненадолго, заполнила принцесса Атанасия, чья фигура сияла подобно ангелу, улыбка – как солнце, а глаза – как луна. Юноша чувствовал к этому ангелу безразмерное обожание еще с детства, а сейчас и подавно, стал в ее угоду ослепленным, лишь бы быть рядом, поддерживать ее и переживать вместе с ней, как будто у них одна жизнь на двоих. Только все это мечты, наивные и простые. Принцесса Обелии никогда ему не достанется: император не позволит. Иезекииль так и оставался одиноким. Атанасия была недосягаема для него. Порой он начинал завидовать Дженит, ведь та смогла найти себе друга, настоящего и заботливого. Пускай поначалу виконт Анасий и вызывал недоверие, а также раздражение, но вскоре эти чувства улетучились: виконт стал в их доме своим человеком. У юноши знакомых было хоть отбавляй, но друзей не было. Не с кем было поделиться своими мыслями, своими чувствами, идеями, может быть даже совершить проступок. В последнее время в Обелии солнце заслонили тучи и почти все время лил нескончаемый ливень. Такое не было впервые, просто происходило редко. С очередного заседания совета в торговой гильдии Иезекииль бежал через дорогу к экипажу, прикрываясь краем накидки от дождя. На дорогах было очень скользко, лужи на каждом шагу. И юноша, наступив на одну, по нелепой случайности поскользнулся и упал. Ну вот, одежда вся промокла и в разводах. Отец будет недоволен, он и так почти всегда читает сыну нотации и все причитает, что через два года, ровно к совершеннолетию наследника, когда ему исполнится 19 лет, передаст ему все дела в поместье, а Иезекииль к ним так и не готов! Раздражение и гнетущее чувство досады всколыхнулись в молодом Альфиосе. Он не мог плакать, как какая-то девчонка, хотя временами хотелось. Юноша уже хотел вставать, как почувствовал, что его крепко схватили за подмышки и рывком поставили на ноги. Рядом стояла маленькая девочка и тихо посмеивалась, а тот, кто его поднял весело ухмылялся. Оба в рваных одеждах. — Выглядишь забавно, — улыбнулась девочка и протянула Альфиосу руку. — Меня зовут Мари, а это мой старший брат, – и указала на здоровяка, который приветственно махнул рукой. Иезекииль представился, смутно испытывая стыд и смущение, что его застали в неподобающем виде. Экипаж был уже рядом, и очень сильно хотелось рвануть к нему и скрыться с глаз бродяг. Потом это знакомство сильно отпечаталось в его голове, и он не раз встречал этих людей на улице. И неизменно они останавливались поболтать с ним у места заседания совета. Иезекииль не мог сказать наверняка нравятся ли они ему, но то, что он скрыл от отца эту встречу, изменило его восприятие и подстегивало совершать тайные вылазки вместе с Мари и Хоффом на рынок, в поле, в магазины. В конце концом, не такие уж они и бродяги, с работой как никак.