Сборник идей

Феликс каждый раз мелко вздрагивает, стоит ему увидеть спешащую на встречу с ним Дженит. Его никогда не покидает впечатление, будто вслед за его девушкой, как призрак, проносится убийственная аура её отца, который, узнай, с кем находится его дочь, порвал бы его на мелкие кусочки и сжёг бы дотла. Поистине гнев Анастасия, старшего брата императора, был не менее страшен, чем у Клода, и подтверждение этому Феликс, к своей просыпающейся паранои, уже видел не раз. Пока же телохранителю удавалось оставаться незаметным и особо сильно не выделяться. Дженит не разделяла страхов своего возлюбленного и пыталась его подбить на более частые и не столь незаметные свидания, однако инстинкт самосохранения мужчины бил тревогу и перекрывал разумные доводы девушки. Принцесса дулась, заходилась в слезах, ластилась, льстила, потом перешла на угрозы и хитрости, но ничто не помогало - Феликс всегда находил выход и не казал носа дальше дворцового сада дочери Клода. Встречались они всегда тайно и редко, что неизменно вызывало неудовольствие девушки. А уж когда она пыталась компенсировать это поцелуем, то Феликс благоразумно продинамил её, высказав, что ещё рано, и она сама может об этом пожалеть. До прикосновений дело также не доходило: Феликс разрешал только идти рука об руку, но не более. Дженит, естественно, начала незаметно касаться ладони мужчины, случайно притрагиваться к широким плечам, норовила скользнуть выше запястья, прижиматься боком к стройной фигуре стражника. Красноволосый всё отлично замечал, как ни старалась девушка скрыть свои действия, чтобы подольше продлить наслаждение, и пресекал это иногда довольно грубо для джентльмена. Так продолжалось достаточно долго, пока Дженит не решила всё сделать "идеальным" образом для неё, чтобы Феликс уж точно никуда не делся... а вот она получила бы согласие абсолютно ко всем тем действиям, на которые прежде из-за стражника стоял запрет. Привести отца к месту очередного свидания казалось принцессе наиболее правильным решением, выдернув его прямо во время работы с документами, которыми бедного старшего брата забросал Клод, сам отправившийся на чаепитие с Атанасией. Анастасий уже был не в духе, когда его за руку привела дочь к укромному месту у большого дерева. — Феликс, добрый день! — жизнерадостный голос прозвучал очень неправдоподобно в возникшей гнетущей тишине после того, как красноволосый вышел из тени и тут же застыл как вкопанный. «Я знал, я чувствовал, что не просто так в воздухе витало это противное предчувствие! Неужели всё-таки не снится?» – билась одна-единственная судорожная мысль в голове стражника, побелевшего под очень выразительным взглядом старшего принца. Феликсу не повезло именно в этот момент. Ведь они уже давно уговорились с Дженит по поводу условного призыва: ему лишь оставалось ждать по другую сторону дерева, пока голос девушки не сказал бы условный код. Но именно сейчас такой ход оказался для мужчины чуть ли не роковым: будь он просто на виду, смог бы издалека заметить Анастасия и тем самым вовремя скрыться с места преступления. «Всё, кончено... Сейчас меня ждёт наказание» – вздох получился слишком обречённым, и мужчина постарался скрыть это: злить отца любимой вовсе не хотелось. — Папа, знакомься, это мой любимый, самый лучший парень на свете – Феликс! — Дженит как будто и не ощущала напряжения и надвигающейся бури, продолжая счастливо улыбаться и льнуть к отцу в поисках одобрения. Однако Анастасий был слишком раздражён в это утро, чтобы просто усмехнуться в ответ любимой дочери и потрепать с удовольствием её шелковистые каштановые волосы. Сейчас для него перед глазами стояла "красная тряпка", и он готов был закопать незадачливого ухажёра как можно глубже, чтобы больше не видеть его лица. К сожалению окружающих, старший принц вполне разделял взгляды императора на женитьбу принцесс. Для них это означало, что нельзя ни под каким предлогом даже встречаться с парнями до тридцати лет, а ещё лучше до пятидесяти, чтоб уж наверняка. Атанасия с Дженит этому противились как могли. Атти всё-таки нашла любовь в виде милого принца Хуаля, младше неё самой на два года, но безумно галантного и милого, который каждый раз целовал ей руку и радостно улыбался. Когда отец заметил знаки внимания иноземного принца, то с очень леденящим и выразительным вниманием принялся "бичевать" его, между строчек высказывая все недостатки парня и его ничтожность, а потом едва не отправил в тот же день обратно на родину. Но Атанасия закатила такой скандал, устроила такую истерику, что даже такому жестокому правителю, как Клоду, пришлось скрипя сердце оставить в покое перепуганного "мальца". А вот старшая принцесса ходила после этого довольная... Дженит хотелось так же, но, к её сожалению, она не была такой бойкой, как старшая сестра, и не могла дать отпор милому отцу, да и против решительного характера возлюбленного тоже не могла пойти. В результате ей пришлось довольствоваться менее прозрачным счастьем, неудобным лично ей. Вот только сидеть сложа руки и становиться старой девой она не желала. — Эм, Ваше Высочество, доброго вам утра, — Феликс решил не усугублять ситуацию и заговорил первым, отмечая, как сжались кулаки принца, забыв об официальном приветствии. Дженит в сторонке тихо хихикала и шутливо подталкивала отца подойти поближе, познакомиться, применяя свой неотразимый приём – щенячьи глазки и кристально яркую ауру счастья и блаженства. Анастасий недовольно бурчал, а потом и вовсе громко цыкнул: — Не доброе оно вовсе, сэр Феликс. Я так понимаю, ты встречаешься с моей дочерью уже давно? Как же это прошло мимо меня? — низкий, обманчиво дружелюбный голос разил не хуже стрелы и точно попадал в цель: красноволосый бледнел всё больше и метался в поисках подходящего ответа. — Мне интересно, когда ты решил бы признаться в этом? Когда бы с Дженит...? Кхм, неважно, — мужчина запнулся, уставившись на дочь, надеясь, что она ничего не поняла, и, лишь убедившись в этом, повернулся к стражнику, намереваясь донести до него смысл его огромного греха. — То есть тебе не хватило мужества признаться, что имеешь виды на принцессу? И ты встречаешься с ней, скрываясь, словно пугливая лань? Какой же от тебя тогда толк, раз ты такой трус? Не поверю, что народная молва провозгласила тебя "кровавым рыцарем"! Феликс шумно сглатывал, но оправдания каждый раз застывали на его губах, а вид торжествующей возлюбленной его сильно смущал: не хотелось предстать перед ней в дурном свете, да и мужские споры лучше проводить без участия женщин. Видимо, того же мнения был и Анастасий. — Дженит, милая девочка, иди в гости к своей кузине. Я только поговорю с мистером рыцарем и сразу же к вам. Принцесса догадливо склонила голову и счастливой птицей упорхнула к сестре рассказывать новости, а потом с нетерпением ожидать прихода отца и любимого. Они поговорят-поговорят, придут к согласию, и, наконец, у Дженит будет возможность публично встречаться с Феликсом, а за закрытыми дверями творить то, что ей так давно хотелось бы. И всё, с одобрения отца...