Сборник идей

Иджекил не переставал любить наследницу даже после того, как она открыто отвергла его ухаживания. Вызванные толки и то меньше волновали его, чем тот факт, что у принцессы появился парень, претендующий на роль будущего мужа. Лукас... Это имя вызывало зубной скрежет и затаенное раздражение, что порывалось вырваться в виде плотно сжатых губ или крепко стиснутых рук. Никогда ещё столь сильные чувства не одолевали юношу: любовь, ревность... Пожалуй, была даже ненависть, но Иджекил не был в этом уверен: ему не хотелось смерти соперника, скорее того, чтобы он исчез с горизонта и Атанасия снова обратила на него внимание. Ему становилось очень неуютно в компании Дженит, которая не замечала открытой привязанности юноши и почему-то считала, что он обязательно станет её мужем. Её ухаживания были назойливы и неприятны. Точнее, она это называла заботой, но Иджекил видел только попытки соблазнить его. Их долгий разговор по душам окончился слезами и криками. — Почему ты меня не любишь? Почему?... Тихие поскуливания девушки действовали на юношу угнетающе, и он желал поскорее ретироваться в свои покои. Последние слова отзывались сдержанностью и тактичностью, но Дженит всё равно не успокоилась, сжимая руки с силой, недоступной ей в обычное время. Никто не заметил, как её ладони закровоточили от давления. Никто, кроме виконта Артрельского, наблюдающего за спектаклем сверху и не замеченного никем. — Иджекил... Иджекил... — девушка всхлипывала всё тише, пронизанная трагичностью момента, когда её любовь отшили, даже не выслушав признания. Было очень больно и стыдно. Она осталась одна – не только в гостиной, но и во всём мире, покинутая единственным другом здесь. И это было настолько ошеломительно, что чувства окружающего притупились так же, как и боль в ладонях. Дженит не заметила, как к ней подошёл черноволосый мужчина с непроницаемым лицом, который присел перед ней на корточках. Только касание широких рук отрезвило её. — Леди не должна иметь такие раны. Шрамы – это серьёзно и на всю жизнь, — вдумчивый и серьёзный голос, в котором Дженит узнала гостя Альфиосов. Виконт говорил это не таким дружелюбным тоном, что часто звучал, а каким-то даже досадливым. — Позволите мне вам помочь и залечить раны? И, несмотря на вопрос, уже решительно тянулся к девичьим рукам, с осторожностью манипулируя их движениями. Процесс лечения был приятным, на удивление – Дженит привыкла к тому, что боль всегда сопровождает любое исцеление, любой нанесённый ущерб. Разрешения не требовалось, так как девушка просто не могла выдавить из себя ни слова, смотря на мужчину мутными от слёз глазами. Истерика не отпускала её, потряхивая тело. — Не хочу расстраивать вас ещё больше, милая леди, но, поверьте, на свете ещё много юношей, лучше вашего Альфиоса. Просто вы ещё не нашли подходящего человека. Эти слова помогли немного успокоиться. Виконт уже убирал руки, когда девушка остановила его, схватив их. Глаза горели каким-то отчаянным огнём, более ярким на фоне скатывавшихся слезинок. — Виконт, милорд, вы ведь всё ещё мой друг? Мужчина отчего-то усмехнулся. Предсказуемо со стороны девушки. Предсказуемо и так мило. — Конечно, леди. Пока я гощу здесь, я готов быть вам опорой во всём, — он осторожно высвободил свои руки и ужасно медленным движением смахнул слёзы с глаз и щёк Дженит, заставляя её вздрогнуть от прикосновений. Жизнь теперь не казалась столь ужасной, когда виконт вот так просто поддержал и успокоил, вселил в душу надежду на лучшую судьбу. Сердце забилось от волнения, а во рту мгновенно пересохло. Дженит часто оставалась с Валентаном наедине, иногда слишком близко, но не смущалась этого, поскольку просто не обращала внимание. В сердце ведь жила любовь к Иджекилу. Но теперь ей казалась близость между ними непозволительной, и она в смущении отвела взгляд, боясь прочесть в лице мужчины что-то слишком... смущающее? Личное? Или, может, скрытную насмешку? Исцелённые руки замялись, комкая платье на бедре. Стало как-то слишком неловко. Тишина буквально давила всем весом, нагнетая напряжение. Но девушке казалось, что его чувствует одна она, ведь виконт никогда не дойдёт до того, чтобы подумать об их положении, как о каком-то романтическом. Ещё недавно он утешал её! А теперь она и думать забыла об Иджекиле, вместо этого раздумывая, в какое ужасно неловкое положение со своим горем попала! — Виконт, я вас не побеспокоила, надеюсь? — слова дались с трудом. В жизни Дженит не пыталась придумать чего-нибудь, лишь бы выпроводить человека. Но мужчина оказался из понятливых и смекалистых. — Нет, леди. Но вы правы, мне скоро надо на встречу, поэтому, если вы позволите, мне пора уходить, — и он бесшумно исчез, пока девушка приходила в себя от собственной смелости. Это было их первое сближение, от которого началось всё остальное, но Дженит и подумать не могла, насколько же судьба окажется к ней несправедлива. Потому что влюбиться в собственного отца стало ударом ниже пояса...