***
— Гарри? — собственный голос утонул в бесконечности. Вокруг беспроглядная тьма. Не видно даже рук, поднесённых к лицу, сколько не приглядывайся. И тут, совершенно неожиданно появляется свет, он ослепляет, заставляет прослезиться от рези в глазах. Затем наваждение немного тускнеет и становится понятно, что поток нацелен на него. Северус щурится и, наконец, видит тёмный силуэт странного существа с непропорциональными конечностями, что парит в воздухе напротив эпицентра сияния. Свет, ослепивший его ранее, бьёт прямо из-за его спины. — Гарри! Малыш? — мужчина удивлён и в тоже время растерян. Рука, не нащупавшая палочку, напряглась и сжалась в кулак. Измерению, созданному ритуалом Поттеров, нет ни начала, ни конца. За спиной, под ногами и над головой — пустота, пронизанная одиночеством. Единственный источник света позади незнакомого тёмного силуэта. Всё, что окружает Северуса, отдалённо напоминает вселенную, состоящую лишь из одинокой звезды. Нет ни одной планеты, зато есть два неожидавших друг другу собеседника. — Абель… — голос долетел до ушей Северуса приятной гипнотической музыкой. Имя говорившего было для него незнакомым. — Абель? — озадаченно переспросил мужчина, силясь предугадать дальнейший ход ритуала, — Где мальчик? Наследник Поттеров. — Зельевар намеревался быстро найти ребёнка и завершить дела. Точных инструкций предки мальчишки не удосужились оставить. — Тебе здесь не рады, — миролюбивый и ещё мгновение назад мелодичный голос стал неприятным, шипящим. Поднялся ледяной порывистый ветер, хоть и казалось, что браться ему неоткуда. — Что ты имеешь ввиду? Отвечай, где он, где Гарри? — Порывами больно хлестало по лицу, оголённым плечам и конечностям. Страх за ребёнка медленно рождался где-то в солнечном сплетении и постепенно захватывал власть над разумом Северуса. Всё, что сейчас здесь происходило, не было похоже на краткое описание основной части ритуала: найти и уговорить. — Уходи туда, откуда явился. Ты не подходишь, — отчётливой неприязнью сквозила в каждом произнесённом слове. Это была явная угроза, но мужчина не чувствовал опасности. Вокруг по-прежнему разливалась темнота, но атмосфера несколько изменилась: уже не было так ужасающе одиноко. Свет, бьющий из-за спины собеседника, словно бы потеплел, да и ветер вскоре перестал причинять серьёзную боль. Пришедший за согласием, решил попытать счастье ещё раз: — Не подхожу, как опекун наследнику Поттеров? Чем же? Где Гарри? — Глупец! — свет за существом мигнул и, словно повинуясь молчаливому наказу, ветер совсем стих, а голос собеседника больше не походил на змеиное шипение. — Он пребывает во сне, а ты несёшь лишь проблемы. — Во сне? — с сомнением переспросил Северус, судорожно соображая что могло послужить причиной. — Скажи же мне, где он. Не уходи от прямого вопроса! Абель утомился словесно прогонять нежелательного посетителя, а потому плавно отплыл в сторону, и сияние вновь больно ударило по глазам мужчины. В действии незнакомца тот прочитал осознанное намерение позлить: — Перестань и ответь на вопрос! — Ты искал мальчишку. Вот он. Северус щурит глаза и постепенно привыкает к яркому свету. Когда зрение, наконец, адаптируется, то на месте центра воображаемой вселенной, испускающей теперь уже мягкий тёплый свет, он видит свернувшегося в позе эмбриона темноволосого юношу. Он совершенно нагой, однако зрелище не выглядит непристойным или пошлым. Наоборот. Гарри, а именно им был мальчишка, показался изящным, невинным, с какой-то целью заключённым в прозрачную сферу, внешне чем-то похожую на большой мыльный пузырь. От сферы расходятся волны силы, искажающие пространство, словно круги от камня брошенного воду и яркий свет. Настоящее солнце, а Поттер в нём — ядро. — «Невероятно могущественный…» — в голове промелькнула пересказанная Люциусом фраза Дамблдора, — Почему он… такой? Подросток? Гарри ещё совсем малыш, но… — в душе Северус точно знал, что перед ним именно маленький Поттер и это противоречие путало его. — Таким станем… Совершенным, истинным, идеальным. — Совершенным? Единого идеала нет, ведь для каждого он свой, — машинально вступил в спор зельевар. — Будем, когда найдём Связь… Равного себе. — Равного… — мгновение на размышление. — У него есть партнёр. Драко — сын моего друга. — Вейла? — и сколько скепсиса в единственном слове! — Полукровка. В нём два родовых наследия и сильная кровь. — Вейла не Связь, — лениво отмахнулся собеседник, подлетев ближе к Солнцу и с невероятным трепетом всмотревшись в лицо спящему. — Но он партнёр. Всё говорит о том, что истинный. — Всё? Что это всё? В любом случае, он бесполезен. Он не поможет нам свершиться. С ним не получим силу, которой никто доселе не обладал. А нам этого хочется. Мы к этому стремимся. Мы будем творить удивительную магию! — восторженно декламировал собеседник, разведя в стороны непропорционально длинные конечности. — Прекрати говорить «мы», когда речь идёт совсем о другом! Здесь нет вас. Здесь только ты, я и образ повзрослевшего мальчишки. — Придёт время и Связь найдётся… — голос стал совсем тихим, даже печальным. — Слеза Панары укажет на силу… и путь станет ясен. — Это пророчество? Пророчество в ритуале? Одно из тех старых, пылящихся, возможно никогда не воплотившихся в реальность? Не слишком ли для заключения простого договора на опекунство?! — Твой разум чёрств, твои мысли скудны, — Северуса качнуло порывом ветра, подсказавшим ему, что собеседник недоволен. — Что ты? — Абель… — Что или кто ты есть на самом деле? Какое отношение имеешь к Поттерам? — Абель есть то, что внутри и то, что снаружи. Мы единое целое и разделённые половины. Судьбы переплетены, исход предопределён… Цель нашего существования — совершенствование. Для гармонии, для полной синхронизации, нужен тот, кто равен по силе сложившемуся союзу. В тебе мы не заинтересованы. — Мне нужно поговорить с Гарри. Это возможно? Мы посреди ритуала усыновления, — поняв, что ничего вразумительного от неведомого нечто не дождётся, мужчина постарался объяснить, что ему требуется. Страх неудачи, зародившийся в начале погружения, никуда не пропал, лишь возрос. — Ты глубоко в сути, в самом естестве и всё здесь принадлежит ему, — Северус настороженно перевёл взгляд на дремлющего юношу, ведь именно на него сейчас указывал собеседник, — даже твоя проекция. Время во вселенной Гарри текло со своей собственной скоростью. Северус не ведал сколько прошло времени в реальности и от того решил более не тратить драгоценный ресурс на выяснения всех странностей ритуала. Главным осталось одно — добиться согласия. Он сам не понимал, как за пару дней ребёнок Поттеров пробил брешь в его защитном панцире, но они, кажется, поладили. От беспокойства, что ритуал окажется провален грудь сдавливало: — Когда он проснётся? Нам необходимо поговорить, ведь другого Гарри здесь нет, — собеседник проигнорировал его, давно расставив приоритеты: им нужен Связь, а не опекун. — Тебе может и не нужна семья, но там, в реальности этому юноше всего полтора года! Он не может без опеки. — Полтора года? — мелодичный голос зазвучал печальной флейтой. Абель, казалось, забыл, что мальчик существует не только в этом измерении. — Да. Маленький, сопливый ребёнок, не способный самостоятельно позаботиться о себе. Ему нужна семья и я готов стать ему вторым отцом, — уверенно продавливал Северус. Но реплика спровоцировала неловкую тишину. Шло время. Сказанные им слова должны были произвести хоть какой-то эффект на собеседника, но лишь сильнее потревожили внутреннее состояние самого зельевара. Не слишком ли много он решил взять на себя? Вспомнилась собственная семья, детство, школа, Лили и Джеймс… Зельевар поздно спохватился, что калейдоскоп прошлого возник не на пустом месте. Из него вытягивали воспоминания неблокируемой легилименцией. Абель, это непонятное нечто, копался в его голове! — Разве подходишь на роль воспитателя? — озадачено поинтересовалось существо и, протянув конечность заменяющую руку, убрало с лица юноши податливую прядь волос. — Воспитателя? — ошарашено переспросил Северус, который никогда и не смотрел на ситуацию с такой стороны. И ведь правда, кто как не воспитатель наставляет малышей возраста Гарри? Но это обозначение не описывало и большей части чувств, которые готов был испытать мужчина по отношению к ребёнку. Существо вытянуло вторую конечность к «солнцу» и Гарри медленно повернулся лицом. Глаза его были закрыты, однако, в душе зельевара затеплилась надежда и он решился попробовать докричаться до бессознательного подростка: — Гарри Поттер! Слышишь меня? Нам нужно поговорить, это важно! Гарри, прошу ответь мне… Мы можем стать семьёй, — даже таинственный собеседник с интересом ожидал реакции, но её не последовало. — Что если он не хочет иную семью, — Абель заговорил неожиданно, странно растягивая слова. — Что если его страшит потеря, замещение воспоминаний о родителях. Что если он спрятался в глубине сознания и пробудил меня. Что если… — Он испугался ритуала? Собеседник не дал никакого ответа, словно предыдущая реплика была лишь размышлением вслух. Северус пытался предугадать последствия и терялся в догадках. Слишком много переменных. — Что будет с Гарри в реальности, если здесь он продолжит спать? — Северус надеялся, что ошибается. — Хм… Он застынет. Впадет в состояние анабиоза. Кажется, магглы называют это комой. — Кома… — Северус перебирал в голове маггловские медицинские термины, а когда вспомнил, то ощутил болезненный укол под сердцем, — Нет, это не решение. — он устремился к юноше, но был остановлен невидимой стеной на расстоянии чуть более вытянутой руки. Мальчишка был близко, но по-прежнему недосягаем. — Он всё слышит? — Абель с сомнением кивнул и немного отплыл за сферу. Его близость слегка беспокоила мужчину, но больше, конечно, волновал юный Поттер. — Гарри, если слышишь, не замыкайся в себе. Жизнь никогда не стоит на месте и замерев, упустишь очень многое из прекрасного… Твой страх понятен и чтобы хоть немного развеять его могу лишь пообещать, что не стану таить от тебя самую главную правду. Постараюсь научить всему, что знаю сам, как второй отец, как наставник… Всё, что принадлежит Поттерам только твоё. Обещаю. Расскажу о прекрасной женщине — твоей матери, всё, что знаю. Уже сейчас понятно, что ты унаследовал её чарующие зелёные глаза… Расскажу об отце хоть и не был с ним близко знаком. Мне нужно лишь твоё согласие. Твоё одобрение. Да, у меня не было примерного детства, но я отнесусь к роли опекуна со всей серьёзностью. Гарри, я буду очень стараться мне только нужна твоя помощь… Совсем немного помощи. Стена под напором поддалась и мужчина осторожно подплыл ближе к сфере. Излучаемое ей тепло пронизывало его проекцию, насыщая новыми приятными ощущениями. — Чего же ты молчишь? — Что? — вопрос был задан Абелем настолько невпопад, что мужчина и не подумал скрыть собственное замешательство. — Не веди себя по детски. — Я и есть ребёнок, — в их диалог ворвался третий голос, прошедший рябью по галактике. — Здравствуй, Северус. — Гарри? Ты услышал меня? Ты проснулся… — Я не спал. — в голосе слышалась улыбка и её игривые отблески разошлись волнами от сферы. Осознание сказанного пришло к Снейпу не сразу. Было трудно поверить реальность происходящего. Его провели. Все страхи и опасения оказались напрасны и бессмысленны. Или же это своего рода тест ритуала? Проверка на искренность? Всё-таки, даже если это и проверка, она больно ударила по самолюбию: — Своим поведением ты очень похож на отца, — ровным тоном проговорил Северус, но в голосе читались истинные чувства: задетая гордость, растерянность и обида. — На которого из двух похож больше? — голос лучился смешливой радостью. Говорящий явно веселился и под напором такой сильной позитивной ауры оказалось невозможным кукситься. Тем более, что его только что признали. — Временно вверяю тебе опеку и заботу о мальчишке, но когда придёт время — я вернусь и мы будет искать Связь. Зельевара неожиданно для него дёрнуло вниз. Внутренности скрутило в жгут, голова пошла кругом. Яркое солнце по имени Гарри стремительно отдалялся, продолжая улыбаться, когда же сам Северус падал в бездонную бездну. — Мы видим твою суть. Дай ему имя Адриан… Оно подходит, — голос Абеля эхом догнал зельевара, придавив невероятной тяжестью, оказавшейся впоследствии тёплым и хрупким тельцем малыша, теперь уже сына.***
В реальной жизни погружение Северуса не заняло и одной пятой части проведённого в другом измерении времени. С этой стороны чернильных зеркал глаз Северуса и Гарри, Малфои пребывали в панике. Люциус уже не единожды порывался прервать ритуал, боясь за их жизни: астральное тело Северуса покинуло его, а земное корчилось в болезненных спазмах. Зельевар беззвучно открывал пересохший рот, словно кричал или отчаянно звал кого-то, что лишь усиливало градус волнения. Потом зал осветила яркая вспышка и на пару мгновений все потерялись в этом свете. Когда же освещение пришло в норму, то в двух плоских чашах на алтаре заблестело по несколько капель алой свежей крови, а мужчина сидел в центре зала на полу, прижимая к груди ребёнка. Зельевар выглядел очень измождённым. — «Получилось… » — не ясно кому точно принадлежала мысль, а может она посетила всех сразу. Когда же Северус пришёл в себя, чета Малфой смогла вздохнуть более свободно. Всё самое сложное позади. В ритуальных делах у них было достаточно опыта, а потому супруги взяли себя в руки и приступили к завершающей стадии. Подойдя к алтарю, глава дома поднял два одинаковых почти плоских кубка и перелил их содержимое в центральный, прозрачная жидкость которого в тот же момент окрасилась в алый цвет крови и забурлила. — Глоток из кубка и имя наследника, — тихо проговорила Нарцисса, взяв с алтаря большую чашу и поднеся её к пересохшим губам Северуса, — Глоток и имя. Зельевар, пересилив усталость, сделал жадный глоток, понадеявшись, наверное, что тот промочит пересохшее горло. Горячая жидкость обожгла внутренности и пару капель пролились мимо. Тело свела судорога и острая боль, распространяющаяся из желудка. Внутренности скрутило в тугой узел и дёрнуло к горлу. — Имя, Проситель, — тихо напомнила Нарцисса, — Имя… — Адриан… Гарольд… Поттер-Снейп… — теряющего сознание мужчину подхватил Люциус, а супруга взяла на руки ребёнка и помазала смоченным в смеси пальцем его губы. Жидкость уже порядком остыла, а потому не причинила сильных неудобств. — Адриан Гарольд Поттер-Снейп, — Нарцисса повторила за главой нового рода, а мальчик в беспамятстве облизал помазанные губы. В это же мгновение документы на Гарри в отделе тайн опекунства при Министерстве загорелись синим пламенем. Горели они не долго, но за это время сделанные ранее записи изменились. Теперь главная мысль договора гласила: «Адриан Гарольд (Поттер-)Снейп взят под опеку Северусом Тобиасом Снейпом 4 ноября 1981 года». Причем фамилия первого и истинного отца вскоре исчезла, оставив пустое место на пергаменте, словно грозясь в нужный момент открыться миру. После завершения ритуала прошло чуть более получаса. За это время все действующие лица покинули стылый зал, на скорую руку убранный Нарциссой. Хранительница, перелив густеющую алую жидкость из кубка в сохраняющую стеклянную колбу, оставила её в подземелье, а Гарри перенесла в детскую наследника. Люциус также на руках перенёс бесчувственного Северуса в гостевую, преодолев немало лестничных пролётов по пути. Тяжесть и близость чужого тела пробуждала в лорде лёгкий трепет, некое воодушевление. Нет, вовсе не скабрезные мысли были тому причиной. Малфой знал, что не сможет забыться сном, пока не удостоверится, что с зельеваром всё в порядке, а физические ощущения на подсознательном уровне оживляли его надежды. Тяжесть, биение сердца и тёплое дыхание, щекочущее шею — чем не доказательства благополучного завершения. Лорд бережно опустил подрагивающее тело на постель, укрыл невесомым, но тёплым покрывалом, даже подбил края и лишь тогда устроился на трансфигурированном рядом стуле. Всё то же самое могла проделать и прислуга, но нет никакой уверенности, что магическое воздействие сразу после ритуала окажет правильное воздействие. Свидетели перестраховывались, действуя без магии вовсе. — Северус… — аристократ склонился к неподвижному телу и нерешительно взял за руку. Сердце пропустило удар, мужчина всё ещё не пришёл в себя: тяжело дышал и, казалось, вёл внутреннюю битву с самим собой. Люциус осуждал себя за легкомысленность: ведь в записях по этому поводу ничего не говорилось, а он не настоял на исследовании. Если бы не срочная необходимость, поступил бы осторожнее, придумал бы другое решение возникших затруднений. Теперь же ему доступно только ожидание. Смиренное ожидание с верой в удачу. Аккуратно, едва касаясь кожи, близкий друг гладил мозолистую тонкую руку: запястье, тыльная сторона ладони, фаланги пальцев. Ему казалось, что от его лёгкой ласки кожа под пальцами разглаживается. Или не просто казалось? Когда он в очередной раз перевёл взгляд с кисти на узкое лицо, то не сразу заметил некоторые странности: медленно, но верно мужчина менялся. Еле заметно, на грани тонкой иллюзии. Его дрожь почти прошла и он плавно перешёл из обморока в крепкий, здоровый сон. Кожа приобрела вполне здоровый оттенок и, кажется, стала плотнее: не так сильно видны синие вены и сети капилляров, черты лица невесомо разгладились. На пару сантиметров отрасли иссиня-чёрные волосы, теперь достигая плеч. В остальном Северус остался тем же жилистым ботаником, как и прежде. — Север, — лорд Малфой, наконец, расслабился. Жизни друга ничего не угрожало и он мог оставить его на время, чтобы заняться подготовкой к переезду. Конечно, он не горел желанием заниматься этим, но необходимость была очевидна. Дамблдор будет бездействовать ещё некоторое время, а позже с утроенным усилием возьмётся за проверку всех детей взятых под опеку в его отсутствие. Несмотря на то, что Ноксиэлла очень по умному передвинула все остальные процессы опекунства, перетасовала сотрудников, директору всё же важен мальчик и кипа другая макулатуры его не испугает. Люциус это знал и намеревался замести следы в собственном доме. На время, хотя лучше на всю жизнь пряча правду, чтобы старик не испортил жизнь дорогим ему людям. А если не удастся спрятать, то хотя бы придумать убедительную ложь для Дамблдорских ищеек и прессы. Малфой признался себе, что немного привязался к Гарри. Да и как не привяжешься к такому смышлёному и милому ребёнку, хорошо влияющему на сына? Мальчик словно излучал таинственные, ранее неизвестные феромоны «защити и полюби». Устоять невозможно. На Нарциссу эти феромоны действовали с удвоенной силой. Когда закончился ритуал и Люциус с Северусом скрылись в гостевой комнате, Нарцисса унесла спящего ребёнка в детскую и уложила рядом с сыном. Мамин белокурый ангел, на мгновение проснувшись, повернулся в сторону партнёра и собственническим жестом обнял его, словно тот был плюшевой любимой игрушкой, а после даже ногу закинул. Детские объятья выглядели трогательно, заставив вымотавшуюся аристократку улыбнуться и создать на память колдографию. Приказав старой эльфийке, нянчившей Драко с самого его рождения, следить за детьми, женщина вышла из детской. Она решила продолжить подготовку и на этот раз объектом её пристального внимания стали учителя, а точнее — пока только один гувернёр, который был бы всегда при мальчике. К поиску самого лучшего она подключила и Ноксиэллу, и это несмотря на позднюю ночь. Женщина сама выразила желание помогать и леди не стала ей в этом препятствовать. За время, на которое были отведены поиски, чиновница несколько раз пыталась выведать у Леди Малфой о таинственном ребёнке и его опекуне, но ничего, кроме того, что это чудный мальчик и семья достойная, не смогла узнать. Был составлен длинный список вселяющих надежду гувернёров, состоящий из множества имён, но только одно было знакомо обоим. Возможно, Розье предложила кандидатуру Лекруа на это вакантное место лишь для того, чтобы быть в курсе дел, однако сам юноша очень понравился аристократке и пока был номером один в списке претендентов. Приглянулся не из-за внешней красоты, хотя она, бесспорно, впечатляла, и не из-за умения обхаживать женщин, которым владел в совершенстве. Вовсе нет. До того, как молодой человек получил пост в Министерстве, Лекруа работал в высокопоставленной и знатной зарубежной семье секретарём, а также занимался их юными отпрысками: обучал светским премудростям. У него были хорошие рекомендательные письма и высокое, достойное даже аристократа, образование. Юноша знал многое, что могло бы потребоваться Гарри в будущем. Нарцисса уверила любопытную родственницу, что подумает над предложенной ею кандидатурой и представит его в новом качестве Люциусу. На этом их встреча завершилась и женщина занялась проверкой собранных для Гарри в дорогу вещей. С каждой минутой она вспоминала о чём-то важном, что забыла собрать для мальчика и приказывала эльфам принести то или это, гоняя прислугу по поместью. Ночь уже подходила к концу, когда Нарцисса, наконец, успокоилась и с чувством выполненного долга направилась в гостевую комнату. Леди Малфой собиралась проведать Северуса и поделиться новостью о находке подходящего на роль гувернёра. Однако, когда женщина вошла в спальню то никого не обнаружила. Пустая постель была холодна и аккуратно застелена. — Тинки! Эльф появился перед хозяйкой, кланяясь в ноги. — Где Люциус и Северус? — Лорд Малфой, находится в своём кабинете, а господин Северус Снейп в холле второго этажа, Леди Малфой, мэм! — Скажи Люциусу, что всё готово, и я предлагаю начать переезд. Чем быстрее, тем лучше. Я у Драко. — Как прикажете, леди Малфой, мэм! Тинки всё выполнит как надо! — Торопись, — Нарцисса повернулась и стремительно зашагала по коридору. Её волновало, что пережив такой серьёзный ритуал Северус встал с постели. Чутье же подсказывало, что что-то происходит. Находясь на другом конце коридора от нужной двери, Люциус увидел встревоженную супругу, стремительно входящей в детскую. Тинки очень быстро передала послание и теперь была отпущена для выполнения своей прямой обязанности — следить за кухней. Истошный вопль. Звук разбивающегося хрупкого, вероятнее всего фарфорового, предмета и детский дружный плач. Люциус сорвался с места, боясь неизвестного. — Опустите ребёнка на постель, — прокричала Нарцисса, угрожающе направив призванную палочку на темноволосого мужчину, стоявшего к ней спиной в хазяйском халате её поместья. Свет из единственного окна падал неровно, искажая контуры и подстёгивая воображение, — Как и для чего вы сюда проникли? Кто вы?! — Успокойся… — сухой, скрипучий голос. — Отвечайте немедленно или я буду вынуждена применить магию! — Я имею право держать этого ребёнка на руках больше чем ты, Нарцисса. — немного раздражённый тон и знакомая язвительность. — Что? Откуда? Кто вы? Этот голос… — Цисси… Опусти палочку, — недобро прошипел зельевар, отступая в угол и тем самым отходя от окна, на фоне которого его оказалось трудно разглядеть. Он по прежнему заслонял собой малыша, защищая от нацеленной на них палочки. Нельзя сказать, что перемены разительны. Зельевар остался самим собой с той малой разницей, что теперь выглядел несколько обросшим и более здоровым, словно не было на его веку долгих лет служения Тёмному Лорду, добровольного заточения в подземных лабораториях без регулярных прогулок на свежем воздухе да под тёплым солнышком. Почти исчезли мешки под глазами и стали менее заметны мимические морщинки, появившиеся в прошлом от постоянного стресса. Помолодел? Нет, увы. — Северус? Ты? — К тебе, наконец, вернулось умение логически мыслить? Как своевременно. В дверь вбежал Люциус. Он слышал разговор частично, но суть уловил. — Что вы творите? — возмутился хозяин поместья, застав в детской вооруженных супругу и друга, а так же плачущих детей. Пробежав взглядом, он наткнулся на разбитую статую ангела, раньше стоявшую на верхней полке стеллажа за спиной друга. — Северус, — тихо, всё ещё не веря своим глазам, прошептала волшебница. Она медленно опустила палочку, не отрываясь смотря на мужчину. Как она могла спутать его с кем-то? Должно быть всему виной усталость. — Северус? — переспросил Малфой, но поняв в чем дело, лишь устало вздохнул, — Что на тебе надето? Мой халат? И обратил ли ты внимание на своё отражение, когда покидал гостевую? — То, что нашёл рядом, то и накинул. И для чего мне любоваться собой, Люциус? Я не кисейная барышня… Что всё-таки происходит? С моим лицом что-то не так? «Быть может это из-за ритуала? Я просто хотел проведать Гарри, а он уже доставляет мне неприятности… Весь в отца», — губ коснулась еле заметная улыбка. Палочку он убрал в карман классических брюк. Зельевар не смотрел в зеркало, но выйти из гостевой комнаты в рясе всё же не решился, а потому, совершенно забыв про мантию, надел первые попавшиеся брюки, рубашку, висевшие в гостевом гардеробе, а также халат, которым был укрыт. — Ты слегка изменился. Несомненно, в лучшую сторону. Неудивительно, что Нарцисса не сразу признала тебя, хотя тому виной и полумрак спальни… С Гарри всё в порядке. После ритуала он просто заснул, но теперь был неосмотрительно разбужен. Нарцисса нахмурилась осознав на что намекает супруг, но смолчала, принявшись утешать сына. — Понятно… Я этим займусь, а тебя попрошу проследить за супругой. Кажется, с ней что-то не так, — фыркнул зельевар и покрепче прижал к себе всхлипывающего сына. — Её можно понять… Проснулся недавно? — Да. Как проснулся, сразу пошёл сюда и… Нарциссе чуть было не удалось сделать Гарри сиротой во второй раз. — Северус… теперь ты будешь всю жизнь мне это припоминать? — всё-таки не выдержала женщина, заметно расслабившись и даже легко улыбнувшись. — До тех пор, пока не пойму, что мне не грозит опасность. — В глазах его смеялись бесенята, но выражение лица было искренне встревоженным. — Я предлагаю сменить тему, Нарцисса, Северус. Нам надо начать переезд. Как ты себя чувствуешь? — Разбитым, но живым. Кажется, сейчас умру от жажды. — С ребенком на руках оказалось трудно наколдовать себе воды. — Продержишься ещё немного? Агуаменти. — трансфиругировав стакан, наполнил его до краев. — Есть выбор? Мы с Адрианом настоящие бойцы, — с молчаливой благодарностью принял стакан и сделал большой глоток освежающий жидкости. — Дорогая, прикажи эльфам перенести все вещи из коридора в зал. Воспользуемся каминной сетью — так быстрее. — Хорошо, Люциус… Прости, Северус. — Всё в порядке. Тебя действительно можно понять. — Пойду, — она вышла вместе с Драко. Из коридора тут же послышались отдаваемые ею приказы и хлопки эльфийских аппараций. — Я так сильно изменился? — тихо поинтересовался зельевар, смотря на приоткрытую дверь. — Нет, что ты. Ты всё тот же Северус Снейп — талантливый зельевар. Только теперь выглядишь более здоровым и отоспавшимся, наверное. Я не имею в виду, что раньше ты был… — Прекрасно, — осклабился зельевар и большими шагами направился вон из комнаты, — надо настроить камин на мой дом. — Конечно… — Люциус направился следом. — Ты всё правильно сказал. Я не сержусь. Родовые ритуалы непредсказуемы для вступающих в семью. В зале, следуя указаниям леди Малфой, домовики переносили упакованные вещи в горящий камин, где с другой стороны их принимали подаренная Северусу пара домашних эльфов. Для такой телепортации пришлось изрядно поработать с настройкой камина. Вещей было не просто много, а невообразимо много. Зельевар даже представить себе не мог, что ребёнку нужно столько мебели, одежды и игрушек. Он хотел было отказаться от половины, тем более от эльфов (они его смущали), но леди Малфой и слушать ничего не желала. Женщина забросала аргументами в пользу лишь первой попавшейся на глаза коробки и этого оказалось достаточно для признания Северусом своей полной капитуляции. После того, как с пересылкой, наконец, было покончено, руководившая всем Нарцисса с детьми на руках шагнула в камин. — Что ей потребовалось у меня дома, Люциус? — настороженно поинтересовался зельевар, наблюдавший за транспортировкой в стороне. — Она хочет лично всё просмотреть и найти место для детской… Ты ведь позволишь? Без боя моя жена не отступится. Это затянется… — Женщины… — В лабораторию она не пойдёт, если тебя это беспокоит, — уверил зельевара лорд. — А если попробует, то будет неприятно удивлена. — Поверю на слово… Но она не такая, — успокоил друга Малфой, — Северус. Пока Нарцисса занята и до того, как ты уйдешь, я хотел бы поблагодарить тебя за заботу о мальчике. — Я делаю это не только ради вас, поэтому не стоит благодарностей. — Я считаю, что стоит. Если тебе что-то потребуется, обращайся не задумываясь. Камин всегда открыт для вас с сыном… В любое время дня и ночи. — Не нужно, Люциус. Это лишнее. — Северус, я правда очень тебе благодарен, — зельевар кивнул, нехотя, но приняв его словесную благодарность, — А теперь предлагаю выпить… Выпить за преодоление первого препятствия на пути к счастью и благополучию наших семей. Малфой-старший подошёл к старинному бару, где обычно хранилось много эксклюзивного дорогого спиртного. — Надеюсь, ты не собираешься меня спаивать? Иначе счастье под угрозой, — зельевар вымученно улыбнулся, на время забыв о возникшем между ними напряжении. — Ну что ты… Я предлагаю вино из моей лучшей коллекции, — Люциус повернулся с красивой бутылкой и двумя хрустальными бокалами. Бутыль изящно перевязана тонкими золотистыми нитями, а пробка как бутон диковинного цветка. — Какая неслыханная щедрость. Зельевар принял один бокал, другой остался у Малфоя. Лорд ловко наполнил оба ароматной жидкостью: — Для тебя мне ничего не жалко. Выпьем, — он поднял бокал на уровень глаз и заставил жидкость качнуться. Вино заискрилось. Волшебники сделали по глотку нежно-розовой субстанции. Напиток действительно достоин находиться в коллекции аристократа. Интересный вкус, пикантные нотки и особое, временное магическое воздействие на пьющего: от одного глотка разум немного мутнеет, и люди совершают то, чего в тайне желают, то, на что раньше не могли решиться. Зелье развязывает руки, стирает ограничения. Если выпить чуть больше, можно погрузиться в свои потаённые мечты и грёзы, видеть чудные видения. Вино ещё называют эликсиром исполняющим сокровенные желания. Северус узнал запах и вкус, ведь давно знаком со страстью старшего Малфоя к коллекционированию необычного спиртного, но всё же согласился на авантюру. На него напиток окажет минимальное влияние в силу выработанного иммунитета, не лишая, однако, ощущения лёгкой эйфории. Такая извращённая ответная благодарность: позволить безумство, но лишь на мгновение. Владелец вина, более подверженный дурману потянулся к губам зельевара и к своей же радости не получил сиюминутный отпор. Забрав у предмета восхищения бокал и отставив его к своему на комод, Люциус невесомо приобнял своего мужчину рукой за талию, а другой коснулся предплечья. В этом простом, но личном жесте было столько немалфоевской нежности, что Северус слегка растерялся. Приятная близость, ровное дыхание партнёра вскружили голову аристократа сильнее эфемерного, временного счастья волшебного напитка: — Северус, мы… Но действие одного глотка прекратилось также неожиданно, как и проявилось. Их губы остановились на расстоянии сантиметра друг от друга, когда оба смогли трезво оценивать свои действия. Однако Люциусу одного поцелуя показалось мало, он захотел ещё и нетерпеливо припал к сладким губам, сохранившим вкус вина, с более требовательным поцелуем. Северус же, к радости друга, застыл в натуральном удивлении: морально был готов лишь на одну глупость, не ожидая реального напора после всего, что уже было. Заминка вселила в лорда напрасную надежду, что тут же разбилась вдребезги, когда замешательство Северуса сменилось возмущенным вздохом. Придя, наконец, в себя, зельевар вывернулся из слабых объятий и стремительным шагом исчез во вспыхнувшем пламени. Кто знает, на что надеялся Люциус. Возможно, в будущем он планировал списать всё на действие вина, которое, как оба понимали, вовсе не причём.