Алхимик Грёз

Аместрис, Централ, 1914 год

      Рида шла по коридору гостиницы к номеру братьев Элриков, раздумывая над ситуацией полковника. С одной стороны, она очень волновалась за него, ведь Рой получил серьёзную травму, но совсем не хотел отлежаться и получше восстановиться. А с другой стороны, девушка понимала, что сейчас у мужчины просто нет времени — слишком много дел, а Фьюри точно не сможет потянуть всю ту рутину, с который раньше справлялись пять человек.       Неожиданно из двери, в которую девушка только что хотела постучать, вылетели двое людей, чуть не врезавшись в противоположную стену. Рида подметила, что никогда раньше не видела их, и ей даже показалось, что они даже не аместрийцы: «Неужели ошиблись номером?»       Девушка всё-таки решила не обращать на них внимания и уверенно постучала в дверь пятьсот второго номера. На мгновение тишина, а после какие-то звуки и недовольный голос:       — Если это ты, Линг, то проваливай. — Дверь всё же отворилась, а Рида так и не успела открыть рта, чтобы возразить.       — Эдвард? — удивилась девушка, заметив златовласого парня у себя под носом. — Как давно ты приехал? —  «Ведь он должен был остаться на какое-то время в Ризенбурге».       — Только что, — ответил старший Элрик, скептически оглядывая Риду с головы до ног, и добавил: — Тебя полковник прислал?       — Можно и так сказать. Мне нужно поговорить с вами.       — Ладно, заходи… — парень глубоко вздохнул и позволил ей войти.       Рида пересекла порог небольшой, но уютной комнаты: светлые стены, кровать около окна, столик в середине, пара кресел и диван. Альфонс сидел на мягкой софе кофейного цвета, разговаривая с Уинри, что расположилась напротив. У Ала отсутствовали правая рука и половина шлема. Его доспех — всего лишь сосуд для хранения души, и он не может делать привычных для людей вещей: спать, есть, чувствовать прикосновения. «Как же это ужасно — лишиться всех чувств», — думала Рида, но она не могла отрицать, что в этом была и относительно приятная сторона: ты не чувствуешь голода, холода, усталости. Альфонс и Барри-Мясник были не совсем людьми, и в сердце Риды вспыхнула такая жалость к их душам, что захотелось заплакать.       — Так, что произошло? — спросил Эдвард, подходя к своему младшему брату.       Он с громким хлопком соединил руки и прикоснулся к доспеху, и недостающие части в мгновение появились на месте. «Неужели и так можно?» Всё-таки Риду до сих пор поражали подобные манипуляции с веществами и материалами. Эдвард создал руку, но теперь доспех стал тоньше, ведь было невозможно создать что-то, не отдав при этом нечто равноценное взамен. Подметив, что парень не использует алхимический круг, Рида села в одно из кресел.       — Лихо вы тут повеселились, пока меня не было… — сделал длинную паузу Эдвард, усаживаясь рядом с братом на диван. Он хотел сказать что-то ещё, но Рида его перебила.       — Ал ведь станет прежним? — её голос слегка дрожал.       Уинри смотрела на свои руки, боясь поднять голову на братьев. По её поведению можно было понять, что этот вопрос давно мучил и её тоже, но задать его она так и не осмелилась. На самом деле Риде до боли было необходимо знать, смогут ли братья Элрики справиться со всеми трудностями и преградами, что уготовила для них судьба, пока будут добиваться своей истинной цели.       Сможет ли Эдвард вернуть тело своему брату? И какую для этого цену он должен будет заплатить?       Эти вопросы частенько крутились у неё в голове при одном только упоминании этих юных алхимиков, и теперь она наконец озвучила их.       — Конечно! Мы вернём ему человеческий облик! Обязательно вернём! — заявил Эдвард, переводя взгляд то на Уинри, то обратно на Риду. — Так о чём ты хотела поговорить?       — Ну… — девушка задумалась. — Насколько мне известно, вы трансмутировали человека, хоть и неудачно. В двенадцать лет ты, Эдвард, стал «Государственным алхимиком» и получил имя «Стальной». Ты хочешь найти философский камень и вернуть своему брату тело, но всё же зачем-то ввязался в какую-то чепуху!       — К чему ты клонишь? — коротко спросил Эдвард, слегка ухмыляясь, будто бы стараясь защититься от строгого тона девушки.       — Надеюсь, полковник не ошибается, — еле слышно произнесла Рида, а после продолжила с лёгким вздохом: — Что ж… Именно тебе хотел помочь Хьюз. Надеюсь, ты не станешь бросать своё дело на полпути. Я хочу помочь тебе…       — Я рад, конечно, что ты на нашей стороне, но нам не нужна помощь. Люди погибли по нашей вине… — Эдвард был серьёзно настроен, говоря эти слова. Пристально посмотрев на Риду, он понял, что девушка тоже не желает отступать, и немного подумав, он выдохнул и обратился к брату. — Ал, я… Чтобы кое-что выяснить, я откопал останки того существа, которое мы сотворили.       «Приглядеть за Элриками. Таков был прямой приказ полковника. Надеюсь, они не безрассудны… Хотя, судя по последней реплике Эдварда, всё как раз наоборот. Зачем вообще ему понадобилось откапывать то, что они когда-то трансмутировали?» — Рида размышляла, пропуская некоторые слова и целые реплики из диалога.       — Теперь я знаю наверняка, что тебе можно вернуть прежний облик! — Эдвард скрестил руки, задирая голову к потолку.       — Правда?! — вместе вскрикнули Уинри и Альфонс. От этой новости у них даже улыбки просили на лицах.       — Только у меня вопрос к вам обоим… Вы помните… Как мы с Алом подрались из-за того… Ну… Кто из нас на Уинри женится, — Эдвард немного покраснел.       Рида же успела подавить смешок, но тут же получила недовольный взгляд от старшего Элрика.       — Точно, мы же об этом на крыше больницы говорили, — вспомнил Альфонс.       — Конечно! Кажется, нам тогда лет по пять было? — подтвердила Уинри.       — Ал сказал, ты отвергала нас обоих. Это правда?       — Да, всё так и было. «Мне не нравятся мальчики ниже меня ростом», — вспомнила Уинри.       От этой фразы Рида вновь невольно улыбнулась. Кажется, в детстве все девочки хотели бы встретить принца на белом коне, и обязательно высокого. Рида даже вспомнила, как однажды дядя говорил ей, что мужчина всегда должен защищать девушку, прикрывать её за своей спиной. А после маленькая девочка представляла, как прячется за спиной отца, готового укрыть её ото всех несчастий и бед.       «Кажется, Рой выше меня… Не сильно, конечно, но всё же…» А ведь раньше она даже и не задумывалась о его росте. Но почему же сейчас в голову пришла именно эта мысль? «Почему я вспомнила Роя? Мы же просто начальник и подчинённый… Подумаешь, что живём вместе. Между нами ничего и быть не может…» — Рида слегка покраснела, думая о полковнике, и решила, что ей пора бы начать снимать комнату в гостинице. Она больше не ученица Роя, и ей следует жить отдельно.       — А при чём тут эти ваши воспоминания? — попыталась отвлечься от своих неожиданных рассуждений девушка.       — Я хочу убедиться, что у Ала есть воспоминания, о которых я не знаю. Ещё что-нибудь? — как-то резко ответил Эдвард, недовольно смотря на Риду.       Кажется, он чувствовал себя немного неловко, из-за того, что девушка посмеялась над их ребячеством. Подслушивать такой откровенный разговор Рида и сама не хотела, но ведь она не виновата, да и выгонять её никто не стал. К тому же старший Элрик сам начал эту дискуссию, потому Рида без угрызений совести навострила уши.       Альфонс и Уинри начали вспоминать, что ещё они делали вместе. Рида была в восторге, ведь оказалось, что они всё детство были не разлей вода: вместе учились, гуляли, проводили всё своё свободное время.       Наверное, иметь друзей, которые останутся с тобой, даже когда вы повзрослеете, это настоящее счастье. В этом плане Рида по-доброму завидовала братьям Элрикам и Уинри, ведь в детстве она никогда не играла с другими детьми, потому что ей больше нравилось слушать рассказы взрослых или рассматривать картинки в книгах. А когда девочка пошла в школу, то с головой углубилась в учёбу, поразившись тем, как много она ещё не знает об этом мире.       — Самое главное, что я не знал об этих событиях… Просто не мог знать, — размышлял Эдвард. — Всё это случилось ещё до того, как я связал его душу с доспехом… Он помнит то, что происходило с ним до десяти лет, а это значит, что душа, которая присоединена к доспеху, именно его. Ну, а после того, как ему стукнуло десять… Как насчёт воспоминаний о тех годах, что ты был доспехом, Ал? — парень подпёр металлической рукой голову и посмотрел на брата.       — Может, они хранятся здесь? — спросил Альфонс, снимая шлем и указывая на небольшой тёмно-алый круг — кровавую печать.       — Нет, этот знак лишь удерживает душу в доспехах… Я думаю, твоё тело всё ещё живёт где-то, — предположил старший Элрик.       — Алхимия учит нас тому, что человек — взаимосвязь трёх компонентов: «тела», «души» и «сознания». Может быть, в таком случае «сознание» и связывает «тело» с «душой»? — высказала свою мысль Рида, вспомнив множество бессонных ночей, проведённых за горой учебников, что приносил для неё Рой.       — Точно, — Эдвард улыбнулся и вскочил со своего места. Кажется, сейчас он был счастлив, что не выпроводил Риду при первой же возможности. — Быть может, твоя душа и исчезнувшее тело до сих пор связаны сознанием? В тот день я сказал, что тебя «забрали». Сам того не зная, я попал в точку. Ты не умер, тебя «забрали», Ал!       «Белая тень… Или это человек? Непонятно. Большие, такие тяжёлые ворота открываются слишком легко, будто бы парят в пространстве. Ни единого звука. Огромный глаз с фиолетовой радужкой, и маленькие тянущиеся к кому-то ручки! Противно… Не понять. Хотя… Маленький мальчик. Рука. Что это?» — лишь на мгновение Рида увидела сменяющие друг друга картинки.       — Тебя затянуло туда не в качестве компонента для трансмутации мамы, а как «плату за вход». Да, именно так и сказал тот парень. А потом я «заплатил» своей рукой, чтобы вернуть твою душу, — протараторил Эдвард, но после резко замолк и через секунду продолжил очень тихо и осторожно: — Мама умерла. Невозможно забрать и вернуть то, чего там нет. Но, Ал… — его голос зазвучал более уверенно, с надеждой. — Раз я сумел вытащить твою душу, значит, ты всё ещё жив. Когда по другую сторону врат я пытался дотянуться… Я так и не смог дотронуться до того, кого принял за маму. Вспомни, Ал! Что было там, куда ты протягивал руку? За пределами того, что видел я? — просил Эдвард, внимательно смотря на своего брата.       «Рука белой тени резко хватает и тянет к себе, да так быстро, что ничего не разглядеть вокруг. И вдруг парень: короткие светлые волосы, золотые глаза, круглое лицо и безумная улыбка до ушей, широкая и отталкивающая», — вновь увидела Рида и почувствовала ужасную головную боль. Слишком страшно, слишком непонятно.       — Это был я сам! Там не было мамы! — воскликнул Альфонс, смотря на свою металлическую руку.       — Ты видел там самого себя? — переспросил Эдвард, всё ещё не веря словам брата.       «Большой фиолетовый глаз. От его вида становится жутко, и ком встаёт посреди горла… Маленький парень без ноги. Золотые глаза. Волосы цвета пшеничных колосьев… Это Эдвард?» — Рида так и не понимала, что же с ней происходит. Головная боль усиливалась, в висках пульсировало, что совершенно не давало сосредоточиться, а картинки, всплывающие в сознании, становились всё более расплывчатыми и непонятными.       — Теперь я вспомнил. Тогда я… Я видел тебя глазами того существа, что мы считали мамой… — оживлённо проговорил Альфонс. Они с братом были необычайно воодушевлены своими догадками и открытиями и даже не замечали того, что Рида уже практически согнулась пополам из-за ужасной боли, которая разрывала её голову. — Моя душа не осталась в нём. Наверное, это как раз и было отторжение.       «Волосы, кости и мясо — всё это лежит в одной куче, образуя какое-то отвратительное месиво, от чего мурашки бегут по коже. Мерзко… Фиолетовые глаза, да такие яркие и пугающие, что кровь стынет в жилах. Дурно… Белые зубы с острыми клыками; кровь бесконечным потоком хлещет изо рта, словно нескончаемый водопад. Тошно…» — от этого зрелища Риде стало плохо, а боль с новой силой ударила в виски. Девушка закашлялась, не понимая, где она и что вообще происходит.       Рида резко встала со своего места, чтобы уйти подальше от этих картинок, мелькающих в её голове. Её трясло крупной дрожью, а сознание плыло. Но ноги стали ватными и подогнулись, из-за чего она упала на колени, опираясь руками об пол. Словно вдалеке девушка услышала испуганный голос Уинри:       — Рида, тебе плохо?       — Н… Кхе… Нет… Кхе… Кхе… Всё в порядке… Кхе… — кашляла девушка, пытаясь осознать произошедшее, но на ум ничего не приходило, хотя… — Уинри, представь в голове любое твоё воспоминание, пожалуйста, прошу… Любое… — Рида взяла девушку за руку, стараясь сконцентрироваться на том необычном чувстве, что появилось пару минут назад…       «Ясный летний день. Мастерская Рокбеллов. Маленькая девочка лет шести заливается слезами…       — Мамочка, папочка, пожалуйста, не уходите… — её тоненький голосок звучит умоляюще.       — Уинри, мы вернёмся, — обещает мужчина, улыбаясь дочери.       Но девочка лишь сильнее начинает плакать, обнимая свою бабушку. Она как может старается приободрить свою внучку в то время, как мужчина и женщина уходят в сопровождении двух военных», — увидела воспоминание Рида, но боль с новой силой ударила в её голову, и в глазах потемнело. От перенапряжения из носа девушки тоненькой струйкой потекла кровь. Рида в попытке прогнать предобморочное состояние ударила себя по щеке.       — Это твои родители. Ты подумала о том дне, когда они уходили на войну… — почти шёпотом произнесла она, опираясь рукой о плечо девушки и заглядывая в её голубые глаза, такие ясные, немного грустные.       — Ты права, но как? — Уинри с недоумением посмотрела на девушку, которая пыталась вытереть кровь, текущую из носа.       В дверь неожиданно постучали, от чего ледяной испуг появился где-то под рёбрами, и Рида вздрогнула.       — Мистер Эдвард Элрик, вас к телефону, — раздался незнакомый, приглушённый голос.       Парень, который всё это время беспокойно смотрел на девушек, сидящих на полу, бросил на них ещё один тревожный взгляд и поспешно ушёл, сказав напоследок брату, чтобы тот позаботился о Риде и Уинри.       Что значили те ужасные картины в сознании «Алхимика Грёз», теперь стало ясно. Это были воспоминания окружающих, но вот, как она это увидела их, непонятно.       «Неужели это какой-то секрет, о котором Ено Оньеро не мог мне поведать? Да, он говорил, что учить меня ему больше нечему, но о таком мог бы и предупредить», — с лёгким укором вспомнила своего бывшего учителя Рида. Ей было страшно и ужасно больно, а это странное чувство, словно что-то сжимается в области живота, а после резко вырывается изнутри, будто тысячи песчинок во время бури, до сих пор не давало ей свободно вздохнуть.       — Я… Я не знаю, как сделала это… — Рида зажала нос рукой, отвечая на вопрос Уинри.       — Пойдём вниз, надо остановить кровотечение, — Альфонс помог девушке встать, поддерживая её под локоть.       Они спустились по лестнице на первый этаж. Ал усадил Риду на небольшой кремовый диванчик, что стоял в холле, а сам побежал к административной стойке, чтобы попросить медицинскую аптечку. Рида же запрокинула голову, чтобы кровь не капала на пол, а Уинри взяла её за руку. Альфонс вернулся и приложил к носу Риды сухой лёд. Он старался не отходить от неё ни на шаг, и такая забота слегка удивила её, но девушке было неимоверно приятно.       — Рида, пожалуйста, расскажи о себе, — попросил парень через пару минут, присаживаясь рядом.       — Обо мне? — удивилась она, косясь на Ала. Из-за доспехов он казался таким холодным и безжизненным, тем более, если не знать, что к нему прикреплена светлая и добрая душа молодого парня. — Но мне особо нечего рассказывать.       — Ты ведь многое знаешь обо мне и брате, но мы редко слышали о тебе… Нам практически ничего неизвестно. Никто даже не знает откуда ты, скольких бы я не спрашивал. Только Жан Хавок как-то упомянул, что полковник Мустанг встретился с тобой на рынке… Кажется, ты воровала…       «Да мной никто и никогда не интересовался». Рида прикусила губу, она не знала, действительно ли ему интересно узнать что-то о её прошлом, или это просто полубессмысленный разговор лишь для того, чтобы не оставаться в тишине?       — Да… То, что рассказал Хавок, правда. Знаешь, моя история довольно-таки скучная, но, если тебе так интересно… Родилась я на востоке страны, впрочем, как и вы. Моя мать погибла при родах, а отец и дядя на войне в Ишваре. Из родственников никого больше не осталось. Я убежала из дома. Ну, а потом встретила полковника, какое-то время побродила в пустыне, стала алхимиком. А сейчас работаю на армию. Странная история, не так ли?       — Значит, тебе тоже несладко пришлось? — он посмотрел на свои рук. В его голосе послышалась неподдельная грусть.       — Не переживай, я искренне хочу помочь вам! И даже не потому, что это приказ Мустанга, просто я сама так решила, — Рида широко улыбнулась и прикоснулась к холодному металлу его руки.       Когда кровь перестала идти, и девушка убрала от лица сухой лёд, на улице уже наступила ночь. Она совсем потеряла счёт времени из-за этих весьма странных событий. На улице ярко светили звёзды, и луна заливала бледным светом окна гостиницы. Рида решила снять комнату, ведь возвращаться к полковнику совсем не хотелось, особенно после мыслей, которые появились у неё во время беседы Уинри с братьями Элриками. Она взяла ключ на административной стойке, записав оплату номера на свой счёт, а после вернулась к Альфонсу, который стоял у подножия лестницы. Эдвард же резко остановился перед братом, собираясь подниматься наверх:       — Из-за меня ты оказался заключён в этом теле. Мне нет оправдания. Не важно, что будет со мной, но пора вернуть тебе твоё тело, Ал! Я…       — Брат, — перебил его Альфонс. — Я ведь виноват не меньше, чем ты. Не бери всю вину на себя, пожалуйста! Вечно ты пытаешься всё на себя взвалить. Мне больно на это смотреть… Отчасти из-за того, что я знаю, как ты страдаешь. Когда Хьюз погиб, я решил, что моё тело не стоит того, чтобы ради него жертвовать жизнями других. Я видел немало людей, которые были лишены человеческого обличия, и всё же находили смысл в своём существовании и жили свободно… Знаешь, я понял, что и так тоже можно жить… Несмотря на мой вид, все окружающие относятся ко мне, как к человеку. Пусть даже я могу погибнуть в любую минуту, но ведь и обычные люди из плоти и крови тоже… Ничто не помешает мне прожить нормальную жизнь.       На секунду Риде показалось, что Альфонс сдался, но парень продолжил с большим энтузиазмом:       — И всё же я не смирился, я… Я не хочу… Не хочу остаться в полном одиночестве. Только ради этого я хочу вернуть своё тело назад… Я хочу снова стать собой! — его голос был полон решимости, он точно не готов сдаваться прямо сейчас.       — А я хочу снова увидеть твою улыбку, Ал. Только и всего, — подтвердил Эдвард, поднимаясь вверх по лестнице.       Похоже, они окончательно решили, что отступать — вариант совсем не для них. Сейчас они точно выяснили, что ни один из них не бросит начатого дела. Они вдвоём заварили эту кашу, а значит, и расхлёбывать будут тоже вместе. И этот вечер запомнится Риде, как что-то особенное, ведь надежда воспряла, цели были чётко очерчены и намерения выставлены напоказ. Девушка улыбалась, смотря, как легко и беззаботно братья поднимаются по лестнице, и где-то в сознании она пожелала, чтобы и путь к достижению их цели был таким же незамысловатым, как этот подъём. Но, конечно, это будет не так. У них впереди ещё много проблем и трудностей, которые обязательно нужно будет преодолеть, но главное — они сделают это вместе.       — Но я не хочу, чтобы из-за нас кто-нибудь пострадал. И поэтому, брат, я хочу стать сильнее, чтобы защитить тех, кто рядом! — «Как же эти слова похожи на те, что всегда произносит Рой». — Я сумею вернуть своё тело и при этом не допустить, чтобы хоть кто-то ещё погиб! — уверенно заявил Альфонс.       — Ты читаешь мои мысли! Ладно, хватит тут рассусоливать! Накостыляем этому типу Истине, и вытащим твоё тело оттуда! — уверенно сказал Эдвард уже в самом конце лестницы.       Они с решимостью и отвагой поднялись вверх и уверенно начали идти к своей цели. Сегодня Рида увидела настоящих братьев Элриков, узнала их с новой стороны. Она поняла, что хочет помочь им по собственному желанию, и никакие приказы не смогли бы ей помешать. Её сердце наполнилось решимостью. «Лишь бы братья ничего не учудили», — Рида улыбнулась этой мысли и пошла в свой номер.