Ешь, молись, дрочи

– О, яишенка. Морти сел на свое место, не поднимая глаз на семью за столом, и втянул голову в плечи – не помогло. Саммер показательно подавилась соком, глядя на его шею. – Вау. С пылесосом развлекался? – У него вон тоже самое! – Морти ткнул вилкой в сторону Джерри, тот поверх зеленого поло повесил фиолетовый шарфик Бет. – Ииуу, – Саммер уткнулась в телефон. – Не хочу ничего об этом знать. – Завидуй молча, – пробормотал Морти. Он бы тоже предпочел оставить общественность в неведении по поводу всей этой истории, но его предпочтения сейчас мало кого волновали. – Паап, Джерри обещал, что у тебя есть этому какое-то невероятно простое и логичное объяснение, – Бет отложила вилку и скрестила руки на груди. – О, ну еще бы, – Рик не прекратил есть, но оскалился, пока жевал. – Дорогая, все в порядке. Рик просто прервал нашу… дружескую встречу. Да, она пошла немного не по плану, но всякое бывает. Помнишь, как ты поссорилась с Кларой, и она плеснула тот мартини тебе в лиц... – Заткнись, Джерри. – Расскажи, что ты сделал, Джерри, – Рик поставил локти на стол и хищно обратился во внимание. – Я... просто перешел по ссылке! – Господи боже, он просто перешел по ссылке. Это не тот случай, когда ты можешь тыкать куда попало и схлопотать только предложение член увеличить. Но знаешь, я рад, что мы подняли эту тему. Давай, Джерри, расскажи, как так вышло? Как вышло так, что ты связался с представителем расы из моего реестра "НИКОГДА НЕ связываться с этими уебками". – Ну, для начала он нашел реестр, – Морти ковырялся в тарелке с самым безобидным видом. – И связался с кем-то из первой десятки. Джерри сверкнул на него глазами, но Морти смотрел на яишенку, а на Джерри не смотрел. – Я ээ… решил, если ты с ними не ладишь, может, я найду общий язык. Мы ведь такие разные, Рик. Ты и я. В чем-то похожи, но... – НЕТ. – ...такие разные, Рик! – И ты решил, что мои мои враги станут тебе друзьями, Джерри? – Рик неприятно засмеялся, никакого веселья в голосе, только эхо: сдохни, Джерри, сдохни. Морти получал гаденькое удовольствие от разноса. Не гордился этим, но взять себя в руки не мог. Во-первых, гнев Рика был направлен не на него, во-вторых, Джерри чуть их не угробил, бестолково и эффективно. – Это… имело смысл. – Видишь ли, Дже-ерри, в этом списке не те, кто задолжал мне денег, не те, кому задолжал я, не расы людоедов, это твари, с которыми действительно лучше не связываться. – Я просто хотел завести ээ... завести друга по переписке, – Джерри побледнел, но не сдавался. – Из космоса… – Понимаю. Распространенное заблуждение, что друг “из космоса” не сразу поймет, какой ты жалкий представитель своего вида. – Я не обязан вести этот диало… – Ты уже осознал свой главный проеб, Джерри? Твои новые друзья считают старый добрый пиздеж особо опасным преступлением. А ты ведь наверняка им лапши навешал? Ты из тех, кто выкладывает фото в дырявом халате на фоне плаката с пальмами и пишет, что отдыхает на Сейшелах. Поздравляю, теперь ты федеральный преступник. Они геноцид устраивали по этому поводу, целые планеты истребляли. Это твои новые лучшие друзья, Джерри, наслаждайся. Рик встал и бросил салфетку на пустую тарелку. Рик любил эффектно свалить. – Чудесный завтрак, дорогая. Яйца – объедение. Джерри представлял жалкое зрелище, Морти кольнула жалость, потом неловкость за жалость, раздражение на себя. – С-спасибо, мам, я к Рику в гараж. Перед школой то есть. Загляну ненадолго. Рик ковырял отверткой помесь блендера и плюмбуса. Мрачный, хотя мог бы повеселеть. После проебов Джерри Рик всегда чуточку веселел, даже морщины на лбу разглаживались. Фляжку доставал бодро и не вливал в себя сразу, а цедил мелкими глотками. У этого контрабандного пойла богатый букет, М-Морти, жаль ты не в состоянии оценить… – Твой отец конченый дебил, Морти. Плесень на ободке унитаза имеет над ним интеллектуальное превосходство. Какого хрена ты забыл в его компании? Тоже дружков “из космоса” искал? – Я… случайно? Зашел сказать, что мама заказала пиццу на ужин. Потом появился фиолетовый портал, мерзкий такой… И нас туда засосало. Ч-чего ты так бесишься-то? – Ненавижу этих лицемерных ублюдков, Морти. Они идейные ублюдки, а не абы кто, ты понимаешь, что это значит? Нет хуже идейных, они так просто не слезут. Им чужд здравый смысл! Они жопу рвут за идеалы, которые не имеют ничего общего с инстинктом самосохранения. Это нездорово. Держись от своего папаши подальше, пока он не вляпался в крестовый поход против пиздаболов. Морти попробовал представить, как оно. Не иметь выбора в этом вопросе. Говори правду или сдохни. Ограниченный ассортимент. Почему уроки не выучил? Дрочил на сиськи Джессики? Не Джессики и не на сиськи, не дрочил, а только планировал. Не спал до утра, в потолок смотрел. Если уж речь зашла о правде, честно было бы сказать, что прежде Морти был то ли тупей, то ли искренней. Что всю свою теперешнюю хитрожопость Морти подцепил у Рика. Плюс склонность к необдуманным поступкам и привычку получать желаемое, какой бы бессмысленной блажью оно ни казалось. Сегодня желаемое выглядело просто, как пять шмеклей: свежий повод подрочить. Незамысловато, необдуманно, сиюмитно. Очень в духе Рика. Морти решил – была не была. Рик обожал это: хватать его за плечо, за локоть, трогать лицо, дергать за уши: смотри сюда, Морти, смотри туда. Проблем не должно было возникнуть. – Ты вообще слушаешь меня? Морти, конечно, не слушал. Рик жопой чуял, когда Морти не слушал, он резко крутанулся на стуле. – У тебя видок нездоровый. Будешь ходить с такой рожей, твоя мать с меня не слезет. В чем дело, Морти? – Ээ... эти пятна. На шее. Может быть, глянешь поближе? Рик недобро прищурился, но подцепил за подбородок, точно как вчера, и легонько ткнул концом отвертки в шею, прямо в фиолетовое пятно. В самое фиолетовое, похожее на галактику. – О. – Больно? – О, мм… отвертка холодная… – Некоторое особи токсичны, Морти. Атавизм для их вида, но эти доморощенные инквизиторы могли нагнуть эволюцию, лишь бы нести смерть неверным. Они могли накачать тебя этой дрянью. Говори все как есть. Начал мочиться кровью? Рвет желчью? Трудно дышать? – Д-дышать, – выбрал Морти и почти не соврал. Рик подвинул ногой табуретку и велел сесть. Отложил отвертку и прижал пальцы с обеих сторон, под челюстью. – Мх. – Больно? – Н-нет... Дышалось тяжело, Морти не врал. Рик помял лимфоузлы, провел за ушами, надавил на синюшный кадык. Морти опустил глаза. Колено Рика маячило между его ног. – Спокойно посиди. Твою ж мать, Морти, расслабься. Вертишься, как будто шило в жопе. У тебя шило в жопе, Морти? – Мне… ээ… – В чем дело, Морти? Продолжай. – В-все окей. – Если ты чувствуешь себя тупее, чем обычно, моргни два раза. Морти моргнул пять. Морти поднимался по лестнице, перескакивая через две ступеньки: школа откладывалась еще на пару минут. Он закрыл дверь, помыкался, не зная куда себя деть. Сунулся в душ, передумал и залез в кровать, накрылся с головой. Стало совсем жарко, хотя спина взмокла еще по дороге. Под одеялом было душно, дышать невозможно, и от этого почему-то безопасно, не так стыдно, не так страшно. Морти не знал, чем занята вселенная снаружи, вселенная не знала, чем занят Морти, что важнее – Рик не знал. Он отдышался и понял, что продолжал трогать шею там, где трогал Рик. Что если руку отлежать и потрогать? А если пальцы скрестить – тоже, говорят, помогает. И зачем трогать шею, если есть член? Морти расстегнул штаны, кое-как стянул с задницы, извивался и дрыгал ногами, пока не скинул их совсем. Вспотел, промок насквозь. На трусах тоже пятно – правда не от жары. Одеяло липло к коже и походило на слишком крепкие объятия. Он вспомнил, как нравилось больше всего, и надавил пальцами под челюстью с двух сторон, не сильно, но в голове загудело, синяки отдались тупой болью. Помедлил еще пару долгих секунд, оттягивая. Бедра сводило пробиравшим до печенок возбуждением. Если подумать, оттягивал он уже не первый год. Лет с четырнадцати, с тех пор, как Рик первый раз накачал его транквилизаторами, взял подмышку, свалил мешком на сидение с небрежной аккуратностью. Потом перегнулся, придавив всем телом, чтоб дотянуться до лазерной пушки, завалившейся в ноги между пустых бутылок. А Морти подумал – этот человек хочет видеть меня рядом с собой, господи иисусе. Тогда его член не уткнулся Рику в живот только оттого, что дыра в боку мешала, но теперь в кои-то веки не мешало ничего. Даже собственная совесть дала карт-бланш. Даже воображаемый Рик. А если бы каких-то десять минут назад Рик подвинул свое колено, пока трогал его кадык. Подвинул, и надавил на стояк Морти, и пальцы сжал на горле: я вижу, зачем ты пришел, маленький извращенец, вижу тебя насквозь. Кровь бросилась в лицо. Он резко вдохнул, набрал полную грудь воздуха. Крепко вдавил задницу в кровать, сжал себя сквозь трусы и чуть не захныкал. Перед глазами поплыли цветные пятна. Морти торопливо запустил руку под резинку – решил подрочить, так дрочи, не спускай в трусы, как большой мальчик. Спусти в трусы, как малолетний дрочер – подсказал хриплый баритон в голове. Морти прижал член к животу, ухватил зубами одеяло, содрогнулся и замычал. Уши заложило. Зеленые пятна под веками превратились в два портала и медленно растворились. Дышать больше не выходило. Он стянул одеяло ниже, хватая ртом воздух. Подставил лицо прохладе – щеки мокрые, уши горят. Все тело теперь ощущалось потным и пропахшим дрочкой. Штаны, болтавшиеся у щиколоток, теперь тоже казались тяжелыми и грязными. Он отпихнул их. Натянул трусы, перевернулся на бок и сжал одеяло коленями. Этого было мало, чудовищно мало. Но если дать себе слово вечером повторить – этот день можно было прожить.