Белый ястреб

Свет керосиновой лампы освещал практически всю комнату, не проникая лишь за кровать у окна. Расстроенный ребёнок лежал в той же позе, отвернувшись к стене. Говард подумал было, что тот спит, но вспомнил, как сам не мог уснуть после первой порки. Мужчина аккуратно прикрыл за собой дверь, прислушиваясь к малейшим звукам. Терри уже не плакал, только дышал тяжеловато из-за забитого носа. — Не спишь? — практически шёпотом спросил Рид и медленно подошёл ближе, чтобы поставить тарелку на стоящий между кроватями сундук. — Я принес тебе пирог. Вишнёвый. Ты же любишь вишню? Терри ничего не ответил и лишь слегка дёрнул плечом, будто пытался свернуться в клубок. Говард тяжело вздохнул, присел на край кровати и задумчиво переплёл пальцы на коленях. Он понятия не имел, что вообще будет говорить. Нужно ведь как-то его успокоить? Сказать, что он сделал не так? Что? — Я знаю, что ты меня прямо сейчас ненавидишь и желаешь мучительной смерти, но признай, что твой поступок входил в категорию тех глупостей, о которых мы говорили, и даже больше… — Говард осёкся, задумываясь над тем, не звучит ли его голос слишком обвиняюще. Хотя, даже если звучит, он ведь должен показать, что то, что произошло, не должно больше повториться, ведь так? — Чёрт возьми, если бы ты попал Рози в глаза? Что бы ты потом делал? Представляешь, как бы себя потом чувствовал? Она ни в чем не виновата, разве она заслужила то, что с ней произошло? Я так не думаю. Слова как-то сами приходили в голову — лезли, будто так и должно быть. Говард даже не знал, что способен на такой спокойный, рассудительный тон, который получился у него совершенно случайно. — Ты хотя бы задумывался о том, какой урон может нанести дротик, брошенный с такой силой, с которой ты его швырнул? Это не детская игрушка, и раз уж ты решил, что достаточно взрослый, чтобы играть с ней, играй по правилам, а не следуй капризам. Тихий всхлип привлёк внимание мужчины, и он тут же обернулся и заметил подрагивающие плечи мальчика. Вот чёрт, он что, расстроил его ещё больше? Или мальчик всё же признал свою вину и ему стало стыдно? Почему-то очень хотелось его приобнять, попытаться успокоить, но какая-то неизвестная сила будто тянула его прочь, не позволяя даже прикоснуться. — Я не специально, — еле выговорил Терри, утирая слёзы рукавом. Он всё ещё не хотел поворачиваться лицом к отцу, и Говард его за это совсем не винил. — Знаю, но это не отменяет того, что ты сделал. И я сейчас имею в виду, что ты почему-то решил, что бросить в человека острым дротиком — это довольно весело. — Я не думал, что это весело! — Да? Почему тогда твой друг так улыбался? Решил покрасоваться и выбрал самую лёгкую мишень? — Нет! Я хотел отомстить этому… этому… Мэттью! Он меня спровоцировал! — Ты вообще в курсе, кто такой этот Мэттью? Терри ничего не ответил, снова шмыгая носом и ещё больше поджимая руки, сложенные под правой щекой. — В этом городе собираются одни отшельники, — продолжил Говард, не дождавшись реакции. — Он не такой уж богатый, если ты не заметил. Тут нет толпы законников, нет ни одного поместья в округе. Сюда сбредаются бандиты, игроки и те, кому совершенно нечего терять. Бывает даже всё сразу. Так вот Мэттью в своё время потерял всё, что имел: семью, деньги, репутацию. Никто не в курсе, через что именно он прошел, но знаешь, что он как-то сказал мне за бутылочкой бренди? Что он собственными руками придушил свою жену и всех её рабов и свалил это на соседа. Правда или нет, я абсолютно точно не хотел бы узнать, что бы он сделал с тобой, если бы тот несчастный дротик угодил ему в голову. Терри молчал. Его плечи были напряжены, но он не двигался и, кажется, забывал дышать. Говард смотрел на него достаточно долго, больше не говоря ни слова и, в конце концов, всё же решился положить ему руку на предплечье и, как ему показалось, утешительно сжать. Мальчик не пытался вырваться или отмахнуться, он просто продолжил тихо сопеть и спрятал лицо где-то в подушке. — Я уже не злюсь, просто… никогда не связывайся с тем, кто легко может тебе навредить, — произнес Говард, переместив руку мальчишке на бок и слабо погладив. — И тем более с тем, в чьей способности думать не уверен. Оно того не стоит. От Терри снова не последовало совершенно никакой реакции. Говард подумал было, что мальчик его не слушал, но стоило ему убрать руку, и Терри тут же сменил позу, наконец приподнимая голову так, что стало видно его лицо. Его глаза были опухшими от слёз, а губы едва заметно подрагивали, так что Говард поспешил сменить взгляд на сочувствующий. — Ты понял, что я хотел сказать? — спросил он, и мальчишка кивнул, опуская взгляд на простынь. — Всё ещё злишься на меня? Терри повернул голову ещё больше, глядя на родителя как-то совсем уж яростно. Говард немного опешил, уже понадеявшись на то, что после такой-то речи он будет прощен. — Мне больно, — пожаловался Терри так возмущённо и по-детски, что Говард чуть было не усмехнулся. — А попади ты в голову Мэттью, было бы больно с пулей между глаз? Терри нахмурился ещё больше. Он попытался было перевернуться на спину, но стоило только перенести вес и коснуться ноющими ягодицами жёсткого матраса, и он сразу же передумал и перевернулся на другой бок через живот. Говард терпеливо дождался, пока ребёнок осторожно усядется, поджимая под себя ноги. — В следующий раз перед тем, как вытворить нечто подобное, вспомни о последствиях, — посоветовал мужчина, неопределенно кивая. Терри снова отвёл взгляд. — Думаешь, я несправедлив? Ты ещё легко отделался. За такое мог бы и ремнём получить и ещё несколько недель мучиться от синяков. Знаком с подобным? — Нет. — Вот и не нужно. Будешь подвергать опасности себя или других, и результат всегда будет одинаковым. Надеюсь, мне не придется повторять это снова, так что ещё подумай о том, что случилось. Терри нахмурился, не поднимая взгляд. — Что? — непонимающе спросил Говард. — Я хочу домой. Говард опешил. — Хочу вернуться! — повысил голос Терри, вскидывая голову. — Не хочу я с тобой никуда ехать! Рид молчал, глупо уставившись на смахивающего слёзы сына. Мальчик говорил предельно серьёзно, что не могло не расстраивать. Прошло всего лишь два дня… — Ты не можешь вернуться, — наконец сказал Говард, когда Терри уже был в шаге от истерики. — Почему?! Зачем я тебе? Дедушка меня не прогонит, я… я скажу ему! И мама… мама меня ждёт! Последнее прозвучало как-то совсем неуверенно. Терри шмыгал носом, безрезультатно пытаясь избавиться от подступающих слёз. Говард смотрел на него всё так же печально. — Не хочу… — начал было Терри, но осёкся, ловя ртом воздух. Говард осторожно придвинулся ближе, обнимая его за плечи и, игнорируя слабый протест, прижал к себе. Терри немного поплакал, утыкаясь лицом в его рубашку. Его руки дрожали, а голос совсем охрип, не давая разобрать, что он бормочет. — Ты же знаешь, маме плохо, — прошептал Говард после нескольких минут тишины. — Тебе не стоит на это смотреть. Терри всхлипнул чуть громче, но тут же притих, расслабляясь. — Она поправится, — продолжил мужчина, стараясь звучать как можно увереннее, но голос всё равно предательски дрогнул. Он не верил в то, что говорит. — Ей просто нужно время. Мы с тобой попутешествуем немного, а когда вернёшься, ей уже будет лучше. — Ты врёшь, — возмутился Терри, чуть сильнее упираясь согнутыми руками в бедро родителя. — После такого не поправляются. Она даже меня не помнит! Она назвала меня чужим именем, перепутала с каким-то соседским мальчишкой и сказала, чтобы я возвращался домой, пока не стемнело. А тогда было раннее утро! Мальчик снова шмыгнул носом, пытаясь бороться со слезами. Говард успокаивающе погладил его по спине. — Это из-за её болезни, — объяснил он. — Я знаю! — Эй, тише. — Ты ничего не понимаешь, тебя там не было! Говард тяжело вздохнул. Он совершенно не понимал, что ему делать дальше. Мальчик его ненавидит и хочет домой. Справедливо. Терри успокоился не скоро. Он то плакал, то прекращал, то снова что-то бормотал. Говард не хотел его тревожить, но и отпускать не спешил. Тем более, мальчик был очевидно не против и даже сам прижимался сильнее, желая утешения. — Давай помажем твое плечо, — нарушил тишину Говард, начиная думать, что сын и вовсе уснул. — Я видел, что ты его бережёшь. Всё же ударился, когда падал? Терри ничего не ответил. Вместо этого он легко отстранился, вытирая глаза рукавом и снова отвёл взгляд. Говард помедлил, затем слегка приподнялся и дотянулся до мази, которую купил ещё днем. Цирюльник уверял, что лучше средства от ушибов не найти, но Говард помнил, что в этом городе могут продать даже дырявую шапку, убедив, что так голова не будет потеть. — Снимай рубашку. Терри послушно расстегнул пуговицы на белой клетчатой рубашке, которая лишь немного не подходила ему по размеру. Она была запасной — предыдущая слегка порвалась из-за падения с лошади. — Твою же… Говард тут же перевел на мальчишку строгий взгляд, стоило только увидеть огромный синяк на плече и части спины. Он был довольно насыщенного фиолетового цвета, что не могло не пугать. — И ты молчал? Ещё какие-нибудь травмы есть? Терри отрицательно покачал головой, снова обижаясь не понятно на что. — Это не шутки, — повторил Говард, принимаясь откручивать крышку от банки. Та слабо поддавалась, но всё же щёлкнула. Запах трав ударил в нос, мгновенно наполняя комнату. — Фу, — Терри поморщился, чуть отодвигаясь, но бежать было некуда. — Сиди смирно. Мальчик терпеливо ждал, пока отец аккуратно, но иногда всё же болезненно разотрёт его плечо и спину вонючей мазью. Она противно липла к коже и в некоторых местах немного жгла, но уже через несколько секунд приятно охлаждала. — А… — Терри осёкся, стоило отцу начать закрывать баночку. — Что? — Ничего. — Ну уж нет, последствия наказания я тебе облегчать не собираюсь. Еще пару часов подумаешь над тем, что натворил, и надеюсь, сделаешь выводы. Терри обиженно нахмурился, но больше ничего не сказал. Его взгляд зацепился за пирог, стоящий на сундуке. — Ешь, тебе же принес, — кивнул Говард. — Хочешь ещё чего-нибудь? Попить? Рагу? — Попить. Говард кивнул, поднялся с места, но в последний момент остановился, глядя на наслаждающегося пирогом мальчика. — Пойдешь со мной? Познакомишься с Кэссиди, а то у вас что-то не заладилось. Да и перед Рози бы ещё раз извиниться. Терри, кажется, был совсем не в настроении для подобного, но что-то отдалённо напоминающее вину всё же промелькнуло у него на лице. — Я же извинился, — еле слышно сказал он. — То было совершенно неискренне. Сказал только потому, что я тебя заставил. Сейчас какие-то изменения есть? Осознал хоть что-нибудь? — Осознал… — Тогда доедай и пошли. Терри обречённо кивнул. Он довольно долго тянул время, поедая пирог маленькими кусочками, но, в конце концов, поднялся с кровати и надел рубашку и новенькие ботинки. Говард улыбнулся ему, приобнимая за здоровое плечо, и мягко подтолкнул в сторону выхода.