Белый ястреб

Терри бродил по длинным улочкам города почти до ночи. Он и сам не заметил, как очередное: «Ещё часик» превратилось в шесть часов бесцельных прогулок. Он знал, что его ищут, несколько раз даже видел Марту и Кэссиди, как бы случайно гуляющих вдоль причала. Терри наблюдал за ними, спрятавшись за очередной товарной палаткой, а потом шел дальше, как ни в чем не бывало разглядывая лодки и небольшие кораблики. Торговая улица понравилась ему сразу, что определенно спасало от давящих мыслей. Терри никогда раньше не видел такого разнообразия в украшениях, сладостях и даже рыбе, которую всё везли и везли, будто собираясь накормить всех и каждого. Монро вообще очень отличался от крохотного Виксберга с его пыльными деревянными домишками и грязью из-за гуляющего по дорогам скота. Здесь воняло не навозом и не чьей-то рвотой — здесь всё пропахло рыбой. Вывески магазинов оказались куда красочнее и ярче, дороги куда удобнее и люди куда отстраненнее. Здесь будто царил другой мир. Время то тянулось, то шло слишком быстро. Городские часы стучали размеренно, давя на совесть, снова и снова нашёптывающую, что надо бы вернуться и принять заслуженную кару, но одна только мысль, что придется смотреть в глаза разочарованному отцу, пугала и заставляла делать очередной круг по довольно большому городу. Когда Терри наконец осмелился вернуться, комната, снятая в гостинице — не такой, как в Виксберге на втором этаже салуна, а самой настоящей отдельно стоящей гостинице — пустовала. Мальчик осторожно закрыл скрипучую дверь и, сняв лишь слегка испачканные ботинки, рухнул на кровать, обнимая подушку. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем в коридоре послышались шаги, и очередной приступ самобичевания был прерван удивленным: «Ты уже здесь?» Терри поднял на отца неуверенный взгляд, так и не отрывая левую щеку от подушки. Родитель не выглядел злым или расстроенным, что успокаивало, однако его обеспокоенный вид все равно давил на рану. — Где ты был? Вот это уже прозвучало строже, Терри поморщился, опуская взгляд на простынь. Он очень устал и хотел только одного — провалиться в сон и желательно, чтобы его никто не трогал. — Думаешь, очередной побег — это нормально? Мы каждый куст облазили! Думали, что ты попал в ещё большие неприятности или потерялся. Обидно. Очень обидно. Одинокая слеза даже скатилась по щеке, не поддаваясь на усиленные попытки сдержать ее. — Терри, я с тобой разговариваю. — Я гулял. — Гулял? Может ты хотел сказать, что прятался? Как понимать этот поступок, чего ты добивался? Хотел вывести меня из себя и посмотреть, что будет? Разговор уже явно вернулся к украденной кружке, и Терри все же приподнялся, оставаясь сидеть на кровати и смотреть в пол. Отец стоял посреди комнаты, уперев руки в бока, словно разгневанная кухарка, Терри бы посмеялся, если бы не был в таком плачевном положении. — Ты говорить будешь, или мне самому гадать, что у тебя на уме? — Ничего. — Терри! От внезапного крика мальчишка поморщился, испуганно вжав голову в плечи. Отец явно это заметил и довольно быстро сменил тактику, подходя ближе и присаживаясь на кровать рядом с сыном. Терри чуть отодвинулся, боясь, что его прямо сейчас перекинут через колени, но ничего подобного не случилось, так что он осторожно поднял голову, глядя на отчего-то задумавшегося родителя. — У тебя было полдня, чтобы подумать, что-нибудь надумал? — спросил тот уже даже дружелюбно, но всё равно с все тем же недоверием. — Не поверю, что нет никаких причин тому, что ты решился на кражу. Ты же не какой-то преступник с тягой к пакостям. Терри поморщился от сравнения. Нет, он точно не хотел этого. Не хотел быть преступником и пакостить тоже не собирался. — Это было желание. — Что? — Говард чуть наклонился, не расслышав, что там бормочет ребенок. — Мы играли в кости на желание и вот… я должен был стащить пиво. Не получилось. Терри не выдержал очередного пораженного взгляда в свою сторону. Теперь не было никаких сомнений в том, что отец разочарован и думает о нем исключительно плохо. — Ты сейчас серьезно? — поинтересовался Говард, но не издевательски, а даже как-то заинтересованно, будто хотел докопаться до самой сути. От этого тона у Терри на глазах снова навернулись слезы, но он быстро их остановил, вытерев лицо рукавом. — Желание? Ты согласился на игру на желания, и тебя ничего не смутило? Молчание, повисшее в комнате после вопросов, мгновенно начало давить на нервы. Терри не собирался отвечать. Все оправдания, которые он придумал за шесть часов прогулок в одиночестве, теперь казались какими-то несущественными, глупыми. Он уже понял, что поступил, как идиот, решив повыделываться перед Лукасом, не стоило отвечать на его провокации. — Ты в курсе, что на подобные желания даже соглашаться не стоит? — поучительным тоном произнес Говард, когда ребенок так и не ответил на предыдущий вопрос. — Не важно, как тебя обзывают, что тебе предлагают — они хотят тебя подставить. Тот, кто такое загадывает, сам бы никогда не решился на подобное и просто хочет поиздеваться над другими. Терри снова никак не отреагировал. Его удивляло то, как отец смог мгновенно понять, что произошло. Лукас бы действительно сам не пошел на такое, он ведь даже остался снаружи, когда все его друзья отправились помогать Терри. И кто ещё после этого струсил? — В игры на желание лучше вообще не ввязываться, если ты не знаком с соигроками, — продолжил отчитывать Говард. — Ты разве не понимаешь, что всё это завязано на унижении и издевательствах? Да, это может быть весело, но когда доходит до такого… Терри все же взглянул на требовательно уставившегося на него отца. Тот будто ждал хоть каких-то эмоций или оправданий, но мальчик не знал, как себя защитить. Хотелось просто кричать о том, что он не специально и вообще не думал, что может попасться… Нет, это звучит так, будто он был уверен в благоприятном исходе, а это ещё хуже. Если бы он сейчас разговаривал с дедушкой, он бы скорее всего перевел тему, огрызнулся и убежал прятаться дальше, но отец… Обидно до слёз, что о нем теперь думают плохо. — Я знаю, — только и смог прошептать Терри, пытаясь выглядеть как можно несчастнее. Возможно, это хоть как-то его оправдает? Он раскаивается, неужели не видно? Сколько можно говорить такие очевидные правильные вещи — это какая-то пытка! — И почему тогда согласился? Терри шмыгнул носом, неопределенно пожимая плечами, но только услышав слегка раздраженный вздох, поспешил всё же признаться: — Меня бы считали трусом! — сказал первое, что пришло в голову. Отчасти, это было правдой. — А что лучше: быть трусом в глазах каких-то первых встречных или вором? — такие слова заставили Терри окончательно усомниться в том, что он выдержит этот разговор. Чувство вины сжирало его изнутри, доводя практически до истерики, а отец словно и не замечал, что ему плохо. Продолжал давить своими правильными речами, видимо, надеясь вырвать признание и принятие. Совсем не заботился о том, что его поучения уже давно поняты и усвоены. — Я понимаю, что на тебя, скорее всего, давили, но ты не подумал о том, что воровство — это не самое безопасное желание? Это перебор, и мы с тобой уже говорили о страхе и попытках доказать свое бесстрашие, которые никогда не заканчиваются хорошо. — Это другое! — Терри резко подскочил, чуть разворачиваясь и глядя на отца, который очевидно не понимал его чувств, с обидой. — Я правда не боялся… ты не понимаешь! — Чего я не понимаю? — Того… — мальчишка запнулся, не найдя нужных слов, чтобы объяснить свое недовольство. — Всё не так! — Так расскажи, как. Терри снова уставился в пространство перед собой. Его охватывала целая куча эмоций, начиная от обиды, заканчивая яростью от того, что его не понимают. Неужели это так сложно? Тут дело не в желании доказать свое бесстрашие, ему нужно было заработать уважение и доверие Лукаса, даже принимая его провокацию… или это одно и то же? Говард тяжело вздохнул, будто больше и не желая продолжать разговор. Терри тоже молчал, не решаясь снова пытаться объяснить свою глупость. Он понимал, что поступил неправильно, но как же, оказывается, тяжело признавать это вслух. — Посиди и подумай ещё, — вдруг сказал отец, и Терри мгновенно замер, молча наблюдая за тем, как тот встаёт и направляется к двери. — Схожу оповещу Кэссиди, что ты нашелся, а то так и будет ходить кругами. — Нет! — Терри вскочил с кровати, умоляюще глядя на уже взявшегося за ручку отца. Тот удивлённо изогнул бровь, будто издеваясь, но не стал уходить. — Подожди, я… мне… я расскажу. Говард не двигался, выжидающе глядя на сына, который снова разглядывал пол. — Я просто хотел узнать, почему тебя называют Белым ястребом, они обещали рассказать, если я сыграю. Правда как-то сама по себе сорвалась с губ. Раньше такого не было, он ведь мог придумать какую-нибудь спасительную ложь, а теперь разозлил отца ещё больше своим рвением выяснить о нем сплетни у незнакомцев. Кому такое понравится? Влез не в свое дело, а мог бы просто спросить, как и советовала Марта. — Я думал, ты знаешь, — поразительно спокойно сказал Говард, все же отпуская дверную ручку. — И почему ты решил узнать об этом именно у тех мальчишек? Терри растерялся, не услышав в ответ на свое признание очередной ругани. Он закусил губу, не решаясь ответить, и снова присел, подвигаясь, чтобы освободить место вернувшемуся отцу. — Расскажи все с самого начала, не урывками, — попросил мужчина довольно мягко, и Терри нерешительно кивнул. Он честно признался в том, что давно хотел, но боялся спросить, поэтому только услышав упоминание этой клички от отца Лукаса, сразу же придумал разузнать у мальчишек. Упомянул даже про Марту, которая его отговаривала, а потом рассказал, какие условия ему поставил Лукас. Говард слушал молча, лишь изредка слабо кивая. Казалось, он вообще не злился, что невероятно радовало, но и пугало одновременно. Такое безразличие может быть обманчиво, это Терри уже знал. — И что, стоило оно того? — спросил Рид в конце рассказа, и Терри пораженно замер, не понимая, как на такое ответить. — Не знаю… они рассказали, ну, не Лукас, а Чарли. Говард кивнул. Терри заметил его расстроенное выражение лица. — Больше в такое не ввязывайся, ты меня понял? Мальчишка неуверенно кивнул, теряясь от все ещё спокойного тона. Говард как-то неловко хлопнул его по плечу, задерживая руку, словно в задумчивости. — Теперь я пойду найду Кэссиди, но мы ещё не закончили, — сказал он, все же вновь вернувшись к строгости, от которой у Терри снова побежали мурашки. Хотя чего он ожидал? Как после такого выйти сухим из воды? — Воровство — это серьезно. Терри обречённо кивнул. Говард не стал ничего добавлять и просто ушел, оставляя сына в полном одиночестве и вновь наедине со своими мыслями. Думать о том, что будет, когда отец поговорит с вечно недовольным стариком и вернётся, Терри не хотелось. Он уже знал исход, так что бояться чего-то большего не было смысла. Наверняка отец ушел скорее для того, чтобы успокоиться. Хотя он и так был спокоен, разве нет? Но всё же какой-то он… не такой. Грустный. Расстроенный. Терри снова прилёг на бок, засовывая левую руку под подушку. Наверное, он все же задел отца тем, что действовал у него за спиной. Повел себя, как какая-то сплетница, а мог бы поступить разумно, послушать Марту. Теперь отец его ненавидит и наверняка жалеет, что вообще решил забрать его и познакомиться. Прежде, чем Говард вновь вернулся ещё более спокойным и, на удивление, безразличным, Терри успел не на шутку перенервничать. Стоило отцу закрыть дверь и направиться к кровати, мальчик одним резким скачком принял сидячее положение и уставился на родителя блестящими глазами. — Эй, ты чего? — не понял Говард, опускаясь рядом. — Прости, я… я не хотел! Я просто боялся, что для тебя это больная тема, и ты будешь злиться и ничего мне не расскажешь! Я не плохой, дедушка просто… да, я относился к нему просто ужасно, но я только ему делал всё назло, а тебе нет. Я правда не специально, я не думал, что попадусь… то есть нет! Я вообще не думал о том, что происходит, только потом осознал! Не думай, что я специально. Я не специально. И я бы спросил у тебя, но я не подумал… Под конец пламенной речи голос совсем задрожал, и Терри еле смог бороться с эмоциями. Отец смотрел на него немного шокировано, но ничего не говорил, что тоже пугало. — Я не думал… Терри почти сорвался на всхлип, но тяжёлый вздох отца перебил его. — Черт возьми, и это всё из-за одной истории? — спросил мужчина будто даже у самого себя. — Я не считаю тебя плохим, успокойся. Все ошибаются. — Ты злишься, что я узнал всё не от тебя, — обвинил Терри. — Немного, — честно признался Говард. — Но в этом я сам виноват, нужно было тебе рассказать. Хочешь ещё что-то спросить? Терри застыл, не ожидая подобного вопроса. Вообще-то, он много чего хотел спросить, но мысли путались из-за накатившей паники. — Тебе было шестнадцать? — задал самый незначительный вопрос, да ещё и дрожащим голосом. — Почти семнадцать, — кивнул мужчина. — Рановато стал известным, да? Терри кивнул. Говард тихо усмехнулся, опуская взгляд себе на колени. — На самом деле не так уж много людей знают эту историю. Отъедем дальше на запад, и меня даже местные собаки не узнают. Это все здесь — в Виксберге и Монро. Даже не думаю, что кто-то ещё остался, кроме Кэссиди и Гарольда, остальные давно погибли. — А твой брат, Билли, тоже там был? Терри сразу же захотелось проглотить сказанное, стоило только заметить, что от упоминания брата у отца снова испортилось настроение. — Да, был. Я бы там не оказался, если бы не он. Говард замолчал, но стоило поймать вопросительный взгляд сына, все же решил продолжить. — Мы с ним долго не виделись, и я узнал, что он неподалеку. Сбежал от Кэссиди, чтобы с ним повидаться, и случайно оказался посреди бойни тем же вечером. — Кэссиди с тобой не было? — Был. Прибежал меня спасать и сам застрял, пока не пришла подмога, не мог перестать ворчать из-за того, что помрёт из-за моей тяги к опасностям. Терри усмехнулся. Отец улыбался, и это было удивительно, но стоило только подумать о том, что всё нормально, и после затяжной паузы серьезный разговор всё же начался. — Обсудим позже, если захочешь, — сказал Говард, довольно быстро перестраиваясь. — Ты сбил меня с мысли. Терри виновато потупился. — Я собирался рассказать тебе о том, что бывает за кражу. Всякие ужасы, вроде отрубания рук и повешения, но… — Но…? — Терри непонимающе уставился на очевидно передумавшего отца. Не будет ругаться? — Но я расскажу тебе правду, через которую и сам прошел, так что тебе не советую. Мальчишка обречённо выдохнул. Всё же злится. — То, что ты не подумал — это опасно. Никогда не позволяй втянуть себя в подобные авантюры. Страшно представить, во что ещё тебя можно заманить, если ты так просто согласился на воровство — из-за какого-то желания, подумать только! Пора перестать вестись на «слабо», тебе сколько лет? Восемь? Неужели нельзя подумать головой и понять, что такие игры могут быть опасны? Повезло ещё, что Гарольд дружит с салунщиком, и что я был рядом, иначе… Я бы очень не хотел, чтобы ты оказался за решеткой. Знаешь, какие там условия? Никаких. Сидишь целый день и пялишься в стену, сначала надеясь на чудо, а потом с дрожью в коленках ожидая приговора. Питаешься гнилой капустой, запиваешь мутной водой и молишься, чтобы отморозок, сидящий с тобой на одной скамейке, не начал тебя задирать или травить байки о своих подвигах. А ещё законники частенько любят не сообщать о поимке малолетних преступников, так что вряд ли я бы быстро узнал, куда ты пропал, да и залог, между прочим, не маленький, так что мог бы и несколько дней сидеть без возможности даже нормально отлить без надзора насмехающегося над тобой шерифа. Слушал бы его нравоучения или, чего хуже, даже терпел избиение. Думаешь, законниками от хорошей жизни становятся? Нет, это могут быть всё те же отморозки, которых приняли за хорошие навыки стрельбы и теперь они могут совершенно безнаказанно вытворять все, что угодно с теми, кто посмел нарушить закон. Терри молчал, никак не реагируя на такие красочные описания. Было очевидно, что отец пересказывает собственный опыт, и из-за этого было только хуже. Снова надавил на больное, заставил вспомнить что-то неприятное. — И если ты думаешь, что я преувеличиваю и раздул трагедию из-за простой кружки пива, то подумай о том, с чего все начинается. Думаешь, я не заметил, что ты стащил яблоки, когда мы были в Виксберге? Рози разве разрешала их тебе брать? А револьвер Кэссиди, из которого ты ещё и выстрелить умудрился? Терри никак не ответил, хотя отец и сделал паузу, чтобы услышать хоть какие-то варианты. — Это не должно входить в привычку — это не какая-то безобидная шалость. Это опасно. Ты не должен даже думать о том, что можешь легко взять чужое, понимаешь? — А что ты украл? — робко поинтересовался Терри, чем вызвал у отца нехорошее недоумение. Он явно подумал, что сын пропустил всю тираду мимо ушей и выхватил лишь возможность упрекнуть самому. — Я всё понял, правда, мне просто интересно. Говард не изменился в лице, лишь больше сводя брови. — Всё потом, сейчас мы обсуждаем только твои проступки. Терри кивнул, расстроившись из-за упущенной возможности сменить тему. — Завтра извинишься и перед Гарольдом, и перед мистером Уилсоном. Я поговорю с Гарольдом насчёт Лукаса. — Не надо! — Прости? — Он же… — Если он решит отомстить тебе, мы опять поговорим с его отцом, хотя я не думаю, что это случится. — Нет, я про то, что он с нами даже не пошел. Стоял снаружи. — А придумал всё кто? Терри отвёл взгляд. Действительно почему он вообще защищает этого противного Лукаса? Лучше бы вообще всю вину на него свалил, как делал раньше с каждым, на кого удобно было спихнуть свои безобразия, чтобы не огрести самому. Перенервничал, наверное. — Ты всё понял? Никакого воровства и не ведись на провокации или на слабо. Терри в очередной раз печально кивнул. Да понял он, ещё с первого раза. — Хорошо, тогда снимай штаны и ложись поперек кровати. Не то чтобы Терри не ожидал, что всё закончится поркой, но последние несколько минут отец казался довольно спокойным, что никак не вязалось с типичным поведением того, кто собирается отлупить тебя уже в конце разговора. Мальчишка испуганно сжался, но под строгим взглядом не смог вскочить и броситься бежать. В прошлый же раз как-то смирился, сейчас тоже нужно быть смелым. Тем более он, вроде как, заслужил. — Может не надо? — еле слышно поинтересовался он, с опаской наблюдая за тем, как отец снимает ремень и складывает его вдвое, выжидающе глядя на сына сверху вниз. Репетировал он этот угрожающий жест что ли? — Я правда всё понял, больше не повторится… — Не повторится, — кивнул Говард. — После закрепления точно. Тебе помочь? Терри испуганно замотал головой. Осторожно поднявшись, он медленно развернулся, принимаясь трясущимися руками выполнять пока ещё просьбу. Не так уж и много времени прошло с момента предыдущей порки, неужели он теперь всегда будет так часто на нее нарываться? Это больно. Кое-как справившись с одеждой, Терри неловко подступил к краю кровати, не решаясь опуститься вниз, но отец довольно быстро вызвался ему помочь, отодвинув за плечо сначала чуть в сторону, а потом и требовательно нажав на спину, заставляя наклониться и лечь. По обнаженной коже пробежался неприятный холодок, или это от нервов? Терри не знал, куда девать руки, не прекращая ерзать и устраиваться поудобнее. — Сложи перед собой и положи на них голову, — посоветовал отец, и Терри вздрогнул, не замечая, что тот уже подошёл достаточно близко. — Готов? Ответить или спросить, сколько вообще будет ударов, Терри не решился, поэтому просто замер и напрягся в ожидании первого удара, который не заставил себя ждать. Было не больно, скорее неприятно. Ещё несколько пришлись совсем рядом, снова не такие уж и сильные, но тем не менее, жжение нарастало с каждым разом. — Ты не трус, — вдруг заговорил отец после очередного удара, и Терри чуть было не огрызнулся на него, призывая не добивать его ещё и словесно. Почему он до этого поговорить не мог?! — Я уже говорил тебе, что не стоит постоянно пытаться это доказать. Особенно сильный удар пришелся на низ ягодиц, отчего Терри непроизвольно дёрнул ногами и зашипел. В прошлый раз он еле выдержал пятнадцать, а сейчас, кажется, терпит то же число, но боль растет куда медленнее и растекается словно по всему телу, не заставляя сомневаться в том, что это далеко не конец, и в этот раз он действительно нарвался, никто не собирается его жалеть. — Что ты в следующий раз вытворишь на спор? Сиганешь через обрыв? — продолжил Говард, не прекращая размеренно опускать руку чуть ли не на каждом выдохе мальчишки. — Ты так сделал, — не удержался Терри и тут же пожалел, поймав несколько особенно болезненных ударов по бёдрам. — Ау! Правда же! — Не сравнивай и не смей повторять, — предупредил Говард. Терри в ответ только зашипел, пытаясь сдержать крик от того, что зад уже чуть ли не полыхал после многочисленных ударов, и любой новый было терпеть куда сложнее. — Если в чем-то не уверен, всегда можно спросить совета, но думаю, ты и сам в состоянии понять, на что можно соглашаться, а на что нет. Терри всё же взвыл, молотя ногами от бессилия. Терпеть уже совсем не получалось, а разговоры только больше нервировали, хоть и впечатались в мысли, заставляя всё переосмыслить. — Ай! Ладно, я понял! — мальчишка попытался перекатиться на бок и закрыться руками, из-за чего ремень прошёлся по бедру. Терри вскрикнул, встретившись глазами с нахмуренным отцом, и всё же вернулся на место, не желая знать, что будет, если продолжить уклоняться. Следующие пять ударов показались самыми сильными, из-за чего давно подступившие слезы всё-таки вырвались на свободу. — Руки не подставлять, по ним больнее, — как ни в чем не бывало, оповестил Говард, возвращаясь к прежней силе ударов. Терри захныкал в ответ, цепляясь за простыню и стараясь не скулить слишком громко. Не хватало ещё, чтобы весь город сбежался на его жалобные крики. — Хва… А! — Терри уже сбился со счета, когда очередной удар по самому чувствительному месту заставил его сжимать зубы, чтобы не кричать. Все тело болело от напряжения, зад горел огнем, но порка все не прекращалась. Говард молча выдал ещё шесть ударов, игнорируя всхлипы и жалобы о боли. Терри разрыдался сразу же, как только почувствовал облегчение от того, что всё закончилось. Боль всё не отпускала, продолжая нещадно жечь, но без постоянных ритмичных ударов было легче и наконец можно было попробовать расслабить онемевшие мышцы. — Надеюсь, нам не придется возвращаться к этому разговору, — всё ещё строго сказал Говард, но стоило услышать, что ребенок только громче завыл, утопая в слезах, все же решил помолчать, присаживаясь на край кровати. Терри сначала никак не отреагировал на то, что его гладят по спине в попытках успокоить, но затем начал затихать, радуясь тому, что его, кажется, простили. — Проголодался? — спустя какое-то время спросил Рид у уже окончательно успокоившегося сына. Тот наконец нашел в себе силы сползти с кровати и подтянуть штаны. — Марта и Кэссиди сейчас как раз пошли ужинать. Терри сразу же замотал головой, ни в коем случае не желая прямо сейчас слушать издёвки старика. — Тогда принесу тебе всё сюда, подождёшь? — Угу. Говард слегка улыбнулся, растрепав всё ещё обиженному ребенку и без того торчащие во все стороны волосы. Терри поморщился, но ничего не сказал, решив показать всё своим недовольным лицом, но отец только усмехнулся на это, открывая дверь, чтобы уйти. Да, кажется, его точно простили.