light of my moon

      Намджун выводит их и вовсе с территории лаборатории, потому что квартира находится просто в одном из близлежащих районов города. Тут нет закрытых камер или пугающей тесноты. Свобода, пространство и яркое солнце, от непривычки близости с которым Тэхён неприятно щурится и пытается закрыть свои глаза.       — Здесь не далеко, — отмечает доктор Ким и указывает направление. — Поэтому предлагаю немного пройтись пешком. Я за время пути изрядно засиделся на одном месте.       На его лице благоприятная улыбка, так что очень сложно не согласиться, тем более, когда любопытство уже одолело ассистента Пака. Счастливый, он подлетел ближе к Намджуну, расспрашивая его теперь о каких-то деталях. В итоге Чонгук только обернулся к Тэхёну, который пытался рассмотреть солнце и тут же начинал щуриться от его яркости, уворачивая взгляд, и произнёс:       — Идём, ещё успеешь наиграться, — произносит военный и машет рукой, зазывая идти возле себя, а сам уже трогается с места.       В итоге Ким Тэхён ровняется плечом к плечу с парнем, с улыбкой посматривая теперь в его сторону, а иногда позволяя себе слабость сделать очередную попытку поиграть в гляделки с лучами солнца.       — Ты правда его не видел?       — Не так близко! — радостно произносит инфицированный и, хлопнув в ладоши лишь разок, снова закрывает ими свои глаза. — И оно такое яркое!       — В нижнем городе часто темно, это точно. Я привык жить наверху, и поэтому мне всё кажется обычным, — рассуждает Чонгук.       Тэхён смешно морщится, толкает парня в плечо и потом отбегает немного. В целом ведёт себя странно, но это почему-то вызывает едва приметную улыбку на Чоновом лице. Наблюдать за Тэхёном забавно и отчасти даже интересно, потому что радости банальным вещам у него нет придела. Растительность в нижнем городе плохая, по той же причине малого присутствия солнца. Она чуть блеклая, менее живая и не выглядит такой свежей. Конечно Тэхёну, как тому, кто занимался разводом куриц при этом в храме, который располагался в благоприятном месте нижнего города, это все близко и жутко интересно.       — Здесь очень красиво! — отмечает Тэхён, осматривая вокруг и восторженно улыбаясь даже от вида расписанных стен.       — Что же красивого? Чёрное, всё испачкано, а ещё нет никакой системы, — в противовес не довольствуется Чонгук.       — Разве? А мне кажется красивым! — и он подлетает к одной из стен, раскидывает руки, отчего за его стеной «раскрываются» расписанные крылья, добавляя некое очарование парню с его квадратной улыбкой. — Это создаёт атмосферу. Не считаешь?       — Ты слишком радостный для человека, жизнь которого за неделю так круто изменилась.       Тэхён снова улыбается, жмёт плечами и с ноткой задумчивости выдаёт:       — Разве же в худшую сторону?       — Тебе не нравилась жизнь в церкви? — он снова подзывает парня к себе, и тот пулей оказывается возле. Теперь из-за демонстрации росписей на стене они слегка отстают от доктора Кима и ассистента Пака, однако всё ещё не упускают их из вида.       — Нравилась, — с кивком отвечает. — Но я никогда не мог выйти за её пределы достаточно далеко, чтобы посмотреть весь мир. А теперь у меня есть такая возможность! Мир прекрасен.       — Нда, — Чон бежит взглядом по парню возле и с тяжким вздохом произносит: — Только тот, кто не видел мир, может оставаться таким оптимистом.       — Уж лучше, чем ворчать, как некоторые, и грустить по любому поводу.       — Эй, не нужно давить на слабости! — возмущается военный и толкает Тэхёна в бок, отчего тот айкает, потирает руку, насупившись, а после просто задорно смеётся, вызывая лишь улыбку в ответ. — Ты такой…       — Какой?       — Странный, — тактично выбирает слова из арсенала.       — Безудержно шикарный, — Тэхён его лишь передразнивает и тоже толкает, совсем легко кулаком впиваясь в чужое плечо. — Ты тоже не выглядишь так, словно мир повидал.       — Уж точно больше твоего. Моя работа заключается в том, чтобы отправляться в разные точки города и ой как внимательно рассматривать мир! — гордо заявляет парень.       — Внимательно ли?       — Что ты имеешь ввиду?       — Ничего. Просто интересно, насколько внимательно можно рассмотреть что-то, когда перед глазами лишь желание схватить и утащить?       — Не упрекай меня. Я получал за это неплохие деньги. И если ты о том, что я утащил тебя, то извини.       — Точно, — Тэхён снова резко притормаживает и удивлённо смотрит на Чонгука. — Это ведь ты тогда пришёл за мной.       — Тогда? В церкви? Точно, наверное, ты ничего и не видел в этот момент.       — Видел только твой силуэт.       — Я ещё не мог понять, почему ты так застыл и ничего не делаешь. Как ты тогда вообще понял, где я нахожусь?       — Почувствовал, — с улыбкой отмечает Ким, снова зашагав вперёд. Он вдруг задумался вовсе о другом: в момент своей самой большой опасности и страха, единственное, отчего внутри становилось хоть немного легче, — Чонгук. Его руки и такой размытый силуэт появлялись всегда в тревожные момент. — Я тогда молился Всевышнему, — смотря под ноги, продолжает Тэхён. — Я сказал ему, что мне страшно, и попросил защитить меня, попросил направить меня, и тогда он прислал мне тебя.       — Ох, не он это был, — в сторону, дабы не рушить надежды верующего человека, бормочет Чонгук.       — И я так рад, что он прислал тебя ко мне! Потому что с тобой и правда во много раз спокойней, Чонгук!       Чон оборачивается и вместе с этими словами встречает такое счастливое лицо, улыбчивое и полное света. Искренность лучится, как только может, окутывая неким спокойствием и уверенностью. Тэхён невероятно силён, Чонгук почти уверен в этом, но при этом с такой надеждой ищет защиты. Прекрасный. Обрамлённый светом, он смеётся слегка басисто, бархатным звоном обволакивая слух. Не хочется этому сопротивляться, даже если совершенно не веришь в существование Всевышних и уж тем более каких-либо заговоров по одной лишь молитве. Тэхён и просьбу-то свою обозначил наверняка поздней, чем Чону выдали задание. В это время он уже рассекал дороги, стремясь к этому парнишке. Но, видя светлую, искреннюю улыбку, Чонгук не рушит его фантазии и как-то излишне мягко произносит:       — Видимо, раз Он послал, придётся защитить тебя.       .       Им открывают дверь в просторную квартиру. Заходить сюда уже намного спокойней, хотя обстановка отличается от той, которая застала их в нижнем городе, разве что количеством света вокруг. За окном какие-то гаражи, дети кричат со всех сторон, однако в окно просачивается яркий свет. Здесь больше комнат. Намджун показывает на три двери и искренне извиняется, но в этом городе попросту не существует ещё более просторных квартир, а оттого кому-то придётся ютиться. Кухня стандартно общая, и отдельная благодарность от толпы народа за раздельный санузел.       — У меня ещё работа есть, — оповещает Намджун, — поэтому я вернусь в штаб, — и после уходит, пожелав хорошо расположиться и не скучать, сказав, что завтра он зайдёт к ним.       Чонгук проходит внутрь, в коридоре скидывает рюкзак, некогда принесённый Юнги.       — Тут просторно, — отмечает он. В отличие от прошлого места жительства, здесь было много света, белоснежные стены и новенькая мебель. В прошлый раз жаловаться тоже не приходилось, тем более что оставшаяся в «прошлой жизни» квартира Чонгука моментами её существования вовсе напоминала разрушенное бомбоубежище. А тут неплохо.       — Займём тогда комнаты? — интересуется Чимин и заглядывает в первую, тут же сетуя к следующей. — В конечном итоге, как посмотрю, в одной из них диван.       Тэхён не отстаёт и с возбуждающей интригой тоже заглядывает в одну из дверей, ахнув и добавив:       — Так, а тут две кровати.       — Судя по всему это просто квартира для молодой семьи, — посмеиваясь, выдвигает Чимин теорию и заглядывает в комнату вслед за Тэхёном. — Что ж, мы имеем две раздельные кровати и одну общую. Значит снова придётся делить по двое?       Чонгук невзрачно осматривает сложившуюся ситуацию и, обдумав варианты, спокойно заявляет:       — Вы как хотите, а я займу тогда диван, — и заходит смело в комнату, в которой, по его теории, никто жить и не захочет. А ему не привыкать спать на все различных поверхностях.       Оставшиеся в коридоре Чимин и Тэхён только переглядываются.       — Очевидно же, что одному из нас придётся жить с Юнги после его выписки, — отмечает Чимин по фактам, потому что вряд ли у кого получится от Мина дверь запереть и не впускать больше. Тэхён одобрительно кивает, но лишь потому, что оставлять на улице его и не собирался. — Предлагаю, чтобы Юнги жил в этой комнате, — он кивает в сторону той, где две небольшие кровати. — Значит один из нас может оказаться спящим на царской огромной постели.       — Верно, — кивает Тэхён, снова натягивая на лицо улыбку.       — Тогда играем в камень-ножницы-бумага. Кто выиграл, тот занимает большую кровать.       — Хорошо, — снова поддакивает Тэхён. — Как играть?       — Серьёзно? — вот тут действительно шок побольше, чем когда этот парень себе цвет глаз поменял.       — А что? Это такая известная игра?       — Да, это самая главная решающая игра во всём мире, как её можно не знать.       Тэхён спокойно пожимает плечами и всем своим видом демонстрирует ожидание того, как его просветят в это увлекательное дело. Чимин тратит буквально пару минут, поясняя основные правила. Правда за этот срок даже Чонгук успевает выйти в коридор и посмотреть за этот батл, с которого он выписался, даже не думая начинать. Хотя, знал бы раньше, что решать будут таким способом, может бы и не выбрал себе диван так легко.       В итоге они сбрасывают и показывают разное: Чимин — камень, а Тэхён — ножницы.       — Я выиграл! — гордо заявляет Пак.       И тут бы радоваться начать, но Тэхён смотрит на свой знак V, после на маленький кулачок соперника и совершенно не понимает в итоге причину его радости.       — Почему? — изрекает главный вопрос, и это после того, как ему буквально залпом выплюнули в лицо все главные правила. — У меня же два пальца, а у тебя ноль.       Вот что показывать, он запомнил, а то, как оно работает, пролетело мимо. Видимо именно в этот момент он отвлёкся на выходящего с комнаты Чонгука.       — Потому что это камень! — поднимает свой кулачок. — А у тебя ножницы. Камень тупит ножницы.       — Но пока тупит только Тэхён! — не выдерживает Чон и прыскает в свой кулак от смеха. Тэхён же искренне недоумевает, посматривая на друзей, после поддержки Чонгука оборачивается к Чимину и со всей присущей ему иногда невинностью произносит:       — Чонгук говорит, что тупит я, так что и выиграл тоже. Нет? Разве нет, Чонгук? — он снова оборачивается к военному, а тот отмахивается рукой и просит не впутывать его в свои игры, ему весело просто наблюдать.       — Нет же! Я пояснил тебе все правила! Если бы я ладонь показал, тогда да, ты бы выиграл. А так нет! Всё, смирись, ты будешь в той комнате с Юнги! — и, не желая ничего более объяснять, Чимин быстро занимает свою комнату.       .       Они поочерёдно посещают ванную комнату и приводят себя в порядок, насколько это вообще возможно после погони и проживания ночи в лесу. Вещи стоило бы постирать, но пока у них нет ничего на смену, делать это среди дня никому не хочется. В конечном итоге, жизнь, наполнившаяся побегами, научила их быть готовыми рвануть в любой момент.       Когда Чонгук, будучи последним в душевой, выходит, обтирая влажные волосы полотенцем, натыкается на обувающегося Чимина в коридоре.       — Ты куда? — интересуется Чон и перехватывает махровую вещицу другой рукой, теперь осторожно высушивая другую часть волос. — В магазин?       — Нет, что-то не сидится тут. Пойду посмотрю как Юнги.       Чонгук бросает время на настенные часы и выясняет, что дома отсидели лишь пару часов, а ассистент Пак уже не может без лабораторных стен.       — Вернёшься сегодня?       — Постараюсь. Я хочу узнать о его состоянии и может быть немного расспросить о способностях.       — Юнги говорил, что ему нужен шоколад, — вспоминает вдруг сцену экстренных сборов Чонгук. — В рюкзаке он припрятал себе несколько. Захвати ему, наверняка он будет очень радостным от этой новости.       — Да? Отлично, тогда захвачу, — кивает Чимин и просит Тэхёна принести, дабы не разуваться.       И после Чимин покидает квартиру, оставляя в ней только двоих. Чонгук, по правде, ощущал некое беспокойство и может каплю желания пойти следом за Паком, прихватить с собой Тэхёна и не беспокоиться о безопасности. Странным образом за короткий срок эти трое стали ему очень важны, хотя он до сих пор пытается это отрицать.       Но бежать уже следом нет смысла, поэтому он оборачивается к Тэхёну, который с улыбкой стоит в дверях и тоже не знает, куда себя подевать, внимательно наблюдая за Чонгуком.       — Я тут заметил, — отзывается тот. — Тут есть приставка и несколько игрушек. Не знаю, кто их оставил, но не хочешь поиграть?       — Какая приставка?       Гук кивает на T-BOX, приставку, в которую играет сейчас вся детвора, родители которых имеют на такое средства, а после сам подходит к огромному телевизору и мудрёным способом подключает.       — Я не умею, — восклицает Тэхён и присаживается возле дивана на большой мягкий ковёр.       — Я научу тебя, не беспокойся, — отвечает Гук и, наладив некоторые детали, включает приставку, отдавая один из контролеров в чужие руки. — Тут есть одна, должна помочь снять стресс.       И очень скоро, после махинаций с меню и выбором игровых персонажей, среди которых оказалось много героев современных кино, они оказываются на экране, в боевой позе стоящие друг напротив друга.       — Давай, сначала попробуй кнопки. Тут ты быстро поймёшь что к чему, я не буду сопротивляться.       — Сопротивляться чему?       Тэхён не получает удовлетворяющего его ответа, как и какого-либо другого, поэтому просто по рекомендации тыкает по всем кнопкам подряд, немного не понимая, что именно это будет за игра до того момента, когда бьёт с разворота по персонажу Чонгука. Он не видит, как тот брызжет кровью и ахает от боли и как полоса над его головой вдруг частично засвечивается красным цветом.       — Что это?! — Тэхён пугается и отбрасывает контролер в сторону. — Я что, ударил его?       — Ага, это мой персонаж.       — Прости! Я не хотел тебя бить! — встревоженно говорит тот и опускает голову, словно в жизни Чонгука сковородой огрел.       — Так в этом и суть. Мы будем драться. Выиграет тот, кто завалит второго! — посмеиваясь, говорит Чонгук.       — Нет, мне нельзя, — Тэхён теперь даже к геймпаду рукой не тянется и убирает ладони за спину, когда Чон пытается тот ему всучить.       — Расслабься, ты уже не в своей церкви, да и это просто игра, никто осуждать тебя за такое не будет.       Чонгук поднимает свой пульт управления и, нажав пару кнопок, не стесняясь ударяет по персонажу Тэхёна.       — Давай же, просто пробуй. Я всё равно тебя побью намного сильней и быстрей, тебе не стоит переживать. Вряд ли ты победишь меня хоть один раз.       И как же ошибочно было такое заявлять. Тэхён возмутился настолько, что, схватив геймпад, буквально наугад нажимал все кнопки подряд и активировал ту заветную карточку «новичкам везёт», которая всегда таится за пазухой. Имеет один шанс использовать её во всех направлениях. Очень скоро Тэхён отвлекается от правильности, потому что быстро понимает, что никто в данный момент не страдает от его действий, а потому бои вскоре вызывают уже улыбку. Особенно задорно он смеётся с того, как Чонгук раздражённо шикает после каждого проигрыша и постоянно требует реванша, а Тэхён продолжает смеяться.       Они заканчивают только через час, когда Чонгук откидывает геймпад, а после облокачивается на диван, запрокинув голову назад, в то время пока сам сидит на ковре. Закрывает лицо руками и не знает куда орать от собственного счастья:       — Ну вот ты и выиграл, — констатирует факт Тэхён и поворачивается к парню с лёгкой издевательской улыбкой, полной восхищения самим собой. — Мне нравится игра. Может ещё разок?       — Ну уж нет, достаточно на сегодня. Закончим на этом!       — Ты такой вредный, — шикает Тэхён и приподнимается, сам теперь усаживаясь на диване и наблюдая как очень легко выключают телевизор. Это очень забавно, даже по напряжённому лицу видеть всё сожаление, которое военного просто переполняет от своих постоянных проигрышей. Да и тот факт, что он завершил всю игру сразу, как закончилось его победой, — забавлял неимоверно.       В итоге в комнате снова тишина, и Гук перебирается к новому другу, садясь на противоположной стороне дивана и задумчиво произнося:       — Интересно, Чимин уже добрался до Юнги?       — Наверняка. Прошло много времени, — кивает Тэхён.       — Чем ещё займёмся?       — Я не знаю. А чем ты обычно занимался в выходные дни?       — Играл или ходил в бары, может спал иногда, — пытается он и сам вспомнить. Этих дней было так мало, что он отдавался банальным вещам и может иногда позволял себе роскошь в виде уборки квартиры. А в остальном не сильно жаловал такое. По правде говоря, ему совершенно нечем было заниматься в такие дни. Даже вот так посидеть было особо не с кем, смотря на фигуру напротив и просто болтая обо всём. — А ты не пробовал?       — Что?       — Ну, использовать свою силу?       — Нет, я не знаю, как это делать. Если бы кто-то мог научить меня…       — Может стоит спросить доктора Кима. Возможно тут есть некие учителя для инфицированных или как теперь это тут называется. Для таких, как ты… Попробуй что-нибудь! — Чонгук вдруг осознаёт, что может стать свидетелем чего-то занятного и волнующего. Он оборачивается к Киму, с волнением заглядывает в его шоколадные глаза и с нескрываемым трепетом ожидает.       Тэхён смотрит в ответ, но только скорее взглядом, полным недоумения:       — Я же говорю, не знаю как.       — Да попробуй.       — Мне потужиться, что ли? — растерянно интересуется парень.       Чон же пожимает плечами:       — Не знаю. А что ты там в церкви делал, что взорвал её?       Тэхён меняется в лице на полное спокойствие и с недовольством смотрит на излишне игривое лицо напротив:       — Ты сейчас нарываешься?       — Ты ударить меня хочешь? — Гук едва не начинает хохотать с этой мысли.       — Нет! Прокляну! — шипит он и резко тоже улыбается сам, ибо эти детские глаза счастливого Чонгука выглядят слишком очаровательно, чтобы этому сопротивляться. — Не знаю я. Да и если бы знал, потужься я сейчас, снесу тут всё, и тебя бы… тоже не было… — и как-то осознание этого заставляет в миг в комнате всё замолчать.       Чонгук ощущает вину. Вину за то, что напомнил Тэхёну о проблемах, которые закружились вихрем вокруг, как только это всё произошло. Тот опускает взгляд, нервно кусает губу и замолкает.       — Эй, — подаёт он звук и касается чужого плеча. — Ладно, хватит, пошли лучше пройдёмся вокруг и заглянем в магазин.       — Зачем? У нас же счета заблокированы.       — Да, но Юнги и правда принёс много денег, а у меня даже трусов на смену нет. Да и у тебя тоже. Купим что-нибудь. Мороженное. Хочешь мороженное?       Тэхён неуверенно пару раз кивает головой и снова расплывается в улыбке, когда Гук, уже поднимаясь, говорит собираться.       В это время Чимин уже добрался до лаборатории и кротко, словно мышь, пробрался внутрь, по памяти отыскивая палату Юнги. Здесь не было чёткого беспрекословного контроля, как в городе. Свободно и легко, лишь некоторые двери были скованы замками. Но это по части лаборатории. В больнице тебе приветливо улыбались и даже могли подсказать куда идти. Тут лечились далеко не все, а только либо мутанты, которых направили по какой-то причине, либо особые случаи, при которых направляли сами учёные. Как, например, случай с Мин Юнги.       Поэтому никто не останавливал его, когда он прокрадывался в палату и осторожно подошёл к Юнги ближе, осматривая, как к его лицу возвращается жизненный цвет. Показатели были в норме, и от этого можно было немного легче выдохнуть.       Доктор Ким пришёл лишь пятью минутами позже.       — Видел тебя по камерам, — прокомментировал свой спонтанный приход. — Почему вернулся?       — Неспокойно, хотел посмотреть как он.       — О, это очень мило с твоей стороны, — с приятной улыбкой говорит доктор и подходит к больному, осматривая его состояние. — Ранения не настолько опасные, он просто истратил много сил. Когда мутанты используют способности продолжительное время, они устают так же, как, например, от бега на большую дистанцию.       — Я знаю это, — кивает Пак и присаживается на небольшой стул.       — Решил тут посидеть?       — Хочу подождать, когда он очнётся, чтобы объяснить всё. Иначе он испугается, что происходит, ведь уснул ещё в лесу, а проснулся здесь.       — Хм, ты прав. Возможно он попытается бежать.       — Вот и я о том! — кивает Пак.       — Так вы поладили?       — С кем?       — С Юнги, — он кивает на парня на кушетке.       — К слову об этом. Вы при личной встрече обещали мне рассказать, как познакомились и почему всегда повторяли, что он не даст меня в обиду.       — Давай тогда по порядку.       Намджун, глянув на часы, осторожно прошёл и присел на небольшое кресло в углу палаты, с улыбкой наблюдая за любопытством Чимина, адресованное мутанту.       — Он будет очень рад очнуться и узнать, что ты так волновался за него.       — Он не выглядит как тот, кто бывает чему-то рад. Хотя и делает что-то часто просто из веселья.       — Это точно, он живёт без забот, — Намджун слегка улыбается. — Но он действительно ответственный, поэтому я уходил, оставляя тебя на него с другими мутантами.       — Наверное, ему было грустно слушать, как я называю его причиной боязни оставаться дома?       Намджун закатывает глаза, пытаясь с потолка увидеть ответ, а потом резко давит настигнувшую его смешинку, кивая пару раз и опуская взгляд на Чимина.       — Точно, грустно, — морщится он от одолевшей его радости.       — Так когда вы узнали?       — Почти сразу. Разве не говорил уже? Юнги тогда думал как сбежать незаметно, изучал камеры и материалы вокруг. Он был очень напуган. Сейчас выглядит так, словно ему всё равно, но Юнги тоже всего лишь человек, родившийся с мутацией и напуганный жизнью. Я знатно испугался, если честно, но он выглядел таким забитым и с такими большими кошачьими глазами, как котики, которые нагадят мимо лотка и точно знают, что сейчас получат по жопе. Поэтому я успокоил его и мы просто сели поговорить. Я сказал ему, что, раз уж его стены не удержат, может нам стоит немного обсудить происходящее, ведь, когда он переступит порог, даже если убьёт меня, его тут же поймают, и в этот раз он так легко не отделается.       — И он согласился?       — В лабораториях ВАЛ вариантов не так много. Поэтому да. Ты же уже понял его способность?       — Менять структуры объектов?       — Правильно, — кивает Намджун. — Таким образом его и не могли поймать, он просто прятался в стенах или под землёй, пока всё не успокоится. Мог заснуть там на добрые пару суток и спать в ожидании тишины. Иногда приходилось так идти километры от засады. Потом уже мощным тепловизором его стали вычислять. Так его и поймали, — жмёт он плечами. — Мне жаль его. Ну, жаль, потому что он не знает спокойной жизни.       — Звучит очень грустно, — опуская взгляд в пол, произносит Чимин.       — Поэтому я и ушёл оттуда. Обращение с ними там выходит за рамки нормы. Тут никто не держит мутантов в клетках, не обманывает никого, называя всё инфекцией, и не держит в страхе. Наверное, мне следовало забрать Юнги сюда как можно раньше, но я слишком увлёкся исследованиями.       — Но почему он защищал меня?       Намджун на этом вопросе чуть хитро улыбнулся и, словив взгляд на себе, вздёрнул брови. Чимин такого очевидного намёка не понял, да и что тут вообще разобрать можно, никакая учебная степень вам бы не помогла.       — Так почему?       — Юнги одиночка, — утверждает парень. — Но он из тех, кто очень трепетно оберегает тех, кто им нравится, — и кивает в сторону сопящего парня.       — В смысле «тех, кто нравится»? — Чимин хмурит брови и пробует это определение на вкус, смакуя саму суть и тут же удивлённо распахивая глаза. — В смысле?       — Ты ему симпатичен. Он слегка влюблён, и это позволяло мне спокойно оставлять его возле тебя.       — Да как такое возможно! — так резко вскрикивает Пак, что стул позади него с грохотом падает. — Я нравлюсь ему? Вот ему? — и он так не верит, что пару раз тычет в сторону Мин Юнги. — Этому парню, простите?       — И что, что парню? Для него это значения не имеет, — пожимает Намджун плечами. — А для тебя?       — Конечно имеет, он же… и я же тоже, — и Чимин очевидно так теряется, а ещё краснеет с такой силой, что щёки розовеют до цвета волос.       — Он это прекрасно понимает. Видимо потому ты до сих пор даже не понял этого.       Чимин оседает на стул и хочет раскрыть рот, чтобы найти доказательство обратного, но тут же в голову лезут лишь моменты, когда Мин защищает его от Чонгука, когда всегда в своих словах в первую очередь ставил Чиминову безопасность. Как заигрывал с ним, в конце концов. И даже как бросал неосторожные фразы про сообщения от ухажёров, которые его раздражали.       Остаётся лишь схватиться за голову, согнувшись к коленям, и пытаться осознать вдруг до этого столь очевидную вещь.       — Ты чего? — интересуется Ким.       Пак вздёргивает голову и всё так же ошарашенно смотрит на доктора:       — Я правда ему… нравлюсь? Типа как обычно нравятся девушки? Или парни девушкам?       — Хочешь, спроси его, когда придёт в себя.       — Нет-нет, не хочу, — Чимин кивает и тут же снова смотрит на Юнги. — Бред какой, — аж глаза закатываются от возмущения.       — Бред не бред, а он всегда ходил проверять опасность новых инфицированных и запугивал, чтобы они тебя не трогали. Этот 10-01, помнишь? — припоминает Намджун и поднимает свою руку. — Я долго ещё восстанавливался, а на тебя он даже не смотрел. Юнги тогда на мне понял, что он опасен, и так замуровал его в стену, что тот больше не выпендривался.       — Так вот почему тот быстро притих…       — Вот и я об этом, — Намджун смеётся, видя потерянность на чужом лице. — Юнги хороший. И не волнуйся, он уважает твоё мнение и не сделает ничего. Хотя, — тут задумчивость мелькнула на лице, и доктор с лёгкой издёвкой добавил: — Он неоднократно смотрел как ты спишь.       — Как я сплю? — Чимин вскрикивает на высокой ноте. — Это ненормально!       — Он влюблён! И не мог видеться с тобой, когда ты не спишь. Конечно же ему хотелось смотреть на тебя. Он может и милый, но его странности никто не отменял.       Чимин готов провалиться сквозь землю. Он же спит как попало и никогда не представлял даже на секунду, что в этот момент может быть под пристальным вниманием. И как ему теперь вообще жить в одной комнате с этим человеком? Но загнаться слишком глубоко не успел, потому что аппарат звонко пикнул и оповестил о важном пробуждении.       — О, Юнги! — Намджун поднялся со своего места и подошёл ближе. — Видишь, твоё присутствие даже привело его в чувства, — хохочет он очень звонко и заглядывает в ещё непонимающие глаза инфицированного. — Привет, Юнги, как самочувствие?       — Намджун? — из-за пересохшего рта получается очень смазано и вяло, а ещё морщится в момент, когда губы просто раздираются друг от друга. — Где мы?       — Ты был ранен, и мы выехали пораньше. Утром забрали вас и привезли сюда. Я зашил тебя в пути, однако швы получились не очень ровными. Ты уж не сердись, — разводит доктор руками и, метнув взгляд на смущённого Чимина, с улыбкой добавляет: — У меня ещё дела, оставлю вас тут вдвоём.       И после покидает палату.       Юнги уставшим взглядом смотрит теперь на Чимина, чуть улыбается от его перепуганного взгляда и хочет вновь прикоснуться к мягким розовым волосам, ощутив их терпкий аромат, но Чимин не спит, да и он пока приподняться не способен, разве что с чужой помощью.       — Как ты? — избегая взгляда в глаза, интересуется Пак.       — Как будто не спал дня три.       — Но ты спал всё это время.       — Я знаю, я слишком переутомился и… В общем, я отойду скоро. Не подашь воды? — его язык так и норовился остаться на нёбе, и это прилично так раздражало.       Чимин кивает и берёт кувшин, отливая в небольшой стакан и протягивая так, что даже на Мина не смотрит. Мин же смотрит на него с укором и тяжким вздохом, привлекая внимание к собственной немощности. Нет, он, может быть, смог бы преодолеть неудобства и попить сам, но раз уж поймал несколько пуль, хотелось, чтобы Чимин немного поухаживал за ним. Может кто-то назовёт это эгоизмом, может и будет прав, но Юнги искренне пофиг на то, кто, как и что называет, пока он может видеть рядом с собой Чимина. Поэтому, счастливый, прильнув к воде, выпивает целый стакан, с блаженной улыбкой снова располагаясь на подушке.       — Где остальные?       — Намджун временно дал нам квартиру тут недалеко от этого центра, они остались там.       — А ты пришёл ко мне или не уходил?       — Вернулся, боялся, что ты сбежишь в панике, если не встретишь кого-то из нас. Да и Тэхёну комфортней с Чонгуком, нежели со мной.       — Да, он как маленький кенгуру, — хмыкает Юнги ослабленной улыбкой.       — Почему?       — Таскался на мамкиной спине, вот и привык, — шутит парень и сам же смеётся со своей фразы. — Ты в порядке?       Раньше такой вопрос был бы обыденным, потому что Юнги даже поспрашивал про всех и оставил его напоследок, вот только свежая фраза о неких чувствах покоя не даёт, поэтому Чимин вскакивает, робея даже от этого.       — В порядке.       И дабы не вдаваться в подробности и попытаться хоть немного отвлечься, он достаёт из кармана подтаявший батончик шоколада.       — Чонгук сказал, что ты за них очень боролся и захватил несколько. Я принёс тебе, вот, — он протягивает шоколадку.       — Я притащил им сумку денег, а они припиздёхали мне одну шоколадку. Вы ужасны, — правда Юнги только шутит. Однако замечает потерянность на чужом лице, с чего слабо смеётся. — Да я же шучу. Этот говнюк, Чонгук, выглядит занозой в заднице, но может быть и таким милашкой.       — Наверное, — робко бросает Чимин. — Тогда, раз ты очнулся, я могу идти.       — Долго я буду тут лежать?       — Не думаю, твои ранения не серьёзные. В смысле, серьёзные, — очень неловко и сбиваясь с мыслей говорит Чимин, — но они не задели важные органы. Того, что тебя зашили, достаточно, поэтому ты можешь пойти, когда посчитаешь нужным. Думаю как-то так.       — Тогда я пойду с тобой, — и он, не дожидаясь и секунду, приподнимается, кряхтя как старый дед, сбрасывая босые ноги с постели.       — Нет, думаю ты должен ещё отдохнуть.       — И ждать, когда вы вернётесь? Нет, спасибо, я не хочу быть зависимым от ваших хуёвых желаний бросить меня тут умирать, — продолжает ворчать и тянется носочком к собственной обуви, подцепляя с большим трудом.       — Тогда я помогу, — Чимин слегка улыбается и подлетает ближе.       У него в душе всё очень странно: с одной стороны ему неловко за чувства, о которых он до этого не знал, а с другой стороны благодарность за них же и ту заботу, которую тот без лишних слов оказывал, поэтому хочется отблагодарить всеми силами.       Поэтому, подлетев, подхватывает обувь и присаживается, дабы помочь. Штаны-то никто не снимал, тут вопросов не возникает. Юнги, видимо, не против, потому что сгибаться с прострелом в боку ему тяжело, а судя по тому, как над головой Пака зашуршала обёртка, шоколадка пришлась очень кстати, и этот суровый дед стал быстро уплетать сладость.       — Ты дойдёшь сам? — завязывая шнурки, интересуется Пак.       — А ты хочешь донести?       — Нет, но мог бы подождать, а я сходил бы за Чонгуком.       — Кататься на этой неженке? Извольте, сам дойду, — хмыкает парень и, когда оба ботинка крепко сидят на его ногах, слезает с постели и кивает к выходу. — Идём?       — Надо сказать Намджуну. И да, мы можем идти.       .       Естественно дома никого не оказывается, только на оторванном небольшом клочке бумажки написано, что двое ушли в магазины за продуктами и вещами первой необходимости, вернутся как только, так сразу.       — Ничего себе спелись, — пыхтит Юнги и усмехается, комкая бумажку. — Отлично, значит мы тут с тобой вдвоём.       — Да, вдвоём, — и теперь это звучит ещё более пугающе, нежели оставаться с ним было до того, как они впервые заговорили. Чимин тут же робеет, опускает снова взгляд и с тяжёлым вздохом указывает на некоторые двери. — Методом жеребьёвки ты живёшь там с Тэхёном, а вон там можешь ополоснуться. Только осторожно, ты ещё не совсем здоров.       — Я с Тэхёном? — уточняет парень и морщится, а Чимин осознаёт, как непременно сейчас счастлив, ибо в одной комнате с тем, кто может пялиться на вас ночами, оставаться весьма страшно.       — Да, так получилось. Чонгук вообще сразу занял комнату с диваном.       — Ладно, плевать вообще, — машет в итоге Мин рукой. — А ты где?       — А мне повезло, я на большой кровати.       — Тоже хочу на большую кровать.       — Ну, мы можем переиграть, может она выпадет тебе.       — А она может, чисто в теории, выпасть двоим?       — Нет, спальных мест четыре, поэтому нет смысла кому-то с кем-то в одну постель ложиться.       — Тогда не хочу переигрывать, пойду в душевую.       И скрывается за дверью, позволяя Пак Чимину наконец облегчённо выдохнуть. Кажется, не знать о чужой симпатии намного проще, чем осознавать, побаиваться и в тоже время бояться сделать больно. Хотя Юнги никак на деле не проявляет себя в этом плане. Если бы не новая информация, Чимин никогда в жизни сам не догадался бы, за что он благодарен, ведь навязчивость сильно пугает. Но всё равно, это накладывает некое напряжение между ними.