***
Полноценный отдых Чонгуку был просто необходим. Даже эти несколько часов заставляют его почувствовать себя лучше. Теперь, находясь в чистой одежде и отдыхая на своём диване, жизнь казалась не такой кошмарной. Запрокинув руки за голову и развалившись на постели, можно было подумать о происходящем в жизни и о случившемся ночью. Не так сумбурно, как до этого, а более трезво, что ли. Но в голове всё равно пусто. Потому что это всё только больше становится похожим на сон. Хочется забыть и никогда не вспоминать. Однако как раньше уже ничего не будет. Предчувствие, словно всё просто движется к концу и скоро начнётся что-то невообразимое, предположить которое было бы сложно. И дабы отвлечься, он вспоминает о Валерии, что её номер всё ещё у него в кармане и стоит бы ей написать. Хери была девушкой скучной и не привлекала его совсем, а тут совсем иной расклад, встретиться ещё раз действительно хотелось. Или же Чонгук просто убеждал себя в том, что это его личные желания. Выйдя с комнаты, он прислушивается к звукам. На кухне уже во всю разговоры, а значит можно было выдохнуть облегчённо — ребята вернулись. Ещё раз бросив взгляд на часы, он отметил, что уже пятый час и скоро будет темнеть, а его режим приветливо махнул рукой и скрылся, явно не скоро намереваясь восстановиться. В итоге он проспал весь день — это очевидно. На кухне и правда Чимин и Юнги, первый второго откармливает едой, хотя бутылка дорого алкоголя по центру стола говорит, что предпочтения тут совсем иные. Но осуждать грешно, после прошедшей ночи не напиться просто нельзя. — Проснулся? — улыбаясь, интересуется Чимин. Гук только кивает и оборачивается к Юнги. — Как ты? — Он на таблетках, — поясняет Чимин отсутствие какой-либо реакции на заданный вопрос и после подсовывает в руки Юнги ложку, подталкивая еду к нему ближе. — Ладно, — с пониманием в голосе. — Как он? — Накачали его таблетками. Чон лишь глаза закатывает и присаживается на один из стульев, немного хрипло говоря: — Ты не спал всё ещё, что ли? — Не спал, — откровенничает. — Я присматривал за Юнги в палате, а потом привёл сюда. Ему надо поесть и лечь отдыхать. Присмотрю ночью и… Чимин начинает говорить что-то о препаратах и возможных последствиях из-за состояния Юнги, сотни причин, почему того одного нельзя сейчас оставлять, а Чон всматривается в побледневшее лицо друга и совершенно пустой взгляд — плата за его способность. Раньше он был слеп и, не общаясь с представителями, не понимал происходящего. А теперь видит цену. И это пугает только больше. — Намджун что-то говорит? — По поводу? — Того, где мы были ночью. — Он сказал, что поговорил с тем доктором Ю, и тот не будет подавать рапорт о нашем присутствии. Он его подаст, но не будет упоминать нас никаким образом. — Это хорошо… Надеюсь, эта хрень закрыта и больше никого не побеспокоит. — Сомневаюсь, что они упустят такую возможность. Но знаешь, что мне показалось странным? — Чимин, убедившись, что Юнги начинает есть самостоятельно, наконец спокойно усаживается третьим за столом. — Дата того, когда эта пустота образовалась, с той, когда Тэхён проявил свою способность, совпадает, а значит тот мир имеет на него огромное влияние. Не поэтому ли он так интересен? — А Юнги? Разве на него не влияет? — Да, это тоже… Но Юнги такой от рождения, а феномен Тэхёна всё ещё под вопросом. Я поговорил с доктором Кимом и выяснил, что инкубационный период проявляет себя до шестнадцати или вовсе не проявляется, а Тэхёну на десяток лет больше. Он не должен был… — Что если таких как он просто много? Допустим, открыли они эту хрень, и в этот момент инкубационные, как ты говоришь, таковыми быть перестали? Я ведь правильно понимаю, что это те… — У кого есть мутировавший геном, но он спит, — уточняет Чимин и, получив кивок, убеждается — Гук так и подумал. — Возможно и такое. Но вызов был только один. И о Тэхёне в ВАЛе знали… Не зря за ним охота. — Что Намджун говорит о Системе? Чимин прикусывает пухлую губу и робко добавляет: — Он не уверен, что они на нашей стороне… Теперь не уверен. Гук лишь кивает. — Я считаю так же. Мы не можем им доверять, — и кладёт руку на плечо Юнги, чуть сжимая его с желанием показать своё беспокойство и может приободрить. — Я не понимаю, что творится… — Грядёт что-то ужасное, — тихо замечает Чимин. Отлично, значит Чонгук не один думал об этом. — Что ты имеешь ввиду? — Намджун говорит, что совсем скоро может развязаться война. — Между ВАЛом и Системой? Поэтому им нужны такие как Тэхён? — Да, наверное, не могу точно сказать между кем… Но он сказал, что мы должны держаться вместе. — Я устал, — признаётся Чонгук. — Я устал не понимать, что происходит. Заметив, что Юнги ничего уже не ест, Чимин тяжело вздыхает и помогает тому подняться. — Я отведу его в кровать, а после поговорим. Подожди меня. Чон кивает и остаётся на долгие двадцать минут в полном одиночестве, просто смотря на недоеденную порцию в чужой тарелке. Этот мир слишком жесток. Вскоре Пак возвращается и присаживается на своё прежнее место. — Намджун не говорил, почему за Тэхёном такая охота, помимо того, что его силы пробудились так поздно? — Не говорил, но причина точно есть. Говорит, что те, кто мало знают, спят намного спокойней. — Меня это бесит… Он недоговаривает. — Я знаю, — голос Чимина звучит с сожалением. — И даже так ты ему доверяешь? — Намджун хороший человек. Он никогда не был за те меры, которыми руководствовался ВАЛ… Он пытался узнать, как они собираются действовать и использовать получаемые знания. Поэтому он всегда в отчётах писал, что его подопечные очень сложные и не поддаются изучению. Гук потирает глаза. — Давай сбежим отсюда. — Что? — Сбежим с этого города и поедем, как его там… где живут такие как Юнги и Тэхён. — В Кавлар? — Да. — Юнги и Тэхён смогут там жить, но мы нет. Мы не инфицированные, нас туда не пустят. — Тогда поможем сбежать туда им, может там их защитят. — А что будем делать мы? Нас после этого нигде не примут. Скитаться? Чонгук с силой ударяет кулаком об стол. — Чонгук, что происходит? Я не узнаю тебя. — Хах, — лишь истерично выдаёт тот и закрывает ладонями всё своё лицо, пальцами перебирая тёмную чёлку. — Кажется, я схожу с ума от происходящего. Я просто хочу это закончить. Хочу избавиться от всего. Вернуться в свою квартиру и просто… — Прости, что? И правда… что? Снова работать в альфа-группе и, зная всю подноготную, всё равно отлавливать несчастных инфицированных, отдавая их на опыты? Работать бездушной машиной, которая только исполняет приказы и не думает о последствиях, о чувствах? Ни о чём вообще, кроме себя одного. Вернуться в то прошлое, где он был слеп и счастлив? Да, ему бы очень хотелось… Но что тогда будет с такими как Ким Тэхён? Сколько таких чистых сердец будет изрезанно. Тэхён — это то, какими эти люди рождаются: чистые, слабые, наивные и прекрасные. А Юнги — это то, во что их превращает общество: разбитые, сломанные, одинокие. Он такого желает Киму? Такой участи? — Я не знаю, как защитить их. Я ничего не могу сделать, Чимин… — голос слегка дрогнул, и Пак готов поклясться, что за закрытыми ладонями взмокшие от слёз глаза. — Мы сможем. Мы не одни. У нас есть мы, есть Намджун… — И всё? — Я уверен, что доктор Ким… нет, что Ким Намджун знает, что делать! Я доверяю ему. И ты доверься. Мы должны помочь ему… Я думаю, это лучший вариант. — А что, если он тоже просто хочет забрать Тэхёна? — Ты волнуешься о нём так сильно? — С ума схожу насколько. Я потерял Чонина, не могу теперь потерять и Тэхёна. — Чонгук, ты… — Тэхён сказал, что он проходит испытания так легко, потому что верит, что его Бог послал ему меня. Что я смогу спасти и защитить его. Но я просто человек, Чимин, — совсем шёпотом добивает последнее предложение и открывает вид на лицо, наполненное тревогой. — Я не знаю, какой вариант правильный. — Успокойся. Чонгук делает глубокий вдох. — Тебе надо отвлечься. Я знаю, что на тебя свалилось всё очень резко. Но мы все в одном положении. Давай же, соберись, тряпка. — Я знаю, да, соберусь… Дай мне немного времени. Он и правда позволил себе слабину, которую не должен. У всех бывают такие моменты. — Ты очень привязался к Тэхёну, я понимаю, — тихо выдаёт Чимин и совсем легко улыбается. — Кажется, это впервые? — Что? — Испытываешь к человеку такое? — Не понимаю, о чём ты… Чимин улыбается и, услышав шум с комнаты, где уложил Юнги, встаёт из-за стола. — Иногда мы привязываемся к людям очень быстро, особенно к тем, кто в нас нуждается, — изрекает он очень громко и отстранённо, чуть ли не с коридора. Чонгук же остаётся один, совершенно не понимая, к чему это было сказано. Всё, что он испытывает к Тэхёну, — жалость и чувство долга. Верно же? Решив снова сделать попытку отвлечься, он вспоминает, что хотел написать той очаровательной девушке, а потому идёт в комнату за телефоном, оставленным возле подушки Тэхёна. Украдкой открывает дверь и радуется, что Пак положил Юнги к себе на большую кровать, что не тут теперь будет сбор всех четверых вместе. Заметив, что парень всё ещё спит, прикрывает дверь максимально бесшумно и почти как мышка крадётся к постели парня. Уже даже тянется за телефоном. И вот осталось только выйти, но взгляд против собственной воли бежит в сторону и останавливается на чужом лице. На взволнованном, с лёгкой проступившей испариной. По всей видимости, не обделённого ночными кошмарами. Только теперь он замечает, как тяжело парень дышит, как ёрзает со стороны в сторону и словно задыхается от происходящего. — Тэхен? — тихо зовёт Чонгук и опускается ниже, всматриваясь в спящее лицо. Тот действительно прибывает в мире снов, но на голос реагирует, стонет, вздрагивает и морщится только сильней. — Тэхён, проснись, тебе кошмар снится! — хотя и не удивительно, скорее странно, что они в этой квартире не снятся каждому после всего стресса, просто по пятам преследующего каждый день. Ещё один толчок в чужое плечо, и глаза Кима резко распахиваются, снова отдавая той чарующей голубизной сияния, как в первую встречу, а потом затухают и снова становятся алыми. — Чонгук? — тихо спрашивает тот и приподнимается на локтях, осматривая комнату. — Что случилось? Кошмар? — А? Нет, всё нормально, — судорожно говорит Тэхён и постепенно начинает приходить в себя, растирает глаза, присаживаясь на постели. — Ты что здесь делаешь? — Хотел взять телефон, — кивает на гаджет. — А… ясно… — Прости, я разбудил тебя, думал, что кошмар снится. — Голова трещит. — Понимаю, это была тяжёлая ночь, — Чон тоже присаживается на краю постели. — Ты в норме? — Абсолютно. А что, хочешь поговорить? — А тебя увиденное не напугало? — Напугало. Но я уже ничему не удивляюсь в последнее время, — усмехается Ким, заваливаясь головой на чужое плечо. — А ты? — Наверное, я тоже, — поддакивает Гук. Они сидят дальше молча в комнате со слабым освещением. Вот так легко, просто смотря в стену напротив, не роняя и слова. И между тем им хорошо. Не нужны лишние слова или действия. Тэхён лишь прикрывает опять глаза, а Чон медленно обхватывает его за плечо, вяло начав поглаживать. — Всё наладится. — Намджун говорил, что исследования моих клеток завершены. Они будут обучать меня управлять способностью. — Зачем? — Чтобы я был безопасным для общества. — Это хорошо, — Гук чуть сжимает свои пальцы на чужом плече. — Система хочет доказать Центру, что мы не опасны и что наша сила — это дар, — и столько искренности в этих словах. — Почему, побывав на том конце мира, я задумался, что действительно хочу научиться этому? Я смог помочь вам, без этой способности мы могли бы погибнуть… Но я сделал это. Думаю, я и правда хочу научиться владеть своей третьей рукой. Гук тоже улыбается. В конечном итоге, Тэхён решил что-то для себя. — Ты не боишься? — Чего? — Например, что придётся убивать. Видимо об этом он не думал, и пауза слегка затягивается, прежде чем он тихо произносит: — Я буду только пугать, но убивать не хочу. Поэтому и надо научиться владеть силой, чтобы никого не ранить. Чон в очередной раз убеждается в светлости парня возле него, жмёт к себе сильней и оставляет совсем лёгкий поцелуй на каштановых волосах. Тэхёну не нужно убивать, потому что каждый, кто причинит ему боль, умрёт раньше, чем Ким успеет подумать. Чон точно сделает это в считанные секунды.***
Но видимо никто из Системы за Тэхёном приходить, а уж тем более обучать чему-то не собирался, потому что последующую неделю про него и вовсе позабыли. Похоже та самая чёрная субстанция вызвала резонанс и была нынче намного интересней, что не могло не играть на руку. Теперь-то можно было немного отдохнуть. Если это так называется. Чонгук, например, заладил посещать один и тот же бар, а днём пропадать в телефоне за весёлыми переписками с очаровательной барышней. Тэхён в это время чаще спал или бездумно щёлкал каналы на телевизоре, не особо привлекая к себе внимания и вовсе не желая общаться. А вот Юнги и Чимин… Мину потребовалось пару суток, прежде чем его рассудок после потрясения пришёл в норму, после чего он забился, загнался и попросил не беспокоить его, пока и вовсе не ушёл из дома. Куда? Неизвестно. Он пропал на четыре дня и предпочёл отдаться ночным улицам, нежели появляться дома. Вот тут уж Чимин извёлся. Искал его везде. Вот уж у кого действительно был странный отдых. И хотя решение Юнги не было спонтанным, он о своей затее всех предупредил, но всё равно Пака это не останавливало. Поэтому, вернувшись с очередных поисков, Чимин меньше всего ожидал, что на диване перед телевизор будет вовсе не Тэхён, а Юнги. Тот со спокойным лицом перещёлкивал телеканалы и лишь на звук легко обернулся. Как реагировать, Чимин не знал, немой рыбой остановился посреди комнаты и просто пытался правильно, трезво и не слишком крикливо подобрать арсенал слов, полноценно описывающий его мнение о сложившейся ситуации в их взаимоотношениях. Юнги же смотрел с лёгкой полуулыбкой, не разделяя нервов, скорее демонстрируя видом все потаённые чувства. — Да где же ты был? — в итоге Пак сорвался. И хотя фраза звучала достаточно ёмко, крик, раздавшийся по квартире, выплёскивал все накопившиеся эмоции. Вот тут личико Мина вытянулось в недоумении, а пульт выпал с рук. — Ты чего так орёшь? — Тебя почти четыре дня не было, какие ещё вопросы тут могут быть. — Мне нужно было прийти в себя! Чимин срывается с места и, сократив расстояние за пару шагов, с размаху заезжает в неприкрытое плечо друга, а потом второй рукой бьёт по спине, куда приходится. — Ты скотина бездушная, прийти он в себя собрался. — Я же говорил, что выйду прогуляться. — Никто не выходит погулять на несколько суток! — Я уже большой мальчик! — не менее возмущённо оправдывается Мин, но его только снова бьют. — Большой мальчик с тяжёлыми заболеваниями, пулевым ранением и страшными способностями! — не унимается ассистент, совсем позабыв о своей врачебной этике, и просто срывается на лёгкую истерику, уже шмыгая носом и демонстрируя покрасневшие глаза. Вид такого очаровательного Чимина, взволнованного и явно потерявшего счёт времени в своих бесконечных поисках, не мог оставить равнодушным никого. Особенно влюблённых в него. Юнги смеётся, как мазохист, заливается радостным смехом. Ему не хватало этого. И пускай крики доставляют дискомфорт, в душе как-то тепло. Настолько тепло, что, не выдерживая, перехватывает очередной удар и валит паренька на диван, нависая сверху, а разъярённые кулаки оставляет где-то в поверхности дивана, обездвиживая свою жертву. А Чимину до слёз обидно. Последние дни он не позволял себе эмоций, был отвлечён другим. Но видя Юнги так близко, да ещё и в нормальном состоянии, он становится по-настоящему счастлив. Глаза не только краснеют, теперь ещё и подтекают, оставляя влажные следы на припухших щеках, сопли совсем некрасиво уже размазаны под носом, пухлые губы блестят от брызг слюны во все стороны во время ора. Только в глазах Юнги это всё не противно, а бесконечно мило. И он с природным своим спокойствием опускает руку на опухшую щеку парня, ведёт по ней, убирая дорожки слёз, и совсем легко произносит: — Прости, мне нужно было побыть одному. — Побыть одному? Обо мне ты подумал? — навзрыд вскрикивает Чимин и громко шмыгает носом. — Ты не вернулся утром, а я не знал что думать! — Так сильно волновался за свой эксперимент? — с нотками обиды и какого-то потаённого ожидания интересуются у него. — Потому что я 09-03? — Нет, потому что ты Мин Юнги! Ты не можешь творить со мной такое и после называть себя экспериментом! Что ответить, Юнги не знает. Просто смотрит в заплаканные глаза и не верит собственному счастью. Да если бы он знал, что подобные события в их жизни внесут неразбериху в каждый аспект, но при этом помогут с взаимоотношением, то самолично откопал бы Ким Тэхёна и сам отправил на него все рапорты. Лишь бы бежать так намного раньше и стать так близко к Чимину, что ощущаешь его гневное дыхание кончиком носа. — Я скучал по тебе, — глухо произносит Мин. — Хотел ещё немного побыть один, но так чертовски соскучился, что не смог больше… И я понял, что ты моё главное лекарство от самой страшной моей болезни… — Шизофрении? — пытается отшучиваться Чимин под давлением слишком пристального взгляда. — От одиночества… И опускаясь чуть ниже, Юнги прикрывает глаза. Чимин даже сопротивления не оказывает, видя, как чужое лицо непростительно близко, дыханием щекочет губы и нервы заодно. Он не может сопротивляться, бить кулаками или столкнуть ногой с себя этого парня. Но точно может отвернуть голову, подарить ему трезвый поцелуй разве что в щёку. Но не делает. Прикрывает глаза и с упоением ждёт соприкосновения. Да, потом будет говорить, что это было вновь насильно, что он тут не при чём. Но трепет в его душе заставляет в эту секунду поддаться собственной слабости, а голос в голове отчётливо повторяет, что сейчас происходит именно то, чего он желал. Он не хотел вернуть домой подопечного. Вернуть домой друга, с которым ему спокойно и хорошо, на которого можно положиться. Может кто-то назовёт это эгоизмом, но когда Юнги возле Чимина, тот действительно ощущает душевный покой. Намджун прав, Юнги всегда защищал его и брал несказанно мало в качестве платы. Сейчас Чимин готов отдать тому все деньги мира, чтобы купить их время, проведённое вместе. И как давно он стал пьян этой мыслью? Губы почти доходят до финальной точки и даже слегка соприкасаются, готовые слиться в нежном поцелуе, когда по квартире разносится грохот и толчок, словно землетрясение в минимум баллов шесть, отчего Юнги с неожиданности валится на пол и ошарашенно с него же вскакивает. — Что это? — возмущается Чимин и дёргает руки, дабы подняться, только теперь опомнившись о своём положении. — Юнги, блять! Руки мои освободил! — Ругаться тут моя привилегия! — возмущается тот, но просьбу выполняет. Тем временем толчок происходит ещё раз, пускай и более слабый. Но он всё равно сбивает с рук и мешает освободить Чимина. В комнату влетает и Чонгук, не выпускавший до сей момента телефон из рук. — Что происходит? — выпаливает он, даже не обращая внимания на развернувшуюся весьма странную картину на диване. Чимин всё ещё не до конца свободен, но уже сидит и пытается вытянуть шею, дабы выглянуть в окно. — Землетрясение? — неуверенно бормочет Чимин. — В этой полосе их не бывает. Как минимум не такие сильные… — равнодушно отмечает Юнги, внося свою лепту и познания. Вот теперь взгляды Чимина и Чонгука встречаются, выказывая немое осознание. Секундой позже доходит и до Юнги, отчего он моментально выдёргивает последнюю ногу Чимина и несётся в соседнюю комнату сломя голову, грубо отталкивая застывшего в проходе Чонгука. Распахивая дверь в комнату, он замечает Тэхёна лежавшего на постели. Тот лежит на боку, носом в кровать, его руки разодраны до крови, сжимают прядки волос на висках с такой силой, что Мин морщится от ощущения боли, передаваемой ему лишь визуально. Вены на его руках вздулись, явно намереваясь взорваться в любую секунду. — Тэхён! — вскрикивает Мин и делает шаг в попытке подойти, но его не слышат. Получается сделать шаг, даже второй, а там и третий. Однако стоит ему попытаться коснуться хотя бы чужого плеча, как отбрасывает невидимой волной, обдавая щекочущим разрядом тока. Тот голубым свечением проходится по протянутой руке и развеивается в комнате. Теперь в проходе появляется и Чимин с Гуком. — Что с ним? — вскрикивает Чонгук. — С какого хуя я должен знать такое? — ворчит Юнги, поднимаясь на ноги. — У нас тут хуев учёный есть, пусть скажет уже хоть слово. А Чимин только и делает, что раскрывает и снова захлопывает рот, не находя слов. Однако то, что с Тэхёном не всё в порядке, видно невооружённым взглядом. — Я наберу доктору Киму! Где телефон?! И, обернувшись, он видит телефон в руках Чонгука, но у того сноровка и скорость побыстрей, а потому поднимает гаджет над головой и уверенно удерживает там, не сдавая своей позиции. — Чтобы его опять отдали под эксперименты? — Мы даже не понимаем, что с ним! Отдай! — прыгает Чимин, пытаясь выхватить телефон. — И не подумаю его звать. — Он, блять, убьёт нас всех! Отдай ему эту хуйню, гандон! — вскрикивает Юнги со стороны, но видимо из-за удара, пришедшегося в больной бок, вставать не спешит. — Я сам разберусь! — решительно вскрикивает Чон и сжимает телефон сильней. В эту секунду на экране высвечивается сообщение от некой прекрасной Валерии, однако сейчас не до неё, поэтому оно остаётся лишь покорно висеть. Чонгук грубо толкает Чимина в грудь от себя, а сам идёт ближе к Киму. Да, он видел как легко отбросило Юнги. И это того, кого даже стены не останавливают при желании. А тут, как пушинку, просто смахнуло дуновением. Но он не испытывал того сам, а значит не поверит даже своим глазам. — Чонгук! Не трогай его! — орёт Чимин со стороны, потому что чем громче заливается криком Тэхён, тем отчётливей все отмечают, как постепенно предметы отрываются от поверхности, неведомым ветром колыхаясь в воздухе. — Чонгук! — Тэхён! — на перебой собственному имени кричит Чон и подходит ближе. — Тэхён, это я! Он снова делает попытку коснуться чужого плеча, но получается успеха не больше, чем у прошлого испытателя. Его отбрасывает, но, благо, в другую сторону, а то бедолага Юнги не вставал бы далеко не одни сутки после такого столкновения. Только если он не встаёт, Чонгук поднимается на ноги и не останавливается, а делает ещё одну тщетную попытку коснуться чужого плеча. — Чонгук! Не делай этого! Но он делает. И потом ещё раз, снова ударяясь и сбивая собой мебель. Потому что прогресса больше с каждым разом. Он уже коснулся плеча, он уже слегка развернул. Увидел, как с чужого носа потоком льётся кровь, как закатываются глаза от боли и чуть ли не пенится слюна у рта. — Чонгук! Больной ты ублюдок, хватит! Порывы в комнате всё сильней, и снова разносится волной удар, порождающий эффект землетрясения. Но Чона не останавливает даже это. Воспользовавшись секундой после этой волны, когда Тэхён хоть немного расслабился, он рывком бросается на него, на кровать, зажимает в своих руках и сдерживает со всей силы. По телу словно ток пускают, бешенный разряд, от которого кончики ушей готовы воспламениться, но он продолжает держать. — Тэхён! Это я, Тэхён! — нашёптывает, не переставая. — Тэхён, это я, Чонгук. Тэхён! Невзирая на боль во всём теле, он отпускает одну руку и нащупывает ею руку Тэхёна. Вены и правда начали лопаться, вскрываться неестественным образом, а оттуда не кровь — божественное свечение, разъедающее молодое тело изнутри. Чонгуку страшно, но подумает об этом позже, потому что Киму наверняка в сотни раз страшней. Хорошо бояться того, отчего можно убежать и спрятаться. Но когда это ты сам… — Это я, Тэхён, это Чонгук, — нашёптывает возле уха и сжимает ладонь парня. — Это я… я… узнаёшь же? И судя по тому, как ветер стал стихать, — узнаёт. — Всё хорошо, Тэхён, я заберу твою боль, Тэхён, всё хорошо, Тэхён, — повторяет без остановки, как мантру, как сказку перед сном. И это действительно помогает. На удивление. Ожившая рука сильней сжимает чужую ладонь и, кажется, признаёт в ней то самое так нужное тепло и спасение. — Чонгук, — вяло отзывается тот, и теперь измученное тело прижимается в ответ. — Это я, Тэхён, это я, Чонгук, да, правильно, — нашёптывает, не замечая, как остаются они в комнате одни. И ведь помогает. Он даже ощущает, как тело Тэхёна немного слабеет, а руки теперь комкают его одежду. Хотя и смотреть на него страшно: те вены, которые вскрылись, в свечении теперь кровоточили, пускай не так сильно, как должны были. Сложно вообще представить, сколько подобных под одеждой. И это ужасно… Чонгук не слышит, как поток сообщений приходит и сейчас, и позже. Как Валерия отвечает ему и рассказывает что-то. Он вообще уже не помнит о том, что она была в его жизни. В его жизни только один лучик, и он болезненно трясётся в его руках. — Так больше не может продолжаться, — шепчет Чонгук во влажную макушку и не замечает, как оставляет на ней поцелуй. — Я выясню, что с тобой и почему ты им всем так нужен. Обещаю, Тэхён, я выясню…